НЕБЫТИЕ

Сегодня я был там,
Где нет ни ада и ни рая,
Лишь что-то мечется в дали,
Былое в контурах напоминая.

Я очутился по ту сторону реки.
Тот берег пуст, но там все мы,
Однако лица наши невидны,
Какие-то мазки и полустертые черты.

Я перешел границу Бытия,
Попав туда, где не бинарная среда.
Там время не течет, его там нет.
Идти там некуда — везде свобода и запрет.

Там нет молекул и иных частиц.
Информструктуры заменяют их.
Увидеть и пощупать их нельзя,
Но ум улавливает их без всякого труда.

Там бренной плоти нет, но есть душа.
Суть сгустки информации она,
Покинув свой носитель — телеса,
В потустороннем мире обретается она.

Где бесконечное конечно,
А то, что кончится должно,
Лишь замыкается в кольцо
Начало и финал смыкая.

Там света нет, но нет и тьмы.
Предметы там глазами не видны.
Лишь абрисы от них
В невидимой среде определяют их.

Там звуков нет, но нет и тишины.
В единой массе звуки все заключены.
Любой из них ты можешь мыслью выбирать
И без задержки куда надо посылать.

Там нет движения, и покоя нет.
Законы сохранения неопределены.
Источники движения удалены,
Объекты там иною силою наделены.

В том мире правит логика, в которой
Следствий нет и нет причин.
В ней все противоположности изъяты,
А истина и ложь в единое объяты.

Там нет привычного числа
И мерить ничего нельзя.
Нечеткость, покрывая все вокруг,
Линейность превращает в рваный круг.

Да и понятия в том мире не нужны.
Ведь там в общенье нет нужды,
Друг друга все и так воспринимают,
Поскольку в информации витают.

Там нет ни лета, ни зимы.
Одежды там совсем уж не нужны.
Да и чего там прикрывать,

ИУДЕИ

Род иудейский извести нельзя,
На том стояла и стоит Земля.
У них с Всевышним заключен Завет,
И им не страшен недругов навет.


Кто только земли Иудеи не топтал,
Все в лета канули, и нет от них следа.
А иудеям Бог всегда спасенье посылал,
И род еврейский непременно воскрешал.


Но род Авраама сохранился не сам по себе,
Потомки его не покорны Судьбе.
Чрез море лишений проплыли они,
И вышли на берег родной – Иордана реки.


Сорок лет Моисей их по пустыни водил,
Трусость, идиотизм и идолопоклонство выводил.
И они возвели Иерусалим, где взошла звезда,
Заветного Ковчега распахнулись врата.


Тора у них – не музей,
А кладезь в веках актуальных идей.
Системно мыслить она заставляет,
И тупики обходить научает.


Традиции Торы у них, что гранитная скала.
Уж как паскуда-Гитлер иудеев изводил –
Морил, душил, травил. И все зря,
Выжила и расцвела еврейская семья.


Женщина-иудейка – основа основ.
Красоты ей не занимать,
Но главное – это мать,
Способная и детей рожать, и семьей управлять.


Секс в женщине-еврейке в роду,
Иначе не выжить бы ей в этом аду.
Умом и видом она мужчин привлекает,
И тем же потом их закабаляет.


В науке, в искусстве, да и в быту
Колена Израиля всегда на виду.
И зависть здесь не к лицу,
Гений – он по делам, а не попусту.


Завидовать племени иудейскому нельзя.
Русский – всмотрись вглубь себя.
И, если ты не глуп и с Богом по жизни идешь,
То Авраама в себе непременно найдешь.

Из «Ади Грантх»

Не бойся Смерти — радуйся ее приходу,
В момент сей открывается дорога к Богу.

Наш бренный мир — каморка с черной сажей,
Где слепнут те, кто был в нее посажен.

Чтобы от грешной участи себя спасти,
Из той каморки без боязни выходи.

На выходе ты истое блаженство обретешь,
Ведь со своим Владыкою по вечности пойдешь.

Но, помни – мир наш так потребно покидать,
Чтоб не пришлось тебе повторно умирать.

ПИСЬМО НЕИЗВЕСТНОГО ОПОЛЧЕНЦА ПРЕЗИДЕНТУ УКРАИНЫ

Не ходи на русских, Петя, не ходи.
Не буди в них, Петя, зверя, не буди.
Хоть с Америкой, хоть без на них пойдешь
Все равно по полной мере огребешь.

Не поможет в твоем деле даже «град» –
Заберут, тебе ж засунут в зад.
Ты потом на них, Петруша, не серчай,
Сиди тихо дома – раны зачиняй.

Я советую тебе – неправильный еврей,
Никогда не трогай, сука, москалей.
Они все за Родину свою умрут,
Но клочка земли врагу не отдадут.

Триста лет монгол их воевать учил –
На Куликовом поле он сполна за это получил.
Поляки чаяли столицу их занять,
Пришлось им кровушкой нахальство искупать.

К ним полководец заходил – Наполеон,
Потом на острове Елена сгинул он.
У них и немец чуть в Москве не побывал,
Так даже труп их фюрера никто не опознал.

Не ходи на русских, Петя, воевать.
Не понуждай их, Петя, ружья-пушки расчехлять.
Запомни, падаль: кто с войной на Русь придет,
Живьем домой уж точно не уйдет.

Я НЕ ВЕДАЮ, КУДА НАДО ИДТИ, НО ЗНАЮ, КУДА НЕ СЛЕДУЕТ ХОДИТЬ. ИНТЕРВЬЮ ЖУРНАЛУ "ПЕРСОНА"

Корр. Человечество постоянно пребывает в ситуации конфликтности, стараясь предотвратить ее на протяжении всей своей истории. Правда, после короткого периода стабилизации обычно разрастаются новые, более разрушительные процессы. Тем не менее, уничтожить подобные явления невозможно, поскольку конфликт — не противоборство социальных или природных сил, а специфический способ взаимодействия разных систем и энергий иерархически организованного мира, необходимый ему для развития. Проблема заключается в поиске способов бескризисного существования в конфликтных ситуациях.
Как Вы пришли к пониманию того, что конфликты надо изучать и изучать очень серьезно?

В.Н. С конфликтами сталкиваются все. И всегда. Не существует ни одной науки, гуманитарной или технической, не сталкивающейся с данными вопросами. К примеру, физика. Наука, избегающая понятия «конфликт», но ведь физики всегда интересовались противодействием электрических, механических, гравитационных и других сил. Юриспруденция, социология, политология, медицина, военное дело, экономика, радиотехника, биология и многое другое, где без изучения конфликтов не обойтись. Следовательно, конфликты, заложенные во всех без исключения явлениях нашего мира, постоянно находятся в центре внимания ученых.
Всю свою научную жизнь я занимался проблемами радиоэлектронной борьбы, иначе говоря, информационными конфликтами в военной сфере, изучение которых не только не запрещалось, но и приветствовалось. Теперь относительно молодая наука — конфликтология — сбросила оковы идеологии и легализовалась.

АНОМАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА. ИНТЕРВЬЮ ЖУРНАЛУ "ЧЕЛОВЕК И НАУКА"

Корр. В конце прошлого столетия мы перешли на рельсы рыночной экономики. Однако еще и сегодня присутствует ощущение того, что мы идем каким-то своим путем: ни западным, ни восточным. В чем, по вашему мнению, заключается принципиальные особенности современной отечественной экономики?

В.Н. На экономику можно смотреть с разных сторон. Мы посмотрим на нее с точки зрения управленца-конфликтолога.
Особые черты нашей современной экономики вытекают из того очевидного обстоятельства, что она находится в переходном состоянии от планово-централизованных форм хозяйствования к рыночным. В результате в качестве объекта управления мы имеем неустановившийся процесс с уникальными качествами, как позитивного, так и негативного свойства, с которыми приходится одновременно и мириться и бороться. Но самое главное — эти качества надо знать и учитывать при принятии текущих и стратегических управленческих решений. К таким качествам относятся.
Крайне широкий и весьма поляризованный спектр отношений между экономическими субъектами (начиная с содействия и заканчивая острым антагонизмом). Иными словами, наша экономика (в ее современном состоянии) есть не что иное, как территориально распределенный многоуровневый и вялотекущий кризис, находящийся в стадии созревания. Следовательно, управлять нашей современной экономикой нужно так, как управляют кризисными процессами. Как показали исследования, эффективным способом предупреждения ситуаций, когда экономические отношения перерастают в кризисы, а кризисы в катастрофы, является подержание и развитие всей палитры позитивных экономических взаимоотношений, характерных для субъектов рыночной экономики.

К ВОПРОСУ О ВРЕМЕНИ. ИНТЕРВЬЮ ЖУРНАЛУ "ЧЕЛОВЕК И НАУКА"

Корр. Что нового можно сказать о времени? Об этом феномене написаны тома философских, научных и поэтических фолиантов. Казалось бы, вопрос закрыт и любые изыскания здесь бессмысленны. Так ли это?

В.Н. Как говорил Гёте: «Всё было сказано, но обо всём можно ещё кое-что сказать». С категорией «время» не все так просто, как может показаться неискушенному человеку. Начиная с глубокой древности, наше обыденное представление о времени, то есть его понимание на уровне здравого смысла, основывается на семи аксиомах: абсолютности, единственности, инвариантности, неразрывности, гомогенности, необратимости и бесструктурности.
Согласно аксиоме абсолютности все сущее, так или иначе, связано со временем, а само время ни с чем не связано и, как говорят философы, представляет собой форму бытия материальных объектов. Другими словами, не может быть такого положения, чтобы время отсутствовало: все, что приходит, то и уходит, не преходящи только пространство и время.
В соответствии с аксиомой единственности считается, что в мире существует одна ось времени, и все объекты, независимо от их природы, живут в этом едином времени.
Аксиомой инвариантности отражается тот повсеместно наблюдаемый факт, что ход времени не зависит от состояния объектов. Время инвариантно по отношению к совершающимся событиям, происходящим явлениям и протекающим процессам. Ньютон по этому поводу писал: «Абсолютное, настоящее, математическое время само по себе и своей природе течет безотносительно всему окружающему». Прибавив к равномерно текущему абсолютному времени неподвижное абсолютное пространство, Ньютон придал им, по сути дела, свойства атрибутов Бога.

НРАВСТВЕННОСТЬ КАК СИСТЕМА. ИНТЕРВЬЮ ЖУРНАЛУ "ЧЕЛОВЕК И НАУКА"

Корр. Стоит ли в наше прагматичное время лишний раз обращаться к такой «заезженной» категории как «нравственность»? Ведь не секрет, что у каждого из нас есть свое понимание нравственности. Зачастую мы им гордимся и пропагандируем.

В.Н. Когда мы замышляем какой-либо проект — глобальный или локальный, политический или экономический, государственный или семейный — за кадром всегда стоят вопросы: «Какую позицию следует считать правильной? Как отличить хорошее от плохого, полезное от вредного?»
Обдумывая ситуацию и пытаясь ответить на эти совсем не простые вопросы, можно исходить из идеологических, политических, экономических, технологических, религиозных, национальных и других предпосылок. Однако при глубоком анализе практических проблемных ситуаций мы неминуемо придем к выводу, что все решения, в конечном счете, определяются индивидуальным и коллективным пониманием нравственности.
Проповедуя мысль, что у каждого из нас есть свое понимание того, что — «хорошо», а, что — «плохо», мы подошли к некому фатальному рубежу.
В наше время энергия разрушения, накопленная на всех уровнях организации общественных отношений, намного превзошла потенциал созидания. Средства уничтожения людей стали более масштабными и изощрёнными.
Реализация крупномасштабных энергетических, информационно-технических, биотехнологических, торгово-развлекательных и других проектов не только не повышает качество жизни людей, но влечет за собой новые болезни, эпидемии и техногенные катастрофы. Экологические и санитарно-эпидемиологические проблемы, почти незаметные ранее, перерастают в глобальные экологические катаклизмы.

КО ДНЮ ИНФОРМАТИКИ. ИНТЕРВЬЮ ВОРОНЕЖСКОМУ ТЕЛЕВИДЕНИЮ ОТ 26.11.08.

Корр. 26 ноября в календаре красных дат отмечен как «Всемирный день информатики». По этому поводу поговорим об информации. Сегодня распространено мнение, что информация — это сведения, передаваемые одними людьми другим людям устным, письменным или каким-либо другим способом, а так же сам процесс передачи и получения этих сведений». Так ли это?

В.Н. Изучая что-либо, желательно вначале понять феномен исследуемого объекта, а уже затем выявлять его частные стороны. Однако такое не всегда представляется возможным: природа не стремиться открыть человеку свои тайны, предпочитая показывать частности. Поэтому, как правило, наука вынуждена идти другим путем: первоначально вскрываются отдельные стороны изучаемого объекта, а потом, по мере накопления фактов, выясняется его общая феноменология.
Негативная составляющая такого подхода в том, что частность может восприниматься как общность. Отдельным сторонам изучаемого объекта намеренно или непреднамеренно предписываются общие свойства, в результате его феноменология замаскировывается частностью. А если такая операция становится общепризнанной, то процесс познания объекта искажается и затормаживается. Такое явление произошло и с информацией.
На самом деле, то определение, которое прозвучало в Вашем вопросе, соответствует информации в ее узком смысле и характеризует одну из ее многочисленных сторон, а именно, как совокупность сообщений, которыми обмениваются люди между собой в процессе своей деятельности.
Такое понимание информации долгое время господствовало не только в умах простых людей, но и в среде ученых.

ПОЧЕМУ ФИЛОСОФИЯ СТАЛА АУТСАЙДЕРОМ? ИНТЕРВЬЮ КОРРЕСПОНДЕНТУ ЖУРНАЛА «ЧЕЛОВЕК И НАУКА» 5(19)

Корр. Раньше, когда у нас была одна философия, все было просто. Освоив краткий курс марксизма-ленинизма, мы были «вооружены» необходимыми знаниями и «передовым» мировоззрением. В наше время ситуация изменилось: казарменные методы обучения ушли в прошлое, а марксизм занял подобающее ему место на полке истории. Что изменилось в системе философских знаний?

