ПОБИРУШКА

ПОБИРУШКА

Автор Мари Уинтерз Хэйсен
(Перевод с английского Н.Г.Глушенков)
Редактор Нестерова О.В.


Фостер Юбэнкс всем был обязан самому себе. Он родился у четырнадцатилетней девушки в Южном Бостоне, ранние годы провел с дедушкой и бабушкой, а позднее, как только мать окончила школу и пошла работать, переехал с ней в маленькую квартирку. Фостер начал трудиться в раннем возрасте, чтобы оплачивать расходы семьи. В десять лет он уже был на побегушках у местного строителя. Однако к тридцати годам стал владельцем собственной строительной фирмы.


Будучи человеком амбициозным, но трудолюбивым, он ненавидел всех, кто старался пройти по жизни легко. Таким образом, Фостер Юбэнкс не относился к тем людям, которые жертвовали деньги на благотворительность. По сути, он считал ее признаком нечистой совести.


— Мне не нужно платить обществу, ведь мои предки были главарями воровских шаек, — частенько хвастался он. — Я же нажил состояние кровью и потом. Оно не создавалось на эксплуатации бедных иммигрантов.


Дора Юбэнск, его красивая молодая жена, ожидала многое от брака с преуспевающим бизнесменом, только не скудное содержание, которое Фостер ей предоставлял. Он верил, что, заключая крупную сделку, даже со своей женой, он не потратит ни на пенс больше, чем запланировано ранее. По правде, сумма на ее содержание им повышалась в зависимости от уровня инфляции, но супруг никогда не делал подарков и не уступал ее просьбам о дополнительных расходах.


— Если тебе нужно больше денег, иди работать, — не раз говорил он ей.

Конечно, женщины ее круга всегда были на стороне Доры.

— Не знаем, как ты все это переносишь, будучи замужем за этим сквалыгой, — говорили с сочувствием подруги.


— Я ничего не получила от брака, — часто отвечала Дора, — но в конце концов я обеспечена.


— Ты единственная, кого мы знаем, кто покупает одежду в палатках.

Дора не боялась рассказывать подругам, что ей часто снижают процент по доходам, и приходится тратить свои сбережения на оплату парикмахерской — единственной радости в этой аскетической жизни. Она стойко несла свой крест, ни разу никому не жалуясь. Но Дора не была святой; она выжидала время для принятия решений. Разница в возрасте с мужем была в ее пользу, и Фостер, который был на тридцать лет старше, мог умереть, оставив ее богатой вдовой.

* * *

Ежедневно, с понедельника до субботы, Фостер направлялся из своего скромного загородного дома в город. По дороге в офис он часто проезжал мимо бездомных бродяг, которые предлагали помыть за доллар лобовое стекло автомобиля.

— Прочь с дороги, — вопил он. — Не ждите, что я дам вам доллар за то, что мне сделают на заправке бесплатно.

Конечно, все, что ему хотелось сделать при встрече с такими людьми, так это газануть и наехать на них мерседесом. Он ненавидел побирушек, у которых не было ни гордости, ни стремления получить работу. Он и сам голодал, а однажды, в прошлом, подошел к незнакомцу и попросил милостыню. Тем не менее, в городе было полно бродяг, пьяниц и наркоманов – «живности», которая ютилась в мусорных контейнерах, спала на скамейках в парках и разгребала в поисках пищи мусорные кучи, полные инфицированных крыс. Встреча с такими людьми сильно поднимала у Фостера кровяное давление. Только небо могло помочь беднягам, которые приближались к нему на улице со словами: «Эй, парень, не одолжишь ли мелочь?».

Однажды, когда Фостер возвращался с обеда, он заметил попрошайку, сидящую перед входом в офис Юбэнкса.

— Эй, ты, — приказал он, — убирайся отсюда.

— Что? — спросила она. — Это кто говорит? - Женщина подняла голову и зажмурила глаза от слепящего солнца.

— Прочь от моего здания, — грубо сказал Фостер.

— Это свободная страна, — подчеркнула женщина и громко рыгнула.

— Черт побери, — сердито сказал Фостер. — Я плачу большие налоги за это здание и не хочу, чтобы такая старая пьянчужка как ты, сидела перед ним и портила его вид. Проваливай отсюда, пока я не позвал полицию.

