Чель Э. Генберг

Опасные странствования*


Исторический авантюрный роман

Перевел с шведского Е. Шараевский








© 1996 и 2008 Kjell E. Genberg. Fasornas färd
All rights reserved
 
ОТЧЕГО ЗАТОНУЛ ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ "ВАСА", БЫВШИЙ КОРОЛЕВСКОЙ РЕГАЛИЕЙ?
Ответ на этот вопрос, возможно, кроется в этом насыщенном приключениями романе, действие в котором происходит в великодержавную для Швеции эпоху – первую половину ХVII века.
Челя Э. Генберга называют "самым плодовитым автором развлекательных произведений в Швеции". Этот роман свидетельствует о том, что он пишет не только захватывающие развлекательные книги, но и обладает солидными историческими познаниями.
Нам предлагается проследить за странствованиями по темным водным просторам молодого парня Дагвинда Мартинссона – фельдшера на военном корабле "Васа", шпиона короля Густава II Адольфа в Финляндии и Лифляндии, подневольного матроса на паруснике голландской Ост-Индской компании, жертвы кораблекрушения совместно с красивой и столь же рассудительной женщиной на негостеприимном необитаемом острове, лейтенанта и командира на британском военном корабле в насыщенной пороховыми газами морской битве с пиратами и каперами…
 
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Швеция
 
ПРОЛОГ

Дети, игравшие в саду, не могли удержаться, чтобы время от времени не взглянуть на старика с седыми волосами, сидевшего на дамбе.
Старик был весь изломан и согнут и казался детям немного странным. Он постоянно рассказывал о своих путешествиях по морям-океанам, о страшных битвах, из которых его корабль всегда выходил победителем.

Ханс Сеттерстрём

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ханс Сеттерстрём - это имя мало кому известно даже в Швеции. Зато Хассе Z - Хассе Сета (так читается буква "Z" в шведском алфавите) знает каждый швед: под этим псевдонимом публиковал свои произведения видный шведский писатель, мастер короткого рассказа журналист Ханс Харальд Сеттерстрём (25.05.1877 - 1.06.1946).

Творческое наследие его обширно: это и многочисленные сборники коротких рассказов, зарисовок, юморесок, и множество статей, фельетонов. Х. Сеттерстрём издавал даже собственный юмористический журнал.

Предлагаю вниманию читателей мой перевод трех рассказов Х. Сеттерстрёма, объединенных одним героем, неким господином Блумом, типичным мелким буржуа, к которому автор относится с явной иронией и который по характеру своему схож с дядюшкой Портером из известных рассказов Джерома К. Джерома. Эти рассказы в моем переводе были впервые опубликованы газетой "Литературная Россия" № 47 22 ноября 1985 года.

ХАРАКТЕРИСТИКА

- Ну, это уже слишком! - сказала г-жа Блум. - Это уже чересчур!! Хульда считает, что я ничего не понимаю и ничего не могу. Это действительно уж слишком!
Хульда не отвечала. Сила была на ее стороне, ей можно было не отвечать. И она загремела печными заслонками. Хульда любила музыку в нужный момент.
Г-жа Блум пошла к мужу. Муж г-жи Блум лежал на софе в гостиной без пиджака и читал газету.
- Теперь, Адольф, - сказала г-жа Блум, - ты должен поговорить с Хульдой! Она сказала мне прямо в лицо, что я ничего не знаю, ничего не понимаю и ничего не могу.
- Наверно, была какая-то причина? - спросил г-н Блум.
- Причина?! Ты на ее стороне!! Ты хочешь, чтобы твою жену оскорбляла какая-то служанка!
- Не-ет.
- Нет, ты хочешь!
Г-жа Блум заплакала. Г-н Блум повернулся к стене.
Вдруг г-жа Блум приободрилась. Надо что-то делать. Она пошла на кухню, встала в дверях и сказала:
- Я поговорила с мужем. Вы, Хульда, должны немедленно покинуть наш дом, немедленно!

Хассе Z. 3 рассказа

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ханс Сеттерстрём - это имя мало кому известно даже в Швеции. Зато Хассе Z - Хассе Сета (так читается буква "Z" в шведском алфавите) знает каждый швед: под этим псевдонимом публиковал свои произведения видный шведский писатель, мастер короткого рассказа журналист Ханс Харальд Сеттерстрём (25.05.1877 - 1.06.1946).

Творческое наследие его обширно: это и многочисленные сборники коротких рассказов, зарисовок, юморесок, и множество статей, фельетонов. Х. Сеттерстрём издавал даже собственный юмористический журнал.

