СЫН САПОЖНИКА

Сказка ложь, да в ней намёк,
добрым молодцам урок.
(Слова народные)

Правда это или неправда, судить будете вы. Мне её рассказал…. Лучше начну с самого начала. Итак:
Когда мы с братом были ещё в отроческом возрасте, отец часто нам рас-сказывал то ли сказку, то ли быль об Иванушке и его рыбках. Сегодня я почему-то вспомнил её и решил рассказать вам. А рассказ его, как помню, начинался так:
В одном небольшом царстве-государстве, что расположилось на берегу тёплого моря, жили старик со старухой, и у них было два сына. Старший сын, уже совсем взрослым был: у него даже жена была, а младший… поскрёбыш - был радостью для родителей. Такой озорник и выдумщик-проказник, что диву давались родители, но рабо…тяя…щщий: любое дело, которое ему поручали, сноровисто и ладно исполнял.
Работает бывалоча, а сам то песни поёт, то начнёт со смехом рассказывать какой-нибудь забавный случай, произошедший с соседским мальчишкой. А то на дерево залезет, и станет язык показывать, вроде как дразнить. Хороший мальчик рос, весёлый, настоящая отрада для престарелых родителей.
Семья жила не очень богато, но и не совсем чтобы бедно. Старший сын рыбу в море ловил, а жена его на базаре её продавала. Отец сапожным ремеслом пробавлялся, хотя какой у него заработок? Большинство населения царства без обуви обходилось - весь год тепло, снега никто в жизни не видел.
А матушка? Она всё по домашнему хозяйству хлопотала: уют в домишке поддерживала да стряпала, семью кормила «чем бог дал». А что может бог дать, если основной заработок от моря шёл? Конечно, большинство блюд на столе… были из рыбы.
Да не долго родители забавлялись проделками сыночка любимого: старые уж больно они были - сначала отец помер, а вскорости и матушка за ним последовала.
Поплакали, поплакали братья по родителям, да делать нечего, надо жить дальше.
Ванечка, и брат старший, сами стали хозяйствовать.
Старший брат с женой за главных в семье стали, а Ванечка… на «побегушках» у них оказался.
Раньше, при живых-то родителях, младшенькому свободнее-то жилось. Поработает бывалоча, на сколько по малолетству силёнок хватало, родители и скажут: «Отдохни сыночек, погуляй». Он и убежит к морю, на корабли да шаланды под парусами посмотреть, а сейчас…. Сейчас не то! Сейчас братова жена ему покоя не давала, всё находила для него какое-нибудь дело, всё шпыняла его и бездельником или дармоедом называла.
Обидно Ванечке было, что его дармоедом и лентяем называют, уж он ли не старался помогать брату и его жене, уж он ли не старался, да всё напрасно. Только и слышал он: «Шевелись бездельник! Сбегай, корову покорми и напои. Чего стоишь, рот разинувши? Помоги брату лошадь в телегу запрячь, видишь, я на базар опаздываю!» И так с утра до позднего вечера.
Редко стал Ванечка к морю ходить да на корабли с шаландами глядеть. Всё в трудах, всё в заботах. Доброго, ласкового слова ни разу не услышал он после смерти батюшки с матушкой. Совсем его братова жена заела, ни одного дня, ни одной минуты без окрика или подзатыльника не обходилось. Горькая жизнь настала для Ванюши, горькая, да безрадостная.

* * *
Но, когда изредка выдавалось свободное время, он всё же тайком про-должал навещать своих рыбок. Он всегда приходил к ним с угощением: то крошек с обеденного стола принесёт, то насобирает в ладошку просыпанные на землю докерами зёрнышки пшеницы или риса.
И рыбки, когда мальчик приходил на берег моря, стайкой сразу приплывали к нему и, открывая и закрывая рты, словно бы спрашивали: «Как живётся-можется без родителей-то? Что вкусненького принёс ты нам?»
А он, бросая им крошки хлеба или подобранные зёрнышки, отвечал: «Угощайтесь, пожалуйста, я как-нибудь, когда жена брата уедет на базар, при-несу вам ещё хлебных крошек. А жить мне стало совсем невмоготу - братова жена совсем житья не даёт, хоть в море бросайся, да к морскому царю перебирайся».
Конечно, Ванюша и рыбки давнишними друзьями были, ещё с тех самых пор, когда родители живы были. Попечалуется Ваня рыбкам и обратно, понурив голову, домой возвращается. А куда деваться-то. Не мог он пока самостоятельно жить - мал ещё был.
А братова жена с каждым днём всё лютее делалась, всё злее. Ненавидела она Ванюшу всеми фибрами своей чёрной души. Ну, прямо язва!
За что она его ненавидела Ваня понять не мог. Он ведь все её приказания исполнял, и как всегда сноровисто, но это не помогало. Ванюша совсем обессилел и с тела спал, силёнок уж совсем мало осталось, и он чуть ли не на ходу засыпал. По-видимому, она решила совсем извести меня, думал он, но за что?
А причина была в родительском наследстве. Она не хотела чтобы Ваня с ними жил и муж почти как сына его любил. А своих детей у них не было. Вот она и бесилась - как же, вдруг с мужем что-нибудь случится, так всё хозяйство ему достанется. В море ведь всякое может произойти, море иногда бывает очень непредсказуемым, даже коварным.
И чтобы избавиться от неугодного ей мальчонки, начала она нашёптывать, да каждый божий день зудеть, чтобы, значит, муж отвёз Ваню в море и оставил его там. Море, мол, всё спишет, никто и не догадается как дело было - утонул, да и утонул.
Погоревал старший брат, погоревал, да делать нечего, согласился он сделать так, как жена требует: куда деваться, уж очень он любил её - она красивая была, да ласковая с ним. А как она с братишкой обращается, не знал. Она в его отсутствие свирепствовала.
