Рекомендуем прочитать

Її ім'я прекрасне, ніжне – Квітка,
А спів, неначе пісня солов’їна.
Але в тим співі вічна, дивна сила,
Цей голос – мальовнича Україна!
Цей голос водоспади, ріки, квіти,
Поля, луги, безкрайніші світи.
Чи вітерець, що вміє скрізь бриніти
Пройти крізь стіни, відстань, і віки!
Вона жила далеко, далеченько,
Але була душею – Українка.
Її ім'я навіки - Цісик Квітка.
Вона сама тендітна, справжня зірка!
Найсправжня, українська світла постать!
Не штучна, а тому завжди яскрава!
Шкода, вона зробила дуже мало,
Але це більш, ніж інші! Це заграва!
Заграва сяє зіркою на небі,
Звучать із піднебесся пісні в світі!
Її душа, любов до України
Лишилась в тим пісеннім заповіті!

КЛЮШКА В ТИРЕ
Конец апреля выдался расчудесным. Кремово-солнечным, дымчато-палевым и нежно-зеленым. Вторая половина дня в разгаре. Солнечно. Сквер сияет первозданной чистотой. Весь скопившийся за зиму мусор убран, газоны словно причесаны, асфальтовые дорожки чисто выметены, только что не вымыты, кусты боярышника подстрижены как под линейку.
Самая завораживающе праздничная часть сквера  прозрачно-светозарная аллея, окаймленная стройными, как на подбор одного роста, лиственницами. Эта аллея пересекалась с другой, старой аллеей, обсаженной мощными тенистыми липами. По ровным, без бугров и выбоин, лужайкам живописно раскинулись молоденькие рябины, клены, тополя, изрядно вымахавшие березы
За маленькой детской площадкой вокруг новенького здания тира толпились люди. Происходила торжественная акция его открытия. Своего рода праздник. Гуляющий народ стекался помаленьку туда, к тиру. Играла музыка. Говор, смех. В общем, весна.
Эти двое тоже обратили свое внимание на толпу и смех. Они пересекали сквер по старой липовой аллее - молодая худенькая, невысокая стройная женщина и долговязый подросток с коробкой торта в руках. Она одета изящно - приковывает взгляд, - но как-то, то ли старомодно, словно из другого времени или другой жизни, то ли еще как! На ней черное летнее пальто, короткое, прямое и узкое, с воротником стойкой и прямыми плечами. Из-под пальто струится темно-серая с серебристым отливом юбка, фалдящая по стройным ножкам, обутым в изящные, но не первой молодости туфельки на невысоких каблучках. На голове плотно облегающая - по тугости, прямо как резиновая купальная!

Марат Галиев
Аудио-рассказ «Таракан» (социальная фантастика): https://www.youtube.com/watch?v=67YMOAKqPoA
Читает автор

«Все же какой же он жалкий и отвратительный...», — брезгливо морщился Дэк, куря трубку и наблюдая из окна своего бюро за крупным бледно-розовым тараканом. Тот ползал по пищевым отбросам и с жадностью набивал брюхо. Все не нажрется!
Дэк работал в инсектариуме местного зоопарка уже много лет, но так и не смог полюбить своих подопечных. Он специально подкармливал насекомых под окном, чтобы вблизи наблюдать за их повадками. Это входило в его обязанности. Если те отдалялись, пользовался биноклем. Дэк уже был стар и ленив и не любил надолго покидать удобное кресло. Свои наблюдения он аккуратно вносил в специальную тетрадь. Пару раз в месяц в инсектариуме появлялись ученые. Они отбирали несколько экземпляров, прихватывали записи и уезжали. Старик знал, что насекомых используют для опытов. Будто бы это двигает науку. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок!
Несмотря на то, что питомцы расплодились до нескольких тысяч особей и почти не отличались, самых ярких он выделял по внешности и характеру. Например, этот здоровяк, что копошится под окном, особенно ушлый. Приходит всегда первый, пока сородичи спят. Не любит толкотни, и мастак по части пожрать. Его все боятся, оттого снимает сливки по полной.

Случалось, старик пропускал стаканчик, засыпал и запаздывал с кормежкой. Тогда в тараканов вселялся дьявол. Они высыпали во двор и начинали бузить. Метались в разные стороны, пищали, размахивали соломинками. Дэк не вмешивался. Ненароком подавишь этих тварей, потом объясняйся с администрацией.

Игра в четыре руки

1.
День катился всеми своими бесчисленными колесами к концу, а с ним и прием. Лера чувствовала, как сильно устала. Сегодня был необычайно обильный наплав посетителей. Ее всегда удивляла эта аритмия; случались дни, когда их почти не было. А бывали дни, когда они шли, как льется вода из крана, непрерывным потоком. Вот на этот раз вода лилась почти, что не переставая.
От обилия чужих историй у Леры даже немного разболелась голова. Конечно, это жутко увлекательно копаться в судьбах людей, разматывать иногда невероятно запутанные клубки проблем. Ей всегда было интересно прослеживать взаимосвязи явлений и событий и отыскать в этом лабиринте выход. Потому-то и выбрала такую профессию. И все же подчас бывает очень обременительно блуждать по этим запутанным тропинкам. Невольно в душу забредает отчаяние от воистину безграничного несовершенства человеческих существ, которые делают все возможное, чтобы нанести себе максимальный урон, превратить себя в несчастных созданий. Просто удивительно, насколько люди не понимают элементарных вещей, едва ли не каждый живет в собственной раковине и не желает, даже несмотря на уговоры, выбираться из нее. Завертываться в кокон своих заблуждений для многих несравненно легче и приятней, чем вылезать на свет божий и видеть мир таковым, каким он действительно создан. Приходится затрачивать гигантские усилия, чтобы заставить людей посмотреть на события при реальном освещении.
Иногда она называла себя борцом с иллюзиями, а это, как известно, самая отчаянная и самая безнадежная борьба. Но, как ни странно, бывали случаи, когда она одерживала над ними вверх.

Володин бежал в больничных тапочках по узкой улочке Старого Города в галерею, где была выставлена на продажу его картина. Теплый ветер дул ему в открытую грудь, развивал его длинные волосы, шелестел пожелтевшими листьями платанов, которые всегда облетали первыми. Сохло на веревках белье, но во дворах и на крылечках домов не было ни души. И ему казалось, будто он откинул тапочки еще в тот день, когда его подобрали на улице и отвезли в реанимацию.
В тот день он отдал свою картину «Видение» владелице галереи Ванде. А перед тем тяжко заболел, и не было денег, и никто не мог помочь, кроме приятелей, забегавших к нему в мансарду, чтобы поболтать и опохмелиться. И он едва дотащился с картиной до галереи, отдал «Видение», а потом – провал. Теперь Володин проклинал себя за то, что предал самое дорогое, что у него еще оставалось – образ той, которую он любил всю жизнь. «Лучше бы я сдох тогда…», – страдал он от угрызений совести.
Галерея находилась на Монмартре. Так назывался район Старого Города, где издавна селились художники, спивающиеся мечтатели, авантюристы, не в ладах с законом. На Монмартре Володин снимал угол. Ему нравилось жить там, в городских трущобах, где можно было затеряться в толпе. Нравился весь этот странный нищенский быт человеческого муравейника. Здесь среди этой обветшалости мира и особенной здешней ауры, ведомой лишь Творцу, он ощущал то, что было созвучно его душе – Великую Грусть Утраты. Чуял нутром, что все здесь причастно касанию мирам иным. Так появилось «Видение».

Повесть - феерия

Пазл

Глава первая

Хрю-хрю

Иголки или лучи, шипы или лучи синего света? Но, если длинные лучи-иголки на
камне могли быть чем угодно, то сохранившие яркость краски на папирусах сияли лазурью и застывшими лучами быть никак не могли.
Старик дописал свою книгу о Египте и его богах, и упрямыми фактами доказал, что древний народ сам, без чужих советов и помощи и создал, и достиг.
Ни в каких пришельцев, атлантов, лемурийцев или ещё кого-то неизвестного он не верил.
Этот кто-то, в любом случае, должен был оставить маленький, крошечный, но все же заметный дотошному и опытному глазу след на Земле. Свой след на Земле…
Отблеск. Тень.Отпечаток. Осколок. Часть. Частичку. Звук. Название. Слово. - Имя?
- Хотя бы что-то…
Все исхожено, исползано на локтях и коленях, изучено, измерено, ощупано, исследовано. Не было никаких сомнений в верности изложенного и подтвержденного снимками, схемами и фактами. Но...
- Но, на нескольких артефактах конца пятого, начала четвертого тысячелетий были эти шипы или иголки, совершенно не вписывающиеся ни в одну теорию.
Да и нет у него никаких гипотез насчет этих иголок. Потом иглы исчезли, но и боги стали напыщенными и не такими реальными, будто бы те, с иголками на звериных головах, жили вместе с древними, учили их и присматривали за Египтом. А эти, надменные, пришедшие после них, были лишь эхом былого. Были просто… Просто религией.
И надписи на всех этих рисунках на папирусе и камне давным-давно стерты.

Интересно, чёрт возьми, какой умник придумал, что в часе должно быть шестьдесят минут, а в минуте столько же секунд? Вздёрнуть бы его за эти фантазии. Полагаете, один я так считаю? Ошибаетесь, господа. Вспомните несчастных влюблённых, часами изнывающих от мук ожидания, и напряжённо следящих за застывшими стрелками. А? Вот и я о том.
Притаившись в укрытии (короче, из кустов), словно голодный монстр Дэвид осматривал свои охотничьи угодья, то бишь улицу. Вечерело. Луна унылым оком недопившего алкаша подмигивала из небесного бара. Зажглись фонари, предвещая наступление царства тьмы. А её всё нет. Я имею в виду ночи.
Ждать, вроде, и не долго. Через три минуты пройдут стражи порядка, и тогда начнётся… «Но это же целых три минуты! или сто восемьдесят секунд! Хорошо ещё, хоть они не делятся, а то и их посчитал бы. Вот, блин, даже трясёт от нетерпения».
И снова, в который раз, Дэвид взглянул на наручный хронокомп. Как ужасно медленно ползёт время, когда наблюдаешь за ним. Будто ленивая гусеница оно растягивается и растягивается, чтобы продвинутся лишь на секунду. А потом через целую вечность на следующую.
Дэвид обречённо вздохнул и посмотрел по сторонам. Ничего особенного здесь нет. Обычная широкая улица, трёх – четырёх этажные дома, цветочки везде, газоны. Всё прилично до безобразия.
А привлекло его сюда одно существенное обстоятельство. Дело в том, что на другой стороне проезжей части стояло весьма солидное здание. Это БАНК, в котором лежат денежки и терпеливо ожидают, когда за ними придут.

Два мужчины живут в моем сердце большом.
Два мужчины страдают о сердце моем,
О больном, и израненном сердце бессильном,
Что мечтает о друге едином, любимом.
- Два мужчины. Как странно. Ты любишь двоих? –
- Вырывалось не раз у знакомых моих.
- Да, люблю. Это грех? Это вас удивляет?
А меня в моем сердце другое пугает.
Я люблю, не люблю. Я люблю, ненавижу.
Я любимого больше не знаю, не вижу.
Я обижу, обидела. Я не простила
Зло, что в доброе сердце с любовью впустила.
Я люблю одного. Ненавижу другого.
В нашем мире подобное, право, не ново.
Только сердце мое не умело так биться,
Где возможно об острые камни разбиться.
Сердце любит, не любит, свободы не знает.
Его в холод, и в жар, в лихорадке бросает.
К одному и другому желает прижаться,
Но к холодной стене может, лишь, прикасаться.
Охладят эти стены жар сердца больного
И увижу опять неба цвет голубого.
Ни один, ни другой ввысь меня не поднимет.
Только третий нигде, никогда не покинет.
Он один будет жить в моем сердце большом.
Будет теплым, и радостным светлый мой дом.
Нету двух, нету трех, и ушла пустота!
Только он. Только я. И любовь навсегда.

Человек мельчает,
по суху гребя...
Жизнь исключает
самоё себя
когда нет простора
вольготно плыть...
Естественного отбора
обрывается нить -
пресыщенность роли
тому виной:
житейские гастроли
захлестнули волной
потерянную личность
среди невзгод.
Теперь безграничность
вошла в обиход, -
блуждающим душам
раздолье вне тел.
Ответственным мужем
я стать бы хотел,
но нравов распущенность
растлевает нас.
Моральная расплющенность
донимает подчас
и мои откровения
не меняют дела.
Предаются забвению
порывы внутри тела,
ибо духовность исчерпана
и ужасает плоть
таинственность зеркала,
будто Господь
вдруг сатаной обернулся,
каноны поправ, -
проявить замахнулся
необузданный нрав:
зеркальную бездну
затаил против нас, -
в глуби её исчезнем
средь сонмища гримас.

Чтим причастность к пучине
в отраженье своём
и по этой причине
в зеркала не плюём...

