Исповедь сварщика




Тяжелая у меня жизнь. Просто не могу взять в толк, почему?
Вроде бы и мозгами не обижен, а вот почему-то как-то все плохо.
Вот, например, давеча ничто, как говорится, не предвещало, а вот подишь ты.
Варили мы во дворе-колодце "чашу". То есть металлическую конструкцию, напоминающую чашку, потому так и называем. Варили ацетиленом.
Работа работой, но перекур - это выше всяких работ и законов. Расселись кто где, и завязался разговор о разного рода штуках, которые могут как-то изгладить существование рабочего человека.
Кто-то сказал, что если надуть презерватив ацетиленом и кислородом, то может получиться занятная вспышка, но это только в том случае, если ацетилена будет больше, нежели кислорода. И наоборот, может бабахнуть, если кислорода в гандоне будет больше, чем ацетилена в сочетании 1:3.
Тут же у кого-то нашелся презерватив, в замусоленной упаковке. И мне как-то захотелось самому это дело провернуть - очень интересно стало. И поскольку я на тот момент был единственным сварным в бригаде, то и баллоны были в моем ведении.
-Непременно бабахнуть!- мелькнуло у меня в голове.
Закачал я в "шарик" ацетилена на треть, а на две трети накачал кислорода. Завязал "шарик" бечевочкой и поджег. Бечевочка очень быстро прогорела, но бабаханья я так и не услышал, поскольку помню только вспышку, и всё.
Когда я открыл глаза, то увидел, что нахожусь в машине "скорой". Я видел людей в форме, но абсолютно ничего не слышал.
Кончилось это для меня временной потерей слуха, контузией средней тяжести, а впоследствии -повесткой в суд по иску местного ТСЖ по поводу трех десятков выбитых стекол, которые выходили окнами во двор-колодец.

Война войной...





Давно это было. 1945 год, февраль. В леске заняли немецкие позиции. Фрицы ушли, не дожидаясь боя. Окопы чин чином - всё аккуратненько! Только дальний блиндаж оказался недостроенным.
Стали активно осваивать окопы, надеясь, что на таких позициях, где сухо и всё обустроено, удастся отдохнуть и даже поспать, относительно комфортно.
Василий тоже был рад такому положению вещей, ибо марш завершился, а в кишечнике началась такая карусель, что навалить в штаны на ходу уж никак не хотелось.
Недостроенный блиндаж как- то сразу приглянулся. Подойдя к нему, Василий убедился, что вроде бы никто больше не претендует на этот недострой - весь народ в стороне, метрах в пятидесяти - идеально.
Торопливо сбросив портупею с кобурой, шинель, автомат Василий замер в позе орла над ямой недостроенного блиндажа. В его руках была советская листовка, которую он подобрал неподалеку, коих валялось великое множество. Разминая желтоватую бумагу он даже стал внимательно читать содержание листка. И вдруг, прямо из под Василия, из ямы выскочил немец. Бородатый и седой, на груди автомат, на ремне нож и кобура!
За что хвататься в первую очередь Вася не сразу сообразил - толи за штаны, толи за автомат. Но немец, не проявляя никакой враждебности, просто скороговоркой лепетал, подняв руки вверх, - Нихт шиссен! Хитлер капут!
Вася крикнул немцу, - Хенде хох! Он растерялся и перепугался от неожиданности не меньше, чем фриц. Потом, спустя секунду понял, что чего орать-то на немца, коли тот и так руки вверх задрал.
Видок у противника, скажем, был не камуфляжный. Плечо и голова обосраны, глаза из орбит от страха, рот не закрывается.

Один день спецназовца.

