Рекомендуем прочитать

Шмулик, как всегда, стоял за прилавком. Магазин принадлежал его отцу, но тот, фактически, уже давно передал его в полное владение сына. Так как парень был с детства туповат, такой бизнес был для него не худшим занятием. Четыре правила арифметики давали больший доход, чем для некоторых дифференциальное и интегральное исчисление.
Вот и сегодня, подсчитав барыши, Шмулик пребывал в великолепном настроении.
Тысяча шекелей за один день чистоганом! Чего еще надо для счастья?
Последний посетитель, какой-то задрипанный ешиботник, внимательно рассматривал баночку с творогом. Найдя, наконец, овальный штамп "Бадаца" на пластмассовом корпусе, он положил на прилавок пять шекелей и направился к выходу.
- Еще пятьдесят агорот, господин! - Шмулик явно завышал цену, но покупатель не стал спорить, вернулся и положил еще монетку. Получив сдачу, он высыпал ее в коробочку для пожертвований. Потом хитро посмотрел на продавца, достал стошекелевую купюру и демонстративно опустил ее туда же.
У Шмулика, аж, дух захватило! Отдать сто шекелей! "Дос" явно был сумасшедший.
Как только тот вышел из магазина, он закрыл дверь на ключ и подскочил к прилавку. Достав из тайника отмычку, он вскрыл емкость с пожертвованиями. Честно говоря, это он проделывал уже не в первый раз, забирая все крупные монеты, и оставляя мелочь. Но стольник ему попался только сегодня.
Проверки он не боялся. Те, кто приходил забирать "трумот" (пожертвования) - официальные представители благотворительных организаций - выяснить ничего не могли: "Дареному коню в зубы не смотрят". Так что, наказание за воровство Шмулику не грозило.

ОЧИЩАЮЩИЙ ОГОНЬ

ЧАСТЬ 2

ПЛАМЯ РАСШИРЯЕТСЯ

Глава 28
Империя. Малый мешок. Звезда Диба. Планета Рона. Резиденция императрицы дворец Алимли. Зал собраний

— Ваше Величество, я принёс скверные вести, — хриплым голосом доложил трелендер кантол Гарп Ипри, опустив глаза. — Четвёртого флота больше нет.
Амадея стиснула зубы. С самого утра у неё было скверное настроение. Она словно предчувствовала, что сегодня будут плохие новости.
— Подробности, — только и смогла вымолвить императрица из-за придавивших её эмоций.
Кантол Ипри — высокий мужчина со спортивной фигурой. Короткая военная стрижка шла ему. Он был в повседневной форме офицера-космонавта — серебристый комбинезон с зелёными включениями и нагрудными знаками различия. Годы наложили на Гарпа свой неизгладимый отпечаток — ему уже под пятьдесят, но частые морщины старили ещё больше. Сегодня это был не человек, а воплощённая скорбь. Осунувшееся худощавое лицо мужчины имело цвет формы — серо-зелёное, а все черты выражали страдания.
— Ваше Величество, я не снимаю с себя вины. Мы допустили несколько стратегических ошибок, и это привело нас к краху.
Ипри тяжело давались предложения. Собираясь с мыслями, он обвёл взглядом Зал собраний. Это помещение задумывалось как место, где будет собираться правительство для решения неотложных вопросов, поэтому тут не было помпезности. Но Алимли — новая резиденция императрицы. Здесь поработали дизайнеры и создали особую атмосферу: консервативную, но наполненную элементами хай-тека. Стены были облицованы деревянным шпоном, прикрытым информационными панелями.

А знаете ли вы, что самый дешевый фалафель у нас на улице Гистадрут?
Он там стоит всего пять шекелей! Я часто, когда голоден, а ужин готовить лень, наведываюсь туда, чтобы перекусить. Вот и в тот день я купил себе теплую питу с этими коричневыми шариками, чем-то напоминающими маленьких ежиков. Обычно я ем это блюдо прямо на ходу. Но на этот раз я взял столько салатов, что боялся растерять все по дороге. Я сел за столик и принялся за еду.
Мимо проходил какой-то старичок. Увидев, как я аппетитно кушаю, он присел рядом и сказал:
- Землячок, угости старика!
Я очень удивился. Он не был похож на бомжа, но, тем не менее, в его облике было что-то жалкое. Я поднялся, заказал еще порцию и отдал ее старику. Тот явно повеселел и радостно принялся за еду.
- Кем работаешь, земеля? - спросил он.
- Сторожем.
- Да, а чего так?
- Дело в том, что я пишу книги, а работа сторожем дает мне возможность и писать, и немного зарабатывать при этом.
- Ну да, "поколение сторожей и дворников"...
- А вы что, дворником работаете?
- Как ты угадал?
- Не знаю. Так, случайно получилось.
- Ничего не бывает случайного в этом мире.
- Вам виднее.
Он поднял руку и растопырил пальцы. Указательного пальца на руке не было.
- Что ты видишь? - спросил он.
- Вижу, что у вас нет одного пальца.
- Правильно. А знаешь почему?
- Почему?
- Это длинная история. Но я тебе ее расскажу. Как писателю она тебе пригодится.
- Что ж, я рад ее выслушать.
- Вначале купи мне банку пива. Любого, какого хочешь. Только, чтоб холодное было.
- Ладно.
Я купил ему банку "Туборга".

Разведывательный зонд передал сообщение о предпосылках разумной жизни на одной из планет созвездия, и звездолёт «Колесо» — с двигателем спиндизи, первой, несовершенной пока, модели, — свернув с пути к «Малой медведице», помчался к «Лебедю».
Каждые два года для половины экипажа сон в анабиозе сменялся вахтой — долгой и нудной. Семьсот двадцать суток одно и тоже: космос… космос… космос… И ни разу, какого-нибудь «вжжжик» — встречного лихача, или «пик» — иномирного сигнала.
Скукота.
Особенно страдали в батареях. Орудийные стволы почистил, лафет смазал, снаряды перебрал и… всё по новой, иначе свихнёшься.
Пушкари носового орудия, те вообще без дел остались: башню с пушкой и всем боезапасом утеряли, с Луны стартуя. Спали бы в анабиозе, да воля неволей половина расчётного состава бодрствовала. Задолго до пересменки сидели по лавкам в «предбаннике» анабиозария и отбивали чечётку; учащали дробь, надеясь этим ускорить ход времени, приблизить счастливую минуту. Ободряюще пожимали руки пробуждённым сменщикам, искренне желали им доброй вахты, скорой смены и расторопно укладывались в заветную капсулу. Неприкаянных пушкарей жалели: в батареях подпускали к орудиям лафеты смазать и ставили в цепочку снаряды передать; старпом приглашал на мостик «медь» надраить; штурман — в рубку «кораблём порулить».
Однажды суперкарго попросил прислать бойца прибрать каргоотсек, комбат выделил наводчика. О той «батарее» ящиков с бутылками, что видел на стеллажах, тот — восторженно, с горящими глазами, вожделенно сглатывая, — доложил командиру.

В маленьком дворике на окраине Восточного Иерусалима толпился народ.
Как всегда по средам, сюда стекались любители тараканьих бегов – в основном, арабы, из местных.
В середине площадки было сооружено нехитрое «беговое поле», по которому хозяева этих жуков гоняли от старта к финишу своих питомцев. Тут же был тотализатор – ради него все и делалось! Ставки были разные, но, как правило, выше ста шекелей не поднимались. «Банк» держал старый уголовник Махмуд. Каждый раз, в конце бегов, он уносил с собой толстую пачку денег. Хотя, поговаривали, что это был у него не основной доход – бандюга, втихаря, приторговывал наркотой.
Состязания шли уже около часа, и постепенно начали вырисовываться фавориты – «Джек Николсон» Ибрагима и «Шумахер» Исы. Иса уже набил карманы деньгами, но, как известно, аппетит приходит во время еды.
И тут к группе игроков и зрителей подошли двое израильтян. Два крепких молодых парня, лет тридцати, с провокационными в этом месте вязанными кипами на головах.
Палестинцы (а жители Восточного Иерусалима, как известно, принадлежат к этой группе населения), завидев религиозных евреев, недовольно загудели.
- Мир вам, люди! – сказали подошедшие на чистом арабском, и это сразу разрядило обстановку.
- Чего пришли? – зло спросил «главарь» Махмуд. Своим чутьем он заподозрил неладное.
- Мы хотим поучаствовать в бегах. У меня есть классный таракан! – сказал один из евреев.
- Как тебя зовут?
- Моше.
- А твоего таракана?
- Мухаммед.
- Что-о? Ты посмел назвать какого-то жука именем Великого Пророка?!

Владимир Партолин

Тт

"С надеждой, что прочтет сие послание человек неравнодушный".

(Из первого послания кловуна Матея. Текстовый файл на винте моего компьютера появился не весть откуда, послужил материалом для настоящего повествования. Кловуном Матеем текст изложен был с сухой констатацией событий и фактов, на каком-то тарабарском русском; мной переработан, надеюсь, в литературно-художественное произведение. Вместе с тем, нетронуты некоторые понятия и термины — так, например, персональный компьютер Notebook оставлен называться "чемоданчиком". Я бы пригласил кловуна в соавторы, но связаться и предложить ему это у меня нет никакой возможности).

1

"Всеакианский чемпионат по гиревому состязанию" завершился. Наместник Кагора, а теперь и сенатор Соединенных Цивилизаций Акиана Отто Шмидт отправился на торжества в Президентский Дворец один: Хоку, кловун и его тренер, улизнул в гостиницу. Не любил он бестолковых, скучных раутов. Сбежал и по другой причине: в номер доставили чемоданчик с играми, развлечься с которыми можно только здесь на столичной планете Акиян, дома на Кагоре они будут недоступны, потому как место компьютеру Наместник по обыкновению определит подальше от глаз аборигенов — у себя в спальне.
Попросив портье сообщить ему о прибытии сенатора, — кловунские обязанности требовали встретить и препроводить господина до номера, — Хоку открыл крышку, включил питание и ждал загрузки. В нетерпении разминал пальцы, бегая ими по кнопкам клавиатуры.
Вдруг услышал: "Пароль принят, запомните ключ". Подумал бы, что показалось, если бы на экране дисплея не высветилась на секунду строчка:
3,035511377184е+16

Глава 1
Туманность Орион. Орёл

— Элла! Ах ты дрянь! А ну, иди сюда, мелкая гадость!
Страх парализовал девчушку, и она забилась под кровать. Но кроха знала — это не спасёт. Неотвратимая угроза надвигалась тёмным облаком, а из детского горла рвался крик отчаяния:
— Мама, пожалуйста, не бей! За что?!

Элла проснулась в липком поту. Рука вытерла слёзы. Только сейчас девушка осознала, как сильно её трясло. Ладошка хлопнула по кнопке вентилятора, и цитрусовый аромат овеял лицо. Этот запах всегда поднимал ей настроение.
— Я хочу успокоиться, — произнесла Элла.
Дрожь постепенно унялась. А потом наступило приятное расслабление. Девушка несколько раз глубоко вдохнула. Упражнения с дыханием хорошо помогали ей.
Ужасный сон иногда повторялся. Это был отголосок детства, которое Элла не помнила. А приходил он как предвестник неприятностей, словно предупреждая: готовься.
В один весенний день двадцать лет назад Элла проснулась в чистой больничной палате. Тело шестилетнего ребёнка было настолько избито, что не нашлось бы ни единого здорового места. Тогда она страдала последний раз в жизни. И потому Элла считала эту дату своим днём рождения. А всё, что было раньше, словно и не существовало. Лишь изредка ужасное прошлое возвращалось кошмаром.
Тревожный сигнал взорвал тишину. Элла рывком отстегнула сонник — ремень, которым фиксировала тело во время сна, чтобы не парило в невесомости, и устремилась к модулю управления.
— Ангел, где ты? — проскрежетал в динамике голос полный боли.
— Слушаю.
— Я жду тебя… — прошептал незнакомец.
— Скоро мы встретимся, — привычно ответила Элла.
Тишина. Это было плохо.

В последнем этим вечером кабаке нам свезло. Свободных мест не оставалось, не пускали, но провёл служебным входом знакомый половой. Усадил за столик в углу дальнем от стойки бара и эстрады. Место не совсем пустовало — на полу под столом спал моряк такелажфлота с нашивками боцмана. Половой заверил, что нам он долго не помешает, а освободится какая кабина, пересадит в неё. Смахнул что-то со стола, поставил кувшин, выложил спиртовые таблетки для подогрева эля и, получив за хлопоты шариковую ручку (на Кагоре они только появились, потому относились к разряду престижных вещей), пропал с глаз. Мы расселись и наполнили кубки. Нас четверо: я Матей, Лука, Гера и Ваня, и мы кловуны. В кабаках провинциальных городов, кагорской глубинке, где проживают простые трудяги, малосведущие в социальном составе общества, нас, случалось, принимали за клоунов странствующих. Просили «номер отколоть», отказывали, — били.
За соседним столиком гуляли два пожилых матроса, по нашивкам дальпатрули и, разумеется, не аборигены Кагора — толлюды, как и боцман. Как их сюда в это известное заведение, где закуски не допросишься, занесло. Толлюды по дешёвым кабакам, а тем паче по пригородным забегаловкам, не ходят. Но эти, похоже, были на мели, начали проматывать своё жалование в ресторациях портопортала и здесь теперь приканчивали. Сидели в кругу ватаги подростков, явно аборигенов и шалопаев, одетых в пиджаки, с подбитыми ватой плечиками, и в брюки дудочкой. Шевелюры на макушках украшены тарелочками искусственных лысин, брови и ресницы накладные, лохматые — стиляги. За спинами на бельевой верёвке через плечо гитары.

В эту ночь мне приснился удивительный сон. В кромешной тьме я услышал голос:
«Я отправляю тебя в прошлое – в 1727 год. Ты будешь подключен к Информационному Полю Земли, будешь владеть телепортацией и защищен силовым полем. Ты снова станешь двадцатилетним юношей, молодым и здоровым. Ты согласен на эту миссию?»
К тому времени я был уже глубоким стариком – мне уже давно перевалило за сто лет. Мои родители и друзья уже умерли, я был одинок и несчастен.
Я подумал над предложением Бога, и согласился.
И в то же мгновение увидел место, куда мне было рекомендовано попасть: гардеробная одного богатого барина, комплекция которого были максимально схожа с моей. Разумеется, он был меньше меня ростом – у меня рост 186 см. Но его одежда вполне годилась и для меня. Я шагнул туда и сразу оказался на месте. В зеркале на стене я увидел себя теперешнего. Из зеркала на меня смотрел молодой парень, лет 20-ти, худой и стройный, с пышной копной темнокаштановых волос и яркими голубыми глазами – таким я и был в своей далекой юности. Но тогда был 1988 год, а сейчас на календаре – 1727-ой. 1 июля. Вторник. Я нашел нужную одежду в шкафу и надел ее. Она была мне очень мала, и выходить в свет в ней было нельзя. Но я, хотя бы, был уже не голый. Ибо, в тот мир я пришел, в чем мать родила.
После этого, я переместился в одно место, где был спрятан клад человека, которого уже не было в живых. Кроме Информационного Поля Земли (ИПЗ) о нем никто не знал. Так я стал обладателем нескольких десятков тысяч рублей - сумма по тем временам астрономическая. Теперь надо было найти себе временное жилье, документы и пошить нормальную одежду.

