Ох уж эти праздники!
У нас появился новый праздник - день народного единства, который стали праздновать 4 ноября. Но я вот никак не могу понять, что это такой за праздник, когда везде висят плакаты “Мы едины”. Кто с кем един? Бомж Вася един с президентом? Но ответа нет, так что лучше всего попробовать разобраться.
Итак, быстрый взгляд на эту тему дает довольно интересный результат – Нижегородское ополчение пришло в Москву и освободило ее от поляков. Т.е. формально новый праздник узаконил всероссийскую помощь Москве? Простите меня великодушно, но разве вся страна не помогает Москве, чтобы ее жители могли достойно проживать в столице? И яркий пример этого – Лужков, который накопил достаточно средств и теперь отлично себя чувствует на туманном Альбионе. Что-то тут не так – пожалуй, стоит копнуть поглубже. А в нашей истории как в анекдоте – чем дальше, тем интереснее.
Я не историк, но сейчас есть интернет и если задать правильный вопрос, то получишь нужный ответ. Что я и сделал. А вопрос был таким – какие события предшествовали Нижегородскому ополчению?
Историческая справка.
После того как род Рюриковичей оборвался в 1591 году на Руси настало смутное время. Оно закончилось появлением царя Василия Шуйского, который вступил на русский престол в 1606 году, закончил правление в 1610. Далее до конца 1612 года на Руси была семибоярщина – семь боярских семей правили Россией под руководством польского царевича Владислава.
Но эти цифры ничего не расскажут о Нижегородском ополчении, если только не вспомнить про восстание Лжедмитрия II, который с 1607 года объединил под своими знаменами не только русских бояр,

Итоги

Мы метили время своими делами
и шли по дороге, роняя мечты.
И болью сжигали красоты кострами,
и пеплом покрыли мосты.

Измучили память обмылками смысла,
раскрасили цветом пришедшую тьму.
И в небо пускали безумные искры,
надеясь, что люди поймут.

Но бережно тикало шедшее время,
измученных нас, подгоняя вперед
и мчалось, неслось оголтелое племя -
жизнь жаждет и слава не ждет.

И под ноги нам так красиво бегущим
попадали те, кто чуть раньше пошел:
и вот теперь мы стары, неимущи -
черед наш закатный пришел.

Не надо вздыхать, да и плакать не надо -
ушло все туда, где туман и печаль.
Размечены дни дымом прежней услады,
что прошлому дали на чай.

И что же решать, коль возможностей мало -
ответить на зов, как и прежде, всерьез?
Но покатился вагон от вокзала,
который сюда нас привез.
8 октября 2009

Каждый в этой жизни

Каждый в этой жизни оставляет след,
медленно танцуя годы пронеся,
хочет лишь однажды получить в ответ
капельку свободы в сумерках скользя.

Но не будет праздника в этом мире злом -
пусть и разменяли все в искорки монет:
темень ищет засветло завязать узлом
души тех, кто жаждет продолженья лет.

Пусть недолго в памяти палая листва
желтыми узорами покрывает мир,
но средь этой осени зелени трава
обрывает лета прошлого пунктир.

И печали снова, отправляясь в путь,
так неторопливо словно налегке,
растворяют солнце в серости, где грусть
плавает и кружится дымкой вдалеке.
22 октября 2009

Прозрение

Прозрение

Метнувшись вверх, застынешь на мгновенье
и высотой, ожегшись о звезду,
поймешь что мир всего лишь наважденье -
тот самый мир, что крутится внизу.

И это все, рожденное минутой,
мелькнет и вмиг застынет на века:
в граните, рвущемся подобием салюта
и в темном русле, где живет река.
12 февраля 2010

По четвергам горели свечи

По четвергам горели свечи

По четвергам горели свечи -
они не гасли до утра,
спасая мир от мрачной встречи -
теней погасшего костра.

И хлопотливые фигуры
меняли воск на парафин,
чтоб в плесени святой гравюры
свет оказался вновь един.

А сдержанные песнопенья -
как будто гул вечерних пчел,
рвал эти тени объясненья -
кого сей мир сюда привел.

Кого поставил на колени
и заставляет вторить тем,
кто рот свой в грязно-белой пене
покажет на потребу всем.

В безумстве тут клочок свободы,
всплакнув лишь ветреной пургой,
сминая дни и небосводы,
жизнь удалилась на покой.

Где в разукрашенных обличьях,
минуя смерти этажи,
глядит в тебя кто-то по-птичьи -
в зрачках зеркальных круг открыв.

И щели в черную помаду
как наведенные мосты,
распяли две стены как надо,
оставив в балках лишь кресты:

испепеленные до дури,
не потерявшие лица,
в синеющей пустой глазури
тревоги темные глаза.

И свет дрожащий пробегая,
спешит уйти от тьмы такой:
он точно знает, точно знает,
когда тьма проведет рукой.

И опрокинет в бездну горя
лампадки, что принес прибой,
где лишь огонь, с тенями споря,
вдруг изогнется весь дугой.

Но оборвет мгновенье встречи,
скользнув лишь жаром в свои сны,
где догорают его свечи
для мира или для войны:

сквозь тени дней и эти взгляды
в дорожках продолженья лун,
где серебро звенит наградой
под звуки надоевших струн.
14 августа 2017

Жара

Жара

Жара сминает все вокруг…
И не могу писать иначе,
когда асфальт как старый друг
навстречу мне под шагом плачет.

Жара свой празднует триумф:
ни дождичка, ни дуновенья.
Лишь тучки – вот мое спасенье
и те – на несколько минут.

Жара сминает все вокруг…
Но капли разрывают полдень
и вот уж город ими полит.
И лужи заблестели вкруг.

А через несколько мгновений
тот освежающий туман -
небесных капель дуновенья,
исчезнет как простой обман.
Июль 1983

Просто жизнь

Просто жизнь
Я в календаре черкаю ожиданье -
как будто смысл мне будущего ждать:
ведь эта жизнь - насмешка в оправданье,
где время будет числами рыдать.

И в красный цвет окрасит выходные,
но для меня давно уж смысла нет:
в строке оставив только запятые,
я вышел в мир, где лишь полночный бред.

И вот теперь брожу по коридорам,
пытаясь сон собою приманить -
лишь два часа и пробужденьем скорым
мне ночь решила время отравить.

