Снежные Ангелы

Посвящения и благодарности:

Всем, кто помогает, ждет, борется за счастье и до последнего верит в светлые стороны жизни.

Всем, кто не сдавался и строил свой мост в мечту, не забывая помогать в этом окружающим.

Всем, кто не отворачивался от чужой беды и не боялся предложить свою помощь.

Всем кто есть, был, и надеюсь, будет со мной.

Lomeviressa — за веру в лучшее, когда все идет наперекосяк.
Ольге — за неиссякаемую энергию и оптимизм.
Yuri, Alena – за терпение и понимание.
Даниилу — за поддержку и уверенность в успехе.
Войцеху, без которого нынешние герои были бы совсем с другими лицами — за удивительную волю и незримое присутствие во время работы.


Зима — это особенное и удивительное время. Снежно-белый и хрустально-чистый мир, открытый для любого, кто не побоится перешагнуть через порог, оставляя за ним горести и печали, победы и поражения уходящего года. А еще это время подарков, елок, приятных сюрпризов и улыбающихся лиц. Время сказок и чудес, которые с нами еще случаются вопреки всему. Время, чтобы снова, хоть на пару часов, стать ребенком и искренне верить в Добро. Время дарить радость и счастье окружающим, когда это так легко и просто.
Это время, когда понимаешь, что для счастья людям не нужно много и иногда, вовремя подставленное плечо или поданная рука значат больше, чем все остальное.

Время, чтобы просто верить чудеса и творить их вокруг себя.


«Самыми снежными ночами в ноябре на крышах
собираются ангелы, и щедро делятся с людьми своими чудесами.
Только не каждому дано их увидеть. Врут те, кто говорят, что Ангелов
нет, или они давным-давно спят. Ангелы не спят».
Городские истории, т.1


