СКАЗ ПРО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ ДЕВЯНОСТЫХ (или как научный сотрудник в бизнес ходил)

СКАЗ ПРО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ ДЕВЯНОСТЫХ
(или как научный сотрудник в бизнес ходил)

Пролог

Бизнес – это сама жизнь. А в жизни как без песен? Недаром поётся: «И тот, кто с песней по жизни шагает…» Виражи бытия, нестандартные ситуации, разнообразие выбора действий позволяют проявляться подлинной натуре каждого «игрока-певца». Столько колоритных образов прошло передо мной, столько «песенных» сюжетов возникло! Тут, хочешь – не хочешь, запоешь.
Я долго выбирал персонаж, который стал бы наиболее характерным и красочным и, наконец, остановил выбор на своем хорошем друге, земляке – Рудольфе Надирове. Он, пожалуй, идеально подходит под определение типичного предпринимателя девяностых, когда на обломках «развитого социализма» стартовал процесс массовой «селекции» предпринимателей, ведь в бизнес подались миллионы. В те времена многим казалось: нашел! Многое было внове, свободных ниш хватало, лидеры еще не обозначились, а небольшие обороты позволяли легко перескакивать из «темы» в «тему».
Я постарался изложить о Рудике с теплотой и приязнью, дружеской иронией и участием. События и персонажи Сказа абсолютно реальные, все они, безусловно, узна́ют себя, поэтому их имена изменены.
Главный герой Сказа по окончании Казанского университета, как и я, получил распределение во Всесоюзный НИИ Молекулярной биологии НПО «Вектор» в Кольцово. Быстро вырос до должности старшего научного сотрудника, руководил темами, хотя ученой степени не имел. Рудик умён, логичен, рукаст и рационален. Силён физически, вынослив, неприхотлив. По натуре лидер, заносчив, высокомерен. Завышенное самомнение часто приводило к неумению работать в команде. Типичный «волк-одиночка». Деятельный, метущийся, жаждущий легких денег, которые где-то рядом. Вдобавок Рудик долгое время исповедовал такой принцип: работать чужими (заемными, кредитными) деньгами, своими не рисковать. В итоге, всё это приводило к шараханию из одного рода деятельности в другой.
Но обо всем по порядку.

* * *

Экономисты Академгородка, «колыбели» Перестройки, пользовались репутацией главных специалистов по рынку. Они регулярно проводили весьма недешевые, но модные в то время экономические учебы. Каждая уважающая себя организация считала престижным и знаковым послать поучиться своих сотрудников рыночному уму-разуму. Вот и наш институт не отставал от других, правда, лишь приближенные к руководству имели возможность постичь азы рыночной науки. Рудику, благодаря директору, который его знал и уважал, иногда удавалось попадать в «сонм избранных».
Тогда же, в самом конце восьмидесятых, наш герой приобрел первый опыт предпринимательства. Рудик основательно увлекся английским языком, овладев им до глубин. Стал брать платные заказы на переводы в ГПНТБ, быстро и, самое главное, качественно справляясь с непростой работой. Купил печатную машинку, ибо за отпечатывание переведенных текстов полагалась солидная доплата. Словом, зарабатывал очень приличные для тех времен деньги, получая надбавку за срочность переводов.
Через годик у него возникла некоторая сумма, а в голову пришла оригинальная и смелая идея. Рудик купил хороший коротковолновик, позволявший довольно чисто ловить радиостанцию Би-би-си. Он стал записывать на магнитофон речи тогдашнего британского премьера Маргарет Тэтчер. Делалось это с дальним прицелом. Всё записанное Рудик перевел и отпечатал, «разжевав» сложные места. Далее расположил тексты по возрастанию сложности содержания и издал в виде небольшой брошюрки- самоучителя «Учитесь английскому у Маргарет Тэтчер» тиражом 1000 экземпляров. Аудиокассета с записью прилагалась. Советский стандарт языкового образования («читаю и перевожу со словарем») многих уже не устраивал, а специальных пособий по прикладному английскому языку в продаже толком не было.
Однако денег на рекламу отчаянно не хватало, поскольку самоучитель был издан в кредит. Как же оповестить о нем страну? Рудик написал небольшую статью, озаглавив «Дадут ли Маргарет Тэтчер советский орден?» Напомню, «железная леди» слыла ястребом, врагом СССР, одно название должно было сразу же привлечь внимание. Статья была примерно такого содержания. «Великий футболист Пеле получил орден за ликвидацию неграмотности в Бразилии: после выхода в свет его книги «Я – Пеле» миллионы неграмотных бразильцев засели за буквари, посчитав своим святым долгом самостоятельно прочитать книгу кумира. Вот и Маргарет Тэтчер, «лучший друг» россиян, учит нас английскому! Не верите? Купите самоучитель и убедитесь в этом сами! Пеле по праву заслужил бразильский орден, неужели и у нас не найдется скромненького орденочка для самой «железной» леди на свете?..»
Рудик разослал эту статью в центральные издания. Тогда еще не было засилья рекламы на страницах газет, а расценки на нее не лишали дара речи. Да и сама статья не выглядела рекламной – курьез, веселая история, не более того. В раскусывании и изобличении скрытой рекламы тогдашние газетчики тоже не были искушены, всему своё время. Скажете – авантюра? Но она удалась! Статью напечатала одна из центральных газет, «Труд», по-моему. Не «АиФ», конечно, но всё же. Безусловно, статью слегка подредактировали, но смысл не исказили. И самое главное: был указан адрес, по которому можно было приобщиться к английскому самой миссис Тэтчер!
Последовал вал заказов, весь тираж ушел влет! Вдохновленный успехом Рудик брошюрку переиздал. Но, понятное дело, во второй раз подобный фокус уже бы не прошел. Не беда. Надиров придумал новый трюк. Он позвонил на Би-би-си и голосом невинного ребенка поведал: распространяю, мол, свой самоучитель, в основе которого речи госпожи Тэтчер. Не нарушаются ли при этом чьи-нибудь права, а если нарушаются, не могли бы они прислать письменное разрешение на использование этих материалов. Рудаль резонно полагал, что любой ответ «пользуемых» англичан можно будет обратить себе на пользу: официальное разрешение – прекрасная реклама, судебное разбирательство – еще лучше! Можно будет вообще прогреметь на весь Союз! Их ответ был суров: «глотание судебной пыли» ему было гарантировано. Но, к сожалению, грозные на словах дети Туманного Альбиона ничего не предприняли, хотя Рудик еще пару раз их дразнил. Поэтому второй тираж самоучителя застрял надолго.
Всё это время он продолжал трудиться в институте, но, скорее, по инерции. Будучи руководителем темы, Рудик должен был написать годовой отчет, но этому мешал хронический цейтнот, возникший из-за его бурной деятельности на стороне. Да и институтская мотивация, честно говоря, уже не вдохновляла. Помню, его куратор из отдела координации искренне возмущался: «Как это так? Взять и не написать годовой отчет?! Да за это морду бить надо!!!» В его «совковом» сознании подобное явление не укладывалось, еще и червячок зависти грыз, ведь Рудик чувствовал себя совсем неплохо, зарабатывая на жизнь чем-то абсолютно недоступным куратору. Надирову недвусмысленно напомнили о перспективе выделения служебной квартиры. Но позволить себе «хлопнуть дверью» Рудик уже мог: на одной из учеб в Академгородке он удачно познакомился с директором новосибирского оловокомбината. Наш герой ему понравился. «Оловянный генерал» горестно посетовал, мол, у меня в отделе маркетинга (тогда это слово еще только-только учились произносить) сидят одни «безъязыкие пни». И предложил: «Переходи ко мне на «оловяшку»!»

