НОЧНАЯ БАБОЧКА И ПЛАМЯ

НОЧНАЯ БАБОЧКА И ПЛАМЯ
Автор: Мари Уинтерз Хэйсен
Перевод с английского Н.Г.Глушенкова


Жаклин Стэнтон, ожидая появления рок-группы, сидела за грязным столиком в обшарпанном баре и пила разбавленный водой и колой ром. За те десять минут, что она здесь находилась, два Ромео из рабочего класса попытались её снять. Хотя Жаклин и ненавидела подобные заведения, ей все же приходилось считаться с тем, что они были благодатной почвой для раскрытия дарования. Едва она сделала последний глоток, как на сцене появились пятеро молодых ребят. До этого она прослушала демонстрационную запись на студии «Черный лебедь» и поразилась музыкальному таланту группы. Прежде чем пригласить каких-нибудь новых музыкантов к сотрудничеству, она лично смотрела представление, ибо нет лучшего способа судить о чьем-либо мастерстве, как по реакции зала, и, более того, по умению претендентов держаться на сцене.

Свет в помещении приглушили, и группа разразилась тяжелым классическим роком. Жаклин слушала ухом профессионала. Подобно многим молодым музыкантам, эти ребята приносили мелодию и слова песни в жертву оглушительному звуку. И всё же не было сомнения в том, что они хорошие и умелые ребята. Если она заключит с этой группой контракт, то сделает её знаменитой. В таких случаях ее партнер Найлс всегда говорил: «Великий талант не рождается. Его может создать только опытный продюсер».

Жаклин прослушала выступление до конца, внимательно наблюдая за реакцией людей в зале и особенно юных особ. Большинство из них не могло оторвать глаз от солиста. Ребята несомненно обладали определенным потенциалом.

После представления группа «Потерянный горизонт» в полном составе собралась в маленькой гримерной.

— Здесь жарко, как в пекле, — жаловался Мигель Маркос, ударник группы. – Может, откроем окно?

Солист группы Ли Робертсон делал большие, жадные глотки воды из холодной бутылки «Аквафина», а остаток вылил на голову, позволив ледяной жидкости смешаться с каплями пота на лице.

— Прости, друг, это окно не открывается. Кроме того, если бы оно и открылось, то сомневаюсь, что здесь станет прохладнее.

Ли, уставший от изнуряющего представления под сильными лампами прокуренного и душного бара, осмотрел убогую, маленькую комнатку. Её бетонные стены, поношенная мебель и замызганный, вытертый ковер не отличались от помещений бостонских трущоб, в которых он вырос.

— Эй, Ли, не хочешь пойти вечером в «Док»? – спросил басист Оззи Зиглер. — У Элли и её подружек по университету вечеринка. Холодного пива можешь пить сколько хочешь!

— Нет, я устал. Может, в следующий раз. Передавай привет Элли, — ответил он и направился к двери. Как только музыкант открыл ее, он увидел Жаклин Стэнтон, приготовившуюся постучать в дверь.

— Привет, — сказала она с чарующей улыбкой. — Вы именно тот, кого я хотела увидеть. — Она протянула руку. Ли не знал, следует ему пожать её или припасть на колени и поцеловать. После крепкого рукопожатия девушка заявила : «Меня зовут Жаклин Стэнтон, я из агентства «Стэнтон — Келлоуей» .

Ли рассмеялся:

— Это шутка?

Все в шоу-бизнесе знали, что «Стэнтон—Келлоуей» является известным агентством и представляет самые известные имена в рок-н-ролле.

— Это не шутка, уверяю вас, — она вынула из сумочки от «Гуччи» визитку. — Я слышала много хорошего о вашей группе, поэтому пришла ее послушать.

Через открытую дверь Жаклин увидела в комнате еще членов группы.

—Может, пойдем куда-нибудь, где прохладней, и поговорим? Только вдвоем, — предложила она.

Лимузин с шофером ожидал на обочине. «Отвези нас в ресторан «Пендрагон»», — сообщила она водителю и села на заднее сидение вместе с Ли. В серебряном ведерке со льдом стояла бутылка «Дом Периньон».


— Хочешь выпить? — предложила Жаклин.

— Нет, спасибо. Всё хорошо. Я думал, что место, куда мы едем, не относится к высшей категории, — сказал он, указывая на пропитанную потом рубашку.

