ПАРИ (новелла о человечьей стае)

В некотором мире, очень далёком, но очень сходном с нашим, было лето, был солнечный день и было тёплое море. В парке, находящемся довольно высоко над слепящим глаза морем, в тени деревьев расположилась шумная группа молодых людей, юношей и девушек. Для простоты пусть имена у них будут похожи на наши. Так вот, к этой компании подошёл высокий стройный, спортивного вида парень. Его встретили более громким всплеском радостного шума. Он приветственно поднял вверх обе руки.
- Привет, привет! Рад вас видеть. О-о-о, Ларик! Сколько лет, сколько зим! - воскликнул он, обращаясь к одному из группы, составляющему центр шумного сборища.
- Ну, не так уж и много: всего две зимы и одно лето. - Ларик, слегка улыбаясь, протянул ему руку. - А ты, Жорж, всё тот же.
- Само собой. Нам ли меняться, - Жорж пожал протянутую руку, - у нас жизнь как текла, так и течёт, всё в том же русле.
Жорж засмеялся, засмеялись и все остальные, сквозь смех каждый на свой лад, подтверждая это высказывание. И опять центром внимания стал Ларик. Вновь на него посыпались вопросы, чтобы Жорж вместе с ними мог оценить перемены, происшедшие с их другом. Хотя самому Ларику рта не давали раскрыть - на задаваемые вопросы отвечали сами, подчас в один голос. Они уже успели наговориться и теперь с удовольствием пересказывали всё Жоржу, слушающему их со снисходительной улыбкой - если не находиться в той эйфории, что охватила ребят, можно было заметить, что его коробит такая восторженность и такая яркая заинтересованность Лариком, легкомыслие и эгоизм которого до сих пор витали в его облике.
Но очень скоро разговор переметнулся к предстоящему вечеру - очередному субботнему празднеству, устраиваемому в кафе "Манту". Ларик на этот раз в необычной для него здесь роли - он отдыхающий, он гость. Немного странно для него, проведшего в этом курортном городке почти все осмысленные годы своей жизни, лет с пяти, когда сюда переехали его родители, и до встречи с Никой около двух лет тому назад.
Приятели расположились в самой высокой части парка, на веранде, с которой открывался великолепный вид на море. Шум прибоя доносился сюда слабым наплывом мягких звуков. Шелест листьев над головой временами заглушал его. Тени от листьев, солнечные блики скользили по радостно возбуждённым от встречи лицам.
- Ларик, ты, конечно, придёшь не один? - смешливо фыркнув, с нескрываемым любопытством поинтересовалась Лийка, выражая этим вопросом не только свою личную заинтересованность. Вряд ли вокруг Ларика так толпились бы и так дружно "смотрели ему в рот", если бы не та, с которой он некогда уехал отсюда. Если бы не Ника. Второй раз она в их городке, и теперь есть возможность не только увидеть её вблизи, но и пообщаться с ней в качестве подруги их старого знакомого. Правда, никак всё же не укладывалось в головах его приятелей, а главное, не принимала душа такое сочетание: их Ларик и блистательная певица Ника!
- Ума не приложу, Ларик, - хлопнув его по плечу, воскликнул рыжий Конопушка, выразив общее настроение, - как ты смог за неё зацепиться? Ты же у нас, ну, совсем не Аполлон! И уж совсем не гений!
- И не граф!
- И не сын миллионера!
Приятели развеселились ещё больше, выкрикивая приемлемые кандидатуры в пару Нике. И в итоге они здорово завели Ларика, хотя при таком напоре не выдержал бы и хладнокровный флегматик, каковым Ларик явно не был. Но пока он крепился, натянуто смеялся и иногда пренебрежительно кривил губы, видимо, считая ниже своего достоинства отвечать на подобные выпады. Можно ведь все эти крики посчитать и за дружескую шутку, и за своего рода комплимент.
Смеясь и добродушно злословя, ребята с пристрастием рассматривали своего старого знакомого, оценивая его уже с новых позиций. Да, Ларик и впрямь не Аполлон и не писаный красавец, но очень гибок и мил, если можно так сказать о юноше, а не о девушке. Он чуть выше среднего роста, лицо тонкое и живое, очень выразительное, волосы тёмные и послушные. Пожалуй, если забыть, что перед вами ваш приятель, привычный, как смена дня и ночи, которого вы знаете как облупленного, вполне можно допустить, что им кто-то не на шутку увлёкся. Но не на столь же долгий срок!
А девицы продолжали ахать и млеть - ну, как же! Ника! О-о-о!
- Удивительная женщина. - мечтательно выдохнула Лийка.
Ларик остро реагировал на все реплики; эту он воспринял с особым удовольствием и облегчением. Но передышки ему не дали.
- Ага, удивительная... - ворчливо отозвался Big Ben, самый длинный в компании парень, - Но, по-моему, ещё более удивительно, как это нашему Ларчику до сих пор удаётся быть рядышком, а? За такой срок, Господи, чего только не случится... Или ты уже просто так бегаешь, только вид создаёшь?
- Ты уже не любим?! - в ужасе воскликнул Конопушка, в драматическом порыве покачнувшись и схватив Ларика за руки выше локтей.
Ларик нервно рванулся из объятий Конопушки и только и смог в ответ воскликнуть:
- Да отстань, ты!
- Нет, правда, Ларик, разреши задачку, - не унимался Вig Веn, - сколько сил надо приложить к хвосту, чтобы его и трубой держать, и дорожку мести, и вовремя под брюшко прятать? Ведь просто так рядом с такой долго не продержишься, а?
Приятели хохотали, Ларик из последних сил крепился, Жорж пока помалкивал, внимательно следя за развитием событий.
- Ну, Ларчик, ну скажи, - лисичкой потянулась к нему Флинн, миниатюрная брюнеточка, очень яркая и очень красивая, - трудно удержаться рядом с такой возлюбленной?
На веранде стало тихо. Ждущие, нескрываемо любопытствующие взоры, как рентгеновские лучи, пронизывали его со всех сторон. Ларик не выдержал.
- Если нет любви, ничто не удержит. - сказал он и густо покраснел от досады за сказанное.
Приятели прыснули смехом и от своего, и от его смущения, и от его слов, прозвучавших некой цитатой из учебника. Сразу же нашлись усомнившиеся, не преминувшие выразить это сомнение вслух и в форме довольно-таки язвительной. Его стали явно поддевать, высказывая разного рода подозрения и вызывая его на откровенность. Жорж пока держался в тени, но отдельные его реплики отнюдь не снижали боевой дух группы. Ну-ну, казалось, говорил его вид, и сколь долго вы продержитесь, уважаемый друг Ларик?
И Жорж не ошибся. Они взвинтили Ларика до такой степени, что тот в своём ответном на их нападки крике души брякнул фразу о том, что она безумно влюблена в него. Ого! Безумно влюблена! В него! Смешно. Все, конечно, дружно не поверили. Иначе и быть не могло: такого поведения требовали правила игры. Хотя Ларик вряд ли воспринимал происходящее вокруг него игрой; да и сама игра шла не на равных - их было много и лично их это никак не ранило, только веселило, он один, со всеми своими недостатками и слабостями, и его нещадно, можно сказать с удовольствием "били словом" по живому. И вот тут, в самый кульминационный момент Жорж тонко поддел Ларика, итогом чего явилось пари. Глупое и довольно грязное. Не будь такого напряжения, такого давления и темпа, Ларик никогда не поддался бы на такую провокацию. Но... что сделано, то сделано. Она простит ему... скажем, вольность, он не стал уточнять какую, мало ли их можно натворить всяких и разных! Она простит и даже поцелует ему руку. Они увидят это и убедятся, что она его любит. Вот и всё.
- Не хорошо шутишь, Ларик! - у кого-то всё-таки мелькнула трезвая мысль. Но Ларик дёрнулся всем своим тонким телом, беспечно в каком-то помутнении махнув рукой: "Ну что там!"
- Эй, Ларик, учти, проигравший становится рабом победителя на одни сутки.
- Рабом? - Ларик удивлённо глянул на Жоржа, и натянуто засмеялся, пожав плечами, - А ты не боишься?
- Как тебе сказать... - медленно с расстановкой произнёс Жорж, - Боюсь. Тем более, что условия ставлю жёсткие. Выигравший вправе делать с проигравшим всё, что угодно. Но ведь выиграть могу и я. Ну, так как, идёт?
- Идёт.
- Свидетели, слышали?
Последние слова Жоржа были встречены дружным гулом. Ещё бы им не слышать такого! Малышка Флинн потянулась к лийкиному уху и зашептала, что было бы интересней, если бы выиграл Жорж.
- Почему? - изумилась Лийка.
- Ну... - Флинн пожала плечами на такую несообразительность подруги, - Тут много всяких нюансов.