* * *

Рудик сразу же отлично себя зарекомендовал: он был единственным сотрудником отдела, кто мог ночью, с шумами в трубке, провести телефонные переговоры на английском. Ведь современных средств телекоммуникационной связи тогда еще не существовало. Вчерашний ученый очень старался: прорабатывал информации больше, чем остальные сотрудники вместе взятые, занимался растаможкой, даже на товарно-сырьевой бирже брокером довелось поработать. Обращать же внимание на злобное шипение бездарного коллектива отдела Рудик считал для себя за низкое. Эта «кодла» расценивала выдвижение невесть откуда взявшегося любимчика директора вопиюще несправедливым. А «любимчик» еще и фирмочку при комбинате организовал – перепродавал оргтехнику, барыши делил с руководством.
Парень решил: вот она, «госпожа Удача»! Купил «Жигули» седьмой модели, иномарок тогда еще почти не ввозили. По бартеру на олово отхватил новую «Таврию» – этакую облагороженную разновидность «Запорожца»: модель только-только пошла в серию и считалась крутой. Сейчас это может показаться невероятным, но Рудику удалось обменять чудо украинского автопрома на однокомнатную квартиру. Был такой период, правда, совсем короткий, когда некоторые, от «большого» ума, меняли якобы бесплатно доставшуюся от государства недвижимость на небесплатную движимость! А проблема жилья стояла перед Рудиком во весь рост: потеряв возможность получения служебной квартиры, он продолжал жить на подселении.
Помнится, говорю как-то Рудику:
– Представляю, как человек, совершивший подобный обмен, сейчас локти себе кусает!
Рудик, глубоко вздохнув, дал честный ответ, после чего рухнул в моих глазах, как удачливый меняла:
– А я что, лучше? Мне за «семерочку» двухкомнатную предлагали, я отказался, настолько ее, родимую, любил! Продал бы хату, сейчас купил бы «Мерседес»!
Вскоре он перебрался в трехкомнатную квартиру. Немного рисуясь перед нами, Рудик однажды изрек: «Что-то жить скучно стало: чуть поднатужусь, куплю вертолет и что?» К слову, полупрезрительное отношение к деньгам он сохранил на всю жизнь. Уверяет даже, что считает себя неудачником из-за того, что всю жизнь пришлось деньгам служить.
К тому времени, у Рудика зашли в тупик отношения с женой. Будучи интересным молодым мужчиной, при деньгах, на колесах, он обнаружил в себе всепоглощающую страсть к молодым женщинам. Эта страсть не утихла до сих пор, даже усилилась («седина в бороду...»).
Но... пришло время приватизации. Грамотно проведя акционирование и реорганизацию, руководитель «оловяшки» получил контрольный пакет акций своего предприятия. «Старая гвардия» комбината пыталась этому сопротивляться, Рудик поддержал их сторону, несмотря на свой стаж «без году неделя». В итоге, он вылетел с «оловяшки».