И несколько шагов из двери и двери -
там снова два часа на забытьи,
где скользкий сон реальностью промерит
все предстоящие пути.

А по утру, сквозь серых бликов окна,
размажет день унылую тоску.
И мутные от этой жизни стекла
навеют боль, скользнувшей по виску.

А календарь – проспект счастливых будней,
мигнет числом и будет тому рад,
что я еще по этой жизни путник,
который день все грезит наугад.
29 августа 2017

Тебе вдогонку

Тебе вдогонку

Тебе вдогонку я эти строки
пошлю как дождь
и он прольется на все дороги,
где ты бредешь.
И пусть порою бывает трудно,
но те слова
как поцелуи тебя коснуться.
И ты права -

пути далеки у наших судеб,
но в мире том
есть дни и ночи на полустанках,
где мы вдвоем.
Ласкаем время в пылу и страсти,
но жжет рассвет
и снова застилает наспех
усталый свет.

Но это время, границ не зная,
сожжет мосты,
что наша память так охраняет
и где чисты
мы снова будем перед страстью
рассветных грез,
что мир утопит своей напастью
в потоках слез.

И побегут воспоминанья
в метаньях туч,
где губы - страстные признанья
даруют ключ,
чтоб небо бурным откровеньем
могло вершить
и в лужах брызгами сомнений
все раскрошить.
1983

Мы били стекла

Мы били стекла

Мы били стекла в этом мире лжи,
испачканном белилами и кровью.
А мир от возмущения блажил
и, желчь глотая, в нас плевал любовью.

Она то жгла, то в пепел превратясь,
пути окутывала дымкою тумана.
И в этот миг вдруг обрывалась связь
реальности и этого обмана.

И, скинув маски, застывали все,
кто так красиво изрыгал чернуху:
от правды той немного окосев
и получал по роже оплеуху.

Но только миг – один короткий миг
и маскарад безудержного смеха
рыдал опять, чтобы сорваться в крик
от ужаса вселенского успеха.
15 июля 2010

В морозном спокойствии

В морозном спокойствии

В морозном спокойствии боязно мне
шагами скрипучими взрыть тишину:
зашепчется эхо, очнувшись во сне,
но я его робко рукой обниму.

Ведь прячутся искры морозных лучей,
и катится волнами снежная пыль.
Вот лед показался – похоже ничей,
но скрип колыхнулся как шаткий ковыль.

И в трещинах небо свербит синевой -
как будто нет больше ни света, ни тьмы:
я падал сквозь звезды, но мир подо мной
на миг отразился от той кутерьмы.

А лед в продолженье изменчивых лет
зеркальем своим только жизнь отражал.
И в дикой пурге – вихре прожитых бед
он, молча, с надеждою ждал.

Когда я вернусь на трескучий мороз,
когда скрип шагов успокоит метель,
и в дымке роскошных белеющих роз
расстелют мне в снежной пустыне постель -

вернется покой в эту гиблую даль,
рассветы терзая снежинками слез,
где дальний огонь принесет лишь печаль
средь елей пушистых и призрачных грез.

В морозном спокойствии боязно мне
шагами скрипучими взрыть тишину,
но все это видел я только во сне -
в том странно тягучем плену.
1986

В плащах и шляпах

В плащах и шляпах

В плащах и шляпах улица шуршит,
разменом дождик пробежит по жести.
И словно день, который не снежит,
явился здесь в больное поднебесье.

Чуть сморщена от холода листва,
но каплями разглажены морщины:
где только миг, но уж гремит молва -
то осень обновляет все личины.

И воронье, трескуче растворяясь,
в листве опавшей важно запинаясь,
вдруг замолчит и, тишины боясь,
лишь только зыркает и клювом загребает.

А я смотрю в слезливое окно,
куда ветрами дождь бросает силу.
И мир плывет, но мне уж все равно -
мой день ушел и был тот день красивым.

Пусть прошлое тревожит иногда,
пусть временами память изнывает
о том, что было – было не всегда
и пусть об этом только путь мой знает.

А что до осени – по памяти бреду.
Такое время подводить итоги:
тропинка дней размазалась по льду,
но нет здесь более другой дороги.
4 сентября 2017

Два очевидца

Два очевидца

Течет извечно этот разговор
меж правдой лживой и правдивой ложью:
крестятся и глядят на искру божью,
лишая смысл бесчисленных опор.

И вереницей дней пройдет граница
меж небом и землей, добром и злом,
где снова встретятся два старых очевидца,
сплетая жизнь причудливым узлом.

В правдивой лжи изменчива краса:
здесь черное не черно и не бело.
И даже смерть, украсив телеса,
оправдывает конченное дело.

И рвется в привокзальной суете
гудок как долгожданное признанье
и будто светотени увяданье
рисует полдень солнце на листе.

А лживой правдой накрываем стол
в дни праздника, когда к нам гости входят.
И веселимся при честном народе,
а по утрам с похмелья пьем рассол.

Меж хрусталя, бутылочных агоний
жизнь раскрывает буйный первоцвет:
под звуки несмолкающих симфоний,
под бормотанье приходящих бед

судьба ступает мелкими шажками,
боясь разбить назойливый тандем.
И собирает в свой большой гарем
все то, что происходит между нами.

И, отдавая каждому свое,
растит детей – свидетелей и судей:
им завещая грязное белье
и путь, что назван просто: ”Выход в люди“.
1991

Меморандум магии

Меморандум магии
(Записано полуавтоматическим способом 3 сентября 2017 года в 10-30 утра.)

1. В этом мире все подчинено магии, хочет признавать этого человек или нет.
2. Человек нейтрален по сути по отношению к окружающему миру и только внешняя энергия заставляет его занимать ту или иную позицию.
3. Есть два вида энергии, которые и проявляются в человеке: негативная(агрессия) и созидательная(творчество).
4. Источником негативной энергии всегда является внешний мир – это реакция человека на раздражающие факторы. Созидательная энергия заложена в самом человеке - его целью жизни.
5. Задача человека – научиться защищаться от негативной энергии (агрессии) и культивировать созидательную.
6. Боль в человеке появляется тогда, когда он противостоит негативному воздействию или пытается реализовать свои созидательные возможности в агрессивной среде.
7. В этом мире все и вся связаны между собой прочными связями вне зависимости от умения людей видеть эти связи – ведь источник всего сущего един: это Бог, который и создал все вокруг.
8. Умение видеть эти связи дает дополнительные возможности как для защиты человека от негативного воздействия, так и для реализации своего созидательного начала.
9. Уровень возможностей человека определяется его положением в социальной среде – чем дальше он находится от средних параметров энергии толпы, тем ему сложнее созидать и тем более мощными будут атаки негатива.
10. Средний(нулевой) энергетический уровень социума – граница “добра и зла”, определяется в магическом ритуале баланса, который и фиксирует эту планку.