Жизнь рыбака в основном в море проходит, вот он и пропадал целыми днями на лодке - то парусом управлял, то сети ставил. Не знал он об истинной причине ненависти жены к его младшему братишке. А она всё наговаривала, всё зудела, что, и лентяй он и лежебока, и что не слушается он её, дни проводит с друзьями - такими же отпетыми бездельниками.
Долго он сопротивлялся, но когда каждый день тебе говорят об одном и том же, поневоле начнёшь сначала сомневаться в себе, а потом и вовсе решишь, что говорят правду. Как говорится, капля воды камень долбит. И он сдался - жена добилась своего.
Как-то позвал старший брат Ваню в лодке прокатиться, да заодно и по-мочь ему. Ваня рад-радёхонек, что сможет хоть на время избавиться от злой золовки, и с радостью согласился.
Подняли они парус на лодке, и вышли в море. Погода выдалась прекрасная: небольшой бриз нёс лодку всё дальше и дальше в море. В этот день много рыбаков, подняв паруса, пошли за рыбой. Лагуна, словно сидящими на воде белокрылыми чайками, покрылась парусами.
Ване радостно, он даже лодкой немного поуправлял. Далеко они заплыли - уж берега совсем не видно стало. Ваня и спросил у брата, зачем так далеко уплывать, можно и ближе к берегу рыбы много наловить. Нет, ответил брат, там рыбаков много, а не рыбы. Вот подальше уплывём, сети поставим, знаешь, сколько рыбы наловим? Сколько, поинтересовался Ваня? Много-много, отвечает брат. Это хорошо, согласился Ваня.
Вот плывут они дальше. Ваня наклонился к воде, чтобы рукой воду потрогать, а брат взял да руль круто и повернул - Ваня бултых, и в воде оказался. Брат нарочно так сделал, чтобы Ваню утопить в море.
Развернул брат лодку, и домой поплыл. А Ваня вынырнул, смотрит, а брат от него уплывает. Стал он звать брата: «Братик, оглянись назад, ты меня потерял! Я не доплыву сам домой, забери меня!»
А лодка всё удаляется и удаляется. Не слышит брат крика Вани, а может и слышит, да делает вид, что не слышит. И тут понял Ваня, родной брат решил его погубить, смерти предать. Видно не смог он перечить жене своей, не смог устоять против её просьбы-приказа.
Ваня побился, побарахтался в воде, покричал, покричал, да что толку - не возвратился брат за ним. Устал Ваня, из сил совсем выбился, и стал тонуть.
А в это время одна рыбка, то ли в гости к кому плавала, то ли ещё по ка-ким делам, возвращалась к себе, наверное, домой. И увидела она, как какой-то мальчик в воде барахтается и вот-вот тонуть начнёт. Подплыла она поближе к нему, и сразу узнала - это же тот мальчик, что к ним в гости приходит на берег, и их вкусными хлебными крошками и зёрнышками кормит! Надо помочь ему, решила она, и быстро позвала знакомых ей морских коней - слава богу, они недалеко паслись.
Приплыли морские кони, подхватили Ваню, и понесли его к самому морскому царю, Нептуну. Рыбка тоже с ними поплыла, наверное, чтобы рассказать царю, кого она решили спасти.
Приплыли они, стража их пропустила во дворец, не посмела задержать. Знали стражники, эти морские кони были из царской конюшни.
Опустили кони мальчика перед царём, а сами позади стали. Рыбка же вперёд выплыла, и говорит: «Царь, уважаемый государь, помоги этому доброму мальчику. Он нас, рыбок, привечал, никогда не обижал, пшеничными да рисовыми зёрнышками подкармливал».
Царь вначале строго нахмурил брови - по морю волны так и заходили, так и заходили - видно не понравилось ему, что покой его нарушили. А когда рыбка рассказала, что она ненароком увидела там, на поверхности моря: как мальчик выпал из лодки, и как его оставили на погибель, царь смягчился.
Море сразу же перестало волноваться. И рыбаки, что ловили рыбу в лагуне, даже решили, что это было небольшое подводное землетрясение, но, слава богу, обошлось, не причинило никому вреда.
А смягчившись, царь милостиво разрешил морским коням и рыбке остаться, а Ване сказал: «Уж коль попал ко мне, то не обессудь, поживёшь у меня некоторое время». На что Ваня ответил: «Спасибо тебе царь-государь за приветливые слова. Пожалуй, поживу я у тебя некоторое время, а там посмотрим».
Нептуну приглянулись и Ванины слова и его уважительное отношение к нему. Он стукнул трезубцем о дно морское, и когда гул распространился по всему морю-океану, появились его придворные: лобастые сомы, спруты и акулы, На призыв морского царя и черепаха, и парочка морских ежей приплыли с глубин близлежащего острова - не посмели они ослушаться. Даже приполз рак-отшельник, правда, его пришлось долго ждать.
Царь оглядел своих приближённых и говорит: «Уважаемые мои советники и учёные мужи, позвольте Вам представить мальчика…, кстати, как тебя зовут, шёпотом спросил он у Вани. А когда тот назвался, и сказал, что он младший сын сапожника, продолжил:
Итак, уважаемые господа, представляю вам Ваню. Он теперь будет жить у нас. А ты, посмотрел он по сторонам, словно ища кого-то взглядом, а увидев, приказал:
Ты, учёный сом, научишь его всему, что сам знаешь, понял?
И учёный сом, в знак послушания и согласия исполнить любое царское приказание, выпустил из рта несколько воздушных пузырей, и хвостом вильнул от усердия.
Царь подозрительно посмотрел на него: не хитрит ли он, не притворяется ли, но увидев его полную готовность исполнить всё должным образом, ласково улыбнулся.
А сом, от такого проявления царской милости, даже как-то «расплылся», стал более пузатым что ли, и широким.