Пронзительно-серый ноябрьский вечер окутывал город невесомой дымкой, тщательно покрывая узкие улицы торопливо тающими снежинками. Быстро темнело, и случайные прохожие торопились домой, в тепло и уют.
Так же домой торопился темноволосый парень в теплой камуфляжной куртке. Подойдя к парадному, он сноровисто выловил из кармана связку ключей на длинной цепочке. Поднявшись на лестничную клетку первого этажа, он, побурчав на несговорчивый замок, распахнул дверь и вошел внутрь.
Движения, не смотря на усталость, были резкие, скупые, отточенные. Да и просто входить у него не получалось, только врываться или влетать в любое помещение. Такой уж характер, ничего не поделаешь...
Квартира встретила хозяина затаившейся тишиной и тяжелым,
вязким воздухом, от которого не спасали даже всегда приоткрытые окна.
На автомате раздевшись, парень задумчиво направился в сторону кухни. Щелкнул выключатель, и сумрак отступил. Так же быстро сдалась и тишина: шумела вода, наливаемая в потрепанную турку, шипела газовая плита, скрипели дверцы кухонных шкафов.
Однако житель квартиры никак не реагировал на внешние раздражители: скользнув взглядом по холодильнику, он не сразу обратил внимание на небольшой лист бумаги, сиротливо прижатый за угол магнитной таблеткой.
Подождав, пока кофе сварится, и разлив его по чашкам (в последний момент рука по привычке потянулась наполнить и вторую рядом стоявшую чашку, но парень, сразу же ее отдернул, досадно тряхнув головой и расплескав по поверхности столешницы теплые жжено-коричневые пятна), он вытащил мятый лист и, отхлебнув кофе, начал читать.
Строчки скакали по листу, загибаясь в самых разных
направлениях, но почти везде были легко читаемы (в нескольких местах слова были размытыми, в ореоле кофейных капель).
Записка сообщала следующее:
«Мы уехали на конвент в Тверь, вернемся через неделю.
Пожалуйста, поливай мою герань хотя бы изредка!
И помой, наконец, посуду! Мирослава.
P. S. А заодно и полы!!! И вообще, наведи порядок, хотя бы внешне. Женя».
Помимо кривоватых строчек на записке были и другие следы хорошего настроения писавших: забавные рожицы, схематичный план местности, похожий на карту пиратского клада, и довольная кошачьи я морда с выпученным глазами, обнимающая огромную бутыль с надписью “Валерьянка».
Парень мимолетно улыбнулся, отложив записку на стол. Он был на все сто процентов уверен, что морду рисовала сестра, а вот бутылку к ней втихаря пририсовал ее муж. А еще он прекрасно представлял, как они оба, собираясь на вокзал, то и дело ехидно улыбались, представляя себе его лицо, когда он это увидит. Ничего, он им еще покажет! И, с трудом сдерживая ищущий выход смех, нашарил на столе ручку и на том же огрызке начал вдохновенно черкать свою месть в карикатуре.
Закончив рисунок, парень откинулся на спинку стула, и жадно допил последние капли. Удовлетворенно хмыкнув, новоявленный художник долил оставшийся кофе в кружку и отправился к себе.
Его комната носила явные следы ремонта, именно в той стадии, когда он уже вроде и идет полным ходом,но и особых результатов, как и конца творящегося беспорядка еще не видно. Голый бетонный пол, две смежные стены такие же, а на других еще остались исписанные обои и висел перегоревший абажур.
Растянувшись на постели, парень закрыл глаза и обхватил голову руками. Он бы с удовольствием этого не видел, если б не дурацкая идея сделать полную, окончательную и бесповоротную перестановку в комнате. И десять месяцев в таком подвешенном состоянии. Может, все бы уже закончилось, но не было ни сил, ни желания, ни времени. Иногда он сам поражался, как за один день в феврале сумел довести нормальную, в общем, обстановку до такого плачевного состояния. Открыв глаза и убедившись, что само по себе оно лучше не станет, Енот переместился к компьютеру, единственной вещи, не пострадавшей от постоянных перестановок.
Ну-ка, ну-ка, что у нас тут? Так, почта, личные сообщения... Черт, много-то как! Хотя по-хорошему, половина — все равно спам, а на большинство оставшихся писем он просто не хочет, а зачастую и не видит смысла отвечать. Но есть-таки парочка исключений.
Промотав список сообщений вверх-вниз несколько раз, парень наконец заметил, что письмо от «исключения» ему-таки не пригрезилось.
Бросив оценивающий взгляд на запечатанный конверт из кучки пикселей, он опустошил чашку с остывшим кофе и, поморщившись, распечатал конверт. Хватит бегать, и так почти двое суток не отвечал.
Иногда Еноту казалось, что интернет убил в людях всю романтику переписки. Раньше, прежде чем написать, каждое слово по нескольку раз прокручивалось в мыслях, обдумывалось, и в результате подбиралось самое точное, самое верное. Самое настоящее. Ложилось на бумагу, как изысканное украшение в футляр, замирая в ожидании, когда его преподнесут именно тому, для кого оно предназначено. Для каждого человека были особые, необычные слова. И письма — это как маленькие истории, дневники памяти, которые ценились дороже золота, береглись и перечитывались, передавались детям. Переписка была уникальной книгой, написанной одновременно двумя людьми друг для друга. И такая история - неповторимая, удивительная и искренняя до последней точки. Живая.
А с каким нетерпением ожидались письма! Как радовались их приходу, и какими домашними ритуалами сопровождалось их чтение... Маленький праздник среди серых будней.