***
Как ни странно,
но похвальное умение
порой нечто дурное
разглядеть в себе самом

помогает вместе с тем
увидеть лучше всё хорошее
и доброе в другом.

***
Пловцу отважному средь моря человеческого
к сведенью принять
не лишним было бы отнюдь:

даже в волнах чужого горя
в одночасье тоже можно,
захлебнувшись, ненароком утонуть!

***
Каким сегодня голосам авторитетным
ни внимай,
с почтеньем вслушиваясь в них,

а всё же ясность в мыслях собственных лишь
делает возможным
пониманье и чужих.

***
Сродни тому,
как при движении стремительном вперёд
лицо с удвоенною силой
обдувает встречный ветер,

так и бушующая злая ярость тьмы –
она и есть обычно
лучшее свидетельство о свете!

***
Пусть без тревог и вне опасностей,
на первый взгляд,
размеренно-дремотно жизнь течёт,
как у матросов в штиль средь глади океана, –

а всё же бдительность
не стоит притуплять при этом. –
Так нет ничего ещё обманчиво-зловещей
вида спящего вулкана…

У пологого берега реки Москва негромкий разговор будил предутреннюю тишину.
- Яким, ты уж будь по строже к воде, да на запрудах не томись.
- Бобров плотины обойти можно, а вот у Рублева берега балуют мужики. Им только по головам надоть бить.
- Не вяжись с мужланами. Батогами забьют…
- Успок сердечко свое, Марфуша. Довезу я до батюшки твоё во весточку. Вернусь с войском, успокою Надыма, пущай усмирит свою гордыню!
- Ой и не говори Яким, как завяжется тьма в душе людской, так и растёт громадной гадюкою!

Я сидел на коротком подмостке, спустив ноги в воду и слушал этот осторожный разговор мужа и жены перед отправкой на челне. Слова вязались сами собой, потому что дело было давнее, в предвкушение звона колоколов новой церкви. Её ещё и не достроили толком, а медные звонцы, отлитые в Одинцовской кузне, уже вещали о славном граде стройным рядом. Звоните, звоните, вещайте о новой вере, в угоду которой всё рушилось на Руси, перепахивались тропы к скопищам языковых божеств с обугленными от огня деревянных идолищ.

На другом берегу сидел рыбак. Он ёжился от утренней прохлады, отчего позвякивали маленькие колокольчики на ещё нераспределённых удочках. А он пока забрасывал одну и манил мыслями сонную рыбу. Это ему так казалось, что она спит с ночи. А там шла непрерывная война между карасями и щуками, да плотвой, удирающей от теней подводных. Лишь к первым лучам солнца успокоится мелкая рыбёшка. Впрочем, размечтался, рыбы в реке всё меньше и меньше, не так как тысячу лет назад, когда Яким садился в чёлн, чтобы бить челом перед батюшкой Марфы.

Рассказ опубликован в февральском номере (№2) литературного журнала "Сибирские огни" за 2017 год http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/kak-eto-bylo

Минула уже почти четверть века с того дня, когда мы вдвоем с товарищем Женей Коноваловым нырнули в мутные волны рынка. Оба на тот момент еще числились научными сотрудниками НПО «Вектор», но, скорее, номинальными, у обоих по двое детей. А на дворе расцвет эпохи незабываемых «лихих девяностых» – галопирующая инфляция, обесценивание вкладов, всероссийский «лохотрон» под названием ваучеризация, безверие, локальные войны, разгул преступности и прочие «прелести» времени бессовестного разграбления, «прихватизации» некогда общенародного достояния, поры первоначального накопления капиталов при практически полном самоустранении государства из всех сфер экономики под сладкую болтовню о свободном рынке и демократических ценностях.
Большинство наших коллег по «Вектору» уже слиняли за рубеж или собирались это сделать. А мы с Женей перебивались тогда книжной торговлей: мерзли на Чкаловской ярмарке, развозили книжки по области, открыли несколько небольших розничных точек, учредив товарищество с ограниченной ответственностью (ТОО) «Буян».
Мысли о поиске новых рынков сбыта сидели у нас в головах вечной занозой. Однажды услышал по радио рекламу: «Купеческий караван» отправляется в плавание!..» и контактные телефоны. Приехал, позвонил. Один новосибирский предприниматель Владимир Мегрэ (псевдоним), зафрахтовал круизный теплоход «Патрис Лумумба». Желающие могли сдать ему товар на реализацию – «караван» спускался вниз по Оби с торговой миссией.

Как я спас собаку
рассказ

Это случилось осенью, в октябре. Пять лет назад. Я хорошо помню тот год. В начале лета мы с женой, наконец, официально развелись. Хотели этого оба, надоели друг другу до смерти. Особенно я ей со всем этим "отсутствием характера, жизненных планов и дурными привычками". Несколько месяцев после этого пил без остановки. Бесцельно, днями напролёт, ходил-бродил по городу. Иногда пытался знакомиться с девушками, но без особых успехов. По сути - ничего нового. Я делал ровно то, что делают все мужчины моего склада, то есть, "слабохарактерные", в подобной ситуации.
Помню ещё, что пытался пристроить несколько сценариев на "Ленфильме". Постоянно ждал звонков со студии. В сценариях этих менты и бандиты бесконечно били друг друга под дых, шутили и кричали дурными голосами что-то вроде: "Кто меня заказал! Кто? Говори, падаль!…". Естественно, чем больше я пил, тем реже мне звонили. Кстати, некоторая польза в неумеренном пьянстве, как я теперь думаю, всё-таки присутствует - большинство моих тогдашних творений так никогда и не увидели свет.
Очень быстро моё вполне благополучное жизненное положение рухнуло и превратилось в пыль. Деньги закончились. Общая депрессия, алкоголь, разлад с друзьями и родителями. Бывшая жена меня ни слышать, ни видеть не хотела. Я понимал, что всё катится куда-то не туда, но остановиться не мог. Никаких перспектив, с работой и жильём - сплошной туман.
И всё же, как это часто бывает у сильно пьющих людей, по утрам у меня случалось вполне сносное настроение. "Всё отлично! - говорил я себе, просыпаясь. - Ты, наконец, свободен. Вся жизнь впереди. Тридцать три года - самый расцвет для мужчины!

Я не могу так больше жить,
Сидеть на месте надоело,
Хочу хоть что-то совершить
И сделать стоящее дело.
Хочу забыть о праздных днях,
Хочу от лени отряхнуться,
Хочу, обычность приподняв,
В необычайность окунуться.
Хочу трудов, хочу забот,
Усталости и вдохновенья,
Пускай течёт ручьями пот,
Хочу создать своё творенье.
Хочу оставить в жизни след,
Мне сытость жизни надоела.
Хочу на всё найти ответ
И сделать стоящее дело.
18.04.1987.

Не люблю холодную погоду,
Не люблю, когда гремит гроза,
Не люблю холодную природу,
Не люблю холодные глаза,
Не люблю холодного тумана,
Не смогу весь век прожить в глуши,
Не люблю холодного обмана,
Ненавижу холода души.
10.05.1987.

Не предавать, не лгать, не унижаться.

Часть 1

Если у тебя нет проблем, твоя радость будет недолгой. Это я говорю сам себе, потому как говорить больше некому, я один, вокруг никого нет, только я и моя непутевая голова. Не просто непутевая, а побитая и опухшая.
Сидел, никого не трогал, пил водочку из маленькой рюмочки и был вполне упокоен и убаюкан отсутствием каких-либо проблем во второй половине сегодняшнего замечательного дня.
Мне никуда не надо, мне никого не надо, мне ничего не надо. Блаженство, ядрена феня! И сам все запоганил.
Представляете, сегодня в три часа пополудни я вызвал молодого парня на дуэль.
И райский покой сдуло ветром вместе с ядреной феней. Взамен душевного блаженства - геморрой и в душе, и в башке.
Лучше бы геморрой был там, где ему положено быть. А теперь голова ни о чем другом думать не может, кроме как о том, что сделал большую глупость.
Душа под этими мыслями подписалась без колебания. Хотя бы на секундочку заколебалась, произвела какие-нибудь сомнения, вступила с мозгом в диалог, развила диалектический дискурс по теме. Ни хрена подобного.
-Хозяин, а ты - дурак, хозяин! - слышу ее уверенный и громкий голос где-то у самого горла. У меня, когда душа говорит, она говорит внутри груди у самого горла.

Два часа назад в моем подъезде тусовались парни с девчонками. Я через дверь слышу: гогочут и гогочут. Можно было потерпеть, включить телик громче, но я же - герой, вышел из квартиры, ребята, говорю, даю вам 15 минут, если через 15 минут не затихнете, я помогу вам успокоиться.

Последний бастион

Посвящается Дине Кирнарской

Глава первая

1

Как всегда после репетиции Княгинин чувствовал себя усталым и опустошенным. А сегодня это ощущение было особенно сильным. Хотя нагрузки были самые обычные, даже немного меньшие, чем всегда. Он закончил минут на пятнадцать раньше, чем удивил своих музыкантов. Его оркестранты привыкли к тому, что он все делает строго по расписанию. Если занятие должно длиться два часа, оно будет длиться ровно два часа. Ни минуты больше, ни минуты меньше. Такой порядок Княгинин завел вскоре после того, как возглавил коллектив. Он считал, что если существует во всем строгая дисциплина, то так легче управлять людьми. Музыканты же народ не самый дисциплинированный в мире, если произведение им нравится, репетировать они могут часами, но только тогда, когда им вздумается, когда есть настроение. Он хорошо это понимает, потому что по природе сам такой. Но они не могут себе позволить подобную расхлябанность, график выступлений и гастролей очень жесткий. Как и конкуренция. Слава богу, они в последнее время, как говорит Струмилин, на коне, приглашения выступить так и сыплются. И не только в своей стране, но почти со всего мира. Иногда у него даже возникает желание отказаться от некоторой их части. Во-первых, это не идет на пользу их игре, не всегда удается до конца отработать произведения, так как хотелось бы ему. А во-вторых, такой напряженный распорядок жизни все же несколько выматывает.

— Аврал. Командующего подменили.
— Доложите внятно, контр-адмирал Девятов, — потребовал адмирал Шварпцкофф.
— Сижу я в «персоналке», оправляюсь, значит, в монитор гляжу, вдруг — как током: что-то не то с командующим. Лицо вытянулось, в плечах раздался. Дал задание, мой комлог смоделировал его фигуру в рост и сравнил с фигурой Шмидта. Метр семьдесят четыре сантиметра против трех метров одиннадцати сантиметров.
— Вы не допускаете ошибку? — спросил адмирал Моль.
— Перепроверил два раза. Шмидту по пояс.

Говорили шёпотом, чтобы не услышал дремавший поодаль от подчиненных командующий базой флаг-адмирал Малышев. Виделись с ним только раз в году и только в кубрике-ком, где проводились командные учения. Был Малышев карликом, мужчине со средним в два метра ростом макушкой доставал до причинного места, а иной женщине — до колена (у толлюдов женщины выше мужчин). Комплексовал, потому общался наяву исключительно с адмиралами, сидя в глубине высокого подиума размером с доброю сцену оперы и балета, за столом, не покидая кресла. При «сцене» имелась «оркестровая яма», в которой и находились всё время учений адмиралы, выстроенные в шеренгу из сорока офицеров. Выстаивали на «пюпитре» — индивидуальной под ногами, телескопически выдвигаемой и регулируемой по высоте площадке. Назначение той — выровнять в струнку околышки фуражек адмиралов, по плечи только видимых из ямы. Механизм регулировки не рассчитали, как водится, для самого низкого и самого высокого из толлюдов. Первый, вице-адмирал Склист, смекнул сшить удлинённые клеши, под которыми прятал ботинки на высоченной «танкетке», второй же, контр-адмирал Шмидт, попросту опускался на коленки.

- Надежды, практически, нет, - седой врач устало посмотрел на Ларису Абрамовну и, не выдержав ее взгляда, с мольбой устремленного к нему, отвел глаза в сторону. - Если бы не сломанный позвоночник, можно было бы попробовать курс химиотерапии, пересадки спинного мозга...
- Я все поняла. Сколько ему еще осталось? - врач был поражен мужеству этой женщины. Израильтянка бы на ее месте устроила скандал, потребовала созвать консилиум, стала угрожать судом. Терпеливость и кротость репатриантов всегда раздражали и удивляли его. Но на этот раз он был благодарен ей за то, что она пожалела и без того истрепленные нервы врачей, каждый день сталкивающихся с болью, страданиями и смертями.
- Еще месяц, - ответил он. - Максимум, два.
- Я могу забрать его домой?
- Да, конечно. Сегодня после обеда.
Вечером, уже дома, Лариса Абрамовна зашла в комнату сына пожелать ему, как обычно, спокойной ночи.
Юноша лежал на кровати, неподвижно уставившись в одну точку.
- Как ты себя чувствуешь, сынок? - спросила она.
- Ты плакала? - он увидел ее опухшее от слез лицо.
Мать отвернулась.
- У меня к тебе маленькая просьба...- сказал он спокойно.
- Какая?
- Помнишь моего малнького плюшевого медвежонка?
- Принести тебе его?
- Да.
Она разыскала где-то на верхней полке шкафа требуемую игрушку.
- Вот.
- А теперь вспори ее по шву, - попросил больной.
- Зачем?
- Так надо. Ну, пожалуйста.
- Хорошо.
Она сделала, как просил сын.
- Теперь, - сказал он, - найди у него в животе маленькую металлическую коробочку.

