ПРОСТИ



Они стояли молча… лицом друг к другу. Мерный стук колес вагона и каких-то пять…семь метров холодного, резинового воздуха разделяли их.
- Пашка?...- прошептал одними губами лейтенант Кузнецов.
- Пашка, ты?- уже вскрикнул он и бросился было сквозь толпу навстречу своему другу детства. Навстречу другу, которого он уже и не чаял найти. К другу, которого он не видел добрых пятнадцать лет. Не видел с того самого момента, когда их, еще не оперившихся птенцов Грозненского детского дома, волею судьбы, на изломе войны, забросило в приемник распределитель в обыкновенном городе Реутове. А после раскидало по бескрайним и необъятным просторам великой Родины в поисках своего счастья. С тех пор он, Алексей Кузнецов, отличник боевой и политической, выпускник высшей школы милиции, пройдя немало вех на своем пути, побывав не раз в горниле уже второй Чеченской, служил здесь, в Московском метрополитене им. В.И.Ленина старшим оперуполномоченным линейного отдела. И вот сейчас он стоял в вагоне состава, приближающегося к станции «Лубянка» и смотрел почти в упор на своего закадычного друга детства, на своего названного брата «Пашку», как он раньше любил его называть. Ибрагим Адыл Паша Исмаилов был последним из рода Вахитовых, тех, которые из села Балхани. Он был одним из тех юнцов, которым посчастливилось когда-то преодолеть страшную горловину войны, пережить междуцарствие, остаться целым и невредимым. Назло всем! И тем и другим… Алексей хорошо помнил тот день, когда в детский дом приехало сразу несколько «крутых» тачек. И когда из первой неспешно вышел немолодой, с красивым орлиным профилем бородач, Пашка сразу кинулся ему на шею с криками «Дядя, дядя». Они долго стояли в окружении охраны дядя и плакали, обнимая друг друга и что-то говоря на своем языке. Алексей по чеченски понимал плохо, но слова «папа, мама, бомба, подвал» он понял. Пашка и его тогда хотел забрать с собой, да и дядя был не против. Святее настоящей мужской дружбы на Кавказе не было ничего. Но Лешку тогда не пустили- на него уже пришла разнарядка из суворовского училища. Кузнецов уже тогда выгодно отличался от сверстников складом ума, тела и характера. А уж пытливости и дотошности у него всегда было хоть отбавляй. И вот теперь Пашка стоял и смотрел на Лёху…смотрел на своего старинного друга детства, которого видимо уже успел забыть за долгие, нелегкие годы разлуки и странствий, выпавших на долю молодого чеченца, выпускника Детского дома №8, Советского района славного города Реутова.
Словно очнувшись от забытья, длившегося пятнадцать лет и одно короткое мгновение, Лёша подался вперед, но минутная слабость, проявившаяся бледным пятном на лице Ибрагима прошла, уступив место прежней холодной решимости. Он сжал скулы и отрицательно мотнул головой, чуть цокнув языком, кивком показывая Лёхе свою правую руку, большой палец которой лежал на огромной как мир, красной кнопке детонатора….
-Что это?... Пашка! Ты!…- Алексей закричал, но не успел закончить. Поезд уже въезжал на переполненный разношерстным Московским людом станционный перрон.
- Поздно Лёша…Прости…- этот хриплый, едва слышимый стон не был похож на прежний звонкий голос его друга. Ибрагим едва сглотнул слюну, комом вставшую в пересушенном горле и нажал на кнопку взрывателя. 13.04.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.