Ваня смотрел на всё это с удивлением, у него даже глаза округлились, и стали словно обруч от бочки, и огромными-огромными. Он же никогда не бывал в подводном царстве, да ещё у самого морского царя. А тут ещё этот учёный сом…. Поневоле заудивляешся.
Нептун, увидев реакцию мальчишки на происходящее у него перед глазами, улыбнулся от удовольствия. А то целыми днями и ночами надоело уже видеть перед собой равнодушные и давно надоевшие, такие привычные лица, подумал он. Даа…, надо как-то отблагодарить рыбку…. Может посвятить её в рыцари? Нет слишком «жирно» для простой рыбки будет, подумал он, и решил угостить её пирожным со своего стола.
Рыбка, приблизившись к своему господину, аккуратно, с его руки взяла кусочек пирожного, и, повиливая благодарно хвостом, уплыла.
Ваня стоял и ждал, что же дальше будет, и как водяной царь поступит с ним, кроме как отдав его учёному сому? Даа…, спохватился Ваня, а откуда взялся этот сом? Он же в реке живёт, где омуты и вода пресная, не морская, она же солёная?
Сом понял, о чём подумал мальчик, он же учёным был, и немножко колдуном и волшебником одновременно, да и много лет прожил он в омуте, размышляя о бренности мира, аж позеленел от старости. Вот и понял он мысли мальчика, но сразу «откуда, что и почему» объяснять ему не стал, решил позже это сделать.
Царь, отдав ещё некоторые распоряжения своим подданным, разрешил всем удалиться, кроме мальчика и сома-учёного. Он решил ещё немного с мальчиком побеседовать: разузнать о его житье-бытье, и почему это он оказался один-одинёшенек почти на середине моря.
Ваня честно, не прибавляя и не убавляя ничего из своей жизни, рассказал.
Слушая рассказ мальчика, царь грустно покачивал головой, и даже почёсывал её под своей царской короной - так от выражал своё переживание. А дослушав до конца историю жизни Вани, сказал:
- Повелеваю! Будешь жить у меня во дворце, а ты, он посмотрел на сома, будешь учить его всем наукам, какие ты знаешь.
Старый сом, пока царь говорил о мальчике, соглашаясь с его словами, пошевеливал плавниками. А вот когда царь повторил свой приказ о его обязанностях учителя для мальчика, сначала побледнел, а потом, на правах самого близкого «приближённого», попытался кое-что пояснить своему господину.
- Уважаемый и любимый мой господин, позволь заметить, я не могу долго обходиться без пресной воды, уже сейчас у меня одышка. Позволь мне забрать мальчика в мой омут, что расположен в лимане устья большой реки.
- Не позволю! - грозно произнёс царь. Как я и сказал, ты будешь жить во дворце, а пресную воду из реки для тебя будут доставлять мои слуги. Будешь в бочке с пресной водой жить! А мальчонку всем своим премудростям научи! Понял мой приказ? И ещё, слушай сюда - я так сказал и приказал тебе!
И стукнул трезубцем об каменный дворцовый пол, чтобы, значит, знал сом, хоть и был он учёным при его царстве, своё «место», и не расслаблялся перед его царским величеством, особенно при посторонних лицах. Под посторонним лицом он имел в виду мальчика Ваню.
Тут же по морю волны пошли, буря поднялась. Моряки на кораблях, что в это время по морю плыли, диву давались: и, то на небо посмотрят, то на огромные волны невесть откуда и почему появившиеся. А небо чистёхонькое, ни одной тучки на нём, и солнышко яркое не только светит, но и греет.
Не могут понять моряки, что буря поднялась. не просто так - это морской царь, Нептун, разгневался.
- Слушаюсь, и повинуюсь, - ответил учёный сом, и плавники прижал к груди.
- То-то, - смягчился царь, - не сметь мне перечить! Думаешь, если ты мой главный советник и учёный, так тебе позволено обсуждать мои приказы?
- Никак нет, - прошептал сом, становясь не столько бледным, сколько бледно-зелёным от страха и уважения к господину своему.
Ваня тоже понял, с царём шутки плохи, надо быть осторожнее в словах, это не отец с матушкой, быстро накажет.
А царь уже успокоился, характер у него был добрый и отходчивый.
Посмотрел он на Ваню изучающе-любопытным взглядом, и говорит:
- Будешь жить в гроте, который расположен в моём дворце, и будешь соблюдать все правила этикета, положенные моим придворным. Понял? И, на все мои дворцовые приёмы будешь приходить - я сделаю из тебя настоящего принца, потому как понравился ты мне, добавил он. А морских коней, что привезли тебя ко мне, жалую тебе в подарок. Пользуйся, я добрый.
Ваня, выслушав царя, сначала подумал: ага, тоже мне добрый нашёлся, как разбушуешься, как разъяришься, только держись. Волны до небес поднимутся, белая пена полетит, корабли в разные стороны разбросает буря, а сколько моряков погибнет.
Но это он только так подумал, а не сказал. Понял он, какой характер у морского царя - ляпнешь чего не так…. Себе дороже! Поэтому он вежливо спросил:
- Уважаемый царь… э-ээ…
- Нептун меня зовут, перебил его речь царь, и ласково, почти по-отцовски улыбнулся. Называй меня, разрешаю, просто… Нептун, э-ээ без этих самых там… царь, господин. Хорошо?
- Да, господин…, простите, Нептун, - исправил свою речь мальчонка (он же умным был и быстро всему учился), позвольте только господин царь иногда свежим воздухом подышать на поверхности моря, сразу-то тяжело отвыкнуть.
Царь, услышав вежливо произнесённые «господин царь», слегка поморщился, но замечания Ване не сделал - привыкнет ещё, решил он, а учёный сом его «поднатаскает» в исполнении царских просьб.
- Будь по твоему, - разрешил Нептун, и лёгким кивком головы показал, что аудиенция окончена.
