СКАЗКА ПРО ВЭЛСА, ЛЕНИНА И НЛО
(Фантастическая сказка)

Жил-был на свете один несчастный человек: всю жизнь мечтал увидеть летающую тарелку, монстров каких-нибудь, а утром проснётся, рядом жена храпит вот с такой бородавкой на носу, кислыми щами на весь коммунальный коридор воняет – просто спасу нет! Ну, и тогда этот несчастный человек вздыхал, садился за стол и начинал писать. Нет, не жалобы по поводу того, что ему вся эта тряхомудия уже в печени сидит, он садился и писал книжки про этих самых монстров, про людей невидимых, ну, про всю ту чушь, что у него в башке сидела. И так ему вроде как спокойнее становилось. Включит керосинку, примостырится поудобнее и скрипит себе пёрышком, мечтает, когда же он на этой самой «тарелке» от жены-мегеры улетит. Звали этого несчастного человека Герберт Вэлс, и все соседи считали его писателем, так прямо и говорили: «Эй ты, писарчук!» А жена даже за человека не считала.
И услыхал он как-то по радио или по телевизору, не помню, что есть такая страна Задумляндия, мол, чего в этой стране не задумаешь, всё сразу же исполняться должно, вроде как... Рассказывали там в радиопередаче про одного человека, у которого жена была с огромными кулачищами, как саданёт мужу в лоб, тот сразу кубырк из-за стола – на полу лежит, бедолага, весь в капусте и шевельнуть чем боится. Ну, так-то мечтал он, конечно, втихаря избавиться от этой асфальтоукладчицы, жениться на какой-нибудь баронессе или графине, чтобы хрупкая была, слабая, да вот что-то не выходило... И вот в этой самой Задумляндии появился великий чародей по имени Ленин, мол, все народные пожелания исполняет в тот же миг. Мужик этот избитый к нему прибежал, на колени упал, мол, «Христа ради, помогите!» Ну, Ленин его под локоток, и в комнату провёл, а комната какая-то специальная, стеклянная вся, как пробирка и в ней баронессы живут. Ленин и говорит мужику: «Выбирай любую!» А как, мол, жена, спрашивает его мужик, она ж меня по всем стенам так распишет, не отскребёшь. «А мы ей, – говорит Ленин, – трактор подарим. И пусть она на этом тракторе день и ночь куролесит, чтобы не слезала никогда».
Прослушал Герберт Вэлс про эту историю и задумал в эту самую Задумляндию податься, он ведь в Англии жил, а в Англии, сами знаете, житьё хреновое, кругом вода, насморк, геморрой. Стал втихаря деньги от жены копить на билет в Задумляндию. А как скопил денег, собрал свой саквояжик с книжками, ну, которые сам написал, и ночью на проходящий поезд до Задумляндии сел. Всю ночь этот Вэлс ногти грыз, волновался, как-то его этот великий волшебник с красивым именем Ленин примет. Может, он такое может выдумать, что никаким фантастам и не снилось, а, может, посмеётся над ним, над Вэлсом, типа, что это вы тут за хрень нафантазировали, у вас у англичан фантазии только на уродов-кровососов хватает, а всё истинно фантастическое вам чуждо!.. В общем, так с изгрызанными ногтями в Москву и приехал – она тогда столицей этой самой Задумляндии была. Вышел, значит, Вэлс из поезда и ахнул: по Москве повозки с лошадьми ездят, а лошади все до одной разноцветные, то синие, то красные, то зелёные… «Вот диво, так диво!» – присвистнул Вэлс и снял свой цилиндр. Правда, на разноцветных лошадях он ехать побоялся и в трамвай сел, в обычный такой железный трамвай, там ещё табличка была вверху «Специально в Кремль. К Ленину. Для господина Вэлса» Тут Вэлс уже не удивился, потому что решил держать себя в руках, привыкать к разным чудесам. А когда трамвай от рельсов оторвался и в небо взмыл, тут Вэлс даже обрадовался, нос об окно расплющил, вниз