Кое-что о Билли, часть четвертая... или апологетика пустоты

Игорь Альмечитов





Кое-что о Билли, часть четвертая...
или апологетика пустоты





…сколько седеющих уже блондинов и шатенов, бродят по миру в поисках лучшей доли и в ожидании большой, неземной... и обеспеченной любви, в эпоху развивающегося капитализма, со стертыми уже традиционными рамками семейных ценностей и традиционных же стереотипов? Не грозят в этом плане явно видимые физические трансформации разве что небольшой группе людей, да и то лишь по причине отсутствия растительности на голове из-за генетических ли особенностей организма, либо выдранных в семейных ссорах волос из-за частых измен в силу все того же несовершенства мира.

Но все это, что называется, наблюдения обобщенно умозрительные и, вполне естественно, прямо не связанные с нашими персонажами… поскольку главный герой наш, тот самый Билли, который, являясь существом, в принципе, далеко не глупым, но бестолковым в житейском плане, чудовищно ленивым и совершенно безопасным для всего, что не является ежедневной пищей насущной, никогда бы не согласился с тем, что какие-либо признаки взросления и уж, тем более, старения, затронули его вообще в какой-либо степени, даже несмотря на очевидное и ежедневное отражение в зеркале своей уже не первой юности физиономии...

Ибо всегда он оставался, как минимум, в душе своей, птицей свободной… которой все Божья роса…

При уже редких наших встречах, Билли встряхивал своими волосами, отпущенными ниже плеч, часто немытыми все от той же привычной лени, которая преследовала его, как злой рок последние лет двадцать пять сомнительно сознательной жизни.

Кое-что о Билли, часть третья... или прелести режима управляемой демократии

Игорь Альмечитов




Кое-что о Билли, часть третья...
или прелести режима управляемой демократии




Говорят, время не щадит никого и ничто. Оспаривать это бессмысленно, как и любое очевидное утверждение. Все это верно в плане философском и физическом... на достаточно длительных этапах мировой истории, включая и долгие периоды в каждой отдельной человеческой жизни.

Но в редких случаях, даже на относительно растянутых по времени участках личной истории отдельного человека, время словно бы застывает, а подчас, кажется, даже поворачивает вспять...

Что-то подобное произошло и с Билли… с тем самым Билли, о котором мы уже писали, существом, в принципе, далеко не глупым, но бестолковым в житейском плане, чудовищно ленивым и совершенно безвредным для всего, что несъедобно.

У Билли, как в истории с Бенджамином Баттоном, процесс морального развития, казалось, изменил направление на диаметрально противоположное. Взрослея физически, морально Билли все больше погружался в инфантилизм, становясь в свои сорок с маленьким хвостиком лет, все более схожим со среднестатистическим пятнадцатилетним подростком. Даже положение иждивенца, Билли все более воспринимал, как данность, пока и сам не начал требовать к себе все большего внимания, а также гарантий социальной и ежедневной пищевой стабильности от своей дамы… желудка. Откровенно «садясь на шею», как делают часто подростки в своем переходном возрасте.

Но об этом чуть позже, а пока вернемся все к тому же Билли, которого каждый прошедший год все более закалял и убеждал в том, что счастливо можно прожить свою жизнь и не работая, более того,

Кое-что о Билли, часть вторая …или тернистый путь героя нашего времени

Игорь Альмечитов


Кое-что о Билли, часть вторая
…или тернистый путь героя нашего времени


…любые истории имеют продолжение: положительные герои живут жизнью положительной и насыщенной, стараясь “не выносить сор из избы”. Герои отрицательные продолжают творить свои темные и сомнительные дела, не особенно скрываясь от окружающих...
Куда же деваться в таком насыщенном эмоциями и героями мире персонажам без ярко выраженных социальных функций? Правильно. И эти персонажи также продолжают влачить… точнее, мирно сосуществовать и с первыми, и со вторыми и занимать свое место в пространстве. И, вполне естественно, ежедневно придумывать чем занять себя и как убить время на своем жизненном пути.
А, значит, финал одной истории о них не ставит окончательной точки в их реальной жизни: чем-то и им приходится наполнять свои дни и ночи и искать источники ежедневного пропитания.
Почти любая коса находит на камень. И персонажи социально безликие в общем течении истории здесь также не исключение, и они часто находят свою тихую или не очень гавань в лице... впрочем, об этом чуть позже.
А пока вернемся к тому самому Билли: моему другу, существу, в принципе, далеко не глупому, но бестолковому в житейском плане, чудовищно ленивому и совершенно безопасному для всего, что не является ежедневной пищей насущной. То, что в нем легко принять за самодовольство – просто напускная наивность. На самом деле, он умеет гордиться собой только таким способом – по-детски, надуваясь и сияя полуфальшивой, на первый взгляд, улыбкой. Просто не умеет по иному.

Tatyana’s letter to Oneghin (Translation from A.S.Pushkin’s novel Evgeny Oneghin)

Альмечитов Игорь




Tatyana’s letter to Oneghin
(Translation from A.S.Pushkin’s novel Evgeny Oneghin)




I forced myself to write to you,
I could not stand that burning wish
A caged bird now in your hands
You can just set me free or punish.
But you, descending to my poor state,
You can’t be nonchalant I’m sure nor blind
You can’t be cruel to my fate
And keeping just a bit of, no,
Not love but probably compassion
You won’t fade away and leave me
Not sharing even in the least
My scorching and uninvited passion.
I wanted keep it in myself
At the beginning, please, believe me
You’d never get that poor letter,
You’d never know of my shame
Or expectations of my soul
If having just a bit of hope
I would be sure to simply hear
Your voice or maybe see
Your noble face in candle light
And thinking, thinking all the time
Of a new meeting just in crowd
Of people too indifferent to feelings...
But there are rumors – you’re a hermit
I don’t believe that can be true...
Although it’s boring in the country-side
Far from the capital and court...
But we... What can I say about us?
There’s nothing very outstanding or great
Or even fascinating
Though we are glad to, no,
I’d say, are happy
Just to meet you here.
Why did you visit us?
In depth of God-forgotten place
I’d have never known you
Nor learnt the sorrow and pain
Of the unblurred conscience...
Who knows maybe in the future
I’ll find someone who would be
A friend and husband and good father
And me... I could be a faithful wife and loving mother...
Some other person...
I will never give my aching heart
To anyone except you...