Звездолёт встал на дыбы. Сильный удар встряхнул корпус и уронил на пол всё, что не было закреплено.
– Внимание! Корабль атакован неизвестным агрессором! – раздался в громкоговорителях напряжённый голос капитана. – Всем пассажирам срочно вернуться в свои каюты, занять спальные места и пристегнуться сонниками.
Потеряв управление, звездолёт стремительно нёсся к планете. Люди метались в панике. А я, как обычно, сидел в грузовом трюме и, подключившись к внутренним камерам, наблюдал за легальными пассажирами.
В отличие от них я спокоен. Те пять лет, в течение которых после гибели родителей зайцем скитался по космосу, ничего хорошего не принесли. Конечно, умирать не хотелось, ведь едва исполнилось шестнадцать, но я увидел столько человеческой низости и подлости, что предпочёл бы смерть. А ещё до чёртиков надоела такая жизнь, в которой у меня нет будущего.
Всё что я умел – воровать, проникать зайцем на космолёты и выживать. Не раз я замерзал до полусмерти, иногда задыхался от нехватки воздуха. А судьба, как мачеха, жестоко наказывала, но и хранила меня. И вот, наверное, пришёл конец этой жизни.
Всё моё имущество – тёмно–фиолетовый скафандр, который я украл на одном из космолётов. Он имел системы обогрева и восстановления воздуха. А ещё примитивный интеллект, позволявший тайно входить в сеть корабля. Этим сокровищем я обзавёлся, едва не задохнувшись в одном из затяжных полётов и очень им дорожил. Он стал моей второй кожей.
За годы полётов я освоился с жизнью на корабле, и знал, что и когда происходит. Это помогало вовремя прятаться, чтобы меня не обнаружили. Заяц в космосе – это вор.

Правда о Глобальном потеплении
https://www.youtube.com/watch?v=JF_xCX-F0fU&t=317s
http://samlib.ru/n/nikolaew_s_a/prawdaoglobalxnompoteplenii
В этой статье сверху ссылка на ролик, которая не заблокирована.

Надо, чтобы об этом обмане узнали все. Не забудьте поставить лайки.
Может ещё чего придумаете.
Придумал. Пригласите своих друзей. А они тоже своих друзей.

Подписывайтесь на канал. Будет 150 докладов и статей.

1.
Как помои,
нам на головы выплеснули небеса,
затхлой слизью дождя поливая
черепицы домов, мысль о солнце, щебЕчущие голоса,
будто двое
злобной бранью, которую извлекает из камня коса,
верещат, даже не успевая
уловить окончанье
предыдущей строки, заикаясь, клубясь облаками
гневной пены. В отчаянье
тумаки раздавая направо – налево,
и движенья чужих кулаков упреждая своими боками.

Надломили цветущее древо
и дубин ископаемых примененье
изыскали в наш век.

…Песнопенье, - увы! –
понимал даже дикий и злой печенег;
и бряцанью мечей завсегда предпочтительней пенье
и смиренье
с гордым профилем головы,
признающей заглавьем лишь местоименье;
как на голову снег,
предшествовало обозначенное тише воды, ниже травы, -
задушевное нежное пенье,
становилось никчемным войны упоенье,
и бренчал даже лук успокоенным звуком своей тетивы
с вдохновеньем.

2.
Что же, Русь,
мыслишь ты,
глядя с мудрости башни
на абсурд, что творится внизу, у подножья,
превращая в ненужность сынов?

С головы,
отделённой от плеч
(слёзы давят – утрусь)
хочет ненависть стечь,
пузырясь и паря тёплой кровью.
Чьи-то шашни
искажают красивые лица коварно придуманной ложью.

…Проверяет раджа боевитость слонов
на бессмысленной быдлости массы,
навевая туман преимущества расы,
и ведёт фанатичная дрожь
пацанов
на соседние земли вытаптывать пашни.

3.
А в церквах всемогущие мощи
выставляют мирянам и батюшка поп
«Аллилуйя!..» - кричит
…и вериги отшельника ветер полощет,
а немое распятье над толпой гостью в горле торчит;
прихожан бьёт озноб…
И проще
разгадать мычанье коров,
чем мысли царя.

И если народ не здоров, -

СВЁРТОК №9
( ПРОПАВШАЯ ДУША )

Глава 1 Свёрток 9

Цитата: Всё подчиняется поиску души.

1

2036 год. Город Санкт - Петербург

– Помнишь вчера этого новенького.
– Китайца что ли.
– Да! – Ответил Павел. – Он вчера мне рассказал, чего они там добились в своём институте.
– Этих узкоглазых развелось до задницы. – Встрял Костя Процин. – Скоро Русских в городе не останется, одни жёлтые будут. Правда, Андрей.
– Давай разливай именинник.– Пробурчал Андрей Мохов.
– Короче они смогли у крысы удалить ген сна. – Продолжил Павел, потом сделал глоток « Генопиво » ( Натурального, генетически изменённого пива, синего цвета, с вишнёвым вкусом. ). – Так что вы думаете, крыса не спала целую неделю, а потом сдохла. Китайские военные сразу заинтересовались этими опытами, поспешили выделить 50 миллионов долларов, на дальнейшие исследования.
– Была бы моя воля сейчас бы, взял бы пистолет, вышел на улицу и пристрелил бы парочку. – снова о своём заговорил Костя.
– Давай, лучше наливай. – Сказал Андрей.

Сквозь приоткрытое окно Валентина Петровна услышала, как залаял дворовый пес. Кто-то кликнул ее по имени. Выглянув, старушка увидела красный автомобиль и возле него незнакомую женщину в темных очках. Заметив в окне хозяйку, та сняла очки и помахала рукой. Старушка вышла из дома, шикнула на собаку и приблизилась к незваной гостье. На вид той было лет тридцать. В здоровом теле, лицо смазливое. Баба как баба. Разве прибарахлена шикарнее, чем местные, да намалевана чересчур. Словом, городская цыпка.
- Я насчет бани. Вас Павел предупреждал? - незнакомка говорила ровно, без эмоций. Натянула улыбку.
Валентина еще раз оглядела ее с ног до головы. Глаза холодные, бесноватые. С характером баба. Похоже, живет без мужика, смекнула старушка. Гостья переминалась и всем видом выказывала нетерпение.
- Вы не слышите? Мне повторить? – она кинула взгляд на табличку с номером. – Вы Валентина Петровна, или я адресом ошиблась?
Старушка откашлялась.
- Ну, да, заходил Пашка, говорил про тебя... Одного не пойму, для чего тебе моя баня? Сейчас в таких и не моются-то!..
- У вас пятистенка по-черному?
- Пятистенка. Только я ее уже лет десять не топила. Как старик помер, я к соседке хожу...
- Я в ней мыться не собираюсь, – обрезала женщина. - А где сама баня-то? Можно взглянуть?
- Вона, в конце двора, - старушка указала на потемневшее бревенчатое строение.
- Так я войду?

Валентина загнала в будку собаку и отворила калитку. Гостья прямиком направилась к покосившемуся домику. Старушка едва поспевала. Дамочка с интересом осмотрела баню снаружи.

ТЯЖКИЙ ГРЕХ ИЛЬИ ЭРЕНБУРГА
(«Любовь Жанны Ней»)

Долгий и непростой путь Эренбурга из большевиков 1907 года в эсерствующие нигилисты 1917 – 1921 годов и обратно – в передовые борцы за торжество мировой пролетарской революции – красочно и впечатляюще описан Б.Фрезинским. 1 Я намерен подробнее поговорить о месте романа «Любовь Жанны Ней» в эволюции той идеологии, которая отражена в художественных произведениях и публицистике Эренбурга 1917 года – начала 1920-х годов.

«НЕХОРОШЕЕ УСТРОЕНИЕ МИРА» Председатель исполкома Терёхин - герой рассказа 1921 года «Любопытное происшествие» «в пятом классе прочёл брошюрку “Пауки и мухи”, возмутился нехорошим устроением мира и отважно порешил всё переделать заново». До определённого предела (которому и посвящена моя статья) Эренбург строит свою поэтику на жалости к «мухам» по Диккенсу и Бичер Стоу и (часто - достаточно злой, как в данной цитате) насмешке над отважными переделывателями мира на основе их пятиклассного (примерно – восемь классов нынешней школы) образования. Понятно, что самая простая программа (то, что, так сказать, лежит на поверхности) – попытаться уничтожить всех «пауков», оставив в живых одних «мух».
Посмотрим, как менялся в указанный период тон Эренбурга в освещении отдельных частных аспектов жизни Европы и России. 2

ОКТЯБРЬ О «Злом и разгульном житье», мольба о возвращении «заблудшей овцы» (России) «от пахучих трав на луг родимый!» («Мольба о России»: 3 , ноябрь 1917). «В балагане резвые клоуны: “долой старое – в новом мире мы получим ВСЁ!”» «Детям скажете: “осенью 1917-го года мы её (Россию) распяли!”» «Радуйся, Берлин!

СТРАСТИ ПО ПАДИШАХУ
1.
Море - хрустальная мечта жителей среднерусской равнины. Особенно, юных ее обитателей. Шесть студенток - самая дружная и самая броская на факультете компания, - успешно завершив третий год своего обучения в одном уж очень заумном техническом институте, заслужили благосклонное расположение своих родителей не только за положительные оценки, но и за стойкие моральные качества! И в связи с этим получили прекрасную возможность месяц или даже полтора - все зависит от того, как будут тратиться денежки! - понежиться на Черном море.
Отправились к морю две Иры, две Лены, Катя и Мила. Мила - ласковое от Людмилы. Пунктом назначения был выбран Сочи, город сказочной красоты и неземной жизни. Так, во всяком случае, представлялось нашим милым девушкам. Там, у моря, все ослепительно яркое, совсем не такое, как дома, в нечерноземной полосе, где тоже, кстати сказать, полно своих прелестей. Но эти прелести были свои: куда они денутся? Дождутся - ведь никто не собирался убегать от них, разве что на месяц-другой! Так что никаких обид ревнители местных красот не должны держать на юных красавиц, которым так захотелось морских чудес, пальм, южных звездных ночей и ослепительно-ярких солнечных дней!
Эйфорию предстоящих радостей не снизило даже то обстоятельство, что девушки не смогли достать билеты на один поезд, а самолетом показалось слишком дорого и страшновато. Их прибытие к вожделенному морю растягивалось на три этапа и четыре поезда. Первый этап - два поезда прибывали в Сочи в четверг днем, в первой его половине, разница всего-то в три часа. Этими поездами ехали две Иры и Мила.

« У них денег куры не клюют,
А у нас на водку не хватает.»

В.С. Высоцкий « Песня завистника.»

***

Какой же несознательный народ бывает,
Прям, веру в человечество убил.
Нам с мужиками здесь на водку не хватает,
А он вдруг взял и Макинтош купил.

И ходит такой важный в Макинтоше,
Как-будто он шеф-повар в чайхане...
Какой же болт, с такой пропитой рожей...
И Макинтош...? ( Отдал бы лучше мне...)

Все мужики в селе сидят в ахуе,
Но всё-таки один не промолчал:
« Я зуб даю, но наш сосед рисует
Палённые червонцы по ночам .... »

Едрен-батон все помянули всуе....
Где ГубЧк, где Реввоенсовет ?
Нет, победили всё-таки буржуи,
И на Руси, как прежде, Правды нет.

Всё произошло так, как я неоднократно представлял себя в этой ситуации и даже попробовал описать в нескольких новеллах. В ту ночь я увидел, как поднимался над своим телом, спящим на широкой кровати со сброшенным от летней жары легким одеялом на пол. Но только кровать была узнаваема, а помещение представлялось по какому-то фильму о средневековой жизни – оно было узким и высоким, а под самым потолком гнездилось небольшое квадратное окно, в которое я вылетел вперёд ногами. Так плавно, словно легкоатлет, отбросив шест, покорял неведомую до сих пор спортсменам высоту.

Так и бывает? Так происходит с каждым человеком в Тот Самый Момент?

Приучив себя к молчанию во время наблюдений, я просто осматривался, паря над городом невидимой птицей, то поднимаясь, то опускаясь в тёмном небе, прижатым к домам тысячами огней. По ним можно узнать контуры кварталов и главные дороги. Можно, но всё смотрелось под каким-то необычным ракурсом, когда забываешь дневной город и думаешь, что ты здесь впервые. Впрочем, меня отрезвило имя любимой женщины. Оно было необычным в русских краях. Стефанина.

