"Особенности национального уклада"

Константин Толин «Особенности национального уклада»

* * *

Откуда он взялся в Ильинке, сейчас, по прошествии почти десятка лет, уже никто и не мог вспомнить. Очевидцы тех событий, говорят, что якобы одним ненастным осенним днём пришёл он к своему дяде Степану, покосившийся, черный от времени дом которого стоял на краю деревни. Пришел, потому что тот, по-видимости, почувствовав свой близ-кий конец, написал единственному, с кем поддерживал связь, родственнику: «Так, мол, и так, один ты на Земле близкий мне человек остался, приезжай, скрась одиночество по-следних дней моих».
- Егорка, - представился новоявленный сосед Зинаиде – продавщице сельмага, куда зашел с автобусной остановки за пачкой дешевых сигарет.
Незнакомец имел на вид не больше сорока лет, одет был опрятно, хотя и просто: драповая черная кепка венчала коротко, по-солдатски, остриженную, с оттопыренными ушами голову, серая куртка поверх коричневого пиджака надежно защищала от дождя и ветра, давно не видевшие утюга чёрные грубой шерсти брюки и кожаные ботинки на тол-стой подошве, одинаково хорошие для любого времени года, гармонично дополняли друг друга. Телосложением Егорка был худощав, роста среднего, а лицом так себе - и не краса-вец и не урод. Забрав с прилавка пачку «Примы», мужчина громко шмыгнул, вежливо по-прощался и, выйдя на улицу, пошлепал по лужицам в нужном ему направлении. Зинаида, проводила взглядом вышедшего покупателя, машинально поправила тяжёлую грудь и на-долго задумалась. А задуматься незамужней, истомившейся от одиночества женщине за тридцать в глухой деревеньке было от чего - любая особь мужского пола в возрасте от юношеского до пенсионного,

"Синегорье"

Константин Толин «Синегорье»

* * *

- А теперь мы попросим наших русских гостей представиться: как зовут, кем работаете, где живёте и что ждёте от этой поездки. Пожалуйста, Олег, кто начнёт? – Карен, мулатка - представитель приглашающей стороны - дружелюбно улыба-ясь, протянула микрофон.
Олег, статный сорокалетний шатен, руководитель российской делегации, окинул взглядом дюжину своих соотечественников - судя по потупленным взгля-дам, особого желания быть первым ни у кого из них не возникало. Поэтому, не долго думая, он протянул микрофон самой молодой участнице стажировки – хо-рошенькой блондинке лет двадцати восьми, скромно сидевшей рядом с ним. По-лучившая микрофон девушка, почувствовав на себе десятки любопытных взгля-дов, среди которых были и явно недружелюбные: «Вот куколку взял с собой в командировку для секс-утех. Интересно, какой у неё официальный статус? И что она может рассказать?», мгновенно зарделась и, неуверенно встав, произнесла в микрофон:
- Меня зовут Елена. Я работаю мэром небольшого села Синегорье. Наше се-ло находится на севере и в нём проживает тысяча двести человек. Сама по про-фессии я учитель, но два года назад, на муниципальных выборах, жители меня избрали своим мэром.
Воспользовавшись паузой, пока девушка справлялась с волнением, перево-дчица быстро передала, присутствующим на встрече с делегацией из России де-путатам городского парламента Оттавы и представительницам канадских женских организаций, сказанное Еленой. Судя по легкому одобрительному шуму, проше-лестевшему среди присутствующих, теплым взглядам, кивкам, услышанное по-нравилось и нашло отклик в сердцах этих, живущих на другой стороне планеты,

"Голуби и белки"

Константин Толин «Голуби и белки»

В этой северной стране и в этом городе я оказался первый раз в жизни. Мне несказанно повезло прилететь сюда в командировку на целую неделю и теперь я вовсю наслаждался окружающим комфортом, красотой и порядком. Днем я работал, а по вечерам гулял по тихим живописным улочкам центра, широким магистралям торговых районов, любовался особняками викторианского стиля, наслаждался кофе и сладостями в открытых уличных кондитерских. Мне нравилось здесь все: и англо-франко говорящий люд, и женщины афро-европейской наружности вальяжно шествующие по улицам с длинными тонкими сигаретками в еще более длинных и тонких мундштуках, и бородато-кудрявые мужчины с небрежно повязанными шарфами, позволяющими себе заказывать в ресторанах коньяк в обеденное время, и чисто вымытые улицы, и фасады зданий, и постмодернистские скульптуры, встречающиеся то там, то здесь.
Окружающая идиллия настолько убаюкивала, что, выходя из подземки на улицу, я даже не расстроился при виде местного бомжа, спящего у самых дверей стеклянного входа в метро. Бомж был типичным, не этим загранично-красиво-ухоженным, как все вокруг, а самым обычным – страшным. Вид нестарого мужчины, которому еще жить и жить!.., но уже безнадежно запущенного, больного, грязного, со следами необратимых, губительных последствий своего образа жизни на лице, в любое другое время и в любой другой ситуации, вызвал бы у меня как минимум жалость и сострадание. Но сейчас, в этом образцово - организованном и богатом городе, где все тщательно продумано, я воспринял увиденное как данность: так и должно быть. Раз он здесь лежит, значит так и нужно. А иначе как?

"Не могу стать хулиганом"

Константин Толин
«Не могу стать хулиганом»

1982 год, Северогорск

Вид с четвертого этажа открывался захватывающий: прямо под окнами га-зон, за ним дорога, потом магазины, склады торговых баз, за ними снова дорога и в самой дали - башенные краны вторчермета. Кому-то этот пейзаж мог показаться самым заурядным и даже буднично-серым, но для меня, двенадцатилетнего маль-чишки, только что с родителями переехавшими в новенькую, сверкающую бе-ленькими кирпичиками отделочной плитки, пятиэтажку и всю свою жизнь до это-го прожившего на лесозаводской окраине в деревянном бараке, вид из лоджии ка-зался восхитительным.
Стояла весна. Воздух ощущался по-особенному чистым, прозрачным и све-жим. Из тайги, окружающей наш северный город, тянуло сыростью и холодом, а из кочегарки вторчермета – черным дымом, который тут же оседал на оконных рамах легкой пудрой сажи. Несмотря на весеннюю пору, небо было по-зимнему низким, темно-серым и хмурым, словно настойчиво предупреждающим: «Не ходи никуда, сиди дома». Но идти куда-то и что-то делать хотелось, как-будто какая-то пружина внутри выталкивала меня на улицу, да, к тому же, был воскресный, сво-бодный от школьных обязанностей день.
Высунувшись по грудь за ограждение лоджии, я сплюнул вниз – хотелось посмотреть, куда попадет плевок: на чью-нибудь лоджию внизу или на пустырь? Нельзя сказать, что мне хотелось нагадить кому-то, просто было интересно. Слабо вращаясь по спирали, плевок пролетел вдоль всего дома вниз и исчез в грязно-сером снегу. «Ну вот и хорошо, красиво летел», – удовлетворенно подумал я и, надев новую, красно-бело-коричневую болоневую куртку с модным воротником-стоечкой, вышел из квартиры.