Я сжег мосты
Олеме
Я сжег мосты - пусть будет все иначе,
и пусть пройдут метелями снега,
где мы тропинку все же обозначим,
что приведет к счастливым берегам.

Я сжег мосты – нет возвращенья к далям,
что превратились в дымный горизонт,
который породил вокруг печали
и по земле несется этот стон.

И пусть сгорит, пусть переправа сгинет –
возврата нет к потерянным годам.
И лишь дорога под ноги отныне
припала как паломник к образам.

Но пепел прошлого - путей моих далеких,
накроет памяти потертые края:
я был в том мире очень одиноким,
так и остался одиноким я.

И лишь слова как птицы светлым клином,
минуя переправы и пути,
летят ко мне дорогою незримой,
чтоб лечь в строку. И чтоб меня найти

в том мире, где печальные рассветы
терзают ночь средь индевевших дней:
я разорву тьму огненной кометой,
чтобы найти дорогу прямо к ней -

той самой, что пылающей от страсти,
меня не ждет – ведь я ушел в рассвет,
который был в безумстве и ненастье
средь грозовых распадов прошлых лет.

Но я вернулся – сжег пустые строки:
по тем мосткам я так любил ходить.
И только лишь усталые пророки
мне предсказали в этой жизни быть,

где пепел дней и пепелища яви,
где все мосты исчезли навсегда.
И только лишь в кусочке земной хляби
сверкает для меня моя звезда.

Та самая, что светит, не сгорает
и я приду к ней – она это знает.
1990

Ожидание

Ожидание

Мои избитые слова
рождали смутные сомненья,
но час, отмеренный едва,
опал в минувшие мгновенья,

где снов измученная стать
казалась больше, чем ненастье -
я провожал то время вспять
в пылу любви и в гневе страсти.

И белой пеной облака
несли слова как нить прощанья,
где я - бурливая река,
тащил из прошлого свиданье

с тем днем, где бережно храня,
меня ласкали чьи-то руки.
И губ тревожных толчея
шептали, что иду на муки.

Но я рассеянно мечтал,
что уст моих коснется слово,
расплавив у крестов металл,
чтоб этот мир проснулся снова.

И вот иду в тиши аллей
под душным воздухом из лета
и жду, что небо заалеет
капризным пламенем рассвета.
17 июля 2010

Ты просто ждешь

Ты просто ждешь
Ты просто ждешь - так много и так мало,
и в ожидании застыла даже тьма.
Глоток воды, что вечно не хватало,
где капли воска лишь сулила кутерьма.

И в этом темном-темном синем небе
Лишь лунь в расцвете сеет серебро.
И пишет в оправданье, что я не был
в последней битве за добро.

Но горькие минуты расставанья
мешают мне понять и преуспеть:
и славится пусть то мое незнанье,
где не летит в оплату серебро и медь.

Ты просто ждешь. Минутами тоскливо
и воешь про себя на ту луну,
что длит смятенье весело, игриво
и ночь, что тоже ждет,
но все ж идет ко сну.
18 января 2014

Глоток воды, глоток вина

Глоток воды, глоток вина

Глоток воды мне жажду утолит,
глоток вина согреет мое тело.
Но жизнь возьмет и все перекроит
реальностью, что сдвинется в пределы.

И в той судьбе средь перелетных птиц
окажется глотка воды уж мало.
Глоток тепла? Лишь льдинка у ресниц,
оттаяв, вниз стремительно слетала.

И будет сон распахивать объятья,
стараясь боль и радость уравнять:
рядясь в пылающие солнцем платья,
но слезы этим мне уж не унять.

И в череде дней зыбко одиноких
холодный сумерек приблизит эту ночь,
где моей памяти жестокие пророки
не захотят прийти и мне помочь.

Свершилось все, к чему стремилось
и горечь безучастности слепа:
как нам гулялось и любилось.
И как была та жизнь глупа.

Но вздрогнем вдруг, расправив плечи,
в минутной слабости превозмогая дрожь:
наш путь судьбою назван и отмечен
дорогою, с которой не свернешь.

А боль, взращенная в порывистых ветрах,
среди знамен не бросит на колени:
глоток воды – лишь капли на устах,
глоток вина – лишь счастья тени.

И только взмах темнеющих небес
все приведет в порядок нужный:
глотку воды вернет бодрящий плеск,
вину – тепло и ветер южный.
1988

Междометья кромсают

Междометья кромсают

Междометья кромсают как быстрые острые зубы -
нашу речь, наши мысли в словесных потоках Земли.
И пригоршнями падают в поцелуях измученных губы -
мерзлым инеем плачут лишь о свершенной любви.

И опять через миг, разделенный на дни и недуги,
ярким светом порхнет одиночества грубая стать:
обеленный лицом, отшатнешься в холодном испуге,
на мгновенье увидев больничной палаты кровать.

А ненужные слезы бездумно рождают смятенье -
пыль нелепой чадрой опрокинет изменчивый мир
и останется зримым лишь образ от наважденья,
что усталые фразы размоют дороги пунктир.
21 ноября 2008

Уже почти растаяли снега

Уже почти растаяли снега

Уже почти растаяли снега
и грязь осенняя клубится в каждом вздохе.
И пыль дорог, и вскрытая река
все говорит – тут у зимы дела уж плохи.

А я бреду и тем лучам здесь рад –
истосковался по теплу и свету.
Среди зимы, свершая свой обряд,
что жизнью значится, но я стремился к лету.

Не знаю почему, не знаю как,
но в череде холодных дней печальных
искал я выход - молча, наугад,
но видел лишь ходы бомжей вокзальных.

И видел лишь тупую серость дня,
отлитую в бетонное распятье -
то самое, что так зовет меня,
сменить одежду на обноски платья.

