Сезон охоты

Сезон охоты.

Шаман подошёл к Лакою.
-Охота будет удачной,- грустно сказал он,- но северный ветер, это плохо, это ветер смерти.
-У нас нет выбора, завтра стадо откочует в земли кроу. Дай нам прощение Великого Духа.
- Великий Дух разрешил взять пятнадцать жизней своих детей. Иди, души предков стерегут твою удачу.
Лакой присел перед тотемом и прикоснулся к черепу бизона
- Прости, Великий отец, за то, что берем жизнь твоих детей. – Он поклонился и, не оглядываясь, пошёл к своему мустангу.

- Пора – Лакой подал сигнал, вскочив на своего коня. Дуграта и другие индейцы направили своих лошадей на стадо, кто-то уже натягивал лук.
- Сегодня красивое утро – крикнул Марайя, для него это была вторая охота.
Охотники, пустив коней в галоп, неслись к стаду по касательной. Приподнимаясь от нетерпения над спинами мустангов, они пускали стрелу за стрелой, Кто - то уже остановился возле упавшего животного, добивая его копьём, кто – то, в пылу охоты оторвавшись от основной группы, стрелял в остановившегося быка. Опустив рога, бизон пытался атаковать, но умело пущенная стрела попала ему в глаз. Зверь остановился, наклонил голову и сразу упал, получив копьё в бок. Удачно пущенная стрела Дуграты воткнулась бизону в правую переднюю ногу, животное споткнулось и полетело через голову, ломая себе шею. Этого добивать не надо и Дуграта мчался дальше.
Охота была удачной….
Они возвращались в деревню, сорок воинов везли за собой груженные мясом и шкурами волокуши. Все были довольны, убитых не было лишь один раненный.

Теологическая сказка

Теологическая сказка.

Этого не было здесь, это было там. Там где нет света, нет тьмы, лишь бесконечный сумрак и туман, а еще нет звуков, лишь тишина и безмолвие. Изредка можно встретить окутанные пеленой тумана размытые силуэты фигур с белыми или черными крыльями. Чаще всего они проходят мимо, предпочитая не замечать, друг друга.
Но иногда…..
- Приветствую тебя Асмодей.
- И тебе здравия Гавриил, давненько не виделись.
- Да, верно. Много воды утекло.
Ангел присел на возникшую из ниоткуда скамью.
- Присядь, отдохни от трудов своих богомерзких.
- Спасибо святой, - сказал второй, присаживаясь и закуривая длинную сигару.
Ангел поморщился, но ничего не сказал, лишь слабый ветер слегка изменил направление, относя сизый, ароматный дым в сторону от прекрасного лица.
- Как дела в раю?
- Всё как обычно, боремся против козней вашего босса, в меру сил своих скромных, помогаем человекам быть праведными и не замечать искушений, а в аду как?
- И мы помогаем людям в делах земных…..
- Вы? Не смеши меня, никогда не видел помощи от вас, тем более человекам, - рассмеялся Гавриил.
- Ой, ой, ой.- Демон неодобрительно покосился на святого, затянулся сигарой, и хитро улыбнувшись, предложил:
- А давай на спор? Чью помощь примет человек, кого он благодарить станет?
Ангел сдвинул нимб на бок и спросил:
- И на что спорить будем?
- А не на что, какие между нами счеты? Интерес гораздо важнее. Давай так, поможем трем людям и посмотрим, чью помощь они примут, кого поблагодарят?
- Хорошо.
Сигара из угла рта демона исчезла, он взмахнул руками и перед бессмертными возник портал.

Ночь, которой не было

НОЧЬ, КОТОРОЙ НЕ БЫЛО.