Таракан

Игорь Альмечитов



Таракан




…Я сидел в неустроенном придорожном кафе рядом с автовокзалом и наблюдал за тараканом пересекавшим грязный, весь в снежной слякоти пол из одного конца помещения в другой. Таракан полз неторопливо и размеренно, к какой-то своей непонятной мне цели, с постоянной скоростью, словно заранее рассчитал через какое время он доберется до противоположной стены. Забыв на время обо всем, я наблюдал за его движением, где-то на периферии собственных мыслей вспомнив о том, что давно уже не удивлялся простым и обыденным, мало кому заметным вещам. Таракан казался венцом природы – гордым и неторопливым существом, которое было готово к смерти в любую секунду и точно знало что ему нужно. Казалось, в его жизни было гораздо больше смысла и опасностей, чем в моей и полное смирение перед своей судьбой, какой бы жестокой она ни была.

Несколько раз на него чуть было не наступили, но он, похоже, даже не обратил на это внимания и не снизил темп своего движения. Через пару минут из глубин кафе выполз помятый и заспанный облезлый кот и лениво начал обходить зал в поисках пищи, потом вдруг увидел таракана, подошел к нему, обнюхал и так и застыл, глядя на его неспешное движение. Я вдруг вспомнил Довлатова с его одой тараканам. Действительно, что плохого сделал таракан – укусил кого-то? Обидел? Оскорбил чье-то национальное достоинство?.. Откуда у нас это презрение и отвращение?..

А таракан тем временем полз, и мы с котом с удивлением, безотрывно наблюдали за его движением. Тот тем временем заполз под ботинок какого-то забулдыги с пропитым лицом, сидящего за соседним столом и на несколько секунд скрылся из виду.

Кое-что о Билли… (или larger than life)

Альмечитов Игорь




Кое-что о Билли…

(Намеренно незаконченное… или larger than life…)




- Ну, и что было дальше?
- Поцеловал ее в щеку, развернулся и ушел, - он излучает радость и гордость оттого, что вчерашний вечер завершился, по его мнению, исключительно ему на руку.
Он – это Билл, мой лучший друг, существо, в принципе, далеко не глупое, но бестолковое в житейском плане, чудовищно ленивое и совершенно безвредное. То, что в нем легко принять за самодовольство – просто наивность. На самом деле, он умеет гордиться собой только таким способом – по-детски, надуваясь и сияя полуфальшивой, на первый взгляд, улыбкой. Просто не умеет по другому.
Да и наши ежедневные сессии банальны до невозможности. Что нам обсуждать изо дня в день в нашем-то далеко-за-тридцатилетнем возрасте? Мою работу? Его сны? Вот-вот… Конечно, обсуждаем то, что непосредственно видим перед глазами. Ну и, естественно, наши смутные перспективы и планы на будущее. В принципе, такие же смутные и размытые, как и наши желания. Впрочем, что уж тут… Обсуждаем еще и женщин. И, пожалуй, не реже, чем все остальное. А может и намного чаще…
При всей его наивности и простоте, он неоднозначен и полон смысловых ниш и прочих, большей частью, забавных и пустых загадок. По крайней мере, для окружающих… на своей обозримой всем поверхности. Если точнее, то он словно слоеный пирог или – еще более точно – как бесконечное число матрешек, всунутых одна в другую. В последней из которых опять же обманчивая пустота. Часто я называю его голографическим изображением, подразумевая, что внешняя видимость присутствует, но прочувствовать, более того,

Москва-Благовещенск (о любви с юмором)

Альмечитов Игорь




Москва-Благовещенск




…В начале 10-го я таки не выдержал и написал ей… Просто вырвалось… криком души. (Хотя, что уж там… говоря откровенно, сообщение было не более глупым, чем большинство моих поступков). ”Ну, и спокойной ночи… И даже совсем не соскучился по тебе… Ну, ни капли не соскучился…” Сообщение ушло. Я положил телефон на тумбочку возле кровати и бездумно стал переключать каналы телевизора, ожидая ответа.
В течение часа сообщения от нее так и не пришло. (И вполне логично, что не пришло. Тогда ведь я еще не знал ее характера…) Я оделся, спустился в кафе гостиницы, оставив телефон в номере, и просидел там вплоть до закрытия, пока от кофе и пирожных уже не начало подташнивать…
Глупо, скажете? Глупо… согласен… Но просто ничего не мог с собой поделать… Не я первый и, думаю, не я последний… такой идиот… даже в ее жизни…
Сообщения от нее так и не пришло. Я провалялся на кровати еще часа полтора, смотрел очередной фильм, периодически поглядывая на молчащий телефон. Один раз даже проверил, работает ли он – настолько невыносимой была тишина…
А потом, как-то вдруг неожиданно для самого себя подумал, что завтра она обязательно приедет. Точнее, может приехать. Если почувствует или прочитает между строк то, на что я надеялся, когда отсылал смс (хотя, сейчас, хоть убей – не помню на что же конкретно я надеялся…) Просто кто-то постучит рано утром в номер, когда я буду еще спать, а я со сна успею только завернуться в полотенце (ну, да, сплю голым – а что здесь такого, в конце то концов?