Предлагаю вниманию читателей мой перевод трех рассказов Х. Сеттерстрёма, объединенных одним героем, неким господином Блумом, типичным мелким буржуа, к которому автор относится с явной иронией и который по характеру своему схож с дядюшкой Портером из известных рассказов Джерома К. Джерома. Эти рассказы в моем переводе были впервые опубликованы газетой "Литературная Россия" № 47 22 ноября 1985 года.

ХАРАКТЕРИСТИКА

- Ну, это уже слишком! - сказала г-жа Блум. - Это уже чересчур!! Хульда считает, что я ничего не понимаю и ничего не могу. Это действительно уж слишком!
Хульда не отвечала. Сила была на ее стороне, ей можно было не отвечать. И она загремела печными заслонками. Хульда любила музыку в нужный момент.
Г-жа Блум пошла к мужу. Муж г-жи Блум лежал на софе в гостиной без пиджака и читал газету.
- Теперь, Адольф, - сказала г-жа Блум, - ты должен поговорить с Хульдой! Она сказала мне прямо в лицо, что я ничего не знаю, ничего не понимаю и ничего не могу.
- Наверно, была какая-то причина? - спросил г-н Блум.
- Причина?! Ты на ее стороне!! Ты хочешь, чтобы твою жену оскорбляла какая-то служанка!

Юсеф Чельгрен. Птицы на борту


Юсеф Чельгрен

Юсеф Чельгрен (Kjellgren) (13.11.1907, Мёркё, Сёдерманланд, ‒ 8.4.1948, Стокгольм), шведский писатель. Со 2-й половины 20-х гг. печатался в рабочих газетах. С 1928 член шведского отделения «Кларте» Уже в первом сборнике стихов Ч. «Свет маяка» (1931) звучат социальные мотивы. В сборнике стихов «Запад» (1933), сборник рассказов «Пробоина на ватерлинии» (1936), пьесе «Неизвестный шведский солдат» (1938) Ч. осудил фашизм. В путевых заметках «По Европе без гроша в кармане» (1930), сборник стихов и очерков «На берегах Темзы» (1937) звучит тема интернациональной солидарности рабочих. В жанре «романа о коллективе» написаны «Люди и мост» (1935, рус. пер. 1938), трилогия «Смарагд» (1939), «Золотая цепь» (1940) и «Мужская дружба» (1947). В первом из них Ч. в духе социалистического реализма показал жизнь рабочего класса, создал образ коммуниста. Автор книг для детей. Во многих сочинениях Ч. заметны черты экспрессионизма.

ПТИЦЫ НА БОРТУ

На баке и выше, у брашпиля , раздавался медленный и нерешительный стук отбивающих ржавчину кирок, точно невеселый призыв к этой скучной однообразной работе. Из Атлантики несло мелкий дождь, который обволакивал судно серой мглой, словно сотканной из мировой печали. Мы все промокли до нитки, а Эрик так дрожал от холода, что выбивал зубами дробь. Относительно укрывшись от ветра за шканечным трапом , я и несколько других матросов решили торопливо свернуть сигареты и сделать несколько согревающих горло затяжек, пока вахтенный штурман на мостике не заметил нашего исчезновения. Губы Эрика окружала неприятная синева, а глаза светились странным лихорадочным блеском.

Сельма Лагерлёф

Сельма ЛАГЕРЛЁФ

Сельма Лувиса Оттилия Лагерлёф (1858-1940) - выдающаяся шведская писательница, лучшие произведения которой приобрели огромную популярность не только в Скандинавии, но и далеко за ее пределами. "Сказочное" искусство С. Лагерлеф - лучезарное, жизнеутверждающее, оптимистическое.
С. Лагерлеф - первая в мире женщина, получившая Нобелевскую премию, - была членом Шведской академии по разделу языка и литературы, почетным доктором Упсальского университета. Все эти громкие титулы достались ей по праву - ведь она создала такие эпохальные произведения, как романтико-реалистический роман "Сага о Йёсте Берлинге", историческая трилогия "Перстень Лёвеншёльдов", своеобразный поэтический путеводитель "Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона по Швеции", цель которого - познакомить шведских детей с их страной, романы, повести, новеллы, сказки. Эти и другие ее произведения читались и читаются с большим интересом во всем мире. "Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона по Швеции", по словам шведской исследовательницы Х. Борелиус, жадно читается даже там, где вообще не знают, является ли Стокгольм столицей Швеции или Швеция - столицей Стокгольма. "Великая рассказчица" - называл ее Томас Манн, классик немецкой литературы. Высоко ценил ее творчество А.М. Горький.
В 1909-1911 гг. в издательстве В.М. Саблина в Москве вышло двадцатитомное собрание сочинений С. Лагерлеф в переводе на русский язык. Это пока единственное полное собрание сочинений писательницы на русском языке.

