Птичка на тонкой ветке-14

Глава 18 (37) – Схватка

– Он хотел вас оскорбить, – сказали Дюгеклену про Фому Кентерберийского, – и ищет к тому повод.
– Повод уже есть, – сурово ответил бретонский рыцарь, – но я заставлю его пожалеть, что он искал этот повод.
Жюст Жан Руа, «История рыцарства и рыцарских турниров»*

-----
* Пер. Г. Веселкова.
-----

1
– Вы умеете читать по губам, девочка моя? Очень жаль, советую научиться… Правда, поживи вы при дворе… впрочем, забудьте. Двор не для вас… А вообще, я сейчас очень жалею, что, по случаю вашего нежданного визита вынуждена лишь кое-как, из-за занавески, наблюдать мои любимые соревнования по дротикам… Правда, самое интересное, мне только что сообщили… эта, невинная с виду принцессочка в уличной драке преспокойно уложила шестерых… Да, а седьмого она великодушно отпустила, хотя он домогался её любви, а также, насколько я могу понять, в её лице – руки и сердца внучки Эдгара, короля Винланда. А Винланд, насколько я это тоже могу понять… это отнюдь не Лимузен и не герцогство Анжу, и не Аквитания, и не Франция с Англией вместе взятые… Вот видите, за кого вы изволите просить меня, дорогая Гвискарда…

Сеньора Матильда Английская, она же герцогиня Баварская и Саксонская, она же дона Лана, глядя в пространство, задумчиво затянулась трубкой. Клубы сиреневого дыма поплыли по маленькой комнатке, соседствующей с её турнирной ложей…

– Вы смущены? Это восточное благовоние для дыхательных путей, называется «ку-рэвО»! Мне подарили этот нехитрый прибор… правда, предупредили, что запас сушёной травы ограничен… хватит на месяц от силы. Быть может, за это время мои хлопоты достигнут результата, и король Ричард, брат мой, вернётся в Англию… Да, мы, Плантагенеты, далеко не ангелы… Да, пред-предыдущую ночь я провела в компании врагов моего брата. Но, однако – насколько же благородны эти наши враги!.. Ни слова упрёка, ни слова намёка… Кстати, девочка моя… всё-таки учитесь читать по губам… Вот герольдмейстер попросил назвать имя похитителя. Сеньора Исидора отвечает… да, что не стоит излишне позорить рыцаря, который и так ударил лицом в грязь… Вы знаете, это высшая степень благородства. Назови она имя Констана – и его прогнали бы по арене с собакой на плечах, подразумевая, что он гораздо ниже собаки!

Расхаживая туда и сюда, она всякий раз делала очередной шаг с некоторым оттягом, как бы размышляя над тем, как и куда ей следует поставить ногу.

– Я… навела некоторые справки. На пути сюда я встретила одного из моих старинных друзей, быть может, он вам тоже известен, некто сэр Эн Гольфье де ла Тур. Я спросила его ненароком: «а правда ли, что воин смог бы за несколько мгновений уложить ударами дротиков сразу с полдесятка противников?» На что он спросил, в свою очередь, очевидно будучи осведомлён об утренних событиях: «а этот воин мужчина или женщина?» И пояснил: «мужчина мог бы сбиться и ошибиться, но женщина… хотя, это достаточно редкий случай… не ошибётся никогда!..»
– И прибавил к тому: «с нами, на Святой Земле, бок-о-бок сражался отряд таких же принцесс. В мечевом бою они, со своими визгами и воплями, кромсали несчастных сарацин как капусту, приводя в трепет даже нас, бывалых воинов…»

– Ваш возлюбленный… ну да, вы просите похлопотать, чтобы сэр Бертран не убивал его на ристалище… но кто сказал, что он намерен убить его? Хотите начистоту? Во всей Аквитании, в Лимузене, Перигоре, Провансе, всем и без того давно известно и понятно, что Констан узурпировал власть, что он доит двух маток, что законные права старшего брата нагло попраны, и что Бертрану совершенно не на что рассчитывать, если он окажется побеждённым в сегодняшней схватке. Впрочем, вы ему о том и сказали при встрече, не правда ли?.. А вот вам оборотная сторона дела…

И дона Лана сладко затянулась чаттарским табачком.

– Эта, поистине святая воительница… эта заморская Аталанта, воинствующая девственница… вы слышали когда-нибудь, наверняка? это из греческих сказаний… она же немыслимо богатая невеста. А впридачу, она любит сэра Бертрана больше жизни! Сделай он ма-алюсенький шажок в её сторону – и у него будет всё!.. Вот что сразу же понял ваш протеже… Но, в отличие от него, поэт сэр Бертран де Борн любит… или любил исключительно вас…
– Поймите же, наконец, разницу между братьями!.. И… о Боже, как вы отнеслись к ЕГО стихам? Как вы отнеслись к его чувствам? Ведь он, наверняка, летел навстречу вам с такой надеждой! Сумели ли вы оценить его трехлетний подвиг? Его скитания, его лишения, его мучения, наконец – подвиг его воздержания, что так нелегко даётся мужчине его возраста и сил?… И… как, в конце концов, вы расценили его заключительный жест вчера, когда он, вместо короны Королевы Любви и Красоты, в отчаянии бросил вам под ноги талисман, что согревал его воспламенённое сердце эти три долгих года?.. Вы, вы хотя бы осознаёте, что вы наделали? И кого лишились? И, в конце концов, кого этой нарочитой холодностью вы, сами, бросаете в объятия другой женщины?
– Нет, девочка моя, ему несподручно будет убивать своего братца, да он и выше этого. Вопрос в другом… Зачем, ну зачем вам так необходимо хлопотать о жизни заведомого лжеца и проходимца?.. Когда-то я, по молодости лет, завела роман с безумно влюбленным в меня бедняжкой пажом… который, собственно, ни на что не претендовал, как только быть со мною рядом… но я, всё-таки, соизмеряла величину времени и возраста, что нас разделяли и разделяют, и разделят в будущем… Но ему глубоко было плевать, что своими ласками он домогается любви дочери самого Анри Плантагенета!.. И внучки самой королевы Мод! Любовь – это безумие, девочка, и она не терпит расчёта!
– Что я, как более опытная в жизни женщина, могу посоветовать вам?.. Выходите замуж за виконта. Ну да, он известный скряга, вы его только используете… Так используйте же и дальше, кто вам мешает!

– Ну-ка, посмотрим… Вот, она беседует с лучником… или метателем дротиков… а он смеётся и говорит… ага… дескать, про вас, принцесса, ходят слухи, что вы запросто можете унести подмышками двоих рыцарей в доспехах… А вот какой-то стражник из тамплиеров что-то крикнул в её адрес… А! «Ведьма!» Боже мой, да взгляните же, наконец! Её дротик рассек его копьё надвое! Вот это сила!.. Она говорит, она говорит… ага!.. она предупреждает его, что следующий удар будет прямо в глаз! О да! Ах, как бы я хотела быть на её месте!!! И ещё, говорит… предлагает лучнику взять этот дротик себе на память… Королевский подарок…
– Ну, что же… простите, но я всё-таки пойду смотреть соревнования. Не печальтесь так, друг мой! У вас ещё есть выбор. А относительно вашей просьбы… обещаю помочь… сделаю, что смогу, но напоследок советую. Всегда подумайте, стоит ли тот человек, за которого вы изволите просить, такого внимания и заботы. Поверьте уж многоопытнейшей Матильде Английской!..