Зима Девяносто Пятого… (война в Чечне)

Альмечитов Игорь



Зима Девяносто Пятого…


Вступление




On Mon, 26 Sep 2005 21:21:34 +0400
Николай Рубан <nruban@mail.ru> wrote:

Здравствуйте, уважаемый Игорь!
Я - Николай Рубан, член координационной группы ArtOfWar, веду работу по приему новых авторов на наш сайт. В связи с этим прошу вас коротко рассказать о себе (возраст, место жительства, род войск и место службы (для ветеранов)), а также выслать для ознакомления ваши тексты, которые вы хотели бы разместить на нашем сайте. О принятом решении вы будете извещены в кратчайшие сроки.
С уважением,
Николай.



On Thu, 06 Oct 2005 21:33:19 +0400
Николай Рубан <nruban@mail.ru> wrote:

Игорь, здравствуйте.
Я прочитал вашу вещь, спасибо. Знаете, пока - не пойдет. В рассказе слишком много явных ляпов, править и редактировать ее - труд неподъемный. Много говорить не буду, коротко разберу первый абзац, показываю ляпы:
1. От переноски ПКМ за 15 минут не сдохнет даже самый дохленький боец.
2. Бойцы НИКОГДА не усиливали броники (за 20 лет службы ни разу такого не видел), чаще они наоборот, эти пластины выкидывают для облегчения (а сержанты их за это лупят).
3. пулеметчику никто не даст автомат - у гранатометчиков второе оружие АКСУ (раньше давали пистолеты Стечкина), а пулеметчику - по штату не положено.
4. Вес пулемета со 100-патронной лентой - около 12 кг, а не 10.
5. Какой, к чертовой бабушке, привал в ауле?! Жить надоело, что ли?
Игорь, для вашей же пользы - лучше не надо. Рискуете заработать лавры Ляписа Трубецкого с его "стремительным домкратом", оно вам надо?

Грани




Альмечитов Игорь




Грани




…Бывало жизнь становилась невыносимой. Иногда не было возможности просто выспаться; лечь бездумно в постель и не просыпаться до самого утра. Даже за вдохновением я перестал гоняться как одержимый, променяв его на недолгие минуты вечернего спокойствия и тишины. И все же то ли по старой привычке, то ли от переизбытка эмоций, то ли просто от того, что с похмелья под рукой оказывались либо обломок карандаша, либо ручка я начинал записывать то, что приходило на ум или то, что вспоминалось из полузабытых и усеченных уже впечатлений и разбросанных во времени поступков.
Жизнь моя напоминала мозаику, и я сам составлял в ней узоры. Издеваясь над формой и над содержанием…




…Я просыпаюсь и молюсь. Ранними утрами, особенно по воскресеньям, когда город еще спит, и в тишину комнаты врываются отдельные, непохожие ни на что другое звуки и запахи лета. Я не знаю что такое чистая вера, без примеси сомнений и неуверенности и все же часто забываю, где нахожусь и что чувствую, кроме тяжести, которая со слезами выходит из меня. Мои слезы честны, так же как и мои слова. Я не прошу ничего для себя. В глубине души я боюсь, что просьбой для себя нарушу то состояние искренности и отрешенности, в котором нахожусь…




…- Все вы творческие личности – латентные педерасты…
Он устало усмехнулся:
- Значит я творческая личность?
- Вроде того…
- И в чем же мое творчество выражается?
- Да Бог его знает…

До невозможности унять… (часть 1)

Альмечитов Игорь


До невозможности унять…


Евгении и Виталику


“…от невозможности остаться
до невозможности унять…”

“Зимовье зверей”



…Я гулял по пустому ночному городу, спустя шесть лет после того, как сбежал отсюда от собственного бесконтрольного страха и панической трусости. Рассматривал забытые уже улицы, путался в названиях, доверяя больше ощущениям, а не своей зыбкой памяти. И воспоминания не заставляли себя долго ждать, шли доверчиво навстречу. Скверы, полинявшие от непогоды скамейки, неровный асфальт, темные фасады зданий. Все же я прожил здесь действительно немало, если можно было вспомнить столько, совершенно не насилуя память. Почти на все накладывались ассоциации и воспоминания. Город помнил меня и, по крайней мере, не отталкивал. На каждой улице я оставил часть себя. И, пожалуй, не худшую часть, если мог мысленно воскресить столько подробностей из полузабытой, уже казавшейся нереальной прежней жизни.
Шесть лет в прятки с самим собой и своей, черт бы ее побрал, душевной слабостью. И теперь я заново восставал, слепленный из собственных ненависти, боли, обид и воспоминаний. Из запредельного срока давности. Спустя шесть лет… Неумная, плоская шутка для тех, кто меня не ждал и даже не догадывался о взятом в долг времени. Взятом в долг у меня. Под проценты. Короткое и долгожданное возвращение из небытия…
Я возвращался не для того, чтобы излить злобу, оскорбить или унизить. Все казалось намного проще и банальнее. Я приехал, чтобы убивать. Вполне нормальное желание за бесконечные месяцы панического бессилия.