Все творчество С. Лагерлеф проникнуто фантазией, сказочностью. На сказочной основе построена и притча "Подменыш" из сборника "Тролли и люди" (1915-1921).
Но почему "подменыш"? Да потому, что так в Швеции называют чертенка, которого ведьма подкидывает людям, подменяя им украденного у них ребенка. А еще слово "бортбютинг" (подменыш) в шведском языке означает ребенка, не похожего на своих родителей.

Коротко о Рунаре Шильдте

Русскому читателю незнакомо это имя – Рунар Шильдт. Между тем это один из больших писателей Финляндии, внесший заметный вклад в сокровищницу мировой литературы.
Р. Шильдт (1888-1925) – финляндский швед, писал на своем родном языке - шведском, героями его произведений также в основном являются представители шведской части населения Финляндии.
За свою короткую жизнь Р. Шильдт написал множество новелл и три пьесы. Первый его сборник новелл, "Все побеждающий Эрос", вышел в 1912 году. Затем один за другим были изданы еще семь сборников, последний из которых, "Заколдованный лес", увидел свет в 1920 году. В 1922 и 1923 годах были опубликованы его пьесы. Одноактная пьеса "Висельник" вошла в классику скандинавской литературы.
Творчество Р. Шильдта многоплановое, однако в нем выделяется основная тема – одиночество человека, который по каким-либо причинам – социальным, национальным, психологическим – стоит вне общества, отвергнут своим окружением или же сам чувствует себя чужим в среде, в которой находится. Как и В.М. Шукшин, Р. Шильдт любил наблюдать "чудиков", которые впоследствии становились героями его новелл.
Р. Шильдт – тонкий стилист. По его собственным словам, он относился к стилю как к "носителю культуры общества, окружения, определенной группы людей или отдельного индивидуума". Качество в творчестве он всегда ставил впереди количества. Отсюда и основной жанр его произведений – новелла, наиболее полно воплощающий его творческие идеалы: краткость, отточенность стиля, глубину проникновения в душевный мир героев.

Е. Шараевский

Р. Шильдт

ПОД КАМНЕМ

Двухчасовое незаслуженное ожидание на вокзале – наказание, которым, вероятно, можно было бы искупить некоторые из наших грехов, если бы мы при этом не увеличивали их список руганью и многочисленными проклятиями, которые мы обрушиваем на ближних наших и неодушевленные предметы.
Эта тяжкая судьбина постигла недавно и меня, когда я после кратковременного пребывания в деревне хотел вернуться в Гельсингфорс* дневным скорым, прибывающим с севера. Я приехал на станцию задолго до обычного времени отправления поезда, проследил, чтобы мои чемоданы аккуратно поставили в зале ожидания, после чего я отблагодарил услужливого кучера несколькими добрыми словами и умеренными чаевыми. Ни о чем не подозревая, я направился к билетной кассе; там меня встретили сообщением, что мой поезд опаздывает примерно на два часа.
Это известие столь чрезвычайно меня разозлило, что я едва ли смог бы разозлиться больше, если бы узнал, что все билеты проданы, кою неприятность, как утверждает мой друг-шутник Карлин, ему пришлось уже пережить. Но признайтесь, что моему положению было трудно позавидовать. До хутора, где я гостил, было слишком далеко, чтобы я мог туда вернуться и приятно провести время ожидания. Я не мог рассчитывать на то, что неожиданно встречу здесь каких-нибудь своих знакомых, я вообще знаю сравнительно немногих людей, а завязывать новые случайные знакомства не позволяет моя психология. По легкомыслию и халатности я против своего обыкновения не запасся чтением; выбор книг в вокзальном киоске не принес мне утешения, поскольку я питаю не очень-то большую симпатию к детективной литературе и отвращение к англо-саксонским романам о любви с боксирующими героями и первым поцелуем в последних строках.
Я в нерешительности остановился на булыжном перроне, пустынном теперь, в интервале между поездами. Станция, на которой я находился, была большой; это был значительный железнодорожный узел, перераставший в поселок, может быть, даже в небольшой город.