— Не беспокойся, нас пропустят. Я владелица этого заведения. — Она достала из кармана маленькую кожаную записную книжку и ручку «Монблан». — Теперь расскажи мне о себе, начни со своего имени.

Остаток вечера Жаклин Сэнтон ни о чем не говорила, кроме планов на будущее для Ли и его группы. Она рассказывала о контрактах на запись, музыкальных клипах, мировых турне.

— Конечно, мы немного приведём тебя в порядок, — сказала она и посмотрела так, будто он был похож на подержанный автомобиль, который собиралась купить. — Грандж вышел в эфир с «Нирваной». А тебе потребуется новый гардероб, но не волнуйся, я об этом позабочусь. У меня есть дизайнер, который у меня в долгу.

— У меня нет денег на новые джинсы, не только на новый гардероб.

— Сейчас нет, будут потом. Несмотря на то, что агентство будет оплачивать твои счета, тебе лишь нужно подписать контракт с нами. Согласен?

— За все, что вы мне предлагаете, я продам душу! – засмеялся молодой певец.


* * *

Ли проснулся рано, принял душ и оделся с необычной тщательностью. Через двадцать минут перед домом стоял автомобиль «феррари спайдер», принадлежавший Джеки. Схватив куртку и спортивную сумку, молодой человек выбежал поздороваться.

— Поздравляю! — сказала она, передавая копию факса, полученного минуту назад. — Ваш компакт-диск стал хитом номер один.

— Ура! — закричал он с восторгом. Его карьера пошла в гору, как и предсказывала Джеки. — Подожди, пока ребята не узнают об этом.

— Говоря о..., — начала она.
— Я не хочу это обсуждать сейчас, — сказал он, и его радость быстро поубавилась. Он раскаивался в том, что связался с агентством «Стэнтон—Келлоувей», и как относилась Жаклин к другим четырем членам группы «Потерянный горизонт». До подписания контракта она ясно дала всем понять, что сосредоточит свои силы на работе с Ли.

— Но я и ребята — одна семья, — настаивал Ли. — Не совсем справедливо делать из меня звезду, а их бэк-музыкантами.

Жаклин безразлично пожала плечами, положила контракт в сумку и направилась к двери.

— Подожди! — крикнул Ли. – Может, поговорим об этом?

— Обсуждать нечего, — сказала она и поздравила себя с успешной уловкой.

— Если ты хочешь, чтобы за вами стояла фирма «Стэнтон—Келлоувей», то делай, что я скажу.

Пятеро молодых ребят беспомощно смотрели друг на друга. Наконец, заговорил Оззи: «Ну, я не знаю, как все остальные, но мне нужны деньги. Элли думает, что пора пожениться».

Мигелю также очень хотелось подписать контракт.

— Эй, я не собираюсь проводить остаток жизни, играя в третьеразрядных барах. Если дама хочет, чтобы ты засверкал, то я — «за», — согласился он.

— Не беспокойся, — нежно сказала Жаклин. — Всегда находится вожак, который приносит группе успех. Посмотри на Микки Джагера, Кобейна, Боно, Фредди Меркури и Дэвида Эдди Веддера.

Именно Ли возражал больше всех, чтобы стать звездой, то ли из-за вины перед друзьями, то ли из-за сильного страха провала — он не знал. Наконец Жаклин убедила его поступиться своими принципами. С того момента, когда он увидел её в дверях обшарпанной комнатушки, она опутала его сетью очарования. Она не была похожа на тех женщин, которых он встречал: умная, утончённая, честолюбивая и, в дополнение ко всему, красивая. Он бы сделал всё, что она попросила.

Как только Ли и друзья поставили подписи под контрактом, Жаклин умчалась со скоростью призёра “Скакового Дерби». И вот волосы Ли аккуратно уложили, а гардероб пошил дизайнер Жаклин. Его фотографировали, готовили к выступлениям прежде, чем показать молодым особам. Уже до того, как интерес к Ли стал приносить свои плоды, «Потерянный горизонт» отправили в студию звукозаписи, и молодое дарование приступило к съемкам видеоклипа в Голливуде. Менее чем за год работы с агентством «Сэнтон—Келлоувэй» группа «Потерянный горизонт» уже выпустила компакт-диск номер один.