*

В том далёком мире, как и в нашем, тоже происходят разные накладки, без которых жилось бы слишком спокойно и безмятежно, вплоть до того момента, когда уже поздно что-либо менять. Ситуация не в ваших руках. Вот если бы знать заранее!.. Она, Ника, всё слышала, потому что стояла буквально в нескольких шагах от веранды. А виновата прогулка! Захотелось побродить по старинному парку, полюбоваться сверху на море! От группы молодых людей её скрывали кусты жимолости, или чего-то подобного, очень похожего на нашу жимолость. Она стояла и слушала, от волнения и гнева побледнев, как полотно. При небрежно брошенной реплике Ларика "Ну что там!" она закрыла глаза и крепко вцепилась в ветку, чтобы удержать себя и не выскочить к ним на посмешище. Подлый мальчишка! Господи, какой подлый! Пари! Ха-ха-ха! Пари на её любовь! Ах ты, Боже... Но она никого ещё так не любила, как этого нежного беспечного сумасброда. Ну, уж нет, он не нежный сумасброд, он подлец! И она едва не заплакала, задохнувшись от невозможности возврата к тому чувству, что жило в ней до этого часа. Пари! Где гарантия, что оно первое? В душе всё больше и больше нарастало ощущение катастрофы. Обида и бессилие что-либо изменить давили так, что уже не было сил слушать смех и реплики этих юнцов, страшно было ждать, что ещё может выкинуть Ларик. Ника резко повернулась и медленно пошла прочь.
Пока шла, старательно приводила себя в нормальное состояние. Лёгким промокающим движением ликвидировала следы слёз, несмотря на все старания прорвавшихся наружу, и, когда дошла до многолюдной дорожки, лицо её уже приняло спокойное выражение. Когда надо, оно может стать прекрасной маской. Ей ли не владеть этим искусством!
Душе, в отличие от лица, было далеко до спокойного состояния. В ней клокотала буря из обиды, гнева, страха и любви. Она упрекала себя прежнюю за то, что впустила в свою душу кого-то ещё, кроме музыки и ещё раз музыки и всего остального, связанного с искусством. Упрекай теперь своё сердце, зачем оно так прочно взяло в себя этого мальчишку! Для неё он мальчишка, хотя сама она ненамного старше и выглядит очень юно. Но она - Ника! Она стала думать о себе, о том, какая она и чего она достигла. Но думы эти оказались такой опасной темой, что у неё опять чуть не полились слёзы, потому что, думая о себе, о своих достоинствах, она думала о нём, о том, как ей нравилось, что она, вот такая - с ним, всего-навсего безвестным клавишником-пианистом из курортного городка. А он её и больше ничей, только её.
Ника остановилась, потрясённая - сейчас, сегодня она должна будет расстаться с ним. Сейчас или никогда. Если бы она могла закрыть на узнанное глаза!.. Но нет. Остаётся одно - расстаться. Ведь если она даст выиграть пари Ларику, крах неизбежен, она просто взорвётся от унижения! В противном случае тоже - крах. Но этот второй крах другого рода - она сохранит себя, свою честь. Её охватило лихорадочное отчаяние, она вдруг поняла, что где-то там, в глубине души, подспудно, ищет для Ларика оправдания! И зачем она пошла прогуляться!
Ника пересекла весь городок в узкой его части. Шла медленно, выбирая улочки потише, где меньше было узнающих взглядов. Целый час просидела в ботаническом саду, забравшись в самый глухой его уголок. Наконец, она решила, что ей надо делать.
На такси она быстро добралась до гостиницы "Арфа", довольно-таки респектабельной и не страшно дорогой. Как раз подходящей для такого журналиста, как её старый знакомый, больше всего известный окружающим по прилипшему к нему с юных лет прозвищу Петя-Питер. С Петей-Питером у них очень часто пересекаются пути их путешествий. Вот и теперь он тоже прикатил в этот уютный милый городок.
Ника была спокойна, но странное было это спокойствие, больше похожее на застывшую перед выстрелом натянутую стрелу.
Она попросила портье сообщить в номер такой-то Петру... Она в замешательстве посмотрела на застывшего перед ней служащего, ибо никак не могла вспомнить фамилии Пети-Питера.
- Журналиста? - услужливо подсказал портье.
Она с облегчением закивала головой. Да, да, конечно, именно его.
- Говорить, кто его ожидает?
- Нет, не надо. - она улыбнулась. - Быстрее соберётся.
Что ж, Петя-Питер подходящая кандидатура - журналист, прекрасно владеет собой в любой обстановке, быстро соображает и обладает весьма привлекательной внешностью.
Не прошло и двух минут, как Петя-Питер появился в холле.
- О-о-о! Ника! Какая приятная неожиданность! Добрый день. Не смею даже спросить, чем обязан такому чудному обстоятельству?
Галантно изогнувшись, Петя-Питер поцеловал протянутую ему для приветствия тонкую, нежную с длинными гибкими пальчиками руку. Она сдержанно улыбнулась, потом, кокетливо вздохнув, мелодично вибрируя голосом, ответила:
- Добрый день. Не знаю только, приятная ли это неожиданность.
- Ай-ай, Ника, ты кокетничаешь! Не хорошо обижать старых знакомых. Ты же знаешь, в любом случае, при любых обстоятельствах, я всегда рад встрече с тобой.
Они оба рассмеялись.
- Петя, у меня к тебе маленькая просьба. Если ты, конечно, сегодня свободен.
- Свободен, как орёл! - с готовностью отозвался Петя. - Готов выполнить любую твою просьбу! Где что украсть, кого убить?
- Петя, не пугай меня. Ты способен на такие ужасные дела?
- Для тебя - да!
- Боже мой, Петя-Питер, значит, вот какой ты меня представляешь! Кровожадной злодейкой?
- Да! То есть, нет!
И они опять рассмеялись.
- У меня очень простая просьба. Кастета брать не надо. Я прошу составить мне компанию на сегодняшний вечер.
- И это твоя просьба?
- Да.
- Великие боги! Да подобное я готов выполнять с утра и до вечера!
- Петенька! - она погрозила ему пальчиком, - С утра и до вечера не надо. А вдруг я заманю тебя в какую-нибудь ужасную ловушку?
- Хоть к чёрту на рога. - Петя-Питер выпрямился как бравый солдат. Только каблуками не щёлкнул. Вид решительный и грозный.
- Твой ответ прекрасен и благороден. Жду тебя в половине девятого. Мы поедем в кафе "Манту" - там сегодня молодёжный вечер. Сойдём мы за молодых?
В ответ он только гневно развёл руками. Она встала, прощаясь.
- До вечера.
Как комета сверкнула перед носом и вот уже вдали. Петя-Питер смотрел ей вслед, радуясь предстоящему вечеру. И, конечно, его деятельный мозг занялся анализом происходящего. Обычные отчего да почему. А её непременный Ларик, этот-то куда подевался?
А Ника, так удачно, как она надеялась, сыгравшая первую партию, поспешила к себе. Узнав, что Ларика нет в номере, она быстро прошла в комнату, переоделась сразу в вечернее платье, написала записку, извещая его, что днём она занята, пусть не ищет её. Вечером она будет в кафе "Манту", она надеется, что такой распорядок его не огорчит. Положила записку на видное место на круглом столике, придавив уголок вазой с цветами. И ушла.
Оставшееся до вечера время провела сначала в парикмахерской, затем в ботаническом саду, в местечке, облюбованном ещё в первой половине дня. Опасное занятие сидеть в одиночестве и предаваться тоске и отчаянию. Опасное и оттого, наверное, притягательное. Но, в тоже время, и притупляющее остроту чувств от избытка повторяющихся и повторяющихся видений и связанных с ними переживаний.

*

В кафе стоял ровный гул голосов. Столики почти все были уже заняты. Среди прочих выделялась одна компания из десяти человек: четыре девушки и шестеро юношей. Были они более шумливы и развязны, одеты очень живописно, особенно если рассматривать их как единое целое. Бросая нетерпеливые взгляды на входную дверь, они, не переставая, что-то спрашивали, что-то говорили, обращаясь в основном к одному юноше, одетому в голубую спортивную рубашку с короткими рукавами и белые брюки, эффектно подчеркивающие лёгкость его фигуры. Он был сдержан, единственный из всей компании, и чем-то обеспокоен, что явно не ускользало от внимания его собеседников и доставляло кое-кому из них видимое удовольствие.
- Ларик, такой явный обман! Где же Ника? Смотри, проиграешь, не вступая в игру.
- Ха-ха! Нику им, чего захотели! Да он все наплёл.
- Что - всё?
- Ну, ты даёшь, не знаешь, что такое всё! Всё - это и есть всё. Вот стукнуло ему в голову именно так нас помурыжить. Надо ведь как-то красиво обставить своё пропадание. Ври, сколько хочешь. Лопушкѝ! Кто из вас поедет проверять? Ты поедешь? А? Нет? То-то! А теперь он будет морочить нам голову...
- Уже морочит!
- А я что говорю! Сейчас ему принесут записку или он сам сбегает к телефону и - ах! Она сегодня придти не сможет, у неё мигрень или, это... ну, как там... ну, что-нибудь эдакое. А мы! Мы будем сочувственно вздыхать: "Ах, Ларик! Какая жалость!"
