ВНЕПЛАНОВАЯ ОСТАНОВКА

ВНЕПЛАНОВАЯ ОСТАНОВКА
Автор Уинтерз Хэйсен Мари
Перевод с английского Н.Г.Глушенкова

Шум мотора и шуршание колёс создавали приятную гармонию, когда автобус мчался по почти пустынной дороге. Пассажиры, чтобы не скучать, искали различные способы скоротать свое время. Одни читали газеты, журналы или старые, зачитанные романы в бумажном переплете. Другие смотрели кино, которое шло на маленьком экране автобуса, но фильм, третьесортная романтическая комедия с двумя неизвестными актерами, у которых полностью отсутствовал кинематографический опыт, был совсем не интересен. Кое-кто закрыл глаза и пытался вздремнуть; некоторым это удалось.
Среди прочих пассажиров был Форбс Брауинг, непоседливый молодой человек, чьи глаза то смотрели на часы, то на дорогу в поисках дорожных знаков. Несколько раз он сдерживался, чтобы не крикнуть водителю: «Скоро мы приедем?». И все-таки он не был похож на ребёнка в долгой поездке.
Уже несколько часов длилось утомительное, монотонное путешествие, как вдруг гармония дуэта мотора и колёс превратилась в диссонирующий аккорд.
— Кажется, у нас проблема с двигателем, — сообщил водитель. — Недалеко отсюда есть город. Я остановлюсь на станции обслуживания и выясню причину поломки.
Форбс закатил глаза и про себя ругнулся из-за необходимости сделать внеплановую остановку.
— Тем не менее, где мы? — спросил он симпатичную женщину, сидящую на противоположном сидении.
Кэндейс Шихан отложила в сторону журнал «Пипл» и вопросительно посмотрела на него.
— Не знаю. Мне кажется, что мы в какой-то пустыне.
— Так оно и есть, — согласился молодой человек. — Странно, но я не помню, чтобы мы утром проезжали какие-нибудь города или селения.
— Тогда нам лучше остановиться здесь, как предложил шофёр. — логично рассудила Кэндейс. – У нас не будет другого города ещё несколько часов.
* * *
Как только пассажиры вышли из автобуса на центральной улице Хартлэнда и размяли ноги после длительной поездки, Форбс Брауинг обратился к водителю:
— Когда прибудет следующий автобус?
— Какой ещё автобус? — переспросил шофер.
— Если машина ломается, то водитель обычно по радио связывается с диспетчером, и в этом направлении для пассажиров высылают другой транспорт.
— Успокойтесь, мистер Брауинг, ремонт долго не продлится. Мы будем снова на дороге до того, как сюда прибудет следующий рейс.
— У меня нет времени оставаться в захолустном городишке, — с раздражением произнес Форбс.
Водитель оставался спокойным, но некая холодность проскользнула в его отношении к пассажиру.
— Простите, сэр, но у вас нет другого выбора.
Тем временем другие пассажиры нашли убежище в закусочной напротив. Форбс решил, что чашка кофе улучшит его настроение. Войдя в помещение, он заметил, что Кэндейс Шихан, та привлекательная женщина, сидевшая напротив него в автобусе, находилась у стойки бара. Он подсел рядом.
— Кофе, — сказал он официантке средних лет.
Из соседней кабинки вышел подросток с торчащими волосами и опустил четвертушку в музыкальный автомат.
— Мне нравится эта песня, — сказала Кэндейс, помешивая пластмассовой соломинкой чай со льдом.
— Да, хорошая музыка, - согласился Форбс.
Подали кофе, и он выпил его двумя глотками, а затем посмотрел на часы. «Интересно, сколько мы здесь проторчим?» – вздохнул он.
— Разве вы спешите? — улыбнулась Кэндейс.
— Да, ненавижу зря терять время, жизнь так коротка.
— Тогда почему вы путешествуете автобусом? Вам следовало бы сесть на самолет. Это гораздо быстрее. — В глазах женщины сверкнуло озорство.
— А вы? — спросил Форбс. — Я думаю, что вам всё равно, где быть и что делать.
Кэндейс пожала плечами.
— Замечательный день, милый городок. Могло бы быть и хуже.
— Давайте я угадаю, — засмеялся он. — Этот стакан чая со льдом полон наполовину, правильно?
— А я думаю, что вы пессимист и говорите, что он полупустой.
— Может, согласимся и назовем содержимое в стакане половиной?
— Вы победили.
Закончив пить чай, Кэндейс решила прогуляться и позвала Форбса присоединиться к ней.
