Рассказ кловуна Матея

В последнем этим вечером кабаке повезло. Свободных мест не оставалось, и нас не пускали, но провёл служебным входом знакомый половой. Усадил за столик в углу дальнем от стойки бара и эстрады. Место не совсем пустовало — на полу затылком в угол, с раскинутыми по стенам руками и вытянутыми из-под стола ногами, спал моряк такелажфлота с нашивками боцмана. Половой заверил, что нам он долго не помешает, а освободится какая кабина, пересадит в неё. Смахнул что-то со стола, поставил кувшин с элем, выложил спиртовые таблетки для подогрева вина и, получив за хлопоты шариковую ручку (на Кагоре они только появились, потому относились к разряду престижных вещей), пропал, только его и видели. Мы расселись и наполнили кубки.
За соседним столиком гуляли два пожилых военных матроса, по нашивкам дальпатрули и, разумеется, не аборигены Кагора — толлюды, как и боцман. Как их сюда в это известное заведение, где закуски не допросишься, занесло? Толлюды по дешёвым кабакам, а тем паче по пригородным забегаловкам, не ходят. Но эти, похоже, были на мели, начали проматывать своё жалование в ресторациях портопортала и здесь теперь приканчивали. Сидели в кругу ватаги подростков, явно аборигенов и шалопаев в пиджаках подбитых ватой и в брюках дудочкой. Шевелюры с тарелочками искусственных лысин на макушках, брови и ресницы накладные, лохматые — стиляги. За спинами — семиструнные гитары на бельевой верёвке через плечо. С лиц не сходит напускное внимание — как же, слушали самих толлюдов! Надменно улыбались — как же, слышали-то пьяный трёп.
Дальпатрули, поцеживая грог сквозь закусанные ленты бескозырок, рассказывали как не раз по «морям» в Акиане видели неопознанные космические объекты и даже «города в полёте». А полезли по карманам в поисках снимков НЛО, юнцы бросили в кубки соломинки, просунули их концы в щербины на месте выбитых в дворовых разборках фикс и пощипывали себе — на спинах друг у друга — гитарные струны. Не верили, конечно, что найдут: за фотки с НЛО даже толлюдам каталажка, а уж за снимки «городов в полёте» вообще трибунал. Так и вышло. Порылись и вспомнили, что не те выходные бушлаты и клеши надели.
Скоро толлюды выпили свой эль, угощение и, сославшись на службу, подсушив на спиртовках ленты бескозырок, ушли в обнимку. Их место занял офицер с шевронами охранника каргофлота. Вынырнул от эстрады из табачного дыма и, не спрашивая разрешения, подсел — стиляги успели только крутануть за гриф гитары и взять первые аккорды. Толлюд он или людоид, определить было не просто: для первого ростом впору, но лицом очень смугл; для второго — слишком высок. Да и торговый флот у первых не в чести, а тем паче — охранники у купцов. Подчёркнуто интеллигентного вида: пенсне на носу и булавка в галстуке. Подозрительно наигранно, пьяно-тупо, тихим, но не оставляющим сомнений в намерениях обратного эффекта, шёпотом стал уверять, что нет никаких НЛО, тем паче, «городов», а есть только одни миражи — оптические иллюзии. С жаром заверял, создатель миражей этих — его дядюшка. Когда-то тот задался целью разорить знаменитую корпорацию «Фейерверк-проказник». Оттуда его когда-то вытурили за предложенную идею не коптить атмосферу фейерверками натуральными, а использовать его изобретение — фейерверки-миражи, экологически безвредные как в действии, так и в производстве. И надо, надо, страстно убеждал офицер, верить официальным средствам информации. Мол, как же без этого, куда идём, к чему приведёт неверие.