Но я не шел – я верил лишь теплу,
что разорвет холодную кручину.
И падал в ночь по темному крылу,
чтоб утром уже знать всему причину.

Ведь я хотел окрасить желтым ночь:
разбавить сумрачность, раскрыв в квартире окна.
Но этот мир мне не желал помочь
и холодом звенят от злости стекла.
20 апреля 2013

Я слушал город

Я слушал город

Я слушал город, что вокруг звучал -
как будто в первый раз сюда я вышел,
где жил и жизнь со временем мешал,
но города вокруг не слышал.

И в этой череде мелькающих машин
разноголосье будто бы соната
о суете, о жизни без причин
о чем-то думать, чем грешил когда-то.

И воздух дребезжит, и хочется взлететь,
и промелькнуть над этим злым асфальтом.
И небу о возвышенном пропеть,
но крылья слабы, а мой зов подобен альту.

Пискливым окриком не скинуть суету -
лишь смех усилит это отчужденье:
я вышел в жизнь, чтоб обрести мечту,
а мне тут предлагают лишь смиренье.

И говорят, что так уж суждено -
ведь каждый миг расписан жизнью этой.
И мы живем как только нам дано
судьбой бродяги, воина, поэта.

И в этой неизбежности храним
мечты былые, но они увяли.
Смирением лишь оплатив своим
тоску и боль - щемящие медали.

И я почувствовал, что мир в какой-то миг
застыл мгновеньем, словно от испуга.
И звуки вдруг пропали - будто крик,
что брошенным затих вне круга…

Я слушал город, но лишь тишина
разметкой прочертила поднебесье.
Она царила, только лишь она
и лишь ее тут раздавалась песня.
7 мая 2013

Ангелы в красном

Ангелы в красном

Жизнь мелко искрила, но все же мечтала
вернуться продрогшими фразами в мир,
где каплями крови на стенах писалось,
но ангелы в красном размыли эфир.

Светало. Еще чуть озябшие кроны
темнели на фоне пришедшего дня
и редким лучом как безумства паромы,
с реальностью вмиг единили меня.

Но в мире все пролито капля за каплей -
испито до дна это злое вино,
где жизнь, словно грязные серые пакли,
отброшена и позабыта дано.

И что там рисует на небе мне ветер
в распахнутых синью седых облаках?
То ангелы медленно тают при свете -
бордовым и красным, теряясь в мазках.
29 июня 2010

И снятся сны

Мне снятся сны
Мне снятся сны, которые не знают,
что жизнь моя сурова и слепа:
и плеткой бьет, и градом прибивает,
но утирает грязь и пот со лба.

Мне снятся сны, где в розовых разводах
мечтается. И где я должен быть
лишь сам собой в движении с природой -
дышать, любить и просто жить.

Но каждый день, открытый словно окна,
восходом предвещает только боль.
И глаз суровых треснувшие стекла
по памяти проходят точно соль.

И это все размазано по стенам,
с которых словно слизь, стекает гнев:
и катит жизнь к каким-то переменам,
и катит смерть с надеждой на успех.

И снятся сны – тревожные и злые,
окрасив ночь в ужасный сумрак дня:
хотят нестись вперед в миры иные
и манят за собой туда меня.

И снятся сны в безумстве нежной страсти,
что притупляет огненный оскал:
и плакал ночью словно миг ненастья
в тот сон пришел, который я искал.

Мне кажется, что мир отмерил будни
и сны мои лишь капли тех личин,
что не успели этим хмурым утром
вернуться круговертью из причин.

И вот теперь лишь памяти усталость,
где сны как камни - строги, тяжелы
и падают на землю, оказавшись
разметкою, где вскоре ляжем мы.
30 июня 2011

Отблески

Отблески

Сквозь кроны луч следами на асфальте:
твои шаги – ты здесь уже была.
И слышен звук – как будто кто-то альтом
нить протянул, где лишь одни слова

о днях прошедших в пелене желаний,
осыпав числами с разводами дождя,
где лунной проседью в дорожке ожиданий,
ночные всхлипы догоняют вновь меня.

А этот день смешной и быстротечный
в аллеях мыслей мне рисует и зовет
туда, где миг рассвета шествует беспечно
и превращается весь в пламенный полет,

скользя над парком и над крышами домов.
Над всем суетным и бескрылом в этом мире,
что жизнь проводит в тяжести оков
и не смогло прервать сияния в эфире.

Ведь в том огне случайном встречных глаз,
среди толпы, искусанной делами,
родился миг, что стал искрой для нас,
раздув свечу взметнувшегося пламя.

И я ищу лишь отблеск встречи той -
в аллеях парка и в лучах сквозь кроны:
ведь ты ушла, забрав с собой прибой,
что вмиг опустошил мои затоны.

Где слово вскользь, касание руки,
улыбка и минутное влеченье
вдруг подарили мне тепла ростки,
оставив в стороне все сожаленья.
2 августа 2017

За глухою стеной

За глухою стеной не поют соловьи -
эхо тоже молчком отлежится.
И твой голос поник, сколько им не зови –
не прорвет сети вольная птица.

И бескрылых существ раскидала судьба
по дорогам дощатых империй:
глушь – огонь, для зубастых как прежде борьба
в круговерти истошных мистерий.

Вера щерится сквозь автоматную длань -
неизменная плата свободе
и не хочется больше слышать алчущий лай,
что пеною кровавой приходит.

А на площади рельс вновь звенит и звенит -
его слушать извечная мука:
ведь я впаян в ту жизнь и она все хранит,
хоть ведет себя подлою сукой.

Но когда зажурчат по лесам ручейки,
когда птицам вернут голоса и гнездовья,
я уйти сквозь колючие тайны тайги
в мир отчаянного сквернословья.

И покуда рассвет, выбиваясь из сил,
поливал дымкой дни перелесков,
я устало у бога прощенья просил,
где годами бравировал веско.

Ведь дорога моя под глухою стеной
в молчаливом рассветном скитанье
обозначится только дорогой домой,
где закончатся дни и страданья.
27 июля 2017

Катятся дни

Катятся дни
Катятся дни, разрывая меня на минуты,
катятся ночи, во снах раздирая меня.
Слезы опавшими листьями стынут, но будто
память о прошлом в падении этом хранят.

