Petshop girl (Андрей Смирнов)

Petshop girl

Андрей Смирнов

Бальзаминов, предпенсионер неопределенного возраста, медленно ковылял по любимому Северо-Западному жилмассиву. Он ещё не был стар, но уже и не молод, рано отращенная бородка «а-ля Чехов» на фоне молодого лба без следов морщин скрывала его реальный возраст. Привычка гулять по жилмассиву появилась в результате бессмысленного сидения дома из-за полученной им нейротравмы головы.
«Святой Кондратий» тюкнул его в головушку, намереваясь прибрать на небеса, но Боженька по непонятной причине отменил «призыв». Поэтому Бальзаминов провалялся полтора месяца в больнице, переехав вскоре из больничной палаты к себе домой, к старенькой маме и такому же старому коту, долечиваться.
Устав от полугодового тупого домашнего сидения, он прогуливался по своему району, посещая все его знаменательные места, если таковые можно было найти в обычном доперестроечном жилмассиве на окраине города. Маршрут был проложен давно. Зимой Бальзаминов с умным видом покупателя заходил куда-нибудь в магазин или торговый центр погреться, а летом наоборот освежиться прохладой от кондиционеров. Входил в его маршрут и неприметный торговый центр, коих в последние годы развелось, как собак нерезанных, с кучей сдающихся в аренду пустующих мест.
В укромном закутке ТЦ среди других разместился скромный павильончик – магазин товаров для домашних животных с нехитрым ассортиментом: корма, игрушки, наполнители для туалета, лекарства. Бальзаминов иногда заглядывал туда с видом придирчивого покупателя. Цены там были «конские», он никогда ничего там не покупал. Словом, контрольная, реперная точка в его прогулках.
Так было и в этот раз. Бальзаминов зашёл погреться, взять халявную газетку в супермаркете, обычно используемую им в быту в качестве оберточного материала. Центр зоопавильона был пуст, но в углу, за стеллажами с продукцией, он краем глаза заметил что-то рыжее. То была роскошная копна длинных женских волос – их обладательница сидела за кассовым аппаратом. Он видел её здесь впервые.
«Лисичка...» – сразу назвал ее про себя Бальзаминов: он любил давать имена всем впечатлившим его людям и явлениям. И вдруг его неосознанно потянуло к ней, ведь все его прежние жены тоже были рыжими. Подошёл поближе, внешность Лисички воодушевила его. Среднего роста, не писанная красавица, но печать ума ясно светилась на ее лице.
Бальзаминов любил умных женщин. С ними можно было покуртуазничать, пообщаться с тонкими намёками на межличностные темы, взаимоотношения полов, обсудить вопросы философии, литературы, истории. Конечно, возможность познакомиться с такими женщинами поближе открывалась не всегда. Ну, чтобы продолжить более тесное общение в своей или её квартире, может быть даже «поднырнуть» под уютный теплый бочок… Но если нет, так хоть культурно «потрындеть».
Он что-то у нее спросил. Форма и содержание ответа понравились ему. Выяснилось, что у неё имеется ветеринарное образование, а поскольку он сам когда-то занимался продажей кормов для сельскохозяйственных животных, нашлось и о чем поговорить. Словом, получилась насыщенная содержательная беседа двух людей, которые, как говорится, «в теме». Разговор, перемежаемый многочисленными отступлениями в другие области, похоже, понравился и ей, ведь не каждый день приходят такие многосторонне образованные и приятные собеседники-покупатели. Пришлось купить какую-то дорогую мелочь для своего кота, ведь неудобно уходить с пустыми руками, так долго отрывая человека от своих дел. Он попрощался и пошел дальше, снедаемый жадным внутренним «червячком» за лишний расход денег. Да еще чтоб зайти потратиться к ней в следующий раз, ведь она ему так понравилось.
Бальзаминов нашел тему для нового визита в свою очередную прогулку. Его старый кот что-то капризничал, не ел свою любимую еду, громко орал хриплым голосом, несмотря на то, что до прихода весны ещё было далеко. С этим вопросом он и подступил к Лисичке. Как выяснилось, это был трудный вопрос, обсуждение и поиск ответа на который заняли немалое время. Периодически к разговору на животрепещущую тему подключались зашедшие в магазинчик люди, с примерами своих домашних любимцев. Перебрав все аспекты актуальной темы, Бальзаминов с Лисичкой замолкли от усталости, ведь они так долго говорили.
Тут до него дошло, что зашедшие в зоопавильон люди вообще-то были покупателями, которые, увлекшись серьезным интересным разговором, забывали, зачем явились. В результате, уходили с пустыми руками, но удовлетворенными беседой. Бальзаминову стало стыдно за то, что оставил объект обожания без выручки, а потому снова купил мелочевку для кота, ещё более дорогую. Подросший «червячок», протестуя против лишних финансовых трат, вновь завозился внутри него.
Так повторялось из раза в раз, он привязался к своей Лисичке. Заходил пообщаться на разные темы, полюбоваться ею, пышной копной пушистых волос. Она творчески относилась к цвету своих волос, периодически подкрашивая-перекрашивая их в разные оттенки рыжего, но к его вящей радости никогда не меняла цвет на другой радикально яркий, как её сменщица. В итоге, покупал коту очередной дорогой ништяк, и, вздохнув, уходил, окончательно уморив своего жадного «червячка».