Морские кони и сом поклонились, и легонько подталкивая Ваню в спину, направились к отведённому им гроту.
Шикарный грот отвёл им царь для проживания: огромный, с потолка свисают кораллы вперемежку со сталактитами, по стенам морские звёзды прилепились, а по углам разноцветные сталагмиты рядами выстроились. А сколько разных пещерок в нём, не перечесть - действительно почти царские хоромы.
Ваня обсмотрелся, и говорит сому: «Учёный сом, ты уж сам выбери себе, где проживать будешь, да не забудь коней пристроить где-нито, и обо мне, пожалуйста, подумай - устал я от всех этих переживаний. Мне бы где прилечь и отдохнуть, а то я с утра на ногах, и ещё эти… переживания».
Сом конечно понимал Ваню - не каждый удостаивается перед грозным царём стоять - у самого до сих пор душа не на месте, и тело дрожит от напряжения.
Ну, он поплавал туда-сюда по помещению, осмотрелся, нашёл приличную пещеру для коней, а для себя выбрал маленькую, тёмную пещерку, и говорит Ване:
Вообще-то о конях не беспокойся, я для них подобрал приличную пещеру, но, думаю, она им не понадобится…
- Это, почему же не понадобится? - заинтересовался Ваня.
- Ну, так это…, они же время проводят, в основном конечно, на царских лугах, - стал объяснять учёный. Они, это…, им по должности положено.
Вот что значит учёный, подумал Ваня, такими умными словами разговаривает. Надо и мне научится так же разговаривать.
Поблагодарил он сома за разъяснение, плюхнулся на кровать, и только успел подумать, какая она мягкая и большая, как сразу же и уснул.

* * *
Прошло несколько долгих лет. Ваня постепенно привык к жизни при «дворе» морского царя. Привык, обращаясь к царю, называть его Нептун. А у учёного сома, совсем уж постаревшего, научился всяким наукам и премудростям - географии, физике, химии, и даже экономике с юриспруденцией. Да и подрос он значительно. Не придворный, а просто загляденье - и умный, и красивый, и обходительный.
В придачу обзавёлся он множеством друзей и товарищей. Даже сама дочь Нептуна, принцесса Осьминожка на него сначала «глаз положила», а потом и вовсе влюбилась.
Царь не запрещал дочери иногда проводить время в царском саду вместе с Ванюшей, так он в последнее время стал называть мальчика, теперь уже юношу. Когда он видел их вместе, почему-то мечтательная улыбка ложилась на его лицо, и он, хитро прищурив один глаз, бормотал «Ну-ну», или «Поживём, увидим».
А Ваня, то есть, теперь уже принц Иван, даже не замечал, как на него смотрит принцесса. Он каждую свободную минуту, при наступлении ночи (днём ему царь навсегда запретил) поднимался на поверхность моря, и, раскинув широко руки, ложился на спину, и любовался звёздами и луной. Он тосковал по родной земле и ласковому солнышку.
Провожая проплывающие по небу облака, шептал: «Тучки, тучки, вы небесные странники, будете пролетать мимо батюшкиного с матушкой дома, передайте привет моему старшему брату. Скажите ему, что я люблю его и ску-чаю. Скучаю по родной землице и людям. Здесь, конечно, хотя это и чужбина, хорошо, но в родном краю лучше».
А облака, медленно проплывая по небу, услышав слова Вани, отвечали: «Хорошо Ваня, будем пролетать над твоим домом, обязательно передадим привет от тебя брату».
Иногда, при полной луне, которая становилась огромной как покойницы матушки блин, и жёлтой, словно намазанная маслом, Ваню, развлекали русалки. Они, поднимаясь из морских глубин и водя хороводы или просто резвясь, пели разные песни и танцевали, и смех разносился над морем. Правда, чаще всего они пели грустные песни. А моряки, слушая песни русалок, думали, что это поют сирены.
А Ваня, смотрел на их игры и танцы, слушал песни, и грусть наполняла его - ему вспоминался родной дом, товарищи по детским играм…
Ах, как ему хотелось домой! Всё бы отдал он, лишь бы оказаться в родном краю, на улице, где до сих пор всё так знакомо, и невозможно никогда забыть.
Ничто не радовало Ваню в теперешней его жизни, только одно и спасало от желания утопиться - невозможность утонуть, и беседы с учёным сомом.

* * *
Однажды гулял Ваня по царскому саду и забрёл неожиданно в самый дальний глухой уголок, а там кусты непролазные. Он подумал, что заблудился, и ждёт его здесь неминуемая погибель. Испугался он, и хотел уж было закричать, чтобы, значит, кто-нибудь помог ему выбраться из них, а заодно и дорогу к гроту показать. Он даже «воздуху» в грудь набрал, но тут же и выпустил. Он, неожиданно, среди морских зарослей увидел старый, немного поржавевший велосипед с погнутым передним колесом и свёрнутым набок рулём.
Каким манером он сюда попал, как здесь оказался, непонятно было, но Ваня так обрадовался находке, так обрадовался. Он решил, что велосипед кто-то выбросил за ненадобностью, а его волнами и подводным течением и принесло сюда. А когда он запутался в кустах, то так и остался здесь, в царском саду.
Ваня поднял его, и начал назад из кустов выбираться. Кое-как выбрался. Трудно ему было, но велосипеда не бросил. Вот так, сам, хотя и с трудом, он выбрался, и велосипед вытащил. А затем и дорогу обратную нашёл к гроту своему.
Старый сом увидел его находку, повилял недоумённо хвостом, мол, зачем нужен здесь этот старый хлам, затем покхекал, то есть, в свои седые усы вроде бы как посмеялся. А отсмеявшись, пробормотал: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы это учёбе не мешало», и разрешил Ване оставить велосипед себе.
