Сказки для мужчин. Красивые женщины. Рассказ о булочке

СКАЗКИ ДЛЯ МУЖЧИН.



- 1 -
... Был у нас одни парень. Да он и сейчас есть - Володька
Дежкин его фамилия, ну такой скромный, забитый жизнью. Женился он
рано и по-глупому: баба ему досталась такая слезливая, непутевая,
всю жизнь под мамкой ходила, а теща - зверь... Да еще у них быбка
старая жива была - тоже ведбма. Тесть имелся, но выпивал...
Короче, заколебали парня... А ребенок родился, так хоть из дома
беги. У жены все из рук валится, теща все больше по профсоюзной
линии. Он - и за детским питанием с шести утра бегает, и продукты
таскает, но спасибо не дождешься, не то, чтобы ласки. Только на
работе и отводил душу. А у нас еще такой хороший коллективчик
подобрался... Как получка, премия - мы по пиву, значит. А
заводилой всему был одни Дим Димыч. Ну, я скжу, жох - парень. Я
все понять не мог, Έего он у нас в автопарке делает. Я так думаю
- ему машина была нужна для его делишек. Все ходы и выходы знал,
везде у него свои люди и все достанет, на все есть деньги. Но -
не жлобный, компанейский и выпить со всеми любил.
Так. А все это я к чему говорю? Дело было перед новым
годом, получаем мы премию - оΈень солидную плюс полуΈка, вобщем,
хоть в подкладку зашивай. И этот Димыч завет нас всех отметить и
в какой-то особенный бар, куда так просто с улицы не пускают. Но,
говорит, я вас проведу... Мы, конечно, пошли. С нами даже ребята
увязались, которым в смену выходить, сказали, пить не будем, но
поглядеть охота.
Приходим... Точно - нашего Диму все знают, пустили без
всякого... А место ... как в кино не из нашей жизни: полумрак,
музыка из стен, где-то сбоку фонтанчики бьют, бармен тоже на
уровне, вылитый Штирлиц - Тихонов. Хотя, что Штирлиц, тут и
сомневаться не нужно, ну это к делу не относиться... А уж девки у
стойки сидят... да... скажу честно, если бы на улице встретил,
сразу бы женился - до чего хороши! Особенно одна, с краю. Ноги -
длинные, спина голая и как из мрамора вся, ну и остальное -
формы, кудри - локоны... Слов нет. А Дима шепчет : Видели ? Это
все валютные проститутки, они только иностранцам дают. Я их всех
знаю, было дело...
И вдруг наш Володька тихо так, с тоской и говорит:
- Вот один раз бы с такой женщиной побыть - и потом
умереть не жалко...
Все как-то сразу приумолкли и на него посмотрели. И Дима
тоже посмотрел внимательно и отвеΈает: А хочешь познакомлю?
Мы сразу оживились, шутоΈки там разные, жди, мол, так
прямо и прибежала, вся вспотела... Но Дима уже в заводе: Сказал -
сделаю, значит... они мне все тут обязанны по гроб жизни... И
прямиком к стойке.
И точно: та крайняя, с длинными ногами, встает и плывет к
нам. По другому не скжешь - походка у нее... идет-играет. И так
плавно и непринужденно садится с улыбоΈкой к нашему столику. А
Дима уже суетится, знакомит:"Это, Инна, моя давнишняя
прятельница"... А сам на Вовку смотрит подбадривающе. А Вовка наш
весь побелел и как брякнет: "Девушка, вы только валюту берете? А
рубли не принимаете?"... И поперхнулся. И мы с ним заодно. А она,
так спокойненько, сигаретку от ротика отвела и молвит ласковым
голосом:
-А это смотря сколько рублей у вас, юноша?
Тут Вовка пролепетал: Пятьсот... Ну тогда это большие
деньги были. За пятьсот, я помню, стенку мебельную своему парню
купил, не то, что сейчас...
Она красиво так затянулась, взглянула на него пристально и
отвечает: "Договорились. Машина у тебя на ходу или такси
вызовешь?"
Ну тут, мы все засуетились, один, что на смену собрался,
говорит: " На ходу, на ходу... Мигом доставлю..." "Тогда
пошли,- это она ему, Володьке,- Έего время терять?" И встала. И
Вовка наш встает, а самого аж качает от волнения. Я его в бок
толканул, дескать, не дрейфь. раз уж такое дело... Ушли они, а мы
так прибалдели, даже пиво не сразу заказали... Но потом ничего,
хорошо посидели...
Вернулся я домой поздно, а мне звонок. Дежкин звонит:
Семен, будь другом, позвони моим, скажи -я у тебя ночую, перепил
как бы...
"Ага,- думаю,- значит, пошло дело у Дежкина, ночевать
оставляют..." И все сделал, как надо, хорошо тесть трубку снял,
он-то сам выпить был не дурак... Вообщем, сработало... У меня на
другой день выходной был, потом через день встречаю Дежкина. Он
мне: "Спасибо, выручил..." А я ему: "Долг платежом красен.
Рассказывай теперь, как и что..." А, надо сказать, вид у нашего
Вовика прямо какой-то стал молодецкий, глазки блестят, спину
выпрямил. Подмигнул он мне и отвечает: "Эх, была бы у меня тыща,
я бы и тыщу ей отдал, честное слово. Как на другой планете
побывал... Во-первых, вошли, а кругом - все блестит... Она мне с
ходу выдает, прямо в пакете нераспакованном, халат махровый и
тапоΈки к нему одного цвета... Новое все, понимаешь! "Прими,
говорит, душ. а я пока приготовлюсь... "А ванная у нее, ну это...
- Да ладно тебе, ванная... Ванной не видел. Ты про главное
расскажи...
-Да всего не расскажешь... Она, как рукой дотронулась, я весь
задрожал. Вот уж, все, наверно, все про нашу анатомию изучили,
где какя жила проходит... Я, знаешь, потом и сам осмелел, откуда
только прыть взялась. Мне кажеться, ей со мной хорошо было... А
может это такая у них профподготовка, на высоком уроне... Я ее
спрсил в конце, а можно еще раз встретиться?
- А она что?
- Засмеялась. Приходи, говорить, когда опять примию получишь,
но учти: ставки растут... А я вот все думаю, неужели она каждому
новый халат покупает? А старый куда? Или ей выдают все это?
- Нет, специально ради тебя в ГУМ ездила, придет ко мне
Вовик из Пятого парка, надо ему притное сделать... Дома-то как,
пронесло?
-А, ну их к бесу... Я на тещу цыкнул, она и заткнулась...
Больше мы никаких подробностей от него не добились.А с
тещей он разъехлся, жену к рукам прибрал и ходит жизнью
довольный. А Димыч-то ушел от нас и пропал куда-то. Я мыслю, ему
просто надо было где-то перекантоваться временно, а теперь он
настоящим делом занялся, своим, то-есть...