«Надо умудриться, чтобы найти себе девушку с таким именем», - ворчала мама, когда я привёл домой новую жену с ребёнком.

Екатерина Егоровна была высокого мнения о своём сыне и тоже подыскивала ему надёжную пару. О лучшей соседке по противоположному дому, чем пятидесятилетняя Галина Артёмовна, и не могла мечтать. А ведь мне было чуть за сорок, когда я наконец расстался со своей первой женой. Расстался, потому что дети уже подросли и у них появились интересы, которые далеки от переживаний о разведённых родителях. Я так думал тогда.

ОШИБКА ЮРОДИВОГО

Блажен, кто смолоду был молод. Блажен, кто вовремя созрел.

Александр Пушкин.

Дураки и безумцы обыкновенно говорят правду.

Роберт Бертон.

«Юродство – это рукотворное безумие».

Русское общество на протяжении всей своей истории нуждалось в юродивых.

Недоспасова Татьяна.



Очнулся Василий в больнице. Он пришёл в себя и обнаружил, что лежит в больничной палате на койке крепко зафиксированный ремнями. Голова после эпилептического приступа была чугунная, и мозг нехотя пытался восстановить всё, что привело его в знакомые с детства стены.
Картина не хотела складываться, перед глазами стояла заплаканная мамка и, не уставая повторяла: « Васенька сынок ну зачем ты так, когда ты меня слушаться научишься».
Чтобы было понятно, что из себя Василий представляет, надо знать, кто он и как попал в больницу, где применение медицинских санкций часто является одним из методов лечебной терапии.
Он был поздним ребёнком родился семимесячным, дохлым, как курица за «рубль двадцать». Медицина выжить помогла, но с детства были замечены задержки в психическом развитии. К пяти годам обнаружилась эпилепсия. В таких случаях говорят: не повезёт, так уж точно не повезёт, на ровном месте голову расшибёшь.

«Солдат спит – служба идет»
русская поговорка

Я стоял на улице, очень напоминавшей проспект Обуховской Обороны. Те же серые дома, деревья вдоль трамвайной линии, потрескавшиеся тротуары. Где-то там, за садиком, должна была быть Нева.
«Улица «КЗКК», дом 21» – прочел я табличку на ближайшем здании. А внизу расшифровку аббревиатуры: «Улица Краснознаменной Красной Конницы».
Что за ерунда? Не помню я такой улицы в Ленинграде. Может, переименовали?
Остановился трамвай. Из него вышли люди в одинаковых серых пальто и пыжиковых шапках. Женщины тоже были одеты во что-то серое и блеклое. Только одна семья выделялась яркостью одежды – красные капроновые куртки, синие брюки, большие сумки с надписями «USA» и американским флагом на большом кармане. Видимо, туристы из Штатов.
К ним подошли трое в спортивных костюмах «Адидас», местные бандиты. Я стоял рядом, но меня никто не замечал. Один из бандитов достал пистолет и приставил его к голове американца.
- Гони баксы, падла!
Американец дрожащей рукой полез в карман. В мою сторону никто даже не посмотрел.
Ба! Да я же невидимый! Вот это чудеса! Но, почему?
Впрочем, рассуждать было некогда, надо было спасать гостей. Я подошел сзади к бандиту, приставил палец к спине и тихо сказал прямо в ухо: «Бросай пистолет… И не рыпайся…»
От испуга и неожиданности он выронил оружие. Я быстро поднял его и направил ему в лоб. Увидев перед собой собственный пистолет, свободно плавающий в воздухе без видимой опоры, да еще нацеленный на него, шпаненок поднял руки вверх, потом стал пятиться и быстро креститься.

Гордиев узел (история о любви времен «развитого социализма»)

«Слушай, лучше бы ты на ней женился!» — с горечью выдохнул Александр, бывший соперник Михаила. Ради одной только этой фразы стоило случайно встретиться через семнадцать лет...

Александр смотрел прямо перед собой, уставившись тяжелым взглядом в невидимую точку на столе, курил одну за другой, время от времени наполнял стопку водкой, и, не закусывая, опрокидывал ее внутрь. И говорил, говорил, говорил. Михаил сидел почти не дыша, боясь его спугнуть: не каждый день тебе рассказывают о сценарии судьбы, который, едва не зацепив, чудом обошел стороной. Как говорил Семен Семенович Горбунков в исполнении Юрия Никулина в фильме «Бриллиантовая рука»: «Ребят, на его месте должен был быть я...» Под горькую исповедь Александра в памяти Михаила явственно, почти осязаемо промелькнула вся история отношений с его бывшей возлюбленной, ставшей женой Александра, к тому времени уже тоже бывшей...
________________________

Михаил познакомился с Вегой случайно в студенческой концертной агитбригаде. Он пел под гитару, она танцевала в факультетском ансамбле «Дарьюшка». Ездили ранней весной в подшефную деревню. Студенты-артисты намотались, устали, тонус выступлений поддерживали, пуская по кругу за кулисами сцены местного ДК (дома культуры) бутылочку какого-то дешевого пойла, купленного в местном сельмаге. Выступили неплохо, все были веселы, автобус не раз застревал в жирной апрельской грязи, домой приехали уже в густой темноте. Михаилу захотелось проводить Вегу до институтской общаги, где она жила.

Так и не знаю: кто меня родил?
Отца я своего слегка запомнил.
Меня к чужим он людям проводил
И сдал меня, как маленького пони.

И ни одной я родственной души,
Так и не знаю, и нигде не видел.
Приёмные - не очень хороши,
Пожалуй, в этом Бог меня обидел.

Два раза расходились: сложный путь,
Отец нашёл жену себе другую.
Водозабор для ГРЭС давал всхрапнуть,
Работу не найдёшь уже такую.

Малосемейку скромно получил,
На Баумана, где я жил когда-то.
На пенсию пошёл, уже почил,
Всё это помню, потому что - свято.

А мать от рака трудно умерла,
Быть может, души встретились на небе.
В семье любовь нас грустно обошла,
Да я к такой любви готов и не был!

Писал в роддом и ЗАГС на Сахалин,
Ответили, что тема под запретом.
И не узнал я мамы имя, блин!
Обиженным остался белым светом.

А что поделать - участь такова,
Я рад, что жив, что многое увидел.
Здоровы дети, мыслит голова,
Что никого я в жизни не обидел.

Спасибо, жизнь, обиды нет - судьба!
Плачевней судьбы есть, моя - такая!
Со мною тень российского герба,
Россия-мать приветствует, лаская.

Детей меняли даже в роддомах,
Зачем же на кого-то обижаться?
Волшебник ошибается и маг,
С судьбой ругаться легче, чем сдержаться.

Холодный пластик выключателя был очень приятен на ощупь. Я сделал глубокий вдох. За спиной ощущалось какое-то движение, воздух с каждой секундой все больше наполнялся удушливым запахом подвала.
Она здесь.
Я улыбнулся сведенными от напряжения губами, чувствуя, как некий невидимый врач вгоняет мне прямо в сердце пару кубиков адреналина. Нетерпеливо задрожали пальцы над выключателем. Я прикинул расстояние до двери. Полшага, не больше. Должен успеть.
Выдох. Пальцы нажали на выключатель. И в ту же секунду шагнул прямиком из актового зала. Тусклый свет, расползавшийся по коридору, принял меня в свои объятия. Я знал, что прямо за моей спиной в дверном проеме клубится тьма, однако, когда я обернулся – увидел лишь темное помещение с рядами стульев. Но нет, возвращаться туда я не испытывал ни малейшего желания. Потому что чертов зуд в запястье никуда не делся. А значит Она рядом.
Сердце бешено стучало, подмышки вспотели. Руки, в дополнение к зуду, трепало так, что вспоминался бородатый анекдот про похмельного алкоголика. Дыхание со свистом вырывалось из гортани. «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел» - крутилась в голове глупая присказка из сказки про одушевленное хлебобулочное.
- Гребаный ты колобок, - вырвалось у меня и я глупо захихикал. От облегчения, не иначе. Ноги начали подкашиваться и мне пришлось срочно прислониться к стене. Хорошо, что никого не было в коридоре, а то быть бы мне награжденным взглядом «Странный он какой-то». С трудом перестав издавать жуткие звуки, которые назвать смехом язык бы не повернулся, я постарался собраться с силами.

2.2 СЛУЖИ, ГДЕ ХОЧЕШЬ

Мы с другом после выпуска из училища на Краснознаменный Тихоокеанский флот на две недели раньше срока прибыли. Чтобы раньше других лучшие места занять. О Тихоокеанском флоте, далее будем его ТОФ называть, а то букв тут много вспоминать приходится, мы только и знали, что он в соленой воде плавает, и вода эта где-то далеко за Байкалом плещется.
Чтобы полнее получить представление о масштабах и размерах нашей необъятной Родины, мы решили в первый раз туда на поезде прокатиться. Вот и катились восемь суток. Сутки до Москвы и неделю от Москвы до Владивостока на «Красной стреле».
Нас еще в училище предупредили: Родине не изменять, с иностранцами в контакты не вступать и на всех дающих не запрыгивать. Это только сотрудникам КГБ можно, они идеологически подготовлены к этому, а мы же только физически. И надо же, мы из Кишинева в Москву на поезде «София–Москва» отчалили. Переполненном идеологически и сексуально противоположным элементом. Меня еще невеста на вокзале провожала. Это она и ее мама так думали, что невеста. И я верность ей хранил до самого обеда. Только в окно смотрел, а офигенных болгарок и не замечал вовсе.
Верность верностью, но и кушать хочется.


На обед в вагон-ресторан пошли. К нам тут же за стол две ладненькие румыночки сели. Вроде помочь просят с заказом. Обалдеть, одна пониже, черненькая, другая шатенка, глазки черные, зрачков не видно, и блестят так, что по стенам блики бегают. Примерно нашего возраста. Мест в ресторане было полно, но сели они за наш стол. Они по одну сторону стола, мы по другую. Как две высокие договаривающиеся стороны. Они дразниться начали, по-румынски. Не подумали, что молодой морской офицер по-молдавски кумекать может. Откуда им знать, что этот маринарь в Молдавии вырос? Одна, черненькая и пониже, будто в окно вагонное глядит и другой что-то объясняет:
– Мэй, Аурика! Вот бы от такого русского родить!
И на Виктора уголком глаза показывает.
Я Витьке, не глядя в их сторону, перев

В председателях дачно-строительного кооператива у нас ходил бывший начальник отдела кадров какого-то министерства. Дурак дураком. Но хитрый, с крестьянской хваткой и с чистой биографией. Простолюдин, на руководящем посту, даже на самом незначительном, всегда проявляет особое желание и умение отравить жизнь управляемым гражданам. Он делает это не столько для садистического удовольствия, сколько от глубокого убеждения, что власть только тогда настоящая, когда ее носитель может казнить и миловать по собственному усмотрению. Закон - это для умных.
Однажды председатель прибыл собственной персоной на мою часть участка и деревянным голосом сообщил мне, что совладелец дачи, только что вступивший в права наследования после смерти своей тетушки не доволен размерами выделенной ему части участка земли. Он с чиновничьим равнодушием выслушал от меня то, что прекрасно знал и без меня: умершая тетя заявителя и мой покойный родитель, давно полюбовно поделили и участок и дачу и официально зафиксировали соглашение. Поэтому племянник может с таким же успехом быть недовольным и мирным договором, скажем, с Финляндией, однако с точки зрения закона его недовольство не должно иметь никаких правовых последствий. Дослушав, председатель с видимым удовольствием протянул мне повестку о необходимости моего присутствия на заседании правления, посвященном именно этому вопросу. Я хорошо знал, что меня ждет. Этот племянник устроил к себе в клинику и лечил жену председателя. Об этом мне сообщила доброжелательная соседка, подслушивавшая через забор наш разговор. Визит председателя ко мне - плата за услуги. Теперь я обречен таскаться по бесконечным судам, а каждое летнее воскресенье вместо отдыха нужно будет открывать калитку бесчисленным комиссиям с актами и рулетками, с пристрастием вымеряющим сотки оспариваемой территории. Я помнил, что большую часть ежегодного летнего отдыха и многие рабочие дни остальных времен года мой отец отдал непримиримой борьбе с агрессивными устремлениями соседки.

