Мелодия

МЕЛОДИЯ
«третья книга лесничего в декабре»

- «Люби! Люби, как солнце! Как вечно грустная луна…»
Эту песню он определенно слышал. Раньше слышал. Неизвестно почему, но он задумался. Мелодия ему явно что-то напоминала. Что-то хорошее и давнее. Он мучительно попытался вспомнить – когда же он ее слышал? По приемнику ее объявили, как недавнюю премьеру песни молодого исполнителя, но Сташют ее уже слышал. Точно слышал…
… Далекое лето прошлого века, серебристая река и разноцветные палатки на узкой, с вкраплениями песка, полосе травы между пляжем и зарослями высокого кустарника. Волейбольная сетка, слегка провисшая, натянутая на кем-то вкопанных прямо в песок пляжа столбах. Моторная лодка, наполовину вытащенная на берег, трепещущая речная волна. Где-то играет пленочный магнитофон, слышны шорохи движущейся пленки, и, вдруг, эта песня. Необычная, странная, не похожая ни на одну другую. Сташюту показалось, он точно вспомнил – это была именно она, песня: - Люби! Люби, как солнце!… Перед этим они, как раз, потрошили свои рюкзаки, доставали консервы, пакеты, бутылки и складывали в продуктовую палатку. Потом Сташют поехал на моторке с Бедей, Витей Чернявским и Толиком Чехловым вниз по реке в Старую Волотову, стоящую на реке, вернее, рядом с рекой, деревню-пригород Гомеля. Туда, в Волотову, можно было попасть по старому руслу Сожа.
Солнце припекало основательно, было, где-то, 10-11 утра. Сташют в старой футболке и плавках сидел на корме, от носа моторки весело растекались волны, и вода блестела под лучами светила. В деревне, в магазине, они хотели взять несколько бутылок вина плюс к тем, что уже имелись в лагере и хлеб, о котором, собираясь на отдых, вообще, забыли. Да, и больше в магазине все равно ничего не было.
Сначала они заплыли в протоку, по идее ведущую в сторону деревни, но быстро уперлись в перегораживающую ее насыпь. Гревшийся на солнце рыжий мужичок – местный житель сказал им, что от этой насыпи до деревенского магазина, как до луны - «на кобыле не доехать». И это не «старик», а затока и лучше им вернуться назад, к реке, там пройти на лодке еще чуток в сторону города, до настоящего «старика», и по нему уже проскочить до магазина. Так они и сделали. Вернулись к реке и, найдя старое русло Сожа, свернули в него. Проплыв по «старику» с километр, мимо старой разрушенной церкви на берегу, продолжающей, несмотря на все невзгоды, сверкать куполом на солнце; мимо стоявших близко к «старику» деревенских хат с подворьями, огороженными плетнями; мимо каких-то амбарных построек, они уткнулись в пологий песчаный берег. Деревенское сельпо находилось всего в полусотне метров от места, где они пристали к берегу. В магазин пошли втроем – Чехлов, Бедя и Хлюпа. Он, Сташют, остался сторожить лодку.
В лагерь на Соже вернулись часа через полтора. На берегу Сташюта ждала Жанна, девушка его мечты. Жанна нравилась ему до безобразия, нравилась своим слегка курносым профилем, большими светло-карими глазами, смеющимися ямочками на щеках и длинными, вьющимися, с рыжинкой волосами. К сожалению, его дурацкий упертый характер сыграл с ним плохую шутку… Но это потом, а сейчас он радовался жизни, сверкающей на солнце глади реки и Жанне, которая ждала его в палаточном лагере на берегу… Его никогда не ждали на берегу. Не ждала девушка, которая нравилась ему. Он в первый раз ощутил как это, когда по пляжу, оставляя на песке следы босых ног, навстречу еще даже не причалившей лодке бежит девушка, его девушка… Жанна волновалась за него, и это было чертовски приятно его самолюбию! Сам он еще ни разу столь сильно не переживал за человека… Но мелодия, эта мелодия. Именно тогда он и услышал ее. Кто-то, там дальше по пляжу, на полную мощность врубил магнитофон и эта мелодия - …как солнце, как вечная весна… - пробила жаркий день. - … люби! Люби, как солнце!