В эти изнурительные месяцы Ли ощутил на себе огромную работу Жаклин, которая, казалось, проявляет личный интерес к каждой детали его карьеры. Она стала своего рода профессором Хиггинсом для своей Элизабет Дуллитл. Сейчас они ехали домой к Жаклин в Салем (штат Массачусетс) на встречу с президентом студии «Черный лебедь».

Когда машина «спайдер» сворачивала на север на 95-ю федеральную трассу, Ли молча выглянул из окна. «Вот мы снова приехали», - подумала Жаклин и посмотрела на угрюмое выражение Ли. Ей нравилось волнение в её профессии, она наслаждалась, когда из кусочка алмаза после шлифования граней получается бриллиант, но Жаклин не любила иметь дело с ненадежными, нервными и эгоистичными личностями мужского пола.

За последние сорок минут поездки никто из них не произнес ни слова. Наконец, Жаклин поставила «спайдер» в гараж огромного особняка восемнадцатого века на Денвер Стрит.

— Это твой дом? — спросил Ли, присвистнув от удивления.

— Он принадлежал многим поколениям нашей семьи. Стэнтоны перебрались на судне «Мэйфлауэр» и поселились здесь до Революции. Мой предок был морским капитаном и обосновался здесь в 1690-х годах.

— А что с этим домом, когда ты остаёшься в Нью-Йорке?

— На третьем этаже живет прислуга, мистер и миссис Ашеры. Они присматривают за ним.

Внутреннее убранство было таким же великолепным, как и фасад особняка. Прекрасные антикварные изделия, китайский фарфор и восточная керамика — всё, несомненно, было профессионально расставлено в каждой комнате.

— Я бы и представить себе не мог, что в таком доме можно вырасти.

— Это не основной наш дом. У отца есть бизнес в Бостоне, поэтому я выросла на Бикон Хилл. Лето мы обычно проводим в Нэнтакет или на Винограднике Марты. Сюда мы приезжаем на пять или шесть выходных в год, на свадьбы, похороны, отметить окончание школы и на другие семейные торжества. Родители отдали мне это местечко после окончания Гарвардского университета.

— Хороший подарок! Он стоит, наверное, несколько миллионов.

— Это так. Но все это принадлежит семейству Стэнтон, поэтому я не имею права его продать, да и не собираюсь.

— Ты и так достаточно получаешь денег в агентстве.

Смех Жаклин был похож на музыку для его слуха.

— Даже при наличии созданного для меня фонда доверительного управления, деньги, которые я зарабатываю, мне не нужны. Я люблю решать сложные задачи, иметь власть и держать чью-то карьеру в своих ладонях.

— Поэтому ты на первое место ставишь бизнес?

— Нет, это Найлс пришел ко мне с идеей создания такого агентства. У него было умение и связи, а у меня финансовая поддержка, таким образом мы стали партнерами. Он научил меня всему, что я знаю.

— Я когда-нибудь смогу с ним познакомиться?

— Конечно, если хочешь, вы, возможно, сойдётесь. Он сам был весьма талантливым музыкантом в молодости.

— Правда? В какой группе он играл?

— Он и трое его друзей создали ансамбль в Лондоне. Они приехали в нашу страну в конце шестидесятых годов в надежде поучаствовать в заключительной части «британского нашествия», но так и не смогли этого сделать. Через год группа решила вернуться домой, вся, кроме Найлса. К тому времени он понял, что за кулисами может заработать больше чем, перед рампой.

Несмотря на отличное начало, конец недели оказался для Ли самым знаменательным. Студия «Черный лебедь», в которой группа «Потерянный горизонт» записала всего лишь один диск, предложила выгодный контракт на следующие пять альбомов. После того, как президент «Чёрного лебедя» и его супруга уехали, Ли остался в доме с Жаклин.

Элегантная служанка налила два бокала вина и один поставила перед Ли у дивана. Это было очень заманчивое предложение для новой группы. «Чёрный лебедь» многое от тебя ожидает», — добавила Жаклин.

— Думаю, что не разочарую их и тебя.

— Меня? Я ничего от тебя не жду, кроме честного исполнения контракта.

— Ждёшь ты этого или нет… — начал он, затем наклонился и страстно поцеловал её в губы. Жаклин оттолкнула его.

— Тпру! Не делай этого, Ли.

— Почему же?

— По одной причине: я на пятнадцать лет старше тебя. А самое главное, я не верю в смешение бизнеса с любовью.