Они весело хохотали.
- Уж мы навздыхаемся!
- Оставит он нас с носом, как пить дать!
- Не-е! Ты нас научил, теперь не оставит.
Вот на такой точке и вертелся весь разговор.
Ларик уничтожающе смотрел на очередного оратора, к счастью, предпочитая молчать, лишь один раз, в самом начале, сказав, что она придёт позже. Причины, почему пришёл один, не объяснил - она придёт позже, что пристали? Какое вам дело, почему и отчего?
Обстановка в их уголке была уже довольно накалённой, когда наконец в сверкающих дверях кафе появилась Ника в сопровождении Пети-Питера. Настроение во всем зале сразу заметно переменилось. Её узнали, её приветствовали. Она обворожительно заулыбалась устремлённым на неё взглядам, слегка кивая в ответ на особенно страстные приветствующие крики. Этот восторг - вот её стихия! Она чувствовала, как она необыкновенно хороша сейчас! Скрываемое волнение придало чёрным её глазам восхитительный блеск, на бледном лице нежно розовели щёки; тёмные, с рыжеватым отливом волосы, ореолом окружающие одухотворённое лицо, усиливали очарование. Её стройная летящая фигура словно плыла в медленном танце между столиками, хрупкие обнажённые плечи мягко светились теплом, подчёркнутым тёмно-вишнёвым шёлком длинного платья. Основание длинной шеи прочертила тонкая витая золотая цепочка - и всё, никаких других украшений. Высокий Петя-Питер в строгом светлом костюме, идущий чуть сзади, поддерживая локоть своей дамы, составлял ей великолепную пару.
Облегчённо переведя дух, Ларик встал ей навстречу, устремив на Нику повеселевшие глаза. На мгновение он забыл о пари. Но лишь на мгновение. Шушуканье за столиком вернуло его на землю к обязанностям, которые уже начинали изрядно тяготить его. Он мысленно двинул в бок неприятное чувство, которое могло подвести его. Надо отбросить мысли о пари, быть самим собой - вот его задача. Она любит его, без всякого усилия с его стороны они поймут это. А остальное... Его вдруг бросило в жар. Да, она любит в танце иногда касаться губами его руки, лежащей на её плече. Есть у них такая игра. Но что будет до этого момента, тонуло во мраке. Только не думать о пари! "А, в общем, что здесь такого?" - вдруг перейдя в другое состояние, утешил он сам себя.
Не меняя выражения лица, Ника скользнула взглядом по лицам замершей в ожидании группы. На порыв Ларика она ответила таким же лёгким приветливым кивком, как и всем остальным. Взгляд перебежал дальше, и через мгновение она улыбалась и кивала уже другим. Ларик опешил, поворачиваясь за ней. Она, как ни в чём небывало, шла дальше, шла с другим мужчиной. Ларик проводил оцепенелым взглядом Нику и сопровождающего её мужчину до мгновенно освободившегося столика в самом уютном уголке зала, за который они сели, о чём-то улыбчиво переговариваясь. Сбоку раздался ехидный смешок. Ларик повернул голову к хихикнувшему, недоумённо приподняв брови. Он хмыкнул, пренебрежительно пожал плечами, и пошёл к Нике, лавируя между столиками.
*
Вот они, эти милые дружки Ларика - что ж, весёлая и яркая компания. У Ники стукнуло сердце от радости, вспыхнувшей в его глазах при её появлении в кафе. Но это явное ожидание на лицах людей, окружающих его, отрезвило - пари!
Питер что-то говорил ей, она отвечала ему, улыбалась и кивала приветствующим её людям. Она молодец, она чувствовала, какая она молодец, как хорошо она держится. Хотя порой с сознанием что-то делалось, оно словно включалось на полную мощность, напоминая о постигшем ударе. Но и в эти мгновения внешне она оставалась всё той же Никой-победительницей. Как только они с Питером сели за столик, перед ними очутился официант, услужливо и артистически подавший им красочно оформленное меню. Недолго думая, Питер переложил выбор блюд на официанта.
- Несите всё, чем хотели бы блеснуть! Мы просто умираем с голода! - сказал Питер и сразу же после этих слов перестал улыбаться, очень серьёзно и со значением поглядев прямо в глаза склонившемуся к нему официанту. Официант в ответ несколько мгновений сосредоточенно смотрел на Питера, потом кивнул, состроив не менее значительное выражение лица, захлопнул авторучку в приготовленный блокнотик и поспешил на кухню. Питер, мгновениями косясь на Нику, проводил его взглядом вплоть до красочной ширмы, прикрывающей проход на кухню, и беззвучно рассмеялся:
- Все бы так понимали!
Ника выплыла из тумана заторможенных чувств, с неудовольствием отметив, что Питер играет. Играет перед ней. Хотя, что же это она? Самая главная и самая обидная роль принадлежит ей. Оттого и мгновенная обида - ей бы роль Питера!
В кафе одна молодёжь. Постоянное хаотичное движение, и всё-таки она сразу же боковым зрением уловила движение светлого пятна в их сторону и, не поворачивая головы, догадалась, что это Ларик. С трудом ей удалось подавить в себе почти непреодолимое желание повернуть голову и посмотреть.
- Добрый вечер.
Да, это он, его голос. Питер ответил первым на приветствие. Он, конечно, узнал Ларика и с любопытством смотрел на него. Очень медленно, даже лениво, как бы отвлекаясь от чего-то занимающего её больше всего, Ника подняла глаза на Ларика и тоже пожелала ему доброго вечера. Дурачок, что же он делает! Он тоже играет, играет гадкую роль и не думает отказываться от неё!
- Разрешите? - он скользнул взглядом по их лицам и присел к столу на свободный стул чуть сбоку от Ники. Он хотел что-то сказать, но Ника опередила его, поинтересовавшись целью его визита. Обратилась к нему официально и на вы. Он замешкался. Питер был весь внимание. Ларика он знал чисто внешне, их никогда не знакомили, они никогда не бывали вместе в какой-нибудь компании. Об их с Никой отношениях Питер знал лишь понаслышке. Поэтому он затруднялся правильно оценить ситуацию. Или они поссорились, или уже расстались, или Питер чего-то не знает. Он с возрастающим интересом рассматривал молодого человека, чувствующего себя уже явно не в своей тарелке.
- Так что вас интересует? - переспросила Ника.
Ларик пожал плечами и резко побледнел: её лицо, улыбающееся и приветливое, было чужим и неприступным. Он неуверенно глянул на Питера – что же это? И уже его лицо приняло такое по-детски беспомощное выражение, что Нике стоило большого напряжения сохранить холодную приветливость в своих глазах в течение того краткого мгновения, что она смотрела на него. Какое-то дикое предчувствие охватило её - куда она бросает его? - и отпустило. Первым бросил он.
- Извините. Ничего. - голос у Ларика сел. Он кашлянул и, неожиданно тяжело для своей комплекции опёршись руками о край стола, встал и странной, какой-то то ли неуверенной, то ли ещё какой – не оценить сразу – походкой пошёл. Давно не ходил человек, ему говорят, иди, а он забыл, как это делается, а идти надо! И он пошёл к любопытным и жадным взорам старых своих приятелей, к ярко вспыхнувшим, торжествующим глазам Жоржа, к Лийке, прячущей свои глаза в рассматривании дна фужера. Он шёл, а в голове стучало: что же произошло? Ну что? Что?! Этот Питер, откуда он взялся? Почему он здесь, с ней? Или она что-то знает? Нет. Этого не может быть. Не может! Но что стало с её лицом, с её глазами... Глупость какая, зачем не задержался ещё там, с ней, за столиком, зачем поспешил и ушёл? Конечно, он обманулся. Ну, обернись, ведь этот их диалог - нелепость, да и только. Господи, но как страшно, оказывается, просто обернуться и посмотреть. Нет, он не обманулся, иначе она окликнула бы его. В висках заломило: кара, это кара.
- Ну, так как, Ларик? - Конопушка подмигнул ему.
Ларик молча сел, положил руки на стол, обвёл взглядом всех сидящих за столом. Все как один они отводили глаза в сторону и смущённо хихикали.
- Жорж, ты выиграл пари.
- Я это вижу и без твоего признания. Но... извини, тут, по-моему, не в чем было и сомневаться. И зачем надо было лезть в такое заведомо проигрышное дело?
- Заведомо проигрышное? - искренне удивился Ларик и повторил, - Заведомо проигрышное, - но уже без удивления. Кивнул головой, хмыкнул, и вдруг лицо его исказилось гримасой, плечи дрогнули, и он рухнул лицом к столу на руки, затрясшись от смеха.
Приятели заёрзали на своих стульях от такого зрелища, не зная, как отреагировать: то ли так и должно быть, то ли им оскорбиться. Ишь, какой хохотунчик! Он, правда, всегда был не дурак повеселиться, но сейчас... издевается он над ними что ли?
- Ишь, разоржался! - фыркнул Вig Веn.
- Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. - назидательно проговорила Флинн, улыбчиво оглядывая неодобрительно хмурящиеся лица приятелей. - Правда, Лийка? - с лукавинкой в голосе обратилась она к подруге и фыркнула, дёрнув плечами, на расстроенное выражение лица последней.
Дикая, жестокая радость и какое-то хищное нетерпение полыхнули в глазах Жоржа. Он даже качнулся в сторону Ларика, но быстро овладел собой и расслабленно откинулся на стуле, следя за исходом истерики, охватившей Ларика. Не стоит спешить. Впереди есть время, правда, всего сутки. Жорж улыбнулся. Нет. Целые сутки!
- Ты обещал, что тебе поцелуют ручки, а? Обидно, мы не видели этого. Как же теперь быть?
Жорж придвинулся к отсмеявшемуся Ларику.
- Ты ведь не можешь лишить нас этого удовольствия, правда? Поэтому, теперь уж тебе придётся целовать чьи-нибудь ручки, ну... допустим, мои.
Приятели сконфуженно и злорадно прыснули смехом - не хотелось бы им быть на месте Ларика. Ларик медленно повернул голову к Жоржу. Брови сосредоточенно сдвинулись, глаза непонимающе застыли, глядя в глаза Жоржу, и, судя по всему, не видя их.
- Какая глупость. - еле слышно произнёс он и вдруг разом переменился: глаза ясные, с лица спало напряжение. - Когда? - деловито, в соответствии с новым выражением лица, спросил он.
Жорж несколько растерялся и, хотя понимал, о чём вопрос, всё же переспросил:
- Что когда?
- Целовать ваши ручки.
- А-а! Ладно, оставим это на потом. Не нравится мне здесь что-то. Освоишься со своим новым званием за дверями сего заведеньица, а пока... Ну-ка, Конопушка!
Конопушка непонимающе уставился на Жоржа. Тот, скривив губы в снисходительной усмешке, посмотрел сначала на Конопушку, потом на его фужер, на треть заполненный красным вином, с фужера перевёл взгляд на Ларика и опять уставился на фужер. Конопушка не сразу, но всё же довольно быстро сообразил, что от него требуется. С серьёзным видом рыжего веснушчатого лица он плавно протянул руку с фужером к Ларику и вылил вино ему на грудь. Этого Ларик не ожидал, он вздрогнул и угрожающе привстал со своего стула. Конопушка, несмотря на покровительство Жоржа, несколько струсил и, съёжившись, подался спиной назад. Но Ларика тут же обняла за плечи, усаживая на место, малютка Флинн и громко зашептала ему на ухо:
- Ларочка, ты проиграл, ты - раб.
Ларик поднял к ней лицо и раздвинул в улыбке губы.
- Ты чудная крошка, Флинн. Я бы тебя расцеловал, но мне нельзя, сама понимаешь - я раб. И уже помечен.
- Жаль. - она кокетливо вздохнула и нехотя сняла свои руки с его плеч.
- Хватит мурлыкаться. (Ох уж эта Флинн, другой такой не найти!) А для тебя, дорогой мой раб, есть первое поручение. Поймай два такси, постарайся Тумбу и Перца, и подгони к входу.
При этих словах общество за столом оживилось.
- Жорж! - восторженно воскликнула Флинн. - Мы едем?
- Разумеется! - с не меньшим энтузиазмом отозвался Жорж и снисходительно ласково потрепал Флинн по нежным щёчкам.
- К тебе на дачу? - разом спросили несколько голосов.
- А что, разве вам не хочется?
О-о-о! Им, конечно, хочется! Ночь! Горы! Звёзды! Старый двухэтажный дом, сложенный из каменных глыб! Девочки, мальчики, вино! Подходящее место для продолжения игры.
Одна Лийка не впала в восторженное состояние. Сощурив глаза, она пристально смотрела на Жоржа. Да, да, естественно на дачу, подальше от лишних глаз. Разве возможно в таком демократичном гаме, как их милое кафе, поиграть в рабовладельца! Здесь только и можно, что облить его рубашку вином, да и то не своими руками.
- Ну, давай, давай, топай, что встал! - по-хозяйски прикрикнул Жорж на замешкавшегося Ларика.
Милые молодые люди с неприязненными улыбками, но в то же время с жадной заинтересованностью в глазах, проводили Ларика взглядами до самых дверей. Как только он скрылся за ними, они разом заговорили, обсуждая случившееся.
Ну-у, Ла-а-ар! Молодец, удружил! Хе-хе! Вот повеселятся-то они сегодня! И на что он, дурачина, надеялся? Что хотел показать им этим пари? Ну, дурак! А всё его гонор. Лапочка такой, подсидел сам себя. Поди, локотки кусает теперь, да ничего не вернёшь!
- Бес попутал! - хихикнули Жанночка и Анночка - ещё две девушки в этой компании, обе крашеные блондинки - и ткнулись лбами друг в друга от избытка эмоций.
Судачили за столом взахлёб, с чувством, не замечая молчаливости Жоржа и Лийки. Жорж всё время улыбался, кивал головой и слушал, с видом охотничьей собаки глядя то на одного, то на другого оратора. Изредка вставлял фразы, умело поддерживая настроение приятелей на должном уровне. А Лийка - кто бы знал, как ей не понравился Ларик! Не понравилась его улыбка, обращённая к Флинн, не понравилось, что не "дал по шапке" Конопушке за его выходку с вином. Сердце её билось редко, гулко и так сильно, что порой ничего кроме него и не чувствовалось. Пугала та неизбежность, с которой все - это она уже поняла! - подходили к условиям пари. Она смотрела на лица друзей, на лицо Жоржа - и её охватывали дурные предчувствия: хищный азарт, еле скрываемый благородно-гневными словами, и - ни шагу назад! Жорж никого не остановит, он явно намерен довести это мероприятие до конца. Каким взглядом он проводил Ларика! И за Жоржем пойдут! Уже идут, ибо он умеет не только подчинять, он увлекает! Их как-то надо остановить, все уже на взводе, а сам Ларик не заикнется против условий пари!
Ларик не сбежал, как этого вдруг захотелось Лийке, он вернулся и вернулся скоро. Невозмутимое лицо с ничего не выражающими глазами, ровный шаг никак не вязались с громадным бурым пятном на рубашке.
- Такси у входа. - сообщил он, остановившись у стола, и неподвижно застыл в ожидании следующей реакции своих властителей.
Жорж откинулся на стуле, весело окинув Ларика взглядом.
- Прекрасно! - воскликнул он.
Они расплатились по счёту и всей гурьбой вышли из кафе. А там, на улице, их обдало мягкой и тёплой свежестью ночи, шуршанием листвы от лёгкого дуновения бриза. Но им было не до того.
- Везти такую гурьбу! - с нагловатым выражением лица присвистнул Тумба. - Да вы что, мне прокол не нужен. А то и прав лишат!
Перец стоял рядом и согласно кивал головой.
- Лишат, а то нет? Машина не резиновая.
- Что вы, что вы! - Жорж протестующим жестом повёл рукой и подмигнул Тумбе. - Какая гурьба! В твоей машине будет четверо. Во второй, правда, пятеро, но пятая такая крошка! Детка поедет, сидя на коленях у ... брата.
Флинн подалась вперёд, к Перцу, и скромно улыбнулась ему. Тот в ответ характерно пошевелил пальцами, вопросительно уставившись на Жоржа. Жорж утвердительно кивнул, чем явно удовлетворил Перца. А Тумба не унимался - вот ведь торгаш какой! Их ведь десять! Ишь, считать как научился, чует, где пахнет прибылью.
- Ну, десять. - согласился Жорж и, придвинувшись вплотную к Тумбе, со значением произнёс. - А поедет четыре. - и, видя разочарование таксиста, добавил, усмехнувшись, - но ты в накладе не останешься. Это будут классные четыре - обойдутся дороже, чем те пятеро. Минут через пять загрузимся.
Таксисты забрались в свои машины, молодые люди сбились в кучку.
- Ну-с, - вкрадчиво произнёс Жорж, обращаясь к Ларику, - за тобой должок, утешь нас. - и он поднёс свою правую руку к лицу Ларика. Молодые люди затаили дыхание, и не потому, что им предстояло увидеть, бог знает что необыкновенное, просто сами они впервые играли в такую игру. Они еще смущались, но так, слабенько - зараза жажды унижения себе подобного уже проникла в их души, благодатно сдобренная выпитым вином, безнаказанностью и, как им казалось, безответственностью - ведь пари! - и первым успехом, о чём свидетельствовала испачканная рубашка.
- Ребята, давайте отбросим эти шутки. Пошутили и хватит. - Лийка примирительно смотрела на них, переводя взгляд с одного лица на другое.
- Лиечка, разве выполнение пари - шутки? Зачем тогда нужны такие пари? - Флинн взяла её под руку.