- Вставай! – Меня грубо трясли за плечо.
Я встрепенулся – проспал!
В вагоне света уже не было. Передо мной стояли двое милиционеров.
- Сержант Киреев. Ваши документы, - сказал один из них, направляя мне в лицо луч фонаря.
Прищуриваясь от яркого света, я вынул из внутреннего кармана студенческий.
- Типа проспал? – Ехидно ухмыляясь, спросил второй.
- Типа да, - в тон ему ответил я. – А где я, собственно?
Страж порядка, улыбнувшись и возвращая «студень», произнес:
- Ораниенбаум.
- А время?
- Двадцать три десять.
Блин.… Влип.… Сразу стало как-то тоскливо и грустно.
- Куда ехал-то?
- Станция «Университет».
- Ну что ж, часа через два дома будешь. Пойдем, выпустить тебя надо.
В тамбуре мне открыли дверь, и я выпрыгнул в высокую траву.
- Эй, студент! Вокзал там, - крикнул сержант, указывая в конец поезда.
До вокзала я шел минут десять. Конечно, все уже закрыто. Последняя электричка уже уехала. «Ничего страшного, - успокаивал я себя. – Тепло, на небе ни облачка, дождя не будет, ветра нет. Погода – просто класс. Можно и прогуляться пару часиков».
Первый километр пришлось идти по щебенке путей, мелко и быстро переставляя ноги на ровные участки шпал. Дальше было проще. Вдоль железной дороги с двух сторон тянулся насыпной вал, поросший травой и редкими кустами боярышника и ивы. А на вершине насыпи была довольно широкая и утоптанная тропа, на которую я поспешил перебраться. Выбравшись на дорожку, я увидел огромного черного кота. Умными фосфоресцирующими глазами он смотрел на меня. Яркая луна блеснула на его клыках, и мне показалось, что он улыбается.

Музыка




Музыка.


Маленькая девочка, со взглядом волчицы.
Я тоже, когда-то был самоубийцей
Я тоже лежал в окровавленной ванной
И молча вкушал дым марихуаны….
Маленькая девочка (Крематорий).

Наверняка каждый из нас попадал в необычные истории. Влипал, ввязывался или просто наблюдал что-то, что иначе как мистикой и не назовешь. Ситуации, которые невозможно объяснить с помощью логики, понять нашим закостеневшим разумом погрязшем, в столь любимой человечеством, теории материализма.

***

Я лежал в горячей ванне. Было тепло и комфортно, а в ушах звучал последний концерт Lacrimosa. Я не поленился принести свой мп3 плеер в ванную комнату. Вкушать наслаждения так по полной программе. Прикрыв глаза, я дремал. Перед внутренним взором мелькали красивые видения чего-то неуловимого и прекрасного. Холодное онемение рук в теплой воде, странное, но приятное ощущение, я будто растворялся в этом теплом и ласковом тумане, и лениво приоткрыв одно веко, наблюдал, как кроваво-красные размытые струйки стелятся от моих рук на дне ванны.
… Привидится же такое?! Я встряхнулся и, открыв глаза, окончательно согнав с себя полудрему, глянул на часы. Час ночи, мне еще сохнуть, а ведь завтра на работу…. С вздохом я потянулся к полотенцу.

***

Месть



Месть.

- Люди! Да что же вы делаете? – Кричал привязанный человек. Он был почти наг, лишь грязная серая тряпка прикрывала его бедра.
- Покайся, безбожник. Прими учение Христово. – Гнусаво вещал священник, тыча в лицо несчастного распятьем.
Человек извернулся и плюнул в лицо иезуита.
- Еретик! – Вскричал тот, спускаясь с помоста и вытираясь рукавом.
- Убийца, я ни в чем не виновен.
На помост вышел судейский исполнитель.
- Сенод Великой Инквизиции, указом сим, года одна тысяча шестьсот двенадцатого от Рождества Христова, месяца июня, седьмого дня, постановляет, Хуана де Кастилья де Руваго считать виновным в колдовстве и пособничеству Сатане. Означенный Хуан де Кастилья де Руваго признан виновным в вызове …. - Занудный голос звучал еще долго, перечисляя все прегрешения, якобы свершенные человеком у столба.
-….Приговаривается к сожжению на медленном огне.
- ОГНЯ, ОГНЯ! – Скандировала толпа, собравшаяся у помоста и женщина, прижимающая к груди ребенка, спасенного колдуном месяц назад от чахотки, кричала громче всех. А тот фермер скот, которого он спас от мора сам выхватил у палача факел и зажег костер.
- Я вернусь, я еще вернусь, - кричал человек охваченный пламенем, а люди в диком азарте подбрасывали в огонь хворост….