Потом женская половина лагеря варила кашу в большом котле, а мужская собирала сухие ветки и кустарник для костра. Еще позже был обед и солнце перевалило уже за 4 часа дня… Все куда-то расползлись после обеда, а они с Полковником – Володей Борисенко, слегка пьяные от выпитого за обедом, уединившись в теньке под деревом начали спорить о героях фильма «Место встречи изменить нельзя». Что послужило причиной спора, Сташют так и не вспомнил, но фильм тогда только прошел по экранам тиви всей страны – страны СССР и произвел огромный фурор. В нем снимался Высоцкий, еще живой и еще запрещенный Володя Высоцкий, и вся страна с замиранием сердца следила по вечерам за событиями на черно-белых экранах – цветные телевизоры были большой редкостью. И они с Полковником, на берегу Сожа, выцыганив у Вити Чернявского, бессменного завхоза палаточного лагеря, бутылку вина, до хрипоты, до крика спорили о роли Высоцкого – капитане Жеглове из МУРа и о Конкине - Шарапове, по сюжету, лишь начинающем службу в московском уголовном розыске. Кто сыграл лучше - Жеглов-Высоцкий или Шарапов-Конкин, и кто из них прав – капитан Жеглов-Высоцкий со своим: – Вор должен сидеть в тюрьме и неважно, как я туда его посажу! - или бывший командир разведроты Шарапов-Конкин: - …должен. Но только, если доказательства его вины получены законным путем! – Тогда вся огромная страна, весь СССР, спорил – кто прав!? Жеглов или Шарапов? И они тоже, кусочек великой страны, спорили на берегу реки. И еще спорили, кто на фоне кого смотрелся лучше, кто кому подыграл, кто кого оттенял… Спорили о косноязычном Кирпиче – Садальском Стасе, о красавчике Фоксе – Беляеве, о Горбатом – жестокой и все равно отлично сыгранной роли Джигарханяна… Уже темнеть начало, а они с Полковником распечатав еще одну бутылку, подогретые вином, никак не успокаивались, все спорили и спорили. Хотя, даже и не спорили, а просто говорили о своем понимании фильма. И Жанна сидела рядом, слушала и неодобрительно косилась на стакан с вином в его руке, но вино было слабеньким, а воздух к вечеру прохладен… Мир был чудесен! И Сташют был молод!
Прошло много лет, но Сташют помнил все, словно вчера еще еле слышно шуршала река, накатывалась волна на песок и они стояли лагерем на берегу Сожа, напротив Березок. Он точно знал, что минул не один десяток лет с того летнего вечера, когда он спорил до хрипоты, до надрыва с Полковником… И, вот, сейчас, услышав эту мелодию, снова вернулся туда, в 20 век, на берег Сожа. И сразу вспомнил тот день и эту мелодию, пронзительную и странно современную.
Уже давно исчезла страна – СССР, и изменилась жизнь, однако это: - Люби! Люби, как солнце! – он вспомнил! Вспомнил! Только… Только, как могло так выйти, что на улице 21 век и премьера песни, а он ее слышал давным-давно, в 70-е годы прошлого века?
Там, на берегу реки, он пытался найти того, кто крутил эту мелодию - уж очень необычно она звучала. Вместе с Жанной они прошли весь пляж, до самых кустов, спускающихся прямо в воду. Вышли по тропинке через стену кустарника и мелких деревцев на поле, заросшее травой, но и тут не нашли никаких следов стоявшей палатки и того или тех, кто крутил необычную мелодию. Они вернулись на пляж и прошли всю длинную полосу пляжа еще раз, до самого конца, до спускающихся в воду фиолетовых зарослей. Единственной их находкой стал кусочек необычно-голубой фольги с яркой надписью «…лада «конфеты с кокосом». Этот кусочек, слегка присыпанный песком, они принесли в лагерь. Никто в лагере не слышал о таких конфетах и никогда не видел ничего подобного. А потом была жаркая ночь и наутро они забыли о куда-то подевавшейся бумажке и необычной мелодии…
Было лето и солнце, волейбол и вода в реке, переливающаяся тысячами солнечных искр. Рядом была Жанна, стояли на берегу палатки с закатанными вверх полами и изредка налетал на лагерь ветер. Вместе с Жанной они кашеварили, искали сушняк для костра, загорали, купались…
И, вот, сейчас, сейчас он вспомнил эту мелодию-песню из того, летнего дня. Мелодию с чуть-чуть хрипловатым юношеским голосом, горячим и страстным, как первый поцелуй, как безрассудная любовь, как ... «как солнце, как вечно грустная луна!». Мелодию Дана Балана, исполненную самим Даном Баланом, автором этой, лишь несколько дней назад написанной песни… 31.07.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.