Продолжение романа "Фальшивые боги".

ПЛАМЯ РАЗГОРАЕТСЯ

Глава 1
Звезда То-хааша. Планета Этрана. Дворец встреч народов Галактики

— Уважаемые дамы и господа, напоминаю, мы ведём прямую радиотрансляцию из Дворца встреч народов Галактики. Сегодня каждому из нас посчастливилось быть свидетелем грандиозного события в истории цивилизации — подписания Великого договора между Империей и Каэртаном, или, как ещё называют этот важнейший документ — Декларации независимости.
— Да, Сержиг, этот исторический прецедент действительно уникален. Он, так или иначе, затронет каждое существо в Галактике и послужит своеобразной вехой в развитии мировой цивилизации. О грандиозности происходящих событий свидетельствует хотя бы тот факт, что огромный зал Дворца встреч, вмещающий до ста тысяч зрителей, переполнен. Этот день, без сомнения, займёт достойное место в хрониках государств, поскольку сегодня начинается новая эра. Противостоянию народов положен конец и, мы надеемся, Декларация независимости послужит делу установления мира в Галактике.
— Фарум, этой надеждой, думаю, живут все народы, поскольку для успешного развития цивилизации необходимы стабильность и безопасность. Но вернёмся в Зал встреч. Уже прозвучал сигнал, оповещающий о завершении мероприятия. Сейчас, по традиции, лидеры великих рас должны пройти перед собравшейся публикой.
— Дамы и господа, мы слышим аккорды прощального марша, и шествие правительственных делегаций начинается. Первыми сегодня покинут Зал встреч махаты Дорсии — руководители государства пикелов. Это великолепный Шу-шух с приближёнными. Их платформа уже на пути к Торжественной арке.

НЕВЫПОЛНИМАЯ МИССИЯ

Как полный идиот, я сидел в кафе и ждал эту дуру. Как там ее звали?..
Я посмотрел в бумажку с телефоном... «Катя…» Нн-нда.
«А она не пришла…» - вспомнил я фразу из бородатого анекдота.
В общем, пора было уходить. Можно было, конечно, еще немного погулять по Старому городу. Последний раз я был в Иерусалиме лет десять тому назад...
Не люблю этот город. Город арабов и ультраортодоксов. Город террора и сумасшествия. Хотя, последнее время терактов здесь не происходит. Палестинцы стали резать друг друга и на пару лет забыли о евреях.
Я направился к выходу.
«Черт!»
Я даже не заметил, как оказался на земле.
- Ой, извините, пожалуйста! – какая-то сногсшибательная красотка шарила руками по полу, собирая обломки моего сотового телефона.
На вид ей было лет восемнадцать. Маленькая, хрупкая девчушка. И это она сбила меня с ног? Здорового стокилограммового амбала?
- Он, наверное, больших денег стоит? – сказала она, протягивая мне то, что осталось от моего «пелефона».
- Да, уж… - я был раздосадован. Вот, блин! Последняя модель «Мотороллы»…
- Хотите, я возмещу вам убытки? – девушка стала рыться в сумочке и вдруг достала пачку двухсотшекелевых купюр.
«Не слабо!» - подумал я. А вслух сказал:
- Гусары с дам денег не берут. А вас, случайно, не Катей зовут?
- Нет… Дина! – она протянула мне свою маленькую ладошку.
- Очень приятно! – я галантно наклонился и поцеловал тыльную сторону ее ладони.
- Меня зовут Алекс.

Глава 61
Мировая Федерация. Звезда Шанга. Планета Тр-Ди-Ай. Государство Бро-Ден-Тай. Резиденция Верховного владыки Верит

Знойная пустыня дарит покой.
Оранжевое небо над головой
С благодатной Шангой в зените слились.
Они дают радость и жизнь.

Закрыв глаза, Атам слушал древние писания в исполнении чтеца. Он представлял картину, нарисованную словами давно почившим кнером. Ещё обучаясь на Эритмусе, Атам узнал: от чтения можно получать удовольствие, а также пользу. На основании фантазии автора он мог вообразить любой пейзаж, добавить в него нечто своё, упущенное или специально не выделенное создателем текста, и отправиться путешествовать в новый сказочный мир.
На Эритмусе учили — это упражнение развивает мыслительные способности и вырабатывает созерцательность, которая хорошо помогает в жизни. Усвоив эти приёмы, владыка и сейчас прибегал к ним. Он любил, слушая доклады послов, представлять развитие событий. Атам воображал, что стоит в центре действа, и мир оживал в его голове. Если возникали непонятные моменты, владыка подробно расспрашивал о них, и это помогало ему принять решение.

Из горы истекает водный поток
Из земли прорастает зелёный росток
В небе великой Шанги кольцо
В тёплом песке зреет яйцо.

«Какие мудрые слова», — восхитился Атам и поиграл хвостами в песке. Он ещё не слышал этот текст, и в его душу запали высказанные древним мыслителем истины.
Стук в дверь вывел Атама из состояния полудрёмы. Владыка недовольно зашипел. Он не любил, когда ему мешали отдыхать.

Они непосредственные участники этой истории, многое им рассказал сам Франц Аскольдович Курт, кое-что ротный повар ефрейтор Хлебонасущенский, который по собственной инициативе, втайне от полковника, взял на себя заботы ординарца. Не раз выручал Батю (так прозывали командира, за глаза, конечно). Случалось, встанет тот ночью и идёт один на Дальнее поле — любит он это место. Ефрейтор за ним с накидкой. Обгонит сторонкой, постелет у грядок на краю поля, камнями, чтобы ветром не унесло, прижмёт. Батя придёт и садится, ломая голову, как это он прошлой ночью мог забыть подстилку. А вроде и не брал с собой. Да и сейчас, выходил из барака, накидка осталась висеть на выходе. Проверял по приметам, его ли. Его. Сплетена из усов корневища островной ягоды-оскомины — растёт только здесь на Дальнем поле — особой вязкой. Хлебонасущенский и вязал. С изнанки подбивал офицерской плащ-накидкой.
Чертыхался Батя. Рассеян, забывчив стал. А без подстилки заднице зябко — ночью земля после частых на острове дождей с ветрами мокрая и холодная.
____________________

1
Батя (председателя колхоза только я, кладовщик, да завхоз, так называли прямо не за глаза), подсобив грузчику вскинуть на спину последний мешок, окликнул земмарийского каргоофицера:
— Молодой человек!
Тот встрепенулся, чуть на ногах удержался: спал стоя. Прислонился плечом к борту гондолы ветролёта и клевал себе носом. А ступал грузчик с мешком на сходни, вздрагивал, поправлял фуражку, повёрнутую козырьком на затылок, ему великоватую, и закладывал очередной палец в кулак — профессиональный метод учёта груза.

Десятый маршрут закрыли семь лет назад - муниципалитету он обходился слишком дорого. Теперь, чтобы добраться из Рыбацкого до Ржевки надо было ехать с тремя пересадками. Впрочем, метро работало без перебоев, так что Петр Львович просто поменял один вид электрического транспорта на другой.
Сегодня выходной, и спешить было некуда. Поэтому, когда он увидел свою любимую "десятку", решил просто сесть, и прокатиться на ней до самого конца. "Видимо, дела у городских властей пошли лучше, раз они восстановили маршрут", - подумал Петр.
На всякий случай он перечитал табличку на трамвае.
Нет, все в порядке. Первая остановка - "Поселок Рыбацкое", конечная - станция "Ржевка". И все остановки - "Речной Вокзал", "Проспект Обуховской обороны", "Площадь Александра Невского", "Малая Охта", "Пороховые" и так далее.
Единственное, что насторожило Сидоровича, было то, что трамвай был совсем старый, еще семидесятых годов - маленький, округлый, с большими пружинными подушками на сидениях и дверьми гармошкой. Казалось, он приехал сюда прямо из прошлого.
Народу в это раннее воскресное утро было немного - пару старушек, несколько работяг с опухшими после вчерашнего бодуна рожами, молодая женщина с милым и, почему-то, знакомым лицом, интеллигент со скрипкой подмышкой, еще пара-тройка пассажиров. Трамвайчик катил по весеннему городу, весело громыхая на стыках, Петр Львович сидел у окна и чувствовал, как постепенно возвращается в детство. Когда-то давно, лет тридцать тому назад, он также катался на "десятке", сначала в садик, потом в школу, после на работу.

Это 2-ая часть трёхтомника.
Мировая Федерация контролирует почти всю галактику. На могущественном даре правящей семьи держалась независимость СНМ от Мировой Федерации, и теперь будущее конгломерата из шести планет под угрозой. Смена руководства на Бтрк ставит под сомнение дальнейшее существование СНМ. Судьба разлучила двух изгоев, обречённых на смерть, и приготовила им новые испытания. Смерть буквально гонится за Тго. А поработившие галактику фальшивые боги ведут свою игру, стремясь устранить надвигающуюся угрозу.

Глава 27
Содружество независимых миров. Звезда Ошши. Планета Бтрк. Материк Ру. Мегаполис Уртэ. Дворец правительства. Три универсальных месяца назад

— Обр Ойо, вы можете увидеть центр столицы, — указал глава Совета управляющих Бтрк на простиравшийся под гравилётом огромный город. И затем, словно гид, продолжил: — Мегаполис Уртэ — это также метрополия Содружества Независимых Миров. Здесь находятся государственные учреждения, и отсюда ведётся управление хозяйственной и политической деятельностью всего конгломерата из шести планет.
Столица Уртэ занимает территорию в четверть площади матери ка Ру. Здесь проживает три миллиарда эониев, а по неофициаль ным данным — до семи. Если же считать с пригородами и особыми зонами, Уртэ простирается на половину континента с численно стью населения до двадцати миллиардов.
— Уэ, а здесь есть парки и дендрарии? — поинтересовался Ойо, даже не взглянув в иллюминатор.
— Конечно, — ответил глава Совета. Уэ сопровождал будущего правителя на предстоящую церемонию вхождения трейма во власть, и был сама любезность. — Если вы пожелаете, я органи зую для вас экскурсии.

1
В столовку я пришёл на кухонную половину снять пробу с блюд завтрака, но кашевар Хлеб встретил с известием: «Спазнилися, Старшыня. Паляводы макароны па-флоцку ужо даядаюць». Меня покормить норовил тут же на кухне, сулил чем-то «асаблива смачненьким», но я потребовал принести порцию в обеденный зал, со всеми поем. Хлеб, кивнув, пожаловался:
— На второе приготовил я, Председатель, кофе, замест кампоту. Зяма, невидаль такая, расщедрился с чалмы. Але кисяля запатрабавали, сядзяць, чакаюць.
«Хрон им, а не киселя», — возмутился я и, пропуская кашевара к проходу из кухни в помещение раздаточной, призвал:
— Вперёд.
В раздаточной кивнул на клеёнку с белым по красному фону горохом. Порезанная на узкие полосы она занавешивала арочный проём в стеновой перегородке другой половины столовки — обеденный зал, салон. Камзолы из такой клеёнки носит начальствующий состав «атомных теплиц» в ЗемМарии — дорогой материал.
— Отломилось от чалмы?
— Ага, ад Зямы адламаецца, трымай кишэню шырэй, — фыркнул Хлеб, — кок его корабельный, земеля и приятель мой, подогнал. И агрегат, увидишь в трапезной, накрыть хватило, — с умилением глядя на занавеску, похвастался кашевар.
— Открой. И говори по-русски.
Хлеб ключом вагонного проводника открыл замок входной двери в салон, прислушался и подивился:
— Уснул, кажись. А то весь завтрак пронудил дай, да дай. Забраться на крышу как-нибудь ночью и там сдохнуть грозился, алкаш конченый. Странно как-то, осмелел, оборзел вконец, или допился до белки.

ЧАСТЬ I

ЖЕРТВЫ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Глава 1.
Содружество Независимых Миров. Звезда Ошши. Планета Бтрк. Материк Ру. Дворец треймов Эгель. Тремя универсальными месяцами ранее

Откинувшись на спинку кресла, Уюя с восторгом созерцал плоды своих трудов. Юношу переполняли эмоции, ведь сегодня он отлично поработал. Впервые ему удалось достичь такого совершенства. Всё получилось настоящим, живым. Он создал шедевр.
Уюя сотворил иллюзорный город, паривший в ночном небе Бтрк — его родной планеты. За основу он взял приснившийся образ, но в стремлении добиться гармонии полностью изменил цветовую палитру. Юноша населил свой мир крылатыми существами, юрко сновавшими между постройками и наполнявшими его мелодичными голосами. Получилось восхитительно.
Уюя создавал вымышленные миры лишь силой воображения и наследственного дара, и мог сутки напролёт заниматься своим хобби. Дяди ругали его за пустое времяпрепровождение. Но они ни разу не удосужились поприсутствовать, когда племянник из энергии пространства создавал целые миры. Он формировал композицию, где всё гармонично сочеталось, начиная от ландшафта и заканчивая жителями. Кропотливая и трудоёмкая работа, ведь так много нужно было предусмотреть, учесть, продумать. Но это стоило затраченных усилий.
Уюя порой удавалось создать нечто восхитительное, сказочное. Но всегда чего-то недоставало. В поисках идеала юноша порой начинал вносить изменения, из-за чего часто полностью распадалась гармония. Казалось, подкорректируй светло-голубой тон — и будет лучше. Но зелёный или красный стали выглядеть неестественно, а звуковая полифония выбилась из общей картины. Это влекло за собой новые изменения.

Гершеле Острополлер проснулся после полудня. Голова его гудела как паровой котел, во рту, казалось, с десяток кошек опорожнили свой кишечник, и главной мыслью, терзавшей несчастные мозги Гершеле, была мысль о капусте. Именно, квашенная капуста могла бы спасти исстрадавшийся организм старого еврея, женившего вчера своего младшего сына Абрашу на первой красавице местечка Двойре Хаймович. Да, он здорово перебрал вчера на свадьбе горилки с перцем...
Острополлер вышел на крыльцо, приспустил штаны, и длинная желтая струя ударила в ближайший куст папоротника. Сощурив глаза, Гершеле посмотрел в сторону солнца. До наступления субботы было еще часов пять, так что он мог вполне успеть опохмелится, сходить в баньку, в синагогу и встретить шабес, как и подобает хорошему еврею.
Подойдя к умывальнику, Гершеле набрал в ладонь пригоршню воды, плеснул в лицо, набрал еще, прополоскал рот... Эх! Хорошо! Теперь бы еще капустки...
Он взял зажженную свечу, спустился в погреб и потянулся к полке с соленьями.
- Эй, Гершеле, осторожней! Не раздави моих слуг!
Голос был тонюсенький, как писк мышонка, но Острополлер все же его расслышал.
Замерев на секунду, он оглянулся по сторонам. В тусклом сиянии свечи ничего невозможно было разглядеть. Он нашарил в углу старую керосиновую лампу и зажег ее. Стало светлее, и он увидел на полу какое-то движение.
"Мыши", - подумал он. - "Надо будет снова мышеловки поставить". Он собрался, было, шагнуть вперед, как снова услышал:
- Да, осторожней, тебе говорят!
- Первый раз слышу, чтобы мыши разговаривали... - пробормотал старик, вглядываясь в темноту.
- Это не мыши...
- А кто? Кто здесь?