В.Н. По всей видимости, современная отечественная философия претерпевает глубокий структурный кризис, грозящий перейти в системную катастрофу. Философия стала скорее исторической дисциплиной, повествующей о борьбе различных научных школ, течений и направлений за овладение умами человечества, нежели стройным мировоззренческим учением, которое концентрирует последние научные достижения, объясняет реалии нашей жизни, а также предвосхищает основные тенденции развития природы и общества.
Плохо или хорошо, но марксистская философия пыталась ответить на интересующие людей вопросы, направляла развитие научной мысли, была властителем дум ученого и обывателя. Нынешние же учебники по философии (даже самые авторитетные) лишь повествует об историко-философском процессе, а также комментирует мнения отдельных ученых по тем или иным вопросам. После краха идей марксизма-ленинизма отечественная философия потеряла свой познавательно-операционный сегмент, или теорию философствования. Многие преподаватели не могут толком ответить на вопрос, какую философию они преподают, а у большинства студентов этот предмет не оставляет практически никаких следов, кроме того, что он был в программе обучения.

БАРХАТНЫЙ СЕЗОН

I
Время было застойное, но наука процветала. В провинциальный институт военного профиля, где в то время служил Вадим, пришло приглашение из Академии наук СССР принять участие в работе международного симпозиума с интригующим названием «Ситуационное управление большими системами». Что подвигло столичных корифеев науки пригласить на симпозиум провинциалов, неизвестно. Тем не менее письмо было получено, и на него нужно было реагировать. Случайно или нет, но выбор пал на героя нашего рассказа.
Вадим блестяще окончил военное училище и, как положено, через год получил звание старшего лейтенанта. Сейчас он работал младшим научным сотрудником и полагал, что вскоре может с успехом освоить эту специфическую профессию. По крайней мере, он не ленился и проявлял интерес ко всем новинкам в области прикладной математики, кибернетики и вычислительной техники. Все бы хорошо, но не хватало общей научной эрудиции, что и было отмечено в ежегодной аттестации.
Под вечер, к концу рабочего дня его вызвал начальник лаборатории и после краткого, но содержательного инструктажа выдал командировочное предписание с наказом:
— Расширяй свой кругозор. Внимательно слушай, записывай и запоминай. Потом расскажешь нам, что это за «зверь» такой — «ситуационное управление», и вообще узнай, что нового творится в научном мире, над какими проблемами работают маститые ученые. Может, для нашего дела что и сгодится. А то замкнулись мы в своем тесном военном мирке, ничего вокруг ни видим, а порой и не хотим видеть. Так можно мхом зарасти.
Начальник слегка задумался, как будто припоминая что-то из давно минувших дней.

ЧУЖАЯ СВАДЬБА

I
Весна. Харьков. Раннее воскресное утро. Небольшой одноэтажный домик на Шатиловке, окруженный палисадником с кустами цветущей сирени. Курсант третьего курса высшего военно-инженерного училища, что на Сумской улице, сладко потянувшись, медленно приоткрыл глаза и мгновенно проснулся. Вместо привычной солдатской койки он лежал на полутораспальной деревянной кровати, находившейся не в казарме, а в комнате с обоями в розовый цветочек.
«Куда меня занесло?»
Он медленно повернул голову.
«А это что?»
Рядом с ним, свернувшись в калачик и закутавшись в пуховое одеяло, мирно посапывала какая-то рыжеволосая девица. Он попытался припомнить события вчерашнего вечера и не припомнил. В памяти всплывали какие-то люди с букетами тюльпанов, увитый бело-розовыми лентами автомобиль, праздничный стол с шампанским, пьяный мужик с огромными кулаками. Но из этих мозаичных видений никак не складывалась целостная картина.
Осторожно приподнявшись, он оглядел комнату. Рядом с кроватью на тумбочке стоял стакан с водой. На спинке стула висели гимнастерка и галифе, рядом на полу стояли женские домашние тапочки, но сапог нигде не было.
Чувство неосознанной вины обволакивающей волной пробежало по его телу и в виде безотчетного стыда остановилось где-то в правом полушарии шумевшей головы. Во рту пересохло, а к горлу подкатил тошнотворный комок с запахом то ли сургуча, то ли резины.
Неожиданно в голове зазвучали слова начальника курса: «На все вопросы рядовой должен отвечать коротко и ясно: виноват». «Понятно, что, виноват, — подумал он, — но в чем конкретно?

О ПЕДАГОГИКЕ

Отечественная педагогика никогда не была и сейчас не является научной. На то существует множество причин. Главная же причина в том, что все базовые постулаты и принципы, на которых строится наша педагогическая система, в определяющей степени зависят от текущей идеологии. Какая идеология доминирует в обществе — такая формируется и педагогика. В социалистическом прошлом она была направлена на воспитание активных и убежденных строителей коммунизма. В наше время идеология качнулась в сторону капитализма, соответственно произошли изменения и в педагогике. Она трансформировалась в сферу образовательной услуги, превратившись тем самым в источник дохода для многочисленной педагогической и околопедагогической братии. Я совершенно уверен в том, что если в недалеком будущем мы скатимся, например, к идеологии квазитоталитаризма, то и педагогика модифицируется соответствующим образом. Что же это за наука, которая в своей основе «вихляется» вслед за идеологическими зигзагами?
Педагогика всегда стояла, и будет стоять на двух «китах»: знании педагогом сути преподаваемой дисциплины и методики ее преподавания. Правильное соотношение этих компонентов и определяет качество обучения. В нашей педагогической системе в этом вопросе полный «абзац». Сплошь и рядом наблюдаются случаи, когда педагог прекрасно зная суть дисциплины, не может донести эти знания до обучаемых, поскольку неподготовлен в методическом плане. Не в меньшей степени распространен другой вариант, когда преподаватель лишь поверхностно знаком с сутью преподаваемой дисциплины, но прекрасно знает методику преподавания. Как в том, так и в другом случае говорить о качестве обучения не приходится.

ПАМЯТИ ВИЛЬФРЕДО ПАРЕТО

В реальной экономике оптимального не найти. А что же тогда следует искать? На этот вопрос удалось ответить итальянскому ученому, профессору экономики Лозаннского университета Вильфредо Парето, родившемуся 15 июля 1848 года в Париже.
В свое время советские партийные функционеры от науки запретили упоминать имя этого человека в каком-либо контексте, кроме как в негативе. Они невзлюбили его по трем причинам. Во-первых, Парето утверждал, что экономика является не болтологической, а строго математической наукой. Во-вторых, его научные взгляды произвели сильнейшее впечатление на Муссолини, который, воспылав любовью к профессору, присвоил ему титул сенатора. В-третьих, они не поняли всей исключительной глубины теоретических положений, выдвинутых этим, как они считали, апологетом национал-социализма.
В общем, коммунисты пришли к выводу, что взгляды Парето не соответствуют марксизму-ленинизму, и, как это у них водится, незамедлительно приклеили к нему ярлык «фашистского прихвостня», посчитав тем самым, что поставили жирный крест, как на Парето, так и на его теориях. Но жизнь удивительная штука — все, нужное и полезное, она не спешит предать забвению.
Принцип оптимальности по Парето — в своем качественном и нестрогом выражении звучит так: можно делать всё, что не запрещено. Более пунктуально: наилучшим является то, что ни для кого не будет наихудшим. Точная формулировка оптимальности по Парето такова. Пусть несколько субъектов, полагая, что худой мир лучше доброй ссоры, собрались не переговоры для совместной выработки некого коллективного решения.

