Все вернется

Все вернется…



Старик наклонился и кашлянул. В спине прострелила резкая боль и тут же отозвалась во всем теле. Чертыхаясь, он схватился за бок и снова попытался бороться с желанием смотреть на нее. Но это чувство было сильнее всего того, что он испытывал раньше. За свои девяносто пять лет он видел многое и чувствовал многое. Но почему-то именно сейчас его сердце встрепенулось и забилось быстрее, чем когда-либо. Почему-то именно сейчас горло его пересохло, и дышать стало во много раз труднее. Именно сейчас перманентная боль в спине отошла на второй план и попросту исчезла. Именно сейчас он перестал замечать похрустывание позвонков и ломоту в шее. Он перестал замечать что-либо вообще. Кроме нее…
Она стояла рядом, и он мог слышать ее дыхание. Кожа ее лица была такой нежной, особенно под глазами она была настолько тонкой, что почти просвечивалась. Она напоминала ему тонкую эластичную оболочку воздушной подушки, прикоснуться к которой он так желал, но боялся. Микроскопические рыжие веснушки, во множестве разбросанные по ее лицу, нисколько не портили его красоты. Взгляд изумительно голубых глаз таил в себе едва скрытую брезгливость. Слегка припухлые накрашенные губы придавали образу ангела налет ничем неприкрытой, чуть ли не преступной сексуальности. Манили к себе, как магнитом, манили страстью, которой могли бы одарить своего первого парня. Но страстью не обычной, не буйной, не опьяненной вожделением, а в своем роде даже первозданной, невинной и слегка робкой.

О любви...

О Любви…


У нее были большие глаза и смуглая кожа, у него мускулистый торс и гладко выбритые подмышки. Он любил сырые помидоры с корицей, она, смотря на эту пищу, тихонько сдерживалась, предвещая потуги желудка. Он обожал рыбную запеканку, от которой ее откровенно тошнило, а она с ума сходила от всех рыбных блюд, щедро (как она приговаривала), насыщенных белком. Она любила копченые креветки и пиво, он - холодную яичницу и творожный торт.
Когда они целовались, было очень интересно наблюдать за игрой их языков. Если представить себе их щеки прозрачными, то можно было увидеть, как его язык подобно змее касается ее нёба и осторожно ведет дальше вглубь ее горла. А потом вновь обволакивает ее десна и пляшет на губах.
Она не была классической красавицей с абсолютно симметричными чертами лица, у нее были высоко задраны крылья носа, хорошо показывая двумя полуовалами хрящик переносицы. Уши немного оттопырены, а жидкие волосы имели неопределенный цвет. Она была очень худа, почти что просвечивалась на солнце, он был куда тяжелее и производил впечатление медвежонка. У него были крепкие жилистые руки и несколько родинок на шее. Она применяла специальную жидкость, чтобы не желтели подушечки пальцев от никотина. Он ненавидел себя за постоянно бледный цвет лица и многообразие угрей акне на щеках, которые у него никак не получалось вывести окончательно. Когда он был в смятении, то часто абстрагировался от внешнего мира и долго сидел в кресле, подобно Шерлоку Холмсу, размышляя на всевозможные жизненные темы. После таких ночных посиделок она ненавидела его за запах изо рта и бегающие туда-сюда глаза.

Одинокая полночь

ОДИНОКАЯ ПОЛНОЧЬ











Я в одиночестве забылся…
Усталостью перебирая слог.
Безумец, до смерти влюбился
И позабыл, что одинок…



























УТРОМ.


Сегодня утром я проснулся и снова потянулся к ее подушке. Я думал, что она, как и прежде лежит рядом со мной. Я даже вновь почувствовал ее запах. Такой нежный и влекущий. Пахло сладкой ванилью и радостью. Радость пахнет ванилью. Я это понял, когда впервые прикоснулся губами к ее шее. Именно так она пахла. Именно такой я ее запомнил. Тающей в моих объятиях , идущей мне навстречу, рассказывающей мне историю своей маленькой жизни. С придыханием ветра я внимал ее словам. И думал о том, что мы с ней вечны. И ничто никогда не сможет разлучить нас.

