Сторож твоему дому

Сторож твоему дому

Посреди поляны замер стальной скорпион ростом с теленка. Распахнув щитки брони, у него в брюхе копался парень в серебристом комбинезоне. Рядом, сложив ноги калачиком, сидела девушка.
Лохматый, рыжий пес вышел из кустов терновника. Остановился, принюхался, склонил набок лобастую голову с вислыми ушами, рассматривая странных пришельцев.
Тая первая почувствовала гостя, тронула спутника за плечо. Вит обернулся, выхватил из кобуры парализатор, медленно встал, не выпуская собаку из прицельного круга.
Пес направился к людям, дружелюбно помахивая хвостом, раздвигая грудью высокую, сбрызнутую пятнами цветов, траву. Яркие бабочки взлетали перед ним, вились в воздухе пестрым облаком.
Вит задвинул вскочившую Таю себе за спину и начал пятиться к другому краю поляны, под защиту серой "стрекозы" ионоплана. Странно, но "хранитель" молчал! Неужели безупречная система безопасности не заметила зверя? Парень тронул браслет коммуникатора.
- Четвертый, что за объект вышел на поляну?
- Теплокровное животное, стайный хищник средней величины, предположительно Canis Familiaris, - прозвучал в ушах невозмутимый голос искусственного разума "стрекозы". - Опасности не представляет.
- Ничего себе, не представляет! Ты на зубы его погляди!
- Вит, - вмешалась Тая, - я чувствую, он добрый!
Пилот скептически хмыкнул, но пятиться перестал. Подумав, опустил парализатор. Теперь "хранитель" ведет ситуацию. Излучатели "стрекозы" на порядок мощнее.
Пес остановился в трех шагах от пришельцев, сел и принялся чесать себе лапой ухо, взвизгивая и ворча от удовольствия. Закончив, повернул морду к людям и три раза гавкнул.

Марш-бросок до Мнемозины

Глава 1: Влага и холод
Боль ритмичными пинками гнала эго из вязкой патоки забвения. Рубиновые вспышки били по сетчатке сквозь закрытые веки. Завершал картину пульсирующий вой сирены. Аварийной сирены!
«Сирена! Авария!» – сознание всколыхнулось, пытаясь переварить эти понятия, но в ответ сотни острых шипов впились в мозг, снова превратив его в испуганно сжавшийся комок. Самоощущение расползлось на тонкие, неуловимые слои, ломалось и дробилось, осыпаясь в пучину небытия.
Сколько это длится, сколько вечностей между судорожными ударами сердца? Нервные клетки почти привыкли к боли. Если бы не проклятые алые вспышки. И вой…
Нет, сирена как раз смолкла. Вместо нее в благодатную тишину ввинтился голос. Женский!
«Что это значит – женский?»
Раскаленные иглы ощерили острия. Мысли попрятались в темные углы, но звуки, слова… они вызывали тревогу. Из глубины памяти всплыло побуждение к немедленным действиям…
«Внимание, чрезвычайная ситуация. Совершена аварийная посадка. Всем немедленно покинуть отсеки гибернации. Принять меры личной защиты. Внимание, чрезвычайная ситуация…»
Голос повторил фразу еще два раза и смолк. Снова взвыла ненавистная сирена.
«Капсула! Я в капсуле гибернации…»
Потребность движения пересилила боль. С третьего раза удалось разлепить веки. Алые вспышки ударили в расширенный зрачок, заставив сощуриться. Тело повиновалось неохотно. Даже глазные мышцы сопротивлялись приказам, предпочитая покой.
В сознании возник обрывок текста. «Аварийный протокол!», за ним последовали другие слова, но мозг снова скорчился от боли при одной только попытке постижения.
«Не думать! Иначе…»