- Но ведь это так гадко. - попыталась возразить Лийка. - Это... - и замолчала. Какой смысл останавливать поезд на полном ходу? Хотела отвернуться, чтобы ничего не видеть, но какая-то сила свыше не дала ей возможности увильнуть от зрелища, претящего душе. А Ларик, не замедлив, склонил голову и поцеловал протянутую руку. Наверное, она слишком сентиментальна, и такие игры вполне нормальное явление. Ларик вступил в игру не колеблясь, и Лийка предпочла не нарушать правил. Тем более, что всё происходило тихо и мирно, без трагедии. Одно любопытство и ожидание в дальнейшем большего.
Потом они деловито договорились, что машина, в которой намечалось сразу пятеро пассажиров - пятая крошка Флинн, завернёт в ночной магазинчик, у Жоржа в сумке и на даче есть кое-что, но не всё, что необходимо для подобного случая. А встретятся они на северной дороге, сразу за огромным вязом.
Они расселись по машинам, первая сразу же уехала. Во второй несколько замешкались. Жорж не торопился. Вчетвером они сели в машину, Жорж на переднее сиденье, Ларик стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Жорж открыл свою спортивную сумку.
- А этот как же? Остаётся? - Тумба подозрительно покосился на Ларика.
- Не совсем. - Жорж вскользь глянул на Тумбу.
- Да? А... Ну да. - Тумба пожал плечами и уставился в окно в противоположную сторону.
Жорж быстро окинул взглядом округу. Шумящее сверкающее кафе, фантастическое безлюдье улицы, в глубине дверей дремлющий швейцар. Он вынул из сумки моток тонкого каната, один конец его прикрепил к автомобильной дверке с внутренней стороны, другой протянул в открытое окно Ларику.
- Держи. Не нанимать же для тебя лишнее такси.
- Ну, Жорж, ты даёшь! - восхищённо завертел головой Вig Веn. - Такая предусмотрительность!
- Ну! - отозвался Жорж, в полуулыбке скосив на ребят глазом.
Ларик взялся за канат.
- Нет, так не пойдёт, выпустишь. Подойди.
Ларик придвинулся к дверке. Жорж туго стянул канат на запястье его руки.
- Поехали! В среднем темпе!
Тумба, не оборачиваясь, кивнул головой, повернул ключ зажигания, и машина плавно двинулась с места, медленно набирая скорость.
Надо сказать, такое катание Тумбе явно не понравилось, несмотря на всю его славу лихого человека и обещанное приличное вознаграждение. К его облегчению минут через десять, может больше, а может и меньше - время приобрело вдруг какую-то тягуче недобрую окраску - они всё же остановились. Лийка устроила скандал. "Зануда!" - разозлился Жорж на неё и на себя - надо было соображать, кого брать в эту машину. С другой стороны, Флинн шла своеобразным довеском, пятым нелишним, а Жанночку и Анночку пока разделишь, шуму наделают. Вот и оказалась Лийка в их машине.
Ему пришлось уступить - остальным, судя по тону смешков, этот пробег тоже стал давить на нервы, да и сам Жорж в последний момент здраво рассудил, что негоже раньше времени изматывать свою жертву.
Вig Веn втянул задыхающегося Ларика внутрь, пристроив его у себя на коленях.
- Ух ты, сердце как колотится! - удивлённо с оттенком жалости проговорил Вig Веn, прижимая ладонь своей руки к судорожно вздымающейся груди Ларика. Жорж мысленно поздравил себя, что не отказал Лийке и остановил машину.
Ларик молчал, глотая ртом воздух.

*

Ну, вот и всё. Ни на кого не глядя, она залпом выпила вино, только что виртуозно разлитое официантом в рюмки, празднично поблескивающие золотистыми искорками. И рассмеялась в ответ на комичное удивление Питера.
Что-то говорил Петя-Питер, играла музыка, мелькали лица, и все улыбающиеся, все в блеске искрящихся глаз, в блеске белоснежных зубов. У неё, конечно, не хватило выдержки, и она, чуть сменив позу, устремила взгляд в ту часть зала, где веселилась ненавистная ей компания. Ах, и подлая штука, мгновение! Такое бьющее мгновение не первое за сегодняшний день - ловка же она стала выбирать их! Ника увидела чёткий застывший профиль Ларика, ухмыляющееся веснушчатое лицо, руку, тянущуюся к её любви, и льющееся вино. Её охватил гнев - как они смеют так обращаться с ним! Обхватив его сзади за плечи, к Ларику прижалась, приникнув к его уху губами и что-то зашептав ему, необыкновенно миниатюрная девушка. Он улыбнулся ей! Он не ответил на оскорбление рыжему скоту!
С трудом совладав с собой, Ника повернула бледное лицо к Питеру. Он вопросительно улыбнулся ей.
- Что-нибудь случилось?
Она энергично завертела головой, отрицая такое предположение.
- Вино. - наконец произнесла она.
- Ага! - с нравоучительными интонациями воскликнул Питер. - С этим делом надо быть предельно осторожной.
- О-о?! Ты собираешься меня воспитывать?
- Я?! Тебя? Никогда!
- Ты уверен? - с недоверчиво-лукавой улыбкой переспросила Ника. – Ну, хорошо, а то я уже испугалась...
- Ты испугалась?
- Естественно. Во что бы превратился вечер, начни ты меня воспитывать?
В ответ он скромно кашлянул в кулак и, хохотнув, согласился:
- А ведь, правда, это был бы настоящий кошмар! - Они рассмеялись.
Так, слово за слово, они разговорились. Ника испытывала истинное наслаждение от легко льющегося потока слов. Она плыла в этом потоке. Питер оказался неплохим кормчим. Настроение стало подниматься. Она уже не вертела головой в сторону опасной зоны зала.
Вечер набирал силу. Наступил момент, и Нику попросили спеть. Оркестр у них не так хорош, но они постараются. Разве она могла отказать? Ника порывисто встала, одарив всех улыбкой.
Она пела, а Питер как в юности окунулся в мечты, грезя и любуясь ею. От чарующего голоса, от мелодии, что-то обещающей и словно ускользающей, щемило сердце в предчувствии чего-то светлого и несбыточного.
Стихла музыка, она склонила голову и под бурные аплодисменты медленно пошла к нему. Ей кричали: "Браво! Ещё! Ещё!" Она улыбалась, ничего не обещая, и медленно шла.
Ника подошла к столику, и вдруг Питер почувствовал, что ей плохо, очень плохо. Он привстал и помог сесть, придерживая за локоть.
- Душно. - тихим голосом пожаловалась она.
Они вышли из кафе, и по счастью никто за ними не увязался. Ника, как сомнамбула, закрыв глаза, вдыхала воздух. Шум и блеск кафе, рвущиеся сюда сквозь освещённые окна и двери, казались чем-то нереальным, отделённым невидимой чертой, такая за его пределами стояла тишина, подчёркиваемая стрёкотом цикад и мерным шелестом прибоя, слышимым благодаря этой всепобеждающей тишине.
У самого входа в кафе на маленьком стульчике дремал старенький швейцар. Он приоткрыл глаза и вздохнул:
- Ну вот, хоть одни догадались выйти. Грохочут, дымят, дышать нечем. - пробурчал он себе под нос и тут же во весь голос добавил осуждающе, - А и молодёжь пошла!
- Молодёжь всегда не та. - отозвался Питер. - Однако мир до сих пор цел и прекрасен.
- Может быть, может быть. - опять завздыхал швейцар. - Но в мои времена, знаете ли, на поводок брали собаку, садились на велосипед и - вперёд! А теперь... - он сделал паузу, чтобы сокрушённо покачать головой. - А теперь что! Берут на поводок человека, только что, слава тебе, Господи, за руку, а не за шею, сами в машины и тоже - вперёд!
- Что вы сказали?
- Ага, и вам удивительно.
Ника открыла глаза и, повернув голову, со страхом смотрела на сидящего старика.
- Здесь что-то произошло? - заинтересовавшись, спросил Питер.
- Уж не знаю, происшествие ли это по нынешним временам. Но если вам интересно...
- Интересно, интересно. - закивал головой Питер.
- Ну, так вот. Вышла одна компания, вон их сколько таких! - кивнул старик на освещённые двери. - погужевались, сели в такси и поехали, а один побежал рядом. Может рекорд устанавливает. - предположил дед и тут же отверг данное предположение. - Хотя кто их знает. Уж больно они заведённые были.
- Побежал? Как побежал? - Ника непонимающе смотрела на швейцара.
- Как, как! - рассердился швейцар. - Бегом! За ручку на верёвочке!
- И вы вот так спокойно говорите? - удивился Питер.
- А что прикажете делать?
- Может быть, надо было сообщить...
- Кому? Может у них игра такая, бегают по очереди, кто быстрей.
Ника подалась к нахмурившемуся старику, ухватившись рукой за Петю-Питера, и всё также шёпотом спросила, каков он из себя, этот человек?
Швейцар пожал плечами и неуверенно доложил:
- Не скажу, чтобы очень высокий, а так, в самый раз. Тощенький, правда, но ладный. Ну... в белых брюках, рубашка тоже светлая, испачканная в чём-то.