2
– Разрешите войти герцогине Баварской и Саксонской? Вы не будете против, если я полюбуюсь схваткой из вашей ложи? О Королева Любви и Красоты! Вас так полюбили в народе! Последняя версия вашего подвига – это что вы запросто носите подмышками двух конных рыцарей в доспехах, поздравляю! Таких слухов не ходило даже в бытие здесь моего брата… предчувствую, ему придётся очень постараться, чтобы, хотя бы в малом, сравниться с вами, принцесса…

– …И, разумеется, как бы там ни получилось, тотчас же по окончании сегодняшнего боя вам придётся бежать… И непременно! Вас не посмеют схватить тотчас же, нет, того не допустит, во-первых, народ, во-вторых, этот воинственный добряк, епископ де Бове. А вот немногим позднее… Крысиное логово под Лиможем – лишь небольшая часть того, что существует на самом деле, это – для иных дураков, что жаждут приобщения к тайнам Сионского Храма. Чуть выше – это дисциплинированная воинская организация. Ещё выше – это создаваемая ныне тайная канцелярия, что будет надзирать над деятельностью всех христианских церквей Европы. Ещё выше – это приближённость к престолу самого Папы Римского… Рано или поздно, орден тамплиеров будет вынужден уничтожить сам себя – формально, разумеется. Тех, кто ныне балуется поклонением голове Бафомета – ха, вот ведь придумали! – их порежут и пожгут как солому, а потом заявят, что вот, дескать, неисчислимые богатства Ордена Храма унесли, похоже, черти… Хотя истинные руководители Ордена останутся у власти… увы, надолго, и уже сейчас идут разговоры о тысячах и сотнях тысяч костров и виселиц по всей Европе… и всё то, что было до сих пор, померкнет перед тем ужасом, что ожидает нас в ближайшую эпоху, дорогая моя ведьмочка…

– Откуда мне известно обо всём этом?.. Оставим эту тему, тем более что вы сейчас сами всё поймёте. Давайте зададим мне иной вопрос: почему я так охотно делюсь с вами этими сведениями?.. А-а… Очень просто: я бегу вместе с вами.

– Вы помните вот эту звезду? Ваш… сэр Линтул (тот, что так мастерски свернул шею этому уроду Дюплесси) преподнёс её королю. Откуда она у меня? А вы как думаете?.. Филипп-Август, при всей его скаредности и беспамятности, не забыл, чьи войска оказали ему помощь, вовремя высадившись в Нормандии… Возьмите же её обратно, да, да… и не мечите впредь бисера перед свиньями… Да, а ещё у меня есть некий определённый интерес к королю Эдгару… он, кажется, вдовец? Ха-ха, вы мне верите и в этом?.. Как приятно иметь дело с честными!

– Ах, Винланд, этот ваш таинственный Винланд… откуда ведут дороги во все страны земли!.. Правда, не из каждой страны земли ведут дороги в Винланд, и это меня интригует.

– Один астролог предсказал, что один из моих сыновей станет германским императором. Правда, династия Вельфов окажется недолговечной… А Ричарду было предсказано, что он примет смерть спустя несколько лет после освобождения из плена… И, хлопоча о его освобождении, я, по сути, приближаю день его смерти…

– Не волнуйтесь, я постараюсь не докучать вам своим присутствием. И, более того, то, о чём вы узнаете сейчас… Эй, Телле!..
– Откуда я так хорошо знаю вашего недавнего знакомого?.. Вопрос резонный… Итак, Телле из Лангедока, он же Телле из… Это имя означает «ягнёнок» на одном из очень древних языков. И он далеко не всегда обращается именно к святому Михаилу, поскольку есть для него и более высокая инстанция… А вот, например, меня вы совершенно не помните?.. МАГНА МЭ СПЭС ТЭНЭТ! – вы должны помнить эти слова, что были сказаны при вашем посвящении, о Всадница Святой Тайны!

– Так вот, по тем сведениям, что поведал мне Телле, путь назад, к замку Аутафорт, для вас закрыт. Полторы сотни всадников… немалая армия, согласитесь? Тем более, учитывая несомненную ценность предмета, который вы повезёте с собой… Посему, король Винланда и Румелии приготовил для вас иной путь – на запад, через Ла-Рошель. Понимаю, что это – три дня пути, и что это, снова – гнездо тамплиеров. В гавани ожидает корабль… на котором вместе с вами отправлюсь и я… Телле, я посылаю тебя к сэру Линтулу (надеюсь, вы не будете против, принцесса?). Пусть нас ожидают у западных ворот…

– Теперь о самом главном. Вы можете отвергнуть любовь сэра Артура, и в этом случае всё пойдёт совершенно по-другому. Каюсь, у НАС были планы свести вас с сэром Пикусом – несмотря на разницу в возрасте… В любом случае, у вас родятся близнецы, один от человека, один от дракона. А вы не знали, как прорастает семя дракона? Оно, проникая при поцелуе в губы, дремлет в женщине до тех пор, пока она не забеременеет от мужчины…

– Сэр Бертран, если он НЕ одержит победы в сегодняшней игре, будет добиваться её в будущем… и это будет ЗДЕСЬ. Тогда он ЗДЕСЬ и остаётся. Если он побеждает и принимает условия нынешней игры, он – полноправный владелец Лимузена и Аутофорта, и он так же остаётся ЗДЕСЬ… Есть ли какой-то иной выход? А это, похоже, придётся решать вам вдвоём, принцесса Исидора!

– Ах, всё же, какое миленькое зеркальце вы мне подарили! Такие ЗДЕСЬ научатся делать ещё нескоро… Пожалуй, я прикажу сделать ему золотую окоёмочку. Я буду глядеть в него время от времени и… вспоминать вас… и вашу щедрость, разумеется!.. Ах, глядите, они построились и ждут сигнала! Фанфары, фанфары!.. Как развеваются флажки на их копьях! Как пестрят значки на разноцветных попонах боевых коней!.. Как отсвечивает полуденное солнце на их великолепных латах!.. Что же вы молчите, Королева Любви и Красоты, почему не даёте знака герольдам? Пора бы уж, пора! Час сражения, как и час развязки близок как никогда ранее! Что вы должны сказать при этом? Что прольётся кровь, что каждый из этих сорока восьми закованных в сверкающие латы мужчин обязан драться и обязан стремиться к победе! Да возвысятся они духом над страхом смерти, и да не дрогнёт их рука в бою, и да будут за каждым их шагом с нетерпением, надеждой и любовью следить глаза прекрасных дам… Итак, ваше слово, Королева!

– Рыцари, вперёд!!!