глядит, никак не налюбуется. «Вот это страна! – думает Вэлс. – Если здесь даже трамваи летают, то уж летающая тарелка тут просто ничтожество». И так он мыслями своими увлёкся, что не заметил, как прилетел трамвай прямо в Кремль. А там подхватили Вэлса под руки люди в синих фраках с глазами сияющими, как лампочки и мягко так подвели к высоким дверям. А двери-то все искрят, искрят, потому как сделаны из чистого серебра. Вот тут, конечно, Вэлс оробел немного: «Что же я, – думает, – скажу ему? Вот, мол, жена-дура заела, за идиота держит, не верит ни в какие тарелки летающие, так и норовит меня в психушку сдать, без горячего содержит!.. Нет, всё это глупость какая-то, надо что-то существенное придумать, отчего у Ленина уважение ко мне появится». Тут ворота распахнулись, и увидал Вэлс огромную залу из драгоценных камней самых больших каратов, а посреди залы здоровенная, то ли люстра, то ли фонарь какой сияющий, музыка играет необыкновенная почти что ангельская, а над фонарём лысый старец парит с бородой и с усами в белоснежных одеждах. «Хау ду ю ду», – говорит ему старец и приветливо улыбается. «Ду ю спик инглиш?» – удивляется Вэлс. «Ду ю ду ю, – говорит старец. – Еврибади фарева быкоз». Тут даже Вэлс не смог свой родной язык понять и совсем дар речи потерял. Старец, видимо, понял, что у гостя язык отнялся, в ладоши хлопнул и произнёс заклинание: «Тыр-пыр восемь дыр, на Кавказе любят сыр!» И после этого самого заклинания Вэлс по-русски стал понимать. Подошёл он поближе, поклонился в пояс и завёл такую речь: «Не токмо ради любопытства пришёл я сюда, а преисполненный благочинными намерениями…» – «Знаю, знаю, – перебил его старец, – можешь не рассказывать, мне уже всё про тебя известно». – «Вот как, – удивился Вэлс. – Неужто я во сне проговорился, а, может, жена чего наболтала?» – «Я всё про всех знаю, – сказал старец. – А жена твоя дура тут не при чём». – «Так ты, наверное, Бог!» – воскликнул Вэлс. «Э, нет, – сказал Ленин и поднял вверх указательный палец. – Я покруче любого бога, я инопланетянин!» – «Вот те на! – говорит Вэлс. – А я всю жизнь думал, они зелёненькие такие, вот с этакими глазищами!» – «Это уроды, а не инопланетяне, – отвечает Ленин. – Только и думают, как бы у кого почку свистнуть или полпечени отхватить. Выродки и иждивенцы!» – «А где же твоя летающая тарелка?» – не унимается Вэлс. «Ишь ты, какой прыткий, – говорит Ленин. – Это есть самая великая тайна Задумляндии! Коли дашь слово никому об этом за границей не болтать – расскажу».
Тут Вэлс перекрестился и даже на колени упал для пущей убедительности.
«Ладно, сделаю для тебя великое исключение, потому как люблю с детства фантазёров и выдумщиков», – Ленин снисходительно улыбнулся и спрыгнул со сверкающего шара, заложил руки за спину и подошёл к Вэлсу.
«Как бы это объяснить, чтобы понятнее было, – начал он издалека. – Вот заметил ты, что в моей стране даже трамваи летают?» – «Заметил», – говорит Вэлс. «А заметил ли ты, что у меня в Москве даже кони разноцветные?» – «Заметил, – говорит Вэлс. – И что?» Тут Ленин полную грудь воздуха набрал и выдохнул ему в лицо: «А то, что вся Задумляндия и есть большая летающая тарелка!» – «Свят, свят, свят! – воскликнул Вэлс и начал себя крестным знамением осенять. – Выходит, все кто живут на ней самые настоящие инопланетяне?!» – «А как же, – говорит Ленин. – А кто инопланетному разуму подчиняться не желает, того сразу на пере-конструкцию!» – «Эвона как! – Вэлс аж присел от удивления и руки растопырил. – Не верю я, ей-богу, что возможно такое, не верю и всё!»
Тут Ленин его по плечу похлопал, мол, сейчас поверишь, и за собой повёл. Ведёт его по каким-то коридорам, и коридоры те вроде бы тёмные сначала кажутся, как тоннели, а приглядишься, мерцать начинают изнутри. И коридоров этих мерцающих видимо невидимо и, главное, дверей совсем нету. Вэлс только лоб чешет, мол, что за чудо такое и почему ни одной двери нету. А Ленин в усы ухмыляется, мол, погоди, сейчас и не такое увидишь.
Вдруг прямо из стен вылупляются люди в синих фраках, подхватывают Вэлса под руки, и вместе с ним парить начинают вдоль коридоров. Неудобно стало Вэлсу, что его под руки, словно дитя малое тащат, всё-таки тяжело людям, попробовал он от их объятий освободиться, а как вниз-то глянул – и обомлел! Под ним чёрная бездна, как будто космос в иллюминаторе. После этого он обмяк и стал только дышать глубже, ну, чтобы пободрее быть. Вдруг замечает он, в этой самой бездне какие-то предметы летят: то ли кометы, то ли астероиды, и много так летит, как комаров летом. А получше-то пригляделся, чуть свой английский язык не забыл, потому как увидал он разные части от человеческих тел: руки, ноги, головы, уши, туловища – парят себе в бездне. Зубы, как слепни роились в необозримом количестве; глаза, как пузыри всплывали откуда-то снизу; языки, будто улитки приклеивались к остальным частям человеческих тел, а те старались отряхнуть их с себя, уворачиваясь и переворачиваясь в воздухе. Ленин, конечно же, заметил, что гость его остолбеневший, и с простодушной улыбкой объяснил: «Это есть срединная стадия после старой пере-конструкции на новую. Сейчас увидим саму пере-конструкцию!» Тут же Вэлса внесли в какое-то просторное помещение, где вдоль стен стояли на возвышении хористы в чёрных фраках и пели что-то траурное и героическое, а маленький хорист с жёлтушным лицом и глазами навыкат шипел из-за чужих спин: «Пш-пш, сшить-сшуть, жмоть-жмуть, тише-дыши, кыши-мыши». Пока этот хор завывал, какие-то части тел, ну, что кружились в этом огромном помещении, завихрялись друг с дружкой, будто в танце и слепливались, так, наверное, когда-то вылепливались планеты из звёздных обломков – в общем, возникали новые люди! Их укладывали в коробки, переложенные ватой, клеймили и грузили в контейнеры.
Вэлс был мужик глазастый, потому заметил, что новые люди были не совсем обычные: ну, например, у одного человека нога балерины с пуантом, а другая нога в солдатском кирзовом сапоге. У другого торс наливной, аж тельняшка лопается, а голова с русыми косами, как у Алёнушки из сказки, или там левая ручища волосатая с наколками, а правая рука прозрачная вся с пальчиками музыкальными…
«А как же это... – обомлел Вэлс. – Это как же называется?..» – «Дорогой вы наш человек, – засмеялся Ленин. – Наивный вы наш человек! Неужто вы думаете, инопланетный разум такую вот ерунду вытворяет, каких-то там мутантов или биороботов. Упаси боже! Всё это нормальные люди, то есть я хотел сказать инопланетяне, просто им нужно отлежаться месяцок другой и они будут нормально жить и работать, и даже любить друг друга. Вот полюбуйтесь!» Тут к ним подпрыгал необычный человек на одной мускулистой атлетической ноге, вторая нога у него была, видимо, детская, поэтому вполовину короче. Губы у него были пухлые, накрашенные, видать, женские; нос большой орлиный, явно мужской; одна рука постоянно что-то дирижировала, а другая хлопала его по животу. Ленин тыкнул ему своим сучковатым пальцем в грудь, провернул так и странный человек сразу же угомонился. «Один из наших лучших задумлянцев! – гордо сказал Ленин. – Одной рукой может дирижировать целым оркестром, а другой готовить обед, есть, пить, мять бумагу, стучать в дверь. – Ленин хлопнул человека-цаплю по ляжке и хмыкнул. – Когда у него одряхлеет левая атлетическая нога, правая детская к тому времени отрастет и полностью заменит её» – «А вот эти… губы с носом, – спрашивает Вэлс. – Они разные зачем?» – «Инопланетянин должен любить себя во всём!» – «В чём во всём?» – «Ну, как же вы не понимаете, простодушный вы наш человек. Подхожу я, например, утром к зеркалу, настроение мерзкое, рожа небритая, а тут ра-аз и улыбочка дамская кокетливая, и сразу настроение поднимается, и сразу жить хочется!» Вэлс только руками развёл, чего тут скажешь.