Старуха встала, собрала свои полные банок кульки и ушла прочь. Когда она проходила мимо, на Фостера хлынул запах тела, мочи и спиртного. Эта вонь чуть не заставила его избавиться от обеда.

Через неделю Фостер натолкнулся на ту же нищенку в подземном гараже, где парковал свой мерседес. Она спала на цементном полу в двух боксах от стоянки машины Фостера.

— Опять ты? — спросил он. — Пошла прочь!

Женщина либо крепко спала, либо была в сильном алкогольном опьянении, ибо не отвечала на его слова. Фостер, чтобы не притрагиваться к этому созданию рукой, сильно пнул ее ногой.

— Проснись, старая карга.

Наконец женщина зашевелилась. «Уж не ваша ли это светлость? – сказала она заплетающимся языком. – Не говори мне, что ты владелец и этого здания».

— Да, и мне хотелось бы знать, что ты тут делаешь? — потребовал он. — Как ты прошла через охрану на входе?

— Я могу колдовать, могу появляться и исчезать просто так. — Она пыталась щелкнуть пальцами, но не смогла. Вместо этого она расхохоталась.

Фостеру показалось, что он очутился в семнадцатом веке: эту презренную старуху, должно быть, сожгли на костре, она и похожа на ведьму, и говорит, как та.

Юбэнкс полез в карман пиджака, чтобы достать мобильный телефон. «Теперь либо убирайся сама, либо я вышвырну тебя вон».

Старуха нагнулась, чтобы забрать свой мешок, который она использовала, как подушку. «Ты прекрасный пример Рождественской добродетели. Выбрасывать старую женщину на дождь!»

— Может, мне смыть с тебя грязь? — спросил он с брезгливостью.

В ответ женщина испортила воздух. Этот запах человеческого газа, смешанный с другими гадкими парами, которые исходили от нее, заставил разозленного бизнесмена, заткнуть нос.

В этот вечер Фостер вернулся в пустой дом. Была среда, для Доры день, проводимый в городе. Каждую среду она ходила в парикмахерскую, потом в бакалею, а затем бродила по магазинам. За восемь лет супружеской жизни она ни разу не пропустила ни одной среды, если этот день не выпадал на Рождество или Новый год, когда парикмахерская и магазины были закрыты. Как послушная жена, она всегда оставляла для Фостера ужин на плите, а сама перекусывала в кафе.

Дора вернулась после девяти вечера, в обычное для нее время. В тот вечер она нашла своего мужа в дурном настроении.

— Что случилось? — спросила она.

— Клянусь, что не знаю, куда катится мир. Эти бездомные хуже животных.

— Я думаю, что ты неправ, — сказала Дора. — Некоторым из этих людей нужна лишь небольшая помощь, чтобы подняться на ноги.

— Не будь дурой! Они ленивые, никчемные лодыри, чей интерес заключается в том, где бы достать следующую бутылку. Я сколотил состояние, не прося у людей милостыню. Позволь мне кое-что тебе сказать, Дора. Единственное, что нужно в жизни, это работать. Не думай, что кто-то тебе подаст.

Это была все та же старая история. Дора слышала ее много раз за последние восемь лет. «Я знаю, дорогой, — сказала она. — Я и не жду, что ты или кто-то другой мне подаст».

* * *

Прошло две недели, и попрошайка не появлялась. Но однажды вечером Фостер встретился в клубе с одним богатым потенциальным клиентом. Они говорили о бизнесе и немного выпили. Мужчину, кажется, сильно поразили идеи Фостера.

— Может, зайдем ко мне в офис, я покажу планы медицинского центра, который мы построили в Денвере?

Фостер попытался поймать такси. «Не нужно брать такси. Отсюда всего пять кварталов, — сказал клиент. — Да и день сегодня прекрасный. Мы оба подышим свежим воздухом, если пройдемся».

Фостер ненавидел ходить пешком по городу, притворно улыбнулся и согласился. Первые четыре квартала он смотрел прямо, стараясь не глядеть на нищих, копающихся в мусорных ящиках на аллеях. Вдруг в квартале от здания Юбэнкс знакомая фигура пересекла ему дорогу.

— Не найдется ли у вас немного мелочи? — спросила нищая, протягивая в лицо Фостеру старую жестяную банку. — Я ничего не ела три дня.

— Ты? – закричал он. — Ступай на помойку, из которой вылезла.