3
– Рубите канаты!
Четыре топора ударили разом и оба каната, сдерживавших ряды вооружённых всадников, упали, открывая путь первым шеренгам. Склонив копья, по двенадцати рыцарей с каждой стороны ристалища, помчались друг на друга и с грохотом сшиблись посреди арены.
Около половины их тут же оказались выбитыми из седла, но, согласно правилам схватки, ещё могли продолжать бой пешими. Остальные, развернувшись, отъехали каждый на полсотни ярдов и вновь помчались друг на друга.
С этим, новым ударом волны на волну, герольды подали знак следующим группам рыцарей. Этим пришлось труднее, поскольку им приходилось маневрировать в образовавшейся толпе сражающихся, пеших и конных, рвущихся в схватку и пытающихся прорваться назад – что допускалось в том случае, если рыцарь уже одержал победу хотя бы над одним противником. И всё же дерущихся было гораздо больше. Сторонники одной партии, где преобладали тамплиеры, дрались с криком «Бо-Сион!», правая рука каждого из них была повязана красно-белым шарфом. Сторонники другой, переняв клич своего предводителя, кричали «Исидора-Сервента-Спада!», и отличительные шарфы их были синие.
На сэра Артура напали сразу трое тамплиеров. Он был вынужден бросить копьё и рубился мечом, да с такой отвагой и силой, что только искры летели.
Де Сент-Экзюпери в этом бою не участвовал – он вынужден был срочно уехать на рассвете.
Сэр Эн Гольфье де ла Тур в первой же стычке получил сквозное ранение копьём в ногу, и был вынужден покинуть ристалище.
Сэр Пикус – с одной стороны и сэр Тинчес – с другой пытались прорваться к центру схватки, но у каждого нашлось по нескольку противников. Тамплиеры пытались сделать всё, чтобы в первую очередь выбить лидеров… В то же время, это дало возможность другим рыцарям партии «синих» постепенно вышибать из строя более слабых из «красно-белых». Какое-то время в мешанине схватки ничего нельзя было разобрать: все дрались со всеми…
Сэр Артур, раздосадованный тем, что никак не мог пробиться к рыцарю с чёрным львом на щите, уже, казалось, и не замечал случайных ударов. Опрокинув ударом щита одного из наседавших на него противников, ударом кулака оглушив второго, он с такой силой нанёс удар пониже шлема Гильому Гурдонскому, что того замертво унесли с ристалища. Наконец, ему представился случай схватиться с желанным противником, но тот, очевидно специально сберегая для этого силы, устремился на него с копьём. Лезвие Исидоры-Сервенты-Спады перерубило конец копья, два всадника ударились друг о друга и оба повалились на песок ристалища вместе с конями, и бой их продолжался на земле.
Тем временем сторонники партии «синих» всё более теснили противника. Сэр Пикус, со своим тяжёлым двуручным мечом, отбросив щит, казалось, так никогда и не найдёт равного себе. Тинч, в свою очередь, щедро угощал подвернувшихся под руку тамплиеров тяжкими ударами шестопёра. Следовавшие с ними рыцари довершали начатое. Уже и невозможно было сосчитать, сколько побед и кто одержал…

Тинч хвастался потом: великое ли дело – тумаков надавать! Этим, что к турнирам привыкли и не ведают, что такое настоящая драка. А сэр Артур, качая головой, скептически смотрел на него, и Тинч смолкал, то ли стыдясь, то ли сочувствуя убогим…

Сэр Артур, оказавшись пешим, к своему удивлению обнаружил, что противник выше его на голову. Впрочем, это мало смутило его, как и то, что обладатель щита с изображением чёрного льва, дрался не мечом – как, традиционно, все де Борны, – но бердышом. Так или иначе, сила противника и больший радиус удара не дали великану никакого преимущества – сэр Артур подобрался ближе, куда не доставал бердыш, и нанёс удар в крестовину шлема, отчего противник, ослеплённый и оглушённый, покачнулся и тут же был сбит наземь. Сэр Артур, по праву победителя, занёс над ним меч и спросил единственное, что сейчас надо было спросить:
– Имя! Ваше имя, сэр рыцарь?!
– Жоффруа де Монтабан… – простонал тот, пытаясь подняться.
– Мне не нужно вашей крови, сэр Жоффруа! Где Констан де Борн? Где этот трус, что отдал вам свои доспехи? Где он?! Где этот подлый пёс?!!
Он прокричал это так громко и так отчётливо, что на минуту примолкли трибуны и опустили оружие сражавшиеся.

Констан, в ходе первого боя потерял и коня, и щит, и даже шлем. В окружении трёх тамплиеров, он стоял в углу арены, волей-неволей вызывая на себя насмешки зрителей. Разумеется, это позорное стояние не могло продолжаться вечно…
– Я здесь! – нашёл в себе силы крикнуть он в ответ. – Я без шлема! Я требую, чтобы мой противник…
Сэру Артуру не надо было ничего объяснять. Подозвав одного из своих рыцарей, он отдал ему и шлем, и щит, после чего повторил свой вызов.
– Исидора-Сервента-Спада! – вскричал он, подбегая к брату.
Констан умоляюще смотрел на своих сопровождавших, но те не двинулись с места. Какими бы нравственными качествами они ни обладали, но законы рыцарства оставались законами рыцарства… Потому он, собрав все силы и смелость, размахивая мечом, обрушился на сэра Артура.
Оба рыцаря, обмениваясь ударом за ударом, закружили по арене. Все остальные, не в силах оторвать глаз от этого, решающего боя, прекратили сражаться и лишь наблюдали, как сшибаются мечи над головами братьев.
Правда, исход этого поединка, как мы понимаем, можно было предсказать заранее.
Клинок толедского меча перерубил лезвие меча Констана у самой рукояти… однако, сэр Артур не поспешил воспользоваться этой возможностью.
– Ваше величество! – обратился он в направлении королевской ложи. – Прошу вас, прекратите бой!

– Что он там говорит? – спросил Филипп-Август.
– Он просит прекратить этот бой, ваше величество, – объяснил де Трайнак. – И действительно, ваше величество, его неоспоримая победа…
– Ничего не знаю, ни о какой победе, – отвечал король. – Пусть бьются дальше!

Констан, улучив момент, подхватил с земли кем-то потерянную в бою секиру, и снова бросился на брата. Сэр Артур, уклонившись от удара, ударил его в висок рукоятью меча. Полуоглушённый, Констан, выронив секиру, стоял на коленях…
– До-бей! До-бей! До-бей!.. – тосковали вокруг.
– Прекратите же это насилие! – вдруг донёсся женский голос с трибуны. – Перестаньте его мучить, изверг!
– Ваше величество! – вновь обратился к королевской трибуне рыцарь Медведь. – Я прошу вас прекратить этот бессмысленный бой!

– Ваше величество… – сказал епископ де Бове. – По-моему, с точки зрения христианского милосердия, этот рыцарь…
– Ах, оставьте, – раздосадованно бросил Филипп-Август. – А что же остальные? Почему они не сражаются?
– Но, ваше величество…

Сэр Артур вложил меч в ножны и, скрестив руки на груди, стоял напротив королевской ложи.
– Ваше величество! – в наступившей почти полной тишине, сказал он. – Я в третий раз прошу вас прекратить этот бой…

И в это самое мгновение Констан, собрав последние силы, подхватил секиру, вскочил и попытался нанести брату сзади страшный удар по голове…
Солнце ударило ему в глаза. Словно тысяча молний ослепила его. И он, промахнувшись, стоял, шатаясь, не понимая, что произошло, в то время как сэр Артур, выворотив из его руки оружие, нанёс ему сильнейший удар кулаком в грудь.

– Ах! – произнесла сеньора Матильда, пряча зеркальце в сумочку. – Мы, Плантагенеты, всегда славились своим необыкновенным коварством!..

