КРОВАВЫЙ ФИНАЛ!

К р о в а в ы й
ф и н а л !


Любовь может изменить
человека до неузнаваемости.
Теренций

Глава первая

Болельщики, чуть ли не выбегая на лыжню, кричали своему кумиру:
- Вася...! Левашов!... Давай.., ещё нажми! Ты, что, ослаб? Позади Юрьев, не дай ему обогнать! Жми давай!
Следом, почти наступая ему на пятки, бежал Андрей Юрьев, второй претендент на звание чемпиона области.
У него, как и всех достаточно известных спортсменов, были друзья и болельщики. И они, стараясь перекричать соперников, тоже вопили:
Андрюха, сделай его! Осталось пятьсот метров! Давай, выложись!
А кто-то даже злобно крикнул:
Если не сделаешь его, Андрей, попрощайся с республиканскими!
Основная группа спортсменов отстала от этой пары метров на восемь, и растянувшись цепочкой, продолжала бороться теперь уже за третье призовое место.
У них тоже был свой лидер — Березин!
Его, после травмы колена, тренер выпустил на лыжню с великим сомнением. И сейчас, следуя параллельно лыжне, почти кричал:
Игорь, третье место тоже неплохо после травмы! Только не дай себя обогнать! Держись Игорёк! Сделай их!
Игорь, изо всех сил отталкиваясь палками и работая ногами, «выкладывался». Он не хотел быть третьим! Он всегда стремился быть первым, и был им до травмы.
Его друг, Левашов, на всех соревнованиях «дышал ему в спину», и сегодня всё же занял его место. А он шёл только третьим! Только третьим...!

РАЗЛУКА

Дождь осенний плачет за окном,
Стекая горькими слезами по стеклу.
Твой силуэт исчезает за углом,
Остановись, не оставляй меня одну!

Ты уходишь утром ранним,
Сердце мне опять ты ранишь,
Ты уходишь не простясь,
Лишь сказав — прости меня.

Моё израненное болью сердце
Устало бьётся в стиснутой груди,
Оно не может жить в разлуке,
Прошу тебя — не уходи!

* * *

ОСЕННИЙ ДОЖДЬ

Дождь осенний, холодный дождь,
Проскакал по дворам и крышам,
И шаловливым рыжим стригунком
Погулять за город вышел.

Дождь осенний, холодный дождь, слёзы льёт,
Плачет сердце - без тебя оно умрёт.
Мы расстались только что, и может навсегда,
Ну скажи судьба моя, что же ждёт меня.

Я потеряла друга, но думаю лишь о нём,
Без него жизнь пуста, и пуст мой дом.
Я потеряла друга, но мечтаю лишь о нём,
Без него пуст мой дом, только холод в нём.

Холод в сердце и тоска в душе моей,
Почему, скажи друг мой, лучше тебе с ней?
Неужели присушила она тебя к себе,
Или любит она крепче, объясни ты мне?

Без тебя, любимый мой, жизнь моя,
Словно костёр холодный - без огня.
Без тебя жизнь моя, как никогда пуста,
Лишь слёзы, да горечь в душе у меня.

А дождь осенний продолжает лить,
И плачет душа, и сердце болит.
Ты ушёл, и жизнь закончилась без тебя,
Ты ушёл, и счастье отобрал ты у меня.
* * *

ВЕТЕР-ОЗОРНИК

Ветер-озорник по полю промчался,
Рожь золотая волнами пошла.
Птицы поднялись, в бор полетели,
Словно спрятаться от ветра хотят.
А в бору уж давно ветер гуляет,
Гнёт деревья, листья срывает,
Птицам в глаза ловко швыряет,
Не даёт присесть — по бору гоняет.

Натешившись вволю и птиц разогнав,
Помчался разбойник в другие края,
И с ходу за бором в реку окунулся,
Не рассчитал? Или сам постарался?
Заволновалась, потемнела сразу она.
Рябью покрылась, заворчала река.
Начала белой пеной плеваться
Стараясь прогнать озорника.

А он, засвистав молодцем славным,
Громом небесным расхохотался,
И тучки, словно овечек, в стадо собрав,
Пастись дальше по небу погнал.
Чтобы от ветра спастись бедолагам,
Слишком уж тяжелы были они,
Пришлось дождём на землю покапать,
Всех вокруг водой напоить.

Ожила природа, изумрудом покрылась,
Будто художник зелёной краски плеснул.
Засверкала Земля драгоценным камнем,
Стала похожа на невесту она. .

---<<<>>>---

Я ПРЕЗИРАЮ ТЕХ, КТО...

Я презираю тех, кто Отечество предав,
Ища кусок послаще, за границу убежал.
Кто, покинув своих предков, отцов и матерей,
Поменял Русскую Берёзку на «золотой плен».
Я не могу простить предавших Родину свою,
И по чужой указке на нас прежних лает.
Я презираю, поменявших пение соловья на заре,
На ночные клубы с марихуаной и кабаре.
Предав Родину однажды, они предадут её всегда,
И колени преклонив, будут «Западу» зад лизать...
Таких людей нельзя прощать, и обратно приглашать,
Их можно только презирать, и метлою выметать
Из нашей Родины - России! Навсегда!
А оставшихся, хаявших Россию прежнюю свою -
Родину, вырастившую и обучившую наукам,
Родину, что победила фашизм и избавила от гнёта,
Красивыми словами прикрывавших подлую суть свою,
Отправлять туда, где им и место. И возможно навсегда!

* * *

ПРИТИХЛО ВСЁ

Снег идёт, небо мглою затянуло,
Птицы ветки облепили, не галдят.
Лишь колокол церковный звонит уныло,
Да нищие, закутавшись, на паперти стоят.

Природа замерла бурана ожидая,
Люди попрятались в домах.
Тишина вокруг. Не слышно лая
Потревоженных прохожими собак.

Но вот, тишину округи растревожив,
Колокольчик залихватски зазвенел:
То крестьянин, возвращаясь от подруги,
Подвыпив, на санях домой спешит.

Понукает он уставшего коня упрямо,
Нипочём ему мороз и злобная пурга,
Он, где-то шапку потеряв и рукавицы,
Горланит песню удалого ямщика.

Распахнутая шуба. Кнут с вожжами
В покрасневших от мороза молодых руках,
Влюблённое сердце жаром полыхает,
При воспоминании о былых грехах.

* * *

КТО ЛУЧШЕ?

Дело было вечером, делать было нечего. Вроде бы все книжки перечитаны до дыр, а с играми полный отстой. И по телевизору смотреть нечего - сплошная политика. Вот мы с братом и пристали к бабушке с просьбой: «Расскажи, да расскажи о каком-нибудь забавном случае: о себе, или о знакомых тебе людях».
Она вначале отнекивалась, а потом всё же согласилась. Только предупредила - слушать и не перебивать разными уточняющими вопросами и комментариями.
Мы, естественно, сразу согласились. Бабушка наша знатная рассказчица, много чего знает. Рассказывает так, как-будто то, о чём рассказ, с ней самой происходит. Ин-те-рес-но. Вроде как при рассказе она вживается в роли персонажей.
Конечно, я не смогу передать всю красоту её рассказа, но, как умею всё же попытаюсь. Поэтому не судите меня строго, а просто слушайте, или читайте. Да, ещё она предупредила, что случай этот широко известен среди жителей города, короче, он на слуху. И её удивляет наше незнание его. Но раз мы просим, она расскажет.
Примостившись в мягком кресле у русской печи, и приготовив всё для вязания рукавичек, она взяла в руки спицы. А уж потом, когда она основательно приготовилась вязать, начала. То есть, начала вязать. А когда уже сделала несколько десятков петель, она, не прекращая священнодействовать спицами, приступила к рассказу.
Дело было в Никополе, а может и в другом каком городе, врать не буду. Жили-были в нём три знаменитых портных - три Ивана. Мастера, куда там! Все барышни в городе, да и мужчины тоже, старались к ним попасть и что-нибудь пошить. А потом хвастались перед друзьями и соседями своими платьями или костюмами от этих портных.

ОЧИЩЕНИЕ

Встану я утром рано-раненько,
Выйду за околицу, в луга зелёные,
Вдохну воздух всей грудью радостно,
Воздух чистый, богом обновлённый.

Луга примут ласково,
Словно матушка родная.
Разнежившись телом и мыслями
Паду ниц на траву одухотворённый

Обниму, ладонью поглажу зелёную,
Прошепчу ей взволнованно,
Ах, трава-мурава моя росная,
Как я рад встрече с тобой, милая.

Ах, трава ты зелёная,
Забери усталость телесную,
Не оттолкни меня, милая,
Дай грешной душе покой.

Поваляюсь на травушке,
Омою тело росою утренней,
Все грехи мои смоются,
Стану словно ребёнок я.

Ах, луга, луга, зелёные вы луга,
Жизни сумбурной моей берега,
С душой израненной к Вам я приду,
Покаюсь в грехах, душой отдохну.

---<<<>>>---

БОЛЬ ДУШИ

Душа болит и сердце ноет,
В моей израненной груди.
Почему ты от нас уходишь,
Объясни мне, объясни?

Ты уходишь в неизвестность,
Ты уходишь в никуда,
Ты сказал мне на прощание,
Что уходишь навсегда.

Беда пришла из ниоткуда,
Коротким счастьем затуманила глаза.
Не дала она почувствовать, предвидеть,
Что совсем не любишь ты меня.

Что случилось с прежнею любовью,
Кто сумел отобрать счастье у меня?
Или это вьюга дней суровых налетела,
И снегом постепенно замела?

А может это лучшая подруга
Лаской околдовала вдруг тебя,
И неземное наслажденье предложила,
Чтобы ты совсем забыл меня?

Рыданья душат, не дают сказать,
О том, мой дорогой, любимый,
Что жизни нет мне без тебя,
На век родной, на век мой милый.

Прошу останься, нашу жизнь ты не губи,
Вспомни, от кого уходишь, и кого бросаешь.
Вспомни наши счастья дни, года…,
И дочь-малышку вспомни…. Не уходи!

---<<<>>>---

Платье свадебное

Я примеряю платье белое,
Платье белое, свадебное,
Но не для тебя его я примеряю,
Примеряю его я для другого,
С ним пойду я под венец.

Забудь меня, забудь меня ты навсегда,
Ты не тот, за кого я выйду замуж.
Ты не тот, кто поведёт меня под венец
В платье свадебном, платье белом.

Не встречу я с тобой зарю новую,
Зарю любви, и судьбу свою.
Ты обманул меня, предал ты меня,
Когда пришёл на танцы ты с другою.

Забудь меня, забудь ты навсегда,
Ты не тот за кого я выйду замуж.
Ты не тот, кто поведёт меня под венец
В платье свадебном, платье белом.

Ты же обещал всегда быть рядом,
Жизнь прожить обещал со мной.
Все невзгоды обещал преодолеть вместе,
Но обманул ты меня, прости,
Под венец я пойду не с тобой.

Забудь меня, забудь ты навсегда,
Ты не тот за кого я выйду замуж.
Ты не тот, кто поведёт меня под венец
В платье свадебном, платье белом.

Но я знаю, знаю, слёзы лить я буду,
Потому что люблю я тебя, милый.
Вся жизнь моя без тебя, любимый,
Будет вечным страданием, но сказать
Тебе что люблю…, об этом забудь.

Забудь меня, забудь ты навсегда,
Ты не тот за кого я выйду замуж.
Ты не тот, кто поведёт меня под венец
В платье свадебном, платье белом.

СЫН САПОЖНИКА

Сказка ложь, да в ней намёк,
добрым молодцам урок.
(Слова народные)

Правда это или неправда, судить будете вы. Мне её рассказал…. Лучше начну с самого начала. Итак:
Когда мы с братом были ещё в отроческом возрасте, отец часто нам рас-сказывал то ли сказку, то ли быль об Иванушке и его рыбках. Сегодня я почему-то вспомнил её и решил рассказать вам. А рассказ его, как помню, начинался так:
В одном небольшом царстве-государстве, что расположилось на берегу тёплого моря, жили старик со старухой, и у них было два сына. Старший сын, уже совсем взрослым был: у него даже жена была, а младший… поскрёбыш - был радостью для родителей. Такой озорник и выдумщик-проказник, что диву давались родители, но рабо…тяя…щщий: любое дело, которое ему поручали, сноровисто и ладно исполнял.
Работает бывалоча, а сам то песни поёт, то начнёт со смехом рассказывать какой-нибудь забавный случай, произошедший с соседским мальчишкой. А то на дерево залезет, и станет язык показывать, вроде как дразнить. Хороший мальчик рос, весёлый, настоящая отрада для престарелых родителей.
Семья жила не очень богато, но и не совсем чтобы бедно. Старший сын рыбу в море ловил, а жена его на базаре её продавала. Отец сапожным ремеслом пробавлялся, хотя какой у него заработок? Большинство населения царства без обуви обходилось - весь год тепло, снега никто в жизни не видел.

ЗВЁЗДЫ И РЕЧНАЯ ВОЛНА

В небе звёзды мерцали, и в волне отражались,
И как-будто шептали - мы навечно с тобой.
А она, им внимая, нежно берег ласкала,
Шелестя, отвечала - я тоже хочу в простор голубой.
Я хочу к вам на небо подняться ребята,
Хочу влиться в ваш простор не Земной.

Но цыганка-луна на волну посмотрела,
И дорожкою жёлтой на речку легла.
И сказала она той волне одинокой -
Стоит ли в небо стремиться, ты людям нужна.
Ты для всех там нужнее, ты для всех там важнее,
Ты для Природы Земной свет очей неземной.

В жизни в той, или в этой, ты нужна всей Планете,
Без тебя всё погибнет - оставайся собой.
Небо далёко, в небе так одиноко,
Между звёзд расстоянья парсеки, и очень темно.
А у вас светит солнце, гуляют волны по рекам и морю,
Всё живое хвалит тебя - Слава тебе, Вода!

А волна отвечала, почти что кричала,
Мне бы чайкой взлететь, сверху вниз посмотреть!
Мне б возможность иметь без оков-берегов
Свободой, как вы, наслаждаться!
Но видно мне не судьба, зажата я в берега,
И в небо к вам никогда не подняться…!

Не печалься подруга, ей луна отвечала,
Побываешь ты в небе, и до космоса ты долетишь.
Только ты постарайся, на солнце не перегревайся,
Паром летучим ты взлетишь до небес.
Мы здесь тебя встретим, как родную приветим,
И обратно отправим - ты дождём спустишься вниз.

---<<<>>>---

Пожелание на Новый Год!

И вновь зима, и Новый Год,
И вновь снежинок хоровод.
Застолье, поздравления друзей -
Семейный праздник у людей!

Сбылись мечты, а у кого-то нет,
Но всё равно, волшебный свет
Свечей на ёлках много лет
Смягчает горечи утрат,
Напоминает блеск побед.

Звенят бокалы за столом
(В бокалах пенное вино),
И пожелания на Новый Год
Тревожат яркое стекло окон.

Год прошёл, мечты о новой
Звёздной поступи побед,
И, конечно, о здоровье
На сотни-сотни лет!

Так давайте будем вместе
Нашу Землю защищать.
Позабудем о ссорах, войнах,
Будем друг другу помогать.

Чтобы всем жилось сытнее
И свободней на Земле,
Чтобы не было болезней,
И было РАВЕНСТВО для всех!
---<<<>>>---

Пуля не дура!