***

7 июля 1613 год от Рождества Христова.

Киллер


Киллер.

Выстрел, глухой щелчок затвора. Я вглядываюсь в даль, вроде восьмерка, неплохо, чуть прицел подправим. Я снова прицелился, перекрестье оптики точно на десятке и представил Антона.
Прошёл ровно год, с тех пор как Катя ушла от меня к Антону, теперь она и самое главное мой сын, семилетний Данька, живут в его особняке в Стрельне. Это он довел мою фирму до банкротства, он скупил все закладные и в одночасье я лишился всего, пришлось продать даже квартиру на Ленинском проспекте и старенькую ауди.
А тот день я молча смотрел на небо, сидя на скамейке в летнем садике, и даже не заметил когда ко мне подошел старомодный гражданин в черной тройке и в элегантном галстуке. Он сел рядом и молча развернул газету. Так мы сидели минут двадцать, он изучал прессу, а я летнее вечереющее небо.
- Молодой человек, не будет ли у вас огонька? – Вежливо спросил он.
Я повернул голову. Мужчина показывал мне свою трубку набитую табаком.
- Пожалуйста. – Сказал я, протягивая зажигалку.
Незнакомец прикурил и, вернув её, спросил:
- Кого - то ждёте?
- Нет, уже никого и ничего не жду, разве что чуда.
- Даааааааааа! – Он с интересом посмотрел на меня, - и какого - же?
И тут меня понесло, я рассказал ему всё, а он слушал меня, не перебивая.
- Вот, и теперь мне ничего не поможет, - устало сказал я, заканчивая рассказ и, поднимаясь со скамейки. Я собирался уходить, но он меня остановил.
- Сдаётся мне я кое – чем смогу вам помочь. Что бы вы отдали за исполнение своих желаний?
- Я плохо понимаю, что от меня требуется, вы хотите купить мою душу? – Рассмеялся я.

Договор

Договор.

Я часто вижу страх
В смотрящих на меня глазах.
Им суждено уснуть в моих стенах,
Застыть в моих мирах.
Король и Шут.
Мягким ковром накрыл туман болото. Над ним возвышается небольшой холм, и кто-то сидящий на нем. Черный плащ, укутывая его фигуру, спадает с плеч и струится легким шелком, сливаясь с туманом. И не плащ это вовсе, огромные кожистые крылья медленно расправляются за его спиной и снова складываясь, опускаются в туманную дымку, открывая взору гигантский, воткнутый в землю рядом с Безымянным, узкий двуручный меч с крестообразной гардой. Ещё один неторопливый взмах крыльев и из тумана вырисовывается силуэт старика. Он стоит чуть поодаль опираясь на посох с замысловатым резным навершием. Старик подходит ближе, кряхтя, опускается на колени, чуть позади Чёрного Ангела и замирает, смотря в ту же даль.
- Здравствуй Га-Мавет.
- Здравствуй и ты Человек Снов.
- Я пришёл просить у тебя милости.
Ангел повернул голову, и холодный взгляд его пустых глазниц коснулся шамана.
- Просишь за своего ученика? – Усмехнувшись, спросил он и вновь отвернулся.
- Да, - тихо промолвил Гарода.
Его старческие глаза наполнились слезами, и он поднял голову к небу, не давая им пролиться по морщинистым щекам.
- Ты знаешь, у меня нет никого дороже Оханы. Возьми меня, он еще слишком молод для твоего прикосновения.
- Ты как никто другой знаешь, что мое прикосновение вовсе ни так страшно как об этом думают люди, - Жнец вновь повернул голову к старику, - и то, что последует для некоторых даже лучше чем мир людей.
- Но он еще слишком молод.