Констан де Борн, раздвинув ноги, сидел на песке и затравленно дышал, с ненавистью взирая на соперника.
И тогда король, слыша нарастающий ропот трибун, всё же сделал крестообразный знак жезлом, означавщий закрытие состязания, и тотчас же на арену устремились слуги, пажи, оруженосцы… и фанфары возвестили победу партии «синих».


4
– Подведите его сюда… Де Трайнак, прошу вас, скажите за меня, что надо сказать… и завершим эту часть турнира.

– Рыцарь, которого до сего дня мы именовали сэром Артуром, одержав победу, полностью восстановил себя в правах! Отныне он должен быть справедливо поименован как сэр Бертран де Борн, сеньор Лимузена и замка Аутофорт, с возвращением ему всех прав и привилегий, долженствующих быть как представителю сего славного рода!
– Сэр Бертран де Борн! Приблизьтесь же к ложе Королевы Любви и Красоты! О Королева! Да возлОжите вы на главу сего славного паладина венец Победителя турнира!

Рыцарь, в сопровождении герольдов, прошествовал к ложе принцессы Исидоры, где, согласно правилам, был установлен трон, а также лестница. Привстав с трона, принцесса протянула золотой венец, украшенный изображениями гербов, мечей и стрел, и стала медленно спускаться вниз, где, встав на одно колено, преклонив голову, ожидал победитель турнира.

– Фанфары!
Фанфары действительно грянули, причём так громко, что рыцарь недоумённо поднял голову и встретился взглядом с принцессой.
И тут же что-то произошло… Королева Любви и Красоты на мгновенье замешкалась, а рыцарь решительно встав с колена, выхватил из её рук венец Победителя.

– Боже, что он делает! Это же не по правилам! Де Трайнак!..
– Сэр рыцарь!
– Я желаю сказать слово! – произнёс сэр Бертран де Борн, потрясая венцом. – Я прошу предоставить мне такую возможность.

Де Трайнак, поморщившись, сделал знак рукой: говорите, мол, что уж там, всё равно всё испортили…

– Кьяри! Подай-ка мне ТО вино и ТОТ кубок! НАПОЛНИ ЕГО! Сэр главный герольдмейстер! Ваше величество! Я хотел бы, чтобы ко мне сейчас приблизился мой брат, что всё это время столь безрассудно пользовался моими угодьями и моим именем! Подойди сюда, Констан! Давай мы вспомним старое и по-дружески выпьем вместе вина из этого кувшина! Ты узнаёшь его?

И, разумеется, Констан, что, поддерживаемый пажами, стоял ни жив, ни мёртв, сразу же узнал кувшин, и отрицательно замотал головой.
– Так я и думал, ваше величество! – продолжил свою речь рыцарь. – Что же, если ты не желаешь выпить дружественную чарку вина со своим братом, я выпью за тебя!
И выпил…


5
И, как мы понимаем, памятуя предыдущие события, с ним ничего особенного не произошло.
И вот только лицо у сэра Констана побелело ещё сильнее прежнего. И жутко было смотреть в эту минуту на вылезшие из орбит глаза, на это выражение ужаса и одновременно ожидания, что исказило прекрасно безупречные черты его лица…
– Как видишь, я всё ещё жив, Констан. И Бог не даёт мне уйти на тот свет прежде, чем настанет время… И… э-эх, ладно!
И рыцарь, выхватив кувшин из рук Кьяри, с размаху разбил его о стойку ограды.
– Теперь эта отрава никому не причинит зла!.. Кьяри! Спрячь сей священный кубок, что даётся в руки всегда случайно, но даётся далеко не каждому! Благодарю тебя! А теперь…
Это он сказал, возлагая венец на тот же самый столбик ограды…

– Поскольку я отравлен тобой, поскольку я уже не существую, то ЗДЕСЬ остаётся лишь один Бертран де Борн, и это – ты, Констан! Да, да! Я отказываюсь от своего иска! Я оставляю тебя играть, подобно самому жалкому из жонглёров, роль меня! До сих пор это у тебя получалось! Ты взял себе всё самое худшее, чем отличался я, сидя на этих приграничных землях, ты взял себе мои жестокость, желание интриговать, взял себе мои похоть и мнимую святость! Ты забрал себе мои стихи… ну и оставь их в своём ларце, и пиши новые в том же стиле, выдавая за стихи Бертрана де Борна!.. Ибо на твоих глазах только что умер отравленный тобою истинный их автор! Пусть будет так! Не жалко! Сэр Артур, что ныне окончательно свободен, в далёкой стране, напишет новые! Если от поэта отказывается его эпоха – тем хуже для этой эпохи! Если вы желаете жить во лжи – живите, Бог стерпит и это, да вот только как быть с вашей совестью, что мечется, не находя выхода? Как быть с двуличием?.. А как быть с любовью, с дружбой, кодексом рыцарства?

– Итак, я искренне советую этому человеку, которого когда-то называл братом, на старости лет удалиться в монастырь. Есть много грехов, которые не лишне будет отмолить, ибо вместе с моею славой он воспринял и мои грехи, и это его великий Дантэ, поэт грядущего времени, изобразит в аду, идущим со своею головою в руках!.. Да, вот ещё что. Кьяри, прикажи отсчитать ему пятьдесят солидов на похороны, ибо образ его умер в сердце моём!..

– И это последняя из моих песен, спетых ЗДЕСЬ! Всё! Я, отныне сэр Артур, вытянул меч из своей наковальни! Коня мне!
– Погоди, сэр рыцарь! Я с тобой!

И Исидора, проворно сбежав по ступенькам, на ходу сняв с головы венец Королевы Любви и Красоты, возложила его на тот же столбик ограды:
– Носите на здоровье!
И, обратясь к сэру Артуру (которого мы… так уж получилось!.. будем отныне всегда называть именно этим именем), сказала:
– Я люблю вас, и только вас, мой рыцарь! И последую за вами на край света! Пойдёмте же! Нас ждёт дорога!
– Погодите! А я? Я ведь тоже еду с вами! – это заторопилась дона Лана…