На этом высокопатриотическом умозаключении офицер заткнулся: боцман поднялся на ноги и взял шептуна за грудки. Тряс душу явного агента Охранки под извечную песню пьяниц «...шумел камыш, деревья гнулись, а ночка тёмная была», начатую им задушевно, с придыханием ещё под столом в углу. Бедняга висел за шкирку смиренно, поджав ноги набок, а руки держал — видно, опытом умудрённый — разведёнными на стороны, показывая тем, что оружия в них нет. Боцман спел и отпустил незадачливого «племянника». Под аплодисменты от столиков по-боцмански оправил на нём форменку, по-отцовски шумно и мокро поцеловал в лоб. Заплетаясь языком, вымолвил:
— Фигню ты баешь, малец... Клянусь честью адмирала в отставке, самолично отдал приказ... смолянуть по такому миражу из всех стволов, когда один из моих патрульных эсминцев пи... это, как его?.. звезданулся об «город» с концами. Ни один из всей эскадры не упомнит, как ноги унесли. Сам я пришёл в себя только на пороге собственного дома. Моя жёнушка — калоша такая, встретила меня под ручку вот с таким как ты сопляком в погонах лейтенанта… Матьмою, офицера водного флота! По речке плавал! Пригласила в дом: «Заходи, боцман. Гостем будешь». Что, из-за штучек твоего — тваюмать! — дядюшки эскадру расформировали и меня из дальпатруля турнули? По его милости теперь баржи гружу? Кто-нибудь — вашумать! — даст чего закусить?!
Перепуганный «племянник» сорвал с рукава шеврон лейтенанта-охранника, выпростал из-под воротника на плечо погон младшего лейтенанта-советника Охранки и, закусив в обиде аксель-бант, под свист и треск разбиваемых об столы гитар бросился к выходу. А боцман под, бурные уже, аплодисменты посетителе кабака, восторги юнцов и за подношения долго развлекал публику, перекусывая у гитар басовые струны.
Я так понял, пить у него было уже не на что, и пригласил с нами разделить кувшин. Обернувшись и разглядев меня и всех нас, коротышек за его столиком, боцман согласился. Мы, кловуны, вдвое ниже толлюдов и одного роста с людоидами — аборигенами Кагора, за которых, видимо, он нас и принял. Впрочем, ходили по кабакам мы не в кловунской одежде, а в цивильном, какое в городе носят бизнесмены и аферисты, и по тому мог принять нас за людоидов. Руки нам не подал, имён наших не справился и сам не назвался, взгромоздился на сооружение из сбитых четырёх табуретов и вытащил из-за пояса настоящий отделанный серебром грузинский рог для вина. Прежде чем выпить эля, предупредил, что не любит гражданских, а с некоторых пор и военных. «Значит, побьёт», — заключил сокрушённо, шепча нам в уши, Ваня. Но на этот раз его предвидение не сбылось: был с нами отставной адмирал дружелюбен и словоохотлив.
Потягивая из рога, закусывая эль спиртовыми таблетками, он поведал нам легенду.
— Давным-давно — эоны лет с тех пор минули — Галактику потрясали войны...
Так начал рассказывать легенду пьяный боцман.
...Закончились они, как только Цивилизации начали следовать простой идее «не сопротивления злу насилием». Инопланетному пришельцу-недругу предтечи отпор оказывали, но не сами — веками тайно взращивалась каста Спасителей, чьё мастерство останавливало и изводило захватчика.
Пришло время, цивилизации-противники зареклись затевать междоусобицу снова, сойдясь на выборе: возрождение пенат должно происходить вне всяких контактов — индивидуально. На этой идее возникло учение «Хеогалактический индивидуальный толлеэвелизм» или, как упростили, «Всехучение». Цивилизации прекратили всякие контакты. Даже помыслов не было их возобновить — потому хотя бы, что время, наука, религия и искусство стирали (прямо или косвенно) из памяти поколений знание того, что где-то в Космосе существуют соседи.
В Галактике торжествовало полное благоденствие. Все испортили люди.
Как-то — ещё во время войн — одну планету, потерпевшую поражение, населили космические мигранты. Новому дому своему они дали имя — Рэй, себя называли — эллами. Поначалу всё шло хорошо. Оправившись от «ядерной зимы», планета расцвела. Мигранты (аборигены планеты, да и сами космические завоеватели погибли в термоядерной стычке бесследно), множась, заселяли всё новые и новые континенты и острова. Над головой ясное и доброе от солнца, или звёздное с лунным светом ночью, небо; под ногами высокая в цветах трава; дышали чистым, звонким воздухом; кровом служили пышные кроны деревьев, а пищей — сочные плоды и благоуханные цветы.