— Именно такой город я бы выбрала для проживания, если бы могла позволить себе, — сказала Кэндейс, прогуливаясь вдоль обсаженной деревьями центральной улицы.
— Хорошо, — неуверенно сказал Форбс. — Сам я родился в городе, но сошёл бы с ума, если мне пришлось жить в месте, где дороги уложены в асфальт.
— А я бы не раздумывала и переехала сюда. Мне бы подошел вон тот домик на углу. Я бы посадила цветы в саду и для компании купила собаку, ирландского сеттера или колли.
— Собаку? Красивой женщине нужен мужчина.
Кэндейс покраснела и отвернулась.
— Почему вы так считаете?
* * *
Наступал вечер, когда Форбс и Кэндейс возвратились в закусочную. Пассажиры уже ужинали.
— Что-нибудь слышно, когда мы поедем? — просил Форбс.
— Возможно, останемся до утра, — ответил пожилой мужчина с белой, как у Санта-Клауса, бородой
— Что? Мы не можем оставаться здесь всю ночь. Я поговорю водителем.
Форбс выскочил из закусочной и направился в сторону гаража, где ремонтировали автобус. Он вернулся через четверть часа в угрюмом молчании. Кэндейс подала ему сигнал сесть рядом за столиком на двоих.
— И что сказал водитель?
— Я не смог его найти. Гараж закрыли на ночь, и вокруг никого нет. Не знаю, куда мог подеваться шофер, вокруг нет никаких мотелей.
— Может быть, он спит в автобусе. Почему бы тебе не расслабиться? Я заказала для нас немного еды. Надеюсь, что тебе понравиться чизбургер делюкс.
Форбс улыбнулся. Если уж ему и пришлось застрять в таком маленьком городе, как Хартлэнд, то он был рад, что оказался с таким человеком, как Кэндейс Шихан. Она похожа на тех девушек, которые ему нравились, у неё была хорошая внешность и чувство юмора.
Второй раз за день подросток с торчащими волосами опустил четвертушку в музыкальный автомат.
— А это опять моя песня, — сказала Кэндейс, макая длинную сосиску в бумажный пакетик с кетчупом.
— У нас обоих есть что-то общее, — засмеялся Форбс. — Мне всегда нравился Стиви Рей Вон.
Кэндейс вопросительно взглянула.
— Это не Стиви Рэй Вон, это Стиви Никс.
Форбс засмеялся.
— Может быть, я не такой профессионал, но сразу узнаю Стиви Рэя, когда его слышу.
— А я узнаю Стиви Никс.
Форбс не счёл замечание девушки забавным, но он, тем не менее, решил ей подыграть.
— Вот уж не знал, что Стиви Никс записала песню “Гордость и радость”.
— Ты специально хочешь из меня сделать дуру? – спросила Кэндейс без намёка на шутку.
— Нет. Музыкальный автомат играет песню “Гордость и радость” в исполнении Стиви Рэй Вона и группы “Дабл Трабл”. А ты что думаешь?
— Песню “Кожа и кружево” в исполнении Стиви Никс.
— Вы оба не совсем правы, — прервал разговор подросток с “ёжиком” на голове. — Это песня “Я теряю свою веру” в исполнении группы «Ар-И-Эм».
— Нет. Это не так, — заспорил мужчина с бородой Санта-Клауса. – Это Гарт Брукс.
— А что думают остальные? — спросил Форбс у пассажиров. — Что вы все слушаете?
Различные голоса выкрикивали имена артистов: Эминема, Боба Марли, Тома Джонса, Селин Дион и Майкла Байбла.
— Каждый слышит что-то своё, — сказал Форбс и подошёл к музыкальному автомату, чтобы прочитать названия песен. Все подборки от А до Я назывались “Гордость и радость” в исполнении Стиви Рэй Вона.
— Что всё это значит? – он посмотрел в сторону стойки, но официантки больше там не было.
* * *
Когда Форбс вернулся из кухни, он заметил, что Кэндейс пристально смотрит в окно.
— Там никого нет, — сказал он присутствующим, — ни официантки, ни повара — совсем никого.
— Слишком далеко от большого города, чтобы держать этот бизнес, — сказал человек с бородой Санта-Клауса. — Мы даже не заплатили за еду.
— Может быть, официантка ушла вместе с поваром, — продолжил подросток с «ёжиком». — Ведь они оба исчезли?
Кэндейс отвела взгляд от окна.