ЗАМКНУТЫЕ КРУГИ БЫТИЯ

I
Скоро зима.
Надо достроить дачу…, купить машину…
Включил телевизор… Шансон… Поет Ваенга: «… солнце ярче, чем на Мадагаскаре»! А чем Мадагаскар лучше Таити?
Высоцкий с Мариной Влади были на Таити. Что они там искали?
Гоген… Зачем Гоген уехал жить на Таити? Подальше от самого себя? Так он всего себя захватил с собой.
Океанский лайнер. Каюта как в пятизвездочном отеле. Все включено. Мне бы на Таити…
Чтобы добраться до Таити, нужны деньги, и немалые, а надо достроить дачу, купить машину...
Зима скоро.
II
Напился.
Что творил, кому и что обещал, с кем целовался и кому в чем клялся — не помню.
Утром стыдно в зеркало смотреть. Лучше бы меня не рожали. Про жену и говорить нечего.
Пошел на работу. Голова болит. Тошнит. Поклялся — больше ни капли, даже пива.
Неделю трудился как папа Карло. Сделал много полезных дел. Сам себя зауважал. Знай наших — ум не пропьешь.
В пятницу напился.
III
Один авторитетный человек сказал: «Всё тяготеет к лени. Хочешь сделать что-нибудь великое — приляг, отдохни и желание пройдет».
Чушь! Разработаю новую теорию. Напишу книгу. Починю диван. Схожу с ребенком в кино…
Звонок друга — пошли вдарим по пивку. Не могу, занят: творю теорию, катаю книгу, починяю диван.
Включил компьютер. Поиграл с ним в преферанс, посмотрел фотографии. Книга потом. Приподнял диван. Осмотрел. Работы много, а пыли еще больше — тоже на потом.
Отобедал. Отправил ребенка с матерью на прогулку. Посмотрел по телевизору сериал. Полистал книгу. Сходил в магазин за сигаретами и пирожным.

КАВЕРЗЫ МАТЕМАТИКИ

I
В школе меня учили, что математика начинается со счета на пальцах. Один палец плюс другой палец получается два пальца. Затем ввели дробные числа: один палец плюс половина пальца получается полтора пальца. Больно, но ладно. Потом ввели ноль — это, когда вообще нет пальцев. Бывает и такое. Далее появились отрицательные числа. Что такое минус один палец, я еще кое-как уразумел, но почему, если отрубленный палец прибавить просто к пальцу, получается ноль, я так и не понял. Наконец изобрели мнимые числа — корень из отрубленного пальца. Ужас! Как представил себе это чудище, так сразу отпала охота поступать на мехмат. Пришлось поступать в военное заведение — Харьковское высшее командно-инженерное училище.
II
Перед поступлением в училище у меня был репетитор по математике — Юлий Витальевич Покорный. Это сейчас он заслуженный деятель науки, доктор физико-математических наук, профессор, заведующей кафедрой математического анализа Воронежского университета, автор замечательной книжки: «Унижение математикой?». А в то время был простым аспирантом. Ютился в двухкомнатной «хрущевке» с женой и двумя детьми. Много курил, писал кандидатскую диссертацию в туалете, поскольку свободного места в квартире не было. Зрением он страдал капитально. Почти ничего не видел, даже в огромных очках-лупах, но красивых девушек распознавал моментально, даже на другой стороне улицы. Не знаю, как сейчас, но тогда он был убежденным фаталистом, утверждая, что тот, кто не способен свести практическую задачу к математической, ничего не понимает в своей прикладной области.

ГОЛАНСКИЕ ВЫСОТЫ

I
Москва. Утро. Генеральный штаб Вооруженных сил СССР. В одном из многочисленных кабинетов за большим письменным столом сталинского типа сидит сравнительно молодой генерал-лейтенант — начальник управления радиоэлектронной борьбы и просматривает почту. Почты много и вся она срочная. Его наметанный взгляд задерживается на одном из документов, подписанных начальником Главного разведывательного управления:
«…заранее проведённая тщательная разведка, внезапность нападения и массированное применение средств радиоэлектронного подавления позволили израильской авиации в течение первых нескольких часов военных действий вывести из строя большую часть боевых самолётов и средств противовоздушной обороны Сирии и завоевать превосходство в воздухе, что предопределило исход военных операций в пользу агрессора. За трое суток военных действий израильские войска захватили Голанские высоты, вышли на западный берег реки Иордан и оккупировали восточный сектор Иерусалима …».
Далее следовала резолюция начальника Генерального штаба: «Прошу до 20.00 сего дня лично доложить в части касающегося меры по оказанию помощи сирийской армии».
II
Вечером того же дня начальник Генерального штаба собрал экстренное совещание. Вопрос был один — необходимо до завтрашнего утра разработать программу военной помощи дружественному государству — Сирийской Арабской Республике, согласовать ее с Министерством обороны и к 12.00 представить на утверждение в ЦК КПСС.
— Какие будут предложения, товарищи генералы? Прошу доложить.

ГЕНЕРАЛ

I
Жил-был генерал. Не тот, что защищал Родину в Великой Отечественной войне. Не тот, что высаживался на Кубу во время Карибского кризиса. Не тот, что командовал войсками в Афганистане или в Чечне. Наш рассказ не о боевом, а подковёрном генерале периода перестройки и «лихих» девяностых.
Был он небольшого роста. С виду невзрачный, серенький, непрезентабельный. Даже позолоченные погоны с двумя большими звездами, вышитыми золотыми нитками, не могли скрасить эту, в общем-то, блеклую картину, написанную пастельными красками серовато-защитных тонов.
Внутри он тоже был сереньким. Своих эмоций принародно не выказывал. Публичные выступления не любил, предпочитая решать все вопросы келейно в тиши кабинета. Особыми знаниями не блистал, а слово «наука» ассоциировалось у него с яйцеголовыми профессорами, вещавшими о чем-то потустороннем. Он искренне не понимал, что они делают в своих НИИ, когда есть уставы и наставления. К сторонним женщинам относился без особого энтузиазма. Не курил. К рюмке прикасался только по необходимости. Проявлял разумную инициативу исключительно в рамках приказов и инструкций.
Вышестоящим начальникам контактировать с ним было легко — лишних вопросов он не задавал, а все указания принимал к сведению, отвечая: «есть» или «так точно». А вот подчиненным общение с ним доставляло сущую муку, поскольку говорил он одно, думал о другом, а делал третье.
II
Как и все, кому это предписано по жизни, он в свое время поступил на учебу в военное училище. В процессе обучения знаниями себя особо не отягощал, математические дисциплины не любил, но был дисциплинированным и исполнительным курсантом.