А Ваня рад-радёшенек, что сом разрешил ему велосипед оставить. Он уже тогда, когда нашёл его, сообразил, как его отремонтировать и использовать.
Через несколько дней привёл он его в порядок, даже трущиеся детали рыбьим жиром промазал. А потом и сам покатался, и принцессу Осьминожку, хотя она и визжала сначала, покатал.
Царь увидел, как Ваня на велосипеде по саду раскатывает, да ещё и дочь его, принцессу Осьминожку катает, хотел рассердиться, да сом, в это время находящийся поблизости, отсоветовал.
Стал Ваня почти ежедневно по саду на велосипеде кататься, и с каждым днём всё дальше и дальше уезжать.
Кони, которые царём ему были подарены, на самом деле были тайными царскими шпионами. Так они, сначала, его сопровождали во всех поездках-прогулках, то есть, как бы охраняли, а потом и решили - от этой беготни только копыта изнашиваются, и перестали за Ваней бегать и следить.
А Ване только это и надо было. Он специально на виду у всех на велосипеде катался - приучал придворных к своему такому виду. Действительно, так и произошло. Привыкли они, что Ваня каждый день верхом на велосипеде сидит, хотя и недоумевали, и даже потихоньку, чтобы царь не услышал, осуждали его, Они между собой говорили - ну какой же здравомыслящий и уважающий себя придворный предпочтёт железную игрушку настоящему коню? Никакой. И тоже перестали обращать на Ванины велосипедные прогулки внимание.
Ваня, как только велосипед отремонтировал, сразу замыслил побег. Поэтому и приучал царя и придворных к своим ежедневным велосипедным поездкам-прогулкам.
И вот однажды, когда сом, пообедав, прилёг отдохнуть в своей пещере, а кони уплыли на луга попастись, он и кинулся в бега.
Мчится он на велосипеде, мчится, аж рубашка на спине в виде пузыря надулась. Мчится, быстро педали ногами крутит, уж совсем немного до берега осталось доехать…., но на его беду царь неожиданно проснулся. То ли сон Нептуну плохой приснился, то ли скипетром бок надавило, только проснулся он. А когда проснулся, почему-то сразу о Ване вспомнил. А вспомнив, велел своим слугам быстренько к себе Ванюшу доставить.
Кинулись слуги исполнять царский приказ, побегали туда-сюда - нет ни-где Вани! Прибежали они к царю, головы поднять бояться, чтобы на царя посмотреть, и докладывают, так мол, и так, не нашли мы Ваню.
Осерчал царь, рассердился, стукнул скипетром по волшебному всевидящему зеркалу, да так, что чуть не разбил, и говорит: «Ну-ка покажи, где мой любимец находится?»
Зеркало сначала лёгкой рябью покрылось, а затем слегка посинело, а по-том уж внутри него царь Ваню увидел, а увидев, сразу догадался о Ваниной затее. И приказал тут царь своим слугам изловить Ваню, и пред его грозные очи поставить.
Слуги весь народ подводный подняли, и приказ царский прочитали - найти, изловить Ваню, и к царю доставить!
Плавающие у берега акулы, услышав приказ грозного царя, перехватили беглеца почти у самого берега, и к царю быстренько доставили.
Грозно Морской царь на Ваню посмотрел, и говорит; «Я принял тебя в своём царстве-государстве, грамоте и разным наукам обучил, а ты убежать со-брался, неблагодарный? Так нет, с сегодняшнего дня под замком сидеть будешь!» Хлопнул в ладоши, охрана подхватила Ваню, и в дальнюю пещеру уволокла. С этого дня стал Ваня подводным узником.
Друзья-товарищи быстро о нём думать-вспоминать перестали - как против воли царя пойдёшь, сказали они друг другу? Раз человек попал царю в не-милость, значит что-то плохое совершил, а мы с «плохими» не дружим!

* * *
Так бы и продолжалась скучная, безрадостная жизнь у Вани - тюрьма, хотя и подводная, не сахар. Но принцесса уговорила отца простить Ваню, и дать ему свободу.
Царь погладил дочурку по голове, вытер платочком заплаканные глаза, и приказал выпустить узника из тюрьмы.
Наверное, Ваню вскорости женила бы на себе принцесса Осьминожка, и стал бы он зятем Морского царя, если бы не объявился у него злейший, и конечно же тайный, враг - смертельный враг! И был этим тайным врагом не кто иной, как сам… «Главный» министр двора его величества - морской змей.
Главный министр был не только злым, но и умным, и коварным, как все змеи, а тем более первые министры. Он давно сам хотел жениться на принцессе и стать родственником царю, а затем и отобрать у него Престол, то есть самому стать Морским Царём. Он тайком, когда царь по каким-то своим делам покидал трон, садился на него, как говорится - примерял, только ещё не насмеливался корону царскую примерить.
Он конечно же видел «какими глазами» смотрит на Ваню принцесса, и конечно же понимал, если он срочно не примет «соответствующих мер», не видать ему царской короны как своих ушей! И он взялся всерьёз извести Ваню, опорочить его в глазах царя, а самому ещё больше утвердиться на своей должности.
Первый министр придумывал всякие гадости и всё это приписывал Ване. А однажды даже насмелился прошептать царю на ухо, что вот, мол, Ваня хочет жениться на принцессе и захватить, вернее, отобрать у него Престол.
Царь слушал шёпот своего главного министра, а сам тайком улыбался в бороду. Ему давно уже шпионы донесли о злых кознях змея, он понимал, почему его министр так старается очернить Ваню.
И вообще, он давно уже привык считать Ваню своим приёмным сыном, и объявил бы об этом народу, если бы не любовь его дочери к этому мальчику, как ласково называл он про себя Ваню. Он давно уже решил женить Ванюшу на своей дочери и, сделав его главным визирем, убрать от себя надоевшего ему, корыстолюбивого змея.
