AC/DC, Или Мои Первые Прорывы за Кордон

2. А4. АС/DС, или … Мои Первые «Прорывы» за Кордон
Честно говоря, мои командировки за рубеж принесли мне кучу неприятностей. Что и следовало ожидать. Плывя по течению, никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. Конечно, эти поездки были уникальным жизненным опытом, которого я никогда не смог бы получить в Союзе. Но…
Мой первый вояж за рубеж состоялся еще в мою бытность студентом филфака. То были годы молодости, полные юношеского бреда и невежества. Учился я, откровенно говоря, из рук вон плохо. Филология не увлекала (это пришло позже!), специальные дисциплины — история английского языка, теоретическая грамматика — давались с трудом, истории зарубежных и русской литератур требовали более основательной эрудиции, а социальные предметы — диамат, истмат, — внушали отвращение уже одними своими названиями. Спасало то, что я был единственным парнем в группе (до третьего курса, когда, к нам перевелся с вечернего отделения Саша Р., вместе с которым мы отправились в Индонезию), что давало неоспоримые преимущества, в частности, с оформлением за границу.
Ну, и что из всего этого вышло? Ну, вырвался за рубеж, пробыл там восемь месяцев, пропустив семестр обучения в универе, а по возвращении, вместо того, чтобы взяться за ум и еще раз пройти четвертый курс (что мне и было предложено!), сразу прыгнул на пятый. Глупо, но факт. Все дело было в том, что вернувшись домой с деньгами и заграничными шмотками, я уже ни о чем не думал, кроме новой поездки "«за бугор"». Шальные деньги вмиг развратили меня, и я, ничтоже сумняшеся, взвалил на себя тяжелый груз сдачи зачетов и экзаменов за два семестра сразу, плюс написание диплома.

В.Г. Пападаки
Такая, вот, Жизнь, Братец
1. Мартин, или Джеффри Чосер 600 Лет Спустя


- Они взяли меня через неделю после того, как мы с тобой расстались, - сказал я, глядя, как Мартин разливает вино в фужеры, - т.е. не арестовали, а, как бы тебе сказать, - тут мой английский дал осечку, - вызвали на допрос, и даже не допрос, а так — поговорить "по душам".
Мы сидим с ним за огромным овальным столом красного дерева в полуподвале его трехэтажного дома на Лэдброк Роуд, в самом сердце Лондона (я ещё не знал тогда, что в этом городе много "сердец"), вспоминая события тридцатилетней давности. Впервые я рассказываю ему всё, как было. Но, конечно, не все: всего я рассказать ему не могу. …
Наша встреча произошла в Ленинграде в конце пятидесятых. В то время я работал в "ящике", — так тогда у нас назывались закрытые предприятия, — куда меня пристроил один из моих "дядей" после моего неудачного "вояжа" на Сталинградскую ГЭС. Мне было почти девятнадцать. За два года до этого я окончил среднюю школу и, не поступив в музучилище, в отчаянии "дернул" вольнонаемным на эту волжскую стройку. Пробыв там три летних месяца и порядочно "хватив горя", я снова дал деру: домой.
С Мартином я познакомился "чисто случайно", как сейчас говорят. Произошло это до банальности просто: в автобусе. Или это было предначертано свыше? Я стоял у самого выхода, когда в набитый людьми салон втиснулся мужчина, в котором можно было сразу угадать иностранца: он был в мятом белом плаще явно не советского покроя. Это был настоящий "кент", как тогда говорили.