Мне понадобились несколько хромированных трубок. Побежал в магазин - нужного мне диа-метра нет! Продавец - среднего возраста мужчина и на лицо умный-умный, спасибо ему, дал дельный совет - поезжай, говорит, на свалку металлолома - может там найдёшь. А что, подумал я, чем чёрт не шутит, съезжу! И, представляете, поехал.
Сначала нашёл сторожа, и говорю ему - так мол, и так, нужна пара хромированных трубок, ну, позарез! А он, добрая душа, показал на огромную кучу металлолома, и так это равнодушно говорит: «Пачка сигарет». Я сначала не врубился, даже удивлённо глянул на него, так он, чтобы понятно было, потёр палец о палец перед моим носом, и выжидающе посмотрел на меня.
Ааа…, протянул я тихонько, так, знаете, в половину голоса: «Понимаю, понимаю», а потом ещё раз, уже совсем смело, повторил: «Понимаю». И, согласно кивнув головой, добавил: «Бусделано шеф. Как только найду то что мне надо, так сразу». Он тоже в ответ, правда, не произнося ни слова, кивком показал на гору ржавого металла, вроде как разрешил воспользоваться его строго охраняемым «добром».
А мне что? Твоё «добро», не твоё, какая мне разница, главное разрешил, хоть и не даром. А трубки-то мне позарез нужны, вот ещё как нужны! Вот я и пошёл искать. И, знаете, ведь нашёл-таки! Правда, не хромированные они были, а никелированные. А для меня, то есть, для моего «рукоделья», такие даже больше подходили, они красивее выглядели, я бы даже сказал, наряднее.
Короче, нужный мне диаметр трубок валялся почти рядом - метрах в двадцати: это оказалась спинка старой никелированной кровати, выброшенной за ненадобностью нерадивым хозяином.

Безумство страсти и любви

- Вы утверждаете, что любви, как таковой, не существует,
а есть лишь влечение полов?
- Да.
- А я вам говорю, любовь есть!
- Докажите.
(Подслушанный разговор)

Предисловие
- Ксюша, ты почему не спишь?
- А ты мне, бабушка, ещё сказку не рассказала.
- Ну, что же мне… каждый вечер рассказывать?
- Да, бабушка. Без сказки я, ну никак не могу заснуть.
- Внучка, я уж и не знаю какую сказку тебе рассказывать…. Мы с тобой и книжки все перечи-тали, что прямо и не знаю.
- А ты, бабушка, вчерашнюю сказку расскажи… про принцессу.
Пелагея Ильинична поправила одеяльце, потушила общий свет в детской комнате и, включив ночник, примостилась с вязанием у изголовья внучки.
- А ты закроешь глазки Ксюша?
- Да, бабушка.
Ксюша закрыла ладошками глаза.
- Не хитри, егоза, не хитри, закрывай глазки как положено, а то никакой сказки не расскажу, поняла?
- Я закрыла, видишь?
- Ох, горе ты моё. Ксюша, ты же не маленькая, тебе уже шесть лет в сочельник исполнилось, а ты всё как дитё малое, всё норовишь бабушку обмануть.
Ксюша, удобно устраиваясь, повозилась в постели, подложила обе ладошки под голову, и по-настоящему закрыла глаза.

Стихотворцам

Стихи писать - это вам не рифмовать словечки,
Из справочников, книг, красивые слова не подбирать.
Стихи писать - как пред иконой божьей ставить свечки,
И коленопреклонённо каждое мгновенье бога вспоминать.
Стихи должны с душою быть твоей согласны,
Из сердца твоего, с кровью исходить должны,
А все придуманные каноны, правила, законы,
Что приготовили «учителя» для написанья их,
Не отражают души нашей прекрасные порывы,
Не уменьшают сердца боль они.
Иной «поэт» стихотворенья пишет очень гладко -
В них рифма есть, и даже музыка звучит,
Но они не греют и не лечат наши души -
Сухи они, как осенью с дерева упавшие листы.

--<<<>>>---

ШТОРМ

Героика моряков, это не красное словцо - это, действительно, ежедневный подвиг!


Тихо на границе,
Но не верьте этой тишине.
(Автор)

Сторожевой корабль, разрезая носом небольшие волны, шёл малым ходом под одним дви-гателем. Перед глазами командира, освещённая лучами восходящего солнца простиралась мор-ская даль. Вокруг корабля, истошно крича, рассекали воздух чайки - они вылетели на утреннюю кормёжку.
Вдоль далёкого, еле видного с мостика, берега, рыбаки ставили сети.
Богат когда-то был Каспий рыбой - в нём и белуги водились и осетры, а уж про мелкую рыбу и разговора нет. Но не то сейчас, хорошо, если белорыбицу и плотву поймаешь. Правда, чего уж тут, рыбакам иногда и повезёт - осетры в сетях запутываются.
Обнищал Каспий рыбой, совсем обнищал!
Ержан повернул голову к стоящему за штурвалом боцману:
- Иван Савельевич, как думаешь, долго ещё такая погода продержится?
Боцман, окинул небо взглядом, затем перевёл взор на море, и немного подумав, ответил:
- Командир, посмотри в западном направлении.
Ержан перевёл любопытствующий взгляд в сторону невидимого российского берега: вро-де бы никаких изменений ни в небе, ни в море не видно, и он недоумевающе взглянул на боц-мана:
- Ничего не вижу. Вроде бы всё нормально.
- А ты, Ержан Кадырович, приглядись по лучше.
Командир корабля опять, уже более внимательно, окинул взглядом далёкий горизонт: над морем, почти у самой кромки, там, где небо соединяется с морем, начало быстро темнеть.

Знаем, знаем, не объясняйте!



В одном городе…, я не скажу в каком, потому что это большой секрет. Такой большой, что его, секрет этот, пришлось прятать в конверт и заверять семью сургучными печатями.
Так вот, в этом городе жили муж и жена, и были у них кот и маленькая комнатная собачка. Кот с утра до вечера лежал на горячем подоконнике - принимал солнечные ванны, а пёсик, то есть, собачка, не слазил с рук хозяйки. Ленивые они были - ужас!
Муж и жена были, как бы это по мягче сказать, всезнайками!
Соседи раньше к ним часто забегали, чтобы поделиться последними городскими новостями, или рассказать о каком-нибудь забавном случае. Но только они успевали произнести не-сколько слов, как муж с женой, начинали говорить: «Знаем, знаем, не рассказывайте».
Соседи никак не могли уразуметь, откуда эти двое узнавали новости раньше их! Вроде бы газет они не выписывают, да и радио у них не было…
Странная пара, начали они поговаривать - всё то они знают. И перестали к ним ходить.
Вот, как-то раз пошли муж с женой на речку рыбки половить - жена захотела ушицы похлебать.
Муж, конечно, взял с собой рыбацкие снасти, надел резиновые сапоги, а жена нахлобучила на голову панаму, а на нос нацепила солнцезащитные очки.
Идут они, значит, идут, а вот и речка: вода журчит, солнышко сверху припекает, но не очень, терпимо.
Муж давай снасти разматывать, да червячка на крючок надевать, а жена посмотрела, посмотрела - скучно ей стало. Она и говорит: «Муж, ты пока полови рыбку, а я пойду вдоль берега прогуляюсь».

Вол, хозяин и осёл (басня)

Однажды вол, таща тележку с грузом,
Случайно познакомился с ослом.
Тот тоже был основательно нагружен,
К тому ж ещё и подгоняемый кнутом.
Итак, идя почти что параллельно,
Разговорились - что да как:
Какие перспективы тружеников ожидают,
Да как содержит их хозяин-бюрократ.
О чём ещё случайные попутчики в дороге
Находят тему, чтобы говорить? -
Конечно ж о погоде, да как им тяжело
На Свете при таких условиях жить.
Вот я, вол промычал негромко,
Тружусь с утра до вечера как раб,
Ни выходных, ни праздников,
А толку чуть - всегда я виноват.
Задумался б хозяин хоть немного,
Прежде чем кнутом меня стегать -
Если бы не я, не моя бы холка,
Кто б ему стал груз возить, пахать?
Жизнь моя ничуть не слаще,
Ответил ослик на жалобы вола.
Я, как и ты, в трудах с утра до ночи -
Я, для хозяина - источник богатства и «добра».
Мы с тобой, прости меня за пафос,
Продвигаем жизнь вперёд,
Сеем, пашем, даём молоко и мясо -
От нас зависит человеков род.
А хозяин… лентяй и лежебока,
Он лишь способен нас кнутом стегать.
Он от нас зависим - если бы не мы,
Ему пришлось бы от голода страдать.
Да! - согласился вол с выводом осла.
Если бы не я, не ты, Мир зачах бы вскоре,
Не заработали бы фабрики, заводы, никогда.
А люди…? Люди зависимы от нас всегда!
Хозяин, подгоняя болтливого осла,
Подслушал между ними разговор случайно.
Призадумался, затем, огрев кнутом осла, сказал:
Вы думали умны? Нет! Вы два болтливых дурака!
Просто труд, не руководимый кем-то,
Пустою тратой сил окажется всегда.
И пользы никакой от бестолкового труда,
Коль не продуман план от начала до конца.

ИНОПЛАНЕТЯНЕ-2

Из огня, да в полымя!

Преодолев сопротивление ослабленного неимоверной усталостью и потерей крови, тела, повторяя, наверное, в десятый, а возможно и в сотый, раз «Не бросайте меня, подождите!», я добрался до люка и нажал на зелёную кнопку, что находилась рядом с красной. Почему я нажал на зелёную? Я просто решил, да и во всех научных трудах писалось, что зелёный цвет - это цвет свободы! А я так рвался к ней, к Свободе, она мне так была нужна и желанна, что у меня даже мысли не возникло, что я могу ошибиться, что зелёная кнопка может служить и для других целей.
И я не ошибся!
Люк, зашипев рассерженной змеёй, резко откинулся наружу, и моему взору открылось, усеянное мириадами звёзд, ночное небо. А посредине всего этого великолепия, словно бабуш-кин блин, светила тысячевольтной лампой огромная, круглая луна. И свет её был настолько ярок, что казалась она не настоящей, какой-то неестественной.
Наполовину высунув голову наружу, я хотел оглядеться и определить, куда же это занесла меня нелёгкая, и что подлая судьба мне уготовила на этот раз? Я, после побега от «тараканов», а я всё-таки надеялся в душе, что сумел убежать от них, теперь всего опасался, и ничему, даже глазам своим, не всегда верил.
Но опасаться было нечего.
Протянув руки мне навстречу, чтобы помочь мне покинуть шлюпку, стояли трое или чет-веро, сразу-то я и не определил от волнения, людей в рабочих комбинезонах. Они настолько были рады моему появлению из люка, да ещё и живым, что улыбки доброжелательности и ра-дости освещали их лица.
Уфф, вздохнул я облегчённо, и подал руки встречающим.

ЗОВ ПРИРОДЫ! (эротика)

Весенний день стоял над городом. Вдоль улиц платаны, распустив свои бледно-розовые серёжки-свечки, стали похожи на прекрасных невест. А вверху, над головой, среди безбрежной синевы неба ласково улыбалось утреннее солнышко.
Полина шла, чуть поигрывая бёдрами и заглядывая в огромные окна витрин, закрытых ещё магазинов, supershopov, и бутиков. В них отражались: то вся, словно вырезанная из кости, её точённая фигурка, то лишь бюст. Пышные, покрашенные под седину с голубоватым оттенком волосы, попеременно ложились то на плечи, то слегка прикрывая грудь, ниспадали волнами почти до самого пояса. Всё зависело от поворота головы, а голова её, не зная покоя, то повора-чивалась к витринам, то неназойливо шарила глазами по встречным прохожим.
Она шла без определённой цели - куда ноги несут. Всё-таки отпуск, есть отпуск, думала она, и грех не воспользоваться возможностью посмотреть на людей и себя показать. А показать мне есть что!
Фигурка, словно статуэтка 90х60х90. задрапированная в обтягивающее, словно лайковая перчатка на руке, шёлковое летнее платье, была соблазнительна. Да и грудью Полина горди-лась, а уж о талии и говорить нечего…
Не девчонка, а конфетка, жадно оглядывая её с ног до головы и оборачиваясь вслед, гово-рили женатые и не женатые мужчины, и добавляли, с каким бы удовольствием я её съел. Затем, сложив пальцы троеперстием, и поднося их к губам, чмокали - Ммм! Ммм! А если бы кто-нибудь посмотрел на них (мужчин) со стороны, то увидел бы, как губы их растягивались в пло-тоядную улыбку, а глаза становились жадными и похотливыми, словно мужчины в мгновение ока превращались в «мартовских» котов.

МАШЕНЬКА (полная версия)






МАШЕНЬКА
Часть первая
Любовь и горе


«Господи, как томительна и сладка ты любовь,
и какой мучительной и горькой ты бываешь порой!»
Автор


- Машенька, вставай! Завтрак на столе… простынет! - встревожил сознание донёсший-ся из столовой голос Елизаветы Аркадьевны.
Маша, ещё не совсем проснувшись, приоткрыла сонные глаза, и тут же утренний сол-нечный лучик, найдя щелочку между тяжёлых оконных штор, как мелкий карманный во-ришка, постарался шаловливо забраться в зрачок. Маша быстро закрыла глаза, но сонное состояние встревоженной бабочкой куда-то вмиг улетело.
Она сладко, с постаныванием, потянулась и, прогоняя сон, улыбнулась. На щеках де-вушки, ещё розовых от сна, появились две премиленькие ямочки.
«Господи, как хорошо-то! - продолжая улыбаться, прошептала она. - Слава богу сего-дня последний университетский день: распределение, конец студенчества, иии… я свободна, как птица в полёте!».
Маша, чтобы окончательно освободиться от чар Морфея, ещё разочек сладко, с по-станыванием, потянулась, и быстро выпрыгнув из постели, пританцовывая, направилась в ванную комнату.

ИНОПЛАНЕТЯНЕ

Всё, что можно сделать с крысой, можно сделать и с человеком.
А с крысой мы можем сделать почти всё.
Брюс Стерлинг.


Я летел домой из Венгрии. Вернее, в самолёт я сел в аэропорту Будапешта, после недель-ного пребывания в гостях у моего закадычного друга, Иштвана Хорвата. Он сейчас живёт в небольшом городке под странным для меня названием - Печ.
Я, в середине 70-х годов, был в Венгрии (посчастливилось с рабочей командировкой). Но и сейчас я с удовольствием принял приглашение друга. Хотелось вновь полюбоваться на красоты Будапешта, Дуная, посетить церковь святого Матиаша и базилику святого Иштвана. Пройтись по площади Героев.
Иштван, для полного моего удовольствия, свозил меня на Балатон, а заодно мы съездили искупаться в Сеченьи. Правду говоря, раньше было лучше в купальне - не столько народу было. Ну, и напоследок, уже перед обратной поездкой в Будапешт, мы съездили в Секешфехерваре, где я вновь полюбовался на замок Бори, и на ворота завода по производству Икарусов. Дальше меня не пустили. И уж, конечно, не мог я покинуть Венгрию и её гостеприимный народ без посещения дворца Эстерхази в Фертёде. Красота! Но, думаю, наши дворцы и парки С-Петербурга не хуже будут!
Всё-таки хорошо встретить старого друга через столько лет! Я же с ним познакомился…, где-то… в…. Да, именно тогда, когда был с группой товарищей в командировке от нашей организации. Да, да, именно в то время я с ним и познакомился на заводе по производству автобусов «Икарус».

УБЕЖАТЬ ОТ СМЕРТИ!