Вэлс очень пожалел тогда, что фотоаппарат с собой не прихватил, потому как потом увидал такое, что простым английским языком описать невозможно. Видит он, значит, у Ленина глаза так закрутились, засверкали, ну, дураку ясно электрические, Ленин сам подпрыгнул, в воздухе перевернулся, в ладошки хлопнул, прощебетал что-то на инопланетном языке и в полу люк открылся большой, вроде как в погреб. А оттудова, значит, вылазит упитанная такая гусеница, здоровенная, как паровоз и длинная… Поначалу Вэлсу так и показалось, гусеница как гусеница, а когда пригляделся – ножки-то у неё человеческие! Ну да, коротульки совсем, но человеческие, и все в одних и тех же резиновых ботах, а вдоль всей спины головы торчат, маленькие такие головки вроде кочанчиков недозрелых – и тоже на одно лицо. «Это наша, так сказать, юная поросль инопланетного будущего!» – объяснил Ленин, поглаживая бородку.
Вэлс аж сам от удивления подпрыгнул и в воздухе себя по ляжкам захлопал, ну, прямо гусь лондонский! «До чего же, – кричит, – ленинская фантазия неуёмна. Да здравствует инопланетный разум! Ура-а-а!!!» Потом задумался на секунду и говорит: «А где же руки?». Ленин посерьёзнел сразу, потом взгрустнул как-то, потом брови сдвинул и произнёс: «Всяком овощу своё время! И у нашего инопланетного народа отрастут руки, созреют головы и окрепнут ноги. Вот тогда Задумляндия оторвётся от земли и отправится к неразведанным планетам Вселенной, чтобы сеять там горох Любви и овёс Добра!»
Только Ленин эти слова произнёс, как сверху стали плюхаться на пол гусеницы с такими же человеческими головами и ногами, будто резиновые баллоны блоп, блоп, блоп... Они перепуганные, втянут в себя голову и кружат на месте или друг по дружке ползают, сразу видно, ума-то с гулькин клюв. И только Ленин в ладошки хлоп, ножкой топ, они сразу же и замерли. Изо всех этих гусениц получилось одно большое слово «СИКУЛИ» – Ленин с Вэлсом к тому времени на шаре воспарили и сверху всё отлично видели. Только Вэлс указал на буквы, Ленин тут же давай объяснять, мол, это слово секретное и расшифровывать его нельзя, потому как есть опасность самому стать инопланетянином. Тут Вэлса будто чёрт под руку толкнул, расскажи да расскажи. Ленин сначала ершился, мудрёными словами сыпал, типа, нарушится какой-то баланс между Тяжёлыми и Лёгкими силами, чего-то куда-то покатится… Но Вэлс от того ещё пуще глаза пучил и вытягивал губы трубочкой. «Ладно, – сдался Ленин и махнул своей прозрачной худенькой ручкой. – Так и быть, скажу я тебе это магическое предложение, но ты дашь мне слово, что никогда не произнесёшь его вслух». Вэлс на колени бухнулся, уже привык, видать, да сгоряча-то забыл, что на круглом фонаре – так и скатился вниз, прямо на одну человеческую гусеницу, блумс! Подскочил на ней, как на батуте и на другую перелетел – блумс! Опять подлетел – блумс на следующую, блумс, блумс!.. Так бы, наверно, и скакал по сию пору, если бы Ленин не снял свой тапок и не пустил им в одну из гусениц. Она как-то сразу скукожилась вся, свернулась калачиком, сморщилась, как будто воздух выпустила. Тут и остальные гусеницы пообмякли, так что Вэлс преспокойненько грохнулся на пол и затих – головой вдарился.