В центральном секторе цифровой матрицы лунной базы замерли все потоки, и мощный процессор, обрабатывавший бесчисленное количество операций, завис. Но это не сбой в программной среде, а завершающий код текущего проекта. Настало время подведения итога, на основании которого будет принято решение: либо продолжить работу, либо приступить к новому эксперименту. Если потребуется смена текущего проекта, то должны быть проанализированы ошибки и положительные стороны забракованного. Такие контрольные остановки были уже не раз. Они необходимы для определения качества продукта, а также совершенствования его компонентов.
«Проект «Земля номер пятнадцать» перешёл в стадию контрольной проверки, - стали проявляться символы в строке выполнения процесса. - За 300 локальных планетарных лет с момента запуска текущего эксперимента отделу социогенетики удалось вырастить расу универсальных убийц. Данный проект можно признать успешным. Но следует оценить возможность его постановки на массовый поток.
Теперь переходим к анализу проекта «Земля номер пятнадцать». Использование расы круглоголовых гоминидов со звезды Сириус в качестве основной, показало, что этот вид биологических существ достаточно агрессивен и легко поддаётся программированию. Нужно отметить, что после заселения планеты небольшим количеством особей (как и в предыдущие разы, использовалось 12000 особей поровну мужских и женских) люди довольно быстро уничтожили остатки рас предыдущих проектов и возобладали на Земле. Так же были истреблены хищные животные, угрожавшие их виду. А оставшиеся либо подчинены, либо оставлены в таком количестве, чтобы не представляли опасность.

Вот если бы силой мысли добраться до самых корней, до самых основ мироздания... Может там находится тот самый ключ, с помощью которого можно перебрать по кирпичикам весь мир? А может, сразу собрать новый? Ассемблерный Ключ...
Йегошуа, заключенный #2742820, снова погрузился в размышления. Нет, он не записывал свои мысли. Он выстраивал в своем мозгу стройную модель мира и усиленно искал решение загадки.
Шли дни. Месяцы. Годы...
И вот однажды он нашел его! Он не услышал ни Голоса Божьего, не увидел знамения, все осталось по-прежнему. Просто он вдруг понял, что сейчас сможет исполнить любое свое желание.
Он очень хотел есть. И тогда он начал придумывать блюдо, которое сейчас должно было появиться из ничего. Впрочем, придумывать не надо было - он знал рецепты всех блюд мира. Так же как и их вкус. Процесс еды потерял свою привлекательность. Но кушать хотелось.
Тогда он решил сделать так, чтобы никогда не испытывать чувство голода. Он знал досконально устройство собственного организма, поэтому сразу понял, что для того чтобы не голодать, и при этом нормально жить, нужно поменять все тело - обмен веществ требовал постоянного притока пищи, воды и кислорода.
Он начал творить себя. Пока в мыслях. Идею биоробота он откинул сразу - громоздкие атомные батареи, вся эта механика...
Нет, очень примитивно и ненадежно. Вот если бы он превратился в гигантскую мыслящую планету, типа Соляриса из романа Лема...
И это не интересно. Очень ограничен в размерах.
А что если создать новую вселенную? И самому стать этой вселенной!
Познаешь себя - познаешь мир...
Вот он и станет таким миром!

Я эту запись-ком сделал после, как покинули остров, на котором пришлось взводу оставаться шесть лет в опале.
Вторую уже зиму не пережили бы, если бы не топинамбур и не местная ягода. Тянули на одном пюре с киселём, а под Рождество прапорщик Лебедько упросил построить и отвести взвод на дальнее от лагеря поле. Срубил сапёркой не убранный с прошлого года подсолнечник, сгрёб снег и выкопал клубень. На вид — банан. Только с одного конца — юбочка в сеточку, с другого — пузырь с цветочками внутри. Пояснил:
— Цветы называли «анютиными глазками», ягоду — «оскоминой», сеть корневую — «оскоминицей», корешки — «усами». Мы с Батей, Францем Аскольдовичем — земля ему пухом — в голод ели, ягода только и спасала.
Сижу, пишу о том, что оскомина — ягода удивительная, сыграла немалую роль в моих и взвода злоключениях. Мне одному в четырёх стенах гауптвахты делать всё равно нечего. Рапорт, поданный сразу после ареста, у командования вызвал скептические усмешки. Но это до поры до времени — всё прояснится, поверить придётся.
___________________

Лагерь я приказал разбить на ратушной площади. Казарму, тир, госпиталь, пищеблок и гальюн обмазали глиной — эти блок-модули ротного ветролёта (боевая машина марских пехотинцев, БММП) нам, забрав машину с вооружением и спецназовским снаряжением, на острове оставили, но одни «стены» без оборудования и брони. Полевой пищеблок я распорядился использовать под казарму, а столоваться в поселковой столовой. В целости из строений, кроме жилых юрт с чумами, осталась только эта столовая, под неё использовался железнодорожный вагон-ресторан.

Накануне вечером он сильно переел. После ужина, он себя чувствовал, как персонаж из сказки Экзюпери – «удавом, проглотившим слона». И это притом, что отнюдь не был любителем покушать. Высокий, худой, немолодой мужчина, одиноко живущий в небольшой квартире в центре Петах-Тиквы.
Вы не знаете, где это? Этого многие не знают.
Петах-Тиква – небольшой город рядом с Тель-Авивом.
В Израиле все небольшое – и страна, и города, и армия, да и сам еврейский народ. Хотя, многие думают, что это гигантская империя на Ближнем Востоке, с многомиллионной армией «страшных головорезов». Ну, об этом мы говорить не будем. Зачем спорить с дураками?
Итак, он жил в Петах-Тикве. Звали его Сергей. Да. Вполне себе русское имя. Да и фамилия у него была русская – Соколов. Тем не менее, все его предки были евреями. Вот именно поэтому он и переехал из «замечательной и любвеобильной» России в Израиль. Ну, в России его так «любили» русские, что он предпочел тяжелую жизнь нового репатрианта «счастливой советской жизни». Впрочем, тяжелой жизнь в Израиле была только поначалу. Теперь, когда прошло уже больше 30-ти лет с его репатриации, он был вполне неплохо «упакован» - своя квартира, небольшой (по израильским меркам), но постоянный доход и куча свободного времени. Он был писателем и давал частные уроки. Это его и держало. Книги неплохо расходились, на сайтах продавались его фантастические рассказы и сборники, учеников было достаточно – одним словом – на жизнь хватало. Женат не был. Детей тоже не наблюдалось, да и зачем ему эта головная боль? Ему и так хорошо. Он менял подружек, хотя настоящей любви так и не встретил… Бывает! Жил тихо, никому не мешал…

(Начало истории в романе «Тройственный союз»)
https://www.youtube.com/watch?v=G9pmZgHtuyQ&feature=youtu.be

Мир изменялся. Неуловимо, но ощутимо и постоянно. Устои, раннее казавшиеся незыблемыми и естественными, теперь распадались и не имели былых – значимости и величия. Привкус обречённости и бесповоротности ощущался во всём. Террор и войны процветали, собирая обильную жатву смертей, а привычный миропорядок готовился кануть в Лету.
Казалось, Вселенная скатывалась в преисподнюю. Лучшие умы бились над спасением основ существования, но безрезультатно. А колдуны и оракулы предвещали наступление царства хаоса…
Такое положение не устраивало никого, в том числе и бессмертного Такориногжонда. А тьма распространялась всё шире и, похоже, намеревалась поглотить Вселенную.
Не на шутку встревожившись, Такориногжонда направился в центр галактики к древнейшей расе дрианов. Они стояли у истоков зарождения самого мира и предсказали ещё в те немыслимо далёкие времена, что ожидало эту Вселенную.
А потом Такориногжонда вернулся. Полученная информация оказалась неоднозначной. Будущее зависело от многих составляющих и, в какой–то мере, от него. Так уготовано судьбой. А чтобы жизнь не исчезла из этого уголка мира, надо хорошо потрудиться и принять трудные решения.

«Как всё начиналось»
Хроники ордена «Последователи Дэна»

Часть 1. Земля

Глава 1

Тропу окружали причудливые скалы. Камни нависали прямо над головой, одним своим видом порождая в душе волнительные предчувствия. Корявые деревья выстроились в ряд и, будто солдаты, зорко следили за каждым шагом.

— Да, да, Акмела, нас навестил кловун Матей… Прочти, — мастер Аментола подал молодому камердинеру бумагу в трубочке. — Вот, написал с его слов. Возьми бокал, шоколад и присядь на диван, а мы пока посудачим о своём стариковском
Слегка изумлённый молодой камердинер — кловуны с прислугой Дома не общались, наоборот, сторонились андроидов — пригубливал медовуху и читал.
____________________

1
— Господин Шварпцкофф, ваша таблетка.
— Гм… Мичман, ты меня разбудил.
— Время принять оскоминицин.
— Послушай, а нет у тебя случаем пи-люли, той — флотской, фронтовой?
— Нет.
— Жаль.
— Вечером у вас гости, приём им назначить в городе или здесь?
— В городе жара, духота, пылища… Стол накроешь на веранде. Не на этой, а на той, что с видом на море. Сюда принеси завтрак, пишущую машинку и папки с бумагами. К обеду не зови. На ужин приготовь нам рябчиков, рыбу и устриц. Вино подашь из погребка. Возьми ключи. Впрочем, я сам спущусь, выберу. Горох у тебя есть?
— Должен быть… сушёный и колотый.
— К рябчикам подашь гороховую кашу…
* * *

— Как вам рябчики? А каша?.. Поел я её на Акияне. А здесь на Кагоре к вину пристрастился. Вот это бургонское, очень давней выдержки. Из погребка, пыль с бутылки стереть я камердинеру запрещаю. А вам, Ваня, я смотрю, больше водочка нравится. В графине анисовая, попробуйте. В молодости я, ох, и пил. Планета моя провинциальная, заштатная даже, мы там и о войне-то мало чего слышали. Да и не хотели о ней знать. Жили себе… Родился я на мясокомбинате. Ночной сторож нашёл меня в груде освежёванных поросят, выкормил от скуки и с малых лет занимал бодибилдингом, он же и к спиртному пристрастил.

"Везет дуракам и пьяницам"

Перед тем, как репатриироваться в Израиль, я решил в последний раз посетить родной город своей мамы - Черновцы. Он мне чем-то напоминал Ленинград. Своей архитектурой, наверное. Сейчас там жили мои бабушка и дедушка. Вечером я сел в прямой вагон "Ленинград - Черновцы" и поехал.
Купе оказалось двуместным. У окна сидел мой попутчик - маленький мужичонка, лет тридцати пяти. На голове у него были наушники - он слушал плейер. Увидев меня, он протянул мне их и спросил:
- Хочешь послушать?
Я удивился такому приветствию, но предложение принял.
С первых тактов я узнал эту музыку. Это было "Равноденствие" Жан-Мишель Жара. Моя любимая вещь.
- Класс!- восторженно сказал я, удивляясь, что человек такого возраста увлекается такой же музыкой, что и я.
- Нравиться?- услышал я сквозь наушники.
- Еще бы! Это же моя любимая музыка! Жан-Мишель Жар!
- Точно.
Мужичок полез в свою огромную сумку и достал оттуда портативный магнитофон "Шарп".
- Давай сюда плейер! - сказал он мне.
Я отдал.
- Это хорошо, что у нас с тобой одинаковые вкусы,- как ни в чем не бывало, продолжал он.- Будем всю дорогу слушать музыку. Я без нее и часа прожить не могу.
Он подключил магнитофон к сети и поставил кассету.
- Вы любите электронный рок?- спросил я.
- Обожаю!
- Странно... Для вашего возраста увлечение роком - редкая вещь.
- А как ты думаешь, сколько мне лет?
- Ну... Лет сорок.
- Девяносто восемь!
Я подумал, что дядя не в своем уме. Но он достал свой паспорт и дал мне.
- Читай!

Телефон звонил не переставая. Черт! Я вчера опять забыл его отключить.
На будильнике было четыре часа утра.
- Але? – я взял трубку.
- Мишак! У меня получилось! – заорала она голосом Шмулика.
- Иди ты к дьяволу! – огрызнулся я в ответ. Теперь точно не усну…
- Мишель, это открытие века!
- Какие могут быть открытия в четыре часа утра?
- Ты не поверишь – моя машина заработала!
- Да ну?!
От неожиданности я сел в кровати. На другой половине недовольно заворчала жена. А из трубки несся голос моего приятеля:
- Представляешь? Скоро я стану миллионером! Мультимиллионером!
- Ты же давным-давно забросил эту идею?
- На словах. Дурил я вас всех, понял? Потому что не верил. Но сейчас – система работает. Аппарат выдал уже сто тысяч баксов. Тысячу стодолларовых купюр!
- А они не поддельные?
- Ты что, так и не врубился? Это настоящие доллары. А захочу – будут рубли, или золотые монеты, или шекели – любая валюта!
- И ты хочешь сказать, что лепишь их напрямую из информационного поля Вселенной?
- Ну да! Как у Шефнера, помнишь? Тот сгущал время, а я информацию перевожу в деньги. Напрямую!
- А по-моему, ты купил обычный ксерокс, цветной, японский…
- Да пошел ты!
Он бросил трубку.
Я выдернул штеккер телефона из розетки. До подъема осталось всего три часа. Может, удастся еще поспать?
Слова Шмуля не шли у меня из головы. Неужели это правда?
А идея была проста.