* * *

Тут-то Рудику и пригодились ценные контакты, приобретенные на бирже. Если помните, рухнувшие в начале девяностых годов хозяйственные связи между предприятиями привели к тому, что несчастные производители, коих месяц от месяца становилось все меньше, не знали, куда сунуться со своей продукцией, ежедневно дешевеющей из-за гиперинфляции. Поэтому, как грибы после дождя, стали плодиться товарно-сырьевые биржи, процветал бартер, а оказывать «посреднические услуги» было очень престижно. Сейчас это профессия, брокер на бирже, уже почти забыта, но тогда была очень популярна.
Рудик, взяв в компаньоны Сеню-самбиста, вновь отправился в «автономное плавание». Дуэт корешей торговал всем, что попадалось под руку, и дела поначалу пошли. Помню, как они меняли отечественные цветные телевизоры на оловянный припой, не имея в наличии ни того, ни другого. Имелись лишь договоренности, и то, по-моему, устные. А за «базар», как известно, полагалось «отвечать». И вот, обрушились штрафные санкции: телевизор в день! Это в те-то времена, когда обычный труженик работал на цветной телевизор полгода! Вечерами кореша устраивали поминки по очередному «безвременно ушедшему» телевизору… Зато когда бартер, наконец-то, состоялся, и они получили свои телевизоры, ими пришлось забить под потолок всё что можно. Но, самое главное, за одну сделку (за месяц!) удалось заработать на две двухкомнатные квартиры! Во были времена!
Но где-то с 1994 года предприятия России, которым посчастливилось выжить, начали массово обзаводиться собственными коммерческими отделами, и рынок посреднических услуг стал стремительно сужаться. «Певца свободного рынка» Гайдара на посту премьер-министра сменил Черномырдин, и до памятного дефолта 1998 года многострадальная держава обрела некоторую стабильность: инфляция резко снизилась, курс доллара более-менее стабилизировался.
Рудик, правильно оценив ситуацию, простился с Сеней и пристроился к новому компаньону Вове, представлявшему интересы одной литовской мебельной фабрики. Вова, также в недавнем прошлом молодой специалист «Вектора», играл в их тандеме первую скрипку, поскольку «тема» была его. Подчиненное положение Рудику не нравилось, ибо по деловым качествам он был посильней. Компаньоны сняли торговые площади в городе и начали торговлю. Сразу наехали рэкетиры, предложили «крышу», явно переоценив свои «услуги». «За базаром» выяснилось, что они от одного авторитета – бывшего научного сотрудника нашего института. Подумать только!
Как рассказывали бывшие однокурсники будущего авторитета, тот еще со студенческой поры был несколько приблатненным, плотно занимался запрещенным в те годы каратэ и враждовал с грузинской томской диаспорой. Особенно не любил одного наглого студента якобы голубых княжеских кровей, регулярно «воспитывая» того с помощью грубой физической силы. «Князек», который подтверждал высокий титул исключительно деньгами, при помощи своей «свиты» отвечал ему тем же. Наш каратист опять вылавливал «батоно князька», тот вновь собирал «свиту» – и так почти всё студенчество. В нашем институте «любитель грузин» работал старшим научным сотрудником и имел кандидатскую степень. Я помню его несколько свирепый, нехарактерный для человека науки взгляд. Рассказывали, что он как-то раз даже «навтыкал» заместителю директора «Вектора» по общим вопросам в его кабинете. Видимо, за дело: тот зам был откровенным хамом.
Склонный к криминалу «сэнээс» вел с Рудиком одну научную тему, но с началом развала в институте, как и многие, уволился, уехав из Кольцова. Следы его затерялись. Ходили слухи, что он стал вести клуб восточных единоборств в Ленинском районе Новосибирска. И вот, столь неожиданным образом «нашелся». Рудик с ним связался, тот, широко улыбаясь, прикатил, свёл дружбу и снизил размер «дани» почти до нуля. Словом, «базар был перетёрт» удачно.
Надиров резонно посчитал это крупной личной заслугой, что пошатнуло руководящее положение Вовы. Начались ссоры, изнурительные выяснения отношений. Вдобавок Литва всё дальше отдалялась от России, время доставки товара и затраты на растаможку, а вслед за ними и цены на мебель, росли. Отечественные производители, качество продукции которых стало не хуже, предлагали более низкие цены. И их контора стала «заваливаться набок»...