Ли не унимался: «Я люблю тебя, Джеки. Я ни гроша не дам за славу. Мне нужна лишь ты».

— Прекрати, это может привести к несчастью.

— Слишком поздно. Мне нужна ты; если не станешь моей, я не знаю, что делать.

Жаклин часто приходилось жертвовать своими личными отношениями и идти на компромиссы для достижения вершины успеха, которого и добивалась. Теперь она столкнулась совсем с другим. Если она не будет играть в романтическую игру с Ли, она может потерять всё, что у неё было, включая группу «Потерянный горизонт».

* * *

Найлс Келлоуэй сидел за большим столом напротив своей партнёрши Жаклин Стэнтон.

— Что ты думаешь о номинации на премию «Грэмми? — спросил он, улыбаясь как чеширский кот. — Я подсчитал, что больше половины музыкантов, выдвинутых в номинацию по основной категории, являются клиентами «Стэнтон—Келлоуэй».

— Разве ты не заметил, что как только они получают премию «Грэмми», то становятся неблагодарными сволочами и начинают жаловаться на свои контракты? – спросила Жаклин, меняя предмет разговора. – Неужели они по-настоящему верят, что заработали свою награду только благодаря таланту?

Найлс обеспокоенно посмотрел на неё.

— Есть проблемы с одним из твоих подопечных?

— Я ничего не могу поделать.

— Если тебе это так надоело, то пусть Левайн разберётся. У него теперь есть свободное время, поскольку «Фауст» ушёл на пенсию.

Эл Джей Холмс, известный в мире хип-хопа под кличкой «Фауст», проделал слишком много незаконных сделок за свою короткую карьеру и теперь играл в бинго в частном пансионе в Колорадо.

— Я давно в этом бизнесе и знаю свое дело.

Найлс был единственным лицом, которому она могла доверить свои отношения с Ли Робертсоном.

Когда Жаклин возвратилась в офис, зазвонил прямой телефон. Она знала, что это был Ли.

— Привет, — ответила она холодным и деловым тоном.

— Я звонил тебе весь вечер. Где ты была?

— На встрече с Найлсом.

— В такой час? Я хотел пойти прогуляться с тобой вечером и отпраздновать мою номинацию.

— У меня дела, Ли. Ты не единственный, кого я знаю в «Стэнтон—Келлоуэй».

— Я больше чем клиент, Джеки.

Она откинулась назад и закрыла глаза. Ей так всё это надоело.

— Послушай, у меня голова раскалывается. Нам нужно пересмотреть отношения.

— Может, мне приехать к тебе в офис? Я помассирую тебе виски.

— Не сегодня. Послушай, мне нужно идти. — она, не дожидаясь ответа, повесила трубку.

Через неделю Ли стал ещё более востребованным, а Жаклин дошла до отчаяния из-за прекращения их отношений, в которые вступила, чтобы Ли не бросил свою карьеру. Она успокоилась, когда узнала, что группу «Потерянный горизонт» запланировали в поездку, и Ли не будет в Нью-Йорке ещё две недели после окончания церемонии «Грэмми». Это будет блаженством вернуться к прежней жизни: ходить туда, куда хочется, не отвечать на вопросы Ли о местах пребывания.

* * *

Перед началом церемонии «Грэмми» Жаклин работала допоздна. Её встреча с Айрой Левайн закончилась лишь после полуночи.

— На сегодня хватит, Айра, — наконец сообщила она и закрыла папку.

— Я положу тебе на стол графики записи к полудню.

— Не нужно спешить. Завтра меня не будет в офисе. Я беру выходной.

— Что? С каких это пор ты стала брать выходной?

— Мне нужно присутствовать завтра вечером на презентации, поэтому проведу весь день у Элизабет Арденн. Чувствую, что мне нужно полностью расслабиться.

— Не думай, что я пытаюсь польстить боссу, но если и есть женщина, которой не нужно расслабляться, так это ты.

— Айра, дорогой, я считаю, что наступило время повысить тебе зарплату, — ухмыльнулась она. – Любой, кто думает… — Её прервали, когда дверь в кабинет широко распахнулась.

— Сюрприз! – громко крикнул Ли, неся бутылку шампанского и дюжину роз. – О, прости, я думал, что ты одна. – Он поставил бутылку на журнальный столик и протянул руку Айре.

— Вы, должно быть, мистер Келлоуэй?

