Ночь, которой не было

НОЧЬ, КОТОРОЙ НЕ БЫЛО.

- Вставай! – Меня грубо трясли за плечо.
Я встрепенулся – проспал!
В вагоне света уже не было. Передо мной стояли двое милиционеров.
- Сержант Киреев. Ваши документы, - сказал один из них, направляя мне в лицо луч фонаря.
Прищуриваясь от яркого света, я вынул из внутреннего кармана студенческий.
- Типа проспал? – Ехидно ухмыляясь, спросил второй.
- Типа да, - в тон ему ответил я. – А где я, собственно?
Страж порядка, улыбнувшись и возвращая «студень», произнес:
- Ораниенбаум.
- А время?
- Двадцать три десять.
Блин.… Влип.… Сразу стало как-то тоскливо и грустно.
- Куда ехал-то?
- Станция «Университет».
- Ну что ж, часа через два дома будешь. Пойдем, выпустить тебя надо.
В тамбуре мне открыли дверь, и я выпрыгнул в высокую траву.
- Эй, студент! Вокзал там, - крикнул сержант, указывая в конец поезда.
До вокзала я шел минут десять. Конечно, все уже закрыто. Последняя электричка уже уехала. «Ничего страшного, - успокаивал я себя. – Тепло, на небе ни облачка, дождя не будет, ветра нет. Погода – просто класс. Можно и прогуляться пару часиков».
Первый километр пришлось идти по щебенке путей, мелко и быстро переставляя ноги на ровные участки шпал. Дальше было проще. Вдоль железной дороги с двух сторон тянулся насыпной вал, поросший травой и редкими кустами боярышника и ивы. А на вершине насыпи была довольно широкая и утоптанная тропа, на которую я поспешил перебраться. Выбравшись на дорожку, я увидел огромного черного кота. Умными фосфоресцирующими глазами он смотрел на меня. Яркая луна блеснула на его клыках, и мне показалось, что он улыбается.
- Привет, зверюга! – сказал я, отряхивая штаны. На тропинку пришлось выбираться через репейник, и моя одежда была усыпана колючими шариками.
Кот встрепенулся, встал, подошел к моим ногам и, снова присев поднял голову и посмотрел на меня снизу вверх. И произнес, вновь сверкнув зубами:
- Ну, привет.
Я оторвался от своей работы и посмотрел на кота, потом оглянулся вокруг. Никого кроме нас не было. Все стало каким-то ярким и четким. Звезды приблизились, превратившись в маленькие яркие шарики, а луна вообще заняла полнеба, но света от этого больше не стало. По-прежнему была ночь.
- Это ты со мной говоришь?
- А ты видишь еще кого-то? – вопросом на вопрос ответил кот.
- Нет, - растерялся я.
- Тогда зачем спрашивать?
- Ну, ты же вроде кот, а коты не разговаривают.
- Обычно с вами просто никто говорить не хочет. Прости за откровенность, но вы же все мутанты, ошибка природы, орудие великих вымираний.
- В чем-то я с тобой согласен. Но ты-то со мной заговорил. Почему?
- Сегодня мы идем одной дорогой. А ночь, которая над нами - ее нет ни в одном календаре.
- Это как?
- Откуда я знаю – как? – рассердился кот. – Это вам все время нужны ответы. Просто мир так устроен. Знаешь, чем вы от нас отличаетесь? Вы не можете жить в мире, где есть вопросы, не имеющие ответов. Вашему виду от силы полтора миллиона лет, еще через миллион лет вы вымрете. И если к этому времени не разрушите всю планету, то какие-нибудь черепахи или мыши будут жить, как жили до вас. Вот и смотрят на человека, как на бабочку-однодневку.
- А ты что ж, особенный? Типа царь котов?
Кот рассмеялся.
- Ну, ты даешь! Это где же ты видел, чтобы коты кому-нибудь подчинялись?
- Тебя что, хозяин выгнал?
- Я сам по себе, - уже сердито проворчал он.
- Ясно.
Не было никакого удивления, сознание просто приняло к сведению говорящего кота. Ну кот.… Ну говорящий.… Эка невидаль!