* * *

Следующим направлением деятельности Рудаля стала оптовая торговля медицинскими препаратами. Аптечная тема была очень перспективной, рынок почти необъятен. Правда, для работы требовалась лицензия, которую необходимо было переоформлять раз в три года, напрягали также постоянно меняющиеся правила игры. Коллективы старых аптек, в большинстве своём – усталые женщины среднего и старшего возраста, выброшенные в мутное море рыночной стихии. Плюс бурно расплодившиеся частные аптечные точки, которые тоже требовалось охватить. Новых, агрессивно рекламируемых препаратов развелось видимо-невидимо. И народ с энтузиазмом ринулся лечиться!
Но даже при таких благоприятных условиях Рудик не торопился оформлять лицензию. Чтоб ее получить, требовалось иметь помещение под склад площадью не менее 70 квадратов, пару холодильников и вытяжку. Не желая тратиться, наш герой прибился к Славе по прозвищу Хлеб, у которого лицензия имелась. Новый напарник Рудика – тоже бывший сотрудник «Вектора», здоровый, красивый и самоуверенный мачо, активный ловелас. Неплохой организатор, про таких говорят «залезет без мыла в задницу», расчетлив, жаден, по натуре Пройда с большой буквы и позёр.
Рудик завязал хорошие контакты с Алтайским витаминным заводом, часть продукции реализовывал сам, но большую разменивал у Хлеба и других оптовиков: чем шире предлагаемый ассортимент, тем интересней аптечной рознице с тобой сотрудничать. Сам сортировал, сам фасовал, сам развозил товар, предпочитая работать с клиентами по области, где народ попроще.
Однако выручаемого черного нала Рудику хватало лишь на «поддержание штанов». А вот с безналом, поступавшим на расчетный счет Хлеба, дело обстояло намного сложнее. Любой перевод упоминал лицензию, которой у Рудика как раз и не было. У Хлеба денежки водились всегда (содержал четыре аптечные точки), но он патологически не умел с ними расставаться. Рудик даже сравнивал его с Раджой из «Золотой антилопы»: опасно, говорит, просто давать ему деньги в руки – прилипают, не отодрать. От долга Хлеб не отказывался, но всегда предлагал вернуть его не деньгами, а теми же медикаментами. Которые опять же еще нужно пристроить, получить за них перевод на расчетный счет Хлеба, и вновь услышать песенку про «борзых щенков». Словом, получался замкнутый круг. В итоге, оборотных средств Рудику не хватало, товар на реализацию давали с неохотой и дороже, а это существенно снижало прибыль. И не поругаться – надо же дальше работать, и не «наехать» – не отказывается же от долга.
Я не раз увещевал Рудика, мол, что тебе самому мешает выправить лицензию, а еще лучше открыть хотя бы одну аптечную точку, чем ты хуже Хлеба? Но в ответ начинались долгие рассуждения: для открытия аптеки, дескать, надо лицензировать помещение, нанять провизора, продавцов, купить торговое оборудование, кассу. Отладить поставки и учет намного большего, по сравнению с оптовым, розничного ассортимента. Лекарства нужно где-то хранить, а не просто работать «с колес». В общем, требовалось создать сложную работающую систему, которую к тому же намного труднее укрыть от посторонних глаз. Ведь оптовика, особенно мелкого, попробуй, вылови!
Тут «на сцену» выходит очередной колоритный персонаж – Егор Бурлаков, по прозвищу Бур, муж сестры Рудика Розы. У зятька имелся опыт торговли обувью и трикотажем на рынке в московских Лужниках от фирмы брата. Бур, казахский подданный, решил перебраться с семьей в Россию, предложив Рудику обмозговать новую тему: представительство белорусской трикотажной фабрики «Купалинка», а уж «явки, пароли, связи» ему известны. Кроме того преуспевающий брат-москвич пообещал по-родственному дать Егору хороший кредит на развитие. Шел 1999 год.
Однако имелись несколько существенных «но». Во-первых, отсутствие у Бура собственного первоначального капитала, во-вторых, российского гражданства. В-третьих, жить его семье с дочкой-дошкольницей было негде: двухкомнатную квартиру в Караганде Егор с Розой продали всего за 400 долларов – такая тогда была невеселая ситуация в Казахстане. Но выручали удивительный оптимизм и доброжелательность Бура, а также любовь к музыке. Он сражал нас мастерским исполнением на гитаре «Шутки» Баха, «Грозы» Вивальди или «Каприза» Паганини.