Глава 1

Такого неудачного вечера, как этот, в моей жизни еще не было. Я проигрался в пух и прах. Я ставил фишки на самые разные цифры, но волчок рулетки, словно бы заколдованный, никак не хотел останавливаться на нужном мне числе. Но самое печальное заключалось не в этом, а в том, что я никак не мог остановиться. В меня словно бы вселился бес, который нашептывал мне, что надо продолжать игру и в следующей партии мне непременно повезет.
Я то и дело подходил к банкомату и опустошал свои банковские закрома, который я наполнял не один год. Я никогда не был богатым человеком, а потому финансовых резервов надолго мне не хватило. В этой ситуации мне оставалось лишь делать вид, что ничего особенного не происходит и проигрыш в несколько тысяч баксов для меня значит не больше, чем счет за междугородние телефонные переговоры.
Но под конец вечера банкомат вместо того, чтобы выдать мне очередную порцию "зеленых", выдал надпись, что денег на счету больше нет.
Я поспешно положил пластиковую карточку в бумажник и внимательно осмотрелся: не видел ли кто-нибудь моего позора? Но на мое счастье или скорей несчастье никого по близости не было.
Несмотря на то, что денег больше не было, и я был гол, как сокол, ажиотаж не проходил, змий искуситель, как и некогда нашей прародительницы Еве по-прежнему шептал, что еще не все потеряно, и я обязательно отыграюсь.
В этом казино я бывал часто и потому имел почетное звание постоянного клиента. А этому избранному контингенту в случае нехватки денег предоставлялся кредит.

Здесь в статье ссылки на видеодоклад
http://samlib.ru/n/nikolaew_s_a/zakonarhimedaichtotakoetemp

Доклад на Ютубе
https://www.youtube.com/watch?v=W9U8Ank8rms
Доклад на Конгресс-2018 на Ютубе
https://www.youtube.com/watch?v=jSK6y4qhKQM&t=205s

Думаете, какая тут связь? Сейчас узнаете.
" Закон Архимеда: На тело, погруженное в жидкость (или газ) действует выталкивающая сила, равная весу вытесненной жидкости (или газа)". (Из энциклопедии).
"Шарик с гелием летит вверх из-за того, что плотность гелия меньше, чем плотность газа". (Из энциклопедии).
Вывод. Плотность - это масса, делённая на объём. Чем больше объём при данной массе, тем меньше плотность.
Конвекционные потоки тёплой воды поднимаются вверх. В чём причина конвекции? Что заставляет молекулы воды двигаться вверх, ведь они как все тела и частицы притягиваются Землёй?
Ответ. Согласно закону Архимеда, так как молекулы тёплой воды легче, чем молекулы холодной воды. Масса молекул практически одна и та же, а плотность молекул тёплой воды меньше, значит объём молекул тёплой воды больше, чем холодной.
А как же быть по-другому, если это доказано законами Н.Бора. Если внешний электрон поглотил инфракрасный-тепловой фотон, то электрон перескакивает на более удалённую от ядра и более скоростную орбиту. На основании этих законов Н.Бора возникла целая наука "Спектральный анализ".
Чтобы обманывать и одурачивать, Вас заставляют в данном случае забыть про закон Архимеда и законы Н.Бора.
Оказывается, температура связана с размерами атомов и молекул вещества. Размеры атомов и молекул зависят от скорости электронов на орбите.

Меня будили:
— Мой адмирал, мой адмирал.

— Рассолу, — проснулся я.

— Выше голову, мой адмирал, — захлебнетесь.

— Банку давай! — отстранился я, услышав постукивание о зубы стекла фужера, и потребовал: — С огурцами!

— Это был последний рассол, мой адмирал.

— Ты кто?

— Мичман Склист, денщик ваш.

— Где я?

— У себя в каюте. Командующий вызывает… Наверное, войне конец. Я вас из нумеров Разориты вез спящего, к Новой Земле стартовала эскадра с Луны, за ней — бригада с Головного конуса Крепости. Фортщит планеты пропустил корабли со спутника, а чуть позже и наши штурмовики. Похоже, капитуляция.

"Щит сняли диверсанты и на планету высадились полуроты морской пехоты. Ну, Старик! Ну, моща! А все жаловался ему "дивизий нехватка и оперативного резерву нету", — подумал я и открыл глаза.

Темень.

— Денщик, свет включен? — спросил я с похолодевшим сердцем.

— На вас маска для сна, мой адмирал. Вы в нумерах уснули с открытыми глазами, я ее и надел.

— Сними. Ординарца отправь за рассолом.

— Ни у кого нет, я узнавал. Примите пропротен.

— Не помогает… Егеря — с-сволочи, в Администрации — паразиты, "Булатный трест" — кровопивец… У тебя… есть эликсир?

— Подчистую сдал… Вы за свой припрятанный — не помните? — поплатились. Мой предшественник, ваш прежний денщик, сослан, а вас командующий спас. Забыли? Вот два огурца… съешьте один, второй по дороге в Головной конус на лбу подержите.

— Такое забудешь,— я выдавил в рот рассол, поперхнулся, откашлялся, откусив огурца, спросил: — К какому времени явиться?

— К пяти. Двадцать минут на сборы. Катер подан.

Я вскочил с постели.

— Э-э-э… Как тебя?

* * *
Кому надо, принёс, что положено, и теперь этот чудный участок земли – личная собственность Васо Бедоева. Давно он ему приглянулся, да не откусить было. Правда, на территории высился старый монумент из серого камня с взмывающими журавлями и фигурой скорбящей матери да рос небольшой парк из елей и дубов, которых лет сорок назад сельчане высадили в виде звезды. Ерунда! Кое-какие деревья вырубить, чтобы влез коттедж... дачный вариант... Ну, а памятник? Пока не мешает, пускай стоит. Снести недолго.

* * *
Мила Дзарахматовна Газданова ахнула и непроизвольно прижала натруженные шершавые ладони к морщинистым щекам. Откуда возле памятника её отцу и его шестерым братьям, вокруг мемориального сквера, сорок три года назад посаженного жителями села Дзуарикау, появился наглый забор?! Чей он? Почему?! И кто свалил старый дуб?! Ой! И ёлку! Что ж это за паразиты натворили такое?! Вот я вас, вот я!..
Горло сдавило, сердце заколотилось, перед глазами темно и, кажется, давление поднялось.
Мила долго стояла возле ёлочного пня, рассматривая светлую истекающую влажностью поверхность, и повторяла: «Да кто ж это? Да как? Зачем?!».
Потрогала камень памятника, погладила склонённую голову каменной матери, сложенные на груди руки.
«Здравствуй, бабушка Тассо...»
Провела по лицам портретов.
«Здравствуйте, дядья мои Хаджисмел, Магомет, Хасанбек, Созрико, Махарбек, Шамиль».
Подняла голову к летящим, сцепившимся крылами, журавлям.
«Летите, родные мои, летите к Богу! Всё время летите, долетайте!».

* * *
– Какие ещё герои войны? – недовольно буркнул Васо Бедоев. – Эти, которые под журавлями? Ну, и что?

- Пап, почему мы грустим?

- Прямо сейчас?

- Нет, иногда, когда наступает вечер и ты не знаешь, куда деть себя?

Инга выросла в красивую и очень независимую девушку. Именно это её стремление быть свободной, не подчиняться неизвестно когда и кем придуманным правилам, доводило до курьёзов. Лет пять-шесть назад: «Не хочу спать! Почему я должна лечь, закрыть глаза, а вы с мамой будете смотреть телевизор или шептаться в своей комнате».

Я отвечал: «Ты не хочешь спать, не можешь спать, не желаешь спать крепко и тебе не будут сниться красивые сны…» И она засыпала, наутро ругала меня за обман и применение гипноза. Правда её уже увлекали другие дневные дела, и иногда они сами укладывали её спать на диване в зале.

- Вечером человек проверяет прожитый день и вдруг получается, что он не так прожит. Многое не сделано, а если и готово, то не так, как надо. Но, главное, встретился ли за день человек, который тебе нравится. Не встретился, ты грустишь. Встретился, но он не сказал того, о чём бы ты хотела услышать. Тоже грустно. А вообще твоя мама, - а она сидела в кресле и, услышав наш разговор, отложила книгу, - тоже не любит ложиться спать, потому что ей жалко ещё одного дня жизни. И она всегда провожает текущий день до самого последнего его мгновенья! Так ли Катерина?

- В молодости, - ответила она, - я читала у какого-то классика про проводы каждого дня жизни. И заразилась этим…

Инга подскочила к ней, и они обнялись, как две закадычные подруги. У меня на сердце стало тепло. Но я всегда опасаюсь такой идиллии, потому что жизнь не любит, когда люди к чему-либо привыкают.

***

Я на улицу вышел
Смотреть как столбы,
Ночь кладёт на асфальт
И затем
Заставляет двоиться.
У случайных прохожих
Были выбиты лбы
И тенями
Разъедены лица.

Ни себя ни прохожих
Мне было не жаль.
Безразличный к тому,
Что прошло и что будет,
Я бродил и бродил.
Миллионами жал
Звёзды злобу бросали людям.

Кто- то сыпал снежинки.
Косой их полёт
Выводил из души отчаянье.
И любая из них
Мне была НЛО,
Только в тысячу раз случайнее.

Из секретного донесения президенту США:
"...Как видите, наш расчет очень простой: себестоимость литра водки, полученной путем перегонки органических отходов, древесины и целлюлозы при массовом производстве составляет не более 10 центов за литр. Для того, чтобы производить 200 миллионов тон водки в год, нужно потратить порядка двадцати миллиардов долларов за тот же период. Это гораздо дешевле, чем вести войну с таким противником, как Россия. Если поставлять в эту страну данное количество водки, этого будет достаточно, чтобы обеспечить потребление ее по три литра в день на человека, включая детей, стариков и женщин, то есть вообще, ВСЕ население СНГ. При таком потреблении, весь бывший СССР сопьется, максимум, за три года. Иными словами, все пространство бывшего СССР будет очищено от населения и полностью готово к колонизации. За 60 миллиардов долларов мы избавимся от главного нашего противника и получим полный контроль над его территорией, богатой нефтью, газом, золотом и множеством других полезных ископаемых. Если водку, поставляемую в СНГ, еще и газировать, как шампанское, то она еще сильнее будет усваиваться организмом потребителей, а значит эффект будет достигаться еще быстрее и дешевле. Все это можно оформить как бесплатную гуманитарную помощь дружественной стране..."

Из российских газет:
"...Уже не только в приграничных населенных пунктах, но и дальше в глубине России, идет один нескончаемый праздник! Эшелоны с бесплатным "шампанским", как окрестили в народе газированную водку, идут нескончаемым потоком. Ее везут прямо в цистернах и разливают тут же, на станциях. Народ несет ведра, бутылки, банки.

ТРОЙСТВЕННЫЙ СОЮЗ
Уважаемые читатели! Я начал выкладку этой моей книги на Целлюлозе. Все мои книги там доступны для вас по ссылке https://zelluloza.ru/register/95340/

https://www.youtube.com/watch?v=G9pmZgHtuyQ&feature=youtu.be

Виталий застонал от боли, а мысли устремились по привычному кругу. «Проклятие! Надо ж было так влипнуть. Как обычно, виновата спешка. Из-за неё с самого начала всё пошло наперекосяк: опоздали на посадку, недоукомплектовались, оставив на базе часть контейнеров с необходимым оборудованием и оружием. В результате попали под обстрел, лишились корабля, и что самое грустное, я в плену. Теперь я могу только сожалеть об упущенных возможностях и надеяться на судьбу».
В поле зрения возникло тёмное пятно. Но в полутьме контуры расплывались, лишая возможности сфокусироваться. А вот уши различили лёгкие шаги. Кто-то приближался. Нос Виталия уловил запах горелой резины. Значит, суйтц. А в следующий миг энергетический удар: толчок воздуха; тело подхватил и понёс какой-то поток; столкновение с твёрдой поверхностью; резкая боль; тьма.

Глава 1. Встреча Виталия с кохлотом Ашаш

– Что это за мир? Здесь всё не так. Зачем создавать низкочастотное энергетическое поле? Мне дискомфортно.
– Кто ты? – спросил или подумал Виталий, уловив странный монолог.
– ???
Виталий скривился – тело пронзила боль. Но лучше не стонать, чтобы снова не наказали ударом. «То ли меня хотят убить, то ли специально держат в бессознательном состоянии. Если так, то почему не усыпили? Мне плохо. Откуда столько негатива? А может, ощущаю не свою боль?»
– Где ты? – То ли вопрос, то ли понятие.

Я включил звук и, как только гулко хлопнула дверь внизу, прошептал:
- Сезам, откройся!
И выпрыгнул на лестничную площадку. Кнопка звонка Настиной квартиры почему-то не работала и я тихо постучал. Послышались тихие шаги за дверью и знакомый голос, дрожью отозвавшийся у меня в коленках, спросил:
- Кто там?..
Чтобы не привлекать внимание не в меру любопытных соседей, я сосредоточился и ответил мысленно:
"Настенька, это я, Володя!"
Ну, насчёт соседей я, конечно, напрасно тешил себя надеждой. Тётка, что предыдущие пять минут, показавшиеся мне вечностью, вкупе со своей подругой донимала меня своим присутствием, неусыпно бдила на своём боевом посту. Не успела Настя открыть свою дверь, как она, не взирая на критическую массу своего тела, птичкой выпорхнула на площадку и, скорчив, как ей, видимо, показалось, приятную мину, жеманно прощебетала:
- Ах! Это не к нам?..
Ещё бы мне к вам не хватало!
Естественно, меня тут же сфотографировали, сделали обмеры и оценили стоимость мою и букета. Однако я и ухом не повёл.
Настя ахнула, открыв дверь.
- Можно? - с трудом выглянул я из-за букета.
Она только молча отступила в глубину прихожей. А я переступил через порог, захлопнул ногой дверь и протянул цветы Насте. Её лицо зарделось:
- Ка-ки-е ро-о-озы!..
Она бесстрашно прижала к себе букет, ничуть не страшась уколоться, и утопила в нём своё лицо, вдыхая аромат:
- А запах!..
Я указал на дверь позади себя и тоже шёпотом спросил:
- Это что за грымза?
Она подняла голову. Глаза её были прикрыты в блаженстве и она не сразу поняла, о чём идёт речь:
- Грымза?..
- Ну, там, - я ткнул через плечо большим пальцем. - Соседка.