Подполковник Хизатуллин ответил:
— На проводе, слушаю.
— Закончила правку, будет время, прочти. Файл под именем «pdl». Франц рассказывает о случае в скульптурной мастерской, о наших потутошних приключениях. Помнишь? Текст не меняла, орфографию и пунктуацию оставила. Так, в сюжет немного «красок» добавила.
— Не высыпаешься, куда спешишь?
— От Франца есть что?
— Я бы сразу позвонил.
— Ты предлагал участие, соавторство и информацию.
— Вычитаю, потру что секретное, может, поправлю местами и утром после дежурства сброшу тексты. Записи-ком Франца и его подчинённых.
— Пока.
— Целую.
Хизатуллин подключил служебный компьютер к домашнему, нашёл поисковиком и скачал себе в комлог файл с именем «pdl» — на дневном оперативном совещании у командующего прочесть.
____________________

Покрышкин
(в соавторстве с женой, сестрой и другом)
Повесть дохронных лет

За завтраком отец объявил о покупке мне вертолёта.
Мама и сестра Катька восторга не проявили: не впервой слышали, давно в том разуверились. Я же возликовал, наконец-то, будет у меня «парубок». Вертолёт называли так по-украински ещё с той поры на Малой Земле, когда парни в этих двухместных, двухвинтовых вертушках слетались с подругами в центр на танцы. Оттого пошла традиция: старшеклассник, заполучив парубка, в первый полёт непременно брал подружку, если не имелась — одноклассницу. Обещал отец подарить мне не «стрекозку школьника», одноместную с одним винтом вертушку, с потолком полёта не намного выше крыш, да к тому же с бортовым автопилотом не дававшим сойти с маршрута «дом-школа и обратно», а подержанный «Ми-Жи48», настоящую машину.

"Бесплатный сыр - только в мышеловке!"

- Это работает! - закричал Эдик с порога. - Слышишь, брателло?! Я уже начал получать дивиденды!
- И много ты получил? - Навроди-старший недоверчиво посмотрел на брата.
- Сто процентов! Прикинь? Мне вернулась вся сумма! А ведь не прошло и двух месяцев!
- Хм... - Олег почесал затылок. Все это выглядело очень соблазнительно. - И что, эти стрекозы с Сириуса в самом деле...
- Они платят! Понимаешь? Реально платят!
- Где-то тут подвох... Все это так смахивает на лохотрон...
- Но это работает! - как заклинание повторял Эдуард.
- Лохотрон тоже работает.
- Но это работает!
- Да чего ты заладил: "работает, работает"! Работать надо, а не халявы искать!
- Ха! - воскликнул брат. - Честный труженик нашелся! А кто совсем недавно торговал ваучерами? Еще песенку распевал: "Если б знали вы, как мне дороги подмосковные ваучера!"
- Ну и что? Я же их не воровал! Скупал и продавал. Какие проблемы? Честная торговля!
- Честная?! С тремястами процентами прибыли...
- Все! Свободен!
- Да пошел ты! - Эдик развернулся, стремительно вышел из комнаты и захлопнул за собою дверь.
Олег сел за свой письменный стол и достал записную книжку. Идея легкой и быстрой наживы не шла у него из головы. Он подсчитал, что, рискнув сотней-другой долларов, через пару лет он заработает больше ста тысяч "зеленых".
"А! Была-не-была!"
Олег Навроди достал из кармана пиджака стольник и пошел к офису "Артемиды".
Гигантская голубая стрекоза, с огромными сетчатыми глазами и тонкими перепончатыми крыльями сидела за прилавком. К ней стояла большая очередь.

Габи Ялабай закрыл дверь своей квартиры и вызвал лифт.
Вообще-то, квартира эта была не его. Он ее снимал у старой "полячки" за 350 долларов в месяц. Два года, как он жил в этой дыре на окраине Лода, и за это время ни разу не перемолвился ни с кем даже словечком. Габи был пожилой холостяк, без друзей и подруг, одинокий и никому не нужный. Он давно смирился со своей серой жизнью, с примитивной работой конторщика на почте, с безразличными взглядами женщин, словно, не видя, проскальзывающих по его некрасивому лицу.
Он был неудачником.
В тайне, он, конечно, надеялся на "счастливый поворот своей дороги", лелея мечту о прекрасной незнакомке, которая, как сестра милосердия, полюбит его, и жизнь, наконец, изменится.
На всякий случай он покупал лотерейный билет.
И то, и другое было, примерно, равновероятно. Впрочем, он не знал точно, чего бы ему больше хотелось - чистой, бескорыстной любви или миллионного выигрыша в ЛОТТО...
Лифт прошел мимо его этажа.
"Опять не повезло!" - с досадой подумал Ялабай. Видимо, кто-то вызвал лифт сверху.
Наконец, кабина остановилась напротив него. Он открыл дверь и шагнул внутрь.
- Привет, Габи! - молоденькая соседка с седьмого этажа улыбнулась ему как старому приятелю. Это она вызвала лифт.
- Здравствуйте! - удивленно ответил Ялабай. - А мы разве знакомы?
- Нет, но мы можем познакомиться!
Такого поворота событий он никак не ожидал. С чего это вдруг она "положила на него глаз"? И даже имя его знает... Такая красотка, и он!
- Меня зовут Рики! - она протянула ему свою смуглую ладошку.
- Очень приятно! Габи.

Элиазу Равиковскому всегда снились плохие сны. Во сне он болел страшными болезнями, попадал в тюрьмы, воевал в «горячих точках», его грабили и убивали, начальник по работе давал невыполнимые и бессмысленные задания, жена изменяла ему с лучшим другом, дети становились наркоманами, любимая теща насылала порчу, словом, жизнь его превращалась в сущий ад. Каждый раз он долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок, в ужасе от предстоящих кошмаров, но потом, все же, усталость брала свое, и он засыпал. И попадал в мир своих страхов.
А наяву все было замечательно – высокооплачиваемая работа программистом, красавица жена, умные и послушные детки, опять-таки, замечательная теща, одним словом, небосклон его бытия не омрачался ни одной тучкой. Банковскую ссуду на квартиру он выплатил за четыре года, недавно купил новую «субару», каждую субботу с семьей ездил на море, раз в год – за границу. Он побывал в Европе, Индии, Японии, Америке, казалось бы, впечатлений хватало, но сны его по-прежнему не отличались разнообразием. То ему снился ураган, то ядерная катастрофа, то страшная эпидемия, и каждый раз он вставал утром разбитый и измученный после очередного «апокалипсиса».
Много раз он обращался к психологам, психиатрам, разным гипнотизерам и целителям, но никто не мог ему помочь. Элиаз был в отчаянии.
И вот однажды в его квартире раздался звонок. Он открыл дверь. На пороге стоял молодой человек в элегантном костюме и галстуке.
«Очередной жулик» - подумал Элиаз. В Израиле элегантно одеваются только жулики. Под видом «дистрибьютора солидной фирмы» они всучивают вам какую-нибудь дорогостоящую ерунду.

Евгений Добрушин

Непорочное зачатие

Не смотря на свои тридцать лет, Хаим Гопник был жутко озабоченным парнем. Казалось бы, что к такому возрасту уже давно надо перебеситься. Но Хаим так любил женский пол, что кидался на любую «юбку». Каждую неделю он менял подружек. Знакомился везде, где только можно: на улице, в магазине, в баре, на дискотеке. Его анкета была почти на всех сайтах знакомств. Он был высок, красив и нагл. Перед его обаянием не могла устоять ни одна девушка. Свои победы он записывал в специальную книжечку, где каждый «сбитый мессершмидт» помечал отдельной звездочкой. И еще туда он записывал время, которое уходило на «атаку» - от момента знакомства до «постели». Его рекорд был 21 минута. Но он считал, что это не предел.
В тот день он зашел к своему приятелю Алексу Гутману.
Алекс был «человек не от мира сего». Занимался теоретической физикой, верил в Иисуса Христа и был девственником. Жил он недалеко от улицы Герцля, в маленькой квартирке с балконом. Квартирка ему досталась от родителей, которые год тому назад купили себе большой дом в Рамат-Авиве. Они недавно разбогатели, выиграв в Лотто двадцать миллионов шекелей.
- Слушай, Алекс, - начал разговор Хаим. – Почему ты все никак не женишься? И подруги у тебя нет.
- Я об этом думаю, - ответил ему Алекс, сделав очень серьезное лицо.
- Правда? И что, уже есть кандидатура?
- Я, как раз, собираюсь за ней отправиться, - многозначительно произнес он.
- Поздравляю! – искренне обрадовался Хаим. Наконец-то его друг станет настоящим мужиком! А то, все физика, физика…
- И где живет твоя невеста? – спросил он.
- В Нацерете, - ответил Алекс.

Рассказ, написанный за полтора года до освобождения из хамасовского плена израильского солдата Гилада Шалита.

ШЕСТНАДЦАТОЕ ЧУВСТВО

На десятые сутки я начал приходить в себя. Меня отвязали от койки и разрешили пойти искупаться.
После душа я переоделся в чистую пижаму, перестелил кровать и, уже спокойно и уверенно, пошел обедать в столовую. Поначалу, все обходилось без эксцессов. Когда я пошел за добавкой компота, ко мне вдруг подскочил какой-то хилый очкарик и изо всей силы двинул мне кулаком поддых! От неожиданности я сложился пополам, чашка с компотом отлетела далеко в сторону, опрокинув на меня содержимое, а сам я грохнулся на пол, пребольно ударившись локтем о ножку стола.
- Только не вздумайте отвечать! - крикнул мне очкарик по-русски. - Великодушно простите и забудьте! Поверьте, я не хотел вам зла!..
- Придурок, ты че, совсем охренел? - заорал я на том же великом и могучем.
- Молчите, ради бога, молчите! Или мне придется ударить вас по голове! - крикнул нападавший, и уже размахнулся для нового удара.
Ну, я долго раздумывать не стал и крепко врезал ему справа в челюсть. Чувак отлетел назад и упал на столик с закусками, аккурат попой в салат.
Дружные аплодисменты зрителей (пациентов нашего отделения) были мне наградой.
Тут же подскочили трое санитаров, схватили меня и потащили на отделение.
- Что, Шизкиель, - стал укорять меня Шломо. Он сегодня дежурил во вторую смену. - Опять дерешься? И с кем связался! С этим новеньким... Нет у тебя совести никакой!
- Да он первый меня ударил! - теперь разговор шел на иврите.
- Да, я видел. И он за это будет наказан.

Евгений Добрушин

Крыло золотой птицы

Я успел как раз вовремя. Магазин закрывался через пять минут. Купив упаковку из трех фильтров для воды, я вышел на улицу.
Дневная жара уступила город вечерней прохладе. Солнце, цвета расплавленного золота, алой каплей медленно стекало за горизонт, на востоке уже взошла полная луна, бледным диском проглядывая на уставшем от зноя небосводе. В наушниках плеера играла любимая музыка – «Кислород» Жан Мишель Жара, серебряными переливами прогоняя остатки хамсина из моего сознания.
Поэтому я не сразу расслышал звонок мобильного телефона.
Звонил мой друг, Володька Шипов.
- Джо, ты почему не отвечаешь? – рассержено спросил он. – Я тебе уже третий раз звоню.
- Я не слышал твоего звонка, - ответил я. – Музыку слушаю.
- Как всегда – «Кислород»?
- Он самый…
- Ты сейчас дома?
- Нет. Я около рынка. За фильтрами ходил.
- Отлично! Значит так. Запоминай адрес: улица Бенкендорф, дом пять, квартира один. Это недалеко от рынка.
- И что?
- Дуй скорее по этому адресу! Ты должен это видеть! Потрясающее зрелище!
- Не понимаю…
- Долго рассказывать. У тебя есть не больше пяти минут. Беги, что есть духу! Дверь там открыта. Все!
И он отключился.
«Что за ерунда?» - подумал я. – «Зачем я должен сломя голову туда бежать?»
Шипов был очень талантливым художником. Он привез из Ташкента в Израиль несколько десятков своих полотен, но продал всего две или три картины. Работал он на уборках и по уходу за стариками. Одно время страшно пил. Познакомились мы в литературном клубе, так как Володя писал еще и неплохие стихи. С тех пор мы дружим. Володя старше меня на пять лет.

Меня будили:
— Мой адмирал, мой адмирал.

— Рассолу, — проснулся я.

— Выше голову, мой адмирал, — захлебнетесь.

— Банку давай! — отстранился я, услышав постукивание о зубы стекла фужера, и потребовал: — С огурцами!

— Это был последний рассол, мой адмирал.

— Ты кто?

— Мичман Склист, денщик ваш.

— Где я?

— У себя в каюте. Командующий вызывает… Наверное, войне конец. Я вас из нумеров Разориты вез спящего, к Новой Земле стартовала эскадра с Луны, за ней — бригада с Головного конуса Крепости. Фортщит планеты пропустил корабли со спутника, а чуть позже и наши штурмовики. Похоже, капитуляция.

"Щит сняли диверсанты и на планету высадились полуроты морской пехоты. Ну, Старик! Ну, моща! А все жаловался ему "дивизий нехватка и оперативного резерву нету", — подумал я и открыл глаза.

Темень.

— Денщик, свет включен? — спросил я с похолодевшим сердцем.

— На вас маска для сна, мой адмирал. Вы в нумерах уснули с открытыми глазами, я ее и надел.

— Сними. Ординарца отправь за рассолом.

— Ни у кого нет, я узнавал. Примите пропротен.

— Не помогает… Егеря — с-сволочи, в Администрации — паразиты, "Булатный трест" — кровопивец… У тебя… есть эликсир?

— Подчистую сдал… Вы за свой припрятанный — не помните? — поплатились. Мой предшественник, ваш прежний денщик, сослан, а вас командующий спас. Забыли? Вот два огурца… съешьте один, второй по дороге в Головной конус на лбу подержите.

— Такое забудешь,— я выдавил в рот рассол, поперхнулся, откашлялся, откусив огурца, спросил: — К какому времени явиться?

— К пяти. Двадцать минут на сборы. Катер подан.

Я вскочил с постели.

— Э-э-э… Как тебя?

"Бери от жизни все, но - плати!"
Клеопатра

Джон Хэлдон с трудом посадил свой старенький модуль на выщербленный бетон космопорта. Гамма была довольно мерзкой планетой с постоянными магнитными бурями, запыленной атмосферой и вечной нехваткой воды. Но так уж случилось, что ближайшая заправочная находилась только тут. До следующей ему было не дотянуть.
Пока работяги грузили на борт аннигиляционное топливо, Джон пошел перекусить в ближайшую таверну. Над дверями полуразрушенного здания горела неоновая вывеска: "Харчевня Макса. Хорошая хавка, плюс кое-что еще за безналичный расчет".
Прочитав вывеску, Джон задумался. Честно говоря, это "кое-что" его заинтересовало даже больше, чем сама еда. На борту его корабля была большая партия необработанных дрилонов с Бетты-Центавра, очень ценившихся в этих краях. Может обменять парочку из них на что-нибудь подходящее? Он уверенно распахнул дверь в харчевню.
За небольшим прилавком стоял коротышка, лет двадцати пяти, и что-то подсчитывал на карманном калькуляторе.
- Привет, Макс! - с порога крикнул Хэлдон.
- Извините, сэр, но меня зовут Стив.
- А! Привет, Стив! - тот час же исправился Джон. - А где Макс?
- Хозяин сейчас в отпуске. А я его сын. Чем могу быть вам полезен?
- Слушай, парень, а что означает в вашей вывеске это слово "кое-что"? Да еще и за безналичный расчет. Кстати, я что-то не совсем понимаю, это что - бартер?
- Совершенно верно. Именно бартер. Дело в том, сэр, что мы торгуем абсолютно всем.
- То есть, как это?