Ключ всех дорог

Ключ всех дорог

Он был странным. Мог часами разглядывать пыльный булыжник у дороги или разводы песчаных речных наносов. Он был моим другом. Лучшим и, наверное, единственным. Остальные мальчишки его не понимали и потому задирали при каждом удобном случае. Олег не был трусом, но в силе и здоровье сверстникам уступал. Чего не скажешь обо мне. Я всегда оказывался рядом, и мы вместе давали отпор.
Жили мы по соседству. Летом, наскоро провернув домашние дела, мчались в условное место за оградой. Потом до темноты лазали по окрестным горам, выискивая таинственные кристаллы из зачитанного до дыр популярного пособия по минералогии. Устав, лежали на вершине холма, среди высокой травы, и под шум сосен мечтали о далеких мирах, неведомых странах и разноцветных солнцах.
В комнатке Олега было тесно от куч цветных камней и сломанных приемников. Но там, между стен оклеенных журнальными репродукциями фантастических картин витал особый неуловимый аромат дальних стран, пьянящие флюиды романтики. Его крохотная спальня казалась мне рубкой космического корабля, летящего к неведомым планетам.
Еще в младших классах Олег перечитал все книги небогатой сельской библиотеки и выпросил у матери подписку на научно-популярный журнал. Потом, вечерами, пересказывал мне прочитанные статьи.
Ближе к концу школы мы оба всерьез увлеклись физикой и минералогией. Идей и фантазий у нас в головах роилось множество. Но больше всего почему-то занимала одна – Ключ Всех Дорог, сказочный камень, который может перенести тебя, куда пожелаешь. Кажется, Олег почерпнул ее в какой-то детской сказке.

Песчаный склеп

Песчаный склеп
Пролог
Серые камни мостовой сотряс удар. Над головой, опалив волосы, пронеслась волна жара, рядом упал охваченный пламенем латник. Кричать он уже не мог, и только хрипел. Медные пластины панциря плавились, словно восковые. Запахло горелым мясом. Явор пригнулся, глянул из-под ладони вверх. Вершина башни пылала факелом, зеленый огонь медленно, словно вязкая патока, сползал вниз. Неколебимый гранит сдался и начал оплывать.
Подбежал стражник и оборвал мучения товарища, сноровисто вонзив тонкий стилет меж нагрудными пластинами. Несчастному не помог бы и самый искусный целитель. Огонь уже добрался до костей, из-под огарков перчаток торчали обугленные фаланги.
Явор и остальные беженцы в грязной одежде, пропитанной сажей и копотью, смотрели на действо совершенно равнодушно. За последний год они видели немало подобных сцен.
- Бегом в крепость! Вперед, раздери вас… – заорал на них капитан городской стражи. – Чего застыли? Шевелитесь, или тоже станете головешками. Дракусы обожают горелое мясо.
Две женщины, трое детей и одноглазый старик поспешили к близкой твердыне.
- А ты, парень, чего ждешь? - толкнул Явора стражник.
- Но огонь! Он же жрет стену!
- Рукх с ней, посад мы уже потеряли. Давай, шевелись, у нас остался только замок.
В подножие башни открылась окованная железом дверца, и оттуда вывалились еще два солдата в дымящихся доспехах. Капитан бросился к ним.
- Это все? А остальные, те, в подвале?
- Ход завалило, сэр Эгнир, - виновато качнул головой стражник. – Сожалею.
Он протянул командиру продолговатый камешек на цепочке. Кристаллик пульсировал ярко-алым, в такт ударам крови в ушах.
- Это приказ короля!

Трезвый понедельник

Разъяренный кот выл над самым ухом противно и нагло. Я сонно отмахнулся, свалил будильник с тумбочки и едва не упал с кровати. Открыл глаза и понял, что звук доносится с улицы . Пришлось ползти к балкону, рывком открыть перекошенную дверь и глянуть, что творится шестью этажами ниже.
Вой, наконец, стих, но под окнами сияли синей цветомузыкой машины скорой и полиции. Рассвело уже давненько, волна школьников, мамаш с детьми и трудяг давно схлынула, дворы были пусты, а вокруг бетонного козырька моего подъезда собралась небольшая толпа.
«Видно, дело серьезное. Надо бы глянуть».
Треники, как назло, оказались за диваном. Хорошо, что сланцы стояли на месте. Накинув на плечи куртку, и пригладив остатки волос на лысине, я высунул голову в коридор. Тащиться в такой холод вниз жуть как не хотелось, тем более мне уже два дня нездоровилось.
Хотя, сейчас я чувствовал себя на удивление хорошо. И мысли в голове ясные. Странно, учитывая, что вчера я принял под зомбоящик литрушку пенного.
От похода меня спас подошедший лифт, из которого выпорхнула взъерошенная соседка по площадке.
- Утро доброе, Валентина Михайловна, что там за кипеш?
- Так Василия Владимировича убили. Застрелили прямо в голову. Страх-то какой!
- Кого? – опешил я, - Ваську-академика?
- Говорят, киллер, прости господи! – Тетка была явно не в себе. - Вот ведь что твориться! Не олигарх, прости, господи, не депутат. Средь бела дня! Да что же теперь, на улицу не выходи? Да как же теперь…
Оставив охающую соседку в одиночестве греметь ключами от многочисленных замков, захлопнул дверь и дополз до дивана. Новость требовала осмысления. Заказное убийство в нашем тихом подмосковном городке?