Заказчик повернулся, посмотрел на Фостера, затем на нищенку, полез в карман и вынул пятидолларовую бумажку. «Вот тебе. Купи себе сэндвич и чашку кофе», — сказал он старухе.

— Спасибо, сэр. Вы настоящий джентльмен, — поблагодарила женщина.

— Не надо баловать старую пьяницу деньгами. Она не истратит их на еду, а пойдет в ближайший винный магазин и купит бутылку дешевого виски.

— Успокойтесь, Фостер, — неловко сказал мужчина. — Всего лишь пять долларов. Я больше даю швейцару на чай в нашем клубе.

— Из-за таких людей, как вы, в нашем городе полно алкоголиков. Дать деньги - все равно, что накормить бездомного кота; от них никогда не избавиться, если так поступать.

Заказчик взглянул на часы: «Мне пора идти. Я только что вспомнил о другой встрече».

— Разве вы не желаете взглянуть на планы медицинского центра?

— Как-нибудь в другой раз, — сказал неуверенно мужчина.

Фостер понял, что зашел слишком далеко. Он обидел человека и, как следствие, потерял прибыльное дело. Вместо того, чтбы винить себя за бестактный разговор, Фостер стал ругаться на попрошайку. Это из-за нее он потерял сделку.

* * *

Декабрь. Большинство городских нищих, как перелетные птицы, искали теплые пристанища. Одни селились в залах ожидания на вокзалах и в автобусных депо. Другие шли в приюты «Армии спасения». Некоторые забирались в заброшенные здания, где разжигали костры, чтобы согреться от зимнего холода. Таким образом, это являлось лучшим временем года для Фостера.

За неделю до Рождества в городе пошел снежок. Фостер выглянул из окна офиса и увидел снежное покрывало необычайной белизны, не тронутое ногой человека или колесами автомобиля. Очень скоро эта нежная чистота будет затоптана прохожими. Выхлопные трубы автомобилей, грузовиков, автобусов и такси превратят белый цвет в различные оттенки серого.

— Я хочу пройтись в кафе на углу и чего-нибудь перекусить, — сообщил Фостер секретарше, направляясь к скоростному лифту.

Когда Фостер вышел на улицу, ему в лицо пахнул ледяной поток воздуха. Он поднял воротник, надвинул шляпу поглубже и пошел вперед, озираясь по сторонам и осторожно обходя кусочки льда.

Знакомый запах привлек его внимание: самое противное сочетание запаха тела, мочи и спиртного.

— Не найдется ли мелочи для бедной и голодной старухи? — спросила она, снова тыча в лицо жестяную банку.

Фостер узнал этот голос. «Почему ты не в «Армии спасения» вместе с остальными бомжами»? – спросил он.

— Я не принимаю их благотворительность, — сказала она, собрав все свое достоинство. — У меня есть гордость.

Фостер от души рассмеялся: «Гордость? У тебя? Ты же неряшливая, зловонная, омерзительная старая пьянчуга. Да что ты знаешь о гордости»?

— Я зарабатываю деньги. Попрошайничество – благородное занятие, которое существовало еще до пришествия Христа.

— Соблюдение гигиены тоже, - ответил с сарказмом Фостер. – Попробуй как-нибудь.

Фостер продолжил путь к кафе, желая сохранить спокойствие.

После хорошего обеда он смело шел навстречу усиливающемуся ветру, направляясь к своему офису.

— Не верю этому, — сказал он, когда снова увидел, как тошнотворная старуха устраивалась прямо напротив его здания.

— Это последняя капля!

Он прошел в вестибюль и потребовал, чтобы служащий в приемной позвонил в полицию. Несмотря на заснеженные дороги, патрульная машина прибыла очень быстро.

— Что случилось? — спросил дежурный офицер.

— Я хочу, чтобы это бельмо удалили от моей собственности. – сказал Фостер, указывая на старуху.

Офицер учтиво предложил старухе: «Не пройдете ли в машину, мэм. Мы отвезем вас в приют, где получите горячий обед и теплую постель».

— Если вы так поступите, она снова сюда вернется. Уберите ее и арестуйте за попрошайничество.

— Это очень жестоко, и, я думаю, в этом нет необходимости.

— Но эта женщина изводит меня месяцами. Я хочу это прекратить и выдвинуть против нее обвинения.

— Она чем-то вам угрожала?

— Ну, нет. Но ее внешний вид оскорбляет меня. Теперь либо забирайте ее, либо утром я поговорю со старшим офицером.