— Ли, это Айра Левайн, один из наших самых опытных агентов, - пояснила Жаклин.

Мужчины пожали руки.

— Рад, наконец, познакомиться с вами, — сказал Айра и повернулся к Жаклин. — Мне лучше пойти домой, а то жена начнёт поиски. Удачи на «Грэмми», Ли.

— Спасибо.

Как только дверь за Айрой закрылась, Жаклин сердито набросилась на музыканта:

— Что ты здесь делаешь? Предполагалось, что ты должен быть в ресторане «У Шарлоты».

— Я отменил представление, поэтому могу присутствовать на церемонии «Грэмми».

— Что ты сделал? – закричала она на него. – Как ты смеешь отменять концерт, не согласовав это со мной!

— Давай, Джеки. Это всего лишь Северная Каролина, а не «Фенуэй Парк», где мы играли.

— Мне всё равно, ты должен выступать даже перед десятком гостей на еврейском празднике бар-мицва. Я устроила этот тур. Если ты не появляешься в назначенный срок, то страдает моя репутация.

— Прости, малышка. Если тебя это утешит, то владельцы заведения всё очень хорошо поняли. Им известно, что группу музыкантов не каждый день номинируют на лучшего артиста.

— У тебя лишь один хитовый компакт-диск и номинация на премию «Грэмми», а ты уже думаешь, что можешь делать всё, что угодно. Так вот, нет!

— Я сказал, что сожалею о содеянном, что же ещё тебе нужно?

— Возвращайся в «Шарлоту» и завтра выступи с концертом.

— Я не могу. Они уже договорились с местной группой заполнить наше отсутствие. Завтра вечером я возьму тебя на награждение премией.

— Откуда у тебя взялась такая идея? У меня уже есть планы на завтра.

— Что ты имеешь в виду? Как ты могла что-то запланировать в самый важный день в моей жизни?

— Я собираюсь на церемонию с Найлсом, что и делаю каждый год.

— Тогда скажи ему, что в этот раз собираешься пойти со мной. Он поймёт.

— Я иду с Найлсом, — многозначительно повторила она.

На следующий вечер Ли показался на церемонии под руку с молодой блондинкой. Эту женщину хорошо знали музыканты, сидящие в аудитории; она собирала рок-звёзд, как маленькие мальчишки коллекционируют бейсбольные открытки, но Ли было всё равно, кто она и чем занималась. На самом деле его ничто не волновало в этот вечер: он весь день праздновал и находился под действием наркотиков, когда прибыл в «Радио Сити Мюзик Холл».

Жаклин, проведя весь день у Элизабет Арден, выглядела моделью на показе мод, и приехала вскоре после появления Ли. Она прошла под руку вдоль рядов со своим партнёром, Найлсом Келлоуэем. Ли внимательно посмотрел на Найлса. Он представлял, что тот будет похож на стареющего музыканта, отчаянно пытающегося держаться за дни своей славы. Однако Найлс напоминал больше Рональда Колемана или Лоурэнса Оливье, утончённого англичанина, которому королева дала титул рыцаря «Сэр Найлс Келлоуэй», который ему, конечно, подходил. В его чёрные волосы и аккуратно подстриженную бороду вкрапливалась небольшая седина, его смокинг был элегантен, но консервативен, а манера поведения безупречна. Ничего не было особенного в том, что Джеки смотрела на него с уважением и относилась к нему, как к ментору.

Никто не удивился, что группа «Потерянный горизонт» получила премию «Грэмми» в номинации «Новые молодые исполнители». Ли сумел подняться на сцену, не споткнувшись, и принять награду. В своей короткой благодарственной речи он отметил своих родителей, членов группы и Жаклин Стэнтон. Жаклин громко аплодировала со своего места в третьем ряду нижнего бельэтажа. Это была и её победа.

* * *

Мечта стала реальностью, но для Ли Робертсона она быстро превратилась в кошмар. На следующий день после церемонии Жаклин спокойно сообщила ему, что их личные отношения подошли к концу.

— Я же сказала тебе в тот вечер в Пуритан Фоллс, что ничего не получится, а я слишком стара для тебя, – напомнила она ему. – Я жила все эти годы по-своему. Наши отношения слишком натянуты, и я не могу больше так жить.

— Если ты так думаешь, то я дам тебе больше свободы. Между нами существует что-то прекрасное. Не упускай его из-за того, что тебе нужно тратить немного времени на себя.