Время размеренной сутью срывает покровы,
небо сереет в обмылках пушистых снегов
и разукрасится запад безумством обновы –
цветом осенним как кровью опавших оков.

Катятся дни в бесконечно тупом безразличии,
катятся ночи среди электрических глаз:
прошлое где-то в душе проворкует по-птичьи
и проскользнет бледной тенью, сбегая от нас.

Память утратит и зоркость, и зрительность меры -
дым пеленою закроет пустоты глазниц.
И не останется больше ни капельки веры,
что мне давала стряхнуть эти слезы с ресниц.
31 марта 2005

Пламя страсти

Пламя страсти

Вечерним часом загорятся свечи –
лишь нам подарят свет они.
И тени упадут на наши плечи,
и мы растаем в пламени любви.

Как бабочки, летящие в тумане,
мы прорываем дрему этих дней
и падаем, касаясь лишь губами,
тех ярких и чарующих огней.

А глубина синеющим отливом
не может пропустить в наш мир слова -
лишь только губы шелестят игриво,
лишь только руки не дорассказав,

сплетутся в нежном и немом стремлении,
касаниями изменяя мир,
что длится здесь всего одно мгновенье,
по телу пробегая как пунктир.

И в нарастающем пылающем желанье
сместилось все – лишь только свет луны
чуть серебрит той страсти бормотанье,
в которой растворялись мы.

Испито все и сладостней нет муки,
чем та усталость в предрассветный час.
Едва касаясь, я целую твои руки,
а ты лишь молча улыбаешься за нас.
1995

Мост

Мост

И рвется связь
со всем, что есть и что, быть может, будет,
в закатных сумерках макая синеву.
И капли воска, что свой путь забудут,
исчезнут вмиг кругами наяву.

И я побрел мгновением неспешным
как этот дождь, что легкой пеленой
накроет все, умывшись безутешно
и падая лишь дымкой предо мной.

Растаял день, хотя еще не вечер,
растаял он, где остается жизнь
и чьи-то приготовленные свечи
разбег наметят средь скупой межи.

Где огоньки – вечерняя услада,
размокнут сыростью, хотя в слепом бреду
станцуют горечью и запахом распада
меж этих дней, где я мечту краду

о том, что солнце бликами сверкая,
изменит все, хотя жизнь это все.
И полосами по воде мелькая,
прольется на песок, где свет спасет.

А через миг губительный и громкий,
что обозначится, изменчивость храня,
на свет тот выйдет дивной амазонкой -
та женщина, что ждет меня.

Она как будто жизни всей предтече,
в руках держа серебряную нить,
уронит паутинки мне на плечи,
где будет прошлое о прошлом бередить.

И будет… Как раскрытые объятья -
разменян миг и свешен время край,
где растворились праздничные платья
и громкое, но тихое “Прощай!”.

И ветер снова полем причитанья
волнует небо, зеленью скользя:
скупые волны – прошлого терзанья,
что перестали уж терзать меня.

И я ступил на переход из неба -
мост в сто причин – так: “Быть или не быть?”,
где лишь дорожка крошками из хлеба
пытается мой путь хранить.

И там, быть может, в сумерках дождя,
в закатных каплях плачущей свечи,
я отыщу забытого себя
и небо вмиг тот, заалея, прокричит

о том, что в небывалой тишине
раскатных бурь и пламеневшей страсти,

Стихи под дождь

Стихи под дождь

Хотел я многое сказать
тебе одной – то ветер знает.
Но строки комкает опять -
он с ними дождиком играет
и не дает мне их писать,
словами по губам стегая…

А мир поплыл, исчезли лица -
размытой стала тишина:
ветрами снова веселится,
бросая брызги в створ окна -
дождь не желает повиниться.

Но отвернусь от ветра пляски -
уйду в тепло, уйду в уют
и рифм чарующие краски
мне в хороводе пропоют
о том, что нет чудесней сказки,

где миг, пронизанный тобой,
вдруг бликом ярким обернется –
листочком белым как фатой
в дожде раскаявшемся жмется,
где целовались мы с тобой.
22.01.1987

Судьбы поцелуй

Судьбы поцелуй

Мне, кажется, болью объяты просторы
и вечная жизнь как извечная смерть,
стирает с пейзажей огромные горы,
чтоб в миг разрушения умереть.

Чтоб в миг, когда каменной пыли истома
коснется ресниц уходящего дня,
я словно в плену утонувшего дома
пойму этот мир, что не принял меня.

И солнцем багряным утру я рассветы,
где в гибельной страсти заблещет роса.
И горы, что вечности были ответом,
покатятся в камушках точно слеза.

И вздох облегченья, а, может, печали,
коснется меня среди ветреных струй.
Я видел конец. Что же было в начале?
Наверное, просто судьбы поцелуй.
8 декабря 2010

И зреет день

И зреет день

И зреет день…
В безумстве страсти и в слезах разлуки,
сияньем новым покидая тень –
как будто вверх в мольбе взлетели руки.
И зреет день…

И был размыт торжественный наряд
смятеньем чувств меж сумрачных мечтаний,
где календарный непрерывный ряд
построчно состоит из оправданий.

Так было горестно и ложь тому вина,
что гнилью очертила круг расплаты.
И выросла бетонная стена
непониманья, боли и утраты.

А этот день, смешной как тысячи других,
роняет солнце в снежные заносы,
мерцая искрами миров иных,
рождает блеск средь каверзных вопросов,

о том, где задержался тот рассвет,
который рвется в мир сквозь кривотолки –
тот самый вездесущий свет,
что даже снег растопит на иголках.

Один вопрос, один простой вопрос
к сугробам этим, к небу, солнцу,
но нет ответа – ветер не принес
слова его под блеклое оконце.

Ведь путь безумства словно путь борьбы
окрашен красным как закат дымами.
И слезы замерли под холодом судьбы
сосульками слепыми над домами.
19 января 2011

Слова и строки

Слова и строки

Мои слова покошенной травой
легли на лист в минутном ожиданье.
И замерли, найдя там свой покой,
и замерли творенью в оправданье,

прожив мгновение по волшебству,
где этот лист, сорвавшись, тихо падал,
даруя мирозданью красоту
и всем вокруг, кто мир уже порадовал.

А слово брошено на этот белый лист
без снисхожденья - только с капелькой утраты:
прощания лишь маленький каприз,
но буквы здесь застыли как солдаты.