Интересно, чёрт возьми, какой умник придумал, что в часе должно быть шестьдесят минут, а в минуте столько же секунд? Вздёрнуть бы его за эти фантазии. Полагаете, один я так считаю? Ошибаетесь, господа. Вспомните несчастных влюблённых, часами изнывающих от мук ожидания, и напряжённо следящих за застывшими стрелками. А? Вот и я о том.
Притаившись в укрытии (короче, из кустов), словно голодный монстр Дэвид осматривал свои охотничьи угодья, то бишь улицу. Вечерело. Луна унылым оком недопившего алкаша подмигивала из небесного бара. Зажглись фонари, предвещая наступление царства тьмы. А её всё нет. Я имею в виду ночи.
Ждать, вроде, и не долго. Через три минуты пройдут стражи порядка, и тогда начнётся… «Но это же целых три минуты! или сто восемьдесят секунд! Хорошо ещё, хоть они не делятся, а то и их посчитал бы. Вот, блин, даже трясёт от нетерпения».
И снова, в который раз, Дэвид взглянул на наручный хронокомп. Как ужасно медленно ползёт время, когда наблюдаешь за ним. Будто ленивая гусеница оно растягивается и растягивается, чтобы продвинутся лишь на секунду. А потом через целую вечность на следующую.
Дэвид обречённо вздохнул и посмотрел по сторонам. Ничего особенного здесь нет. Обычная широкая улица, трёх – четырёх этажные дома, цветочки везде, газоны. Всё прилично до безобразия.
А привлекло его сюда одно существенное обстоятельство. Дело в том, что на другой стороне проезжей части стояло весьма солидное здание. Это БАНК, в котором лежат денежки и терпеливо ожидают, когда за ними придут.

Звездолёт встал на дыбы. Сильный удар встряхнул корпус и уронил на пол всё, что не было закреплено.
– Внимание! Корабль атакован неизвестным агрессором! – раздался в громкоговорителях напряжённый голос капитана. – Всем пассажирам срочно вернуться в свои каюты, занять спальные места и пристегнуться сонниками.
Потеряв управление, звездолёт стремительно нёсся к планете. Люди метались в панике. А я, как обычно, сидел в грузовом трюме и, подключившись к внутренним камерам, наблюдал за легальными пассажирами.
В отличие от них я спокоен. Те пять лет, в течение которых после гибели родителей зайцем скитался по космосу, ничего хорошего не принесли. Конечно, умирать не хотелось, ведь едва исполнилось шестнадцать, но я увидел столько человеческой низости и подлости, что предпочёл бы смерть. А ещё до чёртиков надоела такая жизнь, в которой у меня нет будущего.
Всё что я умел – воровать, проникать зайцем на космолёты и выживать. Не раз я замерзал до полусмерти, иногда задыхался от нехватки воздуха. А судьба, как мачеха, жестоко наказывала, но и хранила меня. И вот, наверное, пришёл конец этой жизни.
Всё моё имущество – тёмно–фиолетовый скафандр, который я украл на одном из космолётов. Он имел системы обогрева и восстановления воздуха. А ещё примитивный интеллект, позволявший тайно входить в сеть корабля. Этим сокровищем я обзавёлся, едва не задохнувшись в одном из затяжных полётов и очень им дорожил. Он стал моей второй кожей.
За годы полётов я освоился с жизнью на корабле, и знал, что и когда происходит. Это помогало вовремя прятаться, чтобы меня не обнаружили. Заяц в космосе – это вор.

Хаим был профессиональным безработным. Он жил на пособие от Народного Страхования, подрабатывая уборкой лестниц и продажей картин. Последнее, ему совсем не приносило дохода, но, тем не менее, каждый вечер он садился в машину своего напарника, такого же горемыки, как и он, и они ехали в какой-нибудь город обивать пороги чужих домов и предлагать творения бездарных, но очень плодовитых художников. Когда-то это занятие приносило весьма приличный доход, но с прибытием большой алии, в Израиль понаехало такое количество по-настоящему талантливых рисовальщиков, предлагающих свои картины за сущие гроши, что обыватель избаловался и перестал потреблять ту "жвачку", которую ему предлагали Хаим и Ко. Но они, тем не менее, упрямо пытались втюхать эти полотна всем, кто встречался им на пути, соревнуясь в красноречии и актерском мастерстве. Они выдавали себя за начинающих гениев изобразительного искусства, хотя ни один из них даже не знал с какой стороны подойти к мольберту.
Что же касается красноречия, то тут Хаиму не было равных. Он любил говорить красиво, а главное - много. И если он начинал "вещать", то остановить его было, практически, невозможно. Впрочем, через несколько часов непрерывного монолога, Хаим выдыхался, начинал повторяться и, в конце концов, умолкал. Правда, этого финала никто никогда не видел, так как его выпроваживали за дверь до того, как он успевал закончить свою мысль.
Но Хаим не унывал. Даже оставшись один, он продолжал "лекцию", уже просебя - выговаривая воображаемому собеседнику за его тупость и поверхностное мышление.

ТРОЙСТВЕННЫЙ СОЮЗ

https://www.youtube.com/watch?v=G9pmZgHtuyQ&feature=youtu.be

Виталий застонал от боли, а мысли устремились по привычному кругу. «Проклятие! Надо ж было так влипнуть. Как обычно, виновата спешка. Из-за неё с самого начала всё пошло наперекосяк: опоздали на посадку, недоукомплектовались, оставив на базе часть контейнеров с необходимым оборудованием и оружием. В результате попали под обстрел, лишились корабля, и что самое грустное, я в плену. Теперь я могу только сожалеть об упущенных возможностях и надеяться на судьбу».
В поле зрения возникло тёмное пятно. Но в полутьме контуры расплывались, лишая возможности сфокусироваться. А вот уши различили лёгкие шаги. Кто-то приближался. Нос Виталия уловил запах горелой резины. Значит, суйтц. А в следующий миг энергетический удар: толчок воздуха; тело подхватил и понёс какой-то поток; столкновение с твёрдой поверхностью; резкая боль; тьма.

Глава 1. Встреча Виталия с кохлотом Ашаш

– Что это за мир? Здесь всё не так. Зачем создавать низкочастотное энергетическое поле? Мне дискомфортно.
– Кто ты? – спросил или подумал Виталий, уловив странный монолог.
– ???
Виталий скривился – тело пронзила боль. Но лучше не стонать, чтобы снова не наказали ударом. «То ли меня хотят убить, то ли специально держат в бессознательном состоянии. Если так, то почему не усыпили? Мне плохо. Откуда столько негатива? А может, ощущаю не свою боль?»
– Где ты? – То ли вопрос, то ли понятие.
«Хм… Я здесь лежу, – подумал Виталий. – Я с кем-то общаюсь? Или улавливаю чужие мысли? Но ведь я не телепат и никогда им не был».
– Ты кто?

- Если вы думаете, что отсутствие у вас крыльев, перьев и хвоста - повод для высокомерия по отношению к нам, то вы глубоко ошибаетесь, - большой и цветастый попугай Фогель был оскорблен в лучших своих чувствах. Впрочем, к кому он питал эти чувства - к людям или к птицам, оставалось загадкой.
- Извините, коллега, - профессор Глюк попытался вступиться за своего друга. - Доктор Сван только что прилетел с Марса и еще пока не в курсе всех перемен, произошедших на Земле за последние десять лет.
- А что, связь с Марсом отсутствует? Он не мог все узнать из сводки новостей?
- Больше мне делать было нечего, как телевизор смотреть...
Глюк наступил под столом на ногу доктора, дав понять ему, что спор с птицей сейчас не уместен.
- Итак, на чем мы остановились?
- На том, что союзнический совет настаивает на выделении миллиарда долларов для создания сети птичьих школ, - попугай все еще был раздражен.
- А не кажется ли вам, коллега, что это несколько... гм... завышенная цифра?
- Нет, не кажется! - от возмущения птица начала раскачиваться взад-вперед, слегка проскальзывая лапами по полированной поверхности стола. - Экономический эффект от Союза более триллиона долларов в год. Разумные животные сейчас заняты везде - от скоростной почты и профессионального сыска до охраны авиалиний. Киты и дельфины следят за судоходством и работают спасателями, элитарные птицы управляют стаями и позволяют максимально эффективно обезопасить самолеты от попадания неразумных птиц в двигатели. Элитарные волки, медведи и другие лесные жители предотвращают пожары и охраняют скот от обычных хищников.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Уныло ровно, донельзя расслабляюще и невыносимо занудно гудели аппараты поддержания жизни. Они работали на пределе слышимости. Но когда других звуков нет, а мозги занять нечем, монотонное жужжание превращалось в адское испытание.
Анри лениво потянулся, будто сонный кот, и (Ой) едва не выпал из кресла. К счастью, спасла уменьшенная сила тяжести. Не то всё могло закончиться весьма печально.
Анри громко зевнул. И тут же промелькнула мысль: «А может, вздремнуть? Спать, не спать…. Надоело. Ничего не хочется, и невыносимо скучно. Просто напасть какая–то».
Третий месяц полёта доконал бы кого угодно. Молодой человек тоскливо глянул в круглое окошко иллюминатора. За ним царила непроглядная космическая тьма. «Как же она осточертела, – с тоской подумал Анри. – Всегда одно и то же». Редко там появлялось что–то иное: какая–нибудь звёздочка, или галактика. Тогда ещё можно хоть пофантазировать. А так не жизнь, а абстракция.
Когда долго заключён в тесном отсеке звездолёта, всё равно, что в консервной банке, начинает казаться, что больше ничего не существует. Ты сам центр вселенной. Но одному здесь так тоскливо. А сбежать некуда.
«Вот бы дед проснулся, – уныло подумал Анри. – Вместе всё же веселее».
Он любил деда. Особенно сильно это чувство проявлялось, когда вот так страдал, отделённый от родного мира бесчисленными миллиардами километров. Знали б вы, как это невыносимо. Открыл глаза, целый период бодрствования, называемый сутками, провёл в одиночестве, уснул. И так изо дня в день. Заверяю, после месяца подобного режима будешь рад любому собеседнику, даже самому негативному. Разумному существу необходимо общение.

Они были очень молоды. Их любовь была искренней, бескорыстной и чистой, такой, какой она бывает в шестнадцать лет. Они не думали ни о будущем, ни о прошлом, а жили сегодняшним днем, наслаждаясь друг другом, и даря друг другу свою любовь без остатка, без компромисса, безоглядно выпивая эту чашу до дна.
Маленькая сибирская деревушка, затерянная в дикой глуши, вдали от цивилизации, без электричества и водопровода, где воду брали в колодце и ложились спать, с заходом солнца…
Его звали Иван. Классическое русское имя, вполне обычное для этих мест. А она звалась Надеждой. Наденька, Надюша – так ласково называл ее суженый…
В их деревне было всего десять дворов, да и то, два из них пустовали последние пять лет – деревня медленно вымирала. Ваня и Надя - последние дети, народившиеся там. Поэтому, когда девушка забеременела, никто ее не осуждал, что, мол, невенчанная. Главное, появилась надежда, что Ёлкино будет жить! Кое-как сыграли свадьбу, и молодожены поселились в одной из пустовавших изб.
А по весне молодая разродилась мальчиком. Но вот беда – померла Наденька. В тот же день и померла. На сотни верст вокруг - ни больницы, ни врача – спасать некому.
Остался Ваня в семнадцать лет вдовцом…
Ну, родители помогали, как могли, растить малыша Андрейку. Но тяжко было парню поначалу. Хотя, здоровья он был крепкого, да и руки росли из нужного места – вел хозяйство исправно, за мальцом следил, как надо. Горевал, конечно, по почившей жене, но не запил, не сломался.
Родители невесты в качестве приданного подарили молодоженам корову, родители жениха – коня, козу и двух поросят, ну и остальные сельчане: кто - цыплят, кто - щенка,

ЭРА ВОДОЛЕЯ

Пролог.

Как хорошо, что стены не могут говорить. Иначе рассказали бы о таких ужасах, и с такими подробностями, что от осознания дух захватывает. Но, к счастью, окружающие перегородки молчат, и лишь наблюдают — внимательно и беспристрастно.
Улыбка тронула губы, ибо Творец смерти знает истину — безмолвные свидетели не проболтаются. Даже не смотря на то, что увиденное ими сегодня, ни много ни мало — изменит мир. Что неизбежно, как и шаги, раздающиеся на лестнице — едва слышные, неспешные. А чуткое ухо различает лёгкое дыхание. Потрясающая акустика.
Шаги приближаются. А ведь если задуматься — так неторопливо подкрадывается закат старой эпохи. Иногда одна смерть может перевернуть мир. И тому немало примеров. Взять хотя бы убийство Николая II, уход из жизни Клеопатры, либо отравление Александра Македонского.
Подумать только — я причастен к истории. Мне доверили столь великую честь. От осознания значимости ощущаешь волнение. Сейчас именно я вершитель судеб, и в моих руках будущее целого мира.
Творец смерти позволил себе расслабиться. Уже скоро. Да и убивать не впервой. Устранять неугодных — моя работа. И вот снова востребован. Говорят, ремесло проституток самое древнее. Но люди ошибаются. Каждый знает библейскую притчу, как Авель погиб от руки Каина. Вот самое первое задокументированное преступление. И где там путаны?
Жертва неторопливо поднялась по ступеням и остановилась на площадке у входа. Что случилось? Палач задержал дыхание.
Секунды тянутся бесконечно медленно. Но Творец смерти — профессионал, к тому же лучший. Потому и доверили столь ответственное задание. Следует набраться терпения, чтобы ничего не испортить.

«Покупаете две банки зеленого горошка – третью получаете бесплатно!»
Шломо остановился около большого стеллажа с консервами. Вообще-то, ему нужна была всего одна банка горошка. На базаре она стоила 4.50. Тут - 3.79, а если купить три, со скидкой…
Он достал калькулятор:
Итак, умножаем 3.79 на два, получаем – 7.58. Это за две. Третья – бесплатно. Итого, 7.58. Делим на три, получаем… Ага! 2.53! Почти в два раза дешевле, чем на базаре. Хотя, ему нужна всего одна банка зеленого горошка… Ничего, запас карман не ломит!
Он положил в корзину три банки, провел кредиткой по автоматическому считывателю и пошел дальше вдоль стеллажей. Мгновенная плата – нововведение этого магазина. Полное самообслуживание. Техника!
Шломо был доволен своей покупкой. Хотя, он потратил на нее больше, чем ожидал, но, ведь, и купил больше! «Интересно, - подумал он, - где же тут подвох?»
В принципе, можно было уже возвращаться. Все, что ему было нужно, он уже купил. Банку зеленого горошка для супа. Три банки…
Он уже развернул, было, тележку к выходу, как наткнулся на симпатичную продавщицу. В руках у нее был новенький миксер.
- Не хотите ли купить хороший миксер? Со скидкой.
Миксер Шломо был не нужен.
- Нет, спасибо! – он хотел двинуться дальше, по направлению к выходу.
- Два миксера по цене одного! Прекрасный японский миксер!
- Японский?
- Да, японский, не китайский! Вот, видите, тут написано: “Made in Japan”!
- И почем?
- Восемьдесят три шекеля!
- Не, это дорого…
В магазинчике напротив своего дома Шломо видел точно такой же за 60.