– Как шумит эта толпа! И кто, чёрт возьми, отдал приказ о музыке? Провожать фанфарами этих наглецов, что извратили нам весь праздник?.. Де Трайнак!
– Ваше величество! Всё в порядке! Сей же час я отдам распоряжения о реорганизации турнира…
«Боже мой, о Боже! Благодарю Тебя! Это был лучший мой турнир…»
– …Мы раздадим бесплатную выпивку… Мы вновь выберем Королеву Любви и Красоты! Ручаюсь вам, что к вечеру толпа начисто забудет о происшедшем!
– Так поспешите же!..
– А надо ли? – посомневался сэр Адемар, в уме прикидывавший цифры возможных новых расходов. – Ваше величество!..
– А может быть, они действительно колдуны? Что скажете вы, дорогой де Бове?
– Не могут быть колдунами те, кому помогает сам Бог, ваше величество.
– Хорошо, – вмешался сэр Адемар. – Ваше величество! Ваше преосвященство! У меня мелькнула догадка: а действительно ли они направляются к Папе Римскому? Или это какой-то обман с их стороны? Правда, нелепый какой-то обман. Эти подарки, эта драгоценная брошь…
– Да, брошь… – вздохнул король.
– Погодите, погодите… – заметил де Бове. – В руках у них – тот самый кубок… Что это за предмет? А что, если он и был целью их появления у нас?
– Ну, не Святой же Грааль… – посомневался де Трайнак. – Потом, допросить барона Ульриха мы не можем, он лицо неприкосновенное… Принцесса Матильда…
– Которая, судя по её словам, поспешит уехать с ними… – снова вздохнул король. – Да, а что же вы, де Сент-Астье? Вы клялись мне вчера, что Орден Храма… Где они, ваши тамплиеры? Рассеялись как комары при запахе дыма?
– Не волнуйтесь так, ваше величество! Я полностью держу в руках все нити этого представления. И вскоре кое-кто очень пожалеет, что столь неразумно связался с нами, рыцарями Ордена Сионского Храма. Бо-Сион!..
– Погодите-ка! – вспомнил король. – Не далее как утром, я получил сведения о том, что в порту Ла-Рошель встал на якорь необычный, огромных размеров корабль. В его трюмы загружают вино, солонину и… овёс! Зачем морякам в дороге овёс?
– То есть, они не будут следовать через Аутофорт?! – вскочил де Сент-Астье. – То есть, посланный мною отряд… Хотя, с другой стороны, Ла-Рошель – это наша крепость. Никто бы не подумал, что они так рискнут… Ну, тогда всё, тут они попались!
– Есть также сведения, – продолжил король, – что залив кишит пиратскими галерами. Похоже, что им действительно будет некуда деваться из этой ловушки, если даже им будет помогать их колдовской кубок. Дорогой де Сент-Астье, я полагаю – теперь вам понятно, что надо делать?



Глава 19 (38) – Последний довод королей

…И прямо в эту полоску открытой воды, словно камень, пущенный из пращи, словно стрела из лука, ринулась несущаяся по ветру «Маргарет»…

Генри Райдер Хаггард, «Прекрасная Маргарет»*

-----
* Пер. Б. Грибанова.
-----

1
Они уходили от погони немногим более двое суток, вместо ожидаемых трёх. Отдыхали, включая еду и сон, четыре часа, после чего вновь скакали. Были брошены великолепные шатры, были оставлены конные носилки, и Миура с Ахискалой тряслись на крупах позади конных стрелков короля Эдгара – как деревянные, они не ведали усталости. Каждую ночь они наблюдали в поле до сотни костров – это пытались нагнать их рыцари Ордена Сионского Храма под предводительством неутомимого де Сент-Астье.
Конные стрелки короля Эдгара начинали роптать: мол, у каждого из нас в котомке – моток верёвки, колышки и молоток. Это делается просто: забиваешь колышки, протягиваешь верёвку, отходишь так ярдов на сорок, настраиваешь арбалет. Первый ряд рыцарей натыкается и падает, за ними остальные. Остаётся выбрать мишень…

На исходе вторых суток изнурительной гонки поймали шпиона.
Зашитый в уголок куртки клочок пергамента гласил: «Верь каждому его слову» и был подписан временно исполняющим обязанности магистра Ордена, графом де Сент-Астье.
– И что же ты должен сообщить на словах? – спросил сэр Линтул.
Но лазутчик молчал.
– А что, может быть, внушить ему пару пьяных песенок? – предложил Тинч.
– Ну да. Лучше бы внушить, что нас следует встречать с почётом и уважением, – возразил Пикус.
– Лучшим будет просто написать у него на лбу: «дурак», – пошутила Исидора.

Сэр Артур молчал. В последние дни он предпочитал манкировать своими обязанностями командора ордена, но всё чаще и сильнее прижимался к Исидоре.
– Ах, вот, какие все вы честные и благородные! – улыбаясь во все зубы, молвила Матильда. – Ладно!
И приказала слугам, извлекая из складок платья небольшой кинжальчик:
– Держите-ка его крепче. Не желает говорить, так пускай не сможет отныне сказать ничего… Откройте ему рот! Я сама подрежу его поганый язык!

После чего лазутчик заметно оживился и высказался начистоту – дескать, ему поручено передать на словах…

– А может, его просто убить? – пожал плечами Пикус. – Не тащить же за собой…
– Погоди, – сказал Телле. – Вот, всё же, он – навроде мухи или мыши. Тоже тварь Божья! Отпустим – так его свои же и прихлопнут. Убьём – всё грех на душу… И за что? Всё за то, что он, как Божья тварь, верный пёс, выполнял волю хозяина своего? Давайте просто угостим его вином! Хорошенько угостим! А утречком, проспавшись, он выскажет тамплиерам, что мы ничего не будем иметь против, если де Сент-Астье поумерит свой пыл… Правда, его записочку хорошо бы оставить себе. Пригодится, быть может…
И шпиона увели пьянствовать.

– Не поумерит… – вздохнула Матильда. – Увы, истинная причина его настойчивости лежит гораздо выше…
– О наша таинственная гостья! – сказал тогда Леонтий. – Быть может, вы соизволите объяснить причину вашего появления у нас? Я теряюсь в догадках и, кажется, что-то начинаю понимать, однако…
– Однако, вы, сэр Линтул, как и все, присутствующие здесь, хотели бы услышать разъяснения из моих уст? – удобно устроившись на попонах, шоколадным голоском пропела герцогиня Баварская и Саксонская.

2
– О боже! В какое приключение я попала! Кто бы мог подумать, что всё, о чём нам рассказывала в детстве наша мать, королева Альенора, действительно бывает, и более того – что мы сами невзначай можем оказаться главными героями такой сказки!
– Вот, мы сидим здесь, все вместе, у этого костра, и нам всем хорошо бы отдохнуть после долгой скачки, но ни в ком из нас нет сейчас и намёка на усталость. Вы, сэр Линтул, всё так же пишете свою бесконечную книгу. Вы, сэр Тинчес, изрисовали уже пятый блокнот своими набросками. Вы, сэр Пикус, не устаёте соревноваться с Телле в остроумных историях, которые когда-нибудь будут вами также записаны и на долгие годы будут составлять досуг грамотных бездельников вроде меня. Вы, сэр Артур, и вы, дона Исидора, скромно молчите, ибо вам не надо слов в общении друг с другом…
– Мы вынуждены остановиться здесь, чтобы дать отдых лошадям… Хотя, те кони, на которых ездят ваши слуги, по странной причине не нуждаются в отдыхе. А сами слуги по ночам превращаются в деревья и несут удивительно чуткую охрану. А ваши две служанки, принцесса, у которых под юбками – пушистые хвосты? А вы сами, что верхом на лошади порой превращаетесь в кентавра?.. Впрочем, что я всё о вас, да о вас…
– Вас удивило, Исидора, что во мне вдруг оказалась другая женщина?.. Наверное, боги тоже порой спускаются на землю, и им, как я полагаю, бывает удобнее при этом пребывать в телах нас, простых смертных… Говоря «боги», я подразумеваю «Силы Божьи», которые Он посылает в помощь нам и замыслам Своим…

– Так вот!.. В ночь перед схваткой я имела честь разговаривать с королём Филиппом-Августом. Удивительная и незабываемая встреча! Великий скряга стоял передо мною на коленях, прося прощения за то, что только сейчас по-настоящему понял мою красоту и прелесть, и понял, что всю жизнь любил меня и только меня… В знак своей любви он изволил преподнести мне ту самую драгоценную брошь, что подарил ему король Эдгар, и просил лишь об одном… вы понимаете, о чём. А что? Замысел интересный. Связать родственными узами Капетов и Плантагенетов, объединить под единой властью Францию, Англию и Германию… словом, сроднить всех нас наподобие того, как крестьяне сводят вместе свиней или коз двух разных пород, дабы получить в итоге третью… Принц Джон оказывается не у дел, Ричард Львиное Сердце оказывается на положении слуги, что каждое утро будет приносить в наши покои тазик с водой для умывания… Сказочная картинка, нечего сказать!