…Игорь, быстрее! - закричал я, увидев, что мой друг и напарник, бежавший впереди ме-ня, начал постепенно замедлять бег и спотыкаться, - быстрее, чёрт побери, иначе нам конец!
Мы неслись сломя голову! Мы перепрыгивали через рытвины и ухабы, продирались сквозь кустарник - мы неслись к спасительному морю или океану, не знаю, и лодке на берегу! Мы неслись к нашей, вытащенной на песчаный берег (подальше от прибоя), «резинке» с пятисильным подвесником!
Мне было тоже очень плохо, настолько плохо, что я почти готов был сдаться на милость аборигенов, но рассказы бывалых охотников и исследователей, которых я наслушался сидя в самолёте местной авиалинии, заставляли меня бежать - спасать свою жизнь бегством!
Пот заливал лицо, волосы, растрепавшись, прилипли к лицу и мешали смотреть! Вещмешок с недостаточно подтянутыми лямками, больно колотил по спине, а ружьё, с каждым затра-ченным усилием, с каждым преодолённым метром, становилось всё тяжелее и тяжелее. Но я, превозмогая себя, продолжал бежать - мы спасали свои жизни! Спасали жизни - мою, и моего друга, Игоря!
А позади нас разношёрстной толпой человек двадцать-двадцать пять аборигенов: голых, разрисованных, в устрашающих масках на головах, неразборчиво вопя, и размахивая дубинами и суковатыми палками, гнались за нами!
Уже совсем рядом было море и наша лодка. Осталось преодолеть каких-нибудь пятьдесят-шестьдесят метров, но впереди нас ожидало препятствие в виде небольшого обрыва. Раздумывать было некогда - жизнь дороже! И мы, на задницах, подняв тучу пыли и обгоняя небольшие камни и валуны, помчались вниз!

ВЕДЬМА

От автора
В детстве, я помню, соберутся у нас в доме три-четыре соседки: кто с вязанием, кто с вышивкой - лузгают семечки, вертят прялки, иголкой с цветной ниткой такие картины выши-вают, что ой-йо-ёй! Или спицами работают, а чтобы не скучно было, начнут рассказывать раз-ные истории-страшилки. А рассказы-то у них всё про ведьм, да домовых, да леших. А мы, па-цаны, заберёмся на русскую печь и слушаем. Нам интересно. Наслушаемся мы этих страшилок, а потом во сне нам разные ужасы и приснятся. А иной раз до утра уснуть не можем от страха, мерещится чёрт знает что!

ВЕДЬМА

… Теперь только разглядел он, что возле огня сидели люди,
и такие смазливые рожи, что в другое время бог знает чего бы не дал,
лишь бы ускользнуть от этого знакомства...
(Н.В. Гоголь «Пропавшая грамота»)

Меня зовут Вера Качура. Фамилию «Качура» дед Константин придумал. Вообще-то, по-настоящему, у деда была фамилия Качур, но она почему-то ему не понравилась, и он сумел до-бавить в конце фамилии букву «а». Так и стали мы не Качур, а Качура.
А мне как-то всё равно какая фамилия - что Качур, что Качура, главное - чтобы человек был хороший. А дед у меня был хороший. Жаль недавно помер. Вышел на холод в одной ру-башке гостей проводить, а на следующий день и слёг от простуды. Через три дня, не приходя в сознание, помер.

РОКОВАЯ ОШИБКА (остросюжетная проза) - продолжение.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая
Вадим был зол на себя, на Верку, на весь белый свет: «Вот чёртова недотрога, месяц водила меня за нос, всё корчила из себя прынцессу, а на поверку… оказалась обыкновенной шлюхой. Интересно, сколько мужиков побывало в её постели?» - «Хотя, не всё ли мне равно, - подумал он. Таких недотрог у меня было уже с десяток и ещё сотня будет. Не оскудел ещё белый свет целками – белыми, чёрными, жёлтыми, на мой век хватит. Борька правильно говорит - «Трахай всё подряд, Бог увидит, лучше пошлёт»».
«Скоро, скоро, Боря, увидимся! - пообещал он отсутствующему другу. Послезавтра, а может даже завтра, выезжаю в Питер - встретимся у себя, в «Alma Mater». Расскажешь, сколько целок ты трахнул...»
«Нет, ну надо же, целый месяц за чей-то огрызок боролся и всё коту под хвост. Столько цветов передарил, конфет, слова красивые говорил, а в результате…» - и он злобно ощерившись, сплюнул.
Они с Борисом были самыми бесшабашными, но и любимыми всеми девчонками, пацанами. От девочек отбою не было не только на своём факультете, но и со всего института. «Любая почтёт за счастье побыть ночку с нами!» - ухмыльнулся он. Даа, повезло нам обоим такими родиться: оба высокие, стройные, с красиво, по «науке», накачанными мышцами и мужественными лицами. Не мужчины, а эталон мужской красоты!
Не зря же бог нас так отметил, попользуемся! - он плотоядно искривил губы. Пусть потом девчонки рыдают и рвут на голове волосы, это их дело. Ладно, вернусь в Питер, наверстаю «упущенное», пообещал он себе.

РОКОВАЯ ОШИБКА ч.2

Уважаемые читатели, прошу прощения за задержку второй части романа.
Проверяя опубликованные произведения, обратил внимание на её отсутствие.
Сразу же публикую.
С уважением, автор.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая
Людмила Афанасьевна обратила внимание на необычное поведение дочери уже с месяц назад. Она воспитывала её одна, без мужа. Было трудно: приходилось постоянно как-то изворачи-ваться, чтобы дочь ни в чём не знала нужды. А, как можно извернуться в наше время? Только одним способом – найти дополнительный заработок. И нашла - стала мыть полы в почтовом отделении.
Отбарабанит свои пять-шесть уроков в школе и бегом на почту. И, так, каждый день, в школе геометрия с тригонометрией, а после школы - мокрая тряпка и помойное ведро с водой. Воз-вращалась домой затемно, не чуя ног под собой от усталости.
Одна радость дома – шестнадцатилетняя, жизнерадостная дочурка, Вера - тёмноволосая, по-хожая на цыганочку, стройная, вся в отца - плод её безумной любви к заезжему столичному гаст-ролёру. Он оказался ещё тем типом! Даже не типом, а типчиком – малодушным и к тому же – женатым. Ну, откуда она могла всё про него знать, откуда? Он же так красиво говорил ей о вечной любви, та-кие цветы дарил! Вот она и поверила, и влюбилась безоглядно, до умопомрачения.
Видя её, слыша её жизнерадостный воркующий голосок, Людмила Афанасьевна вспоминала Игоря, отца Веры. И, моментально, откуда-то из самых глубин души, поднималось справедливое возмущение – подлец, негодяй, поматросил и бросил, а она теперь воспитывай дочь одна, бейся как рыба об лёд,

РОКОВАЯ ОШИБКА (остросюжетная проза)

РОКОВАЯ ОШИБКА
(Остросюжетный роман)

Часть первая.
Глава первая стр. 1
Глава вторая стр. 2
Глава третья стр. 4
Глава четвёртая стр. 7

Часть вторая.
Глава первая стр. 9
Глава вторая стр. 11
Глава третья стр. 12

Часть третья.
Глава первая стр. 15
Глава вторая стр. 17
Глава третья стр. 19
Глава четвёртая стр. 21


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

ПРИЗ

Глава первая.
В большом, огромном как морской лайнер, с французскими окнами на Восток и на Запад, кабинете, разговаривали трое: генеральный директор рудника – слегка полноватый, среднего роста, уже начавший седеть мужчина. Он вольготно развалился в большом мягком кресле, слегка откинувшись на высокую спинку, и молчаливо поглаживал лацкан накинутого на плечи кожаного тёмно-коричневого дорогого пиджака; его заместитель – высокий, безупречно одетый в строгий тёмно-серый костюм и с нагловатой ухмылкой на несколько полноватых губах молодой человек. Он стоял у окна, курил заграничную тонкую сигаретку и, пытаясь выпускать дым изо рта правильными колечками, искоса посматривал на нервно шагавшего по кабинету и возбуждённо говорившего начальника автоколонны.
А тот говорил, говорил, нервно потирая руки и подрагивая лицом. Одет он был не так шикарно, как его шеф и заместитель шефа: на плечах свободно сидела тёмная джинсовая куртка, а брюки из такой же ткани, но более светлого цвета, плотно облегали несколько коротковатые ноги.
- Ты можешь хоть на минуту перестать бегать по кабинету? У меня скоро в глазах начнёт рябить от твоего мельтешения, чёрт тебя забери! – сердито проворчал шеф.
Начальник автоколонны, как-будто наткнувшись на невидимую стену, резко остановился и застыл с открытым ртом. А через мгновение, повернувшись в сторону высказавшего недовольство, шефа, зачастил:
- Так я ж, Виктор Сидорович, к чему веду разговор: у меня от этой гонки за призом все машины могут выбегать свой ресурс раньше времени.

ПУРГА.

Гружёная машина с трудом преодолевала очередной снежный занос. Мотор натужно, с какими-то утробными всхлипами, перемежаемыми позвякиванием и постукиванием, казалось, он вот-вот надорвётся и окончательно заглохнет, продолжал медленно крутить колёса и машина, метр за метром, преодолевая сопротивление снежного заноса, продолжала продвигаться вперёд. В кабине, не смотря на дополнительное, самодельное, сделанное Андреем совсем недавно, утепление стенок кошмой, было холодно и неуютно. Лобовое стекло всё время запотевало, и Андрей тряпкой старался его оттереть, но помогало ненадолго.
Свет фар еле-еле пробивал метров на пять-шесть беснующуюся впереди снежную круговерть, а затем упирался в сплошную снежную стену. Андрей пытался хоть что-то рассмотреть немного дальше впереди машины, но снежная круговерть была настолько сильна и плотна, что свет, казалось, просто исчезал в ней. От постоянного напряжённого всматривания, в беснующуюся белизну, глаза болели и слезились.- «Ну и погодка, сто чертей ей в печёнку! – пробурчал устало Андрей. - При такой погоде только дома на печи лежать…»
Чтобы дать хоть на мгновение глазам отдых, он перевёл взгляд на щиток приборов. В холодном, равнодушно-зеленоватом свете лампочек тускло подрагивали стрелки приборов, казалось, на них тоже подействовал сумасшедший холод за стенками кабины: скорость была не более шести-восьми километров в час. – «Да-а, с такой скоростью я ещё долго не выберусь на трассу» - мелькнула тревожная мысль, и Андрей быстро взглянул на показание уровня топлива. - «Ё-ма-ё!! Это когда же я столько сжёг соляры?! – Андрей озадаченно покачал головой. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

ПОСЛЕДНИЙ ПЕШЕХОД.



Он стоял, спрятавшись за тяжёлую штору у окна своего дома, перешедшего к нему по наследству от родителей, ставших очередными жертвами охотников за пешеходами и с волнением, смешанным со страхом, смотрел на улицу. Перед его взором, за оконным стек-лом, по покрытой асфальтом улице, в четыре ряда, со скоростью в сто-сто пятьдесят километров в час, про-носились шикарные легковые автомобили и грузовики, так называемые иномарки.

За свою пятидесятилетнюю жизнь на матушке земле, он научился, вернее, жизнь заставила его научиться различать в железном, ревущем потоке проносящихся мимо прожорливых, охочих до человеческих жизней монстров, различные марки автомобилей. Даже, если он на секунду-другую закрывал глаза, то всё равно узнавал по шуму выхлопов двигателей японские тойоты, немецкие мерседесы и фольксвагены, БМВ и АУДИ, американские форды. И, конечно же, сразу отличал их от других автомобилей с неразборчивыми, из-за скорости и расстояния, эмблемами на хромированных, отражающих солнечные лучи облицовках радиаторов.
В особой группе у него были южнокорейские и китайские автомобили - их, с каждым годом, месяцем, днём, становилось всё больше и больше. Они, вытесняя другие марки, постепенно завоёвывали улицы, дороги, города и посёлки.

На земле торжествовал автомобильный мир - мир грохочущего железа! Тротуары были пусты: по ним не шли пешеходы - не было спешащих на работу тружеников заводов и фабрик, не было интеллигентных учите-лей и конторских работников, не было молодых мам и нянечек с детьми в колясках, не было семенящих мел-кой походкой, опирающихся на палочки, старичков и старушек.

Фантастические приключения индейцев в космосе т.1 гл.8


Глава восьмая
ПРОЩАЙ, СИДХИ-ДРУ!
… Генерал Мендоса, шестидесятилетний, с несколько аскетическими чертами лица и с большим орлиным носом чавинец, стоя на мостике флагманского корабля разношёрстной эскадры, смотрел на приближающуюся планету, которую он покинул всего два с половиной года назад, чтобы побывать на родине. В отпуске он пробыл чуть больше месяца, а остальное время было затрачено на дорогу.
В конце-концов, мог он хоть разочек за двадцать семь лет службы на Горголе встретиться с родными и близкими, конечно с теми, кто ещё остался в живых. Поговорить, вспомнить молодость и вообще, он же не ссыльный какой-нибудь.
Ну, разве мог он даже подумать, что за столь короткий срок его отсутствия, всего-то два года с небольшим лишком, на ней произойдут такие изменения. Да, что там изменения – катастрофа! - рубанул он сжатым кулаком воздух.
Когда до него дошла весть о восстании на Горголе, ему даже в страшном сне не могло присниться, чем всё это закончится.
Неанды, эти недоразвитые обезьяны, вечно чем-то постоянно недовольные, неоднократно пытались подняться против них, законных правителей, а они ведь на Горголе у власти без малого тысячу лет. Конечно, бывали случаи, когда неанды добивались небольших успехов. Даже, если я не запамятовал, у них был какой-то местный герой, какой-то королёк, и генерал скривил в презрительной улыбке губы. Ну, и что? Бывало, покричат-покричат, дубинами помашут и всё!

Фантастические приключения индейцев в космосе т.1 гл.7

Глава седьмая
ОСВОБОЖДЕНИЕ ПЛАНЕТЫ
Когда радость встречи с близкими людьми чуть поутихла, созвали «Большой Совет» с участием короля народа Дру-Дру. Неотложных вопросов было много и решать их предстояло незамедлительно! И первый такой вопрос – поднимать восстание немедленно или дать время на подготовку, вызвал у короля протест. Он попросил дать ему время посоветоваться со своими приближёнными, и лишь потом, когда он заручится поддержкой своего «кабинета министров», вернуться к этому вопросу.
Первым, не сдержавшись, возмутился Хосе. Он, горячась и проглатывая буквы в словах, а иногда и целые слова, стал доказывать королю, что если они сейчас же и, подняв руку, рубанул ею воздух, прямо сейчас не поднимут восстание, то весь их труд по захвату корабля и жертвы, принесённые при этом, окажутся напрасными! Челы придут в себя и немедленно поднимут оставшиеся корабли в воздух…
- Но, мои люди не готовы к немедленному восстанию! - тоже горячась, запротестовал ко-роль.
- У тебя есть боевики во всех посёлках! Они-то могут прямо сейчас вступить в борьбу? Или они у тебя только на бумаге числятся? – продолжал настаивать на немедленном начале восстания Хосе.
- На чём они числятся?! – оторопел король.
Мигель, увидев реакцию короля, не имеющего ни малейшего представления, что такое бумага, не сдержавшись, рассмеялся, но быстро одёрнул себя, вспомнив, каким был сам до по-явления на корабле с его изумительно богатой библиотекой.

Продолжение гл.6

… Слава Инти! Ещё несколько часов и я увижу сестрёнку, Родригеса. Если бы ты знал Мигель, как я по ним соскучился. Прошёл всего месяц, а мне кажется, что я не видел их целую вечность. А, ты? - всё ещё не придя в себя от неожиданного падения стрекозы, - не умолкал Хосе.
- Я тоже заскучал. Скорее бы на корабль. Я этому Сигмиксу мозги вправлю. Это надо же, так нас подставить. У всех лазерное оружие, а мы, как те неандертальцы - с каменными топора-ми и стрелами против…, нет, я ему, сукину сыну, точно, мозги вправлю!
- Слушай, я не понял, ты по жене и сыну соскучился, или по Сигмиксу?
- Само собой, по жене и сыну, но Сигмиксу головомойку обязательно устрою, это как пить дать!
- Да, ну тебя! Заладил – Сигмикс, Сигмикс! Даже слушать противно.
- А ты не слушай, лучше по сторонам посматривай и…
И не успел докончить. Словно чёрный ворон накаркал неприятность на их головы…. Из сельвы, дружелюбно улыбаясь, вышли несколько неандов.
- Откуда они взялись? – забеспокоился Хосе. - Мигель, ты что-нибудь понимаешь?
- Столько же, сколько и ты! Странно! Очень даже, странно…
- Послушайте, мы не сообщали, что летим на стрекозе а, тем более, что упадём именно здесь, - начал переговоры Мигель.
- Нам не нужно сообщать, - продолжая улыбаться, сказал худющий до удивления, неанд, - мы и так всё знали. Пойдёмте, вас ждут. И, вероятно, чтобы чужеземцам было более понятно, показал рукой направление.
Мигель потянулся рукой за кинжалом, но его не оказалось за поясом. Мачете тоже не бы-ло на месте. Вот незадача!- ругнулся он. Наверное, обронил, когда падали или, когда выбира-лись из стрекозы.

