Раз. Я живу в Этом мире. Зона угнетения.

Глава 1. Нет прошлого
Иллюзия свободы…
Приходит время грустных дум,
Нас не спасает сердце,
И не спасет холодный ум...
группа НаИв

Поздний вечер. Зажигаются высокие уличные фонари, открываются вечерние кафе, люди спешат домой, к своим семьям – погреется, отдохнуть, поужинать, сделать с детьми уроки и лечь спать. А завтра будет новый день, лучше или хуже, чем сегодня, похожий или не похожий на него .
Мы не знаем. Ветер бродит по подворотням, улицам и площадям города, гоняя по тротуарам обрывки недосказанных фраз. В мрачных кирпичных арках и дворах-колодцах, он ледяным дыханием бьет в лицо, заставляя идти низко ссутулившись, подняв воротник и придерживая шляпу. «Не потерялась бы на таком ветру!»
Обычный вечер в большом, многолюдном городе. Вот идет в кино звонкая молодежь, чуть дальше мужчина спешит домой, а рядом медленно идет пожилая женщина с большими сумками. А в одном из дворов проходит девушка. Она идет, опустив голову, спокойно скользя по людскому уличному потоку. Она медленно поднимается вверх по оживленной и суетливой улице, заворачивает в переулок, и оказывается перед старым монолитным домом. Подходит к дальнему подъезду, срезав угол через детскую песочницу, достает из карманов ключи и входит в сумрак лестничной клетки. Зажигает замызганную лампочку и поднимается наверх, по оббитым ступеням до дверей квартиры. Провернув ключ, девушка бесшумно входит в коридор.
Да ,похоже у них снова тусовка. Снова. Из музыкального центра орет музыка, не обремененная смыслом, со всех сторон сыплются приветствия и приглашения пропустить по бокалу чего-нибудь крепко алкогольного, из углов раздаются вопросы «Что так долго и где бутылка?», в комнате опять накурено и везде стоит алкоголь. Она только кивает на приветствия и мимолетно улыбается на все остальное. Она присоединится к всеобщему веселью, но позже. Если захочет. А теперь лестница на второй этаж, предпоследняя дверь слева. Тихий щелчок провернутой собачки замка. И вот мы уже и дома.
На ходу сняв сапоги, стянув с головы шапку и сбросив легкое черное пальто, девушка растянулась на одной из трех кроватей, стоявших в комнате. Здесь уже грохот музыки и голоса людей были слышны слабее, будто из другого мира на экране барахлящего телевизора, и не отдавались ударами тяжелого колокола в голове. Девушка неохотно перевернулась на живот, и отползла к другому краю кровати, стараясь дотянутся до шнура, кое-как примотанного скотчем к ручке окна. После недолгого перетягивания шнура, рама распахнулась. Так-то лучше.
Под звуки вечернего города она снова улеглась на спине, закинув руки за голову, закрыла глаза. Где-то зашумели, зашептались деревья под особенно сильным порывом северного ветра. Где-то далеко проехала машина, напоследок взвизгнув тормозами на повороте. Другие шумы города пробирались в комнату постепенно, медленно и неохотно, казалось, что они настороженно прислушиваются: «а есть тут кто?», прежде чем просочиться в распахнутое окно. Медленно наступала весна. Снег уже растаял, но зеленеть деревья не торопились.
Это был долгий и напряженный день… Но она справилась, добилась своего. И, однако, чертовски устала. Полное опустошение. Каждое поручение выматывало настолько, что не оставалось сил думать о чем-либо, даже когда все закончилось. Но она же лучшая в своей параллели. Нельзя показывать свою слабость. Никому. Никогда.
Ее взгляд бесцельно блуждал по комнате, изредка останавливаясь на потолке. Ага, вот фотографии… Обыкновенная , мыльничная фотография, в темной деревянной рамке. Пожилые мужчина с женщиной стоят рядом с летней голубой беседкой,утопающей в цветущих кустах сирени. Рядом стоит еще одна пара- мужчина и женщина, едва разменявшие три десятка лет, молодые,темноволосые, они улыбаются в кадр. Зеленые глаза мужчины смотрят проницательно, но весело; а карие глаза женщины лучатся радостью и добротой. Лето, ярко светит солнце, и видны отблески воды за спинами стоящих пар. На заднем плане большой дом, клумбы с ирисами, вьющаяся каприфоль. И девушка знала, что за беседкой стоит яблоня, с разветвленным стволом, на которой всегда вкусные яблоки…
А еще на этой фотографии была девушка. Даже девочка. Лет так двенадцати, но может и меньше. Она сидела на потрепанном горном велосипеде, между двумя парами, и улыбалась. Волосы были растрепаны,но глаза светились искренним счастьем. Да, она была счастлива, она знала это точно. Тогда не было смысла врать себе, как сейчас. Как сейчас…
Как давно это было! Взгляд опять переместился, и в сердце что-то тоскливо заныло, будто напоминая о себе. Еще одна фотография: два парня обнимают стоящую между ними девушку. Она не смотрит в кадр, но все равно улыбается. Они стоят на бортике фонтана, по колено мокрые и с замерзшими в воде руками. Но им все равно весело, на фотографии они кажется даже смеялись. Вот оно – счастье. Точнее слабые напоминания о нем. Оно больше не повторялось, да и вряд ли повторится.