- А, правда, говорят, что вы видите духов? Ну, там призраков всяких…
- Видим, только правильнее было бы сказать – ощущаем. Слышь ты, длинный, ноги, вон какие отрастил. Меня утомляет за тобой скакать. Возьми на руки, что ли.
Кот был тяжелый, но очень пушистый и теплый. Я погладил его по спине. Шерсть была гладкая и очень приятная на ощупь.
- Духи и призраки – разные вещи. Призрак – это то, что остается после смерти. А духи – это силы природы.
- Как это?
- Очень просто, смотри на тот холм.
Я остановился и начал всматриваться туда, куда он показал. Ничего странного не происходило.
- Ты неправильно смотришь, нельзя смотреть, ожидая чуда. Оно испугается и не свершится.
- А как смотреть-то?
- Смотри, не думая о нем.
Я повернулся к холму, напевая про себя детскую считалочку. Сначала ничего не происходило. Потом над вершиной холма закрутился маленький смерчик, и в небо их него ударила бледная радуга. Ночью это было безумно красиво. Некоторое время она сверкала над землей, потом начала медленно таять и, в конце концов, растворилась.
- Красиво, - сказал я. – А что они могут, эти духи?
- Что хотят, то и могут. Вот вы, люди, напридумывали себе богов, а ведь совсем забыли, что первая религия была шаманизм. И до сих пор только шаман способен на что-нибудь необычное.
- А как же всякие святые?
- Не смеши мои усы, какие святые? Возьмем, к примеру, христианство. За две тысячи лет истории сотни тысяч священников, миллионы верующих и меньше сотни святых, которые на деле оказываются лишь средней руки экстрасенсами. Зато в шаманизме каждый шаман мог предсказать будущее, излечить от болезни, идти тропами духов, и много чего еще. А теперь подумай, много ли в ваших храмах таких священников? То-то, - победно посмотрел он на меня. – Человечество придумывает себе ни на что не способных человекоподобных богов и начинает в них верить. Ваши боги оторваны от природы и служат только вашему успокоению.
- Это жизнь, - сказал я. – Мы все хотим от судьбы чуда. По-моему, у нас, наоборот, все просто. Студент хочет сдать экзамен и ставит свечку Николе-Чудотворцу. Беременная женщина читает молитву перед иконой богоматери, а к какому бы духу она обратилась по твоей вере?
- К любому, - вновь рассмеялся он. Вы как псы – без власти над собой спокойно жить не можете. И в жизни и в религии выстраиваете свои пирамиды власти. Святые, ангелы, архангелы, бог. А в миру – рабочий, чиновник, министр, президент. У нас этого нет.
- Как это нет, а экопирамиды? Таракан, лягушка, уж, цапля и так далее.
- Я говорил про котов, - весомо заметил он и снисходительно посмотрел на меня. А вообще было бы интересно посмотреть на лягушку, бегущую к цапле с прошением побыстрее съесть ужа. Лягушке приходится рассчитывать только на себя. Это цена истинной свободы, зато никто не стоит сверху. Думаешь только те мысли, которые твои, а не внушенные кем-то. Это и есть настоящее творчество. Творец всегда одинок. Если он живет в стае, он исполняет уже не свои задумки, а чьи-то чужие мысли. Стадом легко управлять. Случайное слово здесь, косой взгляд там, разыгранная сценка, многозначительное молчание – и вот уже в семье скандал, развод, мебель пополам и дети в форточку.
- Это то, что касается чувств, но ведь они не везде. Есть еще и политика.
- Да ну? – Глаза его сузились, а усы встопорщились так потешно, что я невольно улыбнулся. – Расскажи-ка, почему русские воюют с чеченами?
- Ну, ислам, джихад. Чечены вроде как защищают законы шариата.
- А русские, стало быть, против? Что - то я не слышал, чтоб в России гоняли мусульман, Это просто застарелая ненависть, наверняка ни те, ни другие уже не помнят истинной причины войны. Или США и Ирак. Кому – то захотелось монополию на нефть. А жадность, как известно, тоже человеческое чувство. Ваша судьба жить чужими мыслями, чужими чувствами и эмоциями.
- Почему ты мне это говоришь? Я ведь тоже человек.
- Ты не из стаи, ты одиночка.
Мы шли по тропинке, а мир вокруг нас продолжал меняться. Всё вокруг будто светилось изнутри, появились чёткие длинные лунные тени.