Рудик зарегистрировал Бурлаковых в своей квартире, для проживания они сняли пустовавшее жилье наших общих знакомых, уехавших в Штаты. Взвесив все «за» и «против», родственнички решили стартовать в новом для Рудика направлении. Но, подумал он, полностью уходить из аптечного бизнеса не стоит, пока перспективы новой трикотажной темы неясны. Хотя Надиров ничего не терял: ситуация теперь под его полным контролем, ведь Буру с семьей надо было выживать, а потому слушаться.
И двинул Бур, освятив себя крестным знамением, в братскую Беларусь за товаром. Правда, своенравная Роза решила от них не зависеть и устроилась бухгалтером в пельменный цех. Муженек с братцем негодовали, особенно Рудик, который был убежден: сестрица обязана работать только с ними. Я, помнится, успокаивал его: что ж поделаешь, родная кровь – такая же упрямая, как и ты!
Боже, как все мы ждали тот судьбоносный контейнер с трикотажем! На Егора было больно смотреть, каждое утро начиналось с его нервного звонка в транспортную компанию: где вагон?! Наконец-то, спасительный контейнер пришел! Зятьки сняли склад, квадратов тридцать, и Бур ушел туда «жить». Казалось, что, с упоением перекладывая каждое изделие, он, после всех стрессов, проходил на складе курс психологической реабилитации.
Тут Рудик, хозяйски пощелкивая пальцами, показал себя как бай, во всей красе. Бур мирился с этим, хотя Надиров, как коммерсант, объективно был сильней. Наш герой аж лицом посветлел: наконец-то у него такой послушный компаньон! Егор всегда был холен и опрятен. Он даже на склад приходил прекрасно одетым, с кожаной папкой под мышкой – солидный и красивый. Однажды Рудик заявился туда ближе к обеду, как всегда отдуваясь после быстрой ходьбы, в легонькой рубашке с короткими рукавами и в штиблетах. Когда он взбегал по лесенке, его вдруг окликнула уборщица, подошла и, осторожно оглянувшись, заботливо предупредила шепотом: «А шеф-то ваш уже пришел!»
Товар они, в основном, сдавали на реализацию мелким оптом. Мало-помалу пошла прибыль. И когда возникла еще одна интересная тема, стало возможным отвлечься и на нее.
В Горном Алтае, в райцентре Турочак жил-был Леня Сидорив, бывший однокурсник Рудика по Казанскому университету. По распределению он отбыл в солнечный Магадан. Заработав приличные деньги, Леня решил вернуться, как там выражаются, «на материк». Купил квартиру в Бийске, женился, сотворил дочь, но вскоре развелся. Разменял жильё, перевез мать с Украины. Перебрался в Турочак и, продав свою долю бийской квартиры, построил хороший двухэтажный дом. Перевел дух, огляделся, оценил положение...
Спору нет, природа кругом красивая: алтайские горы, прекрасная тайга, стремительная Бия, на берегу которой горделиво высится его дом, неподалеку живописное Телецкое озеро. Однако заняться нечем, местное население весьма специфично, цивилизация неблизко...
Но вот, в 2000 году выдался богатейший урожай кедрового ореха. Сидорив подбросил идею всемогущему Рудику: отчего бы на этом не заработать? Надиров мгновенно собрал приличную сумму, даже меня уговорил одолжить на дело. Разместил, где мог, рекламные объявления о сдаче ореха оптом и командировал в Турочак Бура и еще одного мужичка. Сам же остался на связи. Сидорив оперативно запустил информацию о приеме ореха – и вот, с ближних и дальних улусов алтайцы, кто на коне, кто на своих двоих, потянулись с товаром к его дому, предвкушая волнующее свидание с «огненной водой» на вырученные за орех деньги. Нашим героям оставалось только взвешивать товар и складировать его для просушки в сенях дома Сидорива. Ну и баловаться водочкой, париться в баньке, сигая нагишом в Бию, да развлекаться с аборигеночками.
Вскоре в Новосибирск пошел первый КамАЗ с орехом нового урожая. Оптовики мигом расхватали товар прямо с колес, рентабельность рейса составила 400%! Срочно пошел второй КамАЗ – навар уменьшился уже наполовину. А третья ходка дала совсем небольшую прибыль: рынок, знаете ли. Рудик трезво оценил ситуацию и вынес жесткий вердикт: «Мужики, всё, «пути́на» окончена». Однако Сидорив, не вняв советам, через неделю после отъезда удалой команды «купцов» пригнал в Новосибирск четвертый КамАЗ. Сдал уже себе в убыток... Впрочем на водку и обратную дорогу неудачливому «алтайцу» мужики все же скинулись.
Результат проведенной операции был, в целом, блестящим. Бур прибарахлился, купил жене норковую шубу, а Рудик расширил жилплощадь. Меня это крайне удивило: так бездарно растратить драгоценный капитал, столь легко упавший с небес, точнее, с кедров! Но Надиров напомнил свой принцип: «Зарабатывать – на кредитных, заработанные – прожигать!»