- 2 -
... Вы не беспокойтесь, девушка, я их не посажу. Мне самому
с пьянью связываться себе дороже. Машину изгадят, а то и по
голове стукнут... Я, как увижу такую компанию, сразу скорость
прибавляю. Однажды, правда, сплоховал, история вышла... Да нет,
ничего страшного, но... даже теперь сам не пойму... Ехал как-то
вечером, смортрю: голосуют - три парня, девка... Все пьяные, но
девчонка от них как-то оторвалась, на дорогу вылезла. Я и
затормозил. Она на жену мою покойную чем-то похожей мне
показалась, только что молодая совсем, лет двадцать, не больше...
Девица эта к окошку кинулась: "Шеф, подбросишь? Только без
них..." Я ей дверцу мигом распахнул, она - юрк, и рванули, все в
один миг... Едем, я на нее поглядываю. Да, водочкой попахивает,
но не сильно, куражу больше было на улице. Притихла. А ведь
точно, очень на жену мою похожа, особенно рот и ресницы такие
густые... А моя покойница, красавица была, такие раз в сто лет
родятся. И лицо. и фигура - королева! А уж какая страстная была
женщина - мы с ней двадцать пять лет прожили и ни одной ночки
врозь не спали. Вот какая была женщина! Правда, абортов много
делала, может и рак-то из-за этого у нее и образовался. А то,
откуда? Ничем не болела, на лыжах ездила, жила без забот. Мы с
ней и не ссорились никогда. Она, знаете, из очень непростой
семьи была. Отец - начальником Главка работал, это вроде
министра. А я - только из армии пришел, шофером устроился. Дома у
нас через улицу были. У них - ведомственный, а дальше наши,
пролетарские шли. И вот, на тебе - любовь с первого взгляда. Шуму
было! Отец ее взвился:" я твоего, такого- сякого отправлю, куда
Макар телят не гонял". А она ему:" Все равно по-моему будет!"
Она, такая. с характером была. А я ему тоже сказал:" Мне от вас
ничего не надо, а с моей профессией мне ни одно начальство не
страшно. Да я у вас копейки не возьму, дочь вашу всем обеспечу,
да еще вам на старость останется"... И что же? Все сам сделал: и
квартира у нас, и участок... А уж одевалась она... Только что
появится модное, ну там, пальто финское, сапоги австрийские, уж
духи- помада, даже не говорю - все у нее первой было. И жили
очень хорошо. Теща бывало придет, глаза на мокром месте от
счастья. Я не пил никогда и курить бросил - жена запаха не
любила. Но, у нее, конечно, высшее образование было, дал ей
доучиться. В институте она научно-исследовательском работала.
Бывало там бабье начнут разговоры, дескать, что же у тебя муж
простой таксист, и о чем вы с ним только говорите? А она им в
ответ:" Ничего-то вы не понимаете. У меня мужик в доме настоящий,
а все ученые разговоры я на работе переговорю, с меня
достаточно"... Да, вот сын у нас, двадцать четыре года, никак не
жениться. Я уж его ругаю: с золотой каймой все равно не
найдешь... А моя Анюта не хотела больше детей иметь, фигуру
боялась испортить. А родила бы троих, может и рака бы никакого не
было... Вот и остался я вдовцом в пятьдесят лет. Вот уж не думал-
не гадал, что на старости лет холостовать буду... Есть, правда, у
меня одна женщина, хожу к ней... Она тут намекать стала насчет
расписки. А я, как представил в нашей квартире чужую бабу, так с
души заворотит сразу... Ну. а тут девка молодая сидит, и как-то
меня это, старого дурака заволновало. "΄то же, вы,-говорю,- такая
симпатичная и так гуляете опасно? В историю попадете..." Она в
слезы : " Сама не знаю, как вышло. Они меня обманом напоили".
Полезла за платком и опять рыдает : "Ой, кошелька нет, наверно,
вытащили". Потом слезы вытерла : "Только довезите, у меня отец
очень строгий, я вам потом заплачу. А если хотите, даже натурой."
Мы, обычно, при таком раскладе, сразу высаживаем, а тут меня,
видно, бес попутал. Внутри все спеклось, в висках застучало,
словно я баб век не имел. "К чему такие глупые разговоры,-
отвечаю,- я же не зверь какой, все понимаю, с каждым такое
случиться может... Если доверяешь мне по-хорошему, я тебе ничего
плохого не сделаю, вот и фамилия моя на карточке, и фото. Ты мне
сразу приглянулась..." Она посмотрела на меня, потом на карточку
и говорит: " Ты мне тоже, Коля, приглянулся..." Ну, тут я
развернулся и - в Измайловский парк. Нашли одно укромное
местеΈко. Я уж забыл, когда молодое тело в руках держал, оΈумел
от радости, а она мне шепчет :"Какой ты хороший, да как все
расчудесно. Давай будем с тобой встречаться..." Короче, довез я
ее до дома, дает она мне свой телефон. " У меня отец - директор
базы, я тоже в торговле работаю. Все тебе достать могу..." А что
мне надо? Мне и не надо ничего. А когда смену кончил, вернулся в
парк, тут меня и пот прошиб. "Ну. старый козел, польстился на
молоденькую... А вдруг она заразная какая, дает всем направо -
налево?..." Побежал в туалет мыться, да чего там, если подцепишь,
так фиг отмоешь... Труханул я здорово, даже кровь сдал одной
знакомой медсестре. Обошлось, Бог миловал. И так меня эта девка
зацепила, не могу передать. У меня, конечно, всякие были
знакомства. Я, считай, пятый год вдовею. Вез раз одну
писательницу, тоже моих лет или чуть меньше. Ну, разговоры, там,
всякие, то да се, "зайдите на минуточку, Николай Федорович, кофе
выпьем"... Ну, выпили... Влюбилась она в меня не знаю как. Решла
меня образовывать: "Будем с вами по театрам ходить, книги
читать..." Книги! У меня дома целая стенка книг этих. А театры я
сроду не любил и не понимал. Вот жена, та любила... Я их бывло, с
подружкой отвезу на такси, а после спектакля подруливаю
встречать. Гляжу, идет моя царица. Она такая блондинка была
натуральная, глаза синие, брови черные. Идет - шуба каракулвая
нарспашку, туфли лаковые, ноги - Любовь Орлов, да и только! А я
машину ей к самому выходу: пожалуйте, Анна Лексевна - карета
подана!.. И в три месяца ее не стало. Я даже не поверил, как она
мне про болезнь свою сказала... И вот сколько лет жили, ни разу
ей не изменял. И отдыхать всегда вместе ездили. Выйдем с ней на
пляж, все грузины стойку делали. Но и я был парень видный,
мускулы играли... Сейчас уже сдавать стал. Жизнь наша... Не
знаешь, где найдешь, где потеряешь... Вот теперь думаю, позвонить
мне той девчонке или нет? Раз позвонил, отец трубку снял, я вдруг
заробел, сазал: номером ошибся... Может еще раз позвонить? И
верно, что я теряю?.. И вам тоже спасибо за участие... Всего
хорошего...