АТТРАКТОРЫ

I
Слово «аттрактор» в переводе на русский язык означает нечто притягивающее. Аттракторы бывают глобальные и локальные. Обычно они выглядят в виде точки или некоторой области. Но бывают и экзотические. Например, в виде облака с размытыми краями. Иногда их как бы нет, но на самом деле они есть или, наоборот, фактически их нет, но они как бы есть. Про такие аттракторы говорят, что они «странные».
II
У человека два глобальных аттрактора — смерть и кайф. Что бы мы ни делали, эти аттракторы притянут нас обязательно. Несмотря на то, что вид у них разный (смерть — это точка, а кайф — размытое облако), между ними существует связь. Фундаментальная причина смерти — жизнь, а жизнь — это кайф. Получается, что кайф — причина смерти.
А если жить без кайфа, что тогда?
Все равно умрешь!
Так что же делать?
Жить и получать кайф!
Кайф у всех разный. У одних — продление рода, воспитание детей, познание нового, стремление к прекрасному… У других — наркотики, водка, деньги, власть… Получается разнообразие — основа жизни.
III
Первый наш аттрактор мы отмечаем всю жизнь — это аттрактор рождения. Последний аттрактор мы уже определили, его отмечают другие. Между этими аттракторами располагается беспрерывная череда разнообразных аттракторов, каждый из которых норовит стать последним.
Один мой знакомый постоянно блуждал между тремя аттракторами: выпивкой, карьерой и наукой. Первый стал для него последним. Даже опохмелиться не успел.
IV
Не знаю как у женщин, но у мужчин имеется «странный» аттрактор под названием «секс». Странность его в том, что в одних ситуациях о нем с упоением говорят, а в других — стесняются даже упоминать.

ОСТРОВА ЗЕЛЁНОГО МЫСА

I
Молодой офицер в чине капитана, разместившись в уютном купе фирменного поезда «Воронеж — Москва», мыслями уже пребывал в нашей славной столице, куда его направили повышать квалификацию на курсах при военной четырежды орденоносной академии имени Михаила Васильевича Фрунзе. Таким поворотом своей служебной карьеры он был весьма доволен — академические курсы давали высшее военное образование, открывая дорогу к следующим воинским званиям вплоть до полковника. Да и сама московская жизнь, если на нее посмотреть с позиции развлечений, представляла для него несомненный, можно даже сказать, актуальный интерес. Он пребывал в том возрасте, когда мужчины полагают, что женщины состоят в основном из тела, и отчасти из души. С телом — все понятно, а вот зачем им душа, оставалось для него загадкой.
Неожиданно дверь раздвинулась, и в купе ввалился подвыпивший мужик в ратиновом пальто и в пыжиковой шапке. Быстро разметав свой немногочисленный багаж по полкам, он с воодушевлением извлек из пакета бутылку померанцевой водки и развернул сверток с вареной курицей.
— Давай, капитан, дернем лекарственную, — вошедший с необыкновенной скоростью разлил напиток по невесть откуда взявшимся стаканам. — И запомни, армеец! Мы живем в замечательной стране, где у каждого три отпуска в году: первый — твой собственный, второй отпуск жены и третий — начальника. И, заметь, все они оплачиваемые! Плюс командировки, в которых везет тому, кто успевает пропустить сто грамм до отхода поезда.
Выпили, и поезд тронулся. Мужик по-братски поделил оставшуюся водку, и со словами «Будь здоров, служивый!

СЕМЬ ЖЕНСКИХ КАЧЕСТВ

I
Как-то в тесном номере московской гостиницы ЦДСА молодой майор, командированный в столицу из Воронежа решать насущные вопросы, встретился с пожилым полковником, приехавшим в Москву откуда-то с Урала хлопотать по поводу неверно начисленной пенсии. Это был умудренный опытом человек, прошедший нелегкий жизненный путь, но сохранивший живость ума и чувство нетривиального юмора. В беседах с ним майор провел несколько не только приятных, но и поучительных вечеров, сопровождавшихся, как и положено, неограниченным употреблением горячительных напитков.
Известно, что в свободное от работы время офицеры говорят в основном о работе, но в данном случае произошло нечто странное — они беседовали о женщинах.
Тогда, в силу молодости, а главное — самоуверенности, майор не понял всей глубины полковничьих мыслей, но потом «доспел». Вот что поведал ему старший товарищ.
II
Вечер первый. Выпив по третьей стопке «Столичной» водки и закусив бутербродами со шпротами, офицеры закурили. Затянувшись ароматной «Явой», полковник посмотрел на майора просветленным взором.
— Ты женат?
— Да, вот уже пять лет скоро будет.
Полковник, то ли сочувственно, то ли одобрительно, покачал головой и вдохновенно продекламировал:
…Мы, как малые дети,
Ищем оков,
И слепо падаем в сети
Из крепких шелков.
— Тебе не кажется, майор, что женщины — это особые, можно сказать, инопланетные существа?
— ???
— Точно, инопланетные, и более того, заброшенные к нам из другой галактики. Из какой — неизвестно, но бесспорно, что не из ближайшей, а из очень удаленной.
Майор внимательно посмотрел в глаза полковнику, стараясь понять — все ли у него в порядке с головой.

ЖЛОБЫ

Жлобы — не мы, мы — не жлобы,
Но, кто же тогда они?

Это — люди, богатые только тогда,
Когда у соседа нет ни гроша.

Это — те, что счастливы тогда,
Когда с соседом случилась беда.

Это — те, что плохо спят,
Если у соседей головы не болят.

Это — те, что тогда умны,
Когда коллеги их крайне глупы.

Это — те, что завтра помрут,
Если сегодня с три короба не наврут.

Это — те, что венцов достигают,
Но другим туда путь затворяют.

Это — те, что с флагом куда-то идут,
Но вождь приказал — и в обрат повернут.

Это — те, что интеллектом не обременены,
Но инстинктом капитально оснащены.

Это — те, что бездонно глупы,
Но умеют пускать панты.

Это — те, что мысль чужую, схватив на лету,
Тут же выводят её за свою.

Это — те, что маску двуликого Януса нацепили,
А, к власти придя, снять её позабыли.

Это — те, что чужое добро расхищают,
Но истово молятся и Христа поминают.

Это — те, что в тайне людей презирают,
Но в Думах их новую жизнь созидают.

Это — те, что наш город любили,
Но в свинарник его превратили.

* * *
Вот это и есть жлобы.
Ими просторы России заполонены.
Но больше всего их там,
Где коммунизм ещё бродит по нашим умам.

НЕ ЗАБОТЬТЕСЬ О ЗАВТРАШНЕМ ДНЕ

Жить днем одним — нельзя,
Всё будет плохо у тебя.

Планирование — надо исключить,
Если не хочешь Бога насмешить.

Так, что же делать? Как же быть,
Чтоб милость свыше получить?

Стратегия одна и на века.
В святом Писании определена:

Не нужно бесплодно радеть о том,
Что будет потом.

Надо в сегодняшний день встраивать то,
Что завтра само будет опорой всего.

* * *
Жить так — надо уметь,
Думать следует, а не балдеть.

А если голова дурна и болит от дум,
То живи одним днем и не бери в ум.

ВЫ — СОЛЬ ЗЕМЛИ И СВЕТ МИРА

Когда великий Будда мир сей покидал,
Он лучшего ученика к себе призвал.
Хотел услышать от него обет,
Что отрок выполнит Учителя завет.