Когда Вэлс в себя пришёл, то уже посреди Красной площади стоял, а в руке конверт какой-то замусоленный и на нём золотыми буквами: «Вскрыть в Англии. Сильно секретно!» Вэлс, конечно, понял, что там про это самое слово и написано, про СИКУЛИ. Руки зачесались, понятное дело, но человек он волевой был, сразу напружинился весь, кулачки сжал и бегом до границы! Суток пять или восемь бежал без роздыху, не спал, не ел всё бежал и бежал, покуда головой не упёрся в Великую английскую стену, ну, которую ещё король Артур со славянами на спор построил… Ну, давно это было, ещё говорили, нас тогда инопланетяне письменности учили, как железо плавить, картошку варить… Вот, и король Артур славянам говорит: «Я, – говорит, – возведу Великую английскую стену, чтобы никакое инопланетное дерьмо не проникло в мою страну! Мы, – говорит, – своим умом до всего допрём». Стену они соорудили мощную, ни одна мышь не пролезла, и с тех пор пошли по своему пути, отдельно от всемирного космического развития. Многие честные англичане сопротивлялись, особенно, женщины. Сами понимаете, женщинам хотелось чистых инопланетных отношений, комфорта, а их вдруг объявляют ведьмами, сжигают на кострах. После этой Великой стены и стали всех делить на «запад» и «восток», перекос образовался в человеческой цивилизации!.. Кстати, именно когда Вэлс головой об эту стену шандарахнулся, у него возник план знаменитого романа «Война миров», но это не главное. А что главное? А главное то, что Вэлс частичку этого инопланетного понимания стал насаждать не только в Англии, но и на всём Западе. Теперь на Западе просто бредят все «летающими тарелками», бэтменами, людями в чёрном и всякими монстрами…
Так вот, я про конверт забыл рассказать. Перелез, значит, Вэлс через эту Великую стену, прибежал домой, открывает дверь и ка-ак саданёт себя по лбу кулаком – ёшкин кот! Он ведь самое главное забыл, его старая жена, опившись рому, храпит возле камина, свои волосатые ноги выставила, как два дуба корявых, а он у Ленина забыл про новую жену себе спросить. Его тут, конечно, сразу и подкосило, занемог он. Да… Жена его тут же спеленала, к кровати привязала, чтобы, значит, не сбёг опять, всякими лекарствами давай пичкать – ихние доктора решили, что он на голову вроде как повредился – вот, и конверт его секретный отобрала.
Конечно, после встречи с Лениным ему какие испытания страшны, мужественным человеком стал, орлом глядит на жену, типа, нас инопланетян голыми руками не устряпаешь! Мда… Ну, потом жена ушла от него к какому-то молочнику, ей, видишь ли, молоко по утрам бесплатно хотелось пить – дура баба, одно слово. А Вэлсу только того и надо было, достал он из сейфа секретное письмо, думает, сейчас прочту заклинание, инопланетянином стану и покину эту землю постылую. Распарывает конверт, а там огрызок газеты, а на нём корявенько так нацарапано: «Сикули ни старайси, си равно инопланетянином тибе ни быть. Ленин».
Вэлс после того запил сильно, аж в канавах валялся, перед классиками совсем стыд потерял, и Конан-Дойл, и Вильям Шекспир, и Агата Кристи мимо него ходят, белыми платочками нос прикрывают, ёшкин кот, а он орёт русские песни и плачет бедолага… Ну, годика два попил, пропился весь до нитки, и – давай писать великие фантастические книжки!..
Вот такая грустная сказка, аж у самого в горле запершило.

******************
Кружнов Андрей Эдуардович
e-mail: andrey6202@mail.ru;
site: www.a6202.ru 03.08.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.