Дар


Дар.

Питер – жемчужина невских берегов. Я обожаю этот город. Тишина скверов, строгая красота гранитных набережных, загадочное молчание сфинксов и силуэты разведенных мостов. Каждый год в этот день я еду на Стрелку Васильевского острова. Выйдя из метро, покупаю пиво и, наслаждаясь одиночеством, иду проходными дворами к Ростральным колоннам Стрелки. Вот скамейка, на которой я обычно отдыхаю, смотрю на воду и жду чего-то необычного.
Небо на западе окрасилось розовым. Солнце, которому так и не суждено было в эту ночь скрыться за горизонтом, упрямо ползло вниз. На какой то момент ветер стал более резким и холодным. Я плотнее закутался в плащ и, поднимая ворот, огляделся. На противоположной стороне скамьи сидел человек в темных очках в таком же кожаном плаще, как и у меня в черных джинсах и лакированных туфлях с длинными носами. Незнакомец вынул откуда - то сигарету
- Огоньком не угостите?
- Легко, - я протянул ему свой крикет.
Он закурил, и возвращая зажигалку сказал:
- Красиво здесь.
- Вы про Питер, или конкретно про это место?
- Я про город.
- Да, здесь даже ветер особенный, более свободный что ль?
- Вы тоже заметили? Я полностью с вами согласен. За свою жизнь мне довелось повидать много городов, но ваш город это нечто особенное.
Я еще раз глянул на незнакомца. На вид лет тридцать, тридцать пять, спортивного вида фигура, длинные распущенные волосы, ну прям дамский любимец.
- А родом откуда?
- Из Трансильвании.

Ангел




Ангел

Тьма!
Это не просто отсутствие света.
Тьма!
Это мир, окрашенный черным.
Тьма!
Начало и суть всего.
Аз есмь Тьма!
Сотканная из ее нитей душа томится в этом теле много веков. Я помню, как рождались и умирали империи, я видел все чудеса этого мира. Кровь потоками лилась у моих ног. И с каждым глотком я становился сильней, и ангелы Света облетали мой мир стороной.
Паладином он пришел ко мне.
- Ты – зло! – сказал он и, вынув меч, возжелал моей смерти, но не смог сделать и шага.
Я смеялся ему в лицо, и латы осыпались с него как прошлогодняя листва.
- Да, я зло, - говорил я, - но я дам тебе власть, и ты забудешь, что хотел моей смерти. Я дам тебе часть силы, и ты познаешь такие наслаждения, о которых не смел и мечтать. Я дам тебе богатства, и ты встанешь рядом со мной и будешь верным рабом.
И вышли прекрасные обнаженные девы, числом семь, они ублажали рыцаря всеми доступными ласками. А потом я дал ему кинжал и, повинуясь моему слову, он вынул сердце из груди юной красавицы. И, упиваясь ее кровью, хохотал вместе со мной. Я дал ему армию, не ведающую поражений, и гордые королевства склонились перед ним. И реки крови снова лились во славу мою. Он купался в золоте и в крови, и возносил в мою честь храмы.
Так было.… И пришли в тронную залу смерды Свободных земель.
- Господин, соседнее царство грозит нам набегами и войной. Наши поля сожжены, в деревнях голод и мор. Наших жен и дочерей угоняют в плен, а всех остальных убивают. Разорение грозит нашим землям.
- Это ваши земли, почему вы их не защищаете?

Строка одиночества

Строка одиночества.