Фантастические приключения индейцев в космосе т.1 гл.6

Глава шестая
РАЗВЕДКА

Достав из заплечных мешков спрятанные там до поры до времени обоюдоострые кинжа-лы и прицепив к поясу мачете, Мигель и Хосе кое-где пригнувшись, а где и ползком, направи-лись в деревню. Свет на территории деревни был уже погашен и все постройки выделялись тёмным пятном на фоне серого утра. Молчаливо, стараясь не создавать лишнего шума, продви-гались вперёд и часто останавливались, чтобы осмотреться и выбрать направление.
Свободно войти в деревню не получилось. У крайних же хижин чуть не напоролись на охрану. Только благодаря отличному слуху и зрению, сопровождающего их неанда, им удалось не попасться.
Выбранное ранее направление оказалось неудачным: конец каждой улицы и переулка ох-ранялись. Пришлось, огибая деревню, попытаться найти проход в другом месте. Им повезло. Через час они обнаружили дыру в заборе, ограждающем огромную хижину. Быстро нырнули в отверстие и, затаившись, стали осматриваться и прислушиваться. Кругом было тихо. Ничто не говорило о присутствии охранников или рабов. Только слышалось какое-то лёгкое поскрипы-вание и постукивание, словно кто-то, катя тележку с тяжёлым грузом, часто останавливался для отдыха.
Впереди, ярдах в пятидесяти, находилась кирпичная стена огромного, высотой почти в тридцать футов, строения с единственным, закрытым дверью, входом.
Ждали минут двадцать, но никто не входил и не выходил. Решили рискнуть. Перебежали двор, открыли дверь и, юркнув внутрь, тут же, не сделав и шага от двери, остановились.

Фантастические приключения индейцев в космосе т.1 гл.5

Глава пятая
ПОХОД
На пятый день пути, Мигель из арбалета убил какого-то зверя, очень похожего на небольшую свинью (пекари). Разделав её, они с Хосе зажарили мясо и с удовольствием поели. Король и его охрана, сев несколько в стороне, ели прихваченные с собой бананы и какие-то, найденные по пути, съедобные корешки.
Шли ещё дней семь. Стали часто встречаться незнакомые деревья: исполинские баньяны, похожие на небольшие рощицы; стройные пальмы, с листьями, напоминающими огромные перья птиц; заросли бамбука, похожие на высокую, толстую траву и кругом трава, трава, трава. Среди травы и кустарников росли цветы, радовавшие глаз своими яркими, неожиданных рас-цветок, красками. И вокруг множество животных.
Такого изобилия зелени и животных Мигель никогда в своей жизни не видел. Одних он узнавал по внешнему виду, других по картинкам в альбомах из корабельной библиотеки. Они были везде: в густой траве, в зарослях камыша, в бамбуковых рощицах и в зарослях древовид-ных папоротников.
В полумиле от путников проносились стада длинноногих антилоп. Чуть ближе, стая ди-ких собак – динго, преследуя степную антилопу – сайгака, дико завывая, пронеслась почти в ста пятидесяти ярдах от путников, а подальше, из-за кромки баньяновой рощи, показалась туша бизона. А в стороне, справа, на простор саванны вышла небольшая стая отвратительных гиен. Виляя задом, они мелко трусили в сторону бизона.

Фантастические приключения индейцев в космосе (продолжение гл.4)

Утром собрались. Мигель, дождавшись, когда все рассядутся, приступил к разъяснению ситуации.
В принципе, все её уже знали – мужчины, так как сами являлись участниками «разговора» с обезьяньим королём, а женщины – благодаря рассказам Хосе и Матео. Требовалось лишь уточнить некоторые детали.
Мигель, подняв руку, потребовал внимания,
- Я хочу, прежде, чем приступить к Совету, поговорить с Сигмиксом и желаю
чтобы вы тоже послушали и, если что-то будет непонятно – задали вопросы.
Получив согласие присутствующих на общем сборе, он приступил к разговору с умной машиной, в памяти которой, может быть, заложен ответ на интересующий его вопрос…
- Сигмикс, что ты слышал, или знаешь, о «Других» кораблях в этом секторе и «Железных хозяевах»?
Ответа не последовало. Машина молчала. Только огоньки на пульте забегали как сума-сшедшие и засверкали тысячью оттенков.
- Сигмикс, ты слышал мой вопрос? - голос Мигеля посуровел.
- Да. Я думаю…
Прошло минут десять ожидания, наконец, машина ожила и они услышали:
- Корабли с «железными хозяевами» - это, скорее всего, беспилотные корабли: грузовые корабли-автоматы с роботами на борту…. В мою бытность на Зелёной Планете, их было по-строено несколько штук для перевозки грузов на ближайшие звёзды и планетные системы. Прошло много… очень много столетий, возможно, появился другой высокоразвитый народ и смог построить такие же корабли а, возможно, и нет. Не утверждаю достоверно, но это могут быть и корабли с Зелёной планеты. Для уточнения ситуации хочу ещё добавить – в моё время на эту планету корабли не летали. Если бы было наоборот, я бы знал!
- Сигмикс, могут ли роботы представлять для нас опасность?

Фантастические приключения индейцев в космосе т.1 гл.4

Глава четвёртая
СТРАННАЯ ПЛАНЕТА

Корабль описывал круги на расстоянии почти в четверть миллиона миль над планетой. Мигель выбирал место для удобного приземления. Обзору препятствовало занесённое из бли-жайшего космоса облако, состоящее из мелкой космической пыли и небольших скальных об-ломков. Оно, как в кокон захватило планету и сколько времени всё это «безобразие», как выра-зился Хосе, будет продолжаться, никто не знал. В памяти корабля тоже не было упомянуто о таких затруднениях.
Приходилось надеяться на случай, а случай всё не представлялся. Прошла неделя, за ней вторая – всё оставалось по-прежнему. Прозондированная толщина слоя оказалась в пределах от ста двадцати, до ста семидесяти миль. Опасаясь погубить корабль и потерять свои жизни, ас-тронавты решили удалиться от планеты ещё на пятьдесят тысяч миль и, зависнув над планетой, дождаться её освобождения из плена.
Прошло не менее двух месяцев. И вот, наконец–то появился небольшой просвет в камен-ном коконе планеты. Посоветовавшись, астронавты решили рискнуть.
Мигель решил проверить Хосе, как лётчика-астронавта, в этой сложной ситуации. Тайно посоветовавшись с взрослыми членами экипажа, и заручившись их согласием, он решился на проверку. Они рисковали, и очень рисковали, но нужно было проверить мальчика, как пилота, нужно.
Взревев двигателями, корабль, управляемый Хосе, ринулся к планете. Все напряжённо следили за поведением облака. Стоило просвету начать закрываться и мчащийся на огромной скорости корабль, врежется в массу камней и пыли.

Продолжение Гл.3

* * *
… Так вот: воины Чачапояс пошли на разведку и через сотню миль повстречались с мест-ным племенем, которое выращивало для пропитания маис, тыквы и бобовые, а для одежды из-готовляли хлопковые ткани. Для передвижения и перевозки грузов разводили Лам. Некоторые семьи, для пропитания и обмена на другие товары, держали свиней.
Часть воинов осталась с этим племенем и, взяв в жёны местных девушек, осталась там навсегда. Большая же часть воинов двинулась дальше. Они, продвигаясь от корабля по прямой линии, достигли побережья океана. Открытая ими земля оказалась настолько прекрасной, что разбив лагерь, воины решили остаться здесь навсегда: в океане было полно рыбы, а прибрежная земля, постоянно удобряемая гуано (птичий помёт) приносила богатые урожаи.
Прожив несколько столетий на побережье и ассимилировавшись среди местного населе-ния, они многократно увеличились численно.
В этот период было решено продолжить дальнейшее исследование территорий.
Организовав несколько отрядов, Чачапояс двинулись на север, восток и на юг, по при-брежной полосе. Большого сопротивления от встречающегося на пути местного населения, они не имели. Хорошо вооружённые и организованные отряды по сто, сто пятьдесят человек, почти без потерь продвигались вглубь территории и, в удобных в стратегическом отношении местах, строили небольшие городки-крепости.
Исследовательская работа заняла ещё два или три столетия. Были составлены карты мест-ности и климатических зон. Зона влияния Чачапояс расширялась.

Глава третья
РАССЕКАЯ ПРОСТРАНСТВО

Раздался оглушительный рёв, и страшная сила прижала их к мягким седушкам. Мигель здорово испугался. Он вначале решил, что на него обрушилась огромная скала, но с трудом подняв веки, ничего на себе не увидел. Тогда он решил посмотреть на сидевшую рядом Ма-рию, но не смог даже голову повернуть в её сторону. Дыхание перехватило. Уши заложило…
Такое состояние длилось несколько минут. Внезапно, так же как и придавило, грудь осво-бодилась от груза, появился слух, и дышать стало легче. Оглянувшись вокруг, он увидел, что его товарищи, и он сам не сидят на седушках, а лежат. Седушки, каким-то непостижимым образом опустив спинки, превратились в лежаки. Что ни день, то чудо, подумал он и хотел уже встать, но корабль опять заговорил:
- Турикук! Работа систем корабля за многие столетия ожидания действия частично была нарушена. Через десять-двенадцать минут системы стабилизируются. Прошу прощения за дос-тавленные неудобства.
Хуанита, Хосе и Мария, никогда прежде не бывавшие в этом помещении, открыв рты и выпучив от изумлёния глаза, слушали монолог…
- Мигель, кто это?– дрожащим от волнения и перегрузки голосом, спросил Хосе. Человек?
- Нет, это корабль!
- Он живой?! – тут же вскричали обе девушки. Мы в его желудке? Он не убьёт нас?
- Нет, он добрый. Это он предупредил меня о начавшемся землетрясении и спас нас от смерти… ааа…, он вдруг вспомнил о Матео. Где Матео? Он был с вами?
- Неет, - хором ответили девушки. Он ушёл к себе, спать.

Фантастические приключения индейцев в космосе т.1 гл.2


Глава вторая
КОРАБЛЬ
Завершался месяц их жизни в пещере. Вечером, после ужина, Мигель ходил взад и вперёд возле задней стены пещеры, к которой они не приближались из-за ненужности, и обдумывал путь движения его группы через пампасы. Ни он, ни его товарищи дальше собственной деревни и прилегающих к ней десяти-пятнадцати миль территории, не заходил, но необходимость принять решение, назрела окончательно и Мигель в ярости, не зная на что решиться, сжав кулаки, с силой ударил по стене. Не встретив сопротивления, его руки прошли сквозь стену, а он, не ожидая подобного, не удержавшись на ногах, упал на пол, ударившись всем телом. Ошеломлённый случившимся, он лежал, растерянно моргая глазами, и стараясь не шевелиться, со страхом ожидал ещё какой-нибудь подлости от коварной стены.
Перед ним простирался длинный, шириной не более пяти футов и высотой около семи футов, проход, освещённый фосфоресцирующим белым светом. Дальше тридцати ярдов рассмотреть что-либо было невозможно, но Мигель чувствовал, проход уходит ещё дальше, внутрь горы. Он лежал, не шевелясь и почти не дыша - всё оставалось без изменения! Полежав немного времени он, совсем испугавшись тишины, окружавшей его, и непонятного света, не вставая, ужом пополз назад, в пещеру.
Осторожно, не касаясь стены, поднялся с пола и посмотрел вокруг – никто не видел его падения, все занимались своими привычными делами.

Том первый РОМАН-ФЭНТЕЗИ Автор Лев Голубев.
e-mail: strokato.343027@yandex.kz
(Авторское св-во № 21110051011 от 05.10.11 г.)

ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ИНДЕЙЦЕВ В КОСМОСЕ

ОГЛАВЛЕНИЕ
Словарь иностранных слов встречающихся в тексте
Глава первая. Гибель Тольдерии
Глава вторая. Корабль
Глава третья. Рассекая пространство
Глава четвёртая. Странная планета
Глава пятая. Поход .
Глава шестая. Разведка
Глава седьмая. Освобождение планеты
Глава восьмая. Прощай Сидхи-Дру


От автора.
Начиная с прошлого века, кто только не побывал в космическом пространстве: русские, американцы, индусы и казахи, французы и многие другие представители рода человеческого.
А вот индейцев… Индейцев до настоящего времени не было, так мне кажется. Или я что-то пропустил? Всё же давайте попробуем разобраться.

МАШЕНЬКА


«Господи, как томительно сладка ты - любовь,
и как мучительно горька ты бываешь порой!»
Автор.


«Машенька, вставай! Завтрак на столе… простынет!» - встревожил сознание донёсшийся из столовой голос Елизаветы Аркадьевны.
Маша, ещё не совсем проснувшись, приоткрыла сонные глаза, и тут же утренний солнечный лучик, найдя щелочку между тяжёлых оконных штор, как мелкий карманный воришка, постарался шаловливо забраться в зрачок. Маша быстро закрыла глаза, но сонное состояние встревоженной бабочкой куда-то вмиг улетело.
Она сладко, с постаныванием, потянулась и, прогоняя сон, улыбнулась. На щеках девушки, ещё розовых от сна, появились две премиленькие ямочки. «Господи, как хорошо-то! - продолжая улыбаться, прошептала она. - Слава богу, сегодня последний университетский день – распределение, ии-и… я свободна, как птица в полёте!». Маша, чтобы окончательно освободиться от чар Морфея, ещё разочек потянулась и, быстро выпрыгнув из постели, пританцовывая, направилась в ванную комнату.
На столе, прикрытые салфеткой, её ожидали омлет, булочка с яблочным джемом и кружка её любимого кофе – контпана, которое так замечательно умела приготовить только Елизавета Аркадьевна – их бессменная домработница и одновременно её нянька.

СЛЁЗЫ МАТЕРИ (драма)

…Они были уже в сорока, а возможно даже меньше, километрах от Усть-Каменогорска, когда вновь начался буран. Впереди, чуть левее, сквозь редкие просветы снежной пелены, замаячили три верхушки небольших гор. Это были «Монастыри» с их озером. Так назвали их местные жители за их действительную похожесть, конечно, издали, на три башенки-луковки церкви.
Спускаясь по трассе в ложбину быстро приближающихся «Монастырей», Николай, вглядываясь в дорогу сквозь разгулявшийся буран, подумал - осталось проехать тридцать километров пути, и мы…
Он успел только крикнуть Светлане - ДЕРЖИСЬ! - когда из снежной пелены, как туша морского чудовища из глубин океана, показалась огромная кабина КАМАЗа…

* * *
Лариса, в тревоге, вся измучившись от непонятного молчания детей или, хоть какой-то весточки из Усть-Каменогорска, не находила себе места. Странный город, иногда думала она – кто бы из дорогих моему сердцу людей не уехал туда – пропадают без вести. Уж не мистика ли это? А может это Кара Небесная за какой-нибудь грех? Разве властны мы понять деяния Господа, Бога нашего!
От постоянной тревоги за близких ей людей и связанной с ней душевного волнения, у неё всё чаще стали отниматься ноги и появилось заикание. Лариса передвигалась по дому, как сомнамбула.
На третий день, опять не получив весточки, Лариса решила пойти в полицию и подать заявление о пропаже своего сына и невестки. Заявление приняли и пообещали приложить все усилия к розыску. Из автопарка тоже несколько раз звонили на домашний телефон и интересовались, когда же приедет Николай Александрович из Усть-Каменогорска.