Но тот, припав к слабеющим рукам,
Лишь горько плакал и рыдал:

— О, горе нам — пришел несчастья срок!
Зачем ты покидаешь нас Пророк?
Ты путь к спасенью многим указал,
Учением своим ты нам дорогу озарял!
Кто будет путь нам дальше освещать,
Дорогу к счастью проторять?
Как жить мы будем без тебя?
Ведь пропадём теперь зазря.

Тут Будда не смолчал,
Того, кого учил, прервал:

— Твои слова печальны и глупы.
И низведут тебя они в рабы.
Ведь соль земли не я, а ты.
Не требуй же поводыря,
Свет мира в сердце у тебя.
Тебе дорогу к счастью должно проторять,
И блага для себя и для семьи своей искать.

С сим Будда и ушёл туда,
Где правит вечность, а не суета.

* * *
С тех пор воды бессчетно утекло,
И много поколений в мир иной ушло.
А мы все ищем мудрого вождя
И в грош не ставим свое собственное «Я».

ГРУЩУ, ПЕЧАЛЮСЬ

Грущу, печалюсь потому,
Что мой малюсенький мирок
Уже отмерил свой последний срок.
Конечно, я еще люблю, бодрюсь, мечтаю…
Но в тоже время с грустью замечаю,
Что к финишной черте стремительно шагаю.

В теории конечность неплоха,
Но вот, когда она касается тебя,
Хотелось бы забыть незыблемый закон.
Всё положить на судьбоносный кон.
Крутнуть рулетку, что есть сил,
И верить, что судьбе ещё ты мил.

Судьба иль не судьба,
Увы, кончается моя пора.
Сединами покрылась голова.
И кайф уходит в никуда.
Тому, что раньше радовало ум,
Уже нет места среди дум.

Да — веселился, пил, кутил,
Красавиц ветреных любил.
Но ум и совесть не пропил.
Семью свою сберёг, врагов не попирал.
Надежду из дому не гнал.
Тебя, о Господи, с души не выдворял.

В отчаянье смотрю на небеса.
Молюсь и лишнего не говорю.
Он знает, в чем имею я нужду.
Но, Боже!
Как же хочется услышать мне слова:
«Живи, чудак, и радуйся пока!».

О, БОЖЕ, КАК ПОНЯТЬ ТЕБЯ?

Понять Всевышнего — нам не дано.
Мы смотрим на него
Глазами серенького воробья,
Чирикающего на балконе почём зря.

Поймет ли воробей, чем мы живём?
О чём мечтаем, чего ждём?
Ведь для него мысль, нами изречённая,
Что ветра шум иль надпись непрочтенная.

Но даже если он слова наши поймет,
Подруге он своей преподнесёт,
Не нашей души крик,
А лишь: «Чирик, чирик!»

* * *
Нам не дано — Всевышнего понять,
Но взор к нему не должно затворять.

ИСТИНА

Истина нам, смертным, не дана —
На Небе обретается она.
Мы лишь способны истинной назвать
Мираж или фантом, сулящий благодать.

Зачем мы боремся за тот фантом?
Зачем молитвы в честь него поём?
Зачем звездой его провозглашаем?
Зачем детей своих к нему мы призываем?

Фантом нам нужен для того,
Чтобы, цепляясь за него,
Иллюзию правдивости создать
И жизнь свою пустую оправдать.

О ГУМАНИТАРНЫХ НАУКАХ

Таких наук пока нет. Вместо них нам преподносят путаное и претенциозное предисловие к науке о человеке, регулярно обновляемое осколками многочисленных доктрин и теоретических конструкций, порождающих бессистемную мозаику противоречивых идей и дидактизмов.
Учебники по гуманитарным предметам представляют собой ловко скроенную и добротно сшитую компиляцию, содержащую в себе лишь то, чем они начинены, и ни на йоту больше — пищу для ума искать там бесполезно. В них много разговоров про социальные, политические, национальные и другие явления, еще больше словесного мусора, но нет полноценной системы знаний о фундаментальных свойствах и закономерностях нашего бытия.
Гуманитарии придумали много методов, которые они называют научными. Но, фактически, все они базируются на принципе «пол — палец — потолок», а результаты, полученные с их помощью, достоверны в той же мере, сколь достоверно гадание на кофейной гуще.
Плохо, что такое положение дел не вызывает ни у кого особой озабоченности, но еще хуже то, что гуманитарные исследования крайне неустойчивы. Случись смена доминирующей идеологии, например, возврат к коммунистической доктрине, как мгновенно появится передовая «научно обоснованная» точка зрения на наше бытие, а соответствующие учебники будут срочно подправлены и переписаны самими же авторами. Тех же, что будут упорствовать и доказывать свою правоту, опустят и предадут анафеме, а тех, которые скажут: «Бес попутал», — простят: им высочайше разрешат продолжить изыскания в том же направлении, но уже под другим ракурсом.

О НАУКЕ И ОБ УЧЕНЫХ

Науки делят на гуманитарные и естественные. Первые — это продажные девки какого-либо «…изма», а вторые — посетители бардака, где обитают эти самые девки.
Из десяти докторов наук один, кое-что понимает в науке, двое способны поговорить о науке, трое знают, как защитить диссертацию, а остальные — только и могут, что принимать решение, достоин ли соискатель «Х» стать дипломированным ученым.
К числу наиболее удивительных открытий, к которым пришел за последнее время просвещенный человеческий ум, бесспорно, принадлежит умение судить о качестве диссертаций, не прочитав их.
Защита диссертации сходна с обрезанием у евреев — операция неприятная, но необходимая.
Наука может развиваться в любых условиях, но наиболее плодотворно она развивается в табачном дыму.
Приплачивать за научную степень также позорно, как и с благодарностью принимать эту подачку.
Из техникума невозможно сделать университет, сколько не добавляй туда компьютеров, приборов и ученых, а если такое сотворили, то знания, которые дает такой университет, не превосходят уровня знаний, которые давал техникум.
Научно-исследовательский институт — это, прежде всего, личность руководителя. Если эта личность не гений в науке и не гений в организации науки, то этот институт можно безболезненно расформировывать, так как он есть кормушка для околонаучной братии.
Так же, как Союз композиторов не может написать никакой оперы, так и никакой научный институт не способен сделать какое-либо научное открытие. Чем больше ученых решают научную проблему, тем менее вероятно, что она когда-нибудь будет решена — высокую науку делают не массы, а единичные экземпляры уникальных ученых.