До невозможности унять… (часть 2)

Альмечитов Игорь


До невозможности унять…




…Где грань, отделяющая безумие от нормального состояния? Каждый день я двигаюсь все дальше в своей ненависти и еще не увидел четкой границы… Я прошел все степени отчаяния и ни разу не сломался, потому что имел гораздо большее – свою ненависть. Единственное, что тащило меня сквозь годы и припадки бессилия к последней оставшейся в жизни цели…
Есть ли такой поступок, который не сможет быть оправдан смертью любимого человека у тебя на глазах?..
Кто, кроме меня мог почувствовать всю бездну моего отчаяния? Кто, кроме меня смог и сможет оценить всю степень моей потери? Чья боль может больше и сильнее МОЕЙ боли?
Я не клялся себе отомстить за ее смерть. Ни разу я не обратился к богу с просьбой о помощи или о смирении. Я презрел даже эти надуманные условности, прочно вбитые в каждого с детства. Я слушал только голос своей памяти и своей боли. Бешеную энергию динамики, заключенную в статичную мысль…
…Я закопал их вместе, бросив в могилу два принесенных с собой окурка и потом еще долго сидел на сырой земле, подставив лицо холодным каплям дождя, слушая как из-под земли доносятся затихающие стоны…
Я давно уже мертв и принял известие о своей смерти со смирением и равнодушием, и нет той силы на земле, которая сумела бы возродить меня к жизни…



Я пришел в свое жилище перед рассветом. Разулся на лестничной площадке, открыл дверь и тихо прошел в свою комнату. В квартире стояла тишина. Похоже, никто не смог бы точно сказать впоследствии в какое время я вернулся…

Колыбельная Для Взрослых

Альмечитов Игорь




Колыбельная Для Взрослых




Филатовой Евгении




…Она придвинулась к самому краю и, держась за стену, посмотрела вниз. Голова закружилась, по всему телу пробежала волна озноба, напряженной истомой замерев где-то внизу живота. Осторожно, опасаясь делать резкие движения, она отошла вглубь помещения. Все лицо покрылось испариной, спина взмокла от пота. Тыльной стороной ладони она смахнула со лба намокшую прядь волос, посмотрела на раскинувшийся перед ней город, окинула взглядом темнеющее небо и улыбнулась…
“Еще несколько дней и я это сделаю… Еще несколько дней…”
Она стояла на пятнадцатом этаже недостроенного дома, серой громадой возвышавшегося над хрущобами спального района. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она стала воспринимать огромный железобетонный остов частью самой себя. Дом давно не охранялся, на этажах не было ни перил, ни ограждений и еще раньше, с земли, рассматривая памятник ушедшей эпохе, она не раз удивлялась недобросовестности строителей, оставивших здание в таком состоянии…
“Еще несколько дней…”
Она последний раз взглянула на сырой бетон на краю площадки – трамплин в свою бесконечность, повернулась и, боясь оступиться, медленно пошла вниз по запыленной лестнице…



Бывало, она по нескольку часов просиживала на открытой всем ветрам площадке: читала, либо слушала плейер. Пыталась привыкнуть к ощущению высоты и необратимости собственного решения.
Больше всего она боялась своих неожиданных импульсов. И особенно последнего, о котором успела бы не раз пожалеть за недолгие мгновения своего вынужденного полета.

Where the Streets Have No Names

Альмечитов Игорь




Where the Streets Have No Names



Вике Гайдай,
которая сумела изменить даже мою
жизнь, да и то не в лучшую сторону.




Я лежал словно распятый на кровати, раскинув в изнеможении руки, и огромными, тяжелыми глотками вдыхал в себя темноту. Я стал овощем, выжатым лимоном, неотделимой частицей вселенной. Я был всем и ничем одновременно. Я становился частью темноты, окутавшей меня. Мы были одним целым – темнота, в последнем, судорожном усилии пожирающая темноту.

“…ты используешь людей, а потом бросаешь их…” “Нет, я не такой…” “…насилуешь души, без цели, без удовольствия и уходишь еще более пустой, чем был раньше…” “…не надо, зачем ты так?..” “…я ненавижу тебя…” “Не надо, пожалуйста, прошу тебя… Просто я не могу оставаться…” “Ты трус… гадкий, подлый трус, я ненавижу тебя и презираю… ненавижу… Уходи…”

Я пожирал сам себя… Сам себя, звуки и темноту... Господи, прошу тебя… Где истоки этой тяжести? На каком кресте ты покинул меня?.. Или даже ты уже сбился со счета?..

“Пошли мы значит на толпу. Жена, бля, теща, бля, я, ебаный в рот, пиджак, на хуй, покупать…”

Господи, есть ли ты!? Где, когда мы потеряли друг друга?..

“Уходи, прошу тебя, уходи… Я ненавижу тебя… Слышишь – НЕНАВИЖУ!..”

Ветер и дождь… Ночь и туман… Ночью легко спрятаться даже от самого себя…

Clare (русско-английский роман), часть 1




В комнату, лениво озираясь, походкой смертельно уставшего тигра, вошла кошка и также лениво упала на бок. Ольга, едва не свалившись со стула, схватила ее за заднюю лапу, подтянула к себе и посадила на колени, меланхолично приговаривая: “маленький, ну почему ты такой серый, а? Ты меня любить должен, а ты вырываешься…” Кошка вяло отбивалась, крутила головой, пыталась увернуться от слюнявого рта, норовившего поцеловать ее.
- Ну, чего ты к человеку пристала? – Юлия потянулась было за кошкой, но Ольга уже
сама поставила ее на пол и подтолкнула к открытой двери.
- Ну вот, никто меня не любит… – театрально-фальшиво она надула губы и
отвернулась.
С отвращением, как о чем-то давно решенном, я подумал, что с этим человеком мне придется сегодня спать, также, по возможности, уворачиваясь от ее жадного рта и липких прикосновений… А, впрочем, бог с ней, случалось делать и худшие вещи. Да и неужели я, который давно уже превратился в ничтожество даже в собственных глазах, мог требовать еще и права выбора?
Я неожиданно вспомнил, как мы гуляли с Клэр по вечернему городу. С каждым днем становилось теплее, и с весенним теплом оттаивали мы сами. Прятались ото всех на темных улицах и целовались до боли в губах и ломоты в деснах, занимались сексом в пустых скверах, сотни раз за вечер признавались друг другу в любви и каждый новый раз казался особенным, не похожим на предыдущие. Все было почти так, как я и представлял себе в тот вечер, когда впервые увидел ее…
А потом были месяцы ожидания… Я бы, наверно, смог влюбиться в ее письма, как уже случалось раньше… с другими людьми.