- 3 -
... А я. смотрю, вы нашего брата не шибко уважаете... Да
нет, чего там, я же людей знаю. за столько лет пригляделся. И
напрасно, между прочим... Мне тут один наш парень рассказывал...Я
случайно увидел, подъездает " Волга", военный за рулем. Сажает
этого друга в машину и отбывают. Ну, я при втрече спросил: куда
да почему? Витек наш помялся- помялся, но видит не отстану: "Это
он меня к своей жене возит". "Как к жене?"
- Да так. Он военный и облучился на каком-то объекте. А
они с женой живут очень хорошо, двое детей у них. Проходит год,
жена ему и говорит: "Я живой человек, не могу я жить без мужской
ласки..." Он переживает, а сделать ничего не может. А развод...
Это дело такое гадостное. Дети у них, квартира, машина, а ,
главное, отношения хорошие. что ж из одного только этого дела
разводиться? А кого она себе найдет? Тоже нарваться можно... Она
ему как сказала: "Мне - то раз в месяц и надо только, или
два...΄его уж там привередничать..." Вот он и решил найти ей
парня для этого дела.
Как уж он на нашего Витька вышел, я не понял. Одно знаю, он
его один-два раза в месяц привозит и отвозит, да еще по стольнику
дает. Вот как нашего брата ценят...
...А с военным у меня еще одна история была... У нас такой
приработок есть: девушек определенных развозить по вызовами. Мы
тоже на этом деле имеем, я вам по секрету скажу, вы мне доверие
внушаете. Деньги всегда нужны, да у меня жена не работала, с
ребенком сидела. Потом, правда, бросить пришлось. Работа ночная,
жена скандал закатила :" Я тебя ни днем ни ночью не вижу! Муж ты
мне или нет?" Вот уже несколько лет как не прирабатываю... И тут
на днях, садяться ко мне на вокзале - военный с женой. И такие
важные оба. Он - то, вообще, сквозь меня смотрит, слова еле
цедит, и она ему под пару. А я в зеркальце глянул... Батюшки! Да
это же моя Ниночка, я с ней год работал, по гостиницам развозил.
Поправилась немного, еще интереснее стала. "Ах ты,- думаю,-
сучка! Ну если не поздоровываешься. я тебе устрою..." Вдруг муж
просит притормозить, сигарету у него кончились. Я, как мы вдвоем
остались, говорю: "Здравствуй, Ниночка, любовь моя! Али ты забыла
нашу деловую дружбу? Как мы с тобой ночки проводили, каких я тебе
хороших клиентов находил?" Она ахнула: "Сережа, я тебя умоляю -
не губи! Муж у меня такой ревнивый..." А сама вся побелела. Я же
не выродок какой:" Да успокойся,- говорю, это я так, обиделся на
твое пренебрежение... Как сама-то? Жизнью довольна?"
- Неужели... Вот, отдохнуть из Германии приехали. Муж меня
любит, только ревнивый очень, ни на кого не посмотри... Да я так
нагулялась, мне до смерти его одного вполне хватит...
Тут и он появился. Я, натурально, молчу. Высадил их, где
сказали, деньги взял, а чаевые хорошие дали." Эх,- думаю,- знал
бы ты, браток, что твоя жена - красавица вытворяла, у тебя бы
фуражечка на голове с волосами поднялась." Вот так-то...