Старуха села на заднее сидение полицейской машины, и офицер поехал в направлении участка. Но когда он удостоверился, что они не в поле зрения Фостера, свернул направо и отправился в сторону приюта.

* * *

За день до наступления Рождества Фостер устроил для сотрудников вечер с коктейлем. Большинство служащих перестали работать в три часа и направились в большой конференц-зал, где был восхитительный буфет с холодными и горячими закусками, а также открытый бар. Вечер продлился всего три часа, так как многие торопились домой к семьям и к началу длительных выходных.

— С Рождеством, мистер Юбэнкс, - поздравлял хор секретарш, когда Фостер выходил из здания со своим адвокатом, бухгалтером и клиентами.

— Вы поедете с семьей на праздники в Новую Англию? — спросил бухгалтер адвоката, когда они входили в подземный гараж.

— Нет, я и моя жена отправимся во Флориду навестить сына, который является студентом в…

Мужчина замолчал, глядя на лицо Фостера. Сначала он испугался, что у старика сердечный приступ. «Фостер, с вами все в порядке?»

— Если с ней ничего не сделает полиция, то сделаю я!

Фостер Юбэнкс подбежал к старухе, которая сидела на земле, прислонившись спиной к мерседесу. Он грубо схватил ее за руку и поднял на ноги.

— Убирайся отсюда и держись подальше. И если я еще раз увижу тебя на улице, я вышибу тебе мозги!

Мужчины стояли, пораженные сценой, и смотрели на Фостера Юбэнкса. Благородный богатый бизнесмен действовал и говорил, как один из строительных рабочих.

— Боже мой, вы сошли с ума? — спросил адвокат. «Руки прочь от этой женщины!» — пронзительно закричал он, а затем нагнулся к Фостеру и прошептал: «Если вы ее тронете, то это будет стоить вам многих денег».

Как и всегда, упоминание о деньгах сделало свое дело: оно полностью овладело вниманием Фостера.

— Вы мой адвокат. Я плачу вам ежегодно огромную зарплату. Разве вы ничего не можете сделать, чтобы избавить меня от этой парии?

Один из клиентов, глубоко верующий человек, вышел вперед: «Это же Рождество, Фостер. Где ваше сострадание? Ваш дух братской любви?» Человек достал кошелек и вынул двадцать долларов, сложил их пополам и поместил в металлическую банку, которую держала женщина: «С Рождеством, сестра, да благословит тебя Господь и в будущем году».

«Как мне от нее отвязаться, — думал Фостер, — если все эти придурки суют ей деньги»?

* * *

В новогоднюю полночь Фостер произнес тост. Поставив бокал с дорогим шампанским, он молча вынес решение: надо избавиться от надоедливой попрошайки. Старик работал в строительном бизнесе всю свою жизнь и, естественно, знал многих, связанных с организованной преступностью. Несколько тысяч долларов, и эта проблема исчезнет. Даже для такого человека, как Фостер, который заключал, как известно, крупные сделки, это была мизерная цена.

Через два дня Фостер вернулся к себе в офис. Святки были закончены. Восьмифутовое дерево в вестибюле здания Юбэнкса было уже убрано вместе с несколькими большими световыми гирляндами, украшавшими офис. На столах сотрудников оставались лишь поздравительные рождественские открытки, которые напоминали Фостеру о прошедших праздниках.

— Теперь все вернется на круги своя, — ворчал он. Фостеру не нравилось, когда у большинства людей снижалась способность к работе после праздников: слишком много было встреч, длительных обедов, сотрудники бегали покупать подарки и тратили свое время впустую. Однако как только праздники проходили, Фостер ждал, что его подчиненные засучат рукава и приступят к работе. Сам Фостер задерживался на работе в январе на многие часы, несмотря на суровую погоду.

Однажды вечером он сидел за столом. В здании не было никого, кроме охранников. Уборщики пришли в шесть и ушли в девять часов вечера. Даже его самые верные, трудолюбивые служащие расходились по домам к десяти часам. Была почти полночь. Закончив писать предложения по проекту нового офисного здания для фирмы «Консолидейтед Фиделити», Фостер наконец понял, что настала ночь. Он надел пальто, собрал портфель и отправился на стоянку.

На подземной парковке было темнее, чем обычно: горела лишь одна из многих ламп. Фостер отметил у себя в памяти, что об этом утром надо сообщить в службу эксплуатации здания.