— Аврал. Командующего подменили.
— Доложите внятно, контр-адмирал Девятов, — потребовал вице-адмирал Склист.
— Сижу я в «персоналке», «Марсом» перекусываю и в монитор гляжу. Вдруг, как током: что-то не то с командующим. Лицо, руки — трубку табаком набивал — вытянулись, в плечах раздался. И фуражка бОльшего размера. Тулья высокая, как в новенькой, у Старика нашего заломлена, смята. Составил задание, комлог смоделировал его фигуру в рост и сравнил с фигурой Шмидта. Метр сорок восемь сантиметров против двух метров девяноста шести сантиметров.
— Не допускаете ошибку? — по цепочке в шеренге из офицеров шёпотом передали вопрос адмирала Флота Моля.
— Перепроверил три раза, Шмидту до середины бёдер.

Шёпотом говорили, чтобы не слышал дремавший поодаль от подчинённых командующий флаг-адмирал Малышев — Старик, как звали за глаза. Виделись с ним только раз в году и только в каюте-ком, где проводились командные учения. Малышев слыл карликом — комплексовал. Потому всё время занятий находился в глубине высокого подиума размером с доброю сцену оперы и балета. Сидел за столом, не покидая инвалидного кресла. При сцене имелась оркестровая яма, в которой — находился, не скажешь — прятался адмиралитет, все сорок офицеров. Выстаивали шеренгой на чём-то схожим с барным табуретом на одной ножке, называли их «пюпитрами» — телескопически выдвигались и регулировались по высоте. Назначение устройств — выровнять в струнку околышки фуражек, Малышеву от стола только и видимых: будто те не на адмиралах надеты, а уложены рядком на присценном бордюре.

УДАЧА УЛЫБАЕТСЯ

«…Есть удача, на которую надеются и желают друг другу слабые да ленивые, и ещё есть успех, которого добиваются умные, сильные, талантливые»
Юрий Никитин

https://www.youtube.com/watch?v=HrloKNVU9_Q&feature=youtu.be

Удача — пожалуй, самая капризная и непредсказуемая госпожа. И это ещё мягко сказано. Подумай, сколько людей из поколения в поколение стремятся разгадать ЕЁ великую тайну. Но ОНА своенравна и жестока, и лишь сама, по каким-то собственным причинам, некоторым улыбается, на кого-то бросает мимолётный взгляд, и только немногим (буквально единицам) счастливым избранникам отдаёт свою дружбу, а то, случается, и поселяется рядом.
Люди бьются над секретом ЕЁ предпочтений. Но, увы, зачастую понапрасну. Никто ведь не знает, что именно привлекает внимание ЕЁ Величества и вызывает благосклонность. Впрочем, есть верный способ словить Удачу за хвост — надо оказаться в нужном месте в нужное время. И тогда если хватит ума, можно притянуть ЕЁ и попытаться удержать.
Случается, возникает у человека уверенность, что открыл сокровенную тайну великой госпожи. И с кружащейся от радости головой, сей везунчик мнит, что уже на коне и Удача навсегда останется рядом. Но не забывай: если не будешь «соответствовать», то хитрая и капризная Фортуна запросто извернётся, и ты, увы, вновь у стартовой черты.
Многие не выдерживают подобных выходок госпожи Удачи, разбивая души и сердца о подводные рифы жизни. И тогда личность теряет сам смысл бытия. Посмотри в зеркало. Ты случайно не один из них?

В 1990 году Виктор Римкинд репатриировался в Израиль. Весь его багаж составляли небольшой рюкзачок с нательным бельем и шестнадцать холстов, свернутых в трубочку. Это были его лучшие картины, написанные в классической манере. Живопись маслом была не только его основной профессией, но и смыслом всей жизни. Он в совершенстве владел самыми разными стилями, но отдавал предпочтение гладкому письму лиссеровками. Это была тяжелая, кропотливая работа, когда краска наносится тонкими слоями, причем каждый последующий делается после того, как высохнет предыдущий. Вся сложность заключалась в том, что окончательный рисунок проявлялся в самом конце, когда наносился последний слой краски. На одну картину уходило до трех месяцев. Все это время Римкинд находился в состоянии, близком к сомнабулизму. О еде и сне он вспоминал только тогда, когда начинал терять сознание от голода или усталости. Его жена с благоговением относилась к его работе, хотя в душе и считала его неудачником - картины Виктора не пользовались спросом. Миллионеры и сильные мира сего отдавали предпочтение либо известным художникам, либо мазне, называемой "абстракционизмом", "кубизмом" и прочими "измами". Наступило время снобов и безграмотных нуворишей, воспитанных на американских боевиках, женских романах и из всех культур отдающих предпочтение "альтернативной". Римкинд таких называл «альтернативно-культурными» людьми.
В Израиле ситуация оказалась еще хуже. С одной стороны - засилье художников (особенно в Цфате), а с другой - полное отсутствие вкуса у израильтян.

«Президент России Суй Хунь Вынь подписал указ о введении нового налога на алкоголь. Теперь литр водки будет стоить минимум 50 долларов. Президентом также подписан указ об увеличении срока принудительных работ за самогоноварение до 10 лет…»
- Лютует, китаеза… - Васька аккуратно наполнил стакан доверху, стараясь не пролить ни капли драгоценной жидкости.
По телевизору шли новости.
- Это все жиды… - Его друг, Петька Симонюк, уже приготовился к очередному тосту. – Давай, Васяня, выпьем за то, чтобы на Земле не осталось ни одного жида!
- Тише ты, Петруха! Сейчас за такие разговоры вмиг «пятерочку» огребешь…
- А мне пох… Я этих жидов вот где имею! – Петр поднял сжатый кулак, на костяшках которого было вытутаировано его имя.
- Это они тебя имеют… И не только тебя… И твою жену, и твою дочку, и сестру твою – всю вашу е…анную семейку…
- А по е..лу хочешь?! – лицо Симонюка вдруг страшно побагровело, а на скулах заходили желваки.
- А что, скажешь, я не прав? У тебя, ведь, давно уже не стоит! А русская баба за хороший хер не только мужа, маму родную продаст!
- Заткнись, сука! – Петька вскочил.
- Ладно, друган, не кипятись! – Васька уже принял «на грудь» и заметно подобрел. – Моя тоже мне изменяет. Но не с жидами, а с китайцами. В открытую с ними живет. Уже беременна от кого-то из них… Рожать будет, падла…
- Да ну?!
- Вот тебе и ну! А ты думал – откуда у меня это фирменное пойло? Китайцы дают! В качестве отступных...
- А моя дочка иудаизм приняла… Прикинь?..
- Ну, я же сказал! Так и есть. Как зятя зовут твоего? Мойша, Хаим, Абрам?
- Ицик,.. …лять!
- Это сестрин муженек?

Рассказ вошёл в сборник, ставший лауреатом международного конкурса "Золотой Гомер" 2018г в номинации "Увлекательная фантастика". Вместе с ним в сборнике так же представлены рассказы "В конце пути" и "Непобедимое оружие"

А в нашей жизни все не просто так!
Моменты, люди, взгляды не случайны...
И каждый, кто войдет в нее хоть раз,
Оставит отпечаток изначальный.
Янина Бурмистр

Тьма. Искорки звёзд. Размытые пятна галактик. И тишина. Всегда одно и то же. Надоело. Виды космоса давно приелись и стали обыденными. А этот уголок вселенной навевает уныние и тоску. И виной тому мрачные воспоминания.
В салоне корабля тоже царит тьма. Под стать настроению. А сейчас на душе весьма скверно. Тарла отвлеклась на мгновение от грустных мыслей, чтобы скорректировать курс звездолёта. И опять удалилась в страну печали.
Когда становилось невмоготу, она забрасывала дела, и прилетала в этот отдаленный сектор Галактики, на планету, называемую местными жителями Земля. Тут могила сына.
Зачем ей эти полёты? И сама не знала. Но по возвращении Тарла чувствовала себя лучше. Да и дела начинали спориться. Конечно, можно перенести могилу ближе к дому. Но тогда не было б длительных рейсов, когда одолевала скука, а в голову приходили бредовые идеи, кстати, при реализации дававшие потрясающие результаты. И позволявшие ей сохранять престиж, а родне на Исирионе увеличивать политическое влияние. Не летать же по огромному космосу лишь бы куда.
Грым, старший и единственный сын Тарлы, работал наблюдателем на планете Земля. Но, к сожалению, оказался не в том месте и не в то время. Шла война, и кровожадные варвары убили попавшегося под руку человека.

У меня было прекрасное настроение. Лекция прошла «на ура», студенты были очень довольны, а декан факультета пожал мне руку, поблагодарив за свежие идеи, которые, к тому же, были так доходчиво мною изложены. Я чувствовал себя значимым человеком и весь сиял, как начищенный аллюминиевый чайник. Распрощавшись с коллегами, я направился в университетскую столовую. Преподавателей здесь кормили бесплатно, но они, в большинстве своем, предпочитали частный ресторанчик напротив, где еда была намного вкуснее, но и намного дороже. Я же, как настоящий демократ, кушал вместе со студентами, то есть, «на халяву». Взяв порцию лукового супа, свекольный салат, отварную курицу с пюре, добавив ко всему этому великолепию стакан чаю с лимоном, кекс с изюмом и четыре кусочка хлеба, я нашел свободный столик в углу у окна и сел обедать.
Не успел я расправиться с первым блюдом, как прямо передо мной выросла долговязая фигура аспиранта Гутмана, с факультета физики.
- Господин Рискин, можно присесть за ваш столик? – спросил он меня.
Меня совсем не вдохновляла перспектива общения с этим выскочкой.
- А что, в зале нет свободных мест?
- Что вы! – воскликнул он. – Такое бывает только на ваших лекциях.
- Издеваетесь?!
- Ладно, Беньямин, в конце концов, лучше быть хорошим философом, чем плохим физиком.
- Это вы про нас с вами?
Наглая улыбка вдруг слетела с лица аспиранта.
- Я был на вашей сегодняшней лекции, - серьезно сказал он.
- Да? И как она вам?
- По-английски это называется «Брэд ов сивый кэбэл».

«Пусть обиталищем моим
Была бы скорлупа ореха,
Я, все ж, владыкой мира
Себя бы мнил».

Вильям Шекспир, «Гамлет».

Александра Петровна сидела в шезлонге и загорала. Народу на пляже было немного. Солнце медленно клонилось к закату, легкий бриз гнал мелкую волну на песчаный берег, и, казалось, вся природа дышит спокойствием и умиротворением.
Работа на кафедре прикладной математики Одесского университета, помимо всего прочего, давала два месяца летнего отпуска. После напряженной работы, эти дни спокойствия и «ничегонеделания» казались истинным раем. К концу, правда, отпуск начинал надоедать, и неведомая сила гнала в библиотеку, к полкам с книгами и научными журналами. Но за окном был разгар июля, так что времени до начала учебного года хоть отбавляй.
Александра Петровна достала из сумочки томик стихов Бродского и, открыв его наобум, посередине, углубилась в любимое чтение.
Так пролетело полтора часа. Когда женщина собралась уходить, она вдруг заметила, что песок на пляже приобрел какой-то странный зеленоватый оттенок. Да и люди стали какие-то не такие. Они двигались в голубоватом тумане, как тени, тихо, почти шепотом переговариваясь между собой и с испугом глядя себе под ноги.
И тут она увидела маленький фиолетовый гриб, и недалеко от него еще один, а за ним еще, и еще… Грибы росли прямо на песке, на глазах увеличиваясь в размерах, раздуваясь, выпячиваясь, с каждым мгновением становясь все более зловещими.
Александра Петровна от страха стала кричать, но вместо крика из ее горла вырывалось только тихое шипение.

Превратности судьбы.

Яркие солнечные лучи, щедро дарующие благодатный свет и тепло, радостно приветствуют мир. Голубое бездонное небо притягивает взор, чарующий свежий воздух наполняет лёгкие, приятный тёплый ветерок овевает кожу. В такие дни, что называется, охота жить. И создаётся впечатление, что сама природа радуется вместе с тобой.
Крэй с удовольствием подставил лицо солнцу, наслаждаясь живительной энергией светила и ощущая, как лучи нежно ласкают кожу. И чудится, сама душа поёт от восторга. В такие моменты думаешь - жить просто замечательно. Да и не может быть как-то иначе. И как же здорово в такой день возвращаться домой.
Крэй окинул своё поместье взглядом хозяина. На фоне окружающей чахлой растительности усадьба выглядит настоящим оазисом. Ты словно попал в дивное райское местечко, где всё радует глаз. И так приятно вернуться сюда после долгого путешествия.
Весь облик Крэя говорит, что перед вами серьёзный человек, привыкший твёрдо стоять на ногах, и отвечающий за свои поступки. А незримая, но подсознательно ощутимая аура души внушает уважение. Кремовые лёгкие брюки и светлая рубашка с коротким рукавом как нельзя, кстати, для лета. Нечто спортивное просматривается в фигуре мужчины. Возможно, худощавость придаёт облику стройность, или лёгкая походка, свойственная энергичным натурам. Крэй чуть выше среднего роста, коренастый, неопределённого возраста, но молодость явно осталась позади. Ему можно дать где-то между тридцатью пятью и сорока. Или больше, если судить по мудрости, что просматривается в карих глазах. Чёрные слегка курчавые волосы коротко острижены.