Уехали с Егоркой на бэтере в соседнюю с нашей частью Козловку.
Егорка заказ отхватил. Надо было от старого коровника, что на краю Козловки, доставить шести метровую бетонную плиту, через все село, на другой край. Мужик один попросил.
Так и сделали. Подскочив на бэтере к коровнику, по-спецназовски быстро нашли желаемый предмет. Егорка спецназовским приемом зацепил тросом плиту, и мы помчались вдоль села, оставляя лишь клубы пыли и дыма за собой и буксируемой плитой.
Мужик был рад несказанно! Он стал потчевать нас разными закусками, а вместо компота выставил три литра хорошего первача.
В общем, пили мы и за спецназ, и за ВДВ. Пили мы долго и много. Мужик вырубился первым - гражданский, слабак. А мы с Егоркой все же смогли вернуться в часть, не потеряв технику, правда, забыв отстегнуть плиту...

Перстень на 8 марта.


Вызвали к бабушке, которая умудрилась скончаться 8 марта. Когда вошли в квартиру, то помимо лежащей на полу бабушки обнаружили вполне живых дам - одна внучка, а другая дочка. Внучка плакала на кухне, а дочка деловито стала расспрашивать нас о дальнейших действиях и прочем.
Рассказав и разжевав даме все до атомов, мы принялись осматривать труп. Убедившись, что на трупе нет ценных вещей, а так же пересчитав все золотые зубы во рту у бабушки, мы все оформили и вынесли труп.
Спустя часа три, когда мы уже разгрузились в морге и собирались разбегаться по домам, в морг позвонил дознаватель. Он сообщил, что на нас, тех, кто забирал бабушку по такому-то адресу, поступило заявление о краже перстня с огромным бриллиантовым камнем, который был на одном из пальцев бабушки, цены высочайшей. Так же было сообщено, что мы козлы и мародеры и что нам будет ого-го...
Ни сколько из-за дознавателя, но, чести ради, мы сказали, что ждем всех любезно прямо в нашем морге для очной ставки и полного выяснения обстоятельств.
Часа через полтора приехала бригада в составе дознавателя, пары оперов и дочки злополучной бабушки.
Дама с порога стала нас громко оскорблять и выводить на чистую воду. Мы все терпеливо выслушали (не впервой), а потом предъявили документ с описью всего, что было найдено на бабушке, а так же с подписью дочки и внучки. Но почему-то документ не возымел никакого действия.
Менты не вмешивались, пока мы не показали документ. Но как только бумажка замелькала перед лицом дамы один из оперов забрал ее, сообщив, что это будет приложено к делу.

Продвижение по службе


Капитан Шухов был капитаном дважды. Первый раз, как и положено, вследствие выслуги по службе, а второй раз - уже после звания майор.
В общем-то офицером он слыл неплохим и довольно споро и профессионально выполнял свои обязанности интенданта в части. Характер Шухова был весьма комфортным для окружающих, но с каким-то дерзким чувством юмора и мальчишеским задором, несмотря на свои неполные 40 лет. Командование было им довольно, закрывая глаза на некоторый недостаток Шухова, понимая, что подобным недостатком обладает большинство офицеров не только части, но и Армии страны - любовь к выпивке, причем в самое неподходящее для этого время.
Также в части служил бык по кличке Гиря. Гиря исполнял свою службу при коровнике подсобного хозяйства части как производитель. Быком он был покладистым, однако службу нёс со своим особенным чувством достоинства.
Гиря пасся на специально отведенном участке возле плаца, и все знали, что Гирю можно покормить солёным хлебушком и даже погладить, но обижать его каким-либо позорным пинком никто не рисковал.
Так и жили: Гиря - возле плаца, время от времени угощаемый солёным хлебушком, солдаты - на плацу и в окрестностях, начальство - у себя, а Шухов - в хозяйстве.
Но случилось так, что майору Шухову удалось продать поросенка. Сделка была проведена блестяще! Шухов получил деньги, а также две бутылки прекрасного коньяку, что производился на местном заводе! Отмечали сделку по месту совершения - в конторе коньячного завода.
А тем временем вся часть стояла на ушах: ждали приезда высокого начальства из штаба округа.

Страшная история


Жил-был мужик. Был у мужика участок землицы с избенкой на ней, а на землице той водились куры.
Повадились бездомные собаки воровать кур у мужика.
Одну украли, вторую. Разозлился мужик. Но как отвадить бродячих, когда даже ружья нет.
Подумал мужик, да натолок стекла в муку, да перемешал это толокно с фаршем мясным. Налепил котлеток, да разбросал вокруг.
Бродячие собаки откушали котлет, да по перемерли.
Но в деревне, на окраине которой стоял дом мужика, были и дворово-домашние собаки. Одна из них тоже откушала котлетку, да сдохла с кровавым поносом.
Осерчали хозяева собачки, а вместе с ними и остальные жители деревни, да решили наказать мужика за бессердечие и оппортунизм. Зажгли мужику сарай, где куры ночевали. Ярко загорелась мужикова постройка. Мужик выскочил, пытается гасить пламя, да на помощь зовет. Но никто на помощь не пришел.
Но тут ветер подул, да так сильно, что пламя от сарая еще шибче разыгралось. Да дело в том, что ветер в сторону деревни подул, да перекинулся огонь на ближайший дом, а потом дальше и дальше. Так вся деревня и сгорела. И только дом мужика остался, да без сарая и кур.

Мастер - универсал



Жил, служил и работал сантехник Мухтар при конторе ЖКХ. Вызвал Мухтара к себе начальник и говорит.
- На выходном коллекторе задвижка ссыт вовсю… Вонища, будто чая-то жопа взорвалась.
При слове «взорвалась» Мухтар покрылся испариной, а так вида не подал. Ведь всем на участке было известно, что выходной коллектор давно пользуется дурной славой, в прямых и переносных смыслах.
Начальник, сменив жопу на своем лице гладким фаянсом с улыбкой изрек.
- А нам сверху новую штатную единицу спустили!
Слова «штатная единица» ничего не сказали Мухтару, но по лицу «хозяина» до него доперло, что начальник говорит о чем-то приятном.
Видя некое сомнение в лице Мухтара начальник, поторопился объяснить.
- Понимаешь, Мухтар, должность есть – называется Мастер-универсал. Зарплата в два раза выше твоей, нынешней. А работать так же, как и работал… Понял?
И начальник посмотрел на Мухтара глазами Монолизы.
- Да, два раз болше я иду.
-Тогда вот, Мухтар, договор – подписывай.
Мухтар подписал.
Лицо начальника почему-то опять приобрело вид жопы.
- Слушай, Мухтар. В выходной коллектор может лезть мастер-универсал, согласно договору, который ты подписал. Договор подразумевает допуск. Да там и делать-то нечего.… А если не сможешь, то тогда город вызывать будем. Понял?
И Мухтар отправился к коллектору.
Мухтар ничего не успел предпринять, лишь дважды ударить по задвижке. Волна вони и говна хлынула из-за отколовшегося куска большого диаметра трубы. Мухтара сбило с ног и его отнесло в дальний угол коллектора, где было темно, куда не попадал луч света из люка, где было страшно Мухтару, холодно.

Семечки

Разговор

Как - то женщина, лежа рядом со мной на диване, спросила меня ни к селу, ни к городу.
- Почему мужчины живут меньше, чем женщины? - и, повернувшись ко мне, стала разглядывать мое ухо, ожидая ответа.
Я не успел среагировать, и, закрыв глаза, молчал. Наверное, я ей показался мертвым на какое-то мгновение. Но, неожиданно для себя, я начал говорить, причем, как мне показалось, мои слова выходили из меня сами.
- Ты давно была в поликлинике?- И, не дав ей ответить, продолжил:
- А вот я был недавно. Как всегда много старушек и не очень. Те, что "не очень", тоже не очень на вид. Видел и старичков - двоих или троих, не более - весьма неприглядное зрелище - старички!
Нет, бабушки - оно привычнее для каждого. Наверное, для мужчины природа заложила такое положение, при котором он чувствует себя хорошо тогда, когда он силен или еще силен, и не только физически. Но как только мужчина начинает чувствовать, что силы покидают его, он сразу же начинает умирать. Иногда быстро; иногда долго. Тех, кто долго, не так много - в основном быстро. Наверное, мужчины, в большинстве своем, не хотят выглядеть развалинами, даже на глазах старушек, вот и помирают, когда еще более - менее... Не все, конечно, но большинство.
А старушкам-то чего? Они же противоположный пол, а значит у них все наоборот, как и вся жизнь. Вот и живут себе, и живут. И пусть живут, ведь кому-то пенсию получать надо? Сила мужчины - это его гордость... Без внутренней гордости мужик долго не живет - доказано жизнью в веках. Вот так как - то, голубушка -

У дураков выходных не бывает...



Банки



Случилось мне как-то побывать на севере. Завербовался на «длинный рубль», как говорится. Было это давно, когда еще платили приличные «северные», включая тот оклад, что шел на «родине» и мне, как молодому и не женатому человеку, «длинный рубль» вовсе не был помехой.
Командированные-завербованные жили в двухэтажном бараке, где система была очень коридорной, с двумя кухнями на каждом этаже и с таким же количеством сортиров.
На первом этаже обитали семейные, а на втором проживали мы, свободные от семей – одиночки, одним словом.
Вообще-то жили довольно весело, несмотря на тяжелую работу и плотный график. После работы часто выпивали, собираясь в какой-нибудь из комнат, где позволяли метры, поскольку компании чаще всего состояли из шести-восьми человек.
Среди нас был узбек по имени Хамид. Он давно работал на севере. Рассказывали, что он был женат, потом развелся, оставив много детей, но для того, чтобы платить алименты, обеспечивая детям безбедное существование под Ташкентом, Хамид завербовался на север крановщиком.
Нрава он был гулящего. Любил выпить, особенно на халяву; постоянно стрелял сигареты, хотя в кармане имел полную пачку всегда. На замечания, мол, «свои имеешь, а стреляешь», резонно парировал, - «Свойнущин на кран – как спускайся? А плита грузит, тибудищь?» В общем, экономил на всем. К тому же был охоч до женщин.
Вида он был неказистого. Маленький ростом, кривоногий, с большой головой и узкими плечами, смуглым лицом и тонкими щелками глаз, которые всегда лукаво поблескивали.

Ин

Ин

Сердечность и равноправие. Казалось бы, простые вещи, понятные любому здравомыслящему человеку. Ан нет.
Конечно, ежели брать эти понятия, как говорится, чистоганом, то оно ясно - первое пахнет добром, а второе означает социальный комфорт.
Но дело не в чистой добродетели. Давайте поворотим взгляд в прошлое человечества, чтобы понять истинное отношение к тем, кого называют инвалидами.
В старину к таким людям относились по-разному. Сегодня, кстати, тоже. Раньше инвалидов частенько жалели, правда, не во все времена. Где-то сочувствовали, подкармливали, а иногда и просто не замечали. Кто-то старался им помочь, по мере возможности, а кто-то просто брезговал, не понимая, что тоже может оказаться в таком же положении. Чаще всего помощь заключалась в протянутом куске хлеба или добром слове.
В совсем далекие времена немощных от рождения избавляли от мук в здоровом обществе посредством умерщвления. Люди не хотели тратить свои силы, энергию на тех, кто не мог априори принести какой - либо пользы.
Да, времена были жестокими, а жизнь здоровых людей и без того тяжела, а посему у инвалидов разных мастей практически не было шансов на полноценное или сколь-нибудь комфортное существование.
И сегодня мы видим то же самое, но, в отличие от нынешнего времени, в старину государство на инвалидах не зарабатывало, будь то политические дивиденды, деньги или что-то еще, ибо в былом государству было не до инвалидов.
Как известно, по мере развития человеческого общества отношение к инвалидам менялось.