- 4 -

... В нашей жизни шоферской такие встречи бывают: книгу можно
написать. Но, как говорится, в жизни всегда есть место подвигу...
Мой брат, к примеру, телевизионным мастером работал. а тоже...
всякое бывало... Он со мной делился иногда, по пьянке. Жене не
расскажешь, а язык чешется. Один случай с ним был, он только
армию отслужил, выправка еще армейская в нем держалась, здоровый
был парень, накаченный... Пришел он по вызову в один дои. Ну,
впустила его бабка какая-то. Входит - квартира богатая. телевизор
дорогой, а сама поломка пустяковая. Он расположился, стал
ремонтировать, а парень он аккуратный - все сначала спиртитком
протрет, не любил в пыли копаться. Погоди, к слову вспомнил.
Прислали его к одному деду, тот говорит: ничего не видно, все в
тумане. Брат глянул - а там на экране пыли с палец толщиной. Он -
деду:" Ты его протирал хоть раз?" А тот:" А разве можно? Я думал
- током убьет." Пыль вытер - сразу тумана не стало. Смех, да и
только. Вот какие клиенты попадаются.
Короче говоря, все он у той бабки все сделал и говорит:
"Принимай, хозяйка, работу!" А она ему в ответ:" Я тут не
хозяйка, а домработница. Вот барыня придет, тогда и работу
примет, и деньги даст. А вы пока можете закусть, пообедать.
наверно, проголодались..." Братец мой удивилсял слегка, особенно
его слово "барыня" зацепило. Но от закуски не отказался, у него
этот вызов последним был. Сидит он на кухне, супу поел, за жаркое
принялся. Слышит, дверь отпирают. Домработница дернулась, бежит в
прихожую. И там какой-то разговор, но слов не разобрать. И вдруг
"барыня" входит. Мой брательник аж вскочил: стоит баба в форме
полковника. шинель на ней, папха серая, погоны, все, как
полагается, а лет ей на вид сорок пять. Глянула на него орлиным
взором, шинель сбросила пислуге в руки и говорит: "Ну. что ж,
молодой человек, вы мне подходите, пойдемте в комнату." А на лицо
она, надо сказать, была очень интересная женщина, только голос
низкий с хрипотцой. Он ей ,конечно, не стал перечить... И, она
им, конечно, довольна осталась, да и сама, как он потом
рассказывал, баба была, что надо, во всех отношениях. Правда,
братец от всего этого так ошизел, что забыл деньги за работу
взять, пришлось потом свои выкладывать. Больше он ее не видел.
Хотя, все может быть, потому что он с годами стал не
разговорчивый и мне теперь мало, что рассказывает...


- 5 -


... Вот все женщины любят мужиков ругать, такие-сякие,
развратники, гуляют... Но я вам скажу, если баба гуляет, то за
ней ни один мужик не угонится. Вот в нашем автопарке, у
Спиридонова жена, ну такая была проб..., передать невозможно...
Вот, к примеру, только скажу: едет она на автобусе, беркт билет у
водителя. И пока она до своей остановке доедет, между ними уже
все схвачено. Он уже с ней выходит, и где-то там, уж я не знаю.
имеет с ней дело, к их общему удовольствию. А уж если в гости с
ней идешь, то сраму не оберешься... А наш Спиридонов был не
какой-нибудь хиляк, он ее и вечером ублажал, и утром, а этой все
мало... И по-хорошему с ней говрил: дескать. что тебе надо, дети
у нас, все имеем, как у людей. Она ему, конечно,
клянется-божится, а потом опять за свое. И, главное, врет так
нахально... А разводиться ему с ней не хотелось. Она очень
хозяйственная бабочка была, и там разносолы сготовить, и
прибраться, а главное, в торговле работала, и все для дома
доставала. Да и потом, он избаловался от ее развратности, и
другая баба ему уже была без интереса. Но - перед людьми
неудобно. Раз он ее отлупил даже, но она от этого еще пуще
разгорелась, потом ему всю ночь спать не давала, а вечером он ее
с мужиком застукал, со своим же приятелем, они по воскресеньям
вместе в футбол играли. Мы ему советовала ее к врачу сводить,
может укол какой ей сделают. А был у нас один парень, такой
вдумчивый, даже и не похож на роботягу, хотя дело хорошо знал. И
очень он всякими такими делами увлекался. ну, там. йогой, еще
какими-то примудростями, знахарством всяким. Вот он Спиридонову и
говорит: "Ничего делать не надо, я ее вылечу. Только сделай вот
что. Привези ее в лес и оставь, а место я тебе укажу какое..."
Наш Спиридонов был в таком отчаянье, что на все согласился. Вот
он ей голову задурил, повез за город, как бы в магазин мебельный.
посмотреть кое-что. И привозит ее в лес. Вышли они, а он ее к
сосне привызывает - он-то здоровяк был, не справишься, и говорит:
"Ну, Надюша, долго я терпел твои фокусы. Теперь вот стой здесь и
жди своего часа." Сел в машину и был таков...
...А, приехали... Вот как быстро, за разговором-то... А то
дали бы телефончик, я бы вам досказал, что дальше было... Нет,
так не скажу, раз вылезаете... В двух словах не скажешь... Да,
ничего не было... Волки ее съели... Счастливо оставаться...








КРАСИВЫЕ ЖЕНЩИНЫ.