Но Ваня ничего этого не знал, Он, как говорится, был не в «теме», он продолжал добросовестно учиться. Особенно ему нравились юридические науки и экономика. Учиться, то он учился, но о побеге из подводного царства тоже не забывал. В первый раз не получилось, говорил он себе, попробую ещё раз, а не получится…, сто раз буду пытаться, а всё равно убегу. Такой была его тайная, заветная мечта!
Старый сом, видя его прилежность к знаниям, иногда говорил царю, ка-кой ученик у него добросовестный, прямо отличник. И если Ваше Величество позволит, продолжал он старчески слабым голосом, то он, его ученик, впо-следствии, когда старый учёный выйдет на пенсию, заменит его в свите короля, и станет главным учёным при царе.
Нептуну такой отзыв старого учёного о мальчике очень нравился. Он считал, что, если бы не он, царь, то так бы и пропал Ваня в безвестности, перешёл бы в категорию утопленников. А думая так, при этом гордо задирал голову - посмотрите, мол, на меня, какой я умный и прозорливый!
Змею же наушничества царю показалось мало, поэтому он начал соблазнять Ваню. Он, змей, кроме того что коварным был, ещё и хитроумным был, и иногда читать у других мысли в голове умел. Вот он и вызнал Ванино «заветное желание», и стал намекать ему, что поможет ему тайком убежать из подводного царства.
Ваня поверил Змею-искусителю, и стал собирать припасы на дорогу. Хранил он их в тёмной пещерке, где одиноко жил старый и слепой рак-отшельник. Ну, тот, помните, что был на «приёме» в первое посещение Ваней царя.
Спросите, зачем Главный министр решил помочь Ване сбежать. Так он же умным всё-таки был. Он понял, что его нашёптывания царю не помогают, вот он и решил таким способом избавиться от соперника. Да не просто изба-виться, а окончательно погубить, со Свету сжить!
Вот и придумал он помочь Ване побег устроить, только не в родное царство-государство, а направить его на одинокий, далеко в море-океане расположенный остров. Этот остров так далеко находился, что к нему не каждый корабль мог доплыть, и назывался он «НЕОБИТАЕМЫЙ».
На нём только и могли селиться и проживать что чайки, да ещё какие-то странные птицы - какие-то они куцехвостые, и крылья у них недоразвитыми были. Не птицы, а насмешка над птицами, иногда зло шутил он в кругу своих друзей! Да только друзей-то у него и небыло. Названия их даже он, умудрённый жизнью змей, не знал.
Змей и подумал - отвезу Ваню туда, оставлю его одного, тот и помрёт от голода и скуки.
Ясное дело, кто более коварный план смог бы придумать, кроме змея? Понятно же всем - только ЗМЕЙ!
Ну, а Ваня? А что Ваня, он же думал, что вокруг него только друзья-товарищи, и что враги только в книжках встречаются…. Вот и поверил он змею: уж очень ему хотелось на землю родную ступить, да брата старшего увидеть. Давно уж он его простил, Понимал - не по своей воле он так поступил, а по воле жены, не смог перечить он ей. А тут такой опытный и бескорыстный помощник появился. Прямо бессребреник какой-то: настоящий друг, понимающий тоску человека по родному дому!

* * *
Прошло уже много дней, а змей знака не подаёт к побегу. Ваня уж совсем извёлся от неизвестности. Что ни встретит змея, а тот всё отговаривается - мол, время ещё не пришло. Исстрадался Ваня, даже с лица спал, похудел значит.
Как-то царь и говорит ему: «Что-то ты Ваня как бы не в себе находишься, бледненький какой-то. Что случилось? Уж не приболел ли ты?»
Испугался, забеспокоился Ваня, вдруг царь догадался, что он побег за-мыслил, и специально спрашивает. Пришлось соврать царю, что одно место в книжке не совсем понятно было ему, а сейчас всё хорошо, учёный сом ему разъяснил.
Царь покивал головой, мол, всё понятно, с тем и перестал Ваню донимать своими расспросами. Пошёл по своим делам - слуг за нерадивость распекать, да отросшие кораллы измерять.
И вот пришло, наконец-то, мгновение долгожданное. Приплыл к нему змей, украдкой огляделся по сторонам, и шепчет:
- Выходи Ванюша из пещеры потихоньку, да припасы на дорогу взять не забудь. Я тебя на берег отвезу. Царь в командировку уехал с инспекцией к китам, вот мы, то есть я, тебя и доставлю на берег.
Сказал он так, а не уточнил, на какой берег. Ваня тоже, от радости конечно, что наконец-то к своему народу доберётся и с братом встретится, не спросил, не уточнил. А змей разз, и быстренько выплыл из грота, чтобы, значит, неприятных для него объяснений избежать.
Ваня, не долго мешкая, забрал суму с припасами, вышел из грота, и залез змею, врагу своему, на спину. Змей с места, в карьер, как говорится, рванул от царского дворца.
Плывут они, плывут..., долго плывут, Ваня и спрашивает у змея:
- Ваше превосходительство, господин Главный министр, не кажется ли вам, что мы что-то долго плывём?
- Ну, что ты Ваня, - отвечает ему коварный змей, - совсем не долго. Ещё самую малость проплывём, и будем на месте.
Опять они плывут и плывут. Ваня опять говорит:
- Ваше Высокопревосходительство, пора уж доплыть до берега.
А тот как зашипит, и отвечает:
- А мы Ванька, собачий сын, уже приплыли на место!
Он-то решил, что привёз Ваню на необитаемый остров, и здесь сопернику и погибель будет, да совсем он забыл, что Ваня был лучшим учеником у сома, и давно разгадал коварство змея.
Ваня, как только из дворца выплыли, не сразу воспользовался своими знаниями, он решил посмотреть, куда его змей отвезёт, и удостовериться - на-стоящий ли он друг. А когда змей его привёз к необитаемому острову и обозвал его «собачим сыном», понял - не друг он ему вовсе, а враг злейший.