Жили с динозаврами, поначалу в приятельстве, скоро в дружбе, а потом и в любви. Рождённые в один час эллёнок и динозаврёнок ходили друг за дружкой как привязанные, росли и взрослели, не разлучаясь ни на час. «Братки» — так их называли. Дети эллинские — одной крови! — так не дружили.
Вместе паслись. Брат больший кормил брата меньшего. Срывал с высоких деревьев, — братик запрыгнуть на них не мог, а лезть не хотел, — плоды. Собьёт лбом, братик камень подставит, кокос и расколется. Меньшенький выпьет сок, большенькому оставит мякоть и скорлупу. Сытые, забавлялись. Наездник, умещавшийся на лбу между глаз, катался и скребком из древесной щепы почёсывал глубоко в ноздре кормильца.
Вместе спали. В детстве вдвоём, а, будучи взрослыми, — уже вчетвером: теплее было... и интересней.
Вместе растили детей и детёнышей. Учили: одних — лбом сбить кокос; других — почесать братку в ноздре.
Жили себе, не тужили. Жили долго: мяса не ели.
Взрослели. А старели и, случалось, умирал один, то скоро от тоски умирал и другой.
Полная идиллия!
Всем(!) на планете всего хватало, не было никаких проблем и претензий — ни у кого, ни к кому. Все(!) были счастливы. Так повелось и, возможно, так было бы всегда.
Но однажды на Рэе случилась глобальная катастрофа. Леса с плодами и луга с цветами оказались под толстым слоем льда — питаться стало негде и нечем.
Динозавр был животным, в идее «не сопротивления злу насилием» ничего не смыслил, потому на прокорм эллу забивал... соплеменника. Ведь, будучи травоядным, охотиться на других животных не умел. Так динозавры — озверели, обмельчали, потомки их выродились в крокодилов.
А элл? Разве мог он на убийство братка смотреть спокойно? Ко всем чертям «толлеэвелистские бредни», когда кормильца забивают! Чесалку из-за пояса и в атаку… на сородича. Почему не на обидчика-динозавра? У того два места, в которые можно поразить щепкой хотя бы с каким-то эффектом — это глаза. Но до них ещё достать надо — шея-то длинная-длинная, голова высоко-высоко. А у сородича таких мест много — например, живот. Кстати, с тех пор, и так, возродилось на Рэе искусство рукопашного боя и фехтования — любимых занятий и зрелищ на родной планете пращуров и предков.
Динозавры перебили друг друга.
Возможно, и эллы последовали бы примеру братков, если бы не природная — веками под кокосами нажитая — лень. Собирались у пламени костра племенами, держались за руки и… ждали исхода битвы динозавров. А после жарили на углях мясо. За руки держались из предосторожности, чтобы в них не оказалась чесалка (так зачинался обычай рукопожатия).
У костров соперничающих, самых удачливых у «барьера», племён за спинами ратников сидели вкруг — руки на груди переплетены, уши зажаты плечами, чтобы совсем не застынуть — «племянники», остатки ратников племён неудачливых. Их в своё племя, к своему костру переманивали с тем, чтобы сюда же за ними переходили динозавры-братки: таким ухищрением увеличивали запасы мяса. Браток больший, сидевший от костра ещё дальше братка меньшого, — обмороженный — скоро погибал от холода и голода или в схватке последней. Тогда осиротевший элл переходил из разряда племянника в разряд «раба»: начинал работать — собирал хворост для костра, разделывал туши, готовил еду, выделывал кожи, шил одежду, рисовал на скалах...
Всякий элл, поев мяса, облачался в шкуру, укладывал через плечо увесистую берцовую кость. Но смертный грех его тот, что великую идею «не сопротивления злу насилием» забыл и начал верить в «злой рок» и «судьбу». Причём, уверовали первыми слабые индивиды. И жили так до поры, пока не становились хитрыми, а впоследствии и сильными. А став ими, веру уже относили к религии и философии.