Евсюнин Олег
Возвращение
Глава 1

21 июня 20**года

Везде невообразимая белизна. Местами гладкая и ровная, словно только что заново залитый и отполированный каток, а в основном покрытая наехавшими друг на друга вздыбленными торосами, испещренная тут и там трещинами, и лишь слегка припорошенная мелким снегом. А еще ветер. Не сильный, но выматывающий душу своим тоскливым нудным постоянством. И синевато-белесое небо над головой. И висящее где-то над самым горизонтом солнце, лучи которого, отражаясь от всего этого бесконечного однообразия, режут глаза так, что стоит только забыть о темных очках как тут же, спустя всего несколько минут, вообще перестанешь видеть и воспринимать хоть что-то. Гнетуще и удручающе жутко. По крайней мере, для обычного человека, привыкшего к другим видам и несколько иной палитре красок в окружающем пейзаже.
Холодная ледяная пустыня. Здесь не выжить. И все же… Где-то неподалеку раздается тихий хруст снега. Нет, это не обычное для этих мест потрескивание льда или шорох летящей по воле ветра поземки. Это именно хруст приминаемого снега. И вот через несколько мгновений из-за ближайшего тороса появляется размытый силуэт породившего этот противоестественный звук существа.
Медведь. Белый. Отличный экземпляр. Метра за два с половиной и массой под тонну. Матерый, лет пятнадцать. Идет медленно, избегая открытого пространства и старательно придерживаясь вздыбленных нагромождений торосов. Изредка потягивает воздух. Что он забыл здесь? На самой вершине планеты Земля, на ее Северном полюсе?

Осенью 1958 года, после окончания Киевского высшего инженерного радиотехнического училища ПВО, меня направили в школу операторов для Радиотехнических войск ПВО. Войсковая часть находилась в городе Чкаловске, Ленинабадской области, в Таджикистане. Это был единственный военный городок в этом небольшом современном населённом пункте, построенном благодаря горно-обогатительному комбинату.
На территории военного городка, кроме нашей части, размещалась ещё одна войсковая часть – школа сержантов для зенитной артиллерии. Судьба этого рода войск в Министерстве обороны уже была предрешена. Постепенно его должны были ликвидировать. Поэтому, офицеров из этих частей переводили в Радиотехнические войска. В этих войсках была большая потребность в офицерах,
В школе сержантов, на должности помощника начальника политотдела по комсомолу проходил службу лейтенант Виктор Рогов. Мы с Виктором близко не были знакомы, но при встречах здоровались. Во всяком случае, я знал его в лицо , имя и фамилию.
Осенью 1959 года меня перевели в радиотехнический полк на должность начальника контрольно – ремонтной автомобильной станции (КРАС). Полк находился в туркменском городе Мары и состоял из 10 радиотехнических рот, разбросанных по всей Туркмении. Моей задачей был ремонт радиолокационных станций и их годовое профилактическое обслуживание. Техника была старая. Часто требовала ремонта. Поэтому, я постоянно находился в командировках на «точках», ремонтируя и налаживая технику.

Кот моей мечты.

I.
Конечно, звучит смешно - кот моей мечты! И уж совсем ничего, кроме усмешки, не может вызвать такое честное признание, сделанное вслед за первым откровением, что только заполучив Васеньку, я наконец-то поняла, что всю свою предыдущую жизнь только о нем и мечтала. Усмехайтесь, дорогие читатели - для меня это была бы большая удача! Может быть усмешка подвигнет вас на ознакомление с содержанием последующих страниц.
Итак, о Васеньке. У меня в детстве всегда были кошки и собаки. Были у нас в хозяйстве и куры, ибо жили мы в частном домике, позднее уступившем место голой многоэтажке, имели сад, палисадник, дворик для кур, сарай. Куры, конечно, не входили в круг моих увлечений, это вам не очаровательницы-кошки и не преданные умницы-собаки! Хотя, даже среди этих глупых созданий была одна рыжая красавица, не чуждая прямых контактов с таким опасным существом, как человек. Ей очень нравилось, когда ее гладили по спине и чесали под крылышками. Говорю это к тому, что трудно представить себе нормальное детство без тесного общения с животными. А вот мои дети, в отличие от меня, росли именно так, без тесного общения с четвероногими или двуногими, но крылатыми, собратьями. В городской квартире решиться на подобный шаг, как приобретение такого вот собрата?! Легче умереть!
А дети - их у меня двое: мальчик десяти лет и девочка пяти - канючили: "Хотим, хотим! Жить не можем! Вон у Петьки, вон у Ленки, у всех есть, а у нас?" Иногда я все же делала попытки пойти им навстречу, собиралась с духом день, два и... никак не могла решиться. Боже мой, как представлю! Кормежка, туалет, прогулки, мусор! Ведь все на меня падет!

***
Зачем-то самые
идущие от сердца их слова,
исполнены душевной силы,

цветов ли лучшие букеты,
люди, по обыкновению,
приносят на могилы.

***
Не следует стремиться наедаться досыта,
себе на плечи взваливать
критического веса… –

чтоб сил своих не надорвать,
чтоб не утрачивать нисколько к жизни вкуса,
а тем паче – интереса!

***
Кто бы и что ни говорил,
всё в нашей жизни бескорыстное,
святое, романтическое –

оно-то в ней как раз и есть, возможно,
самое насущное
и самое практическое!

***
Спокон веков,
на благо сущих как на принцип непреложный
опираясь, мир стоит.
Вот почему среди людей

всегда найдутся непритворно озабоченные
общею судьбой всех остальных
намного больше, чем своей.

***
В любом невольнике – тем более
протестной разрушительной энергии
потенциал велик,

а потому и, можно в том не сомневаться,
лишь до времени скрывается
мятежный бунтовщик.

Жарким было лето…
ресторанный бар…
модные куплеты…
и круженье пар.
Начали шампанским,..
а затем – коньяк…
- К искушённым ласкам
падок молодняк.
Ты была потёрта,..
я же – пацаном…
и какого чёрта
завлекла вином?
Был диван отельный,..
монотонный скрип…
крестик мой нательный
к выпуклостям лип.
ОтдалИсь безумству
плоти и души…
Страсти вольнодумство:
- Девственник?!
- Лишить!..
Что ты вытворяла!..
был я, как в бреду…

и краснела вишня
от стыда в саду.

Давно это было. Ох, как давно. Ещё власть советская была. Был первый в нашей стране в 1986 году телемост - передача такая. С нашей стороны её вёл Владимир Познер, со стороны США Фил Донахью. Разрядка, хотели отношения наладить. И вот так уж получилось, одна советская женщина, во время передачи, отвечая на вопрос Донахью: Если в СССР секс? На два континента заявила: - «У нас секса нет, и мы категорически против этого». Вы не поверите, поверят только те, кто, то время застал. Ржала вся страна, до коликов ржали. Секса нет. Ха-ха-ха. Секс у нас был всегда, не хуже чем у кого-то. Не будем говорить за коммунистическую номенклатуру, эти животные ни чем не брезговали. Мы люди простые и у нас всё было по простому. Пошутить и по стебаться на сексуальную тему были мастаки. Сейчас скажи, все удивятся, но мы и праздники, советские все справляли. Не всегда любили, но признавали, принимали, как должное, были приучены, третье поколение. Пропаганда советской власти своё дело сделала.
Был Первомай, назывался тогда: « Международный день солидарности трудящихся». Мы советские, все комсомольцы сидели на скамейки, на Площади Мира, сейчас Сенная, около генеральской парадной. Генеральской называли, потому что на втором этаже жил генерал, а на третьем был широкий подоконник, который служил столом. Это сейчас куда не плюнь кафе, или пивбар, а в те советские времена на весь город несколько пивных забегаловок и кафе – мороженное. Молодёжи негде было отдохнуть и приходилось тасоваться на парадных, особенно зимой, когда было холодно.

Два Петра
(75-летию великой Победы посвящается)

Опубликован под названием "Волоколамск - Марибор" в лит.журнале "Сибирские огни" № 5 май 2020 г., стр. 138-154 http://сибирскиеогни.рф/content/volokolamsk-maribor и в лит.журнале "Нева" № 6 2020 г. стр. 182-196 "Два Петра" http://www.nevajournal.ru/jurnal-153.html

И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — спасена.
(А. Твардовский)

Пётр – моё имя. Имя твёрдое, звучное; назван я так в честь своих дедов. Они не брали Берлин и не участвовали в параде Победы, сложив свои головы в самые трудные, самые драматичные 1941 и 1942 года... Два Петра, два крепких русских мужика, оба от земли, оба родились в многодетных крестьянских семьях. В их судьбах как в зеркале отразилась противоречивая, трагическая и великая история России первой половины ХХ века. Пётр Михайлович, 1901 года рождения, отец мамы – из деревни Жильково Козельского уезда Калужской губернии (ныне Калужской области). Пётр Васильевич, 1913 года рождения, отец папы – из деревни Куршино Малмыжского уезда Вятской губернии (ныне Кировской области).
Они не знали, да и не могли знать друг друга. Но судьба распорядилась так, что во мне соединилась их кровь и возродилось имя через 20 лет после гибели дедушек на той великой войне.

Шесть лет. Шесть лет прошло с тех пор, как она покинула навсегда тот огромный мир, который здесь часто называют «Большая земля». Теперь Юля здесь, в Зоне, где, по её мнению, и должна находиться. Зачем? Это хороший вопрос, на который может ответить только она сама. Юля решила избавить мир от Зоны. Нет не так. Она решила сделать так, чтобы Зона больше не приносила людям беды. Раньше, будучи ещё девочкой она верила, что Зона – то место, где люди могут быть свободными, но теперь она поняла, что людям не нужно такое место. Вся свобода, которую человек может себе позволить у него в голове, а Зона больше смертей несёт, чем добра.
Юле уже исполнилось двадцать, и за те шесть с гаком лет она узнала многое о Зоне, да и просто о мире. То, что раньше казалось очень понятным и простым стало сложней, а то, что было так трудно понять, внезапно превратилось в конкретное знание. Теперь она поняла, что та задача, которая перед ней стоит, почти не разрешима. Но она не отчаивалась, а просто пробовала все пути, которые видела.
Сама Зона тоже изменилась. Уже несколько лет прошло с того момента, как теперь уже известный всем Стрелок сходил к центру Зоны и выключил «Выжигатель мозгов». Теперь, как когда-то раньше, сталкерам стала доступна Припять и путь на ЧАЭС. Монолитовцы сильно сдали за последние годы. Они ещё сохраняли контроль над подходами к станции и ближнюю к ним окраину города. Их теснил «Долг», который занял центр города. «Свобода» пока заняла выжидательную позицию и укрепилась на окраине. Долговцам не хватало сил в одиночку выбить сектантов. Сталкеры забрали всю окраину города, те места, которые не закрепили за собой Свободовцы.

Моя подруга Галя красивая и смелая. Поэтому она может позволить себе то, о чем я даже мечтать не могу. Причем, в школе она была просто прилежной умной девочкой из хорошей семьи, ничем особо не выделялась. Мы вышли из школы - я как-то растерялась открывшейся мне взрослой жизни, Галка же оглянулась по сторонам и, по моему мнению, сразу поняла, что здесь к чему. Она устроилась на работу, поступила на вечернее, потом пошла на курсы, сменила работу, снова сменила. Я пробовала поступать всюду, довольствовалась работой на скромных должностях в госучреждениях, где мы делали вид, что работаем, а государство
делало вид, что нам платит. Галка работала в фирмах, компаниях, банках. Меняя работу, она неизменно получала прибавку к жалованию. Она всегда получала неплохо, для меня - так даже много получала, она практически не нуждалась в деньгах, хотя при её запросах... Она могла снять себе квартиру, ездить на такси (что для меня всегда было верхом транжирства), оплачивать свои развлечения, свои наряды, а потом и учебу, когда решила расширить свою
квалификацию и пошла на второе высшее. Я в итоге оказалась со своим гуманитарным образованием, с которым точно не знала, что мне делать.
Так же успешно, как и работу, Галка находила себе мужчин. Сначала это были мальчики, знакомые по двору, по школе, по дискотеке. Её рассказы о них вызывали у меня беспокойство - слишком это были тёмные личности, занимающиеся какими-то странными делами. Одному из них потом в разборках отрезали ухо. Но это были пробы пера. Когда она стала работать в солидных фирмах (или желающих считаться таковыми), у неё появились солидные друзья.