Вы когда-нибудь видели красивых женщин? Да нет, не в кино
или по телевизору, а в жизни? Ну, так просто: зайдешь в магазин
или на почту, а там - красавица! Настоящая, как в старину
говорили - писанная. Поройтсь в своей памяти, и я вам точно
скажу, дай Бог, если один, два раза была у вас подобная встреча.
Я тоже в своей жизни редко встречала ослепляющих с первого
взгляда женщин, от которых трудно отвести взгляд, как от картины
гениального художника.

Первую красавицу увидела я в нашей районной поликлиннике.
Место не самое подходящее и для обычной встречи. Известно,
кто и зачем туда приходит: с насморком, радикулитом или
направление в больницу получить. Гардероб там не работает, у
регистратуры толΈея, народ злится и друг к другу цепляется.
Встала я в очередь закрыть больничный лист, а напротив,
другая, в рентген кабинет. На нашей половине все стоят, с ноги на
ногу переступают, а с той - сидят в тихом отупении, как обычно
сидят в метро или в приемной райсобеса.
И, вдруг, девушка, что сидела напротив меня, подняла голову
- и я обомлела. И первое. о чем подумал: как же так, неужели я
одна это вижу и больше ни у кого глаз нет? Мне даже захотелось
соседа локтем толкнуть, дескать, посмотри вон на ту, в меховом
капюшоне. И хорошо, что не толкнула. Стоял передо мной такой
здоровый мрачный мужик с синим подтеком на щеке и меня бы не
понял.
А красота ее.. как бы вам это по-складнее объяснить, была
настоящей русской красотой. У нас пишут некоторые живописцы
русских красавиц: волосы, как желток, глаза в поллица цвета
купороса, такая Брунхильда, только в руке не копье, а серп или
прялка. Нет, русская красота совсем не такая, не белесая, а,
скорее, темная, теплая, тонкий румянец разлит по лицу и легкий
пушок на шеках, как у этой девушки из очереди.
Волосы у нее были темно-русые и цвет не ровный, а с
отблеском: то в чернь, то в рыжину и, даже гладко причесанные,
они поднимались надо лбом и видна была их густота и тяжесть. И
брови были густые и темные, словно нарисованные на белой коже.
Вот от этих бровей да от длинных ресниц и была на лице легкая и
волнующая сумраΈность. Нос у нее был ровный, спокойных очертаний,
а губы - цвета темной вишни, чуть припухлые, но не маленькие и не
большие, а ровно такие, чтобы на них любоваться. И знаете, в
уголках рта складочки будто вдавленные, в народе их "шпорами"
называют. Они такую прелесть всему рту придают, кажется, в губах
улыбка спряталась или удивленность. И особенно хорошо на них
смотреть, если видишь еще и мягкий подбородок с едва заметной
ямочкой посередине.
΄то про ее глаза сказать? Это были самые славянские глаза.
Не огромные, не щелочки и не круглые пуговицы на выкате. Так,
чуть удлиненные с углов. В славянских глазах самая прелесть в их
цвете. Издали - синие, вблизи - серые, а если пристально
приглядеться - то вокруг зрачка зеленый ободок, от него вся эта
разноцветность и идет. Поднимет глаза - светлеют, опустит -
темнеют. И ничем не поражают, но нет-нет, да и вспыхнет в них
Έто-то, словно искра вылетит. А зрачки у нее, как у всех красавиц
были чуть расширенные, и оттого взгляд казался рассеянным,
смотрит на тебя и не видит.
Я в самом конце очереди стояла и потому так все подробно
рассмотрела, чтобы запомнить и дома рассказать. Заметно было, что
и высока она, и ладно сложена, а голос, я представляла, у нее
должен быть сочный, как говорится, грудной.
И еще я думала, какой же мужчина должен стоять с ней
радом? Но тут она сняла варежку и беснула обручальным кольцом.
"Ах, - загорелось во мне,- вот бы взглянуть на ее мужа,
жаль не увижу..."
Но, увидела... Появился и прошел по коридору, в
развалоΈку, прямо к ней, приземистый и кривоногий хмырь, с узким
прищуром глаз дворвого жигана. Из-под развязанного шарфа
виднелась прыщеватая шея в бритвенных порезах. А вся его отекшая
физиономия докладывала, что, не только он не прочь крепко выпить
и хорошо закусить, но и отец его, и даже дед с прадедом не
промахи были по этой части. И, подойдя к ней, спросил он
хрипловато и развязно, как обыΈно говорят парни, уверенные в
своей мужской незаменимости:
- Ну, что, долго еще сидеть будешь?
И она, подняв на него свой ослепительный лик, ответила
низим грудным голосом, от которого ни один бы мужчина сошел с
ума:
- Скоро уже, погоди...