Сойдя с пути предтечей, эллы-грешники и дальше пойдут другой дорогой, отличной от дороги эллов-переселенцев — толлеэвелистов. Скоро Всехучение ими будет забыто начисто. Планету-дом Рэй они переименуют в Землю — потому как землица во льдах стала объектом вожделения; поначалу, чтобы хоронить умерших, а позже, когда и мамонтов постигнет участь динозавров, чтобы взращивать злаки. Себя будут звать людьми. Может быть, потому что жили теперь среди льдов? А чтобы выделиться из животного мира — людьми «разумными». С того самого времени Земля испытает «людниковый» период. Это кто-то из самых первых летописцев сделал ошибку — вместо «ю» вписал «е»… и понеслось. К тому же, история того времени Земли будет омрачена великой ложью, будто динозавры вымерли с началом ледникового периода, а люди появились гораздо позднее, уже на Земле потеплевшей, произойдя от обезьяны. И о динозаврах знать будут из сказок, воочию увидят только в кино, останки — в краеведческих музеях.
Ноне в могильниках на черепах покойников находят обручи из тончайшего среза берцовой кости динозавра, учёные считают, что это захоронения эллов не ставших людьми. Обручи надевались на головы «верным»: тем, кто остался, отказавшись от мяса, верен братской дружбе и умер от голода, не применив чесалку не по своему прямому назначению.
Люди жили иначе. Над головой — хмурое небо, воздух — не чист, под ногами — асфальт, кров — тёмные, сырые каменные «клетки». Цветы... дарили на дни рождения, в юбилей и по другим торжественным случаям, срезанными, в букетах. Чаще клали в гроб и к памятникам. Ели мясо. Каждому челу был отмерен только век. Потому видать, выделяя из своей среды какого-нибудь индивида, люди называли того: «человек».
В подсознании храня что-то от Всехучения, проповедовали.
Наказывали: «не убий» ...и изобрели порох и пушку на колёсах.
Увещевали: «не навреди» ...и применяли медицину, а многих истинных врачевателей души и тела колесовали на площадях.
Поучали: «будь равным» ...и создали общество равных возможностей. Правда, в котором к одним колесо фортуны повернулось, и те катились по жизни на шикарных «колёсах», называемых лимузинами. К другим — нет. Эти всю жизнь отходили на своих двоих. Часть их была колесована «колёсами», употребляемыми вовнутрь.
Твердили: «на чужое не зарься» ...и построили, устав обирать друг друга у себя на Земле, звездолёт, якобы с целью установления контактов с иными цивилизациями для взаимного обогащения знаниями и технологиями. На деле же, трюмы «Колеса» (название звездолёта) забили разными безделушками — бусами из цветного стекла, зеркальцами, пластмассовыми Санта-Клаусами, матрёшками, и другой подобной всячиной. Ну, и конечно, — ящиками с водкой «Туземка».
В момент старта звездолёта от корпуса отвалилась одна из носовых орудийных башен...
В свою космическую эпопею люди достигли многих звёзд за тысячи парсек в округе от Земли-матушки. Колонисты худо-бедно осваивались на планетах. И, наверное, потому, что повоевать было не с кем (здесь везде жили нормальные расы предтеч, умудрённые учением индивидуального толлеэвелизма: на чужое не зарились, оружия не знали, пропагандой не занимались), разделились на две враждующие группировки — одна с одной стороны Земли, другая с другой. Начались долгие войны...
Земля в попытках помирить своих питомцев металась меж двух огней. «Ну, ни фига себе, они дерутся! А чем жить здесь — на Земле-старушке? Зачем посылали в просторы Галактики? За нефтью, углём, газом и салом!»: эти слова стали расхожими в правительствах и СМИ. Мирила, и «кнутом», и «пряником» (поначалу), и униженной мольбой (детки-то, вон ка-а-акие стали!), но безуспешно. В конечном счёте, её гибель стала неизбежной, и свершилась...