Рука взметнулась и застыла вмиг:
нет больше слов – есть только сожаленье:
сверкнет утратой сверженных богов,
где надо длить раздумья и свершенья.

А мир вокруг струился и пыхтел
под гул аккордов и клаксонов фальши.
Он слова мне не дал. Иль не хотел,
чтобы строка сверкнула дальше.

И сколько не ищи – потерян миг:
раздумья сложены как маленькие крылья.
А мой блокнот как чей-то мрачный лик,
вдруг обнажил полнейшее бессилье.

Пусть белизной сияют облака,
а строки - лишь обрывы и ухабы.
Но, может быть откроется строка,
в пространстве дуновеньем слабым.

Там брел я в поисках своей судьбы
и солнце мне всегда светило в спину.
Но тень моя устала от борьбы
и тянет вниз в спокойную долину.

Устал и я, пытаясь превозмочь
дилеммы мира ложных откровений:
слова угасли и приходит ночь
в луне и звездах средь моих сомнений.

Но, может быть, все ж оживет строка
в безумстве мысли, где лишь образ вторит
тому, что робко вывела рука,
где чувства с разумом не прекращали спорить.
20 июня 2014

Поцелуй бабочки

Поцелуй бабочки

Я грустный клоун и жестокий клоун -
распну любого на своем пути
кто посчитает, что я лишь достоин
купаться ложью, ложью той светить.

И пусть летят во след объедки лести -
мне ваша лесть как мертвому часы,
но порождает злость и жажду мести,
что по аллеям мертвенным скользит.

Где куклами цветастыми, живыми
уставлены и даль, и небеса.
И плакать хочется восходами святыми,
но чернь ликует в светлых образах.

А где же смех, что вызывает клоун -
малеван лик и балахон смешон?
Его не будет - кубок яда полон,
а жизнь – игра, где ты себя нашел.

А где тот зритель, что в минутной шутке
увидит дым искрящихся огней?
Он в зеркале, что глянет на минутку
и, ужаснувшись, отвернется поскорей.

Ведь в тех аллеях черепа да кости
и пусть все в перьях радостно блестит:
там нет людей, туда не ходят гости -
там лишь тоска от злой тоски звенит.

Я не могу…! Но снова чья-то рожа
мелькает, зрит и ложь течет ручьем:
как эта жизнь на все так непохожа,
при этом покрывая все враньем.

Я грустный и жестокий клоун -
печален лик, печален облик дня.
И только бабочкам вокруг порхать раздолье -
они летят ко мне, чтоб целовать меня.
26 июня 2017

Печалится луна

Печалится луна

Ну вот опять печалится луна,
скрывая лик свой в темных тучах.
Я снова здесь как прежде, у окна
в своих терзаниях скрипучих.

Измяты листья серебра
и капли снова льются в воду.
А я забытый как вчера
не буду злиться на погоду.

Пускай несутся в тишине,
в той неприкаянности громкой,
раскаты будней, что во сне
чиркнут лишь трелью злой, но ломкой.

Но мне назначено страдать
от той разменянности вялой
и с болью тело мне бросать
в кровать, где дремлет покрывало.

Я разошелся с миром врозь –
со всем измеренным деньгами
и двинулся как на авось
меж пышных дней – костров меж нами.

А пламенеющий закат
измажет густо синь бордовым.
И ночь придет как день назад,
но будет ли то утро новым?

Терзает осень купола
и даль – разменная монета.
Быть может там, где синь едва,
найду свою судьбу поэта?

Но неизбежное пришло –
опять слетели тучи с круга:
и засверкало серебро,
смешавшись с горечью недуга.
13 ноября 2007

Конец июня

Конец июня

Дождем умытые мечты
в прохладе лета откровенья,
где обозначились мосты
среди костров ночного бденья.

И переливами лугов,
залитой зеленью с цветами,
пройдет дорога этих снов,
что ляжет под ноги мазками.

Где серой пылью грунт остыл
и чуть приник на грудь земную,
что ветер охладить забыл,
по травам свежестью воркуя.

Волненье то стихает днем,
в котором весело играя,
гулял июнь своим огнем,
последним бликом догорая.
22 июня 2017

Меня растревожили птицы

Меня растревожили птицы

Меня растревожили птицы
своим полуночным огнем
и капелька солнца лучится
ладонью, раскрытой на нем.

Безумные тени слетают
со стен, когда светом коснусь
и кажется ветреной стае,
что я с этой болью несусь.

Как дико в тени полумрака
искать отраженье светил
и в хриплых раскатах барака
ждать сон, чтоб никто не следил.

И верить минутным желаньям,
что горечь, растаяв, пройдет,
где топот – судьбы ожиданье,
а боль – это дань за полет.

И много истертых тропинок
под шарканье старых подошв
искали безумства плотины,
от страсти рождающей дрожь.

Но только лишь горстка сомнений
как пепел исчезнувших лун,
заставят упасть на колени
под всхлип завороженных струн.

Среди тех мгновений косматых
опять словно пьяный стою:
слезинкой прокатится плата
и вздрогнет на самом краю.
8 января 2008

Как быть

Как быть

Как быть, когда так хочется уйти
из этих снов в другие дали,
чтоб крест свой больше не нести
и чтобы вслед камнями не кидали.
Как быть, когда так хочется уйти…

И в этой серости морозных переулков,
где полумрак смешал и свет, и тьму
шаги тяжелые разносят гулко
известие о том, что я еще живу.

А в окнах свет вздохнет сквозь занавески,
метнется взгляд угрюмый в темноту.
И те глаза как приговор так вески,
но чем же виноват я не пойму.

Наверно тем, что просто жизнью болен
и шел по ней как все идут сейчас -
в раздумьях и слезах. Что здесь я волен
свой выбор делать каждый миг и час.

Но та свобода, словно крепкое вино:
ты пьешь ее, не ведая похмелья,
но все же валит с ног оно
и не дает веселья.

Ведь среди тысячи истерзанных зеркал,
куда ты по пути ронял личину,
вдруг появился твой измученный оскал -
измученный свободой как причиной.