ПОГОНЯ (отрывок из триллера "Я найду кто убил тебя")

…Поздно ночью я был в Душанбе, а на утро следующего дня уже сидел в кабинете начальника городского отдела полиции, дружественной нам страны. Нас было трое: подполковник - среднего возраста, стройный таджик; лейтенант, в национальной одежде, и я - старший следователь по особо важным делам, майор Кондратьев. Лейтенант рассказывал, как они задержали Серого.
- Понимаете, товарищ майор, я в тот день был свободен и решил сводить жену и сына в кафе, давно обещал… так вот, заходим мы в кафе, садимся за столик, а за другим столиком сидит таджик и ест лагман…
- Лейтенант, ты на лагман здорово не налегай, давай по существу, - перебил его подполковник, - про лагман и водку будем говорить, когда о Сером расскажешь.
- Слушаюсь, товарищ подполковник.
… Так вот, ест он, значит, лагман, продолжил лейтенант, а сам всё по сторонам посматривает… вроде как беспокоится...
Подполковник поморщился.
… Ну, я, естественно, так это, аккуратненько, стал его рассматривать. Смотрю, а это вовсе и не таджик, а русский и лицо как-будто знакомое. Стал вспоминать, где я мог его видеть и, представляете (лейтенант повернулся ко мне), вспомнил – точно такое же лицо в ориентировке из Москвы было. Серый – ахнул я! Что делать? Со мной сын и жена… страшно! Под пулю могут попасть. Решил я не торопиться и выследить его. Дождался, когда он поест и выйдет из кафе и бросился за ним. Жене деньги дал, чтобы, значит, расплатилась и без меня домой шла…
До чего же словоохотливым оказался лейтенант, и я не выдержал:
- Лейтенант, переходите к сути.
… Так вот, - лейтенант обиженно замолчал, - я же самую суть рассказываю…
- Хорошо, продолжайте, только покороче.

СЛУЧАЙ НА СТАНЦИИ "АРЫСЬ"



… Но здесь произошло неожиданное и удивительное
событие, память о котором до сих пор жива
в сердцах людей…
(Повесть о Ходже Насреддине)

Глава первая
Семнадцатого утром, часов в девять, мы переезжали по мосту через широкую и полноводную Волгу - мать всех рек России. Мимо вагонного окна мелькали фермы железнодорожного моста, разделяя пейзаж на маленькие диапозитивы. А внизу, недалеко от моста, видно было, как вниз по течению реки, старательно крутя красными большими колёсами и пуская дым из белой с синей поперечной полосой трубы, пароход тащил связку плотов. Он казался таким маленьким на таком расстоянии. Плот, изгибаясь по фарватеру, был похож на змею, а пароход на её голову.
Солнце в этот день начало палить с раннего утра (как-никак июль месяц). Мы ехали в плацкартном вагоне битком набитом говорливыми пассажирами. Детишки, играли в пятнашки: они бегали по всему вагону никого не слушая; налетали друг на друга, на взрослых и даже чуть не сбили с ног проводницу, разносящую чай. Отовсюду раздавался, то детский плачь, то чей-то безудержный хохот со всхлипами, а вскоре, из какого-то отделения послышалось хриплое, в несколько голосов и пьяное:
"Ой, ты Волга, мать родная…"

НЕ СЕРЬЁЗНО О СЕРЬЁЗНОМ

Заболел я, братцы, однажды, ох как заболел. Представляете, так заболел, что просто мочи нет. Тёща всполошилась, думает, наверное, что я вот-вот совсем помру, а завещания-то нет! А, как без завещания? Никак! Срочно нотариус нужен. А мне нотариус пофигу, мне скорую помощь надо, а не нотариус с бумагами и печатями. Слава богу, жена догадалась, позвонила - «103». А там как начали мою родословную из жены выуживать - когда родился, сколько раз женился, и не болел ли я в детстве коклюшем и свинкой. Жена совсем растерялась, ну и ляпнула: «Недавно аппендицит вырезали». Странно, но такой ответ сразу дотошливых медиков удовлетворил, и они в трубку ответили - «Ждите!»
А с сердцем всё хуже и хуже у меня. Совсем оно у меня сдавать стало - ну, вот работало, работало. и вдруг заколбасило. И так оно заколбасило, что, право, чувствую головой, мочи совсем уж не осталось. Ну, думаю, всё - каюк мне пришёл! Но не успел он прийти - в дверь позвонили…
Вваливаются три таких корпусных медбрата и сразу за меня взялись: один сердце моё слушает, другой уколами меня колет, а третий…, третий наблюдает за ними одним глазом, а другим что-то пишет на бумажках. А потом и говорит: «Давайте ребята, под белы рученьки и ножки берём бедолагу иии… с божьей помощью, в карету».
Тренированные и понятливые оказались ребята, честное слово - быстро приехали, быстренько переодели во что надо, а что не надо дома оставили тёще на память.
Взялись они за меня, подняли мои девяносто пять килограммов как пушинку и скоренько в машину, то есть в «карету». Быстренько загрузили и мы покатили. Я обрадовался - в кои-то веки с сиреной прокачусь… да ещё и в карете скорой помощи… медицинской..

НОВОГОДНЯЯ ЁЛКА

…Женька, ты знаешь какое сегодня число?
- А-то! С утра было тридцатое.
- А ещё?
- Чего ещё?
- Месяц-то, какой?
- Какой, какой… Декабрь месяц… А что?
- Здрасьте-подвиньтесь! На носу Новый год, а ты спрашиваешь. Чего у нас в доме не хватает по такому случаю?
Братишка пожал плечами, повернул голову направо, затем налево, потом медленно поднял глаза к потолку, словно пытаясь найти ответ там. Наморщив лоб, постоял так некоторое время, подумал немного и выдал: «У нас не хватает праздника, вот чего!».
- Догадался наконец-то. А в Новогоднюю ночь, что должно стоять в доме?
- Что, что, - он ещё немного подумал, - Ёлка, вот что! Ёлка и игрушки! Ёлка и подарки! Ёлка и торт! – и радостно захлопал в ладоши.
- Молодец!
- А я и сам знаю, что молодец. И мама тоже говорит, что я молодец и папа…
- Ага, ты молодец, когда спишь.
Женька обиженно надул губы и пробормотал: «Вечно ты мне праздник испортишь. А ещё старшим братом называешься».
- Женька, праздник люди сами себе делают и родителям тоже, между прочим. Нет, ты только подумай, приходят папа и мама с работы, а у нас в комнате ёлка…
- Серёж, какая ёлка? – и он покрутил, как мама, у виска пальцем.
Наверно он у неё перенял. Мама тоже так делает, когда не согласна по какому-нибудь вопросу с папой. Это я давно заметил, а вот когда Женька это перенял у неё для меня остаётся сплошной загадкой. Вроде бы раньше за ним такого не замечалось, а тут на тебе, выдал! Хоть и брат он мне, правда младший, но «Чужая душа, чужие потёмки», то есть, не так вроде бы. Как это тётенька, которая нам молоко продаёт, говорит, когда рассказывает маме о каком-нибудь случае в нашем посёлке? Ааа!

"СПЕЦЫ" (зарисовка с натуры)

Два друга сидят в саду за выпивкой. На столе: помидорчики краснобокие; молодые, в пупырышках, огурчики и шмат хлеба. Много ли настоящему гурману к водочке родимой надобно? А вокруг яблони, вишни и даже одна груша есть. Плоды её в простонародье «дулями» зовут. Когда она совсем поспеет, так она насквозь просвечивается золотым цветом, даже зёрнышки видно. А вкусс-нна-яа! Только чуть укусишь - сок, как брызнет… сладкий… сладкий-сладкий.
Вот такие у нас груши в Таразе.
И, конечно же, арык прохладный у ног журчит… Бла-го-дааать неописуемая, особливо, когда жены дома нет… на работе она, или у соседки в гостях лясы точит, а ты с другом закадычным, да ещё с припрятанной от жены бутылочкой.
Вот пригубят они, смакуя, по полстаканчика нектара божественного, долькой помидора с пологурчиком закусят, а затем ещё и корочку хлеба понюхают… Благодать… красота… райское наслаждение… Ей богу, не вру! Не верите? А вы сами-то пробовали? Попробуйте, попробуйте, и вы поймёте справедливость моих слов. Я, если честно, так вообще врать не умею. Меня за такой мой слабый к справедливости характер даже отовсюду с работы прут. Но я терплю, не сдаюсь…
Сегодня у друзей праздник! У обоих, жёны на работе - одна на базаре семечками торгует - оптом и врозь, а у Василия - жена медицинский работник какой-то там высшей категории, в общем, санитаркой она работает, в поликлинике.
Сидят, значит, оба-два, на темы разные, интересные для общего развития разговаривают: ну, к примеру, почему это початки у кукурузы растут вверх, а не вниз. Или такой злободневный вопрос рассматривают - почему это собака лает на чужих, а на своих - ни-ни…

УТОПЛЕННИК


Глава первая
Жарко во дворе. Знойное лето нынче выдалось. Даже в тени большой, раскидистой груши, что растёт в нашем саду, думаю, будет градусов сорок с лишним. Не спасала от этого пекла и журчащая, прохладная вода арыка, протекавшего через весь наш двор.
В доме тоже стояла такая духота, что дышать нечем. Мухи и те, прилипнув к стенам и по-толку, опасались пошевелить лапками, не то, что там с жужжанием летать по комнатам. Бери мухобойку и хлопай в своё удовольствие. Куры, вырыв в земле ямки под деревьями, тоже по-прятались и, раскрыв клювы, тяжело дышали, наверно думали, так будет прохладнее. Ни один листочек в саду не шелохнётся – всё замерло от зноя. Ти-ши-на… жара…
Дома никого… кроме меня, конечно, нашей собаки Цыгана и живности - коровы Муньки. Родители на работе. Я лежу в тени груши и листаю книгу. Изредка, ну так… пару раз в час, я переползаю с одного места на другое, следую за тенью от грушевого дерева. Затем, когда уж совсем становится невмоготу, иду к арыку и, опустив голову в прохладную воду, тренируюсь на задержку дыхания. Моя мечта – стать водолазом!
Откуда она взялась, такая мечта? – спросите вы. Сам не могу понять. Наш город сугубо сухопутный, до моря-океана тысячи километров, а вот появилась же она – моя мечта!
Наш городской транспорт – верблюды и ослики. Изредка, подняв несусветную пыль, про-едет старенький, весь помятый и побитый ЗиС-5 или, что случается чаще, протарахтит допотопная военная полуторка, давно уже списанная из армии и годная лишь для перевозки картошки или дров. Ну откуда, скажите на милость, здесь, в нашем городе корабли, подводные лодки и другая морская техника? Правда, смешно?

ЛЁНЧИК



Та тут чудасiя, мосьпане!
(Из малороссийской комедии)

Лёнчик лежал, укрывшись с головой одеялом, сдерживал дыхание и боялся по-шевелиться. Его разбудил скрип. Он прислушался. В комнате продолжал кто-то ходить и, то ли половицы под ногами, то ли ещё что-то, но продолжало скрипеть: скрип-скрип-тру-шшш-скрип.
От неудобной позы что ли, но правая нога вдруг зачесалась, потом зачесалась шея, потом засвербело в носу, да так сильно, что Лёнчик, как не пытался сдержаться и не чихнуть (он даже рот осторожно зажал ладошкой), всё же чихнул и тут же испугался, а вдруг тот, кто ходит поскрипывая по комнате, услышал? Он чуть-чуть стянул одеяло с уха и опять, ещё внимательнее прислушался: нет, скрип продолжался всё в том же ритме: скрип-скрип-тру-шшш-скрип.
Кажется, не заметил и не услышал, как я шевелюсь, с облегчением подумал Лёнчик и, поднабравшись храбрости, как учил его папа, открыл один глаз и тут же испу-ганно быстренько зажмурил. В комнате было темно, но даже в темноте, того, который скрипел, он успел увидеть. Он зажмурил не только глаз, который он открыл, но и тот, который не открывал: зажмурил оба глаза сразу. И так сильно зажмурил, что где-то внутри глаз засверкали огонёчки, разноцветные, как на их новогодней ёлке, которую они всей семьёй только вчера украсили. Красиво-то как, успел подумать он и хотел получше рассмотреть их и сравнить, но не успел - огонёчки потухли! Жалко, вздохнул он про себя, и вновь прислушался.
Скрипучие шаги стихли. Лёнчик насторожился: неужели тот, кто ходит, всё же услышал, как он чихнул или открыл глаз и поэтому сейчас стоит рядом с ним и смотрит на него?!

А ВСЁ ЖЕ, ПЕРВЫЙ-ТО, КТО?


(проза в стихах)

Вернусь я к теме, столь же древней, как сама Матушка-Земля. Кто первым создан был на Свете - мужчина или женщина, друзья? Какой теории Вы больше склонны - мужской, иль женской всё ж? Я, лично, больше склонен к женской… хотите, могу понять помочь?
Почему придерживаюсь я такого мненья, а потому, что женщин больше я люблю; за их красоту и нежность; за то, что дарят нам забвенье от праведных трудов, и вдохновенье для написания стихов или поэм. Конечно, трудна стезя мужская в этой жизни, но всё ж женский труд сложнее во сто крат: мужа накормить, в постели ублажить, потом стирка, варка; детишек вынянчить, в школу проводить… Ооо, да всех забот не перечесть, сколько б я ни старался!
Так вот. Скучно Богу одному в космосе холодном, а тут, словно на беду, чёрт под руку попался. Чёрт тот хитрый был и такой проказник, что ни в сказке описать, ни слова-ми выдать! Подходя и так, и эдак, давай святого старца он смущать и совращать. Главное, стал его прельщать жизнью коллективной: говоря, что жизнь вдвоём всё же интересней, чем с чертями каждый день знаться и ругаться, а уж если жить втроём, то… Ооо!
Как ни странно, а мыслишку заронил он в Голову Святую и, конечно же, склонил к опыту и, оказалось, не впустую.
Для того, что б с кем-то жить, нужны ведь и чертоги, и Райский сад, и пенье птиц, и даже Солнце с подругою своей - полночною Луною…
Создал Бог всё это уж, конечно же, не сразу - много он труда вложил и времени ух-лопал. Целую неделю, не покладая рук и не жалея сил, всё это в космосе он возводил и украшал - труд его оказался столь прекрасен, что чёрт увидев,

СЛЕД ВОЛКА (боевик)

На границе тучи ходят хмуро,
Край суровый тишиной объят…
(Песня из х/ф «Три танкиста»)

Глава первая.
«Михайлов, ты можешь поменьше шуметь?» - почти у самого уха Игоря прошипели слова невидимого напарника. Игорь, хоть и не увидел выражение лица своего командира, но по тону, каким тот произнёс слова, понял, сержант что-то увидел или почувствовал. Хотя, как можно при такой погоде и сплошной темноте что-то увидеть, подумал он и непроизвольно повёл плечом. – «Тише ты!! – опять услышал он полушёпот. Игорь перестал разминать затёкшую от неудобного положения ногу и напряг зрение и слух, но кроме тёмной пустоты и шума бури ничего не увидел и не услышал.
Он лежал в небольшой ямке за парой, ещё не сбросивших по осеннему времени листьев, кустиков, боясь пошевелиться. Ни-че-го же не видно опять пришла мысль в голову, и он хотел уже сказать об этом сержанту, как при очередной вспышке молнии увидел: контрольную полосу пересекают серые тени - то ли несколько волков, то ли крупных собак. Они шли с той стороны границы. Они шли медленно, опустив головы к земле, и вроде бы принюхивались. Какие кру-пны-ее, удивился он, неужели волки такими бывают?

ГЛАВНОЕ - НЕ БОЯТЬСЯ!