Ника согласно кивала головой в такт словам старика. Да-да, всё так, не очень высокий, ладный, в белых брюках и рубашка светлая, испачканная. Её всю затрясло. Питер крепко обхватил Нику за плечи и резко повернул к себе лицом.
- Ника, быстро, что всё это значит? - глаза Питера жёстко смотрели на неё.
- Петя... Питер... их надо найти. Найти. Найти! Господи, Питер! Найти! - кричала она, крепко вцепившись пальцами в костюм Питера.

*

Жорж внимательно вглядывался в темноту: не прозевать бы свой поворот, откуда удобнее всего добираться до дачи - старого дома на склоне горы, в котором когда-то жил его дед. Теперь это нежилой дом, изредка посещаемый кем-нибудь из родственников, весь в зарослях одичавшего винограда, плюща, инжира и массы всякой другой, как и у нас, буйно растущей зелени.
- Стоп! Кажется, здесь. - Жорж выскочил посмотреть.
- Выходите, приехали! - закричал он из темноты друзьям, ожидавшим его команды, сидя в такси.
Они молча высыпали наружу, потягиваясь и разминаясь, с любопытством вглядываясь в темноту. Было сыровато - видно, недавно здесь прошёл небольшой дождь.
- Ещё метров сто пятьдесят-двести по тропинкам вверх, и мы на месте.
Кто-то присвистнул: "Ничего себе подъёмчик!"
Флинн презрительно дёрнула плечиками.
- С каких это пор двести метров стали непреодолимой дистанцией? Жорж, веди нас!
- Флинн, ты самая достойная среди этого сброда! Не бойтесь, двести метров, может даже гораздо меньше, я не мерил - это общий путь, а не перепад высот, а в обход по более приличной дороге раз в десять длиннее. Выбирайте!
Они поохали, похохотали и дружно выбрали двухсотметровый путь. Ларика нагрузили поклажей, которой они успели обзавестись, ограждая себя от голодной смерти в этой глуши, так что он стал похож на вьючного верблюда, и самоотверженно потопали вверх по извилистой тропинке. Подъём был довольно крутой, поэтому шуточки и смех с каждым метром звучали всё реже и реже. Поглядывая на Ларика, молчаливо и упорно тащившего свой груз, они с удовольствием оценили свое положение, прикидывая без смущения (ситуация-то временная!), что раб штука не бесполезная.
- Тебе помочь? - Лийка старалась держаться рядом с Лариком.
- Нет. - сухо ответил он, осторожно, стараясь чтобы не заметили, переводя дыхание.
- Не хорохорься, давай помогу.
И она попыталась взять у него что-нибудь из рук, но он крепко вцепился в поклажу. Она дёрнула сумку к себе, он - к себе, и, обвешанный вещами, двигаясь по крутой тропинке, он не устоял и упал, оступившись, выронив часть поклажи и прокатившись вниз по склону метра на три вниз. Лийка испуганно вскрикнула и отпустила сумку, иначе тоже не удержалась бы на ногах. Все кинулись ловить покатившиеся по склону свёртки. К счастью, свёртков выпало не слишком много, да и склон был покрыт высокой травой и камнями, придержавшими падение. Собрав вещи, они окружили Ларика, всё ещё не вставшего толком на ноги - мешала большая спортивная сумка, висевшая за спиной, и неловко подвернувшаяся нога.
- Давай вставай! - Вig Веn рывком поставил Ларика на ноги. Все захохотали и стали рассовывать свёртки по сумкам.
- Бутылки! Бутылки целы?! - вдруг закричал Конопушка.
Жорж, всё это время стоявший выше по тропинке, спустился вниз, деловито проверил сумки.
- Целы. Геракл! Такой малости дотащить не может.
И опять они двинулись по тропинке. Лийка с виноватым видом брела вслед за Лариком, чуть не плача, глядя на то, с каким напряжением он тащится вверх, неловко наступая на подвернувшуюся ногу.
- Ларик! - негромко позвала она. - Ларик, я не хотела. Прости, пожалуйста. Мне очень жаль, что так получилось.
Он шёл, не оборачиваясь, никак не реагируя на её слова. Тогда она забежала вперёд и опять стала извиняться.
- Не вертись под ногами! - зло, сквозь стиснутые зубы, процедил он и добавил кое-что покрепче, но уже тихо, как бы про себя. Она отшатнулась и весь оставшийся путь шла молча, изредка шмыгая носом.


*

- Господа, мы достигли нужной высоты! - торжественно объявил, наконец, Жорж.
Ребята в недоумении огляделись, а где же дом? Тёмная масса растений, ни одного огонька поблизости.
- Во-о-он за теми кустами калитка. Пошли. Осторожнее, не поскользнитесь, здесь яма. Наверняка с водой.
Тёмный дворик был пуст. Даже в темноте, рассеиваемой лишь звёздами, видно было, что на этом пятачке изредка велась борьба с наступающей со всех сторон зеленью.
- Все туфли испачкала. - сокрушённо констатировала Флинн, глядя себе под ноги и ничего там не видя, но отчётливо чувствуя налипшие комки земли.
Жорж остановился перед дверью, включил наружный свет, фантастически изменивший округу. Попавшая в зону света зелень ярко и сочно засветилась, за пределами светового круга переходя в жуткую темень.
- Жорж, мы тебе весь пол запачкаем, терпи! - игриво воскликнула Флинн.
- Разуетесь. Хотя... - жесткая улыбка тронула губы Жоржа. Он зябко повёл плечами. - туфельки можно и вытереть. Только вот обо что?
Жорж повернулся к Ларику, молча взял у него из рук вещи, передал их ребятам. Кто-то стянул со спины Ларика сумку. Жорж и Ларик стояли друг против друга. Видно было плохо - как раз через них проходила полоса тени от выступа террасы, - но Жорж отчётливо видел его глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Лицо у Жоржа неуловимо дрогнуло, и он отвёл взгляд в сторону.
- Ну что ж, пошли. - пригласил Жорж. Все сразу сдвинулись с места. - А туфельки можно вытереть и об моего раба.
Чей-то голос весело откликнулся:
- Оригинальная мысль! - они продолжали шутить.
Кто-то хлопнул Ларика по плечу и весело заржал:
- Оригинальная мысль!
Жорж стоял, привалившись к дверному косяку, и улыбался, пряча за улыбкой волнение.
- Раб, не заставляй нас ждать! - гоготнул Конопушка.
Ларик как-то странно дёрнулся и, ни на кого не глядя, двинулся к порогу. Вздох ожидания и любопытства пробежал по дворику.
- Ларик! Стой! - завопила Лийка. - Не будь дураком!
Но так как никто не откликнулся на этот, такой потрясённый вопль - все просто замерли в ожидании - она ринулась к Жоржу и, ухватив его за рукав рубашки, порывисто заговорила:
- Жорж, да скажи ты им, что это шутка. Поиграли и хватит. Кроме тебя, кто их остановит, не Ларик же!
- Лийка, ну что ты сегодня, как ненормальная! Как с Луны свалилась! - Флинн досадливо дёрнула её за руку, отцепляя от Жоржа. - Какие шутки! Ларик проиграл! А если бы выиграл он?.. Ну, нет, он должен оплатить свой проигрыш! И потом, он же оскорбил её своими домыслами...
- Но не таким же способом! - возмутилась Лийка.
- Глупости. - решительно возразила Флинн.
Слова Флинн упали на благодатную почву. Жорж слегка расслабился, почувствовав по возбуждённому состоянию ребят, что их больше устраивает логика Флинн, нежели Лийки. Лийка же ринулась к Ларику и вцепилась уже в него, в его плечи:
- Ларик, не смей этого делать! Не слушай их, ты же человек!
- Лийка, отойди. - ровным спокойным голосом сказал Ларик. - Флинн права, выиграть мог и я. - его губы тронула и быстро погасла скептическая усмешка.
- Ларик! - она с силой тряхнула его за плечи.
- Лийка, умерь пыл! Влюбилась, что ли! - гоготнул Вig Веn. Жанночка прыснула смешком, а вслед за ней и остальные.
Лийка замерла, потерянно глядя на Ларика, оглянулась на своих приятелей, пальцы разжались, и она попятилась. Лийку тут же окружили, во все голоса уговаривая и усмехаясь её порыву.
- Э-э-э, не так! - как сквозь вату донёсся до неё чей-то возглас. - Ложись на спину!
- Да ладно вам! Пусть на брюхо! А то кишки вылезут!
И дворик потряс очередной взрыв нервного хохота.
Вот так Ларик стал ковриком у порога. Светила лампочка, причудливые тени перебегали по лицам топтавшихся в очереди молодых людей, украдкой бросавших быстрые взгляды вниз в сторону двери. В наступившей тишине стали опять слышны ночные звуки - бойкий стрёкот и неясное шуршание. Но тишина продлилась недолго, какие-то неуловимые мгновения. Они загомонили опять, не в силах молчать в такой ситуации.
Жорж ступил первым, показывая пример. Тщательно вытер ноги, правда, стараясь всё-таки не слишком затягивать процедуру, на секунду замер, впитывая в себя упругость тела под ногами, и прошёл в дверь.