– Ах, он говорил мне всё это столь убедительно, что я чуть было не согласилась… но… обещала подумать. «До завтра! – приговаривал он. – Только до завтра!..»

– Только вот, коснувшись этой броши, я вдруг почувствовала, что во мне происходит что-то странное. И что, как будто, это уже не я… И что повторялась, и не раз эта сцена, только когда-то, очень давно, вот так же, сам великий Дий из греческих сказаний, позабыв законную жену свою Геру, стоял на коленях перед владычицей судеб, богиней Ананке… И что богиня эта продолжает жить во мне…
– И я вдруг поняла… поняла очень многое. Мне стало ясно, что под видом взаимоотношений простых смертных скрываются игры богов. И я увидела то, о чём никогда бы не смогла подумать раньше. Вдруг вспомнила, что уже хорошо знаю вас всех, и вспомнила те слова, которые сказал ТОГДА король Винланда и Румелии… И увидела, что в порту Ла-Рошели стоит необычный корабль, который по его приказу должен вывезти вас отсюда…

– Однако, Филипп-Август – не тот человек, что так просто отступается от великих замыслов. Отсюда делайте вывод. Они гонятся даже не столько за вами. Они гонятся за мной. И мне очень грустно, что я отягощаю ваше путешествие своим присутствием. Не бросайте меня, прошу вас! Впервые в жизни оказаться в таком обществе, где никто не кривит душой... как мне будет тяжело расставаться с вами! Поверьте уж опытной интриганке, которая, несмотря ни на что, всё же пытается остаться сестрой Ричарда Львиное Сердце!.. Хотя... Правда и то, что если я покину вас и всё-таки сдамся моим преследователям, они вряд ли прекратят свою погоню… Я ответила на ваш вопрос, сэр Линтул?


3
Ближе к вечеру следующего дня, когда, следуя вдоль берега реки, наши путники неуклонно приближались к стенам порта-крепости Ла-Рошель, далеко позади себя они увидели множество, не менее двух сотен всадников в белых плащах, что неустанно подгоняли коней, пытаясь настичь беглецов.
– Великолепные мишени, сэр! – сказал Кьяри. – Разрешите моим стрелкам наконец-таки показать себя в деле!
– А надо? Мы в двух шагах от городских ворот…
– Разрешите… – это был Телле. – Я прошу простить, что дерзко вмешиваюсь в вашу беседу. Но, по-моему, сэр командор прав.
И, хитро усмехнувшись, саркастически молвил, указывая назад:
– Скользкая дорога, сэр! Очень и очень скользкая дорога!
И действительно, что-то странное стало происходить с преследовавшими их тамплиерами, вернее – с их конями, которые начали поскальзываться, падать и никак не могли установиться на ноги. Войско смешалось в невообразимую кучу-малу, и те из рыцарей, кто спешился, тоже падали один за другим, как будто бы земля постоянно уходила из-под их ног…
И это – посреди лета…

Въехать в Ла-Рошель оказалось просто: их ждали, да и имя сеньоры Матильды оказало должное воздействие, так что не понадобилось и пускать в ход записку де Сент-Астье.
Здесь ещё ничего не знали о последних событиях в Лиможе, но, как сказал начальник порта, со дня на день ожидали группу конных путников, и корабль действительно стоял в порту, и очень затруднял собой маневры остальных судов, тем более что гавань была переполнена, а по морю, ожидая верной добычи, вовсю шастали нормандские пираты.
– Как это неловко! – жаловался он при этом, сопровождая путников к пристани. – Он упрямо, уже целую неделю занимает место у пирса, а я даже не могу толком побеседовать с капитаном. Варварский язык! «Тр-бр-гр!..» В их трюмах достаточно места, куда мы могли бы загрузить ещё немало товара, но его берегут… я так понимаю, что для вас… точнее, ваших коней… Так что, как только вы соизволите погрузиться на этот корабль… как объяснил мне капитан… вы, судя по какой-то необыкновенной вашей смелости, пиратов не боитесь… я тотчас отдаю приказ убрать цепь, которая перегораживает вход в залив…

– Конечно! Не боимся! – со смехом откликнулся Тинч, который как раз в эту минуту углядел поверх крыш низких домиков три мачты, на одной из которых гордо развевался хорошо знакомый ему флаг – голубая нереида с мечом и щитом на фоне морских волн. – Не волнуйтесь так, уважаемый сеньор, и можете смело отдавать приказ опустить цепь! Мне хорошо известен язык этой страны! И вряд ли боевой транспортный корабль республики Тагэрра-Гроннги-Косс будет опасаться каких-то там пиратов! Тут будет ещё неизвестно, кто кого поймал!

Горяча коней, они промчались по пирсу, а с палубы, завидев их приближение, сразу поняли в чём дело и торопливо спускали сходни и открывали люки трюмов. Первым по трапу прошёл капитан, он был одет необычно для того времени… мы бы сказали, что на нём были военная форма и фуражка середины XIX века. Его рыжеватая бородка и ярко-голубые глаза… Тинч их сразу же вспомнил, и, оставив коня оруженосцам, побежал навстречу.
– Ангарайд Орси, капитан корабля «Аргантона»! – представился тот. – Надеюсь, вы – именно те, кого нам предстоит доставить в порт Аркания? Хотя… инта камаррас… это где-то возле Анзуресса, насколько я понимаю…
– Ангарайд, собака, ты что, не узнаёшь меня?
– Сто якорей мне в глотку! Тинчи!.. Меня предупреждали, что будет хороший лоцман, но я никак не предполагал, что это будешь ты!
– А я совсем не знал, что ты теперь в военном флоте!..

И два старых друга обнялись, и Тинч всё кричал на ухо капитану, что надо спешить, что по пятам – погоня, что там, в островах и шхерах Анзуресса они как-нибудь разберутся, как им разыскать дорогу в порт назначения…

Тем временем коней поочерёдно заводили в трюмы, тем временем всех прибывших пригласили на палубу, тем временем цепь меж двумя высокими башнями у входа в гавань Ла-Рошели была опущена, дабы выпустить из порта «Аргантону» – корабль, названный по имени бригантины, на которой когда-то ходил подшкипером Карраден… Корабль, носовой фигурой которого было скульптурное изображение нереиды Аргантоны, Обнимающей Море, с распростёртыми и поднятыми вперёд и вверх серебристыми руками…

Они наскоро попрощались с начальником порта, который радостно не ожидал, что докучливые гости столь скоро погрузятся и поднимут якоря. Уверенно маневрируя между скорлупками судов раннего средневековья, «Аргантона», увозя беглецов, продвигалась к створу ворот, как на пирсе, в сопровождении рыцарей, появился не кто иной, как де Сент-Астье…

Не будем передавать тех слов, которые потенциальный магистр Ордена Сионского Храма высказал в адрес начальника порта. Но поднимать цепь было поздно, и преследователи могли, с высоты прибрежных стен и башен, лишь наблюдать, как гигант-трёхмачтовик неспешно уходит всё дальше в море.
– Ха! Ничего у них не выйдет! – сказал де Сент-Астье. – Обратите внимание на вон те точки в заливе, их никак не меньше двадцати! Или даже больше! Бог слышит наши молитвы!.. И не только Бог…


4
– А ты не хотел бы прибавить парусов? – спросил Тинч. – Что мы, инта каммарас, плетёмся как какая-нибудь габара*?