Clare (русско-английский роман), часть 2


23-09-199…
Dearest Igor,
How are you today, my sunshine? I’ve had a fantastic day – I got 2 letters from you in a day. What could be better? I arrived back in England yesterday (Monday). Some of my luggage got lost on the plane – 2 CDs I had bought and some books and some scent, which truly speaking was not very good at all. I slept in the afternoon because I was tired. Then I went to the pub with my friends Claire, Sharon and Zoё. They had all graduated already so I was the only one leaving for university today. They all start new jobs soon.
Anyway after the pub I could not sleep until very late in the morning and I had to wake up early so I was in a very bad mood this morning especially as I had to go to the dentist to get a filling. I got back from the dentist and there was a letter from you – a funny letter. You sounded a bit happier than you have been. You wrote that you have been studying and working but you didn’t say anything about your stupid pupils – strange! Have they become cleverer or they are as stupid as ever? How is your studying?
Anyway I got this first letter and then my Dad drove me up to Sheffield with all of my things because classes start next Monday. We arrived in Sheffield and there was another letter waiting for me. So I was very indulgent all day and I read your letters many times and laughed because the letters were so funny and because I love you so much.
Where are you living now?
I started work in my pub tonight and I’m so sleepy now; it seems a long time since I’ve done any hard physical work and my feet are aching. I need someone to massage them – where are you?

Clare (русско-английский роман), часть 3

- …Сейчас поворот налево, потом вон туда, направо… – Наталья, сидя на переднем
сиденье, беспокойно размахивала рукой перед лицом водителя. Тот недовольно кивал, уворачивался от ее растопыренных пальцев и поворачивал, куда она просила.
Чуть ли не полдороги Ольга усиленно пыталась придвинуться ко мне поближе, пока, скрипя зубами от ее навязчивости, я не обнял ее за плечи.
Наконец мы остановились у подъезда. Я протянул водителю единственную сотню. Он, провозившись с полминуты, вернул мне сорок рублей. Настроение сразу поднялось. По крайней мере, при самом неудачном исходе этой ночи было на что проехать хотя бы часть пути домой.
С трудом выгрузившись из машины, мы долго и неуверенно поддерживали Наталью под руки, пока она ковырялась в сумочке, отыскивая ключи. Я вдруг со сладостной истомой почувствовал, что проваливаюсь в очередную самодельную трещину своей жизни, видя растрепанные и загребущие движения своих, почти насмерть убитых спутниц. Жизнь напоминала все те же однообразные несуразные циклы: из грязи в князи, от бляди к бляди. С порядочными девицами меня едва хватало на первую пару минут знакомства. Дальше я просто выдыхался и, не зная что сказать, плел всякую чушь, пока меня банально не обрывали.
Моя жизнь была бесконечной загадкой даже для меня самого. Не было в ней уже ни отправной точки, ни цели, ни внутреннего содержания…
…Чуда не произошло даже в пятницу вечером – лифт не работал. Тяжело дыша, мы брали один пролет за другим, пока, наконец, не добрались до шестого этажа.

A Fall Time


Альмечитов Игорь




A Fall Time






…Он лежал на кровати, привычно рассматривая плохо побеленный потолок. Отсутствие дела тяготило, и он пытался занять себя подсчетом старых трещин, паутиной растянувшихся над головой.
Сегодня он порвал с женой. Казалось в последний раз. Хотя сколько их было “последних раз”? С обещаниями, просьбами, обидами, приступами нежности, бешенства и отчаяния?
Они и без того уже не жили вместе больше двух лет, но от этой мысли легче не становилось.
Он отдавал себе отчет насколько был слаб и податлив. Вид молчавшего телефона особенно отвратительно действовал на психику именно в незанятые вечера. Настроение сразу портилось, в голову лезли навязчивые картины: рисовалась та, другая квартира, где сейчас была она, возможно, не одна. Убеждая себя, что это его не касается, уже не касается, он подходил к телефону, садился на корточки и начинал искать предлог, чтобы позвонить.
Он знал, насколько был не прав, считая ее своей вещью, но ничего не мог поделать с собой. Само отношение прочно осело где-то в подсознании…
Корча от смущения рожи в зеркало, он напряженно слушал зависшую в трубке тишину и облегченно вздыхал лишь когда раздавались короткие гудки. Это давало недолгую передышку перед новой попыткой. Но чаще гудки были изнуряюще долгими, и уже после нескольких секунд ожидания он начинал жалеть, что поддался соблазну набрать номер.

Синдром менеджера (шутошное эссе)

Игорь Альмечитов



Синдром менеджера


(или “То, что не убивает – делает нас сильнее…”)
расхожее мнение



… то, что не убивает, действительно чаще всего делает нас крепче, за исключением хронических болезней века прошлого и века настоящего…

Можно долго рассуждать о СПИДе, наркотиках, раковых опухолях с кулак младенца, холестерине и загрязнении окружающей среды… Но все это слишком явное и порой даже привычно обыденное. То, что уже стало частью реальности и воспринимается без должного пиетета. Как и хронический стресс, ставший, как и все остальные “ужасы” уже привычной частью окружающей действительности, а часто и окружающей обстановки… неотъемлемой окружающей обстановки...