О ВОЖДЯХ И О ВЛАСТИ

Вожди бывают хорошие и плохие. Лучший вождь тот, о котором мы знаем лишь то, что он существует. Несколько хуже вождь, который требует от нас любви и восхваления. Ещё хуже вождь, перед которым мы трепещем и которого мы боимся. А хуже всех тот вождь, над которым мы смеёмся и которого мы презираем.
Некоторые граждане нашей страны в вождизме не нуждаются. Они козлы — их менее 5%. Всем остальным вождизм жизненно необходим. Они бараны, которые заполонили все оставшееся пространство.
Европейский менталитет таков: им все равно, кто у власти, лишь бы хорошо кормили, одевали и не трогали их домик. Мы же готовы есть говно, ходить в отрепьях и жить в пещерах, лишь бы имелась общенациональная идея, и не было войны.
Там за океаном власть для людей, у нас люди для власти. У нас вождь — источник света и лицо нации, у них люди — свет Мира и соль Земли.
У нас все делают только вожди — малые и большие. Они изобретают, организуют, продвигают, ведут за собой. Народные массы ничего такого делать не могут. Их удел вкалывать, потреблять, рожать вождей и хаять власть.
У них на Западе власть имеет дело с индивидами, у нас, как и положено на Востоке, — с людской безликой массой.
Один наш вождь захотел найти человека довольного его правлением. После длительных поисков, наконец-то, нашли такого — это был глухонемой слепой, только что вышедший из психушки.
Власть, ограниченная сроком, существует de jure, но не de facto.
В России каждый ушедший вождь — нехороший человек. Ленин — дьявол воплоти. Сталин — верный ученик дьявола и кровавый диктатор. Хрущев — волюнтарист, позер и недоучка. Брежнев — любитель побрякушек и апологет застоя.

ВСПОМИНАЯ НОВЕЙШУЮ ИСТОРИЮ

После победы Великой Октябрьской Социалистической Революции одни возрадовались, другие опечалились, третьи глубоко задумались, четвертые затаились, а пятые сбежали за границу.
До конца своих дней Ленин со своими сотоварищами, которые, как оказалось потом, были совсем не его товарищи, и с помощью тех, кто возрадовался, выкорчевывали тех, кто таился, и приводили к общему знаменателю тех, кто думал и печалился.
Великое горе постигло весь советский народ, когда умер вождь мирового пролетариата, под водительством которого мы разрушили капитализм и на его обломках начали строить социализм.
Привел нас в чувство Сталин. Дело, начатое Лениным, он успешно завершил: от тех, кто предавался грусти, мыслил и укрывался, не осталось и следа, а те, что сбежали за рубеж, были преданы анафеме или были наказаны дистанционными методами. Все стали радоваться, строить социализм, жить стало веселее.
Как же мы огорчились, когда умер Сталин! Погас свет, потухла путеводная звезда. Нашлись, конечно, отщепенцы, которые возрадовались. Но их немощные голоса утонули в общем потоке слез. Началась короткая, но мутная пора, когда государством руководили какие-то невразумительные, лишенные индивидуальности вожди-однодневки.
Потом пришел Хрущев с развенчанием культа личности, волюнтаризмом, оттепелью и новыми идеями в сельском хозяйстве. Мы вначале насторожились, потом возрадовались, а, когда в магазинах вместо товаров и продуктов остались одни продавцы, сильно опечалились.
Когда убрали Хрущева и вместо него пришел Брежнев, мы снова воспрянули духом и возрадовались.

ПРИЗНАКИ ПРИБЛИЖАЮЩЕЙСЯ СТАРОСТИ

Надоедает стричь ногти на ногах и посещать парикмахерскую.
Все молодые девушки выглядят красивыми, а дамы твоих лет — уродливыми.
ТВ-сериалы и новости приобретают силу наркотика.
Сахар кажется не сладким, а погоды — отвратными.
Нарушается баланс между «хотеть» и «мочь»: еще кое-чего хочется, но уже почти ничего не можется, а то, что ещё можется — не делается.
Денег на лекарства уходит больше, чем на выпивку, сигареты и женщин.
Приходит осознание того, что жизненный опыт — это обуза, которая тебе уже никогда не понадобится.
Познание сути вещей превращается в перепутывание причин и следствий.
Вера в существование Бога приходит сама собой.
Стремление поучать других, критиковать всё и вся, брюзжать по каждому поводу становится жизненно важной самоподдержкой.
Точно узнаешь, где у тебя печенка, почки и предстательная железа.
Перестаешь стесняться размеров своего полового члена, когда врач просит приспустить трусы.
Начинаешь постигать все прозорливое величие того человека, который изобрел памперсы.
Любуясь красивой женщиной, успокаиваешь себя тем, что меню в ресторане посмотреть можно всегда, а заказывать банкет не обязательно.
Дамы бальзаковского возраста загадочно поглядывают в твою сторону и называют молодым человеком.
Дни недели становятся неразличимыми и начинают сливаться в один день — воскресенье.
Глядя на молодёжь, понимаешь, что ты их неотвратимое будущее.
Утешаешь себя мыслью, что на твоих похоронах уже никто не сможет сказать: «В наших сердцах он навсегда останется молодым».
Постепенно приходишь к твердому убеждению, что твоя жизнь — это одна большая аномалия.

БЕЗВАРИАНТНОЕ

Сегодняшних студентов не учить, а просвещать надобно!
Человек — это животное и очень даже не хорошее животное.
Обычно нам нравятся те, кому мы не нравимся.
У природы нет такого критерия, как «красивое»; все, что она делает, подчинено рациональному, а в результате получается красивое.
Министерство науки и образования — плохо, Министерство культуры и образования — хорошо.
Революции губительны не только для жизни, но и для науки.
У нас государство периодически отделяется от Родины.
Молодому поколению лучше не знать, кто сочинил слова гимна России и как развивался этот сочинительский процесс во времени.
Повезло тому, кто еврей, но не похож на еврея. Однако еще больше повезло тому, кто не еврей, но похож на еврея.
Косить под дурака — один из самых эффективных приемов защитного поведения; опасность в том, что можно действительно стать тем, под кого косишь.
Живущие ныне смертны только потому, что, жившие до них, тоже были смертными.
Смерть страшна только живым, отошедшие в иной мир к ней абсолютно индифферентны.
Всю свою жизнь мы занимаемся только тем, что убиваем время, отведенное нам для жизни.
К старости воинствующие атеисты или дуреют окончательно, или начинают верить в Бога.
Очень старые люди, что дети малые; разница в том, что у этих «детей» нет будущего.
Смысл жизни можно найти только в потустороннем мире.
Низшее видит во всём только низшее; высшее ей недоступно по определению.
Обмануть можно только того, кто чего-нибудь хочет; того, кто ничего не хочет — обмануть невозможно.
Нет ничего более утомительного, чем слушать человека, демонстрирующего свой интеллект; в особенности, если его у него в избытке.

Я ДУМАЮ, ЧТО…

... вторая производная — это когда выпадает зуб из вставной челюсти.
... еврей — это не национальность и не состояние души, а профессия, а вот узбек — это не профессия, а национальность.
… если из Библии исключить упоминание о евреях, то её можно назвать Моральным кодексом строителя коммунизма.
… у нормальных людей болит тело, душа — мучается, а дух — мечется.
... только самая некрасивая девушка может дать больше того, что она может.
... фундаментальная роль импотенции в том, что она уравнивает мужчин с разной сексуальной ориентацией.
… мы видим, слышим и чувствуем только то, что понимаем, а понимаем лишь то, что видим, слышим и чувствуем.
… хитрость — это ползучая разновидность конгломератного ума.
… если после каждого запоя возвращаться в норму, то долго не протянешь.
… у каждого из нас есть ангел-хранитель; весь вопрос в том, чей он посланник — Бога или Дьявола.
… новое — это нечетное число раз забытое старое.
… стремиться к разнообразию так же глупо, как и добиваться однообразия.
… наша жизнь — это театрализованное представление, в отдельных актах которого мы главные герои и сами себе режиссёры; главное здесь — не заиграться и не зарежиссироваться, иначе, вместо аплодисментов из зала, зазвучит траурный марш из оркестровой ямы.
… настоящему мужчине Сатана является в образе красотки с бокалом вина и с сигареткой в руке, а откланивается в образе врача-венеролога, выписывающего направление в стационар.
… чем короче юбка у твоей новой подружки, тем выше вероятность попасть домой под утро, пьяным и с синяком под глазом.