- 2 -

Вторую красавицу я встретила в городе Осло, на улице
Букстейнвейте. Шла я по этой улице, прогуливаясь с коляской и
поглядывала по сторонам. Все мне было интересно. В каждом доме по
два-три магазина на первом этаже, каждый манит к себе покупателя
многообещающей витриной, на улице лотки, вещалки с вещами, цветы
возле цветочных магазинов выставленны - выбирай чего хочешь,
только денежки плати. Ну, и народ туда-суда ходит. Старушки все
подкрашенные, аккуратные, в дорогих костюмах. Деловые женщины,
вышоленные многолетней привычкой следить за собой, быстро заходят
по дороге со службы в магазинчик и выпархивают оттуда с нарядным
пакетиком. И глядя на этих стройных норвежек, ничем не
отличающихся от американок или других деловых женщин любой
цивилизованной нации, я все вспоминала слова Льва Толстого и
переделывала их на свой лад: "Все благополучные женщины ухожены
одинакого, каждая несчастная неряшлива по-своему."
ВстреΈала я и мамашек с колясками, вроде меня, а
крепкощекая молодежь, начиненная здоровьем, благодаря своей
всепокрывающей любви к спорту, гуляла в своей "униформе": синие
джинсы, черные куртки или наоборот. Но в глаза мне особенно никто
не бросался, а к магазинам я уже начала привыкать и перестала
обращать на них внимание.
И тут я замечаю какое-то странное движение в толпе и не
могу понять, Έто произошло. Шли вроде нормально, в таком хорошем
темпе, но вдруг все сбилось. И все идущие мне навстреΈу мужΈины
как-то резко замедлили ход.
И появилась Она. Она шла прямо на меня, и я быстренько
посторонилась, чтобы получше ее разглядеть. Она была в белом
костюме, ну не совсем белом, а в такую крупную тонкую черную
клетку, и на очень высоких каблуках. Обычно к таким каблукам
полагается машина, но она почему-то шла пешком. Зато как! Как по
помосту Парижского Дома моделей. Юбка короткая, ноги длинные,
каблучки: цок-цок... А когда поровнялась,то и белоснежную
шелковую блузку стало видно под растегнутым пиджаком, блузку с
глубоким многозначительным вырезом, завязанную узлом на тонкой
талии. Но самый шик был в ее шляпке. Такое белое канотье с черной
ленточкой вокруг тульи, и спускалась эта ленточка не сзади, а
сбоку, и сама шлапка была сдвинута чуть набекрень и, наверно,
из-за этого лицо под шляпкой казалось не просто красивым, а
обольстительным. Хотя если внимательно приглядеться, то она была
стерва. Но такая стерва, которой за это хочется спасибо сказать
от всей женской половины человечества.
Роскошные белокурые волосы разливлись из-под шляпки
безукаризненым карэ, кожа нежно розовела, глаза искрились
голубизной бегальского огня, а носик просто на выставку просился,
как древне-греческий образец. И губы ее, похожие на розовую
бабочку были искусстно подведены помадой, а от этого всегда в
женском лице появляется легкая чувственность. И была на ее губах
необидная усмешка: ну, вот, я такая, кто дурак, пускай
завидует...
И солнце вдруг засветило на всю улицу, и замечательный
теплый осенний день заставил всех встрепенуться и обрадоваться. А
она прошла мимо, еще какое-то время звучал эхом стук ее каблуков
и мелькала в толпе белая шляпка с черной ленточкой.
"Интересно, кто она такая? - думала я,- будь это в Москве,
все бы сказали: валютная проститутка... А здесь? Актриса? Модель? Или просто, красивая
женщина?" И была в этой норвежской незнакомке такая упоительная
женская наглость, сразу ясно, что всех мужиков она ни в грош не
ставит и вертит ими как хочет. Больше я о ней ничего придумать не
могла, потому что видела ее всего несколько минут.
Вот такие были у меня встречи с красивыми женщинами.
А мужчины? - спросите вы. Красивые мужчины встречались?
Ну, во-первых, тот мужчина красив, которого любишь, а
во-вторых... к названию рассказа это никакого отношения не имеет.

12.11.1993
Осло.
















РАССКАЗ О БУЛОЧКЕ.