Глава 1.


На этот раз охота не задалась с самого начала. Начнем с того, что человек, подкинувший мне информацию об этом деле, внушал отвращение всем своим видом. И, выслушивая мало проверенные слухи и откровенные выдумки, которые подавались под соусом «самая-самая свежая информация и только для вас» я был вынужден еще и терпеть застарелый запах пота (а рубаху он менял, наверно, раз в месяц), окутывавший его как невидимое, но от этого не менее смердящее облако. Да еще и каждый раз, когда он наклонялся ко мне, чтобы сообщить на ухо сальные подробности, к этому «аромату» добавлялась вонь от перегара. Дешевого перегара от дешевого вина. Но человек он был нужный – хозяин трактира на переправе через пролив. Любой путник, желающий попасть в Сарлас, будь он человек, эльф или гном, обязательно c прилипчивым уличным девицам – просто в таких местах не задавали лишних вопросов. А за это, в моем положении, можно было на многое закрыть глаза. Но, увы, здесь я был лишен этого преимущества. Пришлось поселиться в ужасающе чистеньком постоялом дворе с неописуемо улыбчивой хозяйкой, которая первым же делом предложила мне зарегистрироваться.
- Ну что вы, сударь, у нас заведение почтенное, без этого никак, - говорила она, пока я заполнял журнал приезжих. – Завтра с утреца отнесу все в комендатуру. Вы к нам по делу али отдыхать?
- По делу, - я постарался выдавить из себя как можно более любезную улыбку. Кто ее знает эту старую кошелку – может она еще и в комендатуре на полставки подрабатывает, донося на постояльцев. А что, если подумать, прибыльное дело. Особенно в межсезонье. Так что не стоит лишний раз нарываться.

Unity Songs
Они слышат и они видят!

Прохор Семенович вышел утром на крыльцо дома. Ступеньки не спускались напрямую к калитке, а шли параллельно дому, примыкая к нему. Зять поставил новый из лёгкой жести, покрашенной в ярко синий цвет. Никто и ничто не могло нарушить уединения деда. Так тот и ставил условие. А что сельским?
Посудачили про странного нового соседа, да занялись своими привычными делами. А они известны, кто на ферме трудится, кто в мастерских из трёх тракторов один делает, кто беспробудно пьёт, не признаваясь в этом. Что тут такого? Жена за порог, к коровам, а Михалыч к тайничку. Возвращается Меланья, а он сидит и хмуро разглядывает сломанный утюг. А что там смотреть, подошва спалилась, выбрасывать надо всю эту заморскую красоту и бегти в магазин за новым утюгом. Жена подозрительно смотрит, а он вытаскивает из-под лавки старый утюг, где спиралька греет. «На, хозяйка, пока им поширкай бельёшко, а энтот на свалку! Дерьмо делают, детям на забаву!

Прохор Семёнович не боялся пересудов. Эк невидаль, бабьи языки да пьяная философия Михалыча! Он боялся Веру Борисовну, учительшу в здешней школе. Историю она преподаёт. А он не хочет быть у неё «ярким примером» мужества и доблести! Стой перед классом эдаким чучелом в новом костюме от зятя, с букетиком здешних цветов и потей, вспоминая «нужные» эпизоды жизни!

Да ему под сто лет. Но выглядит Прохор Иконников на все шестьдесят! Как же он ухитрился скосить почти полвека лет?! Вот об этом он рассказывал правнукам, что жили в городе.

Второе пришествие

1.
Введенский решил отправиться к отцу на электричке. Так было и спокойней и проще. На шоссе сплошные заторы, придется долго стоять в них. А ему сейчас не хочется это делать. Лучше спокойней добраться до цели по железной дороге. А заодно без помех еще раз обдумать предстоящий разговор. Никаких сомнений, что он будет не легким. Вернее, он не правильно подобрал слово, он будет самым тяжелым в его жизни. Это он предчувствует. Даже если последует разрыв, не стоит об этом сожалеть. Есть вещи посерьезней и поважней. Он слишком долго шел к этому, столько раз все обдумывал. Иногда хотелось отказаться и от своих мыслей и от написания книги. Но все то время, что он работал над ней, непрерывно ощущал, как двигает им вперед неведомая сила. Сначала он сомневался в ее присутствии, полагал, что это внешнее воздействие ему только кажется. Но чем дольше продолжалась работа над рукописью, тем все больше уверялся, что это не выдумка, не иллюзия. Она есть, руководит им, направляет и определяет его мышление и поступки. И тогда он брался за труд с новой силой, с еще большим усердием. Он должен был его завершить, несмотря на сомнения и даже страх. Точнее, это не совсем правильный оборот речи, он должен был его завершить именно благодаря сомнениям и страхам, прочно поселившимся с некоторого времени в его душе. Но с какого-то момента он вдруг понял: их преодоление и является его главным делом, для этого он и пишет страницу за страницей. Не останавливаться – вот главная задача, потому что если это случится, это станет не только его поражением.

Владимир Партолин

Повесть послехронных лет

1

Переключившись в режим телефона, Хизатуллин ответил:
— "Полковник Хизатуллин, слушаю". — "Закончила правку первой части. Будет время, прочти. Файл под именем "ppl". — "Ночь работала, куда спешишь?" — "От Франца есть что?" — "Я бы сразу позвонил… Твой брат даст о себе знать и вернется, я в этом уверен. Верь мне. Вместе закончите роман". — "Ты предлагал участие, соавторство и информацию". — "Утром сброшу текст, а пока вычитаю, поправлю, может, что-то. Встанешь, уже будет". — "Пока". — "Целую".
Хизатуллин подключил служебный компьютер к домашнему, нашел поисковиком и открыл файл с обозначением "ppl".
Написать роман его идея. Позавчера, в день снятия грифа "СЕКРЕТНО" с операции под кодовым названием "Миссия бин", в которой Франц был задействован, жена зашла проведать своячницу, сели разобрать семейный архив и обнаружили старый — дохронных еще лет — диск с литературными произведениями. Один из текстов был авторизирован именем "Покрышкин" . Прозвище Франца. Позвонили в штаб, нашли в секретном отделе и попросили срочно вернуться к себе в кабинет, где ждал сюрприз — на мониторе дневник друга, школьных, еще дохронных лет. В отделе он просматривал записи-ком ротного каптенармуса, кока и самого комроты майора Франца Курта. Годы эти документы пролежали в сейфе, знал о них кроме него, начальника управления контразведкой, только командующий. Секретность сняли, потому-то и пришла в голову мысль использовать воспоминания Франца и записи-ком его подчиненных — написать книгу.

Всё вокруг живое, даже камни –
Радуется, дышит и живёт.
Тысячи созданий рядом с нами –
Знающий друзей себе найдёт.

Можно говорить с холодным ветром,
Пошептаться с тёплою травой.
И неважно, в самом деле, где ты –
Всюду собеседники с тобой.

Только слушай – многое расскажут
Старые деревья и кусты.
Тайны мира приоткроют, даже
Могут рассказать – а кто есть ты?

Мир огромный духами наполнен –
Многим до тебя и дела нет.
Кто-то познакомится, запомнит –
И хорошим другом будет впредь.

От иных держись всегда подальше –
Не враги, но ты для них чужой.
Кто-то добрый истину покажет,
И наврёт с три короба другой.

Разные они, и не похожи
На тебя, и даже на меня,
Но уменье видеть их поможет
Даже ночью быть при свете дня.

Жить всегда в согласии с природой –
Непривычно многим из людей.
Но попробуй – обретёшь свободу,
Станешь хоть немножечко мудрей.

Доклад с формулами из редактора и ссылки на видеодоклад можно читать и спокойно разбираться здесь
http://samlib.ru/n/nikolaew_s_a/rolxnejtrinowstroeniiweshes

Видеодоклад https://www.youtube.com/watch?v=3lHOib7R1ek
и полная версия доклада https://www.youtube.com/watch?v=y7mMyQ1FkqQ&t=1465s
Ссылки без блокировки в статье ниже

Онлайн (на удалении)
Международный Конгресс-2020
«Фундаментальные проблемы естествознания»
27 - 30 июля 2020 года, Санкт-Петербург, Россия
Николаев Семен, Санкт-Петербург.
Nikolaev_Semen60@mail.ru
(Длительность доклада 40 мин.)

Доклад:
Роль нейтрино в строении
вещества и причина распада
химических элементов.
Николаев С.А.
Nikolaev_Semen60@mail.ru
Санкт-Петербург

Аннотация.
Все новые химические элементы рождаются при термоядерном синтезе. Процесс естественного распада химических элементов будет обратным по отношению к синтезу. Без причины химические элементы не распадаются. Чтобы химический элемент распался, ему надо вернуть излученную при его образовании точно такую же энергию связи в виде нейтрино. Подробное изучение этих процессов позволило создать модель строения ядер химических элементов.

РОЛЬ НЕЙТРИНО В СОСТАВЕ ВЕЩЕСТВА.
Протон и электрон, элементарные частицы вещества. В свою очередь протон сложная частица. Протон состоит из трёх частиц. Одна из них обладает положительным зарядом - это позитрон. Другая частица без названия. Она также открыта Андерсоном вместе с позитроном, но её сразу засекретили. Название эта частица не имеет, хотя обладает массой в 1836 раз большей, чем электрон или позитрон. Упоминать про эту частицу запрещено.

«Президент России Суй Хунь Вынь подписал указ о введении нового налога на алкоголь. Теперь литр водки будет стоить минимум 50 долларов. Президентом также подписан указ об увеличении срока принудительных работ за самогоноварение до 10 лет…»
- Лютует, китаеза… - Васька аккуратно наполнил стакан доверху, стараясь не пролить ни капли драгоценной жидкости.
По телевизору шли новости.
- Это все жиды… - Его друг, Петька Симонюк, уже приготовился к очередному тосту. – Давай, Васяня, выпьем за то, чтобы на Земле не осталось ни одного жида!
- Тише ты, Петруха! Сейчас за такие разговоры вмиг «пятерочку» огребешь…
- А мне пох… Я этих жидов вот где имею! – Петр поднял сжатый кулак, на костяшках которого было вытутаировано его имя.
- Это они тебя имеют… И не только тебя… И твою жену, и твою дочку, и сестру твою – всю вашу е…анную семейку…
- А по е..лу хочешь?! – лицо Симонюка вдруг страшно побагровело, а на скулах заходили желваки.
- А что, скажешь, я не прав? У тебя, ведь, давно уже не стоит! А русская баба за хороший хер не только мужа, маму родную продаст!
- Заткнись, сука! – Петька вскочил.
- Ладно, друган, не кипятись! – Васька уже принял «на грудь» и заметно подобрел. – Моя тоже мне изменяет. Но не с жидами, а с китайцами. В открытую с ними живет. Уже беременна от кого-то из них… Рожать будет, падла…
- Да ну?!
- Вот тебе и ну! А ты думал – откуда у меня это фирменное пойло? Китайцы дают! В качестве отступных...
- А моя дочка иудаизм приняла… Прикинь?..
- Ну, я же сказал! Так и есть. Как зятя зовут твоего? Мойша, Хаим, Абрам?
- Ицик,.. …лять!
- Это сестрин муженек?

Злобные
щупальца
молний
город
схватили
за горло...
Трепетом
души
наполнив,
хлёстко
вгрызались
свёрла
струй
дождевых
холодных
в спины
домов
понурых.
Посредством
условий
погодных
вскрылся
характер
хмурый,
в сущности,
скверной
природы
мира
страстей
и страданий.
Мятежная
смена
погоды
сопутствует
духу
метаний.
Сложный
процесс
созиданья
конфликтностью
форм
бытия
являет
предмет
испытанья
либидо,
- так чувствую
я.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Уныло ровно, донельзя расслабляюще и невыносимо занудно гудели аппараты поддержания жизни. Они работали на пределе слышимости. Но когда других звуков нет, а мозги занять нечем, монотонное жужжание превращалось в адское испытание.
Анри лениво потянулся, будто сонный кот, и (Ой) едва не выпал из кресла. К счастью, спасла уменьшенная сила тяжести. Не то всё могло закончиться весьма печально.
Анри громко зевнул. И тут же промелькнула мысль: «А может, вздремнуть? Спать, не спать…. Надоело. Ничего не хочется, и невыносимо скучно. Просто напасть какая–то».
Третий месяц полёта доконал бы кого угодно. Молодой человек тоскливо глянул в круглое окошко иллюминатора. За ним царила непроглядная космическая тьма. «Как же она осточертела, – с тоской подумал Анри. – Всегда одно и то же». Редко там появлялось что–то иное: какая–нибудь звёздочка, или галактика. Тогда ещё можно хоть пофантазировать. А так не жизнь, а абстракция.
Когда долго заключён в тесном отсеке звездолёта, всё равно, что в консервной банке, начинает казаться, что больше ничего не существует. Ты сам центр вселенной. Но одному здесь так тоскливо. А сбежать некуда.
«Вот бы дед проснулся, – уныло подумал Анри. – Вместе всё же веселее».
Он любил деда. Особенно сильно это чувство проявлялось, когда вот так страдал, отделённый от родного мира бесчисленными миллиардами километров. Знали б вы, как это невыносимо. Открыл глаза, целый период бодрствования, называемый сутками, провёл в одиночестве, уснул. И так изо дня в день. Заверяю, после месяца подобного режима будешь рад любому собеседнику, даже самому негативному. Разумному существу необходимо общение.