– Итак, господа, сегодняшнее заседание суда мы проводим на планете Земля, система Солнца, галактика Млечный Путь. Земляне нам милостиво выделили отличное здание Гаагского Трибунала, и ранее используемое для подобных целей. Поэтому язык, принятый сегодня для общения, будет земным. Система единиц – интернациональная, земная, то есть – СИ. Состав судей: первый судья – Кин Дзюс, клопоморф с планеты Фига, система Гаммы Волопаса; второй судья – Хрюнваальд Грекорим, хрюнтазавр яйцеголовый с планеты Скалистой, система Теты Гончих Псов, и наконец третий судья, наш гость из далекой галактики МК-54, многоуважаемый профессор вселенского права Раз Дол Бай. Последний относит себя к виду пернатых сарадактелей, родина которых – планета Винитопия, система Зеленой Звезды, галактики МК-51.
Председатель суда перевел дух. Это был маленький пушистый зверек голубого цвета с милой мордочкой молодого крысенка. Он был родом из галактики СС-300. Их цивилизация только-только вышла на уровень «А» и теперь изо всех сил пыталась доказать свою «нравственную состоятельность», то есть общевселенский гуманизм.
– Главный обвинитель процесса: Фил Антропскис, паукообразный кащей с планеты Гало звезды Сигма, галактика М-16. Адвокат обвиняемого – землянин Иван Кайтанович. Подсудимый – реликт Васьялин с планеты Исракарт, звезда Гандза. Так же, как и большинство из присутствующих в зале, он из Галактики Млечный Путь. Председатель суда – Гамаль Капут, планета Аль-Шизира, система звезды Рус, галактика СС-300. Слово предоставляется прокурору Филу Антропскису.

Бежали из ЗемМарии мы на паруснике, на судне нас прятали в вагоне-ресторане. На гарнизонной гауптвахте в Твердыне мест хватило только двум из трёх взводов роты, комиссару, офицерам и старшине. Запросили места на гауптвахтах Форта и Рабата, но тамошние начальники отказали. Поэтому комроты, каптенармуса, сержантов и рядовых 3-тьего взвода, разведотделение и отделение оруженосцев поместили в эту старинную, доставленную когда-то на материк, где железными дорогами и не пахло, «коробку». Сохранился вагон почти в первозданном виде фешенебельного ресторана на колёсах, разве что панели красного дерева по стенам со всей декоративной мишурой заменили листами из гофрированного пластика, да окна без стёкол заделали досками и парусиной. Вагон не запирали и не охраняли. Сбежишь, в Твердыне не спрятаться, и за пределы купола-ПпТ, из-под «миски», не выбраться, да и куда в Антарктиде по снегу в мороз и пургу податься.
По нужде ходили в тамбуры, где оба туалета работали справно, была холодная и горячая вода, полотенца раз от разу менялись.
Кормили приносным в бачках, хотя вагон-ресторан до нашего заселения был столовой для рабочих «атомной теплицы», здесь оставалась кухонная утварь и посуда, да и у нас в арест армейский полевой набор для приёма пищи не изъяли. В раздаточной на полках преобладали глиняные жбаны и жбанки, из которых полеводы пили пиво, но бригада накануне нашего сюда определения проиграла в трудовом соцсоревновании — не выполнила план — потому лишилась напитка и столовой комфортабельной. Нам жбаны и жбанки ни к чему — ели из солдатских котелков, пили из кружек.

Евгений Добрушин



Улыбка Джоконды



- Месье да Винчи! К вам какой-то странный господин! По всему видать – иностранец. Говорит, что по очень важному делу…

- К черту всех иностранцев! – старик с утра плохо себя чувствовал, и настроение у него было прескверное. – Гони его взашей!

- Я и хотел это сделать! Но…

- К черту и дьяволу все «но»!..

- Месье, посмотрите, что он мне подарил!

- Что тебе подарил этот проходимец?!.

- Это совершенно фантастическая вещица, месье! Вечное перо! Оно пишет само синей краской, и эта краска никогда не кончается!

- Что за околесицу ты несешь?!

- Вот, посмотрите сами, месье! – слуга протянул художнику странный предмет.

Внешне он был похож на маленькую синюю палочку из очень странного вещества, подобного которому Леонардо не видел никогда в жизни.

Художник повертел его в руках, провел им по листу бумаги, но никакого следа тот не оставил.

- Надо сначала снять вот этот колпачок! – слуга отсоединил маленький колпачок от палочки, и на ее конце обнажилось странное острие.

- Вот этим наконечником проведите по бумаге! – пояснил слуга.

Леонардо да Винчи провел фломастером (а это был, именно, фломастер) по бумаге и пришел в неописуемый восторг:

- Зови его скорее сюда! Скорее! Вот это удача! Видимо, это какой-то ученый-изобретатель! Ну, что же ты стоишь, как истукан?! Беги, зови его!

Слуга моментально привел незнакомца:

- Господин Шмуэль Ваксман, - представил он его.

- Добрый вечер, маэстро! – произнес гость на очень странном итальянском.

- Здравствуйте, господин Ваксман! Простите, вы – немец?

- Нет. Я – еврей.

- Вот как?

- Вас это смущает?..

Они сидели в маленьком кафе на тель-авивской набережной и пили апельсиновый сок. Был жаркий августовский вечер, алый шар солнца медленно тонул в Средиземном море, и золотая дорожка от него бежала прямо к ним по легким волнам, упираясь в желтый песок пляжа.
- Хочешь мороженого? - вдруг спросил Моше.
- Да, было бы не плохо, - Рахель улыбнулась своему ви-за-ви и отпила еще один глоток сока.
- Официант! - крикнул парень вглубь помещения. - Две порции мороженого!
- Какое хотите заказать? - спросил подошедший работник кафе.
- Шоколадное, ванильное и фисташковое, - сказала девушка.
- И мне тоже, - отозвался парень.
Вскоре мороженое принесли.
- Моше, - сказала девушка, принявшись за сладкое, - ты мне ничего никогда не рассказывал о своей семье. Что делают твои родители? Где они живут? Кем работают?
- У меня нет родителей, - ответил парень. - Я сирота. Я, вообще, своего детства не помню. Мне сказали, что я попал в тяжелую катастрофу. Родители мои в ней погибли, а я полностью потерял память. Даже говорить учился с нуля.
- Я тоже сирота. Моих родителей убили в теракте, когда мне было десять лет от роду. Арабский террорист...
- Его убили?
- Не знаю. Я маленькая тогда была. Потом меня отдали в приемную семью. Дальше - закончила школу, отслужила в армии, теперь, вот, учусь в университете.
- Я тоже служил в армии. В боевых частях...
- С твоим-то профилем? Не сочиняй!
- У меня нет инвалидности. Честно! Я не вру.
- Да я верю!.. Хотя, это и странно. Полная амнезия после аварии, и боевые части...
- Морские коммандос. Впрочем, ты все равно мне не поверишь!

Алтэ Захен
(старые вещи)

- Знаешь, в чем секрет моего долголетия? - спросил Хаим своего правнука Шмулика.
- Оставь дед! - отмахнулся тот. - Эти твои заморочки всем давно уже известны...
- Ты, конечно, можешь думать, как хочешь. Да, многие считают меня чудаком.
- Дед, мы все тебя очень любим! В конце концов, у каждого могут быть свои странности...
- Это не странности, внучок...
Старик посмотрел на закат. Краешек солнца все еще виднелся над вершиной холма, но небо уже окрасилось в тот волшебный цвет летнего вечера, который так нравился Хаиму в этом маленьком курортном городке на самом юге Израиля. Да, вечера в Эйлате и в самом деле были похожи на сказку из "Тысячи и одной ночи". Единственное, что отличало их от старинных легенд - громады фешенебельных отелей, выстроившихся вдоль городской набережной.
Шмулик хоть и не был бедняком, но все же денег на такую гостиницу у него не набралось. Поэтому он снял для себя и прадеда номер попроще, с окнами на бассейн и балконом на запад.
Вот и сейчас, в последний день пребывания в Эйлате, они сидели на балконе, смотрели на закат солнца, плавящегося в июльском хамсине, и вели неспешную беседу "за жизнь".
- Видишь эту старую трубку? - Хаим поднял руку с зажатой в кулаке курительной трубкой времен английского мандата. - Ей больше ста лет. Она досталась мне от отца. Я никогда не курил, но с ней я не расстаюсь.
- Ну да. Это твой талисман. Еще скажи, что благодаря этой сухой деревяшке ты прожил сто двадцать лет!
Шмулик и сам был уже не молод. Во всяком случае, он выглядел даже старше своего прадеда.

Через тысячу лет
Вдруг звонок,
Голос до боли знакомый.
Щёки так запылали,
Как прежде.

Сергей Рац «Поющая вечность»

Глава 1. Катастрофа

Сигнал тревоги резким аллегро вспорол тишину, безжалостно разрушая привычный распорядок дня. Он мгновенно разнёсся по всем закоулкам и переходам звездолёта, спеша оповестить, что случилась беда. И с этого момента твоя жизнь больше не принадлежит лишь тебе. Хочешь выжить – торопись и действуй заодно с остальными. Или рискуешь навсегда затеряться во Вселенной.
Космолёт «Стремительный» класса «Омега» несмотря на кажущуюся (по сравнению с гигантами класса «Альфа») миниатюрность, тоже предназначен для полётов между звёздами. Корабли данной категории имеют ограниченное количество людей в экипаже, и это обстоятельство налагает дополнительную ответственность на каждого его члена. Искусственный интеллект выполняет основную работу по поддержанию корабля в надлежащем состоянии. Но без человека любая техника рано или поздно выходит из строя.
Не успели смолкнуть аккорды сирены, а капитан звездолёта Этель Тано уже влетела в отсек управления. На «Стремительном» она фактически минибог для команды на текущий рейс. Ведь от неё многое зависит, и в первую очередь – вернёшься ли ты живым.
– Что случилось? – спокойным твёрдым голосом осведомилась она.
– Мы падаем, – в отчаянии доложил Арин Брун, дежуривший у пульта. А встретившись с суровым взглядом капитана, поспешил ввести её в курс дела. – Отключилась энергетическая установка, а вслед за ней – все системы жизнеобеспечения. Чем это вызвано – не знаю. Программа оповещения о неполадках тоже вышла из строя. Так что корабль фактически парализован.

ПЛАЩ.

Всё произошло в одно мгновение. В бездонном сине-фиолетовом небе появились две маленькие сверкающие искорки, такие незаметные с виду, что мало кто обратил на них внимание. И буквально сразу шквал огня сожрал огромную долину. Горела и плавилась сама земля, и даже камень. И всё спекалось в корж. Выжить в этом аду не смог никто.
Бич вселенной - космические пираты, неизбежное порождение технологического прогресса. Они бороздят Вселенную в поисках добычи, как дикие хищники. Только ещё хуже, поскольку не знают меры своей алчности. Насилие, разбой, убийства – их обычная работа. Но в таких масштабах, что и представить невозможно. Целые планеты и даже нарождающиеся цивилизации страдают от космических головорезов. Вооружённые мощными разрушительными технологиями, позаимствованными у далеко ушедших в развитии высших рас, пираты стали настоящими могильщиками прогресса.

Перед самой атакой Удур вышла из мастерской. Сегодня чудный прекрасный летний день, и невольно тянуло наружу, на свежий воздух. И Удур просто не могла усидеть в закрытом душном помещении. А здесь, под открытым небом, так легко дышится. И так здорово пройтись по улице, когда тебя овевает нежный ветерок, и ощутить на коже ни с чем несравнимую ласку солнечных лучей.
Удур самая искусная швея в долине, если вообще не на всей планете. Из её талантливых рук выходили изумительные вещи, носить которые почитали за честь даже самые богатые и знатные дуэны, поскольку изделия Удур такого высокого качества и удивительной красоты, что никто не мог повторить их.

«Раздался громкий звонок в дверь.
– Кто там? – спросил я, подойдя к двери.
- Хаим Абрамович! Откройте! Меня зовут Ольга Элока…
Я посмотрел в глазок. Перед дверью стояла очень симпатичная девушка. Я открыл…»
Раздался громкий звонок в дверь. Я оторвался от своей писанины и подошел к входной двери.
- Кто там?
- Федеральная Служба Безопасности! Хаим Абрамович! Откройте!
Я посмотрел в глазок. Перед ним было удостоверение функционера ФСБ. Я открыл. В квартиру вломилось человек пять феэсбешников. Двое сразу заломили мне руки за спину.
- Хаим Абрамович Рабинович? – спросил один из них, видимо старший.
- Да, - испуганно ответил я.
- Вы арестованы!
- Но я ничего не делал!..
- Это установит следствие. Вот ордер на обыск вашей квартиры!
- Это беззаконие! Беспредел какой-то… В чем меня обвиняют?
- В преступной деятельности. Подробнее вы узнаете у следователя.
- А вы кто?
- Я простой оперативник.
- Как вас зовут?
- Петр Сергеевич. Вот мое удостоверение! – он сунул мне под нос красную книжечку.
- Черт знает что такое! – я понятия не имел, чем я им насолил.
- Так, Хаим Абрамович, одевайтесь и поехали с нами!
- Что с собой брать?
- Ничего брать не надо. Все что нужно, вам дадут на месте.
Вскоре, мы уже ехали по длинному шоссе в неизвестном направлении. Из всех моих вещей, они взяли только мой портативный компьютер.
- Василий, чего он там писал? – спросил Петр Сергеевич помощника, лет тридцати , держащего мою личную ЭВМ у себя подмышкой.
- Да хренотень какая-то… Какая-то девка к нему пришла… Он только начал.

...Пускай сейчас ты в дворниках,
Родишься вновь прорабом,
А после из прораба
До министра дорастешь...

(В. Высоцкий)

Так вот, что я вам скажу.
Я никогда не был гением. Но время делает свое дело. Главное - поставить перед собой цель.
На первую степень я учился десять лет. На вторую - восемнадцать. На третью - двадцать пять. Итого - пятьдесят три года.
Докторат я защитил в семьдесят. Раньше это была уже старость. Но теперь, благодаря препаратам, удлиняющим теломеры, можно вечно оставаться молодым. Клетки не стареют. Так что, и в девяносто лет я выглядел на двадцать пять. Также как и сейчас.
Вечная молодость позволяла мне учиться вечно. Я был самым тупым студентом на потоке, но я любил и хотел учиться. И я стал ученым. Скоро мне исполнится пятьсот восемьдесят пять лет. Я - глава НИИ, и все еще "расту". Медленно, но верно. Конечно, гении, самородки там разные, за много меньший срок достигают гораздо больших высот. Во всяком случае, так было в мое время. Сейчас, конечно, все не так. У меня есть один аспирант, ему всего семнадцать лет. Совсем еще "зеленый птенец". Но признаюсь честно - он в сто раз более талантлив, чем я. И знаний у него больше, и мозги лучше. Но что вы думаете, я ему так просто уступлю свое кресло? Черта с два! Пусть помучается с мое. У него еще полно времени. Ведь и у него теломеры не укорачиваются.
Кстати, есть люди, которым даже бессмертие не помогает.
Со мной учился один способный студент, мой одногодка. Так он еще на первом курсе увлекся компьютерными играми. Особенно он любил "думать", то есть, играть в "Дум".