— Всё кончено, всё, — холодно заявила она.

— Ты же мой агент; мы будем видеть друг друга.

— С сегодняшнего дня «Потерянный горизонт» представляет Айра Левайн.

На глаза Ли навернулись слёзы.

— Что я такого сделал, за что ты меня ненавидишь?

— Я не питаю к тебе чувства отвращения. Переназначение не связано с нашими личными отношениями. Я и Найлс лишь поддерживаем новых музыкантов. Мы стали экспертами в продвижении неизвестных дарований. Как только мы чувствуем, что карьера музыканта свершилась, мы передаём своего клиента одному из наших партнёров. Ты победитель «Грэмми» с одним платиновым диском за плечами, а другой скоро выйдет. Айра более способен руководить тобой. Для нас настало время двигаться дальше.

— Двигаться куда? Я люблю тебя. Я думал, что и ты любишь меня.

— Ты мне нравишься, но я никогда тебя не любила. Ты – клиент, этим всё сказано.

— А ты спишь со всеми своими клиентами?

— Нет, лишь сопровождаю, чтобы делать их счастливыми и оберегать от беды. Я много работала, чтобы сделать из тебя того, кем ты стал. Я не хотела, чтобы ты оступился и разрушил все мои старания.

— Ты использовала меня!

— Продолжай, Ли. У нас были деловые обязательства, и уж, конечно, ты не можешь сказать, что я не внесла свою лепту в сделку. «Потерянный горизонт» сейчас является самой горячей группой в стране. Тебя ничто не остановит, если будешь играть по правилам, вот и всё.

— Правилам? Каким правилам?

— Правило первое: прекрати выпивку и употребление наркотиков. Второе: никогда не отменяй концерт. Даже если ты ползаешь по сцене, выступай. Третье: не думай, что если ты знаменит, то это позволяет тебе вести себя скверно. Никаких бурных вечеринок или захудалых гостиничных номеров. Музыка – это бизнес, как и всё другое; научись работать профессионально.

— Ты имеешь в виду себя? Скажи, Джеки, а разве профессионал сначала использует музыкантов, а затем выбрасывает, когда насладится ими? Если это то, что составляет этот бизнес, тогда я из него выйду.

* * *

Вслед за размолвкой с Джеки, Ли нарушил каждое из правил, которое она установила. Он поджёг свечу с двух сторон и в середине. Концерты группы «Потерянный горизонт» часто приходилось отменять, поскольку солист сильно напивался перед выступлением. В трёх штатах против него были выдвинуты обвинения в распространении наркотиков, а в штате Массачусетс были поданы два заявления о признании отцовства.

Однажды утром Ли проснулся в незнакомой постели, в незнакомой комнате, его голова раскалывалась от водки, которую пил накануне. Он посмотрел на женщину рядом с собой; Ли не знал её имени и не помнил, где познакомился. Он тихонечко прошёл в ванную и нашёл в аптечке пузырёк с аспирином, взял две таблетки и запил тёплой водой из-под крана. Затем он вышел из квартиры прежде, чем женщина проснулась.

Когда он спускался по ступеням старого особняка, то осматривался по сторонам, желая знать, где находится. Ли настолько был пьян накануне, что мог бы улететь в Токио и никогда об этом не вспомнить. Когда он прочитал название улицы, то его тело охватила дрожь. Он находился в Манхэттене, а Жаклин Стэнтон проживала всего в нескольких кварталах отсюда.

Как ненормальный он направился к её квартире, с каждым шагом вспоминая моменты, которые они переживали вместе. В его сознании отношения были столь живы, что он чувствовал её поцелуи на своих губах и теплоту её тела. Он посмотрел на часы, была половина шестого утра. Джеки должна была уже проснуться.

Привратник помахал рукой, когда Ли прошёл мимо него к лестнице.

— Доброе утро, мистер Робертсон. Давненько вас здесь не было видно.

— Я много путешествовал с группой, — ответил Ли, давая мужчине двадцать долларов за то, что тот открыл дверь.

Он поднялся на лифте на самый верхний этаж и остановился у дверей Джеки. Наконец, он набрался смелости и позвонил в дверь. Ли подождал некоторое время и позвонил снова. В двери что-то щёлкнуло, затем была снята цепочка, и дверь широко отворилась.