…Что же было потом?- спросил он.
Потом это солнце погасло, и наступила ночь.
(О. Ларионова. «У моря, где край земли»)

ГЛАВА ПЕРВАЯ
… Лошади медленно поднимались на очередной взгорок. Они взмокли – на губах висела желтоватая пена. Чтобы лошадям было легче добраться до вершины, мы помогали им, как могли. Мы – это папа, мама, дядя Григорий и, конечно же, я.
Дядя Григорий – хозяин лошадей и телеги. Он, весь путь беспокоился о них, старался, всеми способами, облегчить им дорогу и, садился в телегу только на равнине или на спуске с очередного подъёма. Я сидел в телеге, на наших вещах, и хворостиной подгонял левую, пристяжную лошадь. Она, поворачивая голову в мою сторону, косила на меня глазом, когда я замахивался на неё, но шагу не прибавляла. По-видимому, она не считала меня, а тем более, мою хворостину, серьёзной угрозой для себя. Папа с мамой подталкивали телегу сзади.
Дорога, вся в ухабах, с глубокой колеёй размокшей после первых весенних дождей, была настолько тяжела, что, даже я, несмышлёныш, это понимал. После каждого трудного подъёма останавливали лошадей и давали им отдохнуть.
Дядя Григорий забрал нас с железнодорожной станции сегодня утром, часов в восемь, а сейчас было четыре часа пополудни, так сказал папа, посмотрев на циферблат своих командирских часов. Солнце всё ещё было высоко над головами, но жары не было. Мошка вилась над лошадьми и тихонько звенела. Лошади отдыхая, помахивали хвостами и прядали ушами, отгоняя мошку.

МАЛЕНЬКИЙ НЫРЯЛЬЩИК

Причал плавился от жарких солнечных лучей. Корабли, баркасы и шаланды, опустив паруса-крылья, застыли в сонной полдневной неге. Лишь кули, с огромными корзинами полными сои на головах и мешками с рисом на плечах, как муравьи, устало шагая цепочкой, разгружали и загружали суда. Среди них были: малазийцы, китайцы и негры с головами, покрытыми иссиня-чёрными кудрявыми волосами и с огромными губами, меж которых белела полоска крупных зубов.
В этой сонной, застывшей в плавящемся воздухе тишине, слышны были лишь их хриплое дыхание, размеренные шаги, под которыми, слегка дрожа, прогибались сход-ни, да раздавался крик или щелчок хлыста надсмотрщиков. Даже чайки, одурев от полдневной жары, не носились с криками над морской гладью, а важно задрав головы, плавно покачивались на еле видимых волнах.
Недалеко от снующих полуголых грузчиков, среди горы пустых ящиков и бочек опустив ноги с деревянного пирса, сидел и с интересом наблюдал за игрой маленьких рыбок в зеленоватой воде мальчик. Рыбки, словно играя, поблескивая чешуёй, сновали взад и вперёд, взмывали вверх или ныряли вниз, а то, неожиданно, всей стайкой уст-ремлялись в тень причала. Мальчик словно завороженный, не шевелясь, ожидал их возвращения… и они, также неожиданно, как исчезали, вновь появлялись из сумрачной тени, и лёгкая, чуть заметная улыбка освещала его лицо.
Ему можно было дать лет семь-восемь, не больше. Тёмно-коричневый цвет его худенького загорелого тела прикрывали самодельные шорты из мешковины, а на голове красовалась старая китайская рваная шляпа из рисовой соломки, с обвисшими полями и выдранным верхом, в прорехе которой видны были светлые волосы.

БОЙ БЕЗ ПРАВИЛ

… Николай досадливо поморщился. Телефон, не умолкая ни на секунду, продолжал трезвонить, настойчиво требуя его к себе. «А, чтоб тебя! - лицо Николая искривилось, словно он раскусил очень кислую ягоду, затем, оторвавшись от работы, протёр ветошью грязные, вымазанные дешёвым солидолом руки и, дотянувшись до трубки, нажал кнопку выключения. В квартиру вновь вернулась тишина, и он повернулся хмурым лицом к киборгу: «Ну, вот, Роб, сейчас мы с тобой чуть подправим коленный сустав, и ты будешь совсем как новенький» - он пару раз ударил молотком по металлической, издавшей глухой звук, чашечке коленного сустава киборга. Полюбовавшись на дело рук своих, он несколько раз посгибал и поразгибал ногу робота. - «Ну, что я тебе говорил? Посмотри, как хорошо у нас получилось. Сейчас я чуть-чуть заложу в шарнир маслица, и ты будешь о,кей!»
Николай потянулся рукой к тубе с солидолом и неожиданно вздрогнув, отдёрнул руку - телефон ожив, вновь затрезвонил. - «Какого чёрта! - Видишь, я занят!» Он с явным нежеланием с кем-либо разговаривать отвернулся от продолжавшего трезвонить аппарата. Но телефон не умолкал. «Осточертел ты мне!» - Николай схватил трубку и рявкнул: «Пошёл к чёрту, я занят!!» В ответ на ругань Николая, в трубке, голосом Игоря, зачастили:
- Коля, это же я, ты что, не узнаёшь своего лучшего друга? Я вот чего звоню уже целый час…
Николай внутренне усмехнулся: «Тоже мне, лучший друг! Видите ли, он целый час звонит… всего-то минут десять»
А трубка продолжала говорить захлёбываясь, пропуская буквы и целые слоги:

СЕМЕЙНАЯ ССОРА

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!
Не применять в качестве руководства
Для выяснения семейных отношений!
Автор

… Заткнись!!! - завизжала Люська, и лицо её побелело от ненависти и какой-то непонятной, неконтролируемой злобы. Видеть тебя не могу!!! Слышишь?!
- Люсь, - Игорь приблизился к жене и попытался взять её за руку.
- Не подходи ко мне!!! - отскочила она от мужа. Я брезгую находиться рядом с тобой!!!.
- Люсь, давай поговорим спокойно! - Игорь тоже начал заводиться и в голосе его прозвучали металлические нотки.
- Я брезгую находиться рядом с тобой, старый, вонючий козёл!!! - продолжала визжать жена. Ты грязнуля! Ты моешься в бане раз в неделю!
- Здрасьте! - А что, надо каждый день ходить в баню?! - опешил он и даже на мгновение растерялся.
- Да! Да! Да! - в голосе жены стали появляться глуховатые нотки.
Игорь знал, если у Люськи менялся тембр голоса, то это уже была последняя стадия озлобления и собственного бессилия что-либо изменить в своей жизни. Она в таком состоянии могла натворить что угодно, а потом долго раскаиваться и упрекать его: «Почему ты не остановил меня? Почему?!» И всегда получалось, что виноват он. «Ты же мужчина! - говорила она, - ты должен был остановить меня… в конце-концов… ударить, дать оплеуху…»
Игорь не мог этого сделать. Он не мог её ударить - она его жена и он любил её! Любил, может не так пылко, как хотела она, и… он (признаваясь самому себе), иногда, забывал сказать ей: «Доброе утро», но он любил её - любил, как мог.
Их ссоры, в большинстве своём, начинались одинаково - она, приходя с работы, устало раздевалась и уже у порога, всё более и более распаляясь, начинала: «Господи, как мне хочется денег,

ОТВЕТЬТЕ МНЕ!


Как-то в полдень вышел в поле -
Солнце светит в небесах,
Мухи, так назйливо-знакомо,
Не дают расслабиться никак.
В поле всё мне так привычно:
Рожь, «берёзка» в пожелтевших уж хлебах,
И, конечно ж, журавлиный клёкот
Пролетавшей стаи на «юга».
Вот и вновь пришла к нам осень,
Стал я старше на год и, наверное, мудрей,
Только вот что так меня тревожит -
Толк кому-то есть от мудрости моей?
Кто ответит мне серьёзно,
Не лукавя, не кривя душой -
Изменилось ли что в Мире, на Планете,
Через год, пролетевший предо мной?
По себе и окруженью незаметно что-то мне,
Чтобы стихли где-то войны,
Чтобы стало легче бедноте.
Так же всё на свете гадко, жутко, тяжко -
Мрёт от взрывов и болезней детвора,
А богатеи богатеют как всегда…!
Может я не так что понял:
Старость, знаете ли - это вам не сахара кусок!
Но возвратившись вновь к своей старушке с поля,
Я услышал то же от чего ушёл:
Всё так же телевизор и инет нам сообщают:
Что разрешили свадебным кортежам носиться
По улицам гремя, звеня, и давя людей;
Что вновь девальвация тенге нас потревожит
И, «Народ, затягивай пояса потуже, не робей»;
Что вновь бензин подорожает, продукты тоже,
Хлеб ещё процентов на тридцать…, может больше,
Опять станет подороже, а зарплаты, пенсии…
Короче, жить становится с каждым днём всё «веселей»!
* * *
Бедные-бедные владельцы компаний,
Бедные-бедные наши чиновники,
И, конечно же, бедные наши сенаторы -
Ездят всего лишь на Мерседесах они…
Так «похудели» от забот и печалей,
Что в дверь пройти не могут, как не тяни.
Им бы кто, пожалев, хоть чёрствую корочку дал бы…

ЦЫГАНКА

Как-то, в день, какой не помню,
Ко мне цыганка подошла:
Не молода и не старуха,
Но понравилась мне она.
Чуть прикрытые цветным платком,
Кудри чёрные блестели, а брови,
Словно радуга-дуга - шатром.
О глазах уж и не говорю я -
Они, так на меня взглянули!

- Подожди, дружочек мой,
Я хочу поговорить с тобой.
Правду всю тебе сказать,
Твою жизнь правдиво описать -
И, не отпуская меня, всё удерживала рукой,
Говоря при этом: «Не уходи, постой».

Удивлённый словами цыганки,
И поражённый её красотой,
Я непроизвольно остановился
И, достав кошелёк с деньгами,
Сказал: «Говори, чёрт с тобой. Я, готов тебя послушать.
Только не вешай лапшу на уши, я ж не мальчик, какой».

Ты женатым скоро будешь - мне говорит она.
А женой твоей… цыганка будет…
Из здешнего табора будет она.
Бог пошлёт вам двух ребяток - двух весёлых цыганят.
Проживёте вы в мире и согласии -
Столько лет, сколько Бог отпустит вам.

Я, конечно, испугался - вот нисколечко не вру.
Ну, куда уж мне хохлу, да цыганочку жену!
Распрощавшись с той цыганкой,
И деньгами одарив, я отправился домой.
Дома трезво поразмыслил и, качая головой,
Я сказал себе: « Ну, надо же такому приключиться,
Чтоб нагадать цыганку мне женой!»
Через сколько дней, не помню, я о цыганке той забыл.
Позабыл её я предсказанье, и о ней я, точно, позабыл…

Мчусь я, братцы, в Симферополь -
Издавна знаком мне этот путь.
Я давно здесь езжу… «по работе»,
Чтобы от работы отдохнуть.
На обочине дороги, подняв руку - то есть, «STOP»,
В цветастом, ярком сарафане,
Стоит стройная девчушка, и ясно просит,
Возле неё чтоб я остановился, то есть, тут!

ГЛУПЫЙ МЕДВЕДЬ (басня)


В одном лесу, хмуром и не очень-то богатом,
Жил косолапый мишка - неплохо жил он в нём.
Питался желудями, корешками и диким мёдом,
Не очень сытно ел, но был доволен жизнью он.

Изредка, в деревню забредая ненароком,
Облагал живущих в ней крестьян оброком -
Обходясь курочкой-несушкой или петухом.
Крестьяне понимали - жизнь тяжёлая кругом!

Так и жил бы тот медведь не унывая,
Если бы в один из зимних, скудных дней,
Не появилась в том лесу шакалов стая,
И не начала обманывать и обкрадывать зверей.

Застонали звери от неправедных поборов -
Голод страшен и для маленьких зверей!
Сообща решили обратиться к мишке:
Ты ведь сильный! Зверушек малых пожалей!

Защити ты нас и наших деток
От незваных дармоедов и убийц.
Мы тебе решили поклониться -
Хочешь, изберём в Совет зверей?

Взревел довольный мишка громко -
Я вас, зверята, не дам в обиду, защищу!
Я незваных супостатов лихо накажу,
И вон из леса быстро провожу!

Добрался мишка в стан шакалий -
А там уж яства на столе стоят.
Шакалы всей гурьбой встречают,
Хвостом виляют, за посещение благодарят.

Увидев мёд и курочку с поджаркой,
Забыл медведь про обещание своё,
И быстро сев за стол богатый,
Курочку и мёд умял, затем, потребовал ещё!

Забыв о прежнем договоре, от сытной пищи разомлев,
Пообещал шакалам не препятствовать в раззоре
Всех в лесу живущих, доверившихся ему зверей.
Затем, у пенька улёгшись, уснул, громко захрапев.

А шакалы, улестив глупого медведя и дав ему власть,
Теперь уж не чинясь, зверей оброком обложили не боясь,
Принялись в лесу хозяйничать и безобразить всласть,

ПАМЯТЬ ОБ ОТЦЕ

Чёрные тучи небо совсем затянули,
В воздухе запахло грозой.
Давай поторопимся милый
Скорее добраться домой.

Там родители нас ожидают,
С волнением смотрят в окно:
Мать - старушка седая, и отец,
Его фотография в форме солдата
Висит на стене средь икон.

Давай поторопимся милый,
Гроза не на шутку грядёт.
Сполохи молний небо кромсают,
И громы гремят уж давно.

Ты помнишь рассказы мамани
О том, как ходил отец наш в поход.
Каким был он в то время бедовым,
А шёл ему лишь семнадцатый год.

Как часто ходил он в разведку,
От взрослых усталость хранил.
Как радовался первой пилотке,
Что командир ему подарил.

Отец, в бою не робея,
В атаки бесстрашно ходил,
За что сам генерал Панфилов
Медаль «За отвагу» вручил.

Год за годом, воюя,
Жизни своей не щадя,
Он, под залпы Победы в Берлине,
Погиб, Родину от врага защитя.

Давай поторопимся милый
Скорее добраться домой,
И чаркой походной, военной,
Помянем погибших отцов.

---<<<>>>---

КОММЕНТАТОРЫ (басня)

Собрались как-то в день воскресный, короче, в выходной,
Три верных друга - серый волк, и осёл с хитрой рыжею лисой.
Поздоровались корректно и, взобравшись на пеньки,
Меж собою разговор тайно повели:
Кто в лесу на что способен, кто полезней и нужней…
Перебрали, вспоминая, поимённо всех зверей,
Стали думать и гадать, кому пальму первенства отдать.

Но в душе каждый лелеял, что его имя назовут,
Потому их заседанье долго длилось, не пять минут.
Первым не сдержался Волк - лихой рубака и ковбой:
Я, сказал волчара грозно, я не просто зверь какой,
Я санитар для леса, я больных отправляю на «покой»!

Ну, а я, перебила Волка хитрая лисица, показав на сувенир,
(И скромно глазки опустив, хвостом вильнула)
О себе не скажу ни слова…, я хочу сказать о… зайце, сир…,
Но увидев грозный взгляд свирепого волчары, замолчала.
И не сказавши то, о чём хотела всем сказать,
Продолжила, совсем не в такт, но очень верно… для себя:
Как была я верной вам всегда, так и останусь такою до конца.

Осёл, копытом пень ударив, взревел истошно иа! иа!
Я всю жизнь таскаю тяжесть для хозяев, ия! ия! ия!
И я совсем уж обезножил, хоть ложись и помирай.
Что, лиса, тебе какой-то мелкий заяц меня дороже?
Ты, Волк, ты лисе-то, Волк, слишком воли не давай!