Мы будем жить в любви и ласке,
И в этой нашей чудной сказке
Пройдем с тобой мы долгий путь…

О, Боже, как тебя вернуть?
Ведь ты ушла в чужие дали,
Там, где холодные ветра
Тебя окутали, забрали.
Теперь и мне туда пора…

Видит Бог, я ничего не знал о той силе лунного света, которая заключена в его лучах. И как он может влиять на нас, смертных. На некоторых смертных.
Она была одной из них.
Мы думаете, что я сошел с ума? Что все это мне пригрезилось? И что на самом деле такого в жизни не бывает? Все выдумали жалкие писаки и сценаристы. Я думал также.
Я не сумасшедший, поверьте. Просто я видел ее превращение.
В ту ночь она вся сжалась подо мной и попросила, чтобы я ушел в другую комнату. Сейчас же. Я так и сделал. Я слышал безумные крики за стеной. Я заперся в ванной, заткнул уши, чтобы не слышать этого вопля. Она кричала. И ее дикий крик напоминал мне крик волчицы.

Хорошее настроение

Хорошее настроение


Он вошел в аптеку с твердым намерением купить себе модный препарат под названием “Хорошее настроение “. В недавно наступившем 2029 году он только-только появился в стране и в ее необъявленной столице, и тут же едва не был запрещен. Врачи хотели приравнять его к наркотикам первой, самой легкой категории опасности, то есть сравнимой по степени воздействия на человеческий мозг с марихуаной. И не пропускать в свободную продажу. Но многочисленные выступления заметных общественных деятелей, в том числе таких известных, как Барри Роджер, председатель правления общественной организации «Новая Демократия», и Стивен Ламли, позиционирующий себя как борец за права униженных и оскорбленных, сыграли свою роль. Эти двое так рьяно отстаивали свою позицию, касающуюся легализации «Хорошего настроения», что власть предержащие люди просто не смогли отвернуться и оставить ее без внимания. Вскоре к этим деятелям примкнули и другие общественные организации. В общем, под давлением министерство здравоохранения сломалось и вынуждено было разрешить продавать спорный препарат.
Естественно, у них было множество противников. Например, им противостояла
мощная экологическая партия «Зеленое солнце», нечто наподобие стародавней и почти позабытой всеми “Гринпис”. Только гораздо более внушительная. Она продолжала отстаивать интересы большинства, которое не соглашалось принимать новый препарат, объявленный прорывом в области именно медицины, а не создания психотропных веществ. Но толку от этого было мало. Капсулы «Хорошее настроение» были признаны панацеей от плохого самочувствия и уныния, и разрешены к свободной продаже в Америке.

Человек в грязных ботинках


Человек в грязных ботинках



Своего отца я не помню.
Возможно, он и был когда-то в моей жизни, но мать не любила о нем рассказывать. Говорила только, что он был полным ничтожеством и бросил меня, когда мне исполнилось десять месяцев. Это все, что она мне о нем говорила.
До своего восьмого дня рождения я не помню, чтобы мать приводила к нам в дом каких-то мужчин. Может, всего пару раз за все эти годы моих осознанных воспоминаний. Всего пару раз и только.
Но вот после по выходным к нам регулярно стал захаживать огромного роста широкоплечий гигант с печальными и мокрыми, как у кота, глазами. Про себя я прозвал его мистер Гризли. Почему-то мне казалось, что он похож на этого медведя. Такой же огромный с такими же печальными глазами. Поначалу я его боялся. Он вызывал во мне недоверие и опаску. Но потом, когда я стал к нему потихоньку привыкать, а уж после того самого момента, когда на мой день рождения, девятый по счету, он подарил мне игрушку – настольный хоккей, найти который в те времена вообще представлялось занятием трудновыполнимым, я и вовсе в него влюбился. В человека в грязных ботинках, имени которого я не знал и думаю, не узнаю теперь никогда.
Субботними вечерами за столом, когда мы собирались все вместе, мистер Гризли сам накладывал всем еду из общей посудины, весело шутил и вообще казался кем-то вроде отца. Я тогда впервые подумал: а что, было бы неплохо, если бы он стал моим отцом. У моей матери, наконец, появился бы постоянный мужчина, а то за все эти годы у нее почти никого и не было. Он бы ходил со мной на хоккей, учил бы ездить на машине и драться.