Естественно, есть и слои общества наиболее инфицированные подобными болезнями, группы риска в категории не только и не столько стресса, хроническими носителями, которого они являются, но и целого букета прочих болезней, которые, как магнитом притягивает к себе состояние хронического стресса… Даже не столько, как ослабленное состояние организма, сколько, как ослабленное состояние психики и, как бы не пафосно это звучало – духовности…

Естественно, первая и основная группа риска, которая приходит на ум – это те самые менеджеры, “белые воротнички”, которые помимо хронической усталости и хронической нехватки времени, постоянно находятся в крайностях – от радикальных переработок в офисах, становясь трудоголиками, до радикальных удовольствий, выработанных той же хронической нехваткой времени – возможностью за минимум времени получить максимальный эффект физической и психологической разрядки.

Against a Blank Wall

Альмечитов Игорь





Against a Blank Wall






Стертые распухшие ступни ныли. Как всегда последние метры казались непомерной дистанцией. Лифт не работал. Он отдыхал на каждом лестничном пролете, привычно злясь на себя за то, что опять нарушил собственное обещание – пошел бродить по ночному городу, наперед зная, что завтра повторится то же самое…
Последние шесть лет превратились в бардак. Ни логики, ни последовательности – рваные толчки, бессмысленное ожидание и постоянное бездействие, за которое он уже устал презирать себя. Вечная нехватка денег и лень родили странные хобби и пристрастия – он собирал воспоминания и ощущения. Просто наблюдал за жизнью, от неумения пользоваться ей…
Ключ не поворачивался в замке. Стараясь не поддаваться нараставшему нетерпению, он уперся лбом в дверь, надеясь, что механизм все же даст слабину. Не хотелось звонить – будить домашних, и совсем не было желания дожидаться утра на улице. Мелкие неразрешимые, казалось, на первый взгляд дилеммы преследовали его ежедневно, усложняя жизнь. Слишком много времени уходило на обдумывание и принятие простых, по сути, решений. Подолгу приходилось балансировать на еле заметной грани, укрепляясь лишь в нерешительности и прочих "не", так и не находя выхода из элементарных ситуаций…
Он отошел к перилам и с неприязнью посмотрел на закрытую дверь, перевел взгляд на рассвет, сереющий за немытыми окнами,

Автомобили… и как с ними бороться… или почему я не вожу машину… (Шутошное эссе)

Игорь Альмечитов



Автомобили… и как с ними бороться…

(Почему я не вожу машину…)

“…-Вот ты говоришь – капитализм, Америка, Европа! Частная собственность!.. У самого последнего чучмека – легковой автомобиль!.. А доллар, извиняюсь, все же падает!..
- Значит, есть куда падать, - весело откликался Цыпин, - уже неплохо. А твоему засраному рублю и падать некуда…
- …Дело не в машине, - говорил он, - я сам автолюбитель…Главное при капитализме – свобода. Хочешь – пьешь с утра до ночи. Хочешь – вкалываешь круглые сутки. Никакого идейного воспитания. Никакой социалистической морали. Кругом журналы с голыми девками… Опять же – политика. Допустим, не понравился тебе какой-нибудь министр – отлично. Пишешь в редакцию: министр – говно! Любому президенту можно в рожу наплевать. О вице-президентах я уж и не говорю…А машина и здесь не такая большая редкость. У меня с шестидесятого года “Запорожец”, а что толку?..” (Сергей Довлатов “Чемодан).



Или



“…В первый раз за арбатовский период жизни на лице мученика автомобильного дела появилась улыбка. Он выскочил из машины и проворно завел тяжело застучавший мотор.
- Пожалуйте, - сказал он, - куда везти?…
…Остап помедлил, значительно посмотрел на своего рыжего компаньона и сказал:
- Все ваши беды происходят оттого, что вы правдоискатель… Печально наблюдать в среде шоферов такие упаднические настроения. У вас есть автомобиль – и вы не знаете, куда ехать. У нас дела похуже – у нас автомобиля нет. Но мы знаем, куда ехать. Хотите поедем вместе?” (Ильф И.А. и Петров Е.П. “Золотой теленок”).

Двадцать пятая весна...




Альмечитов Игорь



Двадцать пятая весна…






…Почему он, в конце концов? Мысль навязчиво преследовала. Как ни пытался он доказать себе, что был полностью равнодушен к ней, сам процесс постоянного доказывания медленно сводил с ума. Почему он? Что определило их выбор? Его неуравновешенная натура? Прошлое, где его единственным умением было убивать? Козел отпущения со стороны? Наверняка все вместе и каждый аспект в отдельности… Восемь тысяч долларов наличными за заказ. Отчего-то он сумел подавить спонтанное желание сразу согласиться, оговорив несколько дней на раздумье, чуть ли не впервые изменив привычке начинать и заканчивать все на одном дыхании. Несколько раз подходил с противоречивыми чувствами к телефону готовый или твердо согласиться или отказаться. Однажды даже набрал номер, но услышав первый гудок, нервно опустил трубку. Мысли – от успокаивающих до абсолютно безумных в бешеном ритме проносились в мозгу. Ни одна не удовлетворяла его. Голова раскалывалась от невозможности принять решение. То же происходило и с настроением - огромные скачки от истерической эйфории, где он хохотал пугающим даже себя самого смехом, сменялись полным упадком физических и истощением моральных сил – падал на кровать, зарывался лицом в подушку, ожидая, что решение само найдет его или, на худой конец, чтобы провалиться в черный и глубокий сон без сновидений.

Без Определенного Места Жительства

Aльмечитов Игорь


Без Определенного Места Жительства


…Тяжелее всего было зимой, в морозы. Бетонные стены покрывались инеем, переливавшимся при свете мутной электрической лампочки, ныла, несуществующая уже почти двенадцать лет нога. В такие моменты он натягивал на себя все тряпье, что у него было, ложился на грязный, в желтых разводах матрац, накрывался дырявым одеялом и, молча, наблюдал за клубами белого пара, вырывавшимися изо рта. Эти стены давили на него, особенно поначалу, когда пьяный он бросал им обвинения односложным матом... Но они понимали и всегда угрюмо, виновато молчали. Постепенно он свыкся с ними и часто, сам того не замечая, отдыхал на мысли о возвращении в свой подвал и о вечернем отдыхе в полной тишине и изоляции.