- Ну, вот она.
Микроавтобус притормозил на обочине трассы у металлического стикера, покрашенного в ярко-желтый цвет, и медленно скатился на хорошо утрамбованную колею грунтовой дороги, хотя и дорогой-то ее можно было назвать с натяжкой. Небольшой аппендикс, метров тридцать длиной, соединяющий скоростную автотрассу с утепленным контейнером, наскоро переоборудованным под пункт приема металлолома.
- Устраивайтесь и с завтрашнего дня начинайте работать. График сутки через двое. Сами очередность установите, кто за кем.- Риваз открыл заднюю дверь «Газели» и вытащил на свет божий два новеньких обогревателя, раскладушку и почтовые весы на двести килограммов. – Сегодня приводите тут все в порядок и составьте список, что еще нужно. Потом мне позвоните. Завтра к девяти я приеду и привезу денег, ну и остальное барахло тоже.
Попрощавшись, он сел за руль и укатил в сторону Питера.
- Ну что? Схватили, потащили?- и Никита, первым подхватив весы, понес их, чавкая берцами в жирной октябрьской грязи, к контейнеру.
- Хе, а раскладушку мог бы и нулёвую подкинуть. – Паша взял старенькую раскладушку с потёртым провисшим брезентом, цвета хаки, и пошёл за Ником.
- Эй, мужики!- Леонид стоял, почёсывая затылок рядом с обогревателями. - Как там у нас с электричеством?
- Рубильник, счетчик и два провода, – крикнул Никита, выглядывая из приемного окошка.
- Афигеть, нам предстоит масса интересных и увлекательных экспериментов, - тихо проворчал Леонид, подхватил подмышки обогреватели и, оскальзываясь на жирной грязи, побежал к контейнеру.

Шаг

ШАГ

Огромная бескрайняя каменистая равнина. Солнце только-только показало свой лик, на горизонте окрашивая край неба кровавой пеленой. Красный песок и мелкие камешки тихо шуршат под ногами, и одиночество верным спутником идет за мной следом. Люди, полупрозрачными тенями спешат по своим делам. И ты проходишь сквозь них, нет ничего кроме тебя и той пропасти, что всего лишь в одном шаге.
Вот преуспевающий менеджер вышел из офиса. Он достает мобильный телефон, звонит, и, прижав его к уху, что-то кричит непонятливому клиенту, пытаясь объяснить очевидные вещи. Секундное ощущение холода, пронзающее все нутро, но он не обращает на это внимания и делает тот последний шаг, спускаясь с тротуара на проезжую часть. Визг тормозов… Изуродованное тело.… И что-то красное растворяется в придорожной луже…
Вот бомж, съежившись, сидит на смятой картонной коробке, ржавым ножом он срезает полиэтиленовую крышку с бутылочки стеклоочистителя. Глоток…. Еще…. Еще. Ему хорошо и лицо расплывается в счастливой улыбке. Но вдруг что-то настораживает, он приподнимается и осматривает себя, прищуривая близорукие глаза. Холод пронзает все его тело и отступает. Смятая коробка… Ветер, несущий обрывки газет.… Недопитая бутылка.… Демонстративно махнув рукой, он делает тот шаг, еще один глоток, и, схватившись за сердце, падает на дорогу.
Вот человек, стоящий на крыше двадцатиэтажного дома, он смотрит на исписанный от руки бумажный листок, потом аккуратно сворачивает его и, кидая в сторону, подходит к хлипким перильцам. Что-то незримое и неосязаемое холодной волной пронзает его тело и отступает. Мгновенно просветлевшим взором он осматривается вокруг, но ничего не меняется.

Навь

Навь


Это был тяжёлый день…

Он сидел в углу обшарпанной комнаты, скрестив ноги на голом матраце. Серые, покрытые лохмотьями полусодранных газет стены, тусклая лампа без абажура под потолком.
Раз за разом он погружался в дремотный и сладкий туман воспоминаний.
Вот похороны жены и дочери … Красивая фотография двух улыбающихся лиц на гранитном камне …
Месяц назад душа пела от счастья. Они с Ритой встречали дочку у школы и искренне радовались когда счастливая Танюшка, улыбаясь всем лицом, как умеют только дети, подпрыгивая на месте от возбуждения, хвасталась своим табелем с одними пятёрками. На следующий день они гуляли вместе , всей семьёй по городу . Смеясь фотографировали друг друга: на набережной , в зоопарке , в кафе , на аттракционах и вместе пьянели от счастья.