Я ПОЛАГАЮ, ЧТО…

… стремление всегда и во всем быть первым порождает не гениев, а самодовольных «индюков».
… с самого своего рождения мы все попадаем в камеру смертников с табличкой «Жизнь».
… рождение человека — это соединение тела, души и духа, смерть — их расчленение.
… не всегда следует браться за большое и важное дело, чаще всего, лучше заняться маленьким, но доходным промыслом.
… найти и познать свой антипод, значит узнать кое-что о самом себе.
… мы — люди соотносимся с Богом примерно так, как Земля соотносится с Вселенной.
… закон сохранения для социальных систем выглядит так: за всё надо платить.
… многие из нас ищут закономерности в наблюдаемых событиях, но, обнаружив их, часто не знают, что с ними делать и пускаются во все тяжкие.
… ко всякой централизации и унификации следует относиться с чрезвычайной осторожностью; во всяком случае, следует выяснить кому это выгодно.
… живем не мы — живет система, в которую мы входим в качестве компонентов; все, что в ней рождается, развивается, угасает и исчезает, ей нужно, а вот зачем, она умалчивает.
… все болезни рождаются вмести с нами, затем некоторые из них проявляются, а другие — так и остаются в зародышевом состоянии.
… в политику, как правило, идут амбициозные дилетанты, которые ничего полезного делать не умеют, но роскошь и славу обожают.
… Бог — это все и ничто, он везде и нигде, он внутри нас и вне нас.
... если кто-то относится к тебе хорошо, значит, он от тебя чего-то хочет.
... постигая прошлое, мы генерируем возможные варианты будущего, причем, как правило, те, которые не сбываются.

Я УБЕЖДЁН В ТОМ, ЧТО…

... любая социальная доктрина, которую придумал человек, изначально порочна, сколько бы привлекательной она не казалась.
… страна, в которой паяцы, певички и комедианты ценятся выше учителей, рабочих и инженеров, имеет историческую перспективу стать неплохим публичным домом.
… коррупция всегда будет процветать в том государстве, где доминирует принцип: «люди для власти».
… самая омерзительная идея, будучи вброшенной в народные массы, обязательно найдет там своих приверженцев.
… народные массы — это мы с вами, одурманенные чем-либо, одураченные кем-либо и собранные в кучу для чего-либо.
... интеллигенция — это группа людей умных по отдельности, но глупых в совокупности.
… прокламации типа «Чего хочет русский народ и что должен делать, тот, кто его любит» сочиняют глупые, сексуально озабоченные и очень безответственные люди.
… познавательная и прогностическая ценность любого, сколь угодно изощренного тестирования, равна нулю.
… опираясь на результаты опросов общественного мнения, невозможно разрешить сколь-либо значимую социальную проблему, но можно обосновать любую глупость.
… ни при каком сколь угодно глубоком познании невозможно дать исчерпывающую характеристику изучаемого объекта.
… несбыточное не только обретается в голове бестолкового, но и находит там свою поддержку.
… не должно жить ради счастья других — будь счастлив сам.
… нам смертным не дано знать трех вещей: когда мы родимся, когда умрем, и что произойдет между этими событиями.
… наибольшей предсказательной силой обладает тот прогноз, который сбывается сам по себе.
… мечтать и говорить можно о чём угодно, но делаться будет только то, что делается.

ПОЧЕМУ ГЁТЕ НЕ ЛЮБИЛ БОЛЬШИНСТВО?

Великий немецкий поэт и философ Иоганн Вольфганг Гёте говорил: «Нет ничего отвратительнее большинства». И был прав!
Во-первых, мнение большинства зачастую отражает точку зрения одного лица или группы лиц, внедренную в коллективное сознание этого большинства.
Во-вторых, за мнением большинства, как правило, скрывается желание какой-либо личности или группы лиц, обличенных властью, снять с себя ответственность за принятие пагубных решений и переложить эту ответственность на большинство.
В-третьих, мнение большинства — это фикция в чистом виде, поскольку всегда можно найти такую систему подсчета голосов, которая даст результаты, нужные тому, кто организует эти подсчеты.
В-четвертых, мнение большинства — это шлагбаум на пути к новому, поскольку отображает не более чем сложившиеся стереотипы и принятые в данном обществе идеологические установки.
В-пятых, принятие мнения большинства за руководящий принцип — это смерть личности, а следование этому пинципу — путь к идолопоклонству и тоталитаризму.
В-шестых, в обществе, которое в своем развитии руководствуется мнением большинства, виновных не найдешь, и от этого общества покаяния не дождёшься.
В-седьмых, принятие ответственных решений с опорой на мнение большинства — не богоугодное занятие, противоречащее канонам всех мировых религий. Истина для людей недоступна — она у Бога.
Есть много стран, народы которых на своей шкуре ощутили эффект этого самого мнения большинства. Но две страны хватили лиха по полной программе. Это — Россия и Германия. Немцы покаялись, а мы с гордо поднятой головой продолжаем строить свою жизнь, опираясь на то, что ненавидел Гёте.

МЫ

Мы живем в очень большой и богатой стране, что является главной причиной всех наших бед и напастей.
Мы неудачная помесь варварского Востока с полуцивилизованным Западом.
Демократия нам противопоказана: она кружит наши головы, и мы начинаем дуреть на глазах.
Нам по сердцу монархия в форме тоталитаризма или квазитоталитаризма.
Мы свято верим в доброго царя-батюшку, который всё знает, всё может и всё умеет, а также думает и заботится о нас.
Мы напрочь забыли, что у нас люди для царя, но не царь для людей.
Мы по-прежнему уверены в том, что кухарка может управлять государством.
Многие из нас — люди-флюгеры, но флюгеры специфические: еще ветер не подул, а мы уже разворачиваемся в нужную сторону.
Мы приверженцы линейного мышления и свято верим в то, что для решения сложной проблемы нужно «выбрать центральное звено, ухватившись за которое, можно вытащить всю цепь».
Сфера профессиональной деятельности, которая по душе подавляющему большинству наших граждан — это там, где воруют, или там, где борются с воровством, или то и другое вместе.
Мы ортодоксальные собственники, считающие: всё, что не моё — это чужое, которое можно ломать, крушить и уничтожать, и на которое можно плевать, писать и какать.
Наша социальная стратегия: разрушить старое, красивое и крепкое, и на этом месте возвести новое, уродливое и временное.
Наш чиновник — это или вымогатель, или коррупционер, или идиот, выполняющий идиотскую работу, порученную ему полными идиотами.
Содержание нашего чиновника уже рентабельно, если вред от его деятельности в стоимостном выражении не превосходит размера его заработной платы.