Посвящается Ире Круковец

Летом на даче собиралось много народа. Две бабушки: Марья
Семеновна и Анна Евсевна с маминой и папиной стороны; дети: Ира -
тринадцати лет, ее сестра Наташа - семи лет и двоюродная сестра
Влада из Ленинграда, Ирина ровестница. И, разумеется, каждый
вечер приезжали мама, папа и кто-нибудь из папи-маминых друзей.
Дачу снимали у одной бабки неярковыраженного дворянского
происхождения - Александры Сергевны. Она плохо слышала, и дети
звали ее между собой - Глухая. Вскоре и папа, Έто-то рассказывая
Ире, случайно оборонил: "А вот спроси сама у Глухой..." И тогда
"мамина" бабушка Марья Семеновна, вдова партийно-хозяйственного
руководителя, не выдержала:
- Ира! - обратилась она к внучке, домашнему эксперту по
дачным связям,- я что-то не пойму. Как все-таки зовут нашу
хозяйку?
- Бабушка! - отвечала Ира, отработанным в долгом общении
со взрослыми, честным голосом отличницы,- нашу хозяйку зовут
Александра Сергевна, "подпольная кличка" - "Глухая".
Бабушка соредотоΈенно замолчала, обдумывая полученную
информацию и почтительно спросила: "А она, что? Старый
парт-работник с подпольным стажем?"
Ира в ответ промякала что-то неопределенное, а папа
захохотал. Но, у Марьи Семеновны, как у большинства "преданных
ленинцев" с чувством юмора было неважно. И потому Глухая, отныне
окруженная особой предупредительностью, стала постоянной
участницей бесконечных дневных чаепитий на терраске.
Ира была очень озорная девочка. Но постоянно замышляя
разные детские пакостии, сама никогда не делала большого шума.
Тем более, что шума и без нее хватало. Каждый вечер,
когда все садились ужинать, в семье начинался скандал на
политическую тему. В роли отъявленного антисоветчика выступал
Ирин папа, а его друзья вносили аргументированные дополнения. И
все эти разговоры велись запросто - к тихому ужасу Анны Евсевны и
громкому негодованию тещи. Она не терпела "надругательств над
святынями", а папу выводило из себя " идейное безумие", и
дружеский ужин в интеллегентной семье заканчивался резкими
вскакиваниями из-за стола, хлопаньем дверьми и очередным сбором
бабушкиного чемодана.
- Лена! - кричала Марья Семеновна дочери,- куда ты
смотришь? У тебя же растут дети. Что их ждет с таким отцом? Мое
терпение лопнуло. Я уезжаю от вас, уезжаю навсегда...
- И куда вы едете, Марья Семеновна? - ехидно спрашивал
папа,- на Лубянку? В сто двадцать первую камеру, по следам
пламенных революционэров?
- Прекратите юродствовать, Лева! Это недостойно...-
слезливым голосом отвечала бабушка, но чемодан убирала под
кровать.
Наступала тишина. Бабушка сморкалась у себя в комнате.
Анна Евсевна печально затихала на кухне, а папа уходил гулять. И
тогда мама начинала петь. Она пела своим прекрасным низким
голосом всякую ерунду на мотивы арий из опер или революционных
песен. Она вообще была очень веселая и очень красивая женщина,
занималась серьезной научной работой и ей хотелось немногого:
чтобы дома не ссорились, дети не болели, а Левка не нервничал.
Она подходила к зеркалу и пела: "Какая я красивая, кому
же я досталась..." Или на какой-то игривый мотивчик : "Лев, Лев,
Лев Тигрович, Тиигооор, Тигор Львович, умоляю, не рычи..."
Но когда общее молчание затягивалось и становилось
невыносимым мама пела свою любимую песню: "Собачки вышли
погулять". Песня состояла из одной этой фразы, но мама каждый раз
пела ее по-новому. Ире и Наташе почему-то больше всех было жалко
маму, и они очень хорошо представляли себе этих замечательных
собачек, больших и маленьких, и как эти собачки чинно идут по их
дачному поселку.
Так проходило лето. Днем дети гуляли, бабушки хлопотали
по хозяйству и без конца пили Έай, а вечером собирался народ и
велись споры и разговоры - и все про одно и тоже.
Каждое лето что-то случалось по большому и маленькому
счету. Когда происходило какое-нибудь важное событие, о котором
загробным голосом вещал Левитан, это сразу же отражалось на
мелочах дачной жизни. После сообщения об очередной поездке
Генсека "на борьбу с мировым капиталом" и шумных репортажей о
"битве за урожай", в поселке вдруг возникли сложности с хлебом.
Хлеб уже нельзя было купить в любое время, а надо было
приходить к определенному часу, занимать очередь и брать строго
ограниченное число батонов "по два в одни руки".
Было решено посылать за хлебом детей, заодно и
прогуляются - бабкам тяжело стоять в очереди, а родители днем
работали.
Ответственной за покупку и сдачу была, разумеется, Ира.
Вернувшись из магазина, она торжественно вываливала на стол хлеб,
возвращала мелочь, а баба Муся внимательно все пересчитывала и
ссыпала в кошелек. "Родителям отчитаться",- говорила она,
вздыхая, и тут же сетовала Анне Евсевне на несерьезность папы и
мамы в денежных делах. Еще бы! Любимая папина фраза о ведении
хозяйства была: "Все вопросы к Леночке, пожалуйста", а мамина:
"Истратили - и ладно, дайте мозгам отдохнуть".
В эту среду, как всегда, девочки отправились за хлебом.
Хлеб привозили к 12 часам, но приходить надо было за полчаса. Все
же приходили за час и стояли, прислонившись спиной к деревянному
сарайчику с надисью КООП. Остальные слова Наташа никак не могла
осолить. Из местных это были жилистые старухи, дебелые не-
работающие мамашки с грудными младенцами и помятые мужички,
ожидающие не только хлеба. Дачницы отличались каким-то томным,
слегка испуганным видом, а также открытыми сарафанами - джинсы
тогда тогда еще не носили.
Девочки важно со всеми здоровались, в поселке их уже
хорошо знали, и отвечали на дежурные вопросы. Обычно спрашивали:
как здоровье Марьи Семеновны и когда приезжают мама с папой -
каждый день или только по выходным?
После разгрузки хлеба, очередь шла очень быстро. Кроме
простых батонов по 14 копеек, на этот раз привезли еще и
городские булочки по семь копеек. Анна Евсевна называла их
почему-то французскими. Отоваривавшись, девочки пошли домой.
Булочка душисто пахла теплой хлебной свежестью, и по дороге Ира
отломила большую горбушку, так чтобы потом разделить на три
части. Дойдя до середины пути, заметили: съели больше половины
булки.
- Давайте всю съедим,- предложила Наташка.
