произведение о философе ч.9

О задачах разума

В этот дождливый воскресный вечер в самой большой комнате дома, где в настоящий момент проживал всеми забытый Бенедикт, собрался очередной консилиум его многочисленных родственников и престарелых сиделок. Так же присутствовали здесь давно отвергнутые им жены с огромным количеством непонятно от кого рожденных детей, присутствовали какие-то, как они уверяли, закадычные друзья философа и его, якобы приёмные, дети.... На повестке дня стоял очень важный вопрос — когда же, наконец, вышеупомянутый гражданин скоропостижно скончается и наступит долгожданный момент «по честному», именно «по честному», разделить его многомиллионное богатство.
Надо вам сказать, что такие консилиумы в последнее время проводились всё чаще, хотя толку от них получалось всё меньше — считай треть заседавших уже не дождалась завершения процесса и отошла, так сказать, в мир иной, а немощный Бенедикт, как тот монах... «людьми и смертию забыт» всё «стирает пыль с могильных плит», а умирать не хочет! Уж что только не предпринимали сердобольные родственники, чтобы облегчить его незавидную участь.... И кормили неделями всякой вегетарианской гадостью, и поили самым дешёвым вином в бумажной таре, и прислугу нанимали с вирусной заразой — вся та прислуга, как говорится, давно протянула ноги, а он живой! Даже вакцинация не помогла — сколько не прививали, хоть бы хны! Лечили, кстати, его и от деменции и от болезни Паркинсона, которую внезапно нашли недавно нанятые врачи — тоже не помогло! Наоборот, начал проявлять чудеса невероятной для его лет прыти, то есть — хватать проходящих мимо девок за неприличные места...

произведение о философе ч.7

О грядущем.

Бенедикт внезапно проснулся и, с трудом превозмогая судороги отмирающих конечностей, посмотрел на часы. Во сне ему сегодня опять ничего интересного не показали, а вот электронный календарь на столе показывал тёплое летнее утро 2117 года.
…Долго лежал, мучительно соображая, каким образом мог столь долго проспать и не окочуриться. Наконец, догадался, что сам вчера поставил календарь на сто лет вперёд, чтобы, как это водится у древних мудрецов, посмотреть на себя как бы на давно уже покинувшего этот мир… То есть посмотреть на своих современников как бы издалека, как бы с высоты сотен прожитых лет. А, заодно, и прочувствовать себя потомком людей, живущих на Земле в данный момент. Ведь интересно получается - через сто лет уже нельзя сказать с полной уверенностью, происходили, например, какие-то известные ныне события или вообще не происходили…. И так ли это было, как говорят одни или так, как утверждают другие…. Историки, конечно, будут спорить и писать научные трактаты, но истины всё равно никто никогда не узнает –таков, видимо, закон природы!… Ни один человек в мире не может знать, что на самом деле происходило сто лет назад, пусть об этом и написаны миллионы книг! Ни в одной из них ты не найдёшь двух одинаковых мнений! Потому что истина у каждого своя…. Да и кому она нужна эта истина, тем более, чужая....
Вошла бабка Нюра, потомственный парикмахер.
- Ну что, лыцарь, живой ещё? – прокричала с порога так, будто обращалась к глухому. – А то сдохнешь ненароком, кому тогда будем делать постриг!
Бенедикт ахнул и с головой ушёл под одеяло – в прошлый «постриг» ему искромсали все уши….

произведение о философе часть 5, часть 6

часть 5

СНЫ

Две вещи в мире изумляют нас от века
То – Божий помысел
Да глупость человека…
(почти Кант)