В углу, на ящике стояла начатая бутылка водки. Рядом с ней полбуханки черствого хлеба. На сегодня должно было хватить.

Он не выходил отсюда уже больше двух суток, прячась от холода и греясь одной лишь водкой. Человек без прошлого и будущего - последним и, пожалуй, единственным доказательством его существования был он сам.

Все вокруг неуловимо менялось с каждым днем. В глубине души он чувствовал, даже знал наверняка, что и его предел где-то рядом. Еще совсем недолго. И, тем не менее, он боялся перемен даже в мелочах. Перемены несли новое и далеко не лучшее новое. Слишком много изменений было в его жизни, чтобы он мог еще доверять им. И только водка оставалась чем-то неизменным все эти годы, гася боль и давая временное забвение. С ней рука об руку шла и цель каждого дня – достать хоть сколько-то, чтобы не вернуться в подвал пустым - цель всей оставшейся жизни, разбитая на отдельные равные участки.

Зимы... Вокзалы...

Альмечитов Игорь


Зимы… Вокзалы…


Он прикрыл глаза и поежился от холода. Куртка не грела. Жесткое сиденье, отдаленные гудки редких поездов, резкие звуки очередного вокзала становились привычным фоном его жизни. Сил сопротивляться себе уже не было. Полтора месяца, как он ушел из дома, даже не оставив записки. Все же он надеялся вернуться в ближайшее время. Но каждое новое истечение короткого срока, что он давал себе, чтобы свыкнуться с мыслью о возвращении, он продлевал еще одним.

- Сережа!

Он спонтанно открыл глаза и обернулся. В нескольких метрах от него молодая женщина пыталась подозвать к себе непослушного ребенка.

“Ч-черт”. Тело среагировало автоматически. Так когда-нибудь он и проколется. На сущей мелочи. Пора бы уже научиться контролировать себя. Когда-то и его звали Сергей, пока не пришлось влезть во всю эту грязь. Впрочем, это уже последствия. Важнее было прожить этот участок жизни нигде не споткнувшись и не оставив следов.

Да, когда-то так звали и его. Всего полтора месяца назад, пока ему не достали чужой паспорт.

Сумка стояла рядом. Он с неприязнью покосился на нее – ремень, обмотанный вокруг запястья, давил на кость. Это были его деньги и его работа.

Он вспомнил вокзал в Харькове, где от облавы приходилось убегать по железнодорожным путям с той же тяжеленной сумкой, ныряя под десятки вагонов. Прокушенные овчаркой предплечье и бедро... Жалобное скуление собаки с перебитыми кирпичом хребтом и ребрами...

Финансовое положение: холост... или Деньги... когда они есть… (Шутошное эссе)

Игорь Альмечитов


Финансовое положение: холост.

(ДЕНЬГИ… когда они есть…)

Я́ппи (англ. Yuppie, Young Urban Professional — молодой городской профессионал) — молодёжная субкультура, представители которой ведут конформистский общепринятый образ жизни человека современного западного общества. Яппи имеют высокооплачиваемую работу, в одежде предпочитают деловой стиль, следят за модой, посещают фитнес-центры. Основной критерий принадлежности к «яппи» — успешность. (http://ru.wikipedia.org)


… хотя речь здесь пойдет не только и столько о яппи, сколько об успешности в понимании современного человека вообще, опасностях, которая подстерегает яппи в каждом городе и ресторане. И деньгах… в частности.

Может никто и не признается вслух, но для большинства – из размытого и неопределенного понятия “среднестатистический человек” – понятие “успешность” определяется простыми и, на первый взгляд, банальными параметрами – работа в крупной компании (естественно, чем больше и успешнее компания, тем лучше), высокая заработная плата (по сравнению с ежедневным окружением), социальные блага, которые дарит та или иная должность (начиная от расширенной медицинской страховки, до нелимитированных “представительских” расходов в командиров… хотя, нет, конечно - “в бизнес поездках” так, пожалуй, благозвучнее), автомобиль (естественно, корпоративный, за который не приходится платить вообще ничего из собственного кармана, опять же начиная с ремонта и заканчивая бензином) и, соответственно, возможность ходить по дорогим магазинам и покупать дорогую одежду.

Лабиринт

Альмечитов Игорь




Лабиринт


…Карманы были привычно пусты. Сырой ветер все так же дул в лицо, цепляясь за волосы, уже основательно отросшие. Денег на стрижку не было. Впрочем, и прикрывать голову ему никогда не нравилось. Он любил ветер, любил приходить домой основательно замерзшим, чтобы не оставалось ни мыслей, ни желаний. Уже с закрывающимися глазами чистил зубы и залезал под одеяло со смутной надеждой на следующий день… На каждый следующий день… И так изо дня в день…

Центр города был также сер, как и обычно зимой. И все же что-то иногда радовало даже в этой унылой, привычной серости. Люди, наверно, ожидание новой встречи, улыбки, быть может – тоже неплохо…

И город, и страна выкачивали все силы. Дико хотелось куда-то уехать отсюда, но точного места в воображении не возникало. Попытки заработать, как всегда, были бесплодны. Усталость, когда еще нет и тридцати. Приходилось заставлять себя каждый новый день вставать, умываться и надеяться на что-то. Давно приходили мысли заработать один раз прилично, просто убив кого-нибудь, кто того стоит. Принципы, если и существовали когда-то, сейчас были не больше, чем набором пустых слов.