А что сейчас? Любое информативное, или не очень, сообщение, будет доставлено адресату в доли секунды. Оно может ничего не значить или ознакомить лишь со свершившимися фактами, родившимися предложениями и идеями. Такие письма вызывали отвращение и жуткое желание сказать автору пару-тройку ласковых. Они пустые, одинаково безликие и мертвые. Безжизненный набор символов, не нужный и не ценимый никем, даже своим создателем.
Именно потому парень недолюбливал подобный тип общения, предпочитая решать проблемы, знакомиться и обсуждать что-либо вживую, лицом к лицу. К сожалению, это был отчасти невыполнимый вариант во многих случаях.
Хотя, насколько бы было проще, если бы существовала телепортация. Р-раз – и за одну секунду переместиться из сердца северной осени в раннюю весну или лето... За сто, восемьсот, тысячу километров! Только есть ли смысл жалеть о том, чего нет и, наверное, не будет?
Пробежав глазами первые несколько строчек, парень и сам не заметил, как улыбнулся. И сразу же в глубоких глазах, удивительного лесного оттенка загорелись шаловливые искры. А в голове сам собой стал вырисовываться красивый и полный ответ:
“Да, волчонок, привет. Я тоже очень рад тебя снова читать, хотя еще
с большим бы удовольствием увидел. На работе у меня, как обычно, полный аврал и разгильдяйство. Как летом было невыносимо работать по жаре, так и теперь невозможно работать по такой холодрыге на неотапливаемом складе. Четвертая точка в распределительной схеме почему-то сбоит, а иногда и вовсе не работает. Облазили весь склад (ну, ладно, четверть), обрыв так и не нашли... А площадь склада почти два квадратных километра! Очень надеюсь, что кто-то из моих парней передатчик к сети не подсоединил. А то действительно придется весь склад обшаривать сверху донизу, а у нас столько времени нет — проект до Нового года сдать надо.
Как твоя радиотехника? Надеюсь, преподаватель оценил твои знания по применению в быту витой пары и нервы не треплет?»
А параллельно в мыслях писалось совсем другое письмо.
«Прости, что так редко и скупо отвечаю, но честно, я очень устал и сутками не бываю дома. Прости, пожалуйста...»
Странно, но в каждая её строчка была открытой, честной. Подкупающей живым интересом и неподдельным участием, пониманием, физически ощутимым даже на расстоянии. Ему даже не надо было закрывать глаза, чтобы представить, как она пишет это письмо и как нервно меряет шагами комнату в ожидании ответа. Как беспокоится и злится, когда его нет слишком долго. Но почему-то никогда об этом не говорит, не настаивает, не требует... Это удивляло, приносило облегчение от того, что она чувствует и понимает его усталость. Наивная, боится ему надоесть...
Откинувшись на подушку, парень задумчиво смотрел на бледно-серый снегопад за окном. Здесь, конечно, теплее, чем в центре страны, но ветренее и морознее. А руки у нее и так всегда холодные. Наверное, сейчас в пледе и свитере сидит, мерзнет...
Тяжело вздохнув, Енот написал в ответ всего две фразы. Не будет ей легче от того, что он тоже скучает. И от того, что бросить все и приехать он тоже не может. Хотя хотел бы. Пусть он и не любит столицу, но соскучился он все-таки больше. Перетерпел бы.
Стоп! Хватит раскисать!Надо проявить терпение и выдержку. Чтобы у нее перед глазами был пример, как стойко переносить всяческие пакости от жизни. Пример стойкости, выносливости и силы воли, а не ходячего пессимиста в глубокой депрессии. Хватит!
Раздражение на себя сменилось злостью, которая настойчиво требовала выхода.
- Вот идиот... - прошипел парень, пиная деревянные реи в углу комнаты. Злость не высвободилась, только напрасно ноги поотшибал.
Еще немного побродив по квартире, он снова вернулся к натужно гудевшему компьютеру. Хотелось отвлечься и ни о чем не думать, к тому же сейчас он точно знал, что ему нужно: методом тыка выбрав первый попавший в поле зрения музыкальный альбом, парень поставил его на воспроизведение, сразу же переместившись в центр комнаты.

И едва вернувшуюся тишину разорвали гитары, барабаны... Потом соло, а затем партия скрипки. И сильный, пробирающий до костей, голос.
Отжимаясь на кулаках, Енот изо всех сил старался ни о чем не думать, кроме счета и музыки. Двадцать один, двадцать два...
Как ребенок, честное слово! Нашел о чем молчать. Но в ее присутствии быть ребенком было легко, просто и приятно. Не нужно было быть серьезным, скрывать что-либо и обманывать. Только в этом не хотелось признаваться даже себе.
Двадцать пять, двадцать шесть...
А еще интересно за ней наблюдать. Она, когда читает, ничего не видит и не слышит вокруг себя. Обычно, только начнешь за ней в полглаза приглядывать, и она сразу чувствует, что он на нее смотрит, а тут пока за плечо не потрясешь - даже не реагирует. Будто и нет никого.
Тридцать два, тридцать три ...
Сколько можно-то?
Мысленно пообещав дойти до пятидесяти, парень начал вспоминать и планировать, что надо успеть сделать за эти выходные, как вдруг раздался звонок в дверь. Удивившись столь поздним и внезапным гостям, Енот, отряхнув колени и выключив музыку, пошел узнавать, кого это попутