Как мы встречали новый 1981 год

Как мы встречали новый 1981 год

«От сессии до сессии живут студенты весело!..»
Мы, студенты биофака Казанского университета, за три предыдущих семестра усвоили это твердо. Третий семестр, середина второго курса, подходил к концу. Точнее, он уже завершился, но до начала сессии формально оставался еще целый день — 31 декабря. Последний день уходящего густо насыщенного событиями олимпийского 1980 года — года обезьяны, животного крайне активного и любознательного. Расписание экзаменационной сессии уже красовалось на доске объявлений деканата, одни планировали начать подготовку к экзамену первого января, другие второго, особо «одаренные» еще позже — уж кто на что способен. Но всё это будет еще в следующем году, а пока… Пока близилась долгожданная волнующая встреча нового года.
Своему символу, обезьяне, прошедший год соответствовал для нас на все сто. Большинству второкурсников исполнилось восемнадцать — самый романтичный, самый бесшабашный и безмятежный возраст, хотя наполняла гордостью мысль: теперь мы совершеннолетние! За плечами были уже целых две сессии, два «колхозных» сентября, когда нас привлекали к оказанию «шефской помощи селу», как тогда выражались, в «добровольно-принудительном» порядке. А мы с одногруппником Андреем Ширшовым, в просторечии «Ширш», еще и в горный поход на Фаны сходили в августе.
Но самыми яркими остались в памяти летние двухмесячные полевые практики — по ботанике и зоологии. Именно там мы, тогда еще первокурсники, сдружились, нет, сроднились по-настоящему.

Интересно об эволюции, или кто он - снежный человек?

ИНТЕРЕСНО ОБ ЭВОЛЮЦИИ, ИЛИ КТО ОН – СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК?

Уважаемый Любознательный Читатель! Если тебе интересны вопросы науки, эта статья для тебя! Если ты, споткнувшись о цифры, решишь, что материал слишком сложен, не пугайся: уровня знаний средней школы по биологии будет вполне достаточно. Дочитай до конца – и будешь приятно удивлен и своей любознательности, и умению понять некоторые интересные вещи.
Однажды ко мне пришел мой друг и однокурсник Рудаль Кадыров и поделился своими взглядами на эволюцию, признавшись, что еще в студенчестве при изучении дарвинизма у него возникали те же ощущения, что и при изучении научного коммунизма: что-то здесь не так. И если в отношении «коммунизма» я был с ним согласен, то за старика Дарвина затупился. Рудаль, терпеливо выслушав эмоциональный пересказ основных положений учения Дарвина, спросил: «Ну, хорошо. А теперь представь, что ты пришел в огромную библиотеку. Миллионы томов. Ты спрашиваешь директора: откуда такое богатство? А он тебе отвечает: «Вы знаете, любезный, у нас раньше всего этого добра не было. Была только одна книга – «Война и мир». Но у нас были миллионы машинисток и миллионы лет в запасе. Машинистки перепечатывали и перепечатывали «Войну и мир». Естественно, иногда ошибались. Глупые ошибки мы отбрасывали, но подающие надежду оставляли. Затем машинистки перепечатывали уже ошибочные, но «подавшие надежду» тексты, и опять ошибались. «И так постепенно, за миллионы лет эволюции, в результате постепенного накопления самых незначительных изменений», из одной книги «Война и мир» родились и «Евгений Онегин», и «Братья Карамазовы», и «Идиот». Ты бы в это поверил?

Учёный

Предлагаемый Вашему вниманию рассказ о профессоре Казанского университета Винтере В.Г., открытия которого (мол.биология) опередили своё время на несколько десятилетий, написан в соавторстве с моим бывшим университетским преподавателем, ныне профессором МХТУ им. Д.И. Менделеева Евгением Николаевичем Офицеровым. Рассказ был удостоен второй премии на первом лит.конкурсе "Иду на грозу", организованном в 2021 году редакцией старейшего литературного журнала России "Сибирские огни" (в марте отпраздновали его столетие) и администрацией наукограда Кольцово Новосибирской обл., с целью популяризации науки и людей науки. Опубликован в литературном журнале "Сибирские огни" (№4, 2022 г., стр.179) https://сибирскиеогни.рф/sites/default/files/so-1922-4.pdf


Евгений Офицеров, Петр Муратов


УЧЁНЫЙ

«Уже сегодня мы должны смотреть далеко вперед,
за горизонты современной науки…»
(В.Г. Винтер).

2018 год. На полках аптек США появился «Патисиран» — первый препарат, который не только спасает жизни людей, страдающих амилоидной полинейропатией1, считавшейся ранее неизлечимой, но и открывает новую эру практического использования нового механизма экспрессии генов, которому по официальным данным исполнилось 20 лет. Однако на самом деле этому выдающемуся открытию в 2021 году исполняется 55 лет.

Ноябрь 2019 года. В Казанском университете скромно отметили 80-летие со дня рождения Виктора Георгиевича Винтера – неутомимого новатора, блестящего экспериментатора, талантливого организатора, Учёного с большой буквы.

Три истории о неудачливой люби

ТРИ ИСТОРИИ О НЕУДАЧЛИВОЙ ЛЮБВИ


История первая.
Месть отвергнутого ухажёра

На четвёртом курсе, оказавшись под влиянием любовных событий, стремительно развивавшихся у моих друзей, я задался вполне закономерным вопросом: почему сам-то один до сих пор?! Старший курс – самое время! Помню, идешь вечерком по общаге – и всюду в укромных уголках, в полутьме – на лесенках, по подоконникам, на гладильных столах в коридорах – парочки, парочки... И горячий шепот...
Я решил «проскринировать» на предмет «подходит – не подходит» всех девчонок, что меня окружали на факультете. Дескать, выберу, начну ухаживать, а там, глядишь, и чувства придут. И напряженная мыслительно-аналитическая работа привела к закономерному итогу – подходящая кандидатура была найдена.
Потенциальная дама сердца училась в той же группе, что и я: она – невысокого роста, приятных форм, подчёркнутых изящной талией, обаятельная блондинка, излучающая искренность и радушие. Правильное, округлой формы лицо, обрамлённое немного вьющимися светло-русыми волосами, украшали искрящиеся светлые глаза и очаровательная улыбка.
Однако первые знаки симпатии с моей стороны у «объекта» энтузиазма не вызвали. Ничего, успокаивал я себя, так и должно быть. Ты, дружок, Ален Делон, что ли? Глянь на себя в зеркало. Ну, глянул, и что? Хотя… Не Аполлон, но всё же… Вода камень точит. А посему, извините, барышня-с, продолжим «работать» с Вами дальше. Для начала, Вам необходимо привыкнуть к тому, что я рядом! А там видно будет, сориентируемся по ходу! Смелость города берёт! Вперёд!

Сказ о Сове

Из цикла «Истории нашего леса»

СКАЗ О СОВЕ

Андрей Смирнов

Большое Дуло однажды на охоте нашёл Сову.
Бродя, как обычно, с ружьём по своим любимым местам, которые обожал в любую погоду, время года и суток, он внезапно услышал вороний гвалт. Вороньё было его любимым объектом охоты, и пройти мимо, естественно, он не смог.

О, вороны! Хитрые и умные существа, охота на которых приносила не только охотничье, но и интеллектуальное удовольствие. Насколько они умны, хитры, изворотливы! Охота на них не терпит шаблонного подхода.
Дуло перерыл кучу орнитологической литературы, высмотрел в небе десятки километров вороньих трасс. Он научился отличать их друг от друга, так же как и они его от других людей. Конечно, воронам решительно не нравилось, когда на них охотились. Летят, бывало, себе домой после кормёжки на городской свалке - довольные, ужратые, перекаркиваются друг с другом. Наверное обсуждают, как проведут вечер в гнездах.
И вдруг! Бум-бум-бум! Шмяк-шмяк-шмяк... Роняя перья, несколько из них падают камнем на землю. Остальные, истошно возопив, удирают, неся в клювах ужасные вести о гибели своих сородичей.
Вороны быстро научились его узнавать, облетая за сотни метров. Большое Дуло менял одежду, прятал ружьё в чехлы или, подобно снайперу, обматывал его тряпками. Но это не помогало, его всё равно узнавали.
Вороны стали менять свои небесные маршруты, он, старательно маскируясь, выслеживал их с помощью оптики, устраивая засады. Птицы продолжали нести потери, поэтому начали мстить Дулу.

СКАЗ ПРО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ ДЕВЯНОСТЫХ (или как научный сотрудник в бизнес ходил)

СКАЗ ПРО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ ДЕВЯНОСТЫХ
(или как научный сотрудник в бизнес ходил)

Пролог

Бизнес – это сама жизнь. А в жизни как без песен? Недаром поётся: «И тот, кто с песней по жизни шагает…» Виражи бытия, нестандартные ситуации, разнообразие выбора действий позволяют проявляться подлинной натуре каждого «игрока-певца». Столько колоритных образов прошло передо мной, столько «песенных» сюжетов возникло! Тут, хочешь – не хочешь, запоешь.
Я долго выбирал персонаж, который стал бы наиболее характерным и красочным и, наконец, остановил выбор на своем хорошем друге, земляке – Рудольфе Надирове. Он, пожалуй, идеально подходит под определение типичного предпринимателя девяностых, когда на обломках «развитого социализма» стартовал процесс массовой «селекции» предпринимателей, ведь в бизнес подались миллионы. В те времена многим казалось: нашел! Многое было внове, свободных ниш хватало, лидеры еще не обозначились, а небольшие обороты позволяли легко перескакивать из «темы» в «тему».
Я постарался изложить о Рудике с теплотой и приязнью, дружеской иронией и участием. События и персонажи Сказа абсолютно реальные, все они, безусловно, узна́ют себя, поэтому их имена изменены.
Главный герой Сказа по окончании Казанского университета, как и я, получил распределение во Всесоюзный НИИ Молекулярной биологии НПО «Вектор» в Кольцово. Быстро вырос до должности старшего научного сотрудника, руководил темами, хотя ученой степени не имел. Рудик умён, логичен, рукаст и рационален. Силён физически, вынослив, неприхотлив. По натуре лидер, заносчив, высокомерен. Завышенное самомнение часто приводило к неумению работать в команде. Типичный «волк-одиночка».

Путин, Ковид и Любовь (Андрей Смирнов)

Цикл «Истории нашего леса»

Путин, Ковид и Любовь

Андрей Смирнов

Большое Дуло сломал себе руку, упав с велосипеда. Это случилось в эпоху великой Перезагрузки, как выразился один рептилоид, увы, не с планеты Небиру, в год, когда на планете бушевала новая грозная болезнь, чума XXI века – Ковид. Мир стонал в ужасе перед новой неслыханной напастью, разившей смертоносной косой и старого, и младого.
И только народы, населявшие таинственную заснеженную Северную Евразию, хранили спокойствие. Они массово практиковали здоровый пофигизм, использовали древние лекарства предков из лука, чеснока, хрена, лимона и имбиря, запивая их неимоверным количеством огненной воды, настоянной по другим рецептам тех же предков.
Падение произошло на «полигонской дороге», что за новосибирским Академгородком, которую курсанты местного военного училища разбили вхлам бронетехникой, проводя противоэпидемиологические учения в составе батальонных тактических групп.
Большое Дуло той жаркой весной открывал новый велосипедный сезон. Он вообще периодически что-то открывал и что-то закрывал круглый год. На окраине Академгородка у него имелся гараж, набитый всякой всячиной: ружьями, лыжами, велосипедами, плавсредствами и прочими ништяками для ведения свободной приключенческой жизни, столь понимаемой и ценимой почти всеми мужиками. Воздав, в своё время, должное семейной жизни с двумя женами, детишками, барахлишком, обязанностями, Большое Дуло не стремился снова одеть ярмо на свою натруженную шею.

Итак, отсвечивая голым торсом, он мчался со всей дури по пересеченной местности.

Руина

РУИНА

Андрей Смирнов

В подражание и память Лимонова

Бальзаминов, дряхлеющий русский эмигрант невнятной внешности, гулял по Нью-Йорку теплым летним вечером 2020 года.
Лето в тот год выдалось по всей Америке жарким. Сотни тысяч, если не миллионы, американцев бились на улицах с полицией и друг другом не на жизнь, а на смерть. Восстание BLMов. Гуманоиды всех рас и цветов кожи, позабыв о распрях, объединились в едином порыве разрушить свою некогда любимую и боготворимую Америку до основания.
Кеглеобразные накаченные нигеры и импульсивно жестикулирующие латиносы, внешне флегматичные WASPы и раскосые азиаты, сторонники и противники республиканской и демократической партий, политики и пожиратели пособий, национальные промышленники и финансовые спекулянты, студенты и реднеки в ковбойских шляпах - все словно взбесились в едином порыве разнести старушку Америку в хлам.
За свою пятидесятилетнюю эмигрантскую жизнь Бальзаминов никогда не видел Америку такой. По его мнению, за всеми этими событиями явственно угадывалась большая круглая задница. Было страшно и тревожно за свою жизнь, за свое будущее. Все его годы борьбы и страданий, вписывания в новую реальность могли пойти прахом. «Дурак, - шептал он себе, - надо было остаться в России. Сейчас сидел бы в лесу на речке Волчихе с друзьями, с круглой суммой в кармане, слушал бы местных соловьев, попивая коньячок с теплым ощущением удавшейся жизни».
Бальзаминов часто размышлял, как надо было поступить в том или ином случае, куда направить свою бурную жизнь, и каждый раз парадоксальным образом приходил к совершенно разным выводам.

Пошла б Федора за Егора... (или сучка захочет — кобель не вскочит)

Пошла б Федора за Егора… (или сучка захочет — кобель не вскочит)

«Ты не возражаешь, если мы с тобой сейчас поцелуемся?» — горячим шепотом с придыханием шепнула мне на ухо Рита, ее глаза сверкнули в темноте...

Впервые девушка сама предлагала мне поцеловаться. Предложение весьма польстило, прозвучав недвусмысленно и заманчиво — как-никак в первый раз в жизни!

Дело было в колхозе, точнее, на «добровольно-принудительных», как тогда выражались, сельхозработах в начале третьего курса — это патетически именовалось «шефская помощь селу». Почему «шефская», и почему «помощь» студентам было не совсем понятно, впрочем такими вопросами в то время никто не задавался: партия приказала — комсомол ответил «есть!».
Меня с одногруппником Володей и ещё тремя подружками-студентками нашей группы разместили в доме гостеприимной пожилой четы колхозников. Мы с Володей попросились на веранду, чтоб иметь хоть какую-то независимость от хозяев. Сентябрьские ночи становились всё холодней, но нас выручали морозостойкость и неприхотливость — ах, молодость-молодость... По вечерам на веранде на выданных с колхозного склада пружинных железных койках вместе с нами постоянно сидели, поджав ножки, три наши подружки – такая милая дружеская общинка. Вели задушевные беседы, травили анекдоты, пели под гитару туристские песни, стараясь не тревожить хозяев, рано ложившихся спать. Никто из нас тогда еще не курил, только иногда так, баловались. Мы были молоды, искренны, неиспорчены, наши соседки-одногруппницы пока еще были девственницами, по крайней мере, таковыми себя позиционировали.

Орлёнок-орлёнок, взлети выше солнца!..

Орлёнок-орлёнок, взлети выше солнца!..
(невыдуманная школьная история времен развитого социализма)

Наверное каждый сознательный экс-пионер Страны Советов помнит тот незабываемый звонкий, восторженно-пафосный голосок ведущей радиопрограммы «Пионерская зорька», еженедельно выходившей в эфир по воскресеньям: «Вся советская пионерия с большим воодушевлением поднялась на торжественную патриотическую вахту «Идем дорóгой Ленина, дорóгой Октября»! Во всех пионерских организациях нашей необъятной Родины юные ленинцы в едином порыве...» И тэ-дэ, и тэ-пэ.
Не знаю, какие указания поступали на этот счет из РОНО, но в нашей очень средней школе №90 города Казани регулярно проводились классные часы, на которых среди учеников принудительно распределяли направления работы этой самой «торжественной вахты»: «пионерстрой», «юные тимуровцы», «красные следопыты» и так далее.
Ежегодными обязательными были также смотры строя и песни, а также фестивали народов СССР. Каждому классу поручали одну из братских союзных республик нерушимого Советского Союза (за исключением РСФСР). Нужно было собрать материал про нее, рассказать про какого-нибудь видного исторического деятеля этой республики, прочитать стихотворения национальных поэтов, что-то в тему спеть и сплясать. Фестивали проходили по параллелям классов и были состязательными: школьная комиссия давала баллы за каждое выступление. Помню, как я читал стихотворение какого-то узбекского советского классика про мелиорацию, будучи наряженным в подобие их национального халата, перешитого из маминого домашнего — узор на нем был похож на узбекский.

Гордиев узел (история о любви времен «развитого социализма»)

Гордиев узел (история о любви времен «развитого социализма»)

«Слушай, лучше бы ты на ней женился!» — с горечью выдохнул Александр, бывший соперник Михаила. Ради одной только этой фразы стоило случайно встретиться через семнадцать лет...

Александр смотрел прямо перед собой, уставившись тяжелым взглядом в невидимую точку на столе, курил одну за другой, время от времени наполнял стопку водкой, и, не закусывая, опрокидывал ее внутрь. И говорил, говорил, говорил. Михаил сидел почти не дыша, боясь его спугнуть: не каждый день тебе рассказывают о сценарии судьбы, который, едва не зацепив, чудом обошел стороной. Как говорил Семен Семенович Горбунков в исполнении Юрия Никулина в фильме «Бриллиантовая рука»: «Ребят, на его месте должен был быть я...» Под горькую исповедь Александра в памяти Михаила явственно, почти осязаемо промелькнула вся история отношений с его бывшей возлюбленной, ставшей женой Александра, к тому времени уже тоже бывшей...
________________________

Михаил познакомился с Вегой случайно в студенческой концертной агитбригаде. Он пел под гитару, она танцевала в факультетском ансамбле «Дарьюшка». Ездили ранней весной в подшефную деревню. Студенты-артисты намотались, устали, тонус выступлений поддерживали, пуская по кругу за кулисами сцены местного ДК (дома культуры) бутылочку какого-то дешевого пойла, купленного в местном сельмаге. Выступили неплохо, все были веселы, автобус не раз застревал в жирной апрельской грязи, домой приехали уже в густой темноте. Михаилу захотелось проводить Вегу до институтской общаги, где она жила.

Два Петра (75-летию великой Победы посвящается)

Два Петра
(75-летию великой Победы посвящается)

Опубликован под названием "Волоколамск - Марибор" в лит.журнале "Сибирские огни" № 5 май 2020 г., стр. 138-154 http://сибирскиеогни.рф/content/volokolamsk-maribor и в лит.журнале "Нева" № 6 2020 г. стр. 182-196 "Два Петра" http://www.nevajournal.ru/jurnal-153.html

И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — спасена.
(А. Твардовский)

Пётр – моё имя. Имя твёрдое, звучное; назван я так в честь своих дедов. Они не брали Берлин и не участвовали в параде Победы, сложив свои головы в самые трудные, самые драматичные 1941 и 1942 года... Два Петра, два крепких русских мужика, оба от земли, оба родились в многодетных крестьянских семьях. В их судьбах как в зеркале отразилась противоречивая, трагическая и великая история России первой половины ХХ века. Пётр Михайлович, 1901 года рождения, отец мамы – из деревни Жильково Козельского уезда Калужской губернии (ныне Калужской области). Пётр Васильевич, 1913 года рождения, отец папы – из деревни Куршино Малмыжского уезда Вятской губернии (ныне Кировской области).
Они не знали, да и не могли знать друг друга. Но судьба распорядилась так, что во мне соединилась их кровь и возродилось имя через 20 лет после гибели дедушек на той великой войне.

Месть отвергнутого ухажера

Месть отвергнутого ухажера

Эта история произошла в таком уже далеком студенчестве. На четвёртом курсе, оказавшись под влиянием любовных событий, стремительно развивавшихся у моих друзей и, в особенности, женитьбы единственного одногруппника Андрея (все остальные в группе были девчонки), я задался вполне закономерным вопросом: сам-то почему один до сих пор? Выбор студенток на биофаке более чем, опять же старший курс – самое время! Помню, идешь, бывало, вечерком по общаге – и всюду в укромных уголках в полутьме – на лесенках, по подоконникам, на гладильных столах в коридорах – парочки, парочки... И горячий шепот...
Вот я и решил «проскринировать» на предмет «подходит – не подходит» всех девчонок, что меня окружали. Дескать, выберу, начну ухаживать, а там, глядишь, и чувства придут. Напряженная мыслительно-аналитическая работа вскоре привела к закономерному результату: подходящая кандидатура была найдена.
Потенциальная дама сердца училась в моей группе: невысокого роста, приятных форм, подчёркнутых изящной талией, обаятельная блондинка, излучающая искренность и радушие. Правильное, округлой формы лицо, обрамлённое немного вьющимися светло-русыми волосами, украшали искрящиеся светлые глаза и очаровательная улыбка.
Однако первые знаки симпатии с моей стороны у «объекта» энтузиазма не вызвали. Ничего, успокаивал я себя, так и должно быть. Ты, дружок, Ален Делон что ли? Так глянь на себя в зеркало. Хотя… Не Аполлон, но всё же… Вода камень точит. А по сему, извините, барышня-с, продолжим «работать» с Вами дальше. Для начала, Вам необходимо привыкнуть к тому, что я буду рядом! А там сориентируемся по ходу! Смелость города берёт!

СОП (или как я однажды работал лесником)

СОП
(или как я однажды работал лесником)

Эта история произошла в январе 1984 года. Я, дипломник Казанского университета и заядлый турист, столкнулся с проблемой: не с кем сходить в лыжный поход в свои последние студенческие зимние каникулы. Большинство знакомых туристов либо уже окончили ВУЗы, либо, как и я, стали дипломниками. Безусловно, выполнение дипломного проекта – безоговорочный приоритет, и некоторым было явно не до каникул. Но у меня, к счастью, возможность куда-нибудь вырваться появилась: я шёл с опережением графика выполнения дипломной работы. Однако один за другим «обломились» все варианты походов.
И тут в голову пришла идея, как совместить приятное с полезным – слиться с природой и поработать на общее благо в нашей университетской дружине «Служба охрана природы», сокращенно «СОП».

Казанский университет первым в Советском Союзе открыл на биолого-почвенном факультете специализированную кафедру «Охрана природы». На момент моего поступления (правда, на другую кафедру) она продолжала оставаться единственной и уникальной во всей стране – молодые энтузиасты дела защиты природы, желавшие посвятить этому свою жизнь, ехали поступать отовсюду.
Создателем и первым заведующим кафедры «Охрана природы» был профессор, доктор наук Попов Виктор Алексеевич – настоящий подвижник и пламенный защитник природы. Много пришлось потрудиться, прежде чем возникла кафедра его мечты. И мне приятно осознавать, что первые в стране выпускники со специальностью «охрана природы» вышли из стен моей Альма-матер.

Синдром Сарафанова (или как мне однажды пригодилось уличное казанское «воспитание»)


«Из комнаты выходит Васенька. Он в телогрейке, за его плечами рюкзак.
ВАСЕНЬКА. Большое оживление в семейной жизни… Ну что ж, продолжайте, я желаю вам всего хорошего.
САРАФАНОВ. Сынок-сынок, неподходящий момент для выяснения наших семейных...
ВАСЕНЬКА. Нет, папа! На этот раз ты меня не остановишь.
БУСЫГИН. Послушай, старина, бросай мешок, не надо так спешить.
ВАСЕНЬКА(Сарафанову) Зачем ты ходил к ней ночью? Кто тебя просил?
САРАФАНОВ. Сынок, я хотел тебе добра, я делал это всё для тебя.
ВАСЕНЬКА. Лучше бы ты обо мне не заботился! Прощайте!
САРАФАНОВ. Я прошу прощения, я на колени встану перед тобой, но я запрещаю тебе уходить.
БУСЫГИН (Васеньке). Послушай, старина, а как же наш уговор?
ВАСЕНЬКА. Пусти! Вы все мне осточертели! (Сарафанову) Видеть тебя не могу! (Бусыгину) И тебя тоже!
САРАФАНОВ. Что ты сказал? Так о родном брате?(Указывает на дверь) Убирайся! Сию минуту! Силой тебя оставлять не будем! Убирайся!..»
Александр Вампилов. «Старший сын»

Мы были добрыми соседями много лет еще с общежитских времен. Занимали по комнатке в угловом «аппендиксе» у туалета. Трудились также на одном предприятии: мы с супругой — на производстве, мать-одиночка Валя — в техническом бюро. Наши дочери были ровесницами.
И как же мы обрадовались новому соседству, получив квартиры в одном углу лестничной клетки панельной девятиэтажки, дверь в дверь. Всегда учтиво раскланивались, христосовались на пасху, менялись куличами, поздравляли друг друга с новым годом. Присматривали в их отсутствие за кошкой, а Валя, помнится, печатала мне реферат.

«Эй, вратарь, готовься к бою!»

«Эй, вратарь, готовься к бою!»

Эта история случилась в далёкие 70-е годы, в пору моего насыщенного разноцветного казанского детства.
Четвертый учебный год начался для меня с неприятной неожиданности: лучший друг одноклассник Валерка Денисов перешел в другой класс — из «А» в «В». Дело в том, что классным руководителем 4«В» назначили Зою Ивановну, у которой когда-то училась мать Валерки. Без него своей жизни в «А»-классе я уже не представлял, а потому тоже попросился в новый класс. Бывшие одноклассники, встречаясь со мной в коридорах школы, года два укоряли: «Предатель, предатель...»
Однако в новом классе мне была уготована непростая жизнь. Валерке было попроще, ибо его мать работала учителем в нашей школе. Большинство учеников 4«В» были знакомы между собой с самого раннего детства: их переселили из каких-то бараков с Суконной Слободы. Многие байки о прошлом так и начинались: «Когда мы жили в Старых бараках...» «Мазу» в классе держали двое: Шамиль Хайбуллин, по кличке «Шампунь», и Толя Коровин, по кличке «Куцый». Между собой «авторитеты» класса были не очень, у каждого имелись свои «приближенные». Куцый, вдобавок, был на год старше остальных учеников.
Решающее значение для веса в коллективе имело наличие старших братьев или просто «наставников». Так и говорили: «Он ходит с таким-то». «Такой-то», разумеется, должен был принадлежать к числу «блатных», как они себя называли. Хулиганьё обитало повсюду, их дух, своеобразная субкультура, казалось, были разлиты в воздухе той, прежней Казани. «Нормальный» пацан стремился выглядеть приблатненным, культивировал в себе бойцовские качества — бесстрашие, агрессивность и умение драться.

ТОЧКА НЕВОЗВРАТА (размышления любителя истории, навеянные приближением столетия Октябрьской революции)

ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
(размышления любителя истории, навеянные приближением столетия Октябрьской революции)

Чем ближе знаковая историческая дата, тем больше размышлений на тему «что же это было». Более 70 лет, почти весь ХХ век, прошел под влиянием этого События, причем не только российской, но и мировой истории. Любое системное явление развивается диалектически и никогда только по позитивному либо негативному сценарию — таков общефилософский закон единства и борьбы противоположностей. При желании можно нарисовать таблицу из двух граф и свести в нее все положительные и отрицательные деяния и последствия Октября, причем одно и то же событие может кочевать из одной графы в другую в зависимости от конкретного текущего исторического контекста. Для одних подобная таблица будет иметь один вид, для других — совершенно другой, поскольку и критерии оценки постоянно изменяются. Одни — это те, кто называет революцию «переворотом», другие — кто переворот «революцией». Ясно одно: в пику известной цитате, теперь уже можно уверенно утверждать – ЕСТЬ «у революции начало», ЕСТЬ «у революции конец», точнее, конец эпохи, началом которой и послужила Октябрьская революция. Меня интересует какой исторический момент, точку невозврата, можно считать началом «революции конца»? Попытаюсь порассуждать и предположить.

Итак, исторический залп «Авроры» возвестил угнетённому миру о начале «новой эры» в истории человечества, о возникновении первого в мире государства рабочих и крестьян,

СОЛНЦЕ ВОСХОДИТ НАД РЕЧКОЙ ХУАНХЭ... (к столетию Октябрьской революции)

СОЛНЦЕ ВОСХОДИТ НАД РЕЧКОЙ ХУАНХЭ...
(к столетию Октябрьской революции)

Начало «экваторного» третьего курса, пришедшееся на осень 1981 года, запомнилось появлением на биофаке Казанского университета первых иностранных студентов. Трое из ГДР – Нильс Дебус и две девчонки Аннет и Бетина, двое из КНДР – Чонг Киль Ун и Ли Кым Хэк.
Факультетский комитет комсомола поручил мне проинтервьюировать их для стенгазеты «Бигль». Сперва я направился к немкам, однако их в комнате общежития не оказалось. Зашел к Нильсу. Он, угостив чаем, заверил, что я могу не беспокоиться, и завтра ровно в 12-00 нужный материал будет в комитете комсомола. Мы немножко поболтали о том, о сём, и я, уходя, спросил его:
– Ну, как тебе вообще здесь?
Нильс немного сморщил лоб и, кашлянув, дипломатично ответил:
– Думаю, я ещё привыкну, освоюсь.
Забегая вперед, скажу: он, со временем, не только полностью освоился, но и почти натурализовался, увлекшись самодеятельной авторской песней, спортивным туризмом и побывав, благодаря этому, во многих местах нашей страны. Нильс научился не зацикливаться на внешней окружающей картинке, философски отсекая негатив, нередко выплывающий в различных ситуациях. Научился ставить духовное выше материального, читать между строк, видеть «за кадром» и отрешаться от официальной трескотни. Сумел прочувствовать и оценить глубину души и искренность наших людей. Добавить к этому радость юношеских взаимоотношений, дух студенческого братства, особенно зримо проявляемого в общежитиях. Всегда нравилось, когда Дебус при встрече широко улыбался, приветствовал «ловлей краба» и своим фирменным «Питег, здогово!

Книга как путь в бизнес

Опубликован в небольшом сокращении в августовском номере (№8) литературного журнала «Сибирские огни» http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/kniga-kak-put- Это сокращенный вариант второй части моих «Сказов про бизнес» (рассказы сибирского предпринимателя).


Предисловие

Может быть, кто-то скажет, что в 54 года садиться за мемуары — рановато. Но окиньте взглядом прошедшие три десятилетия — сколько за них сменилось исторических эпох? Четверть века назад бизнес, как социальное явление, был внове, свободных ниш хватало, лидеры еще не обозначились, а небольшие обороты позволяли довольно легко перескакивать из «темы» в «тему». Характерный типаж предпринимателя девяностых сейчас уже в диковинку. Тогда в стране стартовал процесс массовой «селекции» в предпринимательской среде, ведь подались в бизнес миллионы.
Большую часть жизни я был уверен, что «занимаются бизнесом» только в «нехороших» капиталистических странах. Как и все советские люди, я не сомневался: жизнь, распланированная на многие годы вперед – это великое социальное благо, главное достижение социализма. Школа – ВУЗ – НИИ – научная карьера – тема – диссертация – степень… Однако их величествам Истории и Судьбе было угодно столкнуть меня в мутное море рыночной стихии, да еще на изломе эпох, в начале знаменитых «лихих девяностых». Признаюсь, даже начав предпринимать, сам долго не мог честно ответить себе: бизнес это «плохо» или «хорошо»?
На момент прихода в нашу страну эпохи Рынка, я еще полноценно трудился в науке, связывая с ней, родимой, свое будущее. Рынком грезили, его идеализировали, считая панацеей от всех бед в экономике.

А в заплатанном салопе сходит наземь небосвод...

А в заплатанном салопе сходит наземь небосвод...

Школьная история. Размещен в проекте "Народная книга" (раздел "Я вырос на уроках литературы ...) http://nk.ast.ru/lessons/story/2667/

Эта забавная история случилась с моей дочерью Люсей, когда она училась в 10 классе. Проходили советскую классику — поэзию Бориса Пастернака.
Литературу вела дама неопределенного возраста и пресно-серой наружности. В ее облике выделялась одна выразительная деталь — огромные роговые очки, напоминавшие корабельные иллюминаторы, за которые получила кличку «Водолаз». Она обожала русскую классику XIX и начала ХХ века, мысленно представляя себя в образах тургеневской Лизы и Незнакомки Блока одновременно. Но и соцреализм оказал своё влияние: преобладал авторитарный стиль преподавания, жесткое навязывание собственного мнения. Она могла с легкостью взорваться по пустяку, зайтись в истерическом визге, за что класс ее дружно не любил и побаивался.
Но самым опасным было потревожить Водолаза во время «медитации», когда она, медленно проплывая вдоль рядов парт, декламировала наизусть стихи. Манерой чтения Водолаз напоминала Ахмадуллину — как и та растягивала слова и чуточку подвывала. Стихов она знала много, поэтому «медитации» случались частенько. Класс любил их: можно было малость расслабиться, а поскольку Водолаз подолгу находилась к ученикам спиной, состроить кому-то рожицу, послать записочку или попросту положить голову на руки, прикрыв глаза. Главное — не спугнуть музу поэтического просветления Водолаза. И если подобное изредка случалось, ее реакция была молниеносной и истерической. Недаром говорят: «не буди лиха, пока оно тихо».

СКАЗ ПРО РАЗВИТОЙ СОЦИАЛИЗМ (воспоминания о незабываемом периоде истории нашей страны)


СКАЗ ПРО РАЗВИТОЙ СОЦИАЛИЗМ
(воспоминания о незабываемом периоде истории нашей страны)

Опубликован в мартовском номере литературного журнала "Нева" (№3) за 2017 год http://www.nevajournal.ru/Neva201703_20170207.pdf

Светлой памяти дорогого Леонида Ильича посвящаю...

Самое интересное, что дается человеку — это жизнь. Единственная и неповторимая. Не бывает неинтересных жизней, нужно лишь уметь интересно про них рассказать. «Времена не выбирают, в них живут и умирают…» Поэтому описать свою жизнь – значит описать своё время.
Пишу как представитель поколения, чья юность и молодость пришлась на 70-80-е годы минувшего века. Этот «Сказ» – своего рода попурри из ранее написанного мною, связанное общей фабулой повествования о временах «развито́го социализма» – кульминации существования уникальной страны под названием Советский Союз, эпохи грандиозной фантастической исторической абстракции – «строительства коммунизма под руководством КПСС». Неповторимые времена, отпечатавшиеся в моей памяти стойким ощущением целостности и противоречивости одновременно. Чувствую горячее желание не просто изложить факты, но и немного порассуждать.
Реалии той поры я попытался отразить на фоне колоритных декораций своей малой Родины — славных города Казани и Татарстана. Горбачевскую Перестройку встречал уже в Сибири. Я не старался ни очернить, ни приукрасить — вот так всё и было.

* * *

Казань-Казань… Казань семидесятых-восьмидесятых. Разлитая в воздухе патриархальная провинциальность, приправленная лёгким восточным колоритом.

ЛАТВИЙСКАЯ РАПСОДИЯ

Рассказ опубликован в февральском номере (№2) литературного журнала "Сибирские огни" за 2017 год http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/kak-eto-bylo

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Первая часть «рапсодии» прозвучала в 1984 году – времена, не предвещавшие ничего трагического. То был предпоследний год безмятежной эпохи «развитого социализма», когда советская Латвия еще служила одним из маяков для многочисленных республик СССР.
Я тогда учился на биофаке Казанского университета и в начале четвёртого курса приступил к выполнению дипломной работы, сутью которой являлось получение и изучение антивирусных свойств одного химического соединения. Синтезировать его и химически охарактеризовать предстояло на кафедре микробиологии нашего универа, а испытать противовирусное действие – в Риге, в одной из лабораторий Института микробиологии имени Августа Кирхенштейна академии наук Латвийской ССР. Помимо чисто научного интереса, мне очень хотелось побывать почти за границей – в Латвии, в неведомой Риге.
Прибалтика в Советском Союзе пользовалась большим уважением – какой-никакой, а всё-таки Запад. Такой далёкий, неведомый и манящий… Скрывать не стану: прибалты – эстонцы, латыши и литовцы – смотрели на нас высокомерно. Мы подсознательно мирились с этим, был такой момент, и отрицать это бессмысленно. Даже акцент придавал прибалтам некоторый шарм. Но и основания для этого у них, в то время, имелись. Годы большого террора коснулись их по минимуму, коллективизация была не такой свирепой, как у нас, да и с «величественной» сталинианой познакомились они лишь в её конце. Добавить к этому самый высокий уровень жизни в СССР, наличие мощной промышленности.

КАК МЫ СТАЛИ СПОНСОРАМИ

Рассказ опубликован в февральском номере (№2) литературного журнала "Сибирские огни" за 2017 год http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/kak-eto-bylo

Минула уже почти четверть века с того дня, когда мы вдвоем с товарищем Женей Коноваловым нырнули в мутные волны рынка. Оба на тот момент еще числились научными сотрудниками НПО «Вектор», но, скорее, номинальными, у обоих по двое детей. А на дворе расцвет эпохи незабываемых «лихих девяностых» – галопирующая инфляция, обесценивание вкладов, всероссийский «лохотрон» под названием ваучеризация, безверие, локальные войны, разгул преступности и прочие «прелести» времени бессовестного разграбления, «прихватизации» некогда общенародного достояния, поры первоначального накопления капиталов при практически полном самоустранении государства из всех сфер экономики под сладкую болтовню о свободном рынке и демократических ценностях.
Большинство наших коллег по «Вектору» уже слиняли за рубеж или собирались это сделать. А мы с Женей перебивались тогда книжной торговлей: мерзли на Чкаловской ярмарке, развозили книжки по области, открыли несколько небольших розничных точек, учредив товарищество с ограниченной ответственностью (ТОО) «Буян».
Мысли о поиске новых рынков сбыта сидели у нас в головах вечной занозой. Однажды услышал по радио рекламу: «Купеческий караван» отправляется в плавание!..» и контактные телефоны. Приехал, позвонил. Один новосибирский предприниматель Владимир Мегрэ (псевдоним), зафрахтовал круизный теплоход «Патрис Лумумба». Желающие могли сдать ему товар на реализацию – «караван» спускался вниз по Оби с торговой миссией.

Как я нарушал государственную границу, или «наши люди» всюду

Как я нарушал государственную границу, или «наши люди» всюду

Опубликован в февральском номере (№2) литературного журнала "Сибирские огни" за 2017 год http://xn--90aefkbacm4aisie.xn--p1ai/content/kak-eto-bylo

1

Эта забавная история произошла со мной, студентом Казанского университета, на каникулах в августе 1981 года. Захотелось новых впечатлений и я ещё зимой взял в профкоме университета путёвку в Туркмению на двадцать дней: по десять дней на Фирюзу и столицу Ашхабад.
Сначала мы остановились на турбазе в посёлке Фирюза – ухоженном курортном местечке в живописном ущелье Копетдага, которое находилось километрах в пятидесяти от Ашхабада. Название «Фирюза» произошло от туркменского слова «певризе», что в переводе означает «бирюза». Драгоценный камень. Турбаза действительно казалась драгоценным вкраплением в мрачноватых, серых нагромождениях скал, почти лишённых растительности. Копетдаг, как считают геологи, молодое горное образование, порода скал сильно крошилась.
В нашей группе собрались представители разных городов. Нас, казанцев, оказалось шестеро: я, Ринат Ахунзянов, перешедший на 5 курс физфака КГУ, две молодые сотрудницы физфака, подруги Лариса и Лузия да супружеская пара Неля и Салих. Мы сдружились, проводя время в вылазках на природу, в играх в настольный теннис и прочих развлечениях, как обычно бывает на отдыхе. Чуть позже к нашей компании прибился азербайджанец Алик (на самом деле его звали Шахид) – воздыхатель Лузии.
Ринат добирался до Ашхабада самостоятельно, через Баку: захотелось, говорит, посмотреть попутно столицу советского Азербайджана, которая ему очень понравилась. Запомним это обстоятельство.

Сказ про научный центр "Вектор", и как я рыл погреб в канун 70-летия Великого Октября

СКАЗ ПРО НАУЧНЫЙ ЦЕНТР "ВЕКТОР", И КАК Я РЫЛ ПОГРЕБ В КАНУН 70-ЛЕТИЯ ВЕЛИКОГО ОКТЯБРЯ
(невыдуманная история от молодого специалиста, получившего госраспределение в ныне спасающий Россию от коронавирусной напасти научный центр "Вектор" в обрамлении незабываемых «перестроечных» событий)

Опубликован под названием "Погреб" в литературном журнале "Сибирские огни" №8 август 2016 г. в сокращении http://www.sibogni.ru/content/pogreb Здесь приведен полный, немного дополненный авторский вариант.

— Подскажите мне, пожалуйста, где же зимой хранить картошку?! — Я, сверля взглядом, в упор смотрел на сидевших за длинным столом членов административной комиссии нашего поселкового совета.
В ответ — тишина. И не просто тишина — удрученное, гнетущее безмолвие. Даже поднять глаза на меня никто не осмеливался, настолько я был убедителен в незамысловатой житейской правоте поставленного ребром вопроса. Нечем крыть...

Эта любопытная и знаковая история произошла в августе-сентябре 1987 года, в самый канун юбилейных торжеств. Подумать только: Великому Октябрю — 70 лет! Новейшей истории мира, самому прогрессивному строю, новому передовому бесклассовому обществу, лишенному антагонистических противоречий — уже целых семь победных десятилетий! Тем более на дворе после «застойных лет» торжество новой стратегии партии — политики «обновления социализма, Перестройки, Гласности и Ускорения». Вся советская страна, да что там страна — всё прогрессивное человечество готовилось широко отпраздновать знаменательную дату, славную веху мировой истории! Ура, товарищи!

Про "русскую интеллигенцию" и освобожденный Ржев

ПРО «РУССКУЮ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЮ» И ОСВОБОЖДЕННЫЙ РЖЕВ

Зайдя в книжный магазин в г. Твери (Ржев находится в Тверской области) я обратил внимание на книгу офицера Вермахта Хорста Гроссмана “Ржевский кошмар глазами немцев”, Яуза-Пресс, 2010. Да, Ржевская операция не самый лучший пример полководческого искусства маршала Жукова. Однако других книг про войну не было видно, будто бы вся война проходила таким образом. Может книги о победах Красной Армии воспринимаются как пропаганда и не сильно востребованы? Напротив, в канун 65-летия Победы, налицо был коммерческий успех книги Гроссмана. Книга стояла “в развороте”, как одна из самых ходовых, и сразу попалась мне на глаза. Поспрашивал своих товарищей - действительно книга весьма читаемая.
Поражает то, что в России есть широкий круг читателей, которым по душе эта книга, принижающая Красную Армию – отсюда и коммерческий успех. Так и напрашивается фраза “принижающая роль Красной Армии”, но её роль в победе вроде и не оспаривается. Здесь другое: победить-то победили, но по-глупому, через горы трупов. Почему-то именно эта мысль так нравится «русским интеллигентам», ну и, по понятным причинам, муссируется на Западе. Очень хорошо, что недавно Петр Муратов обобщил и проанализировал статистические данные о потерях с обеих сторон, и, в целом, наши военные потери выглядят даже приличнее чем у Вермахта. При сравнении же потерь мирного населения разница ужасающая, сколько нашего народа сгинуло - о причинах ниже.
Интересно, что за 25 лет жизни в Англии и в США я ни разу не натыкался на подобные книги о неудачах Английской или Американской армий, хотя трагических эпизодов было предостаточно.

Про военные потери (рассуждения дилетанта-любителя истории)

Про военные потери
(рассуждения дилетанта-любителя истории)

70-летию великой Победы посвящается

Часто, слишком часто, особенно в последнее время, приходится сталкиваться с разнообразными попытками всяческого принижения нашей великой Победы. «Да не было бы никакой победы, если бы...» И дальше - «вариации на тему»: если бы не суровые зимы, если бы не заградотряды, если бы не ленд-лиз, если бы не Второй фронт... и т. д., и т. п. И как квинтэссенция подобного нигилизма: «да завалили трупами — вот и вся «победа».
Один мой приятель недавно издал книгу (не про войну), где помимо прочего описывает свою поездку в Севастополь. Цитирую: «Вот он — прославленный город-герой. Пешком прошли через Малахов курган. Голая каменистая, желтая от известняка и высохшей редкой травы земля. Мне стыдно было слушать, с какой заученной гордостью экскурсовод рассказывала, как матросы в одних тельняшках в полный рост шли здесь на фашистские пулеметы. Сколько народу здесь полегло. Какой же это героизм, это — отчаяние. Всё-таки герои — это те, кто побеждает и прежде всего умом. Обидно за наших. Почему за каждого немца платили по десять наших жизней? Чего-то я не понимаю в этой нашей героической победе».

Я решил: пора отвечать и ему, и ему подобным «умникам». Ведь в конце приведенного абзаца — что ни фраза, то неправда, оскорбление светлой памяти наших фронтовиков — и павших, и пока еще, слава Богу, здравствующих. Согласен, потери были громадны, согласен, цифра оценки наших потерь, с течением времени, постоянно росла: сперва говорили о тринадцати миллионах погибших, при Брежневе — о двадцати.

Исповедь советского человека. Война и дети, пережившие войну

Муратова (Калиничева) Людмила Петровна

ИСПОВЕДЬ СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА.
ВОЙНА И ДЕТИ, ПЕРЕЖИВШИЕ ВОЙНУ


«У нас и детства не было отдельно,
А были вместе - детство и война...»
(Р. Рождественский)

Воспоминания посвящаю детям войны, погибшим от немецких пуль и бомб, в газовых душегубках и фашистских концлагерях, пережившим полицейские облавы и избиения. Посвящаю детям вильнюсского гарнизона, заточенных гестаповцами вместе с матерями-женами советских офицеров в «русском гетто» Вильнюса — лагере Субочяус. Их отцы, советские офицеры вильнюсского гарнизона, служили в полку моего папы, командира полка.

Мой папа — полковник Калиничев Пётр Михайлович, кадровый офицер Красной Армии, командир полка, всегда возил нас с родным братом Борисом с собой. Наша мама умерла рано, и мое детство прошло в воинских частях, в военных городках, часто на границе.
В 1940 году полк, которым командовал папа, был передислоцирован под Вильнюс — столицу Литовской ССР, куда вскоре из Минска переехала вся наша семья. К тому времени папа женился, у его новой супруги имелся свой сын, мой одногодок. Нас поселили в центре города, на квартире, а не в военном городке. Школа, в которой я училась, находилась на центральной площади, носившей в то время имя Ленина, сейчас в ней консерватория.
В ночь на 22 июня 1941 года в Вильнюсе было очень неспокойно. Папы с нами не было: незадолго до 22 июня он был вызван в Москву. Папа уехал, забрав с собой брата Бориса. С того времени ни об отце, ни о Борисе многие годы я ничего не знала. Ранним утром раздался резкий телефонный звонок.

Невыдуманная история про жизнь, или почему мужики в России живут намного меньше женщин

Невыдуманная история про жизнь, или почему
мужики в России живут намного меньше женщин

Обожаю ездить на поездах. Особое, ни с чем не сравнимое дорожное настроение, легкое смятение, волнительное ожидание чего-то нового, даже если прекрасно знаешь куда и зачем едешь. Философские размышления, навеваемые созерцанием бескрайних российских просторов. Сладостное ощущение покорности судьбе на ближайшие два-три дня — времени в пути, в которые от тебя ничего, абсолютно ничего не зависит. Ты просто едешь... Давишь своей массой полку, неспешно принимаешь пищу, гоняешь чаи, тонко чувствуя неистребимый специфический привкус «железнодорожной» воды, часами безразлично пялишься в окно, в сотый раз изучаешь расписание: когда же, наконец, будет крупная станция — глотнуть свежего воздуха, малость размяться. Кстати, самый крепкий сон у меня именно в поездах: мерный стук колес и убаюкивающее легкое покачивание вагона, видимо, воскрешает в потаенных глубинах подсознания младенческие рефлексы. А когда поезд стоит, частенько просыпаешься и, ворочаясь, никак не можешь заснуть. Но вот легкий толчок — и снова в путь... Всё нормально, едем дальше...
Отдельная тема — попутчики. С такими интересными людьми иногда доводится столкнуться! Бывает, за несколько дней совместного пути настолько сходишься с человеком, что при прощании возникает ощущение расставания с родственником. Хочется новой встречи, нового общения. Но нет, уже наперед знаешь неизменный финал: «Всего доброго! Спасибо за компанию! Счастливого пути!» Больше никогда ты с ним не встретишься. Даже если порой обменяешься контактами — всё потом куда-то теряется-девается. Прощай, человече, на веки вечные!

Первый детский симфонический (повесть о казанской жизни 70-х)


ПЕРВЫЙ ДЕТСКИЙ СИМФОНИЧЕСКИЙ
(повесть о казанской жизни 70-х)


Светлой памяти друга детства
Валеры Денисова посвящаю


Замысел написания воспоминаний родился у меня под чарующие звуки божественной музыки Шопена. С возрастом, перед глазами всё чаще стал возникать образ мальчика с рабочей окраины, облаченного в «униформу» казанского гопника с непременно вывернутыми наружу голенищами резиновых сапог, который, озираясь по сторонам и прижимая к груди футляр с флейтой, идет на... репетицию симфонического оркестра. И мальчик этот, как вы, наверное, уже успели догадаться — я. Какого такого оркестра? И почему «озираясь по сторонам»? Обо всем по порядку. Скажу по секрету: став уже пожилым человеком, этот «мальчик» всё еще пытается своими короткими корявыми пальцами воспроизвести звуки произведений великого польского волшебника. А тот мальчик из далеких 70-х уже мысленно вышел из троллейбуса на остановке «улица Павлюхина» и пересек дорогу. Спустился по улице Шаляпина, по направлению к улице Хади Такташа, и, улыбнувшись несущейся из окон приятной какофонии голосов и звуков различных инструментов, вошел в фойе музыкальной школы №5.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Подавляющее большинство детей приходят в музыку благодаря родителям. Воочию вижу, как папа или мама заводят за ручку в «музыкалку» своё немного испуганное чадо, еще неостывшее после первого звонка в общеобразовательной школе. Наверное, это правильно, ведь первоклассник еще многого не понимает. А за окном так соблазнительно звучат удары по мячу и крики детворы, еще не успевшей отрезветь от опьяняющей летней вольницы.

Сказ про туристов

СКАЗ ПРО ТУРИСТОВ

Памяти друзей Ирины Мисюровой, Сергея Пантюшина
и Александра Брызгалова

Давно хотел написать что-нибудь про нас, туристов. Нет, не про тех, кто пялится в окно автобуса или крутит баранку авто, не тех, кому зычный экскурсовод бойко приказывает: «Посмотрите направо, посмотрите налево!» И даже не про тех, кого сплавляют по рекам или таскают по горам нанятые профессиональные инструктора, хотя счастливый владелец путевки, одевший рюкзак, взявший в руки весло или оседлавший коня, уже вызывает уважение. Нет, не про них. А про самодеятельных туристов, это беспокойное племя горников, водников, «пешеходов», лыжников, спелеологов… Про тех, кому не надо растолковывать смысл словосочетания «категорированный спортивный поход», кто всегда улыбнется человеку, сходившему, например, в горную «пятерку». Это как пароль: «свой» – «чужой». «Свой» примет и оценит, а «чужой» и не поймет в чем дело: «Что-что? Куда сходил? В какую-такую «пятерку»? А зачем?» И сразу же чувствуешь внутреннее расположение к «своему» или, напротив, усталую скуку к «чужому». Действительно, «зачем»? «Зачем ходить» – не объяснишь, да и пытаться объяснить «зачем ходить» – лень или пустая трата времени.
Долго думал, как выстроить фабулу повествования, чтоб читалось с интересом и «своими», и «чужими». Просто рассказать про походы, красоты гор и рек, трудности преодоления маршрутов, туристский фольклор? Банально – подумалось мне, ведь информации на эту тему – море. Хотя, стоит заметить, к теме туризма я уже пару раз примерялся и в книге «Встретимся на «Сковородке», и в «Сказе про кольцовское чудо». Что же можно поведать нового?

Лесная философия

Лесная философия

Этот рассказ родился после спора с одной восторженной дамой –любительницей загородного отдыха на даче, что на реке Бердь. Но как представлю ее «фазенду»: с одной стороны полустоячая заводь залива, с другой – захлопнутые наглухо ворота; с третьей – забор соседа, с которым не хочется общаться. Да и без волкодавов во дворе неуютно: ходит мимо кто ни попадя. Оттуда – музыка, отсюда – строительный шум или звуки авто. Вот и приходится топтаться как в загоне, пусть и с видом на природу. Впрочем, согласен: загород, свежий воздух, смена обстановки – это, безусловно, отдушина.
А теперь про мою отдушину, ведь я сливаюсь с природой в полном смысле слова. И я рад, что оказался в Сибири, поскольку освоено и заселено всё вокруг намного меньше, чем, например, в Татарстане, откуда я родом. Да и ехать далеко не надо: часа полтора-два от порога дома на велосипеде – и я в гостях в волшебном царстве Берендея! Даже не верится, что всего в тридцати километрах огромный полуторамиллионный мегаполис.
Укрыться от непогоды, заночевать можно в небольших лесных заимках-избушках с печками. Стоят они на речках и ручьях – на Волчихе, Коене, Каменке, Ромихе, но найти их, не знаючи, трудно. Пакостить вокруг совесть не позволяет. Мы проредили редколистный кустарник, вырезали сухостой, убрали валежник, посадили елочки, построили мостки.
Многие речки запружены обильно расплодившимися в последнее время бобрами. Перед плотиной зеленая заводь, сточенные под карандаш деревья, норы-сифоны под берегом. На косогорах во множестве тарбаганьи норы, и, если потихоньку подкрасться, видно, как эти забавные толстячки играют и заботливо вылизывают друг друга.

Сказ про Доминикану

СКАЗ ПРО ДОМИНИКАНУ

Пролог

Возможность путешествия в Доминиканскую республику явилась следствием нашей предпринимательской деятельности. В 2007 году ЗАО «МЕТТЭМ-Технологии», производитель фильтров «Барьер», объявило о старте первого в нашей истории «капсоревнования» среди дилеров России. На кону стояли бесплатные путевки (по две на дилера) в доминиканский пятизвездочный отель «Баваро принцесс», что на востоке карибского острова Гаити. В число победителей вошли дилеры семи городов, одними из которых заслуженно стали мы, компания «Экологическая техника». «Награда нашла своих героев».
Путешествия за тридевять земель – прекрасная возможность не только посмотреть, впитать что-то новое, но и глянуть на себя со стороны, провести сравнения, сделать какие-то выводы. Особенно возбуждала близость острова Гаити к нашему историческому и геополитическому конкуренту и оппоненту – Соединенным Штатам, и я догадывался, что больше всего отдыхающих будет именно оттуда. Добро. «Эй, вратарь, готовься к бою!»
К тому же, за бесконечной круговертью дел и забот, мне никак не удавалось вырваться на отдых за границу, хотя загранпаспорт был оформлен еще четырьмя годами раньше и пылился где-то на полке. Я благодарен Коновалову за то, что он, фактически, заставил меня «положить кайло на землю» и по-настоящему отдохнуть. В 2002 году ему удалось побывать во Флориде на семинаре американской компании «Есowater sistems», дилерами которой мы также являемся. Евгений, закатив глаза, выдохнул: «Петя! Ты обязан это увидеть!»

Сказы про бизнес (рассказы сибирского предпринимателя)

Муратов П.Ю.

СКАЗЫ ПРО БИЗНЕС
(рассказы сибирского предпринимателя)


Компаньону Евгению,
супруге Светлане посвящаю

Вступление

Таких «сказов» в нашей стране можно услышать миллионы. Кому-то они могут показаться самыми обыкновенными, ничем не примечательными – нашел-де чем удивить. Не спорю, это не мемуары олигархов, которые могут поведать нечто такое... Зато мои Сказы автобиографичны и правдивы, их герои живут среди нас, все персонажи абсолютно реальные. Кому-то я изменил имя, кому-то – нет, а кого-то не назвал по имени вообще.
Не раз сюжеты будущих Сказов излагались мною устно в различных компаниях, и всегда воспринимались слушателями очень живо. Но слово прозвучит и исчезнет. И, со временем, всё забывается. Как говорил Проспер Меримэ, одну книгу в жизни может написать каждый. Может. Но далеко не каждый это делает. Однажды я попробовал, и первая моя книга «Встретимся на «Сковородке» (воспоминания о Казанском университете), вроде бы, получилась. Как сказал один мой читатель, чувствуется, что написано непрофессионалом, зато точно не на заказ. И, говорит, присутствует самое главное: «схвачен» и воспроизведен колорит места и времени. Но если удалось передать ощущение времени относительно стабильного периода нашей истории – последней пятилетки «развитого социализма», то события более поздних «веселых» времён тем более должны получиться колоритно и объемно.

Встретимся на Сковородке (воспоминания о Казанском университете)

Пётр Муратов

ВСТРЕТИМСЯ НА «СКОВОРОДКЕ»
(воспоминания о Казанском университете)


ВСТУПЛЕНИЕ

ВОСПОМИНАНИЕ ПЕРВОЕ
«Человечный человек» и идейная наковальня университета

ВОСПОМИНАНИЕ ВТОРОЕ
«И всё кругом колхозное, и всё кругом – моё!»

ВОСПОМИНАНИЕ ТРЕТЬЕ
Как я нарушал государственную границу, или «наши люди» всюду

ВОСПОМИНАНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Месть неудачливого ухажёра…………

ВОСПОМИНАНИЕ ПЯТОЕ
Памяти Ирины Мисюровой…………..

ВОСПОМИНАНИЕ ШЕСТОЕ
Как я работал лесником

ВОСПОМИНАНИЕ СЕДЬМОЕ
Как я защищался

ЭПИЛОГ


Моим одногруппникам Андрею Ширшову, Елене
Ильиной, Ирине Скипиной, Валерии Бойко и
Татьяне Клоковой посвящаю


Вступление

Я – довольно типичный представитель поколения, чья юность и молодость пришлась на 70-е и 80-е годы минувшего века. Уроженец Казани, выпускник Казанского университета, ныне живущий в Сибири и ностальгирующий по родному Татарстану. Однажды я почувствовал неодолимую тягу рассказать о своей студенческой молодости. И вот пишу, что к этому подтолкнуло?
Известно: «времена не выбирают, в них живут и умирают…» Поэтому описать своё студенчество – значит описать своё время. Тем более, пять моих студенческих лет выпали на самую последнюю пятилетку «развитого социализма». Менее чем через год после окончания мною университета начнется горбачёвская перестройка, которая похоронит под собой и страну, и строй, затем последуют годы «ельцинских реформ». События тех времён широко растиражированы и общеизвестны.