Не долго думая, произнёс Ваня, сын сапожника, волшебные слова, и за-ставил змея отвезти себя в родное царство-государство.
Змей вначале посопротивлялся немного Ваниному желанию, но что он мог сделать против волшебной силы. Стал он безвольным и скучным,
Ване даже стало немножко жалко его.
Это было первое в жизни Вани коварное предательство от существа, которое называло себя его лучшим другом.
Сейчас говорят - это тебе будет наукой на будущее. А тогда ему никто не мог этого сказать, а змей забыл!
Так в молчании они и доплыли до Ваниного царства. Вышел Ваня на берег, Земле поклонился, Солнышку улыбнулся, зелёную травку рукой погладил.

* * *
Вдруг всё небо тучами покрылось, ветер засвистел, и поднялась буря несусветная. Догадался Ваня - это Морской Царь, Нептун, рассердился на что-то, или на кого-то. Вспыльчивым нравом обладал царь, чуть что не по нему, так сразу и разбушуется, разъярится.
Ваня же не знал, не догадывался, что коварный змей, чтобы спасти себя от царской немилости, как только воротился во дворец, сразу же прибежал к царю и сказал: «Великий царь-государь, наша надёжа и защита, прости меня, но я что-то нашего Ваню возле тебя не вижу».
Царь тоже удивился, почему это будущий зять не встретил его из инспекционной поездки и, не долго думая, приказал найти его.
А змей, так это, вроде как заботясь о достоинстве царя, на ухо шепнул: «Не уважает тебя Ваня. Не считает он обязанным тебя встречать-привечать. Совсем загордился.
А тут ещё слуги прибежали и доложили, что никак Ваню не могут найти.
Рассердился Нептун, ногами затопал, громом загремел, глаза молниями засверкали. Слуги от страха хотели разбежаться кто куда, да не посмели. А он затребовал подать ему золотую карету, что для повседневных поездок предназначалась.
Я сам поеду Ваню искать, закричал он «страшным» голосом, я найду его и накажу за непослушание! А вы, слуги, ждите меня, спрос с вас будет!
А змей продолжил шипеть: «Правильно, батюшка-царь, правильно. Нельзя спускать такое неуважение к твоей особе. Его надо в корне пресекать. Ишь, возомнил себе. В конце-концов, царь ты, или не царь!».
Совсем осерчал Нептун и, вскочив в карету, запряжённую четвёркой вороных коней, помчался по морям и океанам Ваню искать. По пути заскочил к своему брату младшему, Борею, и попросил его помочь ему беглеца найти.
Засвистал Борей, заухал от радости, как же, нашлась причина повеселиться, покуражиться.
Уж он так старался брату своему старшему угодить, что даже в каждую щелку забирался. А сколько он парусов на плывущих по морю кораблях порвал, а сколько мачт переломал, не счесть.
А когда встречался на морском просторе с Нептуном, подхватывал вместе с братом какой-нибудь корабль вместе с пушками и матросами, и бросал его на скалы, а потом Нептун волнами вдребезги разбивал его.
Долго носились Нептун с Бореем по морским просторам, долго, но так и не нашли Ваню.
Принцесса, узнав, что Вани нигде нет, и найти его не могут, сначала в обморок упала (так принцессам положено по дворцовому этикету), а затем расплакалась-разрыдалась, слёзы из глаз так и полились, так и полились ручьями.
Даа…, буря поднялась, не приведи Господь! Волны аж до самого неба доставали, гром гремел, словно ткани разрывали, а молнии-то, а молнии так и сверкали, так и сверкали, то поодиночке, то сразу целое дерево из молний на небе вырастало.
Много кораблей в тот день разбилось, много храбрых моряков в морской пучине кануло без следа, и много матерей, жён и детей потеряли в тот несчастный для людей день, отцов, мужей и сынов.
Страшный то был для всех день. Скорбный день.
А Ваня в это время был на берегу и, укрывшись от непогоды под старым баркасом, пережидал непогоду. Волны до баркаса не доставали, а вот брызги долетали. Ваня сидел под ним и мечтал - как он придёт домой и встретится с братом…?
С такими мыслями и переживаниями о своей судьбе и уснул он. А когда проснулся, небо было чистое-чистое, голубое-голубое, и солнышко сверху улыбалось, словно говорило: «Не печалься, не падай духом. Я тебе помогу - обогрею тебя и одежду твою высушу».
Спасибо тебе солнышко, соскучился я по тебе. Рад снова увидеть, сказал Ваня, и направился к дому, где раньше жил. Входит в дом, а за столом старший брат сидит, и головой об руку опирается. Грустный весь такой, грустный. Увидел он младшего братишку, и аж засветился весь от радости и счастья. А потом встал на колени и прощенья у Вани стал просить. Ваня простил брата, а потом и спрашивает, а где золовка моя, жена твоя?
Померла жена моя вскорости, язва её заела. Вот и живу-маюсь теперь один, отвечает брат Ване.
Ничего, брат, теперь мы вдвоём хозяйничать станем, говорит Ваня, и брата родного обнял, чтобы успокоить, а заодно и надежду в хорошее будущее вселить.
А Морской царь от болтливых чаек скоро узнал, где скрывается Ваня, но ничего поделать уже не мог - его сила распространялась на моря и океаны, а вот на суше он был бессилен.
Учёный сом, когда ему царь сказал, что его ученик сбежал, лишь успел прошептать: «Я же ему всю душу выложил, все секреты открыл. Я его стольким наукам обучил…. Вот благодарность человеческая», и, прижав плавник к сердцу, помер. Помер то ли от старости, то ли сердце не выдержало потери ученика и напрасно потраченного времени на обучение.