Примеру Жоржа последовала, и это несомненно, кокетливая Флинн, изящно приподняв при этом пальчиками подол своего платья. А каблучки её туфелек очень острые. Чуть было к ним не присоединилась Лийка, чью душу обуревали слишком противоречивые и громкие чувства. В этот момент она ненавидела Ларика не меньше, чем Жоржа, а, пожалуй, и посильнее, как раз на грани перехода в то состояние, на которое ей прямо указал Вig Веn. В каком-то тумане в последний момент она просто перешагнула.
Если отбросить Жоржа и Флинн, то только еще один в полной мере поддержал этот ритуал, но очень быстро, по одному движению каждой ногой - и всё, видимо, считая себя тяжеловатым и потому опасаясь за целостность жертвы. Остальные прошли, по-настоящему не наступая, глуповато ухмыляясь и стараясь не глядеть вниз, вскользь шаркали подошвой по одежде.
Лампочки в люстре перегорели, Жорж пробрался к настольной лампе, но долго не мог попасть в розетку - дрожали руки. Взвинченные этим сумасшедшим вечером приятели расселись по всем имеющимся в наличии сидячим местам. Молодые особы возбуждённо переговаривались, исключая несчастную Лийку, прерывая бессмысленный разговор свой короткими взрывами смеха.
Ещё как следует не расположившись, все они нетерпеливо стали посматривать на дверь. Ларик не заставил себя слишком долго ждать. Так как комната была плохо освещена, то никто не прятал глаза, разглядывая Ларика, появившегося в дверях комнаты с деревянной улыбочкой на губах. На какое-то время в комнате воцарилась тишина, которую нарушило громыхание стула. Это Лийка вздумала пробраться поближе к стене к старинному буфету, вернее в промежуток между буфетом и углом комнаты. Комната ожила, все опять заговорили, задвигались, девицы зашушукались, хихикая.
Ларик наконец разглядел, что Жорж сидит на стуле совсем рядом с ним и смотрит на него, откинувшись на спинку стула и выставив одну ногу вперёд.
- Что прикажете, сэр? - Ларик шаркнул ногой и согнулся перед Жоржем. Его шатнуло и повело в сторону, но на ногах он удержался и замер в ожидании.
С задумчивым видом Жорж поднялся со стула, но сказать ничего не успел. Ларика, видимо, замутило, потому что руки у него вдруг метнулись к горлу, и он ткнулся головой в живот Жоржу. От неожиданности, чисто рефлекторно, Жорж с силой отбросил Ларика от себя. Это был странный момент испуга. Ларик отлетел к этажерке и своим падением, естественно, учинил страшный грохот. Опрокинулась этажерка, повскакали со своих мест ребята. Когда все несколько успокоились, кто-то предложил:
- Ладно, пусть он стол накрывает!
- Ну да, стол! - возмутилась Анночка. - У него руки грязные!
- Ничего, вымоет!
- Конечно, вымою. - Ларик стоял посреди комнаты, как на сцене, и стоял вполне прилично, голос, правда, звучал хрипловато и с придыханием, да и слова он произносил с еле заметной растяжкой. - Даже с мылом.
- Пошёл ты, паясничать будешь потом. - огрызнулся Жорж. Он всё ещё был мрачен и зол.
- Нет! - запротестовала Флинн. - Сервировку стола нельзя поручать рабу! Для него есть грязная работа!

*

Пир был в разгаре, за столом царили разудалое веселье и лихая беззаботность. Ларик, как и положено рабу, за столом не сидел, ходил вокруг стола, подавал, принимал, относил, приносил. Это не значит, что служба его протекала спокойно: принёс, отнёс. Его услугами пользовались вовсю, в пьяном веселье радуясь возможности плеснуть остатками вина или другой какой жидкости не на свои брюки, вытереть запачканные руки о чужую рубашку, о передние ее полы, так как со стороны спины она, как и брюки, и так была уже изрядно грязной после эпопеи у порога. Пару раз ему подставили ножку, но на этом завязали. Падая во второй раз, Ларик разбил сразу две тарелки. Но очень быстро всё же нашли достойное развлечение - с лукавым видом ткнуть вилкой или чем другим остреньким пониже спины, в бедро, либо куда уж попадёшь - координация движений уже не та. Выступающие новые пятна при этом не так заметны за грязной пестротой одежды. А так - он дёрнется, задышит, раздув ноздри, через стиснутые зубы, а то и вскрикнет - им и весело. Ну и всё в том же духе - так, по мелочи.
Лийка сидела тут же за столом, тоже ела, пила, но никак не могла запьянеть. На то, что она не реготала со всеми вместе, никто не обращал внимания. Вся она была комком нервов, сосредоточенным внутри себя. Лишь временами по лицу пробегала судорога, и тогда она словно выходила из комы, оглядывала всех, глаза загорались ненавистью, той её степенью, когда малейшего перевеса достаточно для страшного взрыва. Успокаивая себя, Лийка начинала глубоко дышать и опять бралась за бесполезную рюмку.
Big Ben, впав в пьяненький экстаз, беспрерывно лез к Флинн обниматься. Флинн хохотала, что-то ворковала в ответ, но при этом старательно отталкивала надоедливого ухажера. Ухаживания его закончились плачевно. Не владея в достаточной мере координацией движений, в очередной свой страстный рывок к отстраняющейся Флинн, Вig Веn рухнул на пол. Стул, получив мощный боковой толчок, вылетел из-под него и лишился ножки. Все схватились за животы и согнулись от удушающего смеха, заливаясь и захлёбываясь слезами. Конопушка сполз на пол и хохотал, уткнувшись лицом в свой стул, крепко вцепившись в него руками, ибо стульев было как раз на каждого по одному, и Вig Веn уже тянул к себе стул Конопушки.
- Не дам! - рыдал от смеха Конопушка. - Возьми у Жоржа. Он хозяин!
- Ты у него и бери. - отвечал Вig Веn, продолжая тянуть стул к себе.
- Мне он не даст! - Конопушка ещё крепче вцепился в стул, но так как Вig Веn был парень здоровый, то у него хватило сил протащить Конопушку вместе со стулом ближе к себе, что вызвало ещё большую бурю веселья.
- Мальчики! Хватит! - закричала Флинн, стараясь голосом перекрыть застольный шум. - У Жоржа есть раб!
- Нам-то что! - отозвались мальчики. - Он бесстульный!
- Как это что! - возмутилась Флинн. - Бесстульный! Он сам может стать стулом! Как у древних диких князьков их жёны!
- Да-а-а? - борясь с Конопушкой, весь покрасневший от натуги, проговорил-пропел Вig Веn.
Когда наконец все уразумели, что предлагает Флинн, идею её одобрили и с жаром поддержали, пустившись в словесное соревнование на самый смешной отклик.
Победила Лийка, которая не удержалась и в одну из пауз негромко, но как-то очень чётко и слышимо, сказала:
- Какой же он стул - он скорее табурет. Пуфик.
- Пуфик! - с готовностью подхватили приятели, со смаком пробуя слово на разные голоса. - Пуфик костлявый! Ей, Пуфик, что стоишь! Иди к Жоржу!
За столом задвигались, оторвали Конопушку от его стула, перераспределяя сидячие места. Жорж не встал со своего места, молча сидел, сощурив глаза и улыбаясь. Его со смехом стали стаскивать. Он сопротивлялся, сначала молча, потом, пытаясь уверить, что стул удобнее табурета, у того есть спинка. Но, в конце концов, легко отбросив насевших на него приятелей, сам отдал стул Конопушке под бурные аплодисменты.
- Давай, Пуфик, иди на место! В стойку!
Конопушка подтолкнул Ларика в спину. Тот всё время, пока кипели страсти вокруг стула, молча стоял чуть в стороне от стола, недалеко от Лийки. От толчка Ларик покачнулся, но с места не сдвинулся.
Конопушка двинул его покрепче, коленом под зад.
- Чего стоишь!
Но тут случилось непредвиденное: Ларик, до сей поры примернейший раб, вдруг вздумал проявить строптивость. Мгновенно вскипев, выйдя из виража после пинка, он резко обернулся к Конопушке, руки его сжались в кулаки, и, если бы не прошедшие несколько часов, так подкосившие его, Конопушке было бы несдобровать! Тот еле успел ухватить Ларика за запястья рук. На помощь Конопушке подоспели и другие ребята, быстро скрутившие зарвавшегося раба. Согнув Ларика чуть ли не носом к полу, они со смехом и пьяными шуточками потащили его к Жоржу.
- Хватит!!! - вдруг завизжала Лийка, впившись кулачками своих рук себе в щёки, зажмурив глаза и вся сжавшись. - Хватит!!!
Наступила мгновенная тишина, в которой, казалось, всё ещё роился по углам комнаты этот протестующий тоскливый вопль, готовый вот-вот выскочить и вновь всё затопить собой.
Все уставились на Лийку. На лицах застыло искреннее удивление.