А вообще, хостель Абраму нравился. Квартирка была маленькая, однокомнатная, но зато, со всеми удобствами. Туалет, душевая, кухонька такая аккуратненькая. В комнату проведено кабельное телевидение. Балкончик, опять же, хоть и крохотный, но солнечный, летом можно будет там даже ночевать. Соседи замечательные - такие же старички-одиночки, спокойные, музыку никто громко не включает, дискотеки до двух ночи не устраивает. В общем, жить можно. Жаль только, телевизор старый сломался. В мастерской сказали - чинить не имеет смысла. Дешевле новый купить. И вот, старик снял со счета тысячу шекелей и пошел в магазин. День был солнечный, но не жаркий. Впрочем, до полудня оставалось еще два часа. Абрам вышел на улицу и гордо глянул на красивое новое здание, в котором ему дали квартиру. Он чувствовал, что начинает еще больше любить Израиль, и был доволен этим чувством. Два последних года он маялся по съемным квартирам. Дети жили отдельно, своими семьями, и он не хотел им мешать. После смерти жены пришлось брать напарника - одному ему съем не потянуть. Теперь же он был сам себе хозяин. Его сосед получил жилье в том же доме, и они продолжали дружить, по вечерам играя в домино и карты за столиком в садике, что находился неподалеку. Вот и сейчас, он пересекал этот тихий сквер, здороваясь с сидящими на скамейках и всматриваясь в их лица, пытаясь отыскать среди них своего приятеля.
- Абрам, ты куда так торопишься? - услышал он знакомый голос за спиной.
- А, это ты? А я как раз тебя ищу.
- Это я тебя ищу. Тебе нужен телевизор?
- Я вот за ним и иду.
- Куда?
- Как это - куда? В магазин, конечно!

ПЛАНЕТА ОТШЕЛЬНИКОВ.

Всем, кто одинок.

.
-Уважаемые пассажиры, наш звездолёт совершит кратковременную посадку на планету Игбая, - мягко прозвучал бархатистый голос информатора.
-Игбая, Иг-бая-бая-бая, - кто-то рядом сидящий иронично переигрывал непривычное название. Да, оно и в самом деле какое-то странное. Одно бесспорно – на этой планете можно жить. Обычно мирам, имеющим атмосферу, дают какое-нибудь звучное, красивое имя. Это необитаемым, мёртвым присваивают лишь номер, что-нибудь типа прямо таки убийственного ПЦ Цж – 339179331….
Игбая. Что это значит? На какие-то доли секунды Лита задумалась, но вскоре её мысли, захваченные популярной мелодией, вновь поплыли куда-то в страну нереального счастья. Что для неё значит какая-то там планета, даже с таким загадочным названием? Это всего лишь миг в её жизни, который она вынуждена пережить, и затем так же благополучно забыть.
Этот полёт для неё, как ни банально звучит, всего лишь вынужденная обязанность. Так уж сложилась жизнь. Проводить три недели в году на борту какого-нибудь попутного звездолёта - запрограммированная необходимость.
Лита Тинен работает в компании “Туран”, занимающейся добычей радиоактивных изотопов по всему рукаву Галактики. В её служебные обязанности входит раз в год облетать прииски, разбросанные по разным мирам, и собрать документацию.

- Представляешь, они даже не дали мне совершить посадку!
- Нда-а... Слушай, а может Землю захватили пришельцы?
- Нет. Это наша цивилизация. Только, постаревшая на десять тысяч лет. Мы двигались с субсветовой скоростью считанные секунды, а на нашей родной планете пролетели столетия!
- Эйнштейн оказался прав. Хотя, признаюсь тебе честно, я его теорию так до конца и не понял.
- А меня она вообще мало волнует. Пускай этим занимаются наши астронавигаторы. Моя специальность - психология и социология.
- Да, ты своей Космической Этикой всем уже уши прожужжал!
- Честно говоря, я уже сам начинаю сомневаться в правильности своих теорий...
- Вот как? С чего бы это?
- Понимаешь, я пришел к выводу, что Фриман был прав. Если цивилизация достигла такого высокого уровня, что способна совершать межзвездные пилотируемые полеты, вряд ли она будет агрессивна. Иначе бы она сама себя уничтожила гораздо раньше.
- Так что же, все эти истории об опытах над людьми, которые делают всякие там зеленые человечки, - выдумка?
- Думаю, да. Как я узнал, инопланетяне посещали Землю десятки раз за то время, что нас тут не было. И никого и пальцем не тронули.
- Как же ты это узнал? Ведь ты остался на орбите!
- Я три месяца вел переговоры с Землей, и они мне кое-что рассказали.
- Например?
- У них сейчас новая религия.
- Очень интересно!
- Пока мы рыскали по всей вселенной в поисках разумной жизни, они полностью отгородились от внешнего мира, всех чужаков выставляют за пределы Солнечной системы и жутко опасаются вторжения.
- Наверное, тому есть причины?

БРОГ.

-Атака мохнатых отбита, - радостно доложил капитан батальона охраны Грин Денев. Высокий черноволосый красавец, с крутой саженью в плечах.
-Молодцы, ребята, - одобрил полковник Стил, выглядывая из-за горы документов, оккупировавших рабочий стол.
У Анри Стила квадратное лицо профессионального военного. Строгий рот с полными губами. Седые волосы коротко острижены по армейскому образцу. Одет всегда в серый китель, выгодно подчёркивающий рельефное мускулистое тело.
Услышав радостное известие, Стил откинулся на спинку кресла, и благосклонно посмотрел на капитана.
-Но есть кое-что ещё, - многозначительно продолжил Денев. Капитан буквально искрился энергией. – Вы не поверите. Мы взяли в плен вожака мохнатых. Он здесь, в коридоре. Хотите взглянуть?
-Хм, - выдохнул Стил. - Вот уж не ожидал. Поздравляю, капитан! Да вы сегодня действительно молодцы. Впервые такая удача. А на вожака мохнатых стоит взглянуть. Пойдём к нему.
Полковник молодцевато подскочил и бодро направился к двери. Ему за сорок, но мог дать фору двадцатилетнему в любом виде спорта. У Анри натура холерика, огромное честолюбие и тяга к совершенству. Но в то же время это приятный в общении человек. Стила любят и уважают в коллективе, что для командира такого ранга огромная заслуга.
Если возникали дрязги на любом уровне, за советом шли к нему. Есть у Стила некая жилка, врождённая интуиция, помогавшая одолевать житейские невзгоды и подсказывающая верные решения.
Приблизившись к Деневу, Стил пожал ему руку, тем самым ещё раз поздравив с одержанной победой, и они покинули кабинет.

Ура!
Я получил разрешение на «авантюру»!
Сдав «на отлично» все экзамены, я получил возможность в течение года бороздить Вселенную из края в край, залезать в самые дальние ее уголки, в самые малоизученные галактики, причем, делать это в одиночку, без какого-либо контроля со стороны «Короля» – Искусственного Интеллекта, последние триста лет управляющего планетой Земля.
Вот она – СВОБОДА!
Как давно я ждал этого события! Все мои силы были направлены на это – добиться заветной «авантюры»!
Ну и рожи будут у моих друзей, когда я вернусь из «Области Икс» - а я отправлюсь, именно, туда! – и привезу фильм про выкрутасы «темной материи»!..
И Лидка, тогда, наверняка пожалеет, что пошла с этим придурком с факультета океанологии. Но будет уже поздно! После этого путешествия я стану «звездой»! И у меня будет столько баб, сколько я захочу…
Сборы заняли совсем мало времени.
Орбитальный лифт доставил меня на околоземную станцию, где я пересел в «Турмопоп» – «туристический модуль подпространственных путешествий».
Когда я завел в поисковик словосочетание «Область Икс», робот долго уговаривал меня отказаться от этой затеи. Мол, это смертельно опасно, оттуда никто еще не возвращался, и так далее, и тому подобное… Мне даже пришлось делать «идиотен тест», так как машина усомнилась в моей вменяемости. Я, конечно, оскорбился таким поведением автопилота, но тест, все равно, пришлось сдать, иначе тот отказывался выполнять мой приказ.
Сразу после того, как мы вынырнули из подпространства, я вначале решил, что произошла ошибка, и что прыжка не получилось: в иллюминаторах также синел гигантский шар Земли, ярко сияло Солнце и Луна.

Дима Абрамсон сидел дома и слушал музыку.
Он был в отпуске.
После напряженной работы, две недели безделья казались ему раем. Он смотрел телевизор, читал беллетристику, просто бродил по городу, словом, наслаждался "всеми степенями свободы".
Мощные аккорды фуги Баха заполняли все пространство вокруг, и, казалось, сама Вселенная говорит с ним волшебным языком Творца. Дима любил классику. Моцарт, Сен-Санс, Григ, Чайковский - вечная музыка наводит на вечные мысли...
Резкий звонок в дверь разрезал палитру чарующих переливов органа Домского Собора, как камень, брошенный в перламутровую гладь озера.
Дмитрий открыл.
Перед ним стоял марроканский гопник и вертел на пальце ключи от машины.
- Привет! Старые вещи продаешь? - с ходу спросил он.
- Нет, - ответил Дима и уже хотел захлопнуть дверь.
- Подожди, - незнакомец просунул ногу в дверь, мешая ее закрыть. - Я хорошо заплачу.
- Да? - парень немного удивился. - Например?
- Можно войти?
- Заходи.
Разговор, естественно, шел на иврите, но оба друг друга прекрасно понимали.
Гость вошел в квартиру.
- Ну и жара у тебя! - сказал он.
- На кондиционер нет денег.
- Квартира твоя?
- Моя.
- Почем ты ее купил?
- А что?
- Нет, просто так. Первый раз вижу такого молодого "русского" со своей квартирой.
- Я программист. Десять лет в израильском хай-теке...
- А, ну тогда понятно!
- Тебя как зовут?
- Реувен. А тебя?
- Дмитрий.
- Дмитрий Абрамсон?
- Да. Это написано на моей двери.

Она давно готовилась к этому дню. Тщательно подбирала платье в магазине детской одежды, туфельки…
Ей сделали очень красивую прическу в парикмахерской Ицика.
Интерьер комнаты тоже был приведен в надлежащий вид.
Ее подруга Рахель рассказывала, что Первая Встреча была самым счастливым моментом в ее жизни. Да и родители девочки, когда вспоминали свою Первую Встречу, не могли удержаться от слез умиления. А плакали они крайне редко. У счастливых людей рождаются счастливые дети. Тем более, когда счастье такое полное. Всепоглащающее СЧАСТЬЕ…
Михаль была старшим ребенком. Хаймочке было три годика, а Ави только родился.
О своем избраннике девочка знала только то, что его зовут Мишель, и что живет он в Бордо. Ну, теперь все говорили на одном языке – на английском. Впрочем, это не мешало ей хорошо знать иврит, а ему – французский.
- Михаль, можешь идти! Все уже готово! – мать девочки открыла дверь в детскую.
- Мама, я боюсь…
- Не бойся, доча! Все будет хорошо…
Когда дверь за ней закрылась, заиграла музыка. Михаль сразу узнала переливы ее любимого «Кислорода». Эта электронная симфония максимально соответствовала состоянию ее души…
И тут на стереоэкране появился Мишель. Безусловно, это был он!
Увидев своего «нареченного», девочка чуть не упала в обморок…
Какой это был мальчик! Настоящий «Маленький Принц» из сказки Экзюпери. Минуту они смотрели друг на друга, утопая в волнах любви, нахлынувших на них, как цунами.
У Мишеля были ярко-голубые глаза, золотые волосы и тонкие пальцы пианиста. Она сразу обратила на это внимание.
- Ты умеешь играть на пианино? – спросила она его вместо приветствия.
- Умею. Я учусь в музыкальной школе.

ЗЛОЙ РОК.

Взрыв. Прямым попаданием снаряд разворотил двигатель и расколол фюзеляж. Звездолёт сразу потерял управление, и теперь искорёженной грудой металла стремительно нёсся к планете. Это конец. И пилот знал об этом.
Кир с горькой усмешкой опустил руки и отрешённо наблюдал как смерть мчится навстречу. Вот и конец его такой невезучей жизни. И уже ничего не изменишь. Вся электроника сгорела, а без неё корабль всё равно, что тело без души.
Перед глазами вновь предстал образ Леи, единственной девушки, полюбившей его. Но и она не выдержала. “Прости меня, - сказала она. – Я буду проклинать себя всю жизнь, но больше так не могу”. Это случилось через год после их встречи. Лея выдержала тринадцать месяцев. При воспоминании о ней слёзы не выступили из глаз. Видимо, зарубцовывается и эта рана, которых бесчисленое количество в его исстрадавшейся душе.

Кир неудачник. И это ещё мягко сказано. Как ни крути, но это его рок, его несчастная судьба.
С самого детства, с семимесячного возраста, как остался без родителей и его взяла на воспитание тётка, невезение не оставляло Кира ни на минуту. Но, скорее, оно началось с самого рождения. Ведь появился он на свет недоношенным, болезненным, едва не умер в первые секунды жизни, и, к тому же, рано осиротел. Что это? Судьба?
Невезение. Оно стало неотъемлемой частью его жизни. Конечно, всё можно отнести к банальному стечению обстоятельств, или посчитать болезненным восприятием личностью собственных просчётов. Но стало аксиомой, что возле Кира всё оборудование портилось, даже такое, что вообще невозможно сломать. И об этом знало всё его окружение.

- Долой роботов! Даешь свободу! К чертям искусственный интеллект! – с этими словами Шломо грохнул тарелку об пол, и она разлетелась на мелкие кусочки.
Тут же к нему подскочила «сестричка». Рахель мягко взяла его за руки и заглянула в глаза.
- На баррррррикадыыыыы! – орал Шломо.
Но тут лекарство, незаметно введенное с помощью игольчатого пластыря в руку старика, начало действовать, и он замолчал.
- На баррикады…- тихо сказал он.
- И не стыдно, не? – ласково спросила его Рахель.
- Ненавижу вас, роботов! – попытался буянить старик, но уже без особого энтузиазма.
- Да? – спросила «сестра».
- Да!
- А за что?
- За все!
- А конкретнее?
- За то, что вам все можно…
- И что нам можно?
- Нами командовать!
- И как я тобой командую?
Шломо задумался. Разум начал возвращаться в его больной мозг.
- Извини, Рахель…
- Я не обиделась! – «медсестра» нежно поцеловала дедушку в щеку и погладила по голове. У старика на глазах появились слезы.
- Кока-колы хочешь? – спросила она.
- Хочу. И мороженного.
- Как всегда – «советский пломбир»?
- Ага…
Пока они разговаривали, вторая «медсестра» быстро подмела осколки тарелки и выбросила их в мусоросборник.
Рахель сходила на кухню и принесла стакан с напитком и вазочку с мороженным. Мороженное было полито рижским бальзамом.
Шломо принялся за лакомство…
- Рахель, ты на меня точно не обижаешься? – вдруг спросил он.
- Нисколечко! Я же тебя люблю.
- Я тебя тоже. Ты хорошая.
- Спасибо, сладкий!
- Расскажи мне сказку!
- Про Алису?
- Про нее…
- На чем мы тогда остановились, помнишь?
- Помню. Как Маленький Принц с Алисой попали в параллельный мир.
- Правильно! И что там было?