- Скажи, а эта ночь для всех людей такая необычная?
- Нет, только для тебя. В тебе очень много от зверя. У тебя никогда не было ничего необычного? Когда идешь во тьме и не спотыкаешься, когда видишь, то, что не видят другие люди, чувствуешь смерть, и наоборот когда мир вокруг наполняется тишиной, отсутствием всего? Посмотри на себя сейчас, поучительное зрелище. – Кот кивнул на лужу и спрыгнул с моих рук.
Я подошёл и, опустившись на колени, уставился на своё отражение. Зрачки как у наркомана, вокруг глаз проступила густая мягкая шерсть, из бровей тянулись длинные, тонкие вибрисы, зубы странно вытянулись, и когда я улыбнулся, в лунном свете блеснули два огромных клыка.
- Не страшно? – с интересом спросил кот.
- Нет, просто как - то необычно, но это ведь наверняка ненадолго?
- Агаааааааааааааа! – рассмеялся он. – Испугался? Нет, конечно, это тока для этой ночи, зато сейчас ты сможешь понять, что чувствуют звери. Попробуй сесть и ни о чем не думать. Вон поваленное дерево, пойдем, передохнём.
Древесина была теплой и приятной на ощупь, мы сидели бок о бок, и никуда не хотелось идти. Ветер нёс сотни новых ароматов, Я плавал в них, выделяя то одно то другое. Вот терпкий аромат Иван – чая, вот горький вкус полыни, это тошнотворный запах деревенского свинарника, а этот сухой и колкий запах огромного пса. Я растворился в них и видел, как на краю деревни проснулся тот самый пёс и тоже потянул носом. Как у самого леса лениво колышутся ивовые кусты и тревожно смотрит куда-то вдаль, раскачивающийся на ветке, воробей.
- Как тебя звать?
- Я Кот, это вы люди придумываете имена, нам это ни к чему.
- А как назвать меня?
- Не думай об этом. Назовись, как хочешь, это не поменяет сути.
Я закричал и, сорвавшись с места, побежал к лесу. Трава хлестала по ногам, оставляя влажные зеленоватые полосы на штанах. Воздух наполнился травяными запахами, и от этого становилось ещё веселее. Мозг переполняло радостное безумие, я смеялся и плакал одновременно, а потом остановился и плашмя рухнул в сырую мягкую траву. Иссиня черное небо с яркими шариками звезд, огромная Луна с реально видимыми кратерами и шелестящий шорох, наполненный незнакомыми ароматами. Всё кружилось перед глазами.
Мягко ступая, подошёл Кот.
- Ну и как ощущения? – Улыбаясь, спросил он.
- Знаешь, я, наверное, счастлив.
- Как мало надо человеку для счастья, - промурлыкал он в самое ухо. – Однако мне пора, это конечно долгая ночь, но и она скоро кончится.
- Куда ты? – Я подумал, что было бы здорово, если б Кот жил у меня. – Может, ко мне пойдем?
- Нет. Видишь ту тропку? Она ведет на конюшню, там много мышей и свобода, а у тебя вискас и, пусть хоть и сытая, но всё же тюрьма. – И он, повернувшись, и не прощаясь, неспешно пошёл своей тропой. А я ещё долго смотрел, как мелькает его пушистый хвост среди придорожной травы. В темноте его очертания таяли, и мир вокруг продолжал меняться. Звезды и Луна вновь обрели свой обычный вид, появились облака, подул резкий холодный ветер. Меня сильно тряхнуло и на краю сознания я услышал: «Старый Петергоф, следующая платформа Университет ».
«Значит, и не проспал вовсе». Мелькнула мысль. Я открыл глаза, потянулся и сладко зевнул. Старушка напротив, вжалась в жёсткую деревянную спинку. Широко открытыми глазами она смотрела на меня, потом перекрестилась и, не отрывая от меня взгляда и задницы от лавки начала быстро смещаться к коридорному проходу. Потом подхватила свою сумку и рванула к противоположному выходу. Я проводил ее недоуменным взглядом, а потом всё разом понял. Мой язык прикоснулся к огромным клыкам….


З.И.
Ноябрь 2005 11.02.2015

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.