Ли почувствовал себя так, будто его задержали у исходного рубежа команды «Нью Инглэнд Пэтриотс». В дверном проёме стоял Найлс Келлоуэй в наспех наброшенном халате.

— Ли! – тепло поприветствовал его Найлс, хотя оба мужчины на самом деле никогда не встречались. – Заходи. Жаклин всё ещё спит. Вы договорились о встрече утром? Странно, она мне никогда об этом не говорила.


Ли пришёл в замешательство.

— Я не знал, что вы и она… — он не мог продолжать.

Найлс взглянул на Ли и прочёл большое горе в глазах молодого человека. По лицу англичанина пробежало выражение сочувствия и понимания.

— Жаклин встанет через час. Позволь мне предложить тебе чашку кофе. Затем, если хочешь, я вызову такси.

Найлс проводил Ли через прихожую в кухню Джеки. Налив ему кофе, он сказал:

— Я думаю, ты не знаешь, что Стэнтон и Келлоуэй больше чем партнёры. — Ли покачал головой. —
Мы не афишируем наши взаимоотношения, но они, в определенной степени всем известны. Я встретил Жаклин, когда впервые приехал в Штаты. Я был бас-гитаристом в рок-группе.

— Джеки когда-то рассказывала мне о талантливом музыканте.

— Боюсь, что её мнение немного предвзято; во всяком случае, она всегда была моей самой большой поклонницей. Мы встретились в Бостоне в 1970 году. Её брат хотел стать музыкантом, а поскольку в то время мне страшно нужны были деньги, меня пригласили обучать его игре на гитаре. Однажды моя группа выступала на музыкальном фестивале, и её брат познакомил нас. Большинство молодых девушек, для которых мы играли, положили глаз на моего друга Брайана. Жаклин всегда говорила, что я нравился ей больше всех, так как казался застенчивым и напоминал Джорджа Харрисона. Конечно, между нами ничего не было. Ей было всего четырнадцать лет, а мне двадцать два года. Восемь лет – большая разница.

— А когда всё изменилось?

— Мои друзья решили вернуться в Англию. Я же хотел остаться в Штатах, поэтому брался за любую работу, которая попадалась под руку. Я стал сотрудником записывающей компании в Нью-Йорке. Там я понял, как работает этот бизнес, и познакомился с людьми, которые обладали властью, чтобы создать или разрушить чью-то карьеру. Когда я решил открыть собственное агентство, то уехал в Бостон попросить её брата инвестировать этот бизнес. Но, когда приехал, узнал, что он погиб, катаясь на лодке, год назад. В тот вечер я остался на ужин с её семьей. Жаклин была на последнем курсе в гарвардском университете и находилась дома. Вряд ли я ожидал, что маленькая, худенькая девочка с ортодонтическими скобами во рту, въедет в комнату на скейтборде. Я тогда был похож на косноязычного школьника в период половой зрелости.

Найлс улыбнулся при этом воспоминании. Ли прочёл по глазам пожилого человека всю любовь и привязанность, которые тот испытывал к Джеки.

— Сделаю рассказ короче: когда Джеки услышала мою идею, то решила стать моим партнёром лично. С тех пор мы всегда вместе.

Ли от расстройства повесил голову.

Найлс продолжал:

— Я хотел жениться на ней и даже принёс кольцо, оно, возможно, спрятано у меня дома в каком-нибудь ящике.

— Она сказала «нет»?

Найлс уныло покачал головой: «Я никогда не спрашивал её. Понимаешь, в то время был певец, которым она руководила, молодой парнишка со школьной скамьи, невинное создание. Он влюбился в неё. Естественно, она прекратила с ним все отношения, как только тот добился успеха. Я никогда не говорил о её маленьком флирте, но напрочь отказался от намерения жениться на ней. Я знал, что никогда не смогу ей доверять».

— Мистер Келлоуэй, я… — Ли собирался было рассказать Найлсу о своих отношениях с Джеки, но зачем это нужно? У него не было желания причинить боль Найлсу, человеку, с которым при других обстоятельствах они могли бы стать хорошими друзьями.

Найлсу не нужно было рассказывать о затруднительном положении Ли в отношениях с Джеки: он и так подозревал правду.

— Это не церковь, Ли. Здесь исповедоваться не надо.

— Мне было приятно наконец-то познакомиться с вами, мистер Келлоуэй. Можно побеспокоить вас и вызвать мне такси?