Зачем выходцам Земли нужны были войны?! Что они хотели показать или доказать? Но — не суть. В том суть, что вообще не надо было им лезть в Космос. Ну, жили б себе на Земле как люди, а ещё лучше — как эллы с динозаврами. Так нет же, полезли и что натворили! Инцидент с орудийной башней в момент старта звездолёта «Колесо» — явное знамение. Ничего не стоило экспедицию остановить (корабль стартовал с Луны), поснимать все орудийные башни и стартовать снова. Но здравый смысл и в этом случае был побеждён поверием «вернёшься — не повезёт». Капитан корабля получил приказ «вперёд» — колесо истории «звёздного пути» людей завертелось...
На этом месте своего рассказа боцман, засунув рог за пояс, повалился под стол. Полз в свой угол, потревожил нашего Ваню — тот во всех кабаках предусмотрительно напивался, чтобы, когда нас били, ему досталось меньше. Долго слушали храп дуэтом, по кувшину эля выпили.
— Знаете, что я вам скажу, — проснулся, наконец, один, — люди «разумные» свой ум проявили только раз: когда назвали себя так — раз умные.
— Держи, дарю, — проснулся и второй. Примостился в углу, усадил кловуна на стол и протянул ему серебряный рог...
* * *
Над входом теперь светилась неоном вывеска «У Петра Первого». Свободных мест не было, нас не пустили, и уселись уже в авто поехать в другой кабак, как подбежал метрдотель и пригласил:
— Милости прошу, столик вам заказан.
Мы удивились: о нашем возвращении ни кто в городе не знал.
Сорок лет прошло.
Знакомый половой, теперь преклонных лет официант, отвёл нас на прежнее место, где под столом в углу дрых все тот же боцман.
Мы расселись. Официант, предложив из-под полы дешёвые «жёлтой сборки» мобильники, собрал пустые графины, смахнул что-то со стола без единой крошки и прежде чем уйти бесцеремонно растолкал боцмана. Тот узнал нас сразу и, усевшись на всё то же сооружение из сбитых четырёх табуретов, обратился к Ване:
— Будь другом, верни рог.
— Подарки неотдарки, — отказал Ваня.
— Я взамен подарю эту кружку. Тоже, как и рог, реликт. Видишь, на дне рельеф... Печать Петра — царя людей. В кружки такие бражникам наливали бесплатно. Хозяин заведения, гад, прознал про это и теперь с меня денег не берут. Держит отставного адмирала за клоуна. Сюда приходят посмотреть на меня и на эту мою кружку. Видели, вывеску сменил? Ресторация у него теперь, а как не было закуски, так и нет! — прокричал на весь зал. — Выпивал я столько, что дно просохнуть не успевало, а он цену чуть на спиртное повысил, девочек в кордебалет добрал, — останетесь до вечера, познакомлю, — и процветает, гад. Верни рог, из глины пить не могу, к серебру привык.
Ваня неожиданно метнулся к столику официантов и вернулся с четырьмя пустыми графинами.
— Эх! И словим сейчас кайф — не эля, винца испьём. Рог в бауле, я сбегаю в раздевалку, а вы, господин боцман, наполните моей кружкой эти графины. Вином. Поиздержались мы в наших странствиях.
Наполняя графины «красным» — по запаху отменным, боцман докладывал кому-то по мобильнику:
— Здравия желаю... Прибыли, сэр... Все четверо... Обобщить... Желаю здравия.
Вернулся Ваня. Боцман принял у него рог, протёр серебро рукавом, но вина налить не дал — отвёл руку Геры с графином.
— В прошлую нашу встречу я рассказал вам легенду, теперь услышите секретную информацию... Но сначала выпьем. Мне, Гера, плесни только на дно.
— Какое у рога дно?
— Действительно. Тогда я пропущу, а вы все будьте здоровы.
Гера разлил вина и мы выпили.
— Итак, обще и коротко.
Эллы, забыв учение индивидуального толлеэвелизма, развивались по научно-индустриальной стезе, с мечтой о звёздах; став уже людьми, вышли в Космос и колонизировали Миры Иные. В Мирах их колонии были ослаблены в междоусобных космических войнах и, в конце концов, погибли в результате освободительных войн. Люди потерпели военное поражение от расы толлюдов.