Снова взгляд в потолок, на слабо фосфоресцирующую карту звездного неба. Просто не думать. Пора забыть, и убрать фотографии. Незачем им там стоять, нельзя на них смотреть. Зачем тревожить едва притупившуюся боль, незаживающую рану в своей душе, в своем сердце? И так тяжело.
Девушка перевернулась на бок, закрывая глаза. Все. Хватит.
Резким движением поднявшись с кровати, она подошла к комоду, стоявшему в углу комнаты. Где-то здесь ежит средство от всех ее душевных метаний, притупляющее многолетнюю боль. Снотворное. О чем стараешься не думать наяву, отгоняя все подобные мысли прочь, всегда находит тебя во сне. И от этого не убежишь. Не спрячешься. Взяв начатую упаковку, девушка подошла к окну, рядом с которым стоял мелкий холодильник-бар. Во истину лень – двигатель прогресса. Купили они его на первую зарплату, вскладчину с соседями по комнате, с ее новыми и пожалуй, единственными любимыми друзьями. Правда они еще не вернулись с работы, но ничего, она наверняка их дождется,прежде, чем уснет сном без сновидений. Бар опять полон: пепси, спрайт, соки, початые бутылки виски и двух ликеров-следы отмечавшихся побед и поражений, способ успокоится и расслабится.
-Опять Рома схалявил, чтоб его…- тихо пробормотала девушка, переставляя спиртное в встроенный шкафчик, специально для таких напитков – портит ликеры, а потом на нас все валит… А мы в отличие от некоторых, не настолько пьющие!- возмутилась она.
Достав воды из холодильника и усевшись на подоконнике, откупорив бутылку, она стала отсчитывать на темный пластик подоконника таблетки. Одна, две, три… Затем вытащила другую банку с таблетками, отсчитала две – и сразу же выпила.
Тут послышался цокот когтей, и в неплотно прикрытую дверь что-то заскреблось. И немного повозившись, в комнату вошел волк, как могло показаться на неопытный взгляд любому несведущему в собаках человеку. Обыкновенная дворняга, взятая прошлой хозяйкой комнаты, прижилась здесь, и осталась, даже не смотря на покинувшую его .
Посмотрев на девушку,пес быстро подошел к ней, обходя разбросанные по полу вещи, и сразу же ткнулся влажным носом ей в ноги. Девушка слабо улыбнулась, и почесала ему за ухом. Тот,ничуть не смущаясь,запрыгнул на подоконник и разу же начал пристраивать свою голову у нее на коленях. Она лишь покачала головой и с ногами забралась на подоконник. Пес тщательно обнюхал разбросанные по подоконнику таблетки, тряхнул головой и фыркнул, давая понять, что ему эта пакость не нравится,но если хозяйка хочет, то пусть тут лежит- ему не жалко. Потрепав четвероногого по шкуре, девушка сделала большой глоток,и добавила к нему несколько таблеток. Судорожно вздохнув, она попробовала устроится поудобнее,но не получалось – из-за немаленького «волчонка» некуда было деть затекающие ноги.
-Мда, Ветер, подложил ты мне … свинью! – ласково почесав собаку за ухом,шутливо возмутилась девочка,на что волк даже не повел ухом. В неверном свете уличных фонарей она казалась младше, чем есть. Как непохожа она была на себя другую, оставшуюся навсегда четырнадцатилетней в другой, иной жизни… И дело не только в том, что прошло пять лет… Просто она теперь другая. Взгляд, черты лица… А самое главное- душа. Душа изменилась, и вряд ли она будет прежней.
-Ветер, вставай! Будем в удобное место переселятся!- добродушно предложила девушка, легонько щелкнув его по носу, слезла с подоконника, вдохновляя пса своим примером, разлеглась на кровати. Пример был неудачный – зевнув, Ветер и не подумал последовать за своим другом – развалившись на освободившемся подоконнике и сунув морду под лапу, старательно засопел, выставив уши торчком.
Махнув рукой на пса, девушка перевела свой взгляд на потолок. Думалось плохо – глаза отчаянно слезились, тянуло в сон. Первые признаки действия лекарств.
Не борясь с дремотой, девушка свернулась калачиком на краю кровати, и начала проваливаться в сон. Сон без сновидений, темный и холодный, помогающий забыть обо всем, притупляющий любые душевные раны. И будет она сладко спать.
Спать до утра, не заметив, что через час в комнату придут ее друзья, откроют створку захлопнутого ветром окна, и опять увидят снотворное и пробный препарат образца ПХIYW-24, благодаря которому, многие из старших групп все еще живы. И опять тихо вздохнут – За что? Никто не доживал из их «клана» до 40 лет. И она возможно не доживет. Именно поэтому, она ушла, не дожидаясь медицинского извещения о своей болезни, сопровождаемого медиками и ментами, и переводом в больницу. Она решила, что так будет лучше. Самая большая глупость, как ни странно, делается именно во благо.
Но это будет позже. А сейчас к ней пришел Ветер, принеся в зубах пачку, оставленную у окна, и улегся рядом. А все остальное потом. Может так будет лучше?
На ночь «витамины» и легко уснули,
Снилось, как пингвины плавали-тонули,
Прыгали с трамплина и на дно тянули…
Белые пингвины – мы уже уснули… 08.04.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.