* * *

Но как там трикотаж? Жалобы Рудика с Буром на «проклятых конкурентов», у которых, язви их в печень, почему-то всегда изыскивались возможности для увеличения оборотов, я пропускал мимо ушей – помнил, как растеклись «кедровые» денежки.
Вскоре случилась катастрофа. Компаньон брата Бурлакова, которого Егор и сам неплохо знал, предложил большую партию игл для швейного производства по очень низкой цене. Более того, «Купалинка» согласилась взять иглы в зачет оплаты очередной партии товара, причем по хорошей цене. Возникал приличный навар на пустом месте. Сделка состоялась, иглы поехали из Москвы прямиком в Беларусь. Но когда Бур прибыл за товаром, его «обрадовали», дескать, вся партия игл бракованная, можем вернуть ее назад. Как и следовало ожидать, московский поставщик послал Бура подальше вместе с иглами, вдобавок выяснилось, что бессовестный «кидала» и брату Егора стал злейшим врагом – они полностью разорвали отношения.
Ау-у, «ореховый» гешефт! Был бы запас прочности в виде достаточного объема оборотного капитала, положение выглядело бы не столь критичным. То был сокрушительный удар, на развитии направления ставился крест. Подавленный Бур попросил Рудика отдать его долю деньгами, исходя из стоимости остававшегося нереализованным, на тот момент, товара.
– Ты понимаешь, что кончишься как равноправный компаньон? –разочарованно вопросил Рудик, вспомнив, сколько поначалу у Егора было амбиций.
– Да, понимаю... – грустно выдохнул Бур.
Отдадим должное Рудику: сумев реализовать остатки товара, он не только вернул Буру его долю, но и закрыл все долги. Егорушка скис, и тут Роза доказала, что была дальновидна, не связавшись с ними. Всё время хандры Бура она кормила семью. На службе ее ценили, дали приличный оклад, да и пельмени с варениками (немного разрешалось брать домой бесплатно) позволяли чуточку экономить. Благодарное руководство даже помогло Розе с ипотекой. Впрочем Бур быстро взял себя в руки. А вскоре они получили российское гражданство.
«Кто виноват?» и «Что делать?». Извечные русские вопросы. И если на первый вопрос ответ был очевиден, то второй для Рудика с Буром был намного сложней. Хорошо хоть не «загнулся» потихоньку хромавший лекарственный бизнес. Правда, к тому времени, а шел уже 2001 год, на аптечном рынке произошли кардинальные изменения.
Во-первых, определились игроки-лидеры, имевшие огромные обороты и самый полный ассортимент медикаментов по низким ценам. Плюс их мощная рекламная раскрутка, удобные сайты, оперативная бесплатная доставка товара в аптеки. В Новосибирске – это, прежде всего, «Катрен». Во-вторых, увидело свет постановление, запрещающее розничную торговлю вне специализированных помещений площадью менее 70 квадратных метров, то есть аптек. Это приговорило к смерти разветвленную сеть мелких аптечных точек, резко сузив поле деятельности для оптовиков. В-третьих, муниципальным аптекам вообще не оставили выбора, административно закрепив их за определенными поставщиками. В-четвертых, ужесточились правила выдачи лицензий. Честно говоря, всего этого и следовало ожидать: аптечный рынок – вещь особая, избыток оптовиков на нем – «не есть гуд», это вам не трикотаж или орех.
В таких условиях смешно было сохранять существовавшую схему сотрудничества с Хлебом, метко именуемую в народе «на подсосе». Пришлось сделать то, что уже давно полагалось: выправить собственную лицензию. Не стану перегружать деталями, Рудик ее всё же сделал. Ура!Казалось, на три года (срок действия лицензии) о многом можно было забыть. Помещение под аптечный склад Надирову по знакомству выделил тогдашний директор торгового центра Кольцова Сан Саныч – душа компании и азартный игрок, он вместе с нами ходил к Рудику в гости пить водочку и играть в бильярд, шахматы и преферанс.
Рудик решил открыть аптеку в ТЦ Саныча, предложив тому войти в долю. Директор с большим энтузиазмом отнесся к этому, и окрыленные надеждой свежеиспеченные компаньоны тут же взялись за перепланировку помещений. Саныч даже своим кабинетом пожертвовал, поскольку он находился рядом с предполагаемым входом в аптеку. Они получили добро от пожарников, СЭС и других служб, но не срослось с главным: разрешением со стороны администрации поселка. Не хватило, как сейчас выражаются, «административного ресурса»: начиналась компания по реорганизации всей системы торговли в Кольцово, и Саныч стал стремительно терять свой некогда весомый и непререкаемый авторитет «главного по торговле» в нашем поселке. В результате, плодами трудов Рудика и Саныча воспользовался другой, более удачливый и ушлый «аптечник».
Вскоре Саныч вообще лишился должности директора ТЦ, а Рудик складского помещения, лицензированного с таким трудом. Он перевез своё хозяйство в подвальную комнатенку, но это помещение ни за что бы не лицензировали под склад. Более того, комиссия могла нагрянуть с проверкой без предупреждения, ее последствия сомнений не вызывали.
Но жизнь текла своим чередом, комиссии не беспокоили, благо, Кольцово на отшибе. Вскоре в директора завода медбиопрепаратов прошел по конкурсу еще один бывший сотрудник «Вектора» Саша Косых, хороший товарищ Рудика. Кое-какую продукцию этого завода наш герой брал по низким ценам, даже Хлеб завидовал. Однако из-за «Катрена» и других китов рынка, полноценное сотрудничество Рудику удавалось только с аптеками по области. Заодно удалось пристроить Бура менеджером в коммерческий отдел этого предприятия. Жизнь у него сразу же наполнилась новым содержанием, чему мы все, естественно, были очень рады.
Однако чем ближе подходил срок действия лицензии, тем острее вставал вопрос: что же дальше?