-----
* Габара – прибережное, плоскодонное, морское судно, иногда самоходная баржа.
-----

– Ну, нет! – усмехнулся Ангарайд. – Довольно я насмотрелся на их проказы в эти дни, пока дожидался вас! И... что мы, чёрт меня дери, за военный корабль Тагр-Косса, если будем показывать пятки такому жалкому противнику? Эй! Убрать грот! Поставить кливер, бом-кливер, стаксели и бизань! (Сейчас нам лучше маневрировать, – объяснил он).
– А вас, сударыни, – обратился он к сеньорам Матильде и Исидоре, – я попросил бы пройти в свои каюты, где вам, если будет на то ваше желание, накроют стол. Сейчас…

– Напротив, сэр капитан, – рассмеялась Матильда. – Мы непременно хотели бы взглянуть на это зрелище. Я полагаю, что оно окажется не менее захватывающим, нежели сухопутные турниры…
– Сэр Артур! – обратился к командору Кьяри. – Я вижу, на галерах готовят копья, арбалеты и абордажные крючья! Разрешите, я расставлю вдоль фальшборта наших стрелков!..
– Сэр!!! – решительно прервал его речь Ангарайд. – Давайте так: одно судно – один капитан! Отставить!.. Никак не пойму, как к ним обращаться! – пожаловался он Тинчу. – Назовёшь «дон», а он, оказывается, сеньор! Назовёшь «сеньор», а он, выходит, сэр!

Тем временем, на палубах стремительно приближавшихся галер действительно готовились к абордажу. Любопытно было наблюдать, как около тридцати судов – иные под треугольными латинскими парусами, иные под квадратными норманнскими, чуть не сталкиваясь бортами, окружали их со всех сторон. Ритмично взлетали вёсла. Кто-то уже размахивал полосатым флагом – призывая лечь в дрейф и сдаться на милость победителя.

«Они идут, совсем не зная, с кем хотят связаться, – пронеслось в голове Тинча, – это все равно, как если бы мы, тогда, в тогдашней Тароккании, пошли бы с мечами на бронированные машины…»
«– А ты что, до сих пор не понял, что они в сговоре с тамплиерами? Теми самыми, чью внутреннюю суть ты недавно наблюдал в подземелье?» – спросил его Таргрек.
«– Мы, тагры, подобных шуток не понимаем. Не препятствуй неизбежному. Восприми его как науку. И пусть над всем возобладает «Последний довод королей» – тот девиз, что запечатлен на стволах наших пушек!» – сказал ему отец…

Что ж, пускай будет так.

– Как ты говоришь? – затянулся трубкой Ангарайд. – Ещё неизвестно, кто кого поймал? Сейчас увидим… В конце концов, не я ли сам потомок анзуресских пиратов… Команда… ПОрты открыть! Вертлюжные пушки – расчехлить! Орудия, на всех палубах – к бою!.. Ядра – не калить!.. С них хватит и холодненьких…
И, дождавшись пока судёнышки приблизятся на расстояние кабельтова, когда оттуда кое-кто уже начал нетерпеливо постреливать из арбалетов, приказал коротко и ясно:
– Орудия! Залпом… Пли!..

В последовавшем ужасном громе пушек и взвившейся к небу со всех сторон стене воды пропали вскрики ужаса и удивления, в трюме слуги с трудом удержали коней… корабль качало на волне… на мгновение все оглохли и только громкое восхищённое: «Вау!» сеньоры Матильды прорезало наступившую тишину…

– Перезарядить орудия! Залпом… впрочем, отставить! Ну их к Хайяку!..
И, затем:
– Поставить грот, фок, марсель! Всё поставить! Задраить порты! Курс – бакштаг, вест норд-вест! Полный вперёд!
И ещё:
– Дежурные спасательные плавсредства – за борт!.. Уходить надо красиво! – пояснил он, обращаясь к Тинчу…
И последнее было весьма кстати… разумеется, для тех, кто только что рассчитывал легко захватить огромное по их меркам грузовое судно.
Море позади кишело обломками и обрывками парусов. На ходу оставалось всего два-три судёнышка, но и они явно черпали бортами воду. За спущенные с «Аргантоны» доски и спасательные круги отчаянно цеплялись люди…
– Бедный мой брат… – повторяла Матильда. – Бедный мой брат, если бы он мог видеть всё это… Вау! – ещё раз с удовольствием повторила она это новое для себя словечко.

– Я полагаю, – сказал Ангарайд, выбивая пепел из трубки, – что вполне могу передать вахту помощнику, а господ пассажиров приглашаю отужинать со мной в кают-компании.
– Сэр Артур! Исидора!
– Да оставь их, Тинчи! Не видишь – они заняты делом. Они воркуют…

Молодые, крепко обнявшись, стояли на корме и глядели вдаль, на постепенно отдалявшийся французский берег.
Ветер звенел в снастях такелажа. Полоса воды в кильватере судна отсвечивала толедским золотом…

– Я вытянул меч из своей наковальни? – в который раз вопрошал рыцарь.
– Конечно, милый, конечно… Как хорошо… мы теперь вместе, навеки вместе… Ты плачешь? Поплачь, мой милый, поплачь, если это тебе так нужно. Но нас ожидает будущее, у нас ещё всё впереди…
– Ты знаешь, я всё спрашиваю себя: зачем мы живём, за чем гоняемся по свету? Наверное, отвечаю я себе, мы стремимся вовсе не за чем-то посторонним, живущим вне нас, отделённым от нас пока. Птичка на тонкой ветке – это наша душа. Правда, для того, чтобы открыть её в самих себе, порой приходится так много пройти и испытать. Этого нельзя увидеть просто так, это бывает надо именно испытать, испытать, чтобы понять, что всё, что кажется сложным, на самом деле просто, а то, что мы так поспешно считаем простым, на самом деле глубоко сложно… Я не скажу, что всё понял верно, я не скажу, что понял и половины того, что должен был понять на этом свете. Но мне кажется, что я всё-таки в чём-то нашёл, что так долго искал… Я говорю очень путано, прости… Вы, женщины, побуждаете нас понять самих себя, вы заставляете нас остановиться, оглядеться вокруг, почувствовать, и, в конечном счёте, обрести самих себя, обрести по-новому, по-иному, вы заставляете нас с презрением относиться к страхам, вы окрыляете нас, вы рождаете нас заново, вы – истинный Бог, что даёт нам ещё одну возможность найти себя, раскрыть себя, одержать победу над собой. Вы – истинная наша родина, вы – истинное наше прибежище и, только будучи с вами, мы – мужчины!..