— Вероятно, не только они, — сказала она. — С тех пор, как мы сюда приехали, я не видела ни одного жителя, ни одной проезжающей машины. Вот и сейчас, когда большинство людей должно возвращаться с работы, на улице нет ни души.
— Она права, — подтвердил её наблюдения подросток. — Никаких признаков жизни. Даже нет огоньков в том викторианском доме на углу.
Лицо Кэндейс побледнело.
– В каком доме?
— Вон там, в большой викторианской постройке, — подросток указал на дом на углу центральной улицы и шоссе Роланд Роуд.
— Форбс, какой тип здания ты видишь на углу? — спросила она.
— Двухэтажный, а что?
Кэндейс закрыла глаза и продолжила:
— А я вижу его в форме «солонки».
В кафе воцарилось неловкое молчание. Его прервал подросток.
— Сначала музыкальный автомат, а теперь вот этот дом. Это место внушает мне страх.
— Мне тоже, - сказал мужчина с бородой Санта-Клауса, — Я не стану ждать автобус и вернусь на дорогу.
— И куда вы направитесь? — это был простой вопрос, но он заставил все лица в закусочной повернуться и посмотреть на Кэндейс в ожидании ответа.
— Откуда вы? Мне кто-нибудь скажет? — молчание было зловещим. — Никто ничего не помнит.
— Что это? — спросил бородатый мужчина. — Форма массовой истерии?
Подросток предложил альтернативное объяснение: «Возможно, нас всех накачали наркотиками».
Лишь только Форбс выразил негодование: «Мне наплевать, откуда я и куда направляюсь. Я лишь знаю, что хочу выбраться из этого идиотского городка Сумеречной Зоны».
— Отличная идея, — сказала Кэндейс. — Но как ты собираешься это сделать? Пойти пешком? На сто миль отсюда может не оказаться никакого другого города.
— Мне всё равно, даже если у меня сотрутся подошвы. Я не останусь здесь.
Подросток предложил дельный совет: «Мы ехали вдоль побережья, значит, нам надо идти на восток. Как только мы дойдем до Атлантического океана, мы обязательно встретим людей».
— Парнишка прав, — сказал мужчина с бородой. — Вдоль всего восточного побережья есть селения и города, но никому не захочется идти в такую темень. Я предлагаю заночевать здесь, хорошо подкрепиться утром, а затем отправиться в путь.
* * *
Форбс проснулся около трёх часов утра от давления в мочевом пузыре. Как только он направился в туалет, то заметил, что в закусочной осталось мало народа. Сначала это его не беспокоило. Остальные, должно быть, на кухне едят бутерброды или, может быть, вышли на свежий воздух. Но в последующие несколько часов исчезли еще несколько человек, включая пожилого мужчину с бородой Санта-Клауса. Кроме того, Форбс заметил, что никто не выходил из закусочной. Куда же все они делись?
К счастью, Кэндейс оставалась здесь и спала на полу в пяти футах от него. Форбс легонько потряс её.
— Что случилось? — сонно спросила она.
— Люди исчезают, но я не связываю это с водителем автобуса и официанткой. Некоторые пассажиры нашего автобуса уже пропали.
Кэндейс быстро села.
— Куда они делись?
— Это меня и сбивает с толку.
К моменту рассвета осталась лишь горстка людей. В кабинке рядом сидел подросток с «ёжиком» и странной, отсутствующей улыбкой на лице. За прошедший час он стал необычно тихим.
— Эй, парень, с тобой всё в порядке? — спросил Форбс Брауинг.
— Не знаешь, там вдоль улицы есть бейсбольное поле? Мне всегда нравилось играть в бейсбол. И ещё там находится палатка, где продают сосиски, приправленные чили и ломтиками сыра – мои любимые. — Его лицо не покидал отсутствующий взгляд и блаженная улыбка.
Кэндейс была испугана. Во-первых, исчезло более половины людей, а теперь и подросток казался на грани безумия.
Один из оставшихся пассажиров стал вести себя, как и подросток.
— Недалеко отсюда есть впадина и «тарзанка». Вода кажется холодной и манящей. Клянусь, было бы здорово раскачаться на веревке и прыгнуть в воду.
Перед тем, как солнце полностью взошло, еще два пассажира с ангельским взглядом на лицах стали описывать места в Хартлэнде, которые они, возможно, увидели со своего места в закусочной.
— Я думаю, что нам надо скорее уходить, — заявила Кэндейс.
— Да, — согласился Форбс. — Пойдем и поищем еду на кухне. Мы не знаем, когда доберемся до следующего города.