А лиса? А, что лиса! Она всегда хвостом виляла.
И для неё любое слово, награда «сильного» всегда,
От кого б оно не исходило - от Волка или же Осла.
Замолчи, хвастун несчастный, вдруг обиделась она,
Волк, вон видишь, санитар для леса, а ты в упряжи ходил.
Подумаешь, обидно фыркнула лисица, он тяжести возил!
То ли дело волк зубастый, он больных всех изничтожил,

СИЖУ ОДИН Я В РЕСТОРАНЕ

Сижу один я в ресторане,
Печально голову склонив.
Один сижу я - без тебя я,
Но терпеть разлуки муку,
У меня нет уж сил.
Сижу один и пью вино я
Из хрустального бокала по глотку.
Много ль мне поэту надо,
Чтоб забыться хоть на миг один?
Бокал вина и сигарета,
И чтоб выпить всё до дна, до дна…
Терпеть разлуку - нет уж сил!

Сижу один я в ресторане,
Сигара между пальцев тлеет.
Туман забвенья, как дым сигарный,
Окутывает голову мою, укачивает он меня.
Под хрустальных бокалов звон,
Танцуют пары вальс-бостон,
.А я один сижу - ты от меня далёко,
В другом ты ресторане, в городе другом -
С другим, за столиком сидишь ты,
Или танцуешь вальс-бостон с другим.
Ещё один бокал вина,
И я забуду всё! Поверь, я всё забуду!

В бокале красное вино,
И две свечи на столике горят,
Это было так давно, но память
Возвращает, возвращает всё назад:
Мы вдвоём за столиком сидим,
И пьём красное вино.
Потом тебя я пригласил
И мы танцуем вальс-бостон.
До капли выпито вино,
Это было так давно, так давно…
Но память возвращает, возвращает,
Возвращает всё назад.

Ещё один бокал вина,
И я смогу забыть тебя,
И всё, что между нами было, было, было.
Мне жаль себя, тебя мне тоже жалко,
Обидно, что расстались, расстались навсегда.
А ведь у нас могло всё получиться славно,
И в Рай могли войти мы навсегда.
Мне б напиться, мне б забыться,
Из памяти выкинуть мне бы тебя,
Но память опять возвращает назад:
Мы за столиком вместе сидим,
Из хрустальных бокалов пьём вино…

Ещё один бокал вина,
И пара сигарет в затяжку,
Глядишь, и обращу я взгляд,
На девчонку в юбочке в обтяжку.
Ещё один бокал вина,
И я забуду всё и навсегда.

ПОЖЕЛАНИЕ НА НОВЫЙ ГОД!

И вновь зима, и Новый Год,
И вновь снежинок хоровод.
Застолье, поздравления друзей -
Семейный праздник у людей!

Сбылись мечты, а у кого-то нет,
Но всё равно, волшебный свет
Свечей на ёлках, много лет
Смягчает горечи утрат,
Напоминая блеск побед.

Звенят бокалы за столом
(В бокалах пенное вино),
И пожелания на Новый Год
Тревожат яркое стекло окон.

Год прошёл, мечты о новой
Звёздной поступи побед,
И, конечно, о здоровье
На сотни-сотни лет!

Так давайте будем вместе
Нашу Землю защищать.
Позабудем о ссорах, войнах,
Будем друг другу помогать.

Чтобы всем жилось сытнее
И свободней на Земле,
Чтобы не было болезней,
И было РАВЕНСТВО для всех!
---<<<>>>---

УШЛА ЛЮБОВЬ

Шум прибоя, чаек крик,
Пена над волнами.
Это море нам дарит
Дни забвенья о любви меж нами.

Майский вечер, звёзды в небе,
Луна корабликом скользит,
Мы стоим вдвоём, как прежде,
Но друг от друга далеки.

Было всё у нас с тобою:
Ласки были, нежность и любовь,
А сейчас, куда всё подевалось,
Когда ушла от нас любовь?

Ты пришла со мной на встречу,
В этот вечер золотой, но, увы!
Любви уж нет, только встреча,
Да горечь поцелуя на губах, и всё!

Горечь, горечь - вкус разлуки,
Горечь душу полонит.
Налетела горечь зимней стужей,
Отравила встречи нашей миг.

---<<<>>>---

НАША ЖИЗНЬ

Я по улицам тихо брожу,
На людей, куда-то спешащих, гляжу,
Рад я, рад я, право слово,
Что с ними в одном городе живу.
Вот смотрю я, мимо, важно,
Пробежал трамвай глазастый.
И куда-то торопясь, мчатся, мчатся,
Сверкая сотней ярких фар,
Разноцветные авто, словно на пожар.
Нет, что не говорите,
А жизнь прекрасна в этом мире -
Мире нанотехники, авто,
Interneta и iPhonov, богатства,
Роскоши, и ужасной нищеты.
* * *
Среди огромных небоскрёбов,
Среди газонов, парков и аллей,
Детвора, смеясь задорно,
Гоняет на великах, скайбордах,
Съезжает с горок, копается в песочницах,
Вселяя радость в гордых матерей.
Но это лишь наружный образ жизни,
А что внутри каждого из нас? -
Внутри тревога, опасение
За жизнь свою и за детей -
Напрягся мир - опять раздел?
Опять война среди друзей?
Неужели вновь страдать,
Бояться всех, прятаться, бежать?
Опять разруха, голод, нищета,
Опуститься до состояния скота?
* * *
Кто-то ловко постарался
Стравить прежде дружные народы,
Бросить их в пучину войн и передел.
Раньше жили вместе, в едином государстве,
Делили без обид свой кров и хлеб, а теперь? -
Украина и Молдова, Крым, Одесса и
Донбасс, будто сразу заболели,
Посходили вдруг с ума,
Стали доказывать друг другу,
Кто главней и кто древней.
Танки, пушки, пулемёты, самолёты,
Корабли - арсенал войны жестокой,
Ощерившись, против народа повели.
* * *
Сколько ж можно воевать, выяснять
И горло драть? Неужели в мире жить
Хуже, чем бомбить, стрелять?
Пожалейте своих деток, стариков и матерей!

ТЫ УШЛА

Ты ушла? Ну, что же,
Вернуться вновь ко мне
Просить тебя не стану я.

Ты ушла? Ну, что же,
Значит, кто-то есть наверно у тебя
Желаннее меня и чуточку дороже.

Ты ушла от меня,
Ты предала меня,
А я так надеялся на счастье:

Счастье жизни с тобой,
Счастье иметь детей,
Семью полноценную тоже.

Значит, где-то, когда-то,
Недопонял я что-то,
И вот… потерял я тебя.

Я любил тебя безумно,
И был верен до конца,
Может это подвело меня?

Ты ушла. Что ж, Бог с тобой,
Я пересилю сердца боль,
А душу излечу с другой.

С другой, которая, быть может,
Не будет на тебя похожей,
Но душу успокоить сможет,

И сердца боль унять…
Хотя… нет, не сможет…
Сердце моё ты сумела забрать.

---<<<>>>---

НОВОГОДНИЙ БАЛ-МАСКАРАД

Бал-маскарад. Музыка душу ласкает.
Кавалер барышню в вальсе кружит,
Нежно к себе прижимая.
Лампионы и люстры, блестя хрусталём,
Яркий свет сотен ламп отражают.

Бал-маскарад. Парики и парча, ленты Георгия…
Сабли и шпоры серебряным звоном бряцают.
Вот, посмотрите, какой-то кудрявый гусар
Став на колено и быстро кивер сняв,
Молоденькой барышне ручку втайне пожимает.

Бал-маскарад. Фраки, костюмы, шлейфы у дам,
Перед взором так и мелькают.
А вот седой генерал-кавалергард, саблю прижав,
Боясь помять кринолин у партнёрши,
Чопорно даму под руку взяв, разговором развлекает.

Бал-маскарад. Ёлку зажгли, побежали огни
От самого низа до верхушки самой.
Сотни свечей игрушек блеск отразив, на ней засверкали.
В воздух взлетели лент цветных конфетти,
И Райскими птицами на головы и плечи упали.

Бал-маскарад. На какой-то миг, на краткий миг,
Свет погас, и утих темнотой пленённый зал.
Бой курантов двенадцать раз пробил в темноте…
Вновь засверкали ярко огни, и здравицами
Взорвался зал: «С Новым Годом!!!» и «Счастья Вам!!!»

---<<<>>>---

ПОГОВОРИМ?

Поговорим с тобой читатель,
О том, о сём поговорим:
О флоре с фауной, конечно,
О политике и ценах на бензин.
Поговорим о твоей и моей жизни,
О детях наших, о мужьях и жёнах,
Родственников - дальних, ближних, вспомним,
И о врагах заклятых мы поговорим.

Нам есть с тобою, о чём вспомнить,
Большая прожита у нас тобою жизнь,
Хотя и разные мы люди: я поэт, а ты шофёр
Иль инженер-путеец, а может плотник ты,
Иль пекарь, артист или кассир,
Но заботы в нашей жизни сходны:
Как детки в школе? И, хороший иль плохой
Попался нам сосед.

Вы о себе расскажете немного,
Я тоже выскажусь чуть-чуть,
И будет у нас с вами вроде диалога,
Да и на душе полегче станет -
Избавимся от груза дум и разных там забот.
Ну, как, договорились что ли,
Начнём наш диалог, что время то терять?
Оно ведь дорого, и быстро так проходит…

Вот так проходит жизнь в заботах разных,
В тревогах и болезнях иногда,
Но всё же мы живём: детей рожаем,
Ходим на работу, на базар, или ещё куда.
Раньше мы кричали хором: «Слава Партии Родной,
что ведёт нас к коммунизму!»
А теперь, опять же хором, мы кричим, раззявя рот:
«Я свободный человек!» и «Ура капитализму!»

Так кто же мы на самом деле -
КПССисты мы, или всё ж капиталисты? Или…….
Ты ответь мне дорогой, открой свою мне тайну,
Где, ПРАВДА в наших душах, и поступках,
И делах, где она, та, ПРАВДА? …………………....
От рожденья до заката мы становимся мудрее,
И сильнее, и слабее …….. Вновь задам вопрос
Я тот же: «Где же, ПРАВДА, где ОНА?»


Где многоточие, заполни сам читатель,
Но только строй не нарушай.
Где надо, ставь ты ударенья,
А где не надо, там не ударяй.
Вот ладно мы поговорили,

ЛЮБЛЮ И ЖДУ

Сердце моё, ты не плачь, не стони,
Неужели время любви прошло?
Стужа пришла в сердце моё,
Охладила поток крови.
Замёрзло оно, стало совсем ледяным,
Превратилось в кусочек льда.
Ты вернись поскорей, загляни мне в глаза,
И скажи, что ты любишь, как прежде, меня,
И жить без меня не можешь.
Ты вернись поскорей, загляни мне в глаза,
И любовью своей сердце моё отогрей.
Я жду тебя, я люблю только тебя,
Люблю, как никто не полюбит.
Я жду тебя, я надеюсь, поймёшь,
Что любовью играть невозможно.
Такая любовь, какой люблю я тебя,
Не ослабнет с годами, не сгинет.
Ты вернись поскорей в объятья мои,
Я жду тебя, я люблю только тебя,
Мне жить без тебя невозможно.
Не увидишь ты слёзы души моей никогда,
Не упрекну я тебя никогда, никогда,
И боль души моей тебя не потревожит.
Я всё так же, как прежде, люблю тебя,
А быть может даже больше!

---<<<>>>---

БЛОХА (басня)

Давно, то было иль недавно,
В одном густом лесу…, в каком?
Так сразу и не вспомнить, хоть убей,
Среди зверей один любитель покусаться,
И посмеяться над другими затесался:
То был русский блох, а попросту - блоха,
Мужеского пола.

Он всех зверушек - слабых, безобидных,
То за хвост, то за уши потянет,
То больнёхонько укусит бедолаг,
Говоря при этом: «Хочу я посмеяться,
А вы - ни-ни, не смейте сдачи мне давать!»
И так над ними издевался, что бедные:
Раньше жившие свободно, беззаботно,
Теперь боялись из норок вылезать.

Вот так и жил тот русский блох… простите,
Русская блоха, всё более наглея,
Кусая всех подряд и насмехаясь.
Наверное, от папы с мамой кусачие ей гены
С кровью перешли.
Всех подряд она кусала: и мышат и поросят,
Даже к птичкам божьим подобралась,
А, однажды, совсем уж оборзев, на волка забралась,
И укусила, и посмеялась.

Всё бы ничего - вреда от той блохи немного -
Жизнь не потеряна, почешется зверёк и ладно,
Но, всё же, как-то неприятно… при всех чесаться.
Блоха, чтоб оправдать свои укусы,
Решила облик правдолюбца на себя принять,
И стать борцом за чистоту рядов звериных.
А осмелев совсем - давай кусать, кусать, кусать,
Не чувствуя преград, и для жизни своей огорчений!

Случайно, а может ветром занесло,
Или с судьбой ей подфартило, но прыгая
С одного зверька на проходящего другого,
Блох промахнулся и на лист бумажный угодил,
А лист тот был из книжки «Робин Гуд».
Блох тот, простите, русская блоха, на общую беду,
Грамоте умела и, прочтя о подвигах английского героя,
Тут же НИК английский приняла и ДЖОНОМ назвала себя -
Джон, кусаю всех, смеюсь над всеми!

О, ЖЕНЩИНА!

Давно все люди говорят и пишут,
Что Бог Адама создал первым …
Но, то не так, первой была Ева!
Не верите? Сейчас об этом расскажу.


Однажды, Господь сидел в своих божественных чертогах,
На кресле, сотканном из мягких облаков,
А рядом с ним стояли, головы понурив, молчаливо:
Ангелы, архангелы, и сонм божественных рабов.

Господь, в скучающем безмолвии своём,
Совсем уж было рассердился - на молчаливых,
Но тут мыслишка вдруг одна пришла -
Негаданно, нежданно, и он приободрился.

Чем время попусту терять и в пустоте
Космической томиться, решил он Космос украшать,
Как мы на Новый год гирлянды вешаем на ёлку,
Игрушки разные, и яркую звезду ей на макушку.

Не сомневаясь более ни в чём, он поднял голову:
Иии… Твердь земную создал он, и Небо тоже создал.
Затем, рассыпал веером он Звёзды,
И Солнце яркое, и бледную Луну он тоже создал.

И птах небесных, и зверей не счесть,
Потом, подумав, ещё решил добавить:
Реки, Океаны и Моря, и раскидал он их по тверди,
А посмотрев на создание своё, сказал: «Это хорошо!»

И заселил ОН просторы водные различной рыбой,
И, конечно ж, разным морским зверем заселил,
И дух святой вселил он в произведения свои,
И всё вокруг ожило, задышало, и заразмножалось.

Любуясь делом рук своих и восхищаясь,
Он, после каждого заделья говорил:
«О, как прекрасно то, что создал я,
Но чего-то не хватает всё ж вокруг меня!»

И понял он: чтобы в созданном им Мире
Всё гармонично было и прекрасно,
Надо сотворить ещё что-нибудь такое… такое,
Что прекраснее того, что создал он, и ему подвластно.

В задумчивости перетирал рукой он глину и…

МОЛИТВА ЧИНОВНИКА

Ах, воля моя, ты неволя,
Жизнь моя - горькая-горькая доля.
Помоги ты мне, Господи,
В грех до конца не впасть.

Ты прости меня Господи,
За жизнь мою непутёвую,
За грехи мои тяжкие ты прости,
Не дай до конца пропасть.

Если бы знал я в юности,
Что жизнь моя - тогда светлая,
Кривой, не чистой, дорожкой,
Покатится вниз всё быстрей и быстрей.

Я склоняю пред тобою Господи
Свою голову, от долгих лет белую,
От тяжких грехов поседевшую,
Склоняю…. Прости! Пожалей!

Я ж не убийца кровавый,
И не растлитель малых детей,
Я всего лишь конторский чиновник,
Но взятки брал - признаю, никого не жалел.