Как быть, когда так хочется уйти,
оставив свои слезы в этом мире:
границу боли все же перейти
и память о хорошем пронести
сквозь целый миг, что промелькнет в эфире.
Январь 2013

Пора мне в путь

Пора мне в путь

Как странно видеть в желтизне увядших листьев
свою печаль, размытую дождем.
И памяти, разбросанные кисти,
мне горечь придают осенним днем.

И даже солнце, что порою взглянет,
касаясь краем света – не тепла,
увидит мир, в котором все лишь вянет,
а ночь темна как злобная хула.

И я в том мире маленькою тайной
пытаюсь жить, вернее просто быть
и болью как минутою случайной,
терзаюсь, чтоб забыться. Иль забыть

как будит ветер травы на рассвете,
гоняя росы в зелени лугов.
Где каждый вздох мне стоном лишь ответит,
а каждый миг во тьму уйти готов

лишь потому, что меченною птицей
вокруг трепещет все и все живет:
голубкой белою средь облаков кружится -
всего лишь целью, что одарят влет.

И ощущенье вечного испуга
должно придать и стимул, и накал.
Но все исчезло в безразличье круга,
что сам я для себя нарисовал.

Где горделиво ветреным изгоем
витает облако угаснувших надежд:
но выжжен путь, способный на такое,
что в дрожь бросает тысячи невежд.

Но только желтизна размыта в небе,
и только солнце по листве бежит,
где мои мысли, не пройдя молебен,
в упавших листьях на земле лежат.

А я вздыхаю раненною птицей -
пора мне в путь. Я знаю что пора:
ведь эти дни пустою вереницей,
а в них лишь ложь – извечная игра.
30 сентября 2012

Случайный разговор

Случайный разговор

Ты как затерянный огонь -
горишь вдали не приближаясь
и робко дышишь на ладонь -
мгновение и ты растаешь.

Смешною пеленой ведя
туманы в призрачные дали,
себя ты даришь ограняя
слова на мутные медали.

А я смотрю на ту игру -
изменчивости в капле света
и понимаю - не могу
дождаться твоего рассвета.

Где лишь размытые штрихи
и миллион улыбок мимо -
туда падут мои стихи,
воскреснув в тенях пантомимой.

Но эта странная печаль
в той суете такой игривой,
вдруг потеряется, а жаль -
там можно быть слегка строптивой.

И в телефонные года
пусть впишет время твое имя:
я просто мимо шел тогда,
чтоб встретиться и быть с другими.
14 июня 2017

Печаль растает

Печаль растает

Печаль растает словно снег
в смешных словах и грустных мыслях.
И время подытожит бег,
где сети дней почти повисли.

Где новым отблеском всегда
заря с утра как прежде рада,
но ночью снова холода
и снова грусть везде, где надо.

И безутешные мечты
перед таинственной дорогой
вновь нарисуют мне мосты,
прямые к богу.

И пусть по солнечному дню
скользят лишь тени,
я все же чувствую печаль
как сновиденье.

Как дымку брошенных костров,
где угли тлеют,
а холод в злобе неземной
почти звереет.

И только стоя средь могил
понять смогу я
как здесь я жил и как не жил,
то солнце по весне смакуя.
25 февраля 2013

Пацанам

Пацанам

Я павшим дань памяти всю отдаю,
но пью я за тех, кто сегодня в строю.
Кто встать не успел и пока еще спит,
я пью за того, кто на страже стоит.

Кто продрог и замерз, кто уж встретил рассвет,
кто прошел и упал, и кого еще нет.
Я пью и за тех, кто обычно живет,
но не смотрит покорно сильному в рот.

Пусть нальют, пусть поставят и пусть скажут тост -
подожди, я не понял, ты встань во весь рост:
брось ты вызов смелее всем чертям и ветрам -
только так ты минуешь жестокость утрат.

Где истлевшие мысли прахом прожитых дней
хлещут плетью по спинам все больней и больней.
А ты мчишься по жизни словно загнанный конь -
тяжелеет поклажа, грудь сдавила супонь.

И пускай меня судят разным окриком лет:
я – отмеренный людям безымянный обет,
где раскосые стрелы решетят черепа:
их желания дерзки - только ярость тупа.

Наливай же смелей – не расплещешь вино:
выпьем, чтоб веселей заискрилось оно.
Выпьем, чтобы в душе горечь ран не смогла
нас и дальше терзать, все сжигая дотла.

Что ж, я павшим их дань до конца отдаю,
но пью я за тех, кто остался в строю:
ведь им предстоит мертвецов хоронить,
ну а после с той памятью жить.
1982

Капли откровения

Капли откровения

Я снова падаю бессмысленность творя -
во взмахах рук желая лишь полета.
Но путь вчерашний повторяю я,
тот путь, где не было ни счастья, ни расчета.

Тот путь, что вел меня из боли только в боль,
где смех – лишь изможденная гримаса.
А радость – это миг, что жизни соль
мне не попала на рубцы, где мясо.

И в этой бесконечной череде
унылых дней и темноты без счета,
уже нет места голубой мечте,
которую измазал грязью кто-то.

Лишь только путь в кругу пустых зеркал,
где в отраженьях множится личина.
И где слабеет мой земной накал,
которому коптить уж нет причины.

И что размахивать крылами в темноте,
стараясь эту пелену прогнать подальше -
светлей не станет, где слова не те,
а прозвучавшее - лишь рабство фальши.

Звеня монетами как кандалами слов,
истошно приторно взлетая в небо флагом,
ты будь готов, ты будь всегда готов
к тому, что все вокруг сверкнет ГУЛАГом.

И будут теребить бессмысленные дни
в тиши квартир, где поиски утихли:
там только пыль от мыслей и сортир,
который превращает в штиль все вихри.
9 декабря 2012

Стая

Стая

Снова прошлое гонит меня как безумная стая:
задремавши в тени, но теперь снова мчится по следу.
Тяжело дышит в спину и я вижу как пасти мелькают,
что так жаждут догнать и меня на закуску отведать.

Их не надо просить, умолять, чтоб терзать перестали
мою жизнь в сновиденьях и в строках забытого дня.
Все равно ведь догонят - они догонять не устали:
изводить и терзать, по прошедшему тихо скуля.

Эту дикую стаю приручить, подкормить собирался
и с руки им давал все, что грело их праведный взгляд.
Даже другом пытался остаться и оставался,
но прошедшие дни с тихим шелестом вдаль улетят.