Давно замечено, что философами не становятся, а рождаются! – заявил Бенедикт, обращаясь к сидящим у постели женщинам-приживалкам. - Потому что даже во сне такой человек обязан заниматься своей непосредственной обязанностью, то есть, продолжать рассуждать!
Конечно, Бенедикт, слукавил. Ещё древнегреческий философ Сократ говорил, что каждый рассуждающий человек уже автоматически является философом, даже независимо от присутствия или отсутствия (напрочь) каких-либо мозгов в его голове! Значит, по Сократу, все мы философы. Только некоторые считают себя таковыми, а другие почему-то нет.
Это я к чему? Вот спит, например, простой человек и видит сон, и не может понять, что этот сон означает. Если он, конечно, не чародей какой-нибудь ветхозаветный, который толкование любых снов тебе за немалые, конечно, деньги, прямо сейчас и выдаст. Или политический деятель, который знает буквально всё, и что было, и что будет, и как это надо сделать!
Приходит, например, бабка Анка однажды к Бенедикту и прямо с порога заявляет:
- Вот ты такой сякой великий философ, вот скажи, что означает сей сон? Вот вижу я, будто бы как из пруда нашего вылезли семь тощих коров, а, смотрю, за ними вылезли семь тучных коров, а, смотрю, эти семь тощих коров, сожрали этих семь тучных коров! Вот, что всё это могло бы означать? А? А потом смотрю, а в руках у меня семь тощих стебельков….

произведение о философе


Автор однозначно помешан на изучении трудов мудрецов древнейших,
но своё произведение посвящает мудрецам новейшим!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
(встреча)

Бенедикт де Заноза (имя вымышленное) сидел и спал в своём старом полуразрушенном вольтеровском кресле.
Но это был не сон, это было то невероятное и малоизученное пограничное состояние между сном и бодрствованием, когда мысли копошатся, словно мухи, привлеченные сладкой закуской, когда не поймешь, спишь ты или бредишь, а философ, естественно, размышлял. Все эти «вещи в себе», модусы субстанции, объемы предиката объектов так увлекают иногда, что тут уж, пожалуй, не будешь спать ни днём, ни даже ночью.
Вошла Анна, приходящая прачка и одновременно няня. Тщательно вытирая заскорузлые ноги и руки о парчовую скатерть низкого продолговатого стола, тут же стоявшего и предназначенного для приёма скудной философской пищи, она даже не взглянула на философа.
- Кто там?! – резко простонал старик и незамедлительно проглотил полстакана самодельного виски, служащего незаменимым и довольно-таки быстродействующим лекарством изнемогающего от болезней мудреца.
Гробовая тишина была ему ответом…
Трагедия такой повседневной проблемы заключалась в том, что вышеупомянутая Анна являлась ни кем иным, как четвёртой женой падкого до всякого рода женщин философа. Ведь давно известно, кажется, со времён Сократа, (который бегал от своей безмозглой Ксантиппы на базар спорить с торгашами, соглашаясь даже быть «битому»), что нельзя научиться законам формальной логики, не имея в наличии таких оригинальных жён.…
Вот Бенедикт их и имел…
Да будет всем известно, что наш философ стал называться Бенедиктом, лишь прожив уже лучшую часть своей беспокойной и не всегда, разумеется, праведной жизни и было в которой много разных мрачных и ослепительно светлых периодов.

Часть четвёртая
(переправа)

«Переправа, переправа
Берег левый, берег правый
А средь них – вода…»
(малоизвестный поэт)

Однажды весной нашему философу пришлось переправляться через бурную и довольно таки широкую в тех местах речку Волгу. Лёд только что сошёл, правда некоторые, перепрыгивая по редким льдинкам, как- то ещё ухитрялись доскочить до другого берега, но далеко, конечно, не все! Да почти никто уже и не доскакивал – одну две льдинки проскочат, а там, глядишь, и на дно… Любящие развлечения жители близлежащих поселений специально приходят в такие времена полюбоваться незабываемым зрелищем и целыми днями сидят на берегу, тщательно записывая число потерь. Потом все эти потери передаются на телевидение, чтобы показать о них зрителям, потом передаются в архив для статистики и потом статистика существует сама по себе, а зрители и утопающие, не нарушая статистики, сами по себе.
А малолитражные пароходики ещё не плавают – боятся повредиться о льдинки. Плавают только самодельные лодки со старыми, тоже, видимо, самодельными моторами, которые постоянно глохнут в неподходящих местах. Конечно и эти лодки редко добираются до противоположного берега, потому что кроме огромных льдин, их подстерегают ещё и страшные водовороты, которые, как говорят, могут смело затянуть под воду любого человека и даже лошадь.