Толлеэллы, в жилах, которых уже текла кровь людей, осознали пагубность людской экспансии и предприняли все возможное для её прекращения. Ими и людьми-колонистами была основана раса толлюдов, чьи Цивилизации и одолели людей. Все — победители и побеждённые — были наказаны отлучением от Океана. Для отступников в нём была выделена область с названием Акиан, она — закрытая резервация.
Сйчас в Акиане вспыхивают редкие локальные войны толлюдов с людоидами, и частые — с андроидами из Цивилизаций объединённых в «Табор совладельцев никому ненужного Гаража». С нашествием же вэгов — расы предположительной из соседней Галактики, волонтёрами Акиана была предпринята попытка проникнуть в Океан и оказать здесь им сопротивление. Второе не удалась: оказалось, обычным военным противостоянием интервентов не одолеть. Тогда родилась идея необычного метода, в чём его суть вы узнаете позже, сейчас отмечу только, что в основе метода — практика «похищения» землян троянами. «Троя» — Цивилизация расы триоков, находится где-то в недосягаемом «центре жизнеизначалия». Когда-то, давно-давно похищали трояне людей, теперь — нет: Землю ноне населяют не люди. Спросите — кто и почему?
— Мгновение, — остановил боцмана Ваня. — Гера, отдай-ка графин, я разолью... Вы и этот раз пропускаете? Дело ваше. Будем здоровы... Я спрашиваю, «кто и почему», и мы все внимательно слушаем.
— Землю — к концу Великой Войны необитаемую — толлюды кроме как планетой-заповедником, сделали ещё и «музеем», дабы люди сохранились здесь в своём полноценном естестве. Только-только на Земле обосновалось несколько сотен тысяч счастливчиков, сменивших бластер на книгу с теснённым золотом названием «Всехучение», как здесь снова, как и при эллах, приключилась глобальная катастрофа.
Бедные люди — те, что выжили — вынуждены были прозябать в условиях резко изменившегося климата, терпели лишения от холода, голода, болезней и прожорливых крокодилов. И это без доспехов и бластера, не прочтя до конца «книжицу» с её великой премудростью. Погибали, пока не догадались с земли перебраться на деревья.

Первая Инспекция толлюдов прибыла на Землю с учёными и экскурсией на борту, но подопечных своих — «экспонатов» музея — в должных местах почему-то не нашла. В поисках по всей планете протрясли всю экспозицию и, наконец, нашли каких-то двуруконогих, людьми называть язык не поворачивался. Поспрыгивав с деревьев, те с суковатыми дубинами в руках выстроились в шеренги и, проделав несколько строевых упражнений типа «к ноге»», «на плечо», строем и с песней направились охотиться. Учёные засомневались — тех ли нашли? Убив и съев саблезубого тигра, «кагорта» промаршировала к реке, переправилась на другой берег и наткнулась там на колья в руках таких же двуруконогих, которые на дубины бросились с воплями «ура». Тогда поняли, что потомки их подопечных и экспонатов: «люди одичавшие». С молоком матери взращённые на идее Всехучения, противящиеся одной только мысли нанести какой-либо вред ближнему, учёные и экскурсанты очень расстроились. И, ни сколько не сомневаясь в праведности ими содеянного, изловив, всех одичавших поголовно спецпрооперировали — низвели бедняг до полного беспамятства о происхождении и до уровня сознания «любителей бананов» — обезьян. И Землю покинули.
— Мгновение, — остановил рассказчика Ваня. — Вы снова пропускаете…
Боцман, было потянувшийся за рогом к поясу, сложил руки на столе.
Мы выпили и слушали дальше.
— Вторая Инспекция, уже без экскурсии, от всего увиденного на Земле была повергнута в ужас. Стая обезьян забила и сожрала последнего на планете мамонта. Потанцевав вокруг костра, взялись за дубины... Инспектора от «любителей бананов» — то бишь, обезьян — многого не ожидали, но чтоб те скатились до мясного!