Принцесса Осьминожка долго плакала о потере любимого, но постепенно успокоилась, и через некоторое время, то есть, не прошло и года после бегства Вани, начала подыскивать себе другого жениха, но уже среди придворной молодёжи.

* * *
Пожил Ваня несколько дней с братом, «отошёл» от подводной жизни, к земле привык, и вдруг задумался. Почему в их доме стало всё так бедно. Раньше, бывалоча, на обед и пряники медовые подавала матушка, и фрукты-ягоды разные, ну, конечно, кроме рыбных блюд, а сейчас…. И решил Ваня по соседям походить, посмотреть, как они живут.
Что ни зайдёт в какой-нито дом, так бедность тоже так и выпирает нару-жу, так и выпирает, совсем захудалая жизнь у соседей стала.
Удивился Иван, да и спрашивает у одного соседа, как это вы до такой жизни докатились? К кому ни зайду - сплошная бедность и нищета. В чём дело, не объясните ли мне?
А сосед пригорюнился, хотя, куда уж больше, и отвечает - раньше мы в царстве-государстве жили, и ему дань платили. Оно за это нас защищало и заботилось. Эти, как их, социальные услуги, считай, бесплатными были, да и за землицу и хозяйство разумный налог платили…. Он вздохнул, так это тяжело, слезу с глаз смахнул, и продолжил, а сейчас….
Оно все заботы о нас, народе, купцам богатейшим передали и иностранным компаниям. А тем, что? Главное, чтобы прибыль была, и чем больше, тем лучше. Не свой же народишко-то, не свой. Значит, это, можно с него и три шкуры драть, им-то всё равно.
Сейчас, куда ни плюнь, везде платные услуги, то есть, к примеру, порог переступил - плати, Заболел - плати многие тыщи. И знаешь, так это с насмешкой говорят - раньше с вас царь брал чуть ли не рупь из заработка вашего за бесплатное-то обслуживание, а сейчас не то, мы добрые - хочешь плати, не хочешь, не плати. К примеру, хочешь, чтобы твой ребёнок какое ни есть образование получил - плати. А не хочешь, так и не плати, никто не заставляет.
А вот, тоже, к примеру, заболел я однажды, прихожу к доктору, а мне и говорят - нельзя, не примет он тебя! Как это нельзя, возмущаюсь - больной же я. А мне в ответ - заплати столько-то тыщь, тогда и проходи. А где я такие деньжищи наберу? Зарабатываю я мало, кое-как на проживание хватает…
Вот и ободрали народишко-то купцы наши, да компании иностранные, разные. А сейчас и того хуже становится. Царь-государь только деньги копит, да за границу отсылает - запасы для своей семьи делает, а народом купцы да компании управляют…, всё им отдал. Ээ-х жизнь наша, жестянка.
Ваня слушает, да удивляется - сколько перемен в царстве произошло за время его отсутствия! А может наговаривает сосед, неправильно понял, вот и брюзжит. Решил Иван по царству-государству походить, да послушать, о чём простой народ говорит.
В какое бы место он не пришёл, везде одно и тоже говорят: царь, мол, на откуп богатеям народ свой отдал, а более обидно, что кругом иностранные купцы заправляют, огромные деньжищи в свои государства переправляют. А наше царство-государство и народ совсем обнищали, и управы на кровопийц нигде не найти - чиновники, взяточники продажные, все должности позахватили.
Послушал, послушал Иван, увидел страдания народа, да и говорит: «А нельзя ли братцы всё это предотвратить, да как раньше было… вернуть?» Можно, отвечают люди, только вот, кто поведёт нас за собой? Не находится что-то промеж нас такой смелый человек, чтобы против чужестранцев пойти, да прежнюю жизнь вернуть.
Обошёл всё царство-государство Иван, многие дальние и ближние места посетил, да с народом поговорил. А люди везде одно и тоже говорят: «Ты, Ваня, многие науки познал, много чего знаешь, вот и позови народ идти на войну против иностранных компаний да наших купчишек. Они нашим трудом незаконно пользуются, и нас нищими делают! А уж, коль возьмёшся за наше святое дело освобождения, то не говори потом, что не сможешь, и силёнок у тебя нет!
Подумал, подумал Иван, сын сапожника, да и согласился.
Воззвал он к народу, да так громко, что все клич его услышали: и стар, и мал, и жёны их, и купцы, и «гости» иностранные.
Лаже сам царь-государь его клич услышал, и тут же объявил народу своему войну.
Сошлись на брань великую два войска: народное ополчение и царёвы войска. Выстроились друг против друга, ждут команды битву начинать.
Как глянул царь с купцами, да иностранцами на рать народную, великую, сразу испугался, задрожал от страха великого, но не показывает, храбрится. А иностранцы начали друг за друга прятаться, норовят от гнева народного укрыться - ведь весь народ против них вышел!
Приказал царь своим войскам битву начинать, а они не идут, не начина-ют, не хотят против своего народа идти!
Понял царь, что неправ он был, когда купцам да иностранцам всю землю отдал на растерзание, и прощения ему от народа не будет, вскочил на коня и ускакал за моря-океаны от народного гнева. А купцы да иностранцы побросали все свои неправедно нажитые богатства, быстренько сели на корабли, и тоже вслед за ним уплыли.
А как очистилась земля от погани разной, так народ хором и общим приговором объявил:
«Государство это наше, народное! Всё у нас будет общее: заводы, фабрики, леса и моря. Все социальные услуги отныне будут бесплатными! Руководить государством будет Совет Старейшин! Главными понятиями для народа будут - Свобода и Равенство!»
А называться наше Государство будет….
Тут общее мнение разделилось. До сих пор у Государства названия нет.
Может быть, вы подскажете, как его назвать?

* * *
Вот и сказке конец, кто слушал - молодец! А кто другим рассказал, тому медовый пряник я бы дал, да сам ненароком сжевал.

---<<<>>>--- 14.02.2018

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.