Хотелось подойти поближе, прижаться к её уютному телу, обнять, запустить своё лицо в длинные мягкие волосы, прошептать на ушко ласковые слова. Но постоянно что-то мешало – то робость, то покупатели, заходившие в самый неподходящий момент.
И вот однажды, придя к ней в очередной раз, Бальзаминов заметил как темно во всем зоомагазине: несколько светильников перегорели один за одним. И хотя стало уютно, почти интимно, ситуацию надо было исправить. Лисичка объяснила, что это не в первый раз, что для замены светильников они обычно ищут кого-то на стороне, и что это целое приключение, к тому же очень недешевое. В последний раз за замену светильников слупили и вовсе неприлично много. Бальзаминов, в прошлом неплохой электрик, причем с дипломом, знал толк не только в замене светильников, но и других электротехнических вещах. А потому тоже справедливо возмутился размером снятых с продавцов бабок, одновременно отдав про себя должное деловой хватке своего неизвестного коллеги.
Возникла мысль предложить услуги по божеским расценкам, а коммерческая жилка у него была. Естественно, для своей обожаемой Лисички, он бы сделал и бесплатно, ну, не совсем, только за ма-а-а-ленький поцелуй в её алые губки и за возможность обнять за талию, крепко прижавшись к волнующим холмикам её тела. Но тут, пардон, большой бизнес, в который она вовлечена, а потому не стоит упускать возможность поправить финансовое положение, подкормить «червячка», изрядно погрызшего его из-за частых визитов в зоомагазин.
Начальство магазина, недолго думая, согласилось на предложение Бальзаминова, оставив в кассе необходимую сумму денег на ремонт. Пришлось по телефонному звонку своей любимой Лисички забросить все дела и срочно лететь в зоомагазин заниматься светильниками. В павильончике было по-прежнему темно, но деньги действительно лежали в кассе. Свет от большой витрины напротив входа и один пока еще работающий светильник освещали только прямоугольник прохода посередине, за его границами царил таинственный полумрак, несмотря на яркий день за стенами магазина.
И вот, оставшись вдвоем в пустом темном магазине, они стали рассматривать снизу перегоревшие светильники. Близость опьяняла и дурманила, Бальзаминов вдруг неожиданно прижался к ней и, обхватив руками талию, прикоснулся губами к её лбу. Она вздрогнула от неожиданности, но не стала ни отталкивать, ни вырываться из его рук.
– Милая Лисичка, давай не будем менять светильники, – тихо в шутку сказал он ей на ушко, держа в своих объятиях. – Здесь так уютно, интимно, а нас совсем не видно...
Она звонко рассмеялась, положив свой изящный аккуратный пальчик на его губы.
– Но ты будешь меня содержать, если не будет продаж.
– Без проблем, – согласился он, – Вывезу всё и продам оптом, деньги – тебе. Ты прикроешь, скажешь, что в темноте ничего не видела.
Оба засмеялись. Он водил руками то по её длинным волосам, зарываясь в них с головой, то по талии, и вдруг почувствовал, как её тело задрожало.
– Милая, – прошептал он ей в ушко, – Похоже, я в тебя влюбился.
– Похоже или по-настоящему? – уточнила Лисичка.
– Надо послушать сердце, – и еще плотнее прижался к ней.
Бальзаминов ощутил, как волнительно стучит её сердечко, и этот стук через её упругие грудки передается прямо ему в сердце. И оно, сердце, гулко колотилось в унисон с её ритмом. Что-то забурлило в его груди, в голову резко шибануло, и он с безумной страстью накинулся, впившись в её губки. Руки их, не переставая лихорадочно двигаться, передавали друг другу, словно электрические разряды, страстные импульсы чувств. Воздуха в лёгких не хватало, им приходилось отрываться на миг от поцелуев, чтобы выдохнуть, и судорожно набрав полную грудь воздуха, снова наброситься друг на друга.
Как вдруг, словно над ухом, чётко прозвучало:
– Эй, здесь есть кто-нибудь? Я ничего не вижу. Мне нужен корм Чаппи для стареющих сук, страдающих мочекаменной болезнью.
Голос принадлежал невысокому невзрачному мужчине, черты лица которого с трудом можно было различить в полумраке магазина. И от этой внезапности, от пикантной бесцеремонной двусмысленности вроде бы приличного слова «сук» они вдруг взорвались приступом бешеного хохота, испугав нежданного посетителя.
Ничего не понимая, выпучив глаза от неожиданности, он смотрел, как они, продолжая хохотать, вынырнули откуда-то из темноты, из-за груд мешков с кормами и наполнителями для туалетов.
– Погуляйте, пожалуйста, полчасика, – простонала, давясь смехом, рыжеволосая продавщица, – Мы сбегаем за лестницей, отремонтируем свет и поищем для Вас корм. Здесь ничего не видно, ни сук, ни кобелей!
Тут Бальзаминов, сложившись вдвое, и вовсе зашелся от нового приступа хохота – хватаясь за сердце, он то громко всхрапывал, то давился кашлем. Испуг и крайнее недоумение отразилось на лице покупателя болезненными гримасами, какими-то непонятными конвульсиями. Хохочущие даже не успели испугаться – а ну как инсульт беднягу хватит с перепугу. И вдруг щеки и кончики его губ задрожали, сперва неуверенно, потом все сильнее и сильнее, пока из глубины груди не вырвались невнятные булькающие звуки: он тоже засмеялся!
Посетители супермаркета, с опаской озираясь, обходили тот темный угол, откуда сквозь громовые раскаты группового смеха неслись непонятные неистовые вскрики: «Сссу-у-уки! Кобели-и-и!». Однако в душе они искренне завидовали смеющимся от всей души людям.


10.05.2024 21.05.2024

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.