Рунар Шильдт

НА ВЕК С РЯБИНОЙ

Густава Линдквист была старшей дочерью Герберта Вольдемара Линдквиста, сапожника, поселившегося в деревне Рэфсбакка осенью 1848 года, когда губернатор своей роскошной печатью утвердил его прошение. Это мало о чем говорит, когда так вот рассказываешь, но на самом деле это означает, что у Густавы был хороший и счастливый дом.
Ведь если бы земное счастье можно было измерить линейкой, то мастер сапожных дел Линдквист определенно достиг одной из самых высоких мерок во всей Рэфсбакке. Но поскольку такой замер невозможно произвести, люди отметили для себя лишь то обстоятельство, что Линдквист считался одним из беднейших жителей деревни, если не считать вдов моряков, живших на Французском взгорье, как птицы небесные, - Божьей милостью и людским скаредным милосердием.
И они очень даже были правы, считая сапожника Линдквиста бедняком. Да и как им было не знать это с полной уверенностью, когда здесь всё знали друг о друге – и то, что снаружи, и даже добрую толику того, что внутри. Достаточным свидетельством тому могли служить хотя бы налоги.
Не так-то и много должен был Линдквист выплачивать в казну, но каждый год он попадал в список должников, и это было так же точно, как движение солнца или ход планет. Лишних тридцать шесть копеек серебром приходилось ему платить в казну из-за недоимок; это, конечно, его здорово огорчало, и он каждый раз принимал святое решение: на следующий год заплатить сразу же. Но когда наступал этот день и час и Линдквист опустошал свою кассу, вытряхивая из чулка серебряные монеты на складной стол в своей комнате, то оказывалось, что серебряные монеты, видно,

Рунар Шильдт

СЛАБЕЙШИЙ

Блумквист отложил кисть и плотно завинтил крышку бидона со скипидаром. Банки с красками, пемзу и другие мелочи заботливо уложил в свою корзину. После этого медленно выпрямился, постучал костяшками пальцев по пояснице, где побаливало от непривычного напряжения, и перевел дух.
У него были все основания гордиться своей работой. Перед ним стояла, изящно поблескивая, его лодка, снаружи белая, как крылья ангела-хранителя, а внутри красная, точно горячая кровь. Так она выглядела вот уже четырнадцать лет, но на носу ее теперь можно было заметить дерзкую новинку. "Корморан" – вот что было написано там ярко-зелеными четкими буквами, которые можно было прочесть на расстоянии в пятьдесят метров, если ты учился в школе. Название, конечно, было нанесено с помощью шаблона: такие буквы никто не выведет от руки, но Блумквист сам вырезал шаблон.
Ни один человек, посмотрев на "Корморана", не смог бы теперь догадаться, какой он на самом деле старый и как жестоко ему доставалось в летние кампании в шхерах. Но более всего от зряшных людишек, опробовавших свои ножи и подбитые железом каблуки на красивом корпусе лодки, пока она зимовала здесь, на набережной Юргордена.
Блумквист долго стоял и смотрел на "Корморана". Только сейчас, когда он вновь видел его в полной готовности – за исключением весел и мачты, - он впервые понял, что зима уже прожита и вскоре наступит сезон рыбной ловли. Для Блумквиста лето означало не цветы, не пенье птиц, не гамак – для него это была рыбалка с множеством удочек под лесистым берегом или в мелководном заливе, а в отдельных случаях – на праздники и юбилеи – в открытом море, возле какого-нибудь островка, где человек наедине с большой водой и своим богом и ни один придира – владелец виллы – не подойдет и не проорет ничего оскорбительного с берега.

БМУ

Я почему-то всегда мечтал стать моряком, поэтому неудивительно, что, окончив восьмой класс средней школы (тогда была восьмилетка и одиннадцатилетка), я стал выбирать мореходное училище. Возможности выбора были самые обширные – от Владивостока до Калининграда. Я выбрал Батуми. Почему? Наверное, потому, что это было очень далеко от моего родного Новосибирска, что это были субтропики, другая страна – Грузия, теплое Черное море. Может быть, сыграла свою роль так понравившаяся мне книга Игоря Всеволожского "В морях твои дороги", в которой с большой любовью рассказывалось о Грузии и моряках. К тому же из семьи ушел любимый мною отец.
И вот в конце июля 1962 года я вместе с мамой и младшим братом прибыл в город Батуми. Это был маленький уютный городок, хоть и столица Аджарии, так отличавшийся от всего, что я видел ранее: тихие тенистые улицы, многочисленные кафе и шалманы, приморский бульвар с магнолиями, туей и чайными кустами и, конечно, море. Море я увидел в первый раз, и оно немного меня разочаровало: оно не было синим, как мне представлялось, а каким-то белесым. Пляж был покрыт галькой, по которой было трудно ходить босиком, в воде плавали многочисленные колыхающиеся, как студень, медузы, к которым было неприятно прикасаться. Вода была соленой, что было непривычно для меня, выросшего на реке. "Мама, а вода-то соленая!" – с изумлением крикнул Витька Демидов, приехавший с Урала и тоже поступавший в мореходку.
Батумское мореходное училище (БМУ) стояло на берегу моря в какой-то сотне метров от пляжа. (Позже я видел, как в большой шторм вода чуть ли не заливала двор мореходки.) Здесь начинался (или заканчивался?