И теперь они злобно глядят на пустую дорогу,
и нет большего счастья для них, чем кромсать и кусать.
Словно вечные странники, что загрустят у порога,
где лишь злоба по следу их пустит сквозь годы опять.

Совершенно случайно того прошлого лист потревожил
и слетела вдруг дымка с далеких, но явственных дней:
они дикой жестокостью с нынешней стали похожи,
где не видно ни зги в мире полном трескучих огней.
29 апреля 2010

На перекрестке двух миров

На перекрестке двух миров

На перекрестке двух миров иль просто улиц,
где солнце светит, но тут холодно и мрак,
мы неожиданно с тобой опять столкнулись:
ты – тот вчерашний позабытый враг.

В тебе есть все – и сила, и величье.
И гомон стаи в черное крыло
поет тебе совсем уж не по-птичьи,
рождая гимнов темное стекло,

которое взлетит навстречу солнцу
и будет мир объят той чернотой:
и свет погаснет в окнах и оконцах -
все скроет тень разящей пустотой.

И вздрогнет каждый, слыша это имя -
я помню, что шептали мне года:
средь этих букв, что стали вмиг другими
крошились крепости, пылали города.

И этот зов, когда взлетает стая
я слышал, будто он звучал во мне:
как будто это я в тот миг взлетаю,
плывущий в той зловещей тишине.

И горе тем, кто встал ему навстречу
в своем желанье правду отыскать:
на зов войны он сладостно ответит -
и будет жечь, и будет убивать.

И мир, рожденный в красоте и силе,
потонет в пепле, скрытый прахом городов:
тот меч, который вы настойчиво просили,
растопит кровью полюса снегов.

И будет он царить не ради славы,
не ради мира на пустой Земле:
он в прошлом выпил горестной отравы,
что выжигает все теперь в его челе.

И пусть он враг, но он предать не сможет,
того, кто повстречался на пути:
лишь часть меня он грустью потревожит,
зовет в поход, где славу приумножит,
но больше боль, что как песок хрустит.

Ведь там, на перекрестке узких улиц,
два моих “я” между собой столкнулись.
апрель 2010

Переулками темными

Переулками темными

Переулками темными,
отсвет ночи презрев,
шел я днями бессонными
как полуночный бес.

Шел я днями тщедушными
среди призрачных скал
и видения страшные
обнажали оскал.

И в испарине хладной,
замешав кровь в огне,
по виденьям нещадным
продолжал путь во сне.

И в несущихся летах
оброняя стихи,
я изменчивым светом
окроплял все грехи.

Где из струн сухожилий
извлекал звуков нить,
чтобы песня сложилась
под названием жизнь.

Чтобы капли по струнам
окропленных хулой,
мне пропели пострунно:
“Ты живой, ты живой”.

Но лишь терпкая горечь
и забытая боль
будут прошлому вторить
как из слез моих соль.

Ведь разбитою чащей
пепелится закат,
а в туманах тягучих
смерть пришла миг назад.
24.12.2007

Солнце, тишина, тепло

Солнце, тишина, тепло

Я рвусь туда, где дни и ночи схожи,
где пораженье будет тенью от побед.
Минуты дня мгновенья ночи множат,
а ночь по каплям лишь полудня бред…
Я рвусь туда, где сны рождают лето,
где запах трав струится над землей:
и тишина до одури нагрета.
И можно раствориться тишиной.
Но мне не сбыть таких моих мечтаний -
зимою дрожь и слякотная грязь.
И небо в несмолкающих рыданьях
на землю падает, в снежинках притаясь.
Ветра в порывах бьются мокрой слизью
и замирают, звякнув о стекло:
я слышу их, но мне до них далеко -
я там, где солнце, тишина, тепло.
Январь 1992

Время прошло

Время прошло

Я по жизни иду как солдат военными тропами -
там и боль, там и кровь, и опасность на каждом шагу.
Но тот мир затаился в шагах под моими стопами,
удивленно взирая сквозь пыль на слова: “Не могу”.

Он не может понять в своих помыслах дерзких и жадных,
где рождается день и где тьма отползает назад.
И где битвы кровавые тупят мечи беспощадно,
и где рвутся рыдания словно могучий набат.

И они - те, кто в мире том зримом - спокойном и праздном,
пребывают в свечении власти и в тягости нег,
как всегда отойдут от того, кто болезненным спазмом
своей кровью из ран поливает чернеющий снег.

Им не надо мечтать о покое и капельке счастья -
в этом мире для них это все в мановении рук.
А тела искалеченных в годы безумных ненастий
просто малый сюжет, порождающий мелкий испуг.

Лишь тогда содрогнутся в глубинах их мелкие души,
когда станет от стонов других леденеть ветровое стекло.
И кровавый рассвет разольется под натиском стужи,
прочитав приговор, что их время давно уж прошло.
21 декабря 2007

Боятся и ждут

Боятся и ждут

Боятся и ждут, измажутся в сером
и капли в промозглое небо падут.
Как будто измученной искоркой белой
решили оплакивать этот салют.

И, кажется, день в неизбежном убранстве,
раскис от снегов, что растаяли влет.
Слезами умывшись, с ухмылкой коварства,
мы просим сберечь этот чистый налет.

Мы просим безумно и каемся гневно,
чтоб в мир сей пришла благодать,
но только лишь, только лишь серое небо
и солнца нигде не видать.

Бояться и ждать как в забытом видении -
реальность размыта от блика оков.
И хочется верить, что в душах смятенье
воротный откроет засов.

Я в эти минуты, измученный жаждой,
глотнул эту слизь, что летела с небес.
И вздрогнули крылья, что людям однажды
вложил под одежду разряженный бес.

А капли летели и силу питали
цепей тех проржавленных странной судьбы.
Но люди мечтали - как люди мечтали,
открыть свой засов у мечты.
10 ноября 2011

Батарея

Батарея
Батарея, батарея –
батарейные дела.
Сколько лет она стареет,
сколько литров прогнала?
Сколько высушила ткани?
Километры! Во дает!
И углом своим не ранит,
если весом не собьет.
Батарея, батарея –
от тебя тепло, уют.
Разогрейся поскорее,
а то вон как холод лют.
Прислонюсь к тебе, сердечной -
ты отдай свое тепло.
Благодарен я, конечно,
только… лето уж пришло.
1987