И вот ничего не стало …

Лишь огромная дыра в душе, черное НИЧТО поглотившее весь мир, как черная дыра. Все дела сделаны, всё закончено кроме одного.… Не прочитана ещё та книга, которую Танюшка купила тогда на свои карманные деньги
Он вынул из - под подушки маленький томик детской книги и открыл его на закладке из выдранного блокнотного листа, вложенного ещё Танюшкиной рукой. Осталось совсем немного , всего пара страниц.

***

Старый шаман Карога Белый Олень пел молитву духам ветра. Звонкие звуки бубна и сильный голос старика эхом отражались от стен каньона, далеко разносясь во все стороны. Звуки становились всё тише и тише и, наконец, совсем смолкли.

Голод

Голод.

Джонсон сидел на берегу ручья и угрюмо смотрел в воду. Уже третий месяц он жил на острове. Никого кроме него здесь не было. «Все ни так страшно, « успокаивал он себя по началу. Ведь мог бы, и погибнуть как второй пилот Морт. В конце концов, в этом есть свои плюсы. Он открыл бортовой журнал на чистой странице и, проведя жирную полосу, разделил ее на две примерно равные части. На одной стороне он написал «ПЛЮСЫ» на другой «МИНУСЫ». Первый пункт он вписал в графу плюсов.
1. Отсутствие тёщи. – Злорадно вспоминая эту склочную тетку, которая не давала жить спокойно ни ему, ни своей дочери, Анне.
Вспомнив о своей красавице супруге, вторую запись он сделал в графе «МИНУСЫ».
1. Нет женской ласки.
А потом, подумав, вписал в «ПЛЮСЫ»:
2. Нет скандалов и нервотрепки.
Тоска по цивилизации заставила вписать в минусы пункт второй:
2. Ни цивилизации, ни комфорта.
Однако здесь тропики, и еды много – фруктов, рыбы, моллюсков. Всего этого здесь было в изобилии, а семена некоторых овощей, которые Морт купил в Макао для своей фермы, давали шанс на приятное дополнение к рациону. И в графе «плюсов» появилась следующая запись:
3. Изобилие еды и воды. И, вспомнив про пещеру, которую недавно обжил, приписал: «наличие крыши над головой».
Потом, вздохнув, написал в минусах:
3. Отсутствие алкоголя и табака.
Вчера Джонсон закончил обзорную экскурсию по острову. На это ушло три дня. Он облазил его весь, пытаясь найти следы людей, но удача так и не улыбнулась ему. Однако за все время путешествия по острову он не встретил ни хищников, ни ядовитых змей.

Свой враг



СВОЙ ВРАГ.

Пролог

- Дедушка, а кто это? – Маленький Хуанито рассматривал старую пожелтевшую от времени фотографию.
- Это я, а рядом дядя Алехандро, помнишь, он приезжал к нам полгода назад?
- Помню, с тетей Исидорой. Дедушка, а остальные люди кто?
- Мои друзья, сослуживцы. Я тогда в армии служил.
- Расскажи дедушка.
Антонио Пэрэс бережно взял из рук правнука фото разгладил края, прошелся дрожащими пальцами по трещинам сгибов, вставил карточку в рамку и бережно повесил ее на стену. В глазах его стояли слезы.

***
4. 05. 45.
г. Штральзунд Германия
Оперативный штаб второй ударной армии.

- Иван Иванович, давайте смотреть правде в глаза. Война закончилась, солдаты устали, надо бы обдумать как - то досуг для личного состава.
- Товарищ маршал Советского Союза у меня уже есть кое-какие наработки на эту тему.
- Не надо мне вот этого. «Товарищ маршал»- это ты на заседаниях говорить будешь. Мы друг друга пятый год знаем. С глазу на глаз мог бы и просто по имени, - Рокоссовский закрыл глаза и помассировал морщинистые веки толстыми пальцами. – Что ты говорил про свои наработки?
- Константин Константинович, наши войска стоят на острове Рюген. Это курортная зона Германии.