— Найлс? С кем это ты разговариваешь в столь ранний час? – Жаклин вошла в кухню и резко остановилась при виде Ли, сидящего за столом.

— Привет, Джеки.

Она растерянно смотрела то на Ли, то на Найлса.

— Я вызову такси из кабинета, — сказал Найлс и тактично оставил Ли и Джеки на кухне.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? – ядовито выпалила Жаклин.

— Почему ты не рассказывала о своих отношениях с Найлсом?

— Потому что это не твоего ума дело. Ли, я сказала: ты для меня лишь клиент. Если ты пришёл сюда, чтобы внести разлад между мной и Найлсом, тогда я…

— Не смеши. Я не расскажу Найлсу о наших отношениях. У меня намного больше сострадания к этому человеку, чем у тебя.

Она явно успокоилась. Несмотря на свои неблагоразумные поступки, Джеки сильно любила Найлса и не хотела причинить ему лишнюю боль.

— Теперь я ухожу, — сказал Ли, вставая из-за стола, — и больше не вернусь.

— Я могу положиться на твоё слово?

Ли смущённо посмотрел ей в глаза, будто видел впервые.

— Я привык думать, что ты есть нечто особенное, но ты всего лишь высококлассная поклонница знаменитостей. Нет, это совсем не то: на самом деле, ты больше похожа на ночную бабочку.


— На ночную бабочку? – повторила она, смеясь ему в лицо.

— Да, на ночную бабочку. Я и Найлс, и бог знает кто ещё похожи на свечи, и ты не можешь устоять перед пламенем, которое мы излучаем, потому что в тебе самой нет тепла и света.

— Не позволяй ставить себя в один ряд с Найлсом. Тебе никогда не быть с ним в одной категории.

— И тебе тоже, Джеки. Никогда.

* * *

Найлс и Джеки услышали новость по авторадио, когда ехали на встречу с налоговым консультантом: «Трагически оборвалась жизнь ещё одной рок звезды. Двадцатидевятилетний Ли Робертсон, солист группы «Потерянный горизонт» и победитель премии «Грэмми», был найден утром мёртвым в своей квартире на Манхэттене членом группы Оззи Зиглером. Робертсон, которого арестовывали три раза за пристрастие к наркотикам, вероятно, умер от передозировки барбитуратом. Полиция не смогла определить, была ли смерть случайностью или самоубийством».


— Тьфу, пропасть! – сердито ругнулась Жаклин, когда доставала мобильный телефон. – Я позвоню Айре. Ему немедленно нужно найти нового вокалиста. Я сама поговорю с руководителем отдела по связям с общественностью на студии «Чёрный лебедь». Если мы сделаем всё как положено, то сможем предотвратить падение «Потерянного горизонта» до уровня «Нирваны». Конечно, Ли не был Куртом Кобэйном.

— Он казался таким прекрасным человеком. Какая досада, что ему пришлось умереть.

— Ему не приходилось умирать. Ли просто распрощался с жизнью.

Найлс украдкой посмотрел на своего партнёра. Он ничуть не видел в её глазах огорчения или печали. Единственным выражением на её красивом лице было раздражение.

На похоронах присутствовали Жаклин, Найлс и Айра. Джеки, ошеломляюще выглядевшая в роскошном чёрном костюме, стояла рядом с Найлсом. Она не пролила ни слезинки, когда гроб опустили в могилу.


«Ты сказал, что я похожа на ночную бабочку, — подумала она, как будто телепатически связывалась с Ли Робертсоном. — Окей, может, я и живу в свете, излучаемом другими. И всё же лучше быть ночной бабочкой, чем свечкой, ибо свечи ярко горят поначалу, а в конце они просто сгорают».

Затем Жаклин Стэнтон отошла от могилы так же, как отошла от взаимоотношений с Ли, и не обернулась назад.

Найлс открыл дверь машины:

— Остановимся перекусить?

— Прости, я не могу, — ответила она, снимая чёрный жакет и бросая его на заднее сидение «мерседеса». — Мне хочется заехать в новый бар в южной части Бродвея. Говорят, там выступает довольно хорошая группа. Мое верное чутье подсказывает мне, что солист может стать следующим Робом Томасом.


Ли Робертсон умер и уже забыт. Свеча догорела, её яркий свет навсегда потух, а ночная бабочка полетела на пламя новой.

2000г 29.07.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.