Изыскивая любую возможность заработать, Надиров даже оптовыми закупками мяса в Казахстане успел позаниматься. В «теории» обещала возникнуть двойная прибыль, на «практике» же не заработал ничего. Еще и ноги еле унес, причем в буквальном смысле. Провел он там более месяца, поведав по возвращении о своих приключениях.
Больше всего Рудика поразило чисто восточное коварство, с которым ранее в жизни сталкиваться не доводилось, хотя он сам считает себя отчасти восточным человеком. Ему и в голову не приходило, что один обман может накручиваться на другой, как проценты на проценты: «Вот представьте, вы пришли на наш рынок, видите, что вас обвешивают, но закрываете на это глаза, позволяя слегка себя обмануть. После этого вы уверены, что, по крайней мере, обсчитывать уже не станут – совести не хватит. Но там, оказалось, хватит! Тебя сначала обвесят, потом обсчитают, потом, уже обвесив и обсчитав, отдадут не всю сдачу. А ту, что получишь, окажется фальшивыми бумажками…»
Один мой знакомый, помнится, заметил.
– Рудик, знаешь, в чем была твоя ошибка? Ты был, как всегда, один, без команды. Ты бегал, суетился, торговался. Ты не производил впечатления, а на Востоке признают только силу и внешнюю солидность. В следующий раз возьми с собой компаньона, можно глухонемого, но обязательно большого и толстого.
– Это еще зачем?
– А ты говори всем, что это твой босс. И продолжай бегать, торговаться. Казахи тоже будут суетиться, но при этом непременно одним глазом все время будут косить на твоего «босса»: а как он реагирует? Потом станут обсуждать между собой: «Крутой! Слова не сказал, глазом не моргнул! Серьезные ребята, надо с ними работать честно…»
Мы посмеялись, однако в этих словах мелькнула здравая мысль…
И тут на «свет рампы» выходит новый персонаж – Влад, точнее, Владислав Борисович, колоритный человек широкой души, мастер спорта по борьбе. Влад утверждал, что одно время даже тренировался с Карелиным, которого якобы хорошо знал. Забегая вперед, скажу, он много кого якобы хорошо знал, только вот это самое «якобы» не обойти, не объехать.
По натуре Влад – Авантюрист с большой буквы. Занимался то лесом, то щебнем, то пилорамой, то автостоянками. Поначалу всегда успешно, но потом, посчитав, что «дело в шляпе», уходил то в запой, то в очередной роман, то в охоту или рыбалку, благо здоровье и жажда жизни позволяли. Даже в КПЗ пару месяцев сидел. Исповедовал удивительный принцип: можно «кинуть» – «кидай». Потому и конфликты с кредиторами постоянно происходили, как-то раз ему даже дом подожгли. Познакомились они с Рудиком случайно: последняя жена Влада и одна из подруг Рудика были двоюродными сестрами.
И потянулись друг к другу родственные души авантюристов. Влад подбил Рудика на строительство автостоянки. Надиров подготовил для этого финансовую основу: вывел часть активов из ставшего бесперспективным аптечного бизнеса, продал гараж – всё же жизнь немного подкорректировала его принципы. Стоит отметить, автостояночный бизнес очень криминализован: просто так стоянку не откроешь. Чем ниже затратность и выше доходность, тем больше шансов, что тебе открутят голову, только сунься. Но Влад уверял, что у него всё «схвачено», тылы прикрыты. На бумаге расчеты выглядели прекрасно, хотя я сразу поделился с Рудиком своим нехорошим предчувствием, дескать, ставишь не на того игрока. Если к «полтиннику» не нажито ничего, кроме понтов и богатой биографии, уже ничего и не наживётся, всё остальное – трёп. Но Рудик, не прислушавшись ко мне, зажегся новой для него идеей.
Они огородили территорию, разровняли щебень, поставили будку, наняли штат охранников, провели освещение. Постепенно набралась постоянная клиентура, каждый день чистоганом выходила приличная сумма. Бойцовские качества Влада тоже пригодились, ибо охранники регулярно напивались, срывали графики дежурств, что-то портили. За это полагалось увольнение или, в случае прощения, легкий «грим на лицо». Правда, если охранника всё-таки выгоняли, «грим» он тоже получал, причем немного «потяжелее» – на прощание и в назидание другим.
Словом, дело пошло. Смущало одно: никак не могли оформиться документы на землю под стоянкой. Однако Влад уверял, что это временно, у него, мол, и в администрации района, где работала стоянка, все схвачено. Но минул месяц, другой, третий… Рудик и сам стал чуять: что-то не то...
И вот, в один «прекрасный» день на территории стоянки появились двое незнакомых Владу человека, которые, культурно поздоровавшись, представили ему пакет документов на землю под этой стоянкой, попросив освободить площадь. О буре эмоций упоминать нет смысла, ибо всё это никакого отношения к делу не имело, что с грустью осознавал и сам Влад. Апелляция к «крыше» пользы не принесла: «наехавшие» на стоянку братки сами были ею. Благо, вняв внутреннему голосу разума, Рудик, к тому моменту, успел вывести основную часть своего вклада в эту авантюру. Остатки он добирал года два, даже забрал в счет погашения долга охотничье ружье Влада, но где-то на тридцатку пришлось махнуть рукой.
Тут новая напасть. Директором завода медбиопрепаратов, где работал Бур, вплотную занялся ОБЭП, даже новостной сюжет о махинациях на том заводе выходил по местному телевидению. Результат плачевен: Бур вылетел со своего теплого места, поскольку тоже кое в чем «поучаствовал».
Конечно, можно было еще немного подергаться в дышащем на ладан аптечном бизнесе. Но работая без лицензии, в «чёрную», приходилось бы постоянно рисковать. Либо опять под кого-то «ложиться». Продержаться на плаву помогла Алла Гарифуллина – коллега по бизнесу и однокурсница Рудика. У нее была своя фармлицензия, поэтому он немного поработал от ее фирмы. Алла же впоследствии приняла на реализацию от Рудика остатки товара, когда лекарственная тема, в конце концов, приказала долго жить.