Что мешало? Найти того, кто сразу мог дать много и больше не требовать. Ему хотелось заработать только на спокойствие…

Отражением внешней жизни появилась привычка думать диалогами.

Так что мешало?.. Отсутствие моральных основ не тяготило. Не пугала ответственность или возможные моральные препятствия…

Просто не хотелось пачкаться… Хотя, было все же заманчиво. Всего один раз, чтобы не повторяться. Воли бы наверняка хватило.

Поколение (война в Чечне)

Игорь Альмечитов

Поколение

Повесть


Что же все-таки случилось с нами и стоит ли вообще вспоминать об этом? Следующее поколение повторит те же ошибки, наш опыт не пойдет им впрок. Чья это была вина? Моя собственная? Вина оказавшегося трусом и пошедшего на войну? Моих друзей, сделавших то же самое? Очередной ошибки в истории? Нужно ли анализировать, заранее зная, что закончится все испорченным настроением и бессонной ночью?.. Нужно ли?.. Все-таки платить за все пришлось именно нам...
...Я неожиданно проснулся. Тело трясло мелкой дрожью. Одеяло сбилось в комок, простыни были мокрыми от пота. Сердце стучало у самого горла. Казалось, сомнение и неуверенность, от чего-то предстоящего завтра нашли свое отражение во сне, напугав гротескными формами. Реальность словно пробила слои сна и в самой глубине его напомнила о себе.
Я лежал, приподнявшись на локтях, и напряженно прислушивался к себе. Страх медленно растворялся в темноте, оставляя гнетущее ощущение чего-то важного, потерянного во сне. Разрозненные мысли втискивались в сознание, наугад пытаясь отыскать забытье с пробуждением образы. Я чувствовал, даже знал наверное, что события совсем недавние, - сон напугал именно своей логичностью, - но не мог вспомнить содержания.
Почти отчаявшись, в долю секунды, как-то неожиданно ясно я вспомнил все. Цветные, как в кино, кадры. Я ожидал облегчения, но навалилась пустота... Вязкой, неподъемной тяжестью…
Опять война. Колонны машин, стекла, завешанные бронежилетами, трупы в грязи, пустые глаза еще живых...

Весь Этот Блюз...

Альмечитов Игорь



Весь Этот Блюз...



(за тридцать лет... из СССР в поколение Pepsi...)





...Я смотрю на ее гладкую спину в мелких редких родинках, татуировку на правой лопатке, волосы, ритмично шевелящиеся при каждом толчке, судорожно вцепившиеся в простыню пальцы. Я слушаю ее стоны, которые становятся громче с каждым разом, как я вхожу в нее все глубже, стоны то ли боли, то ли удовольствия и во мне нарастает нетерпение. Нетерпение и пока еще смутное, но уже неприятие ее – той, что сейчас стоит передо мной на коленях. Очередной ее. Давно уже не первой и, наверняка, не последней. И уж тем более не единственной.

Сейчас я медленно уничтожаю ее и себя. Себя физически и ее, как личность. Или наоборот. А может и то, и другое сразу...

Я – это они, тысячи героев, тысяч прочитанных книг, сотен просмотренных фильмов, миллионы стереотипов поведения и настроений, подсознательно усвоенных с детства, либо насильно вбитых в меня моим окружением. Я – это их мысли, чувства, желания. Я – это весь мусор, накопленный за тридцать лет моей жизни. Без них меня нет, но и с ними мне неуютно. Я – это мой деструктивный синдром. Я разрушаю все на своем пути, включая себя самого. Разрушаю, чтобы создать заново еще раз. В новом месте. Чтобы затем разрушить в очередной раз.

Я – это эволюция человека без прикрас в отдельно взятом лице. История цивилизации, зажатая в узкие временные рамки: рождение, развитие, короткий миг обманчивой стабильности и, наконец, нескончаемые междуусобицы и войны с внешними врагами, которые неизменно приведут к упадку, а затем к смерти...

Анна

Альмечитов Игорь





Анна





- Извините, - она удивленно повернула лицо и посмотрела ему прямо в глаза, - можно к вам под крыло? – на мгновение ему показалось, что сейчас он услышит что-то резкое, но она лишь утвердительно кивнула, задержав взгляд на каплях дождя стекающих по его лицу, поднятом воротнике сырого уже пиджака, сгорбленных от холода плечах и веселом блеске где-то в глубине глаз.

- Залазьте... - она символично подвинулась, уступая место под зонтом.

Он протянул руку:

- Давайте я понесу...

Она покорно отдала ему зонт, улыбнулась чему-то и покачала головой.

- Вам в какую сторону?

- А вам?

Он весело улыбнулся.

- Пока не знаю...

- А когда узнаете?

- Когда скажете в какую сторону вы едете.

- С чего вы взяли, что я вам скажу?

- Ну не скажете... Бог с вами... Значит покажете...

- Это еще почему?

- Ну не бросите же вы меня под дождем... без зонта.

- Ну хорошо... А как будете возвращаться?

- Возьму у вас зонт, а завтра завезу.

- Это что, шутка?

- Какая же шутка? Вполне нормальное желание – не промокнуть до нитки. Не думаете же вы, что я его у вас банально украду?

- Откуда же я знаю? Мы ведь даже не знакомы, - она вдруг улыбнулась и в глазах ее, как в лужах после дождя заиграли огни фонарей.

Он посмотрел на ее влажные губы, ямочки на щеках и на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, спокойным и очень серьезным голосом произнес, глядя на ее губы:

- Зря вы улыбнулись.

- Почему? – она неожиданно нахмурилась, не в силах угнаться за перепадом его настроения.

- Теперь я вас точно не брошу...

- А если меня встречает муж?