А, когда дубины заходили по головам... было принято решение аборигенов Земли снова обратить в людей. Обезьян научили читать, писать и считать. Третья Инспекция...
— Мгновение, — перебил Ваня. — Вам как всегда…
Выпили.
— Продолжайте, — разрешил Ваня.
— Третья Инспекция, на Землю прибывшая опять же с учёными и экскурсией, домой вернулась на корабле с разбитыми сигнальными фонарями и не в полном составе.
Тогда вся эта мотырня с «музеем» надоела Трое. «Чумную планету» они взяли под особый контроль и учинили здесь невиданный досель эксперимент с кодовым названием «Копия», суть которого — в запрограммированном воспроизведении (воссоздании) «слепка» жизни-истории людей на Земле до Великой Войны…
— Мгновение, — начал Ваня, но его, не выдержав, перебил Гера:
— Ваня, имей совесть!
— Так не понять ни черта!
— Наливай тихонько, и только себе одному, — вмешался и я.
Ваня со счастливыми глазами придвинул поближе графины и налил себе одному.
Боцман, облизнув губы, засунул рог за пояс.
— Как только вмешались трояне, толлюды на Землю наведывались редко. В общем-то, незачем было и не интересно было: история людей, их пращуров, повторялась до мелочей. На планету не высаживались — наблюдали сторонне, исключительно силами спецслужб с очень ограниченным контингентом, и, разумеется, в тайне от учёных и любителей музеев. А скоро и этих наблюдателей убрали. А зря: долго они не ведали того, что обезьяны так и не стали полноценными людьми, что от обезьяны произошёл человек — «любитель апельсинов». У которого, кстати сказать, в последнее время отмечается тенденция все возрастающей любви к бананам.
Разъясняю, чем человечество отлично от людей. Замечу, однако, что в своё время люди называли себя ещё и человечеством, а человечество — ныне — называет себя людьми.
И так.
Первое: Люди произошли от эллов, человек — от обезьяны.
Второе: Люди жили и развивались свободными, человечество — нет. Трояне контролируют. Развивавшееся как Цивилизация «звездоплавателей», человечество с недавнего времени ими повёрнуто на стезю Цивилизации «ииннддусов»: Земля стала и останется планетой «индивидуальных индустриалов».
Третье: Люди изобрели космический двигатель «спиндизи» — могли летать далеко и долго, сколько требовалось. Далеко — потому что были «звездоплавателями»; долго — потому что, открыв антинекротики, победили смерть. Современные же земляне — человеки, или люди(как кому нравится) —никогда не построят ни одного «города в полете"», потому что не изобретут спиндизи. Формулы G=2(PC/BU)2, приведённой в фантастическом романе Джеймса Блиша для этого недостаточно. Не получившему антинекротиков, челу человека отведён только век — вовеки веков.
Четвёртое: Люди освоили планеты многих звёздных систем, их кровь тычет в жилах обитателей Акиана. Доля у земного человечества — разумное, сбалансированное и воспроизводное потребление, ЧТОБ НА ВСЕХ ХВАТАЛО материальных жизненно-важных ресурсов планеты, не без неизбежных, ЧТОБ ВСЕМ ХВАТИЛО, междоусобных войн. Которых можно избежать при разумном, сбалансированном и воспроизводном потреблении материальных жизненно-важных ресурсов планеты, ЧТОБ НА ВСЕХ ХВАТИЛО.
Если и колонизируют когда-нибудь Венеру и Марс, то ни одна «железяка» никогда не покинет приделы родной Солнечной системы.