В кухне оставалось мало припасов. Из того немногого, что нашла Кэндейс, она разложила по нескольким бумажным пакетам и попросила Форбса помочь отнести их в обеденный зал. Когда она прошла через вращающуюся дверь кухни и обнаружила закусочную пустой, Кэндейс выронила кулек с едой и вскрикнула:
— Мы остались одни, — всхлипывала она.
Форбс поставил свой пакет, схватил её за руку и потянул к входной двери.
— Идём. Нам нужно убираться отсюда немедленно!
Они выскочили наружу, и Кэндейс вдруг резко остановилась.
— Идём, — подгонял Форбс. — Сначала проверим автобус. Может быть, мы сможем на нем уехать. В конце концов, даже если он и сломан, то как-то можно выбраться из этого места.
Но Кэндейс не проявляла интереса к автобусу или побегу из Хартлэнда. Она смотрела на дом на углу центральной улицы и Роланд Роуд. Внезапно её глаза потускнели, и мечтательная улыбка появилась на её красивом лице.
— Взгляни на этот дом в виде солонки. Именно такой мне всегда и хотелось. Там есть кирпичная труба, что означает наличие камина. А вон во дворе и собачья будка.
— Хватит! — завопил Форбс. — Это двухэтажный дом, который содержится в беспорядке, а не «солонка». А во дворе нет никакой собачьей будки. Ты всё это воображаешь.
— Лилии… я люблю лилии. Перед домом я сделаю заросли из лилий.
Шлепок! Форбс надеялся, что сильный удар приведет Кэндейс в чувство, но этого не случилось.
— Зачем бежать, Форбс? Я и ты можем счастливо прожить в этом доме. Я считаю тебя очень привлекательным, и ты так же думаешь обо мне. Итак, почему нам не поселится в этом доме?
Форбс отказался от попытки привести её в чувство. Вместо этого он подхватил её и понёс к гаражу. Она отчаянно сопротивлялась, и ему пришлось опустить её на землю. Как только ноги коснулись земли, девушка бросилась на угол центральной улицы и Роланд Роуд.
— Кэндейс! Вернись! Нам нужно выбираться отсюда.
Его голос эхом отозвался в гробовой тишине утра. Кэндейс Шихан исчезла.
* * *
Дверь гаража была заперта, но Форбс взял камень, разбил стекло, просунул руку внутрь и отпер её. Как он и ожидал, никто не разбирал двигатель автобуса. «А с ним ничего и не случилось», - подумал он.
Возможно, госпожа удача была на его стороне: водитель оставил ключи в зажигании. Форбс забрался в кабину, завёл двигатель, снял тормоз и вывел автобус через гаражную дверь.
* * *
— Ещё одна неудача, - сообщил мужчина и тяжело вздохнул.
— Это не твоя вина, — ответил женский голос. — Помочь ничем нельзя. Это как гипноз, некоторые люди не восприимчивы к нему.
Форбс открыл глаза, но ничего не видел. Над его головой горел яркий свет.
— Где я? — простонал он.
Ему ответил мужчина:
— Ты во Вьюмонтею, — но это название ничего не говорило Форбсу. — Меня зовут доктор Клавдий Стивенс, — продолжал мужчина.
Смутное воспоминание старалось пробиться сквозь сознание Форбса.
— Автобус. Я, должно быть, попал в аварию. Я, наверное, находился в больнице, но в конце концов сбежал из нее.
Доктор Стивенс протянул руку и выключил яркий свет.
Когда глаза Форбса привыкли к тусклому освещению в комнате, он заметил, что на окнах висели решетки.
— Это не больница. Это приют для умалишённых, но я не сумасшедший, — сказал Форбс.
— Это не больница и не приют, это тюрьма.
Слово «тюрьма» открыло доступ к памяти Форбса. Его приговорили к пожизненному заключению за убийство трёх старушек, которых он предварительно ограбил, а затем лишил их жизни.
— У меня был странный сон, — сказал он доктору. — Я ехал в автобусе, но произошла его поломка, и пришлось сделать внеплановую остановку.
— Это не сон, — ответил доктор Стивенс, — посмотри туда.
По всей комнате стояло несколько больничных коек, похожих на ту, на которой лежал Форбс. На каждой находился пассажир из автобуса.
— Остальные пребывают в палате напротив, — произнес доктор.
На постели рядом Форбс увидел подростка с «ёжиком», того самого, который любил группу «Ар-И-Эм», бейсбол, сосиски с чили и кусочками сыра. Он, кажется, находился в глубоком сне, кроме того, на его лице оставалась всё такая же невинная, счастливая улыбка.