- Да что это она! - с досадой воскликнула Флинн.
Жорж с еле скрываемым бешенством посмотрел на Лийку, глубоко втянул в себя воздух и, улыбчиво оглядев всех, властно откинув голову, махнул ребятам рукой.
- Отпустите его.
Они пожали плечами, как бы говоря, нам-то что, и, разжав руки, отошли от Ларика. Ларик рухнул на четвереньки, замер в такой позе, затем, тяжело оттолкнувшись руками от пола, с усилием встал на ноги.
- Девочки, успокойте Лийку. Может быть ей лучше поспать, наверху есть очень уютная комнатка. Вход через террасу. - голос Жоржа звучал спокойно и миролюбиво.
Флинн пробралась к Лийке, обняла ту за плечи, легонько встряхнула, выводя из оцепенения.
- Да, мне лучше уйти. - неожиданно для всех вдруг согласилась Лийка. Она освободилась от объятий Флинн, отодвинула ногой стул и вышла из-за стола. Медленно подошла к Ларику, остановилась перед ним. Жорж весь напрягся, со злой тревогой следя за ней.
Она стояла перед Лариком, явно на что-то решаясь. Но так ни на что и не решившись, обернулась, обвела всех взглядом невидящего человека и чуть слышным голосом сказала всего лишь одну фразу:
- Бог, он всё видит.
Отвернулась и пошла к выходу. Девушки ринулись за ней, пытаясь успокоить, и скрылись вместе с ней за дверью.
Оставшись одни, юноши облегчённо вздохнули.
- Одна морока от этих девиц. - выразительно икнув, высказался громоздкий парень, тот, что боялся раздавить раба, когда тот был ковриком перед дверью.
- Бог всё видит! - передразнил Конопушка.
- Значит, Богу так угодно. - резюмировал Вig Веn и хохотнул, чем разрядил обстановку неуверенности и тревоги, возникшую после выходки Лийки.
Жорж несколько расслабился и перевёл взгляд на Ларика и также миролюбиво, как перед этим разговаривая с девушками, улыбнулся и ему.
- Ну что же ты, раб. Как же теперь с тобой быть? За непослушание полагается наказывать.
Жорж отвернулся от Ларика, наполнил бокал вином и поднял его вверх.
- Выпьем!
- За наших девочек! - откликнулся Вig Веn.
Они дружно выпили и оживлённо задвигали стульями, усаживаясь. Жорж продолжал стоять, держа бокал в руках, глядя куда-то в пространство и улыбаясь уголками губ.
- Что же ты, Пуфик! Мне надоело ждать. - мягко произнёс он, улучив удобную паузу.
- Он ждёт, когда его на ручках понесут. - гоготнул Вig Веn.
- Я думаю, он понял, что сделал ошибку. Он сам подойдёт. Да, Пуфик?
Ларик не сразу откликнулся, стоял, слегка покачиваясь, зацепившись большими пальцами за уголки карманов брюк и уставившись глазами в пол.
- Да, Пуфик? - с нажимом повторил Жорж.
- Давай двину ему - девок нет.
- Выпендривается ещё! Будто коврик лучше стула!
- Ей, братцы, да ведь ему надо постелить что-нибудь на спиночку, а то он Жоржу брюки испачкает!
За столом нестройно загудели, глухо загоготали, но тут, как всегда, не вовремя, появились девушки.
- А вот и мы! - в один голос воскликнули Жанночка и Анночка и захихикали.
Флинн победно помахала рукой.
- Уложили! - на ходу сообщила она.
- Что-то вы слишком быстро! - усомнились юноши.
- Мы такие! - Девушки вышли из полумрака к столу, где их встретили дружным гамом, и не поймёшь, то ли им рады, то ли нет.
Девушки заняли свои места, с игривым интересом посматривая то на Жоржа, то на Ларика. Они быстро оценили ситуацию и с азартом включились в игру, задвигая освободившийся после Лийки стул.
После очередного оклика, под взглядами, полными пьяного любопытства и молчаливой угрозы в случае неповиновения, Ларик, наконец, преодолел себя и, слегка качнувшись, не поднимая глаз, двинулся к Жоржу. За столом одобрительно зашумели, кто-то захлопал в ладоши.
- Ларик! - вдруг раздался высокий срывающийся женский голос. На мгновение сидящую за столом компанию охватила досада - опять эта Лийка. Но уже в следующий момент, толком не разглядев фигуру в полумраке дверного проема, каким-то мистическим чувством они поняли, что перед ними не Лийка, а НИКА! В установившейся жуткой тишине, Ника ещё раз позвала его:
- Ларик!
Он замер вполоборота к двери, не оборачиваясь, всё также глядя себе под ноги. Только вздрогнул всем телом при звуках её голоса.
Люди в комнате застыли, как в музее восковых фигур. Кто с поднятой рюмкой в руках, кто, привстав со стула, чтобы лучше рассмотреть, как там раб станет пуфиком.
Очень медленно Ника двинулась к Ларику, выплывая из полумрака как какое-то неземное существо, на глазах у всех материализующееся из полупрозрачной дымки небытия. Она была в своем вечернем вишнёвом платье. За спиной угадывались какие-то молчаливые фигуры. Но они пока стояли и не двигались, да на них и не обращали внимания, все взгляды были прикованы к Нике, к её движению в их сторону. По мере того, как она приближалась к Ларику, грязному и истерзанному, ужас и страдание в её глазах росли, затопляя всё лицо.
Он уже развернулся к ней лицом и молча, как и все в этой комнате, смотрел на неё.
- Ларик. - шёпотом произнесла она и взяла его за руку, судорожно дёрнувшуюся из её пальцев. Преодолевая сопротивление, она потянула эту руку к себе, к своему лицу. - Ларик, я ... ещё утром узнала о... - она запнулась и, тряхнув головой, продолжила, - о пари. Я стояла рядом, за кустами. Если бы не это, ты бы... наверное... выиграл. Не знаю. Знаю лишь одно, и пусть они слышат, я люблю тебя.
Она попыталась прижать его руку к своему лицу и поцеловать, как требовалось того по условиям пари, но он резко выдернул её:
- Нет. Не надо. - и весь напрягся, удерживая равновесие.
- Ларик!
- У меня грязные руки.
- Ларик, прошу тебя...
- Я не Ларик. Я Пуфик.
В ответ у неё задрожали губы, руки непроизвольно потянулись к нему и заскользили по его грязной одежде. Кто знает, сколько бы продлилась эта немая сцена, когда у неё не было ни сил, ни слов, чтобы выразить свой ужас от пережитого и увиденного, своё раскаяние и прощение, и свою любовь к нему, и ненависть к этим людям.
Компания рабовладельцев тоже предпочитала молчать, потрясённая внезапным появлением в таком уединённом месте целой толпы свидетелей. Свидетели, Петя-Питер и ещё какие-то люди, оставались в дверях, настороженно следя за происходящим.
Питер первый заметил, что Ларик вот-вот рухнет, и ринулся вперёд, к ним. Комнату словно потряс взрыв - кто сидел, все разом вскочили со своих мест; провожатые Ники и Питера рванули в комнату вслед за Питером. Все эти манипуляции сопровождались резкими вскриками. Настоящий бедлам! Питер едва успел подхватить заваливающегося куда-то вбок и назад Ларика. Ника вцепилась руками в его рубашку, но у неё, конечно, не было сил удержать его. Вдвоём с Питером они осторожно опустили Ларика на пол.
Приятели Жоржа выскочили из-за стола и рассыпались по комнате, пугливо, как беспомощные зверьки, ища защиты в тёмных углах. Питер и ещё трое мужчин и одна женщина окружили Нику и Ларика, казалось, не замечая никого больше в этой комнате.
- Бог ты мой. - произнёс представительный седовласый мужчина, один из трёх, окружающих Нику и Ларика. Гримаса боли пробежала по его лицу, он отвернулся и отошёл от них.
Уверенно, но как-то тяжело, двигаясь по комнате, он прошёл в тот угол, где у буфета, прислонившись к нему спиной, стоял Жорж. Он остановился перед ним, крепко уцепившись руками за лацканы пиджака. Жорж вдавился спиной в буфет, пальцами нервно впившись в дерево. Коротко глянул на подошедшего мужчину в щёлки сощуренных век и отвернулся, стиснув зубы.
- Ты... - мужчина запнулся, вдохнул, выдохнул, - Так это твоя работа, а? Жорж? - он неотрывно смотрел на Жоржа, на его побелевшие от напряжения скулы.
Жорж повернул к нему лицо и, криво усмехнувшись, с вызовом ответил:
- Моя. Хотя он заслуживает и худшего.
Изменившись лицом, мужчина подался к Жоржу.
- Лишь только потому, что предпочли его, а не тебя? Не так ли?
Но Жорж не сдавался. Терять ему было нечего. Сардонически улыбнувшись, он не согласился с такой постановкой вопроса.
- Не так! - с издёвкой утопающего ответил он. - Он всегда был ублюдком!
- Да? А ты? А ты-то тогда кто? 21.08.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.