Мне говорят: «Ты сталь! Ты сильная! Ты можешь!
Ты можешь все! Ты ж супер человек!»
Я супер! Это – да! Но горе гложет,
Душа болит и любит, как у всех!
Мне говорят: «Ты любишь лишь искусство!»
Неужто? Правда?! Я так не скажу!!!
Моей душой ведь тоже правят чувства,
Что я любовью, как и все зову!!!
Мне говорил ты: «Юля не сдавайся!
Будь сильной! Воля, где твоя?!»
Где воля?! Все со мной! Не заблуждайся!!!
Что б ты сказал, когда б пожил, как я?!
Мне говорят «Ты можешь! Ты не можешь!
Как можно так?! А так совсем нельзя!!!»
Когда любимый душу потревожит,
Тогда не сможешь. Сможешь! Только зря!!!
Все рассуждают! Учат! Обсуждают!
Иль хвалят сильно, видящей зовут!
А тот, кто дорог, клин в меня вонзает,
И эту боль другие не поймут!!!
Не надо, люди! Слышите? Услышьте!
Не будьте зрителем по - жизни! Я живу!
Играю я на сцене! Вы поймите!
А в жизни я дышу и не дышу!!!
Мне больно! Очень больно!!! Я теряюсь!
Не вижу я дороги! Дождь, да снег!
На сцене я могу! Там возрождаюсь!
Но в жизни, как и вы, я - человек!!!

http://www.stihi.ru/2011/09/25/8545

автор: Владимир КОТИКОВ

День осенний на излёте,
Леденеют небеса.
В погребальной позолоте
Спят окрестные леса.

Догорая, угасает
На закате окоём –
Будто там свеча мерцает
Все тускнеющим огнем.

Журавлиный клик печальный
Гласом кажется судьбы.
Час прозренья…Блик зеркальный
Замерзающей воды.

В этой жизни быстротечной,
Что становится судьбой,
Мир сей Божий, вот он – вечный,
Торжествует над враждой.

Ни к чему, оставим споры,
Подведем, давай, итог,
И простим тому, который
Злобен, мелочен, жесток.

Не жалей, мой друг, о прошлом,
Осень тем и хороша,
Что когда себя итожим –
Очищается душа.

Альмечитов Игорь

Лабиринт

…Карманы были привычно пусты. Сырой ветер все так же дул в лицо, цепляясь за волосы, уже основательно отросшие. Денег на стрижку не было. Впрочем, и прикрывать голову ему никогда не нравилось. Он любил ветер, любил приходить домой основательно замерзшим, чтобы не оставалось ни мыслей, ни желаний. Уже с закрывающимися глазами чистил зубы и залезал под одеяло со смутной надеждой на следующий день… На каждый следующий день… И так изо дня в день…

Центр города был также сер, как и обычно зимой. И все же что-то иногда радовало даже в этой унылой, привычной серости. Люди, наверно, ожидание новой встречи, улыбки, быть может – тоже неплохо…

И город, и страна выкачивали все силы. Дико хотелось куда-то уехать отсюда, но точного места в воображении не возникало. Попытки заработать, как всегда, были бесплодны. Усталость, когда еще нет и тридцати. Приходилось заставлять себя каждый новый день вставать, умываться и надеяться на что-то. Давно приходили мысли заработать один раз прилично, просто убив кого-нибудь, кто того стоит. Принципы, если и существовали когда-то, сейчас были не больше, чем набором пустых слов.

Что мешало? Найти того, кто сразу мог дать много и больше не требовать. Ему хотелось заработать только на спокойствие…

Отражением внешней жизни появилась привычка думать диалогами.

Так что мешало?.. Отсутствие моральных основ не тяготило. Не пугала ответственность или возможные моральные препятствия…

Просто не хотелось пачкаться… Хотя, было все же заманчиво. Всего один раз, чтобы не повторяться. Воли бы наверняка хватило.

Я обессилено упала в кресло и потянула на себя плед. Меня морозило, точнее било крупной дрожью, как в лихорадке. Даже зубы постукивали. Завернувшись в одеяло, я попыталась снова взять себя в руки и подумать, какую пользу можно извлечь из моей покорности.
Требование отчима меня удивило, в конце концов, мама ведь обещала. Хотя он ничего не нарушил. Он ничего не обещал, и причин держать слово, данное умершей, у него не было. Так что и обижаться особенно не на что, все закономерно.
Мама... Она умерла ровно один год и два дня назад. Официальный траур закончился вчера. Отчим и тут ничего не нарушил, как бы мне ни хотелось его попрекнуть. Я думаю, он любил маму. По крайней мере, любовницу не завел за этот год. До моего аскетизма ему, конечно, было далеко, но тут уже я являлась исключением. Глупо было бы ожидать от него того же. Но и здесь нужно отдать ему должное. Количество праздников резко сократилось, остались только официальные, которые нельзя было игнорировать и отменить. Слуги ходили по струнке, первое время никто даже не улыбался. В моем присутствии, по меньшей мере, точно. Раз случайно услышав, как дворецкий наставляет нового слугу, поняла, что за соблюдением прислугой траура отчим следил. Вообще, он даже за меня, думаю, переживал. Когда заметил, что я замкнулась в себе и вообще отдалилась от людей, стал подсылать ко мне пожилого библиотекаря, который мне всегда казался добрым волшебником из сказки. Старику удавалось отвлечь меня от грустных мыслей и выманить из комнат. Отчима это радовало.

Приглушенный свет придавал комнате неуютную атмосферу. Торшер в углу помещения, обтянутый красной тканью, отбрасывал неровные блики. Занавешенные окна почти не пропускали света, из-за чего казалось, что время в этом месте летит бесконечно.
Доктор Строков стоял возле массивного металлического шкафа, перебирая папку за папкой. Он искал личное дело пациентки, которая в скором времени должна была подойти на прием.
- Доктор Строков? - в комнате раздался тихий и тонкий голосок его секретарши, впустившей яркий свет из приемной.
Не оборачиваясь, он ответил: - Да.
- Миэлль пришла на приём.
- Пусть проходит, - не отрываясь от поисков, ответил он.
Свет в комнате еще преобладал какое-то время, пока пациентка не зашла внутрь, закрыв за собой дверь.
- А! Вот и оно, - вытащив тонкую папку, он задвинул металлический ящик, повернул маленький ключик и закрыл шкаф. На стуле сидела девушка, перебирая четки и поглядывая по сторонам. Строков привык к легкому позвякиванию этих шариков, постоянно сопровождающих их сеансы.
- Приступим, - мило улыбнувшись, он попытался снять неловкое напряжение наполнившее комнату.
- Да, - ответила она, перебрав пару бусин.
Пройдя вглубь комнаты, она устроилась на длинном кожаном кресле темно-коричневого цвета, типичном атрибуте таких мест. Откинувшись на спинку, она устремила взор в потолок, по-прежнему перебирая свои четки.
- Продолжим разговор о твоих снах Миэлль.
- Я не хочу разговаривать об этих мрачных изображениях, - её глаза забегали, что отметил для себя Строков.
- Я хочу помочь тебе, но для этого я должен составить полную картину твоей болезни.

***
На сцене танец. Гибким телом
Танцует девушка- печаль.
Переплетенья рук на стенах
Тенями говорят:” Прощай”.

С кем ты прощаешься, родная,
И что за боль в твоей груди?
А танец, платье развевая,
Как будто шепчет :” Погоди”.

Послушай, милая, послушай,
Откуда у тебя в глазах
Такая грусть тоска тягучая,
Как на церковных образах?

Неужто ты сошла с иконы
И поселилась среди нас,
Живя с душою оголённой
Видать, не раз ты обожглась.

Родная, протяни мне руки,
Ведь я душою тоже гол,
Не раз от дури и со скуки
Я был у грани лечь на ствол.

И так, как ты, крутился тоже,
И тоже ,корчась, танцевал.
Послушай ,боль свою, быть может,
В твоих глазах я увидал.

Каким чудом я живу? До сих пор жива? Дышу и задаю вопросы. Розы бытия колючи для ума – но сердце песней их смягчает – и напевает издалека мне кто-то близкий, не чужой! Будь со мной! Букет весной после зимы холодной, как бальзам всех земных трав, мысль благородит, сокрушая все-все страхи – я жива и до сих пор дышу…! Вот это чудо нашей жизни! Как же так? Кто тот чудак, кто терпит выверты моих деяний и творений, его-её благословений так ухо ждет, еще бы миг прожить, чего-то сотворить… Хоть больно иногда, хоть жуть до точки пробирает, но что-то знает – эта кочка проходима и вершина страха – реверс восприятия в отвагу! Потолки дают знанье истины конца. И доброты и зла. И точки, где одно переливается в другое. Или в третье… Решаешь сам – тарам-тарам… Как неожиданно решать все самому, не спрашивая позволенья, одобренья… Ха-ха. Незрелость в зрелость перешла – преобразилась форма, центр узнав. Кристаллизация ядра явилась, твердость духа, подвижность форм лаская, держит ось. Не устаю дивиться чудесам – чудесным сплавам мягкости и жести. Опоры и текучести – в одном как это проявляет чудо мысли, не нашей, не земной, а где-то там, о чем во сне я часто вспоминаю. Она – преобразует и питает мою недолговечность и непостоянство мечтою, что зовёт и вальсами кружит прямолинейный ум, цепочки построений. Но вальс цепочки путает – кружений спирали заставляют только петь и растворяться в чем-то бесконечном – без мысли, без судьбы, без суеты. Блаженство Тьмы – Великой и Волшебной, скрывающей так много от двух глаз! – для одного – алхимия Вселенной! Энергия Творит и Жизнь даёт всем формам, что прописаны в эфире рукою огненной! Ах, Творческая Сила Бытия!

Короткий рассказ: О. Генри. "Шофёр закурил и нагнулся над бензобаком посмотреть, много ли осталось бензина. Покойнику было 23 года".

ФИНАНСИСТ

Финансовая махинация удалась на славу. Сережка, расслабившись, сидел в кресле, когда закукарекал петушок – звонок во входную дверь. Он встал и подошёл к глазку. От неожиданности обрадовался – увидел Петьку. Сто лет не виделись – одноклассник. Дверь распахнул. Они без слов обнялись. Не почувствовал, как под лопатку нож вошёл. За продолжением с небес всё наблюдал. Без удивления – всё осознал.

КОНЕЦ

- А вы красивый, новичок, - Рита в подтверждение своих слов притянула меня к себе и стала целовать губы, нос, щёки, шею.

Было приятно, но пришло ощущение, что я какая-то игрушка, ну, такая большая кукла в руках девочки, мечтающей иметь именно такого ребёнка. Но я отмахнулся от этих мыслей. «Дурак, тебя целует женщина! Расслабься и возьми своё!»
В это время машину подбросило на колдобине и мы, ещё крепче схватились друг за друга и в полёте упали на пол грузовика. Он был застелен толстой кошмой, которую сверху прикрывал вязанный ковёр. Неплохое место для…

Солнце вот-вот должно скрыться и резко навалит тьма. Так всегда в Каракумах! Но мы были на цивилизованном шоссе, по которому в обе стороны шныряли машины.
Я посмотрел, где находимся. Проехали телевизионную вышку у колхоза «Гулялек». Ещё часа два езды! Мы не раз успеем!

- И вы…ты очень красивая, Рита.

Я уже отдышался и мы расслабленно лежали на полу кузова. Под боковыми скамейками что-то перекатывалось: то ли бутылки, то ли ещё не раскрытые консервные банки. При мысли о еде желудок заурчал.

- Твой живот чем-то не доволен?
- Я бы сейчас от целого барана не отказался!
- Остановим машину и перекусим, у Тани в кабине лежит сумка с продуктами.
- Пусть лежит. Иди ко мне.

Это был бесконечный призыв все полтора часа езды. Ближе к Мары, за полчаса до него, мы решили остепениться.

- Ты очень сильный, - похвалила меня девушка. – Как мужчина! Счастливая твоя жена!
- Ей это и не надо.
- Как? Неужели?

Мы уже сидели на скамейке, примыкающей к кабине. Она была широкой и под ней лежало пустое ведро. Оно было вставлено в какие-то пазы из гвоздей в полу.