Я есмь вещь!

Эссе
Мир не менялся. Но время банально двигалось. Это казалось ложью: что-то все-таки должно было меняться. Возьмем, к примеру, ощущения и взгляды. Легкая нивелировка, но в основе всё то же, что во времена юности, во времена осознания сущности мира и себя. Вспыхнувший свет разумности озаряет обворожительность окружающих тебя предметов. Мир, рассыпанный на контрастные сущности, дистанцированный мир предметов. Бесконечное множество миров, не проникающих и не уродующих друг друга. И сегодня, как и тогда в детстве и в юности предметы все на своих местах. И более того - ярче их облик, благороднее их сущность. Теперь предметы одухотвореннее, чем в те далекие и уже не существующие времена.
О, эти мучения одиночества среди мертвых предметов и вещей. Боль отшельничества гложет по вечерам. По утрам - надежда на некий неожиданный исход облагораживает желания и душу. Взгляд от новорожденной слепоты котенка изменяется, обостряясь в сторону проницательности.
Доселе безвольно опущенные руки протягиваются к предметам и сущему. Ощущая природную холодность и вечную статичность их, предметов и сущего, непроизвольным движением душевного мира, движением страсти и желаний, пальцы согревают предмет. Вот она вещь, на первый поверхностный взгляд никчемная, одинокая, не приласканная прикосновением взгляда, обожания, руки - незаметно так согревается и неожиданно часть ее, уголочек стола, спинка стула, пуговица блузки, начинают излучать доселе впитанные чувства отданного мною обожания.
Любим вот этот предмет. Так дорог в памяти моей. И, попадая неожиданно, в поле моего взгляда и чувств вызывает ностальгический восторг, немоту сердца, радость забытых, но пробужденных воспоминаний. Частичка юного и восторженного, что еще не успело умереть и рамке с фотографией родителей, и голубоватой горошине чайной чашки с щербинкой к рая, нарушающей цельность золотистого ободка. Прикосновение тепла ступней к ворсинкам ковра, расстеленного на зиму по всей продолжительности комнаты. Столько тяжести стекало с уставших ног на ковер этот, а вечерняя усталость тела медленно переливалась в распахнутость любимого кресла.
Взгляд сквозь закрытое окно комнаты согревает стекла, и, соприкасаясь с ними, устремляется в пространство. А руки и желание иметь солнце в замкнутом пространстве комнаты, время от времени облагораживают эти глаза квартиры, очищая стекло от пыли и подкрашивая рамы.
Из года в год, из мгновения в мгновение самостоятельность юности и кажущиеся одиночество полнятся возмужанием чувств и осознанием желаний.
Вещи начинают приобретать свою присущую только им сущность, становятся всё контрастнее и от того заметнее, могущественнее и дороже.
О, эти наши великие и прекрасные заблуждения в раскладывании всего и вся по полочкам ценностей.
Вот обожание первого приобретенного автомобиля. Невообразимый восторг чувств и состояний души, гордость и за себя, и за приобретенное. Глаза блестят от неподдельного восторга при соприкосновении взгляда с полированной поверхностью и формой автомобиля.
Бесконечное движение в восхищении и детской радости при появлении новой вещи. Вот ряд, толика ряда: мебель, одежда, бытовая техника, безделушка, необходимость. Взрывы новизны и обожания в затихающих восторгах. Приближение к новому обладанию. И умение в то самое мгновение ощущения вещи - ее одухотворение. Неожиданное фатальное переливание в каждый предмет частичку души своей, разума, чувства. Такое вот дарение себя, Дробление. И уже множество тебя в сущих вещах. И уже меньше и меньше тебя в самом тебе.
Бережливость возрождается в культ обожания. Пылинка на полированной поверхности антикварного секретера вызывает боль негодования, чувство страха, мерещится конец света, не тот предсказываемый множество раз, а вот такой ощутимый и настоящий - конец свете в отсутствии вещей. И уже боязнь гибели не самого себя, а себя в одухотворенных вещах. Чувство единения, более того - единство не мистическое, а реальное перерождается в цельность и единственность существования.
Чаша весов так незаметно, так легко, но неминуемо склоняется от одиночества личности, что когда-то наводило ужас, к рассыпанному множеству твоей сущности. Вот оно то бессмертие, к которому так стремимся! Плоть моя и дух мой в каждой моей вещи, в каждой той, что единожды соприкоснулась со мной, в каждой окружающей меня, в каждом предмете, что когда-то попал в поле моего взгляда, слова, чувства и привлек внимание.
Вон там в той маленькой коробочке золотое колечко венчальное, радость и счастье некогда ощутимые, но со временем притупившиеся.
В плоском матовом стекле телевизора суть и живость моих переживаний, боль обиды, всплеск восторга, горечь разочарования…
Не ищите меня. Не желайте встреч со мной. Меня не существует в этом мире вещей. Растворен в каждой прекрасной мелочи моей светлой квартиры с ковром растянутым во всю протяженность комнаты.
Восторженно и открыто смотрю глазами окон в суть нагроможденных строений моего города. Сияние маленькой булавочки и громада межконтинентального лайнера - всё есть Я.
Кто сказал, что вначале было Слово? Кто решил, что есть Личность? Вначале и вечно была и есть Вещь!

Осень 2002 24.07.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.