Ты прости меня Господи
За мздоимство проклятое.
Я исправлюсь немедленно - верь мне,
Клянусь жизнью своей!
---<<<>>>---

НИЩИЙ

Нищий устало бредёт по дороге,
Бедный - устал он, слезу горько льёт.
Он вспоминает былые невзгоды,
И не знает, что впереди его ждёт.

Нищий устало бредёт по дороге,
В кровь уж изранены ноги его,
Сам он ослаб, головою поник он,
Кто ж его бедного в дом согреться возьмёт…

Нищий устало бредёт по дороге,
Горькая дума тревожит его:
«Где ж его молодость, где ж его сила,
Куда всё исчезло, ушло от него?»

Нищий устало бредёт по дороге,
Рука на клюке мелко дрожит.
Кто б заглянул в лицо бедолаге…
В глазах бы увидел тоску и боль.

Я ХОЧУ НА УЛИЦУ!

(память о детстве)
Зима. Мороз трещит тридцатиградусный,
Деревья в парке поседели словно старики,
На окна, кудесник в красной шубе,
Волшебной кистью узоры налепил.

Я хочу на улицу выйти погулять,
С горки прокатиться, да так чтоб не упасть.
Но снега нет, лишь мёрзлая земля,
Да на деревьях нахохлилась воробьиная семья.

Но всё же меня тянет, как магнитом со двора,
И я канючу, слёзы вытирая втихаря,
Пустите папа с мамой - там мои друзья,
А, что занятий в школе нет - так это ерунда.

Я хочу на улицу туда, где детвора,
На каток ледовый, забросить шайбу в ворота.
Мне мороз не страшен - я ведь здоровяк,
Ну, а то, что кашляю…, так это всё пустяк!
---<<<>>>---

ЗУЛЬФИЯ (белый, вольный стих)

Вечерней порою, в Душанбе,
Среди роз, в тени граната,
У журчащего ручья,
Встретил я тебя, Зульфия.

Ты стрельнула карим глазом,
Бровью чёрной повела,
Я, как раненый орёл,
Пал к твоим ногам.

Ты сказала: «О, аллах!»
И строптиво отошла,
Брови чёрные подняв.
Тут уж я совсем пропал!

Но потом ты оглянулась,
Бровь, опять чуть приподняв,
Томным взглядом одарила,
и сказала восхищённо: «Какой палван!».

Среди роз, в тени граната,
Прильнув к ушку Зульфии,
Словами поэта Омара Хайяма
Шептал я слова любви,


Ты в ответ поцеловала -
Твои губы, как коралл,
Твои губы, как шербет,
Твои губы, как роз лепестки!

Меж коралловых створок манящих,
Как стрел Аполлона разящих,
Два ряда жемчужин прекрасных
Сверкали при полной луне.

Поцелуи твои, Зульфия,
Как рахат-лукум - сладки.
Дыханье твоё, Зульфия,
Как горный ветерок Джанхи.

Поцелуи твои и сладки и терпки,
И чуть горьковаты на вкус.
Но они были так горячи-горячи!
Что вводили меня в искус…

Я почувствовал вкус поцелуя,
Я почувствовал дыханья твоего аромат:
Он был так похож на запах миндаля,
О, блаженство моё! О, моя Зульфия!

Под полной луною,
Под взглядом горячим,
От ласки твоей неземной,
Размяк я, как пахлава.

В ветвях кипариса, вплоть до зари,
Любовь прославляя,
В любовном экстазе,
Пели всю ночь соловьи.

Среди роз, в саду цветущем
Было только двое нас.
Черноброва, кареглаза,
Соловей души моей.

Ты забрала моё сердце,
Полонила мои мысли,
Силу, волю отняла.
Сделала рабом любви меня.
--<<>>--

Окрасилось небо розой зари,
Настал час великий намаза,
Закричал муэдзин, молитву, творя,
Прославляя всемерно Аллаха!

МАЛЕНЬКИЙ

Карапуз, как медвежонок,
Вперевалочку, косолапя, бредёт.
Держит он в руках лопатку,
Видно что-то строить он идёт.

То ли домик, то ли крепость из песка -
Мне пока не разобрать,
Но, что строить - это точно!
Ну чего здесь не понять.

Выступает очень важно,
Бровки строго насупив,
Сразу видно, что строитель,
Не шофёр и не комдив.

Следом мама, улыбаясь,
Почти рядышком идёт.
На лице её забота,
Вдруг сынишка упадёт?

Если сын вдруг спотыкнётся,
Она тут же подойдёт,
Сына ласково подхватит,
К сердцу нежненько прижмёт.

И промолвит: «Славный мой,
Я с тобою всегда рядом,
Крепко на ногах ты стой, не падай,
Ты держись, сыночек мой!

Я и сам когда-то был
Таким же маленьким и славным,
И города песочные я возводил,
Теперь вот строю настоящие.

Теперь вот вырос,
Стал я ладненьким и сильным
Дома я строю -
Построил не один…

МУРАВЕЙ (типа басня)

Муравей тропинкой узкой
Жучка засохшего тащил,
И так, и эдак изгибался,
Но, видно, не было уж сил.

То сзади он к нему подлезет,
То опять вперёд зайдёт,
Но жучок, как был на месте,
Так - ни взад и ни вперёд!

Муравьишке б догадаться
И о помощи к друзьям воззвать,
Вместе бы они, уж точно,
Могли б с сухим телом совладать.

Вот и в наш тяжёлый век,
Каждый сам себе хозяин:
Сам всю тяжесть норовит
На спине своей тащить… от жадности!

ДЕКАБРЬ

Начало декабря, мороз не стылый,
Слегка подмёрзли лужи и земля.
Вороны на деревьях, нахохлились, каркают уныло,
На снег, наверное, а может на ветра.

На тополях уж листья облетели,
Стоят они, как сиротинки у дверей.
Мне хочется впустить их в дом погреться,
Но не могу, уж очень много на них ветвей.

Вот желтобокая синичка-птичка,
На подоконник села и клювиком в стекло стучит,
Наверно просится в тепло несмело,
Мороз, предчувствуя… Ну, как мне быть?..

ХАЙКУ


Две сороки громко стрекочут
Сидя на ветке дуба…
Соседки сплетничают.

Вы говорили, что счастливы,
А сами воете белугой.
Вышла замуж.

ПРУД (частушки)

Я на завалинке сижу,
На гусей в пруду гляжу.
Мне бы к милой перебраться,
Да я плавать не могу.

Припев:
Ох, пруд, наш пруд,
Ох, глубокий ты наш пруд.
Ох, пруд, наш пруд,
Переплыть я не могу.

Меня к милой так и тянет,
Так и хочется обнять,
Но она живёт не рядом,
Через пруд мне не достать.

Припев:
Ох, пруд, наш пруд,
Ох, глубокий ты наш пруд.
Ох, пруд, наш пруд,
Через пруд мне не достать.

Меня милая зовёт,
Машет мне рукою,
А я плавать не могу,
Утону в нём с головою.

Припев:
Ох, пруд, наш пруд,
Ох, глубокий ты наш пруд.
Ох, пруд, наш пруд,
Утону в нём с головою.

Припев:
Ох, пруд, наш пруд,
Ох, глубокий ты наш пруд.
Ох, пруд, наш пруд,
Никак не встречусь я с родною.

СЧАСТЬЕ (экспромт)

Я по улице шёл,
Сотню евро нашёл,
На душе стало так приятно!

Будто в Бинго сыграл,
И в рулетку сыграл,
И выпало мне счастье неоднократно.

Я эту сотню поднял,
Хорошо рассмотрел,
А она оказалась порватою!

И вот так, всю мою жизнь,
Никогда не везёт,
Ни в любви, ни с зарплатою…

СОЛНЕЧНЫЙ МАЛЬЧИК


Я солнечный мальчик,
Я при солнце живу,
Я с солнцем ложусь
И с солнцем встаю.

Я солнцем вскормлён,
Я мальчик светлого дня,
И тёмная ночь
Совсем не для меня.

Энергия солнца бродит во мне,
Энергия солнца даёт силы мне.
И если погаснет солнце навек,
Я перестану существовать, как человек!

О ЛЮБВИ

Один поэт - вы знаете, конечно, кто,
Однажды написал: Любви все возрасты покорны!
Думаю, добавлять здесь больше не надо ничего,
Я полностью согласен с ним!

Да, любви все возрасты покорны,
Говорю вам это я от всей души,
И всё и все вокруг нам в это время
Не только милы и приятны, но и хороши.

Даже злейший враг нам кажется приятен,
И сварливая соседка хороша.
И брат, и сват, и вся ближняя и дальняя родня
Становятся, как никогда, родными для тебя.

Цветы, подарки, поцелуи…
Походы в парк и в ресторан…
Ооо, как же Вы прекрасны… дорогая! - лепечешь ты,
И продолжаешь свой удивительный РОМАН.

Но вот приходит миг прозренья
(Прошла Любовь - завяли розы),
И ты увидел вдруг (Господи прости!),
Вокруг столько злобных рож, ненависти и нелюбви!

ФИЛОСОФИЧЕСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ

Мы настолько загадили Землю, что только полное выселение нас на другие планеты сможет не только предотвратить полную гибель человечества, но и существование в космическом пространстве Земли, как таковой!

ОХ, УЖ ЭТА ОСЕНЬ

Какая мерзопакостная осень,
Глаза б не видели её,
Где обещанные нам багрянец, золото и серебро?
Одна лишь слякоть под ногами и больше ничего.

Идут дожди, бушует ветер,
По хмурому небу тучи плывут,
Деревья зачахли, листва облетела,
Серо вокруг и на душе серо.

Вороны в кучу сбились,
Нахохлившись, деревья облепили,
Даже не каркают - им тоже не сладко,
От сырости, наверное, горло простудили.

Идёт пешеход против ветра, согнувшись,
А ветер ему, то полу загнёт, то шляпу сорвёт,
А то, вдруг, снежком припорошит.
Горе ему, и не только ему.

Мне жалко его, лучше б дома сидел,
На других дураков сквозь стекло любовался.
Не пришлось бы ему против ветра идти,
От дождя под зонтом укрываться.

Я дома один, у окна я стою,
Гляжу я на улицу и на небо гляжу -
Авось просветлеет, авось успокоится
И я выйти смогу, ноги чуток разомну.

Но нет, не видно просвета меж тучами,
Они солнце закрыли, не справиться ему одному.
Может Бог поможет ему сладить с такою погодою,
А я, стряхнув скуку с души, опять оживу.

АФОРИЗМ

НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПОСЛЕДНЕЙ,
А ДЕНЬГИ В КОШЕЛЬКЕ ПОЧЕМУ-ТО
УБЫВАЮТ ПЕРВЫМИ.
ХОТЕЛОСЬ БЫ, ЧТОБЫ И ТО И ДРУГОЕ ОБЪЕДИНИЛИСЬ,
И УМИРАЛИ И УБЫВАЛИ ПОСЛЕДНИМИ.

Я ХОЧУ

От серых будней я хочу оторваться,
Над серыми буднями хочу я подняться,
Изменить свою жизнь я хочу.

Пусть кто-то подскажет,
Пусть кто-то поможет,
Как это сделать мне самому.

Есть такой смелый,
Есть такой сильный,
Кто всё же поможет мне?

Или настолько мир оскудел,
Что нет в нём героев
готовых подставить плечо мне?

СОН НАКАНУНЕ РОЖДЕСТВА

Чудный сон приснился мне,
Странный сон, чудесный.
Будто побывал я в гостях
У Бога, и мы посидели вместе.

Побывал в его чертогах,
С ангелами пообщался.
И с самим ключником Петром
Сидя за столом перекликался.

Побывал - ни сколь, не вру!
Вместе отобедали,
По бокалу выпили церковного вина,
А потом и побеседовали.

Он спросил, как я живу,
Что пишу-калякаю?
А потом ещё спросил
О жене и детках.

Я ни сколь, не растерявшись,
Стал ему выкладывать
О своих делах-заботах,
И о шалунишках-детках.

И ещё ему сказал я, что писать -
Работа адская,
Лучше б сторожем служил я
В виноводочной палатке.

Там хоть премию дают
За ночное бдение,
Ну, а здесь я заработал
Только геморрой и слезотечение.

И о детках рассказал,
В общем, попечаловался,
Такие неслухи растут,
Но, думаю... грех жаловаться.

После обеда отдохнув,
И ещё хлебнув с устатку,
Пошли РАЙ смотреть и АД,
То есть, знакомиться со здешними порядками.

Бедный, бедный, род людской,
Как ему несладко,
Хоть в РАЮ, хоть в Аду,
Тоже много беспорядков.

Только я хотел спросить,
Боже… как же это?!
Люди в РАЙ хотят попасть,
Отдохнуть и помолиться …

Он не дал мне слова молвить -
Бог, есть Бог, чего уж тут!
Он ответил мне сурово -
РАЙ не для того, чтоб спину гнуть,
И в молитвах надрываться.

Есть у нас другое место
Для деяния сего,
АД зовётся то местечко,
Хочешь посмотреть его?

Хоть и было любопытно,
Глянуть глазом хоть разок,
Но подумал, ну его к чёрту,
Обойдусь я как-нибудь.

Мне не к спеху,
Я успею побывать в АДУ.
Жизнь - она… такая штука,
Мало ли, куда я после смерти попаду.

Попрощавшись с Богом в небе

Я ВЕРНУЛСЯ

Здравствуй город - город детства моего.
Ты такой же, как и прежде,
не изменилось ничего…
Я вернулся.

Всё та же маленькая церковь на бугре
С позеленевшей маковкой
Со старой звонницей в саду…
Я вернулся.

Всё та же паперть, тот же звон,
И двое нищих на коленях
Встречают богомольных прихожан…
Я вернулся.

Церковь, паперть, звон колоколов,
Я внутри придела на коленях,
Осеняя себя истовым крестом,
Молю Бога о прощении.

Запах ладана, тёплый свет лампады
У иконы Божьей,
И хор певчих тянет в лад
Алиллую Господу.

Губы шепчут - Господи прости!
А потом ещё - Прости, помилуй,
Странника невольного, человека грешного,
Родину забывшего.

Родину забывшего, скитальца безымянного,
Родину забывшего, сгинувшего без вести.
Долго, долго я не приходил, Господи прости меня,
Всё бродил по свету я, всё искал чего-то.

Ничего не находил, ничего хорошего,
Только время зря терял, да голову снегом припорошило.
Вот вернулся - Господи прости
Человека неразумного!

Мне б повернуть то время вспять,
Выйти в поле за город,
И ретивым стригунком,
Допоздна поиграть с ребятами.

Поиграть и поваляться,
Вдохнуть запах травы скошенной,
А потом придя домой,
Повиниться маме за безумства прошлые.

Так, стоял я на коленях, Господу молился,
Голову понурив, истово крестился…
Вот дождался - ОН простил мой тяжкий грех,
Попеняв за это и ещё за что-то.

Покидал я Божий храм,
С головою поднятой,
С просветлённою душой,
Господом прощённый…

Город детства моего,
Город белокаменный,
Я вернулся навсегда,
Я вернулся!

БЛАГОДАРНОСТЬ

Благодарю я Вас Т.М., за всё благодарю:
За доброту и за признанье,
Благодарю за то, что Вы прочли ужастик мой
И оценили ( дай Вам БОГ здоровья).
Без поцелуев, правда, я благодарю, но…
Кто ж её, судьбу, наперёд знает…

Вы поэтесса, а я вроде бы прозаик,
Вы молоды, а я уж стар и голова моя покрылась сединою,
Я не поэт (простите уж меня) я это знаю,
Но всё ж мне хочется ещё раз Вас благодарить
За то, что поняли меня и мои мысли
Разделили…

За этот псевдостих вы не судите меня строго -
Я ж с детства не был дружен ни с ямбом, ни с хореем,
И никаким другим стихостроеньем.
Стихи писать? Избавь ты меня Боже!
И всё ж насмелился, как видите, попробовал…
Ну, как, на что они похожи?