Поравнявшись со своим мерседесом, он полез в карман и достал ключи. В тусклом свете он прошел мимо кучи мусора, сваленного рядом с бетонной опорой, но что-то его насторожило. Он сразу понял, что именно: если контуры женщины исчезали в темноте гаража, то запах спрятать было невозможно.

Когда Фостер увидел ее лежащей, его сердце забилось. А что если эти дураки убили ее здесь и оставили тело в здании? Но когда он увидел, что старуха шевельнулась, то понял, что «мальчики» Винни еще не выполнили свой контракт.

— Не могу поверить, что ты опять здесь, — сказал он.

— Привет, мистер Юбэнкс. Вы подумали, что я о вас забыла.

— Боже мой, от тебя труднее избавиться, чем от таракана!

Старуха засмеялась, глядя на него с высокомерием, которое никогда до этого не показывала.

Фостер подошел к мерседесу, открыл багажник и вынул гаечный ключ.

— Я думаю, что от тебя есть лишь единственный способ отвязаться, — сказал он с угрозой и приблизился к ней.

— Храните терпение, мистер Юбэнкс, - жалобно произнесла она. – Я пришла сюда лишь спрятаться от холода и не хотела причинить вам вред.

Фостер, в намерении навсегда избавиться от нее, продолжал наступать.

Старуха быстро вскочила. «Я возьму свои пожитки и уйду, - с испугом сказала она. – Я больше сюда не приду, обещаю».

— Я не хочу этого слышать. Я давал тебе не один шанс.

Фостер поднял руку. Гаечный ключ завис в воздухе. Старуха прижала мешок к груди, а затем сунула в него руку, где среди грязного хлама лежал новый пистолет.

Несколько человек услышали выстрел и с любопытством подошли к окну, чтобы узнать, что случилось. Они увидели, как старая нищенка выскочила из здания Юбэнкса и исчезла в ночи.

* * *

Дора Юбэнкс присутствовала на похоронах мужа в черном костюме от «Армани». Теперь для единственной наследницы Фостера дни, когда она отоваривалась в лавках, остались в прошлом. Многие деловые компаньоны мужа, а у Фостера не было друзей, выражали ей свои соболезнования.

— Полиция еще не нашла женщину, которая его убила? – спросил один из присутствующих на похоронах.

— Нет. Они не очень оптимистичны. Говорят, что город полон бродяг. Найти похожую, все равно, что найти иголку в стогу сена.

По правде, полиция готова была найти иголку. В конце концов, они знали, как выглядела та старуха. Но у них не было подробного описания женщины, которая крутилась вокруг здания Юбэнкса. Они даже не знают, причастна ли она к убийству.

— Ваш муж знал многих темных личностей, — сказал Доре детектив. – Мне рассказали, что за неделю до убийства он виделся за ужином с Винченсо Демарко, главарем черни.

— Я предупреждала, чтобы он не связывался с этими людьми, — сказала Дора, смахивая платком слезы. — Но в его работе таких было много.

— Мы продолжим рассматривать эту версию, — детектив беспомощно развел руками, - но вы должны понимать, как трудно достать информацию.

— Благодарю вас, детектив. Я ценю все, что вы сделали. Я думаю… даже если вы найдете виновника, и его отдадут под суд, Фостера уже не вернешь.

Детектив кивнул головой. Он был рад, что вдова понимала ситуацию. «Я буду держать вас в курсе расследования».

Дора закрыла дверь за детективом. Ей не хотелось больше слышать об этом убийстве.

— Надо позаботиться еще кое о чем, - сказала она со вздохом.

Дора прошла в спальню. Там она сложила одежду Фостера в стопку, позже она уложит все в коробки и отошлет в приют. Освободив шкаф, она вынула мешок, спрятанный за коробкой с летней одеждой. Запах стал невыносимым.

Закончив разбирать гардероб, она взяла флакон с духами и освежила воздух, чтобы скрыть запах тела, мочи и алкоголя, все еще исходящего от груды тряпья, бросила мешок в камин, примяв сверху дровами, и зажгла спичку.

Наблюдая, как пламя поглощает улики, Дора Юбэнкс подумала, что, наверное, ее муж был бы рад тому, как она за столь короткое время и с такими малыми затратами создала огромное состояние.

Февраль 2003г 06.08.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.