– Да ладно, успеют наворковаться… Эгей, влюблённые!
Они неохотно обернулись и одновременно смешно зажмурились от света непривычно яркого заходящего солнца.
– Белый закат, – пояснил капитан. – Хорошая погода будет завтра!
Корабль, на грот-мачте которого рядом с нереидой теперь развевался флаг и крестом и розой, разрезая прохладные волны, уносил их всё дальше, всё дальше, неутомимо преследуя солнце, и – неуклонно стремясь вперёд, сквозь расстояния, страны, времена и эпохи.
Ликующий перезвон колоколов сопровождал их путь из глубины моря…


Юной, любимой красавице – сердце своё несу,
Нет, не судьба нас венчала, не смерть заносила косу,
Это всевидящий Бог, развлекаясь, попробовал сделать иначе,
Жарко ладони Свои соединив на весу.
Нет для Бога ни времени, ни утомленья,
Смотрит он, как ласкают друг друга в томленьи
Две ладони, два сердца, две жизни, сведённые вместе –
В эти эру и век, в эти сутки, и в этом часу…





Глава 20 (39) – Возвращение на круги своя

– Расположитесь примерно так же, как очнулись в лесу, сумеете? Это важно для того чтобы вернуть вас на Землю.

А. и С. Абрамовы, «Рай без памяти»


1
РАССКАЗЫВАЕТ ЛЕОНТИЙ:
…В ушах у меня звенело от музыки и песен. Открыв глаза, я с трудом сумел понять, что помещаюсь, полунакрытый серым одеялом, в ярко освещённой комнате, а точнее – в боксе, и что в углу женщина в белом халате гремит стекляшками, перебирая их на больничном столике. Ко мне склонилось бледное, озабоченное лицо:
– My God!.. Он очнулся! Он действительно очнулся! Вот видите!
Мика… Микаэла… Моя верная англичанка!..
– Сестра! Да посмотрите же!
– Как вы себя чувствуете? Вы можете говорить?
– Да уж конечно могу! – во рту было сухо, в голове ясно, как будто я и не выпил сегодня верных полкварты оверньского. Ну, ладно, я пошевелился и попробовал привстать…
Однако меня тут же уложили на место. Я заметил, что к моему локтевому суставу тянутся пластиковые трубочки…
– Лежи! My darling! Лежи! Тебе нельзя вставать!
– Что ещё за глупости! Мика! Ё-моё! Уберите, наконец, эти проклятые трубки! Я чувствую себя как никогда…
– Ты третий день лежал в беспамятстве… Я решилась и влила тебе в рот несколько капель этой вот воды…
– Что ещё за вода!
– Один твой старый друг… Этот почтенный джентльмен встретил меня у входа в отделение. Он дал мне этот пузырёк и сказал, что если это тебе не поможет, то не поможет ничто. Он говорил по-английски… с акцентом… И не сказал своего имени. Сказал, что ты и так поймёшь…
– Инта каммарас! Как он выглядел?
– Такой… высокий, ещё не очень старый… седой…
– Эдгар…
– Ты его действительно знаешь? Он не шарлатан, я понимаю… Кто он?
– Король Винланда и Румелии! Король Странствующего Леса! – торжественно провозгласил я. – Конечно же! Я сам, перед отъездом из Лиможа, точно так же отправил немного воды, пропущенной через Святой Грааль, барону Ульриху фон Гибихенштайн и сэру Эн Гольфье де ла Туру – для поправки их ран, полученных на турнире в честь взятия Нормандии!.. Смотри-ка, и правое плечо перестало болеть. Знаешь, я здорово подвихнул его в том бою, с магистром тамплиеров… Ну, я потом тебе всё расскажу!

Они обе с ужасом смотрели на меня. Медсестра, привычным движением отколов хвостик ампулы, набирала лекарство в шприц…
– Полно вам! Сестра! – я уже сидел, спустив ноги, и выдёргивал из вен иголки. – Говорю же вам: я в полном порядке!
После чего только осознал, какую, на первый их взгляд – ахинею, несу, прибавил:
– Современная медицина творит чудеса! Пока я находился в коме, мне в голову пришёл сюжет великолепного романа из эпохи раннего средневековья… Ну, вот и всё! И нечего так на меня смотреть!
– Леон! Ты действительно уже здоров? А врачи…
– Ура! «Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все-таки выздоровел»!!!* Одежду мою сюда! Мика! Мы будем готовиться к поездке в Йорк!.. Как же я тебя обожаю, как люблю, дорогая ты моя! Я понимаю: ты всё это время была со мною здесь, рядом… Как же я благодарен тебе!

-----
* Лев Толстой, «Война и мир», том IV, часть 4.
-----

– Я всё-таки позову… – промолвила сестра, делая неуверенное поползновение к двери.
– Зовите! И всех светил науки зовите! И журналистов зовите! Пусть знают: меня излечили бесконечно великая любовь моей жены и… несколько капель воды из чаши святого Грааля!
– Знаешь, – сказала Мика, – я так волновалась, и… не только за тебя.
– Как это?
– У меня… у меня все эти ужасные дни очень мучила совесть, что я ничего не сказала тебе до того, как ты… Словом, у нас с тобою будет ребёнок…
И она бросилась ко мне на грудь и вся затряслась от облегчения и рыданий…
– Ты… а врачи? – только и сумел выдавить из себя я.
– Я боялась, я боялась ошибиться… Прости меня, прости!
– Ну, что там…
– Ещё рано, но у меня предчувствие, что будет девочка… А ещё… Тебе же звонили из редакции! Очень извинялись за происшедшее и обещали дать для тебя более опытного рецензента…
– Ну их к чёрту!.. Знаешь, – сказал я, – коли так, давай назовём её Исидорой… Или, пожалуй, Матильдой – в честь блистательной Мод Английской, предшественницы всех английских королев!..


2
РАССКАЗЫВАЕТ ТИНЧ:
…Ну и (снова шутки короля Эдгара!) я, разумеется, тут же вновь очутился на том же берегу, и на том же месте, в ступне Какотиса, и солнце почти не сдвинулось в весеннем небе!
Я закурил и осмотрелся. Нет, злосчастной (или благой? кто его поймёт?) фляги со мною не было. Зато, изо всех карманов торчали мои изрисованные и исписанные блокноты!
Вот незадача! Я ведь не успел толком поздравить молодых короля и королеву… да и с Симоной хотелось бы потолковать о том и о сём – великолепные получились витражи!.. и с Тайрой, разумеется, словом перемолвиться…

«Найди меня, Тинчи! Обязательно найди!..»

Ну, теперь-то, я её обязательно найду, тем более что хорошо знаю, как попасть в страну Таро. И Ангарайд знает, надо бы передать от него весточку Тиргону и Кайсти…
И ещё… ведь что-то обязательно поменяется в моих отношениях со всеми… Как быть?
Поразмыслим. Должен быть какой-то выход.
Ладно…

Только теперь я вспомнил об обещании написать для Хэбруда серию очерков.
Что ж. И это я сумею. Такого навидался… Столько довелось передумать…

Отец…
И чего мы, в конце концов, не поделили?
Опираясь на посох Таргрека, я решительно поднялся на ноги.
Я шёл по обрыву вверх, от моря к городу.
Я знал, что сказать ему сейчас.


КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ 20.06.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.