— Что всё это значит? — спросил Форбс. Он не ожидал, что Клавдий ответит правдиво, но доктор был открыт и искренен с ним.
— Сегодняшние тюрьмы слишком переполнены, и политики отказались от применения смертельной казни, в то же время они стремятся к улучшению условий содержания в тюрьме и более гуманному обращению с её обитателями. Нужно было предпринять решительные меры, иначе исполнительная система наказаний подверглась бы вмешательству со стороны граждан.
Форбс не представлял, какое отношение имеет разговор об условиях содержания в тюрьме к автобусу, таинственному музыкальному автомату и людям, спящим на кроватях.
— Ты представляешь, какие идут непомерные затраты на строительство здания тюрьмы и содержание? А как только её построят, она становится переполненной.
— Вы можете все это подытожить, доктор? Какое всё это имеет ко мне отношение? — нетерпеливо спросил Форбс.
Клавдий Стивенс улыбнулся.
— Итог заключается в том, что наука нашла новый способ обращаться с заключенными. Исследования показали, что у преступников, особенно у психопатов, отсутствует важный химический элемент в мозге. Без этого элемента личность не может полностью развивать свое сознание, а без сознания лицо способно на любое антисоциальное действие.
— Итак, вы вводите в мозг синтетическую форму вещества Х?
— Нет. Мы нашли другой способ в лаборатории. Таким образом, мы перепрограммируем участки головного мозга на их функционирование в правильном направлении.
— Перепрограммируете? Как компьютер?
— Точно. Ни одного человека в этой комнате не было на самом деле в автобусе. Вы все находились здесь, лёжа на койках. Каждому в мозг вводят маленький компьютерный чип, и перепрограммирование начинается. Конечно, некоторые реагируют на это гораздо быстрее, чем другие. Ты и Кэндейс стали сопротивляться.
— Кэндейс? Она здесь? — с надеждой спросил Форбс.
— Физически да. Она в комнате напротив, однако душою она в Хартлэнде.
Форбс с негодованием крикнул:
— Кто дал вам право ставить опыты над сознанием людей?
— В случае с Кэндейс администрация штата Массачусетс. Видишь ли, ее осудили за убийство мужа и троих детей. Раньше бы её казнили, а не так давно ей пришлось бы всю жизнь провести в камере размером пять на девять футов, она так никогда и не познала бы вкус свободы. В конце концов, у неё теперь есть свой дом и своя собака.
— Но они не являются реальными!
— Для неё они настоящие. Она сможет испытать полный спектр людских эмоций, но на разном уровне реальности.
— А что вы потом собираетесь с ней делать? — спросил он, а затем добавил, — и с другими?
— Их отправят в специальное отделение, где физические тела будут кормить внутривенно, чтобы они оставались живыми.
— Похоже на человеческий склад.
— Я предпочитаю думать о нём, как о яслях или об учреждении, где люди оставляют свои дурные побуждения из-за поврежденного мозга до самой своей смерти.
Форбс с отвращением покачал головой.
— Не могу представить, чтобы эта красивая женщина оставалась в одиночестве всю оставшуюся жизнь.
— Даже если ты и не захотел остаться с ней, то она не будет одинока. Это была первая группа, но сюда будут привозить всё больше и больше заключенных. Хартлэнд будет расти, уверяю тебя.
Доктор Стивенс поднял руку и подал жест. Вошли два вооруженных охранника.
— Боюсь, что мистер Брауинг не совсем подходящий пациент для лечения, — сообщил он.
Невысокий охранник вынул пистолет, а другой, повыше, достал наручники и надел на запястья Форбсу.
— Хорошо, пошли с нами, — сказал второй охранник.
— Куда вы меня ведете?
— В тюрьму строго режима, — пояснил доктор Стивенс. — Туда мы отправляем всех, кого нельзя перепрограммировать. Досадно, но ты мог бы стать очень счастливым в Хартлэнде с Кэндейс. Вместо этого ты проведешь следующие шестьдесят-семьдесят лет за решёткой в компании с сокамерником.
Когда охранники вывели Форбса в вестибюль, он вытянул шею и посмотрел на противоположную комнату. Кэндейс Шихан находилась рядом с дверью и лежала на каталке. По её улыбке Форбс понял, что она нашла своё счастье в доме солонкой на углу центральной улицы и Роланд Роуд.

Май 2006г 23.07.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.