* * *

«На колу – мочало, начинай сначала». Вновь Бур с Рудиком стали раскидывать мозгом: «что делать?». Правда, теперь и у Бура имелся некоторый капиталец. Нужна была новая тема. Уже не помню с чьей подачи, она возникла! Маршрутное такси, в просторечии – «маршрутка».
Зятьки купили «Газель» в равных долях, оформили транспортную лицензию, получили маршрут, неплохой, денежный. Кураторы маршрутов предпочитали иметь дело с шоферами-собственниками автомобилей. Предполагалось, заработав денег, нанять водилу, купить вторую машину. В перспективе сидеть за баранкой ни Рудик, ни Бур не собирались. Затем третью, и… как сказал поэт, «я планов наших люблю громадьё».
Но (опять треклятое «но»). Началось с того, что они взяли машину, собранную в конце года. «Газель» слишком долго протягивалась, и, хотя была на гарантии обслуживании, нередко выбывала из строя. А ведь ее сперва требовалось окупить, и только потом считать прибыль. Грызлись из-за графика вождения: каждый хотел отдыхать в выходные. Прежде чем кого-то нанять, требовалось закрепиться на маршруте, проконтролировать расход бензина, изучить все «подводные камни».
Новые приключения долго себя ожидать не заставили. Однажды их маршрутку послали в Томск. Маршрутники это любят: деньги те же, а нервотрепки, по сравнению с мотаньем по городу, несравнимо меньше. Пылишь себе по трассе, не думая, все ли пассажиры рассчитались.
Поехал Рудик. Стояла зима, стукнуло под тридцать, но в салоне тепло, урчит мотор, сонно мурлычет радио, бежит навстречу трасса. И вдруг машину задергало, движок заглох, не желая заводиться – карбюратор. Салон махом остыл, через десять минут пассажиры стали напоминать больших воробушков на канализационном люке в морозный денёк. Хмурый Рудик закоченевшими руками снял карбюратор, разобрал его, продул, поправил иглу, поставил назад, и, закрыв глаза, пробормотал «ля илляхем илля Аллах»... Повернул ключ зажигания… и, о небо, машина завелась!
А ведь вечером еще с людьми назад! Весь обратный путь Рудик возносил хвалу Всевышнему и материл Бура, поскольку днем раньше просил его посмотреть карбюратор. Но ничего, обошлось, доехал. Я же сделал для себя вывод: зимой на маршрутках на межгород не ездить!
Шло время, копились впечатления: то Бур, вспомнив спортивную молодость, выбрасывал кого-то из маршрутки, то какие-то обкурившиеся придурки с ружьем приперлись на стоянку якобы за данью, то очередная разборка с шофером-«тянулой». Когда мало пассажиров (утром – из города, вечером – в город), некоторые маршрутники, желая побольше срубить, специально затягивают движение. Тогда следующему маршрутнику, идущему по графику, приходится вообще ехать пустым, поскольку его пассажиры уже собраны «тянулой». Правда, такие водилы на маршрутах долго не задерживаются: коллеги быстро с ними разбираются.
Да, работа маршрутника – каторжный труд. Бур за два месяца скинул десятка полтора кило, это вам не в офисе сидеть. Денег на жизнь хватало, но на развитие бизнеса – нет. К тому же Рудик, заделавшись заправским маршрутником, как ни крути, понизил свой статус в наших глазах. Не оспаривая правоты тезиса классика «мамы всякие важны», я как-то за кружкой пива задал ему вопрос.
– Рудик, как получилось, что ты задержался за рулем маршрутки?
Он задумался и глубоко вздохнул.
– Да, ты прав. Я глубоко сожалею, что влез во все это.
Дальше – хуже. Бур стал лихачить, подрезать машины, не пускать другой транспорт к остановкам, словом, делать то, за что так не любят водителей маршруток все, кто за рулем. Рудик часто с ним из-за этого ругался, но тому – как об стенку горох: ты-де будешь учить меня ездить!
И вот однажды, морозным зимним вечером, зазвонил мой мобильный. Бур дрожащим голосом попросил оттащить его «Газель» в Кольцово. Выяснилось, что за городом, на подъеме, он неосмотрительно пошел на обгон и, уводя машину от лобового столкновения, чуть не улетел под откос! Спас маленький придорожный столбик, но удар был такой силы, что, пробив бампер и радиатор, повел раму. Бур благодарил, в отличие от Рудика, Господа нашего Иисуса Христа, что с пассажирами ничего не случилось, лишь одна женщина разбила колено. Он, умоляя никуда о ДТП не сообщать, раздал перепуганным пассажирам все заработанные за день деньги. Оттащили мы его домой, естественно, бесплатно.
Рудик был вне себя от гнева, в очередной раз поклявшись больше с Буром дел не иметь. Много денег ушло на ремонт, плюс убытки от простоя. Теперь уже Надиров потребовал от Бура вернуть свою долю стоимости машины, заметно уменьшившейся после ДТП (ее на скорости постоянно вело вбок). Вскоре, став единоличным хозяином «Газели», Бур нанял водилу: каждый день одному работать невозможно.
В целом, ситуация не выглядела критической: машина твоя, стисни зубы и паши дальше, лишь сделай правильные выводы из случившегося. Но Бур стал филонить: то полдня проваляется дома, то в выходные не выйдет на работу. При этом постоянно жаловался на нанятого водилу: сцепление рвет, трогается со второй скорости, тормозит движком. Стало ясно: долго так не продлится. И действительно, в один прекрасный день Егор бодрым голосом пригласил меня отметить продажу «Газели». Он рассчитался с Рудиком и был счастлив!

Эпилог

Прошли годы. Бур и Роза тоже развелись. Несмотря на зарок Рудика больше с Буром дел не иметь, сотрудничество они сохранили. Бывшие зятьки по-настоящему сроднились, хотя формально перестали приходиться друг другу родственниками. Занимались бытовой химией, ставили деревянные срубы.
Бур вернулся за руль маршрутки, поселился у одной женщины, которую зовет сейчас женою. А Рудик, подобно Петру I, увлекся плотницким делом. Правда, плотничал, как и Петр Великий, не более полугода, учился. Затем, руководя полулегальной, по сути, фирмой, построил не один десяток деревянных домов. К своему новому ремеслу он тоже подходил творчески: освоил компьютерное моделирование будущих построек, вызывая искреннее изумление своих коллег, а также изобрел и запатентовал уникальный станок для оцилиндровки бревен. Сейчас фактически живет с продажи этих станков.
Обычно бревно крепят к деревообрабатывающему станку, поэтому станок должен быть тяжелым, чтобы его удержать. Рудику пришла в голову нестандартная мысль: а что, если не бревно крепить к станку, а наоборот – станок прикрепить к бревну? В результате, его станок вмещается в багажник легковушки, ведь обычно для перевозки аналогичного станка требуется, как минимум, «Газель», а то и КамАЗ с краном.
Рудик обеспечил жильем сына и считает, что больше никому ничего не должен. А потому вплотную приступил к осуществлению своей давней мечты: построить дом в Турочаке, чтоб, поселившись в нем на старости лет, провести остатки дней в душевном спокойствии под мерный шум красавицы Бии. Как и булгаковский Мастер, «он не заслужил рая, он заслужил покой»...
Но научное прошлое Рудика дало о себе знать. Весь длительный период «хождения в бизнес», который он, как и я, считает вынужденным явлением, Рудик не «выключал» головы, обдумывая на досуге вопросы теории эволюции. Он сперва изложил постулаты, а затем набросал тезисы новой теории «абсолютно шумового гена». Я не исключаю, что это произведет, извините за каламбур, революцию в теории эволюции, и его имя еще прогремит. Но это, как говорится, совсем другая история...
Понравились ли вам, друзья, герои Сказа? Лично мне импонируют их предприимчивость и находчивость, настойчивость и жизненный оптимизм. Их деятельность создает своеобразный неповторимый колорит уникальной эпохи в истории нашей страны. Не всегда достаточно иметь хорошую голову и оригинальные идеи. Важны еще элемент удачи, консенсус с властью и, на мой взгляд, главное – системный подход к любому делу. Именно этого моему герою и не доставало. Человеческая жизнь сродни рукописи, а время – редактор. Как будет отредактирован «текст»? Время покажет. Но, как известно, «рукописи не горят». 04.05.2021

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.