- Ну, ешь, пожалуста,- отозвалась Ира.
- Не хочется что-то...
- И мне не хоΈется...
Владе тоже не хотелось. Белое нутро вереломно отгрызанной
булочки притягивало взгляд и непонятно беспокоило.
- Надо сказать нашим,- задумчиво начала Ира,- Έто нам ее
так продали...
- Так же не бывает,- заметила осторожная Влада.
- Обманывать нехорошо,- трусливо пискнула Наташка.
- Ну тогда скажи Мусе, что мы ее сожрали! - насмешливо
предложила Ира. - Нет, слушайте меня. Мы скажем так: у нас
полбулочки попросила продать старушка. У нее не хватало денег на
целую.
- А как же сдача? - Влада все-таки жила в гостях и
испытывала легкую неловкость из-за Иркиного вранья.
Но Ира уже увлеклась новой возможностью подурачить бабу
Мусю: "Скажем, что выпили квасу на три копейки. Да вы не бойтесь,
говорить буду я, только рты не раскрывайте."
- Нехорошо обманывать взрослых, особенно с деньгами...-
опять выступила Наташа, но уже не очень уверенно.
- Наташ, ты странная какая-то,- возмутилась Ира,- кто их
обманывает? И дураку ясно - это шутка. Я только начну
рассказывать, а бабушки скажут: опять фантазируешь - небось по
дороге съели... Вот и все.
Наташа сразу и охотно успокоилась. Она всегда смотрела
Ире в рот и была довольна, что сестра снова оказалась на высоте
для нее пока недосягаемой.
Когда девочки поднялись на терраску, то застали обычную
картину чаепития с приглашенной Глухой. Шла мирная беседа о
способах варки варенья. Ира выложила из сумок хлеб и отгрызанную
булочку, а рядом положила сдачу.
- Ирочка, а что это за булка странная такая? - спросила
Анна Евсевна, убирая хлеб.
Ира сделала честные глаза и своим звонко-проникновенным
голосом отличницы начала повествовать:
- Ты знаешь, БабАня, мы когда хлеб купили, к нам подошла
одна старушка и попросила продать ей половинку. У нее денег,
наверно, не было. Бедная такая старушка, в платочке. А это то,
что осталось.
Марья Семеновна на секунду перестала считать сдачу и
посмотрела на булочку. Баба Аня убрала хлеб в большие кастрюли и
налила девочкам молока. Девочки переглянулись и стали молча пить
молоко. "А скажи людям правду,- подумала Ира,- ни за что не
поверят".
Марья Семеновна, закончив подсчеты, спросила: "Ира, а три
копейки где?"
- А мы, Муся, квасу выпили! - с готовностью отозвалась
Ира.
- Квасу? Какой кошмар! Анна Евсевна, вы слышали? Зачем же
вы дали им молока? Почему ты сразу не сказала, что пили квас?
Ира быстро осушила кружку, пока не отняли: "А ты нас не
спрашивала!"
- Разве можно пить квас! Это же отрава! У Наташи слабый
желудок, а ты додумалась - поила ее квасом. Наташа, сколько ты
выпила кваса?
- Совсем капельку...- покраснев, прошептала Наташа.
- Бабушка, ну сколько можно выпить кваса на три копейки?
Это же один стакан, а нас трое.
- Я часто дома пью квас! - неожиданно расхрабрилась Влада.
- Действительно, Марья Семеновна,- вступилась за свою
любимицу баба Аня,- они мало выпили, да и прошло уже больше часа.
Темя иссякла. Бабушки решили еще побаловаться чайком.
Девочкам самое время было пойти поиграть в саду, но их немного
разморило от жары и непредвиденных волнений, и они продолжали
сидеть, разглядывая пустые чашки из-под молока.
- Да, чудные эти старушки...- вдруг громко сказала
Глухая,- купят хлеба, а вдь сами не едят - голубей кормят.
- Не говорите, Александра Сергевна,- охотно отозвалась
Анна Евсевна,- в Москве сейчас столько голубей развелось. А надо
сказать, голуби очень жестокие птицы: деруться, клюют друг друга
до смерти... Да и заразу всякую разносят...
Марья Семеновна встрепенулась и с трагической строгостью
посмотрела на детей.
-Ира, скажи мне, только честно, кто ломал хлеб?
Влада вдруг заикала и побежала с терраски в дом. Ира
быстро соображала, как безопаснее соврать.
- Я, кажется...
- Кажется или точно?
- Точно, я хорошо помню.
Ира поняла, куда бабка клонит, и в ее голосе появилась
необходимая твердость.
- Ну, слава Богу! Ведь действительно, никто не знает этих
старушек. Может быть она больная или у нее экзема на руках.
От неожиданности подобного предположения все замолчали.
Из комнаты послышался Владкин стон. Ира поднялась из-за стола и
начала собирать Έашки. "Наташа, скажи Владке - пускай подушку
возьмет",- незаметно шепнула она сестре. Сейчас больше всего Ира
боялась засмеяться, потому что начав, она уже не остановится и
будет хохотать до охов и "не могу-умираю", боли в животе,
задыханий, криков, визгов и всего того, что мама называла
"закатилось ясно солнышко".
- И все-таки это очень странно, товарищи! - вдруг
возвысила голос Марья Семеновна,- подойти к незнакомым людям,
попросить полбулочки. Можно ведь было у продовца попросить, ей бы
отрезали, а не отломили.
- Наша Соня отрежет, как же! - Анна Евсевна больше всего
опасалась за Ирочку - опять ее будут ругать из-за какой-то
ерунды. - СейΈас продавцы такие неуслужливые, а тут не страшно:
дети, не откажут.
- Вот, вот, именно - ДЕТИ! Тут явно что-то не то. Это
какая-то диверсия. Видит - еврейские дети...
И тут Марья Семеновна обвела всех присутствующих
выразительным взглядом: "Может это и не старушка вовсе была, а
враг народа!"
Из комнаты уже бежала Наташка с круглыми глазами: "Ира,
можно тебя на минуточку!"
- Ага...- отвечала Ира сдавленным голосом.
И тут кроткая баба Аня не выдержала:" Да полно вам,
Марья Семеновна, огород-то городить. Десять лет здесь дачу
снимаем, а вам все страсти мерещатся. Если вас эта булочка так
смущает - отдайте ее собачкам..."
- Собачки вышли погулять! - завопили на всю терраску Ира
и Наташа и с хохотом и прыжками понеслись к Владе. Она лежала на
кровати, затыкая рот подушкой. "Девочки, помираю! - шептала она,-
пошлите маме телеграмму в Ленинград :"Погибла в Ждановке,
объевшись булочкой врага народа!"
Вечером бабушки рассказали историю про булочку маме и
папе. Мама слушала как-то невнимательно, она немного устала за
день. Папа же, наоборот, прослушал все до конца, не перебивая, к
большому удовольствию Марьи Семеновны. Потом он пристально
посмотрел на Иру и погрозил ей пальцем.

1993, Огайо.


_ 13.06.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.