В настоящее время — а это время нашествия вэгов на Океан — человеческая цивилизация достигла индустриально-технологического уровня самых первых шагов в освоении Космоса. Тогда, когда в Океане уничтожены тысячи Цивилизаций постпредтеч, и продолжают гибнуть, на Земле-заповеднике звёзды ещё пока дарят своим любимым, называют рок-певцов и киноактёров «звёздами», несбыточно мечтают о полётах к небесным звёздам. Не ведают, что во всем Акиане говорят на одном языке «эсперанто». Это только на их планете Бог повелел говорить на языках различных, в том числе и на общеакианском эсперанто (изобретённым, якобы, каким-то там врачом). Не знают, что все разумные существа по всему Акиану выглядят одинаково: голова — одна; туловище — с попой; две руки, две ноги, посередине — «гвоздик» или «лампочка». Различаются только частностями: у одних рост выше, у других — ниже; одни толсты, другие худы; есть челюсти квадратные, есть набок; «гвоздик» бывает резиновым, бывает и железным; «лампочка» бывает «сороковкой», «соткой», «двухсоткой», а то и на весь «киловатт» потянет. Землян Бог разделил на расы сообразно цвету кожи: белую, жёлтую, чёрную, тогда как по всему Акиану все имеют кожу одинаковую — смуглую. В Акиане на планетах водятся одни и те же динозавры, мамонты, слоны, тигры, зайцы, грифоны, щеглы, киты, крокодилы, тюлени, медузы, тритоны и всякая другая живность. Только на одной тигр, например, имеет рисунок окраса шерсти в полоску, на другой — в шашечку. Произрастают: эвкалипт, пальма, баобаб, кедр, сосна, берёза, яблоня, рябина, клюква, грибы, мох и прочая растительность. Конечно же, везде — цветы: роза, мимоза, кактус, фикус, одуванчик, анютины глазки и другие всякие.
Казалось бы, стоит ли нам вообще уделять внимание человечеству — этим ииннддусам?
Но!
Реальность такова: именно ему, человечеству, уготовано спасти Океан от катастрофических последствий нашествия вэгов. Как оказалось, земные человеки — как и люди когда-то — самые искусные воины. Не потому, что самые жестокие, безжалостные в боевой схватке, а потому, что ещё и несравненно сильны в стратегии и тактике ведения скоротечных локальных боевых действий непосредственно на планете, а именно — на суше и на море, по лесам и в степях, в горах и в городах. Ещё у них — самый богатый и яркий опыт всякого рода революционной борьбы, а также партизанской и подпольной. Скоро такие воины и такой опыт будут просто необходимы. Воевать им не против вэгов — этих не одолеть. Да и покинули они Акиан и Океан сразу после вторжения, мы уже и забывать их стали, похоже и они нас забыли. Враг другой — коллаборанты. Надо признать, они круче вэгов.
Всё. Я рассказал всё, вам не следует больше предпринимать других странствий. Вам предстоит заняться нужным, конкретным делом. А теперь, Гера, отдай графин Ване, а ты, Ваня, наполни рог до краёв...
_____________________________

Я, Лука, Гера и Ваня — кловуны в Доме Наместника Кагора, планеты-заповедника людоидов. Служим: сидим на корточках в фойе у входа в Дом и приветствуем входящих. Таково — как нам говорили, и мы так до недавнего времени считали, — наказание за воинские преступления. Всю жизнь считали себя — толлюдами-карликами, и верили тому, что в кловуны с Флота нас списали, подвергнув амнезированию — попросту, «отлучению от памяти». Теперь знаем, кто мы на самом деле: мы — люди, попавшие в плен к толлюдам. На Земле жили и сейчас живут наши прямые предки, но не родятся ни Круглых Матвей (я, Матей), ни Битный Лукьян (Лука), ни Горбан Георгий (Гера), ни Малько Иван (Ваня). Потому, что проект «Копия» троянами закрыт и человечество повёрнуто на другой — свой — путь.
Обо всём, кроме легенды от боцмана и того, что человечеству отведено спасти Акиан и Океан от катастрофических последствий нашествия вэгов, мы уже знали. А узнали, случайно, из сенаторского архива Отто Шмидта — Наместника Кагора, сенатора Соединенных Цивилизаций Акиана, Отца Дома и нашего, кловунов, господина, как и тайного, впрочем, друга. Доступ к документам мы получили только раз и на недостаточное, для полного ознакомления, время. Потому-то и странствовали, обошли все кабаки — в каких, полагали, как нигде на Кагоре, можно добыть, хотя бы косвенные, факты в дополнение к «Тайне Акиана».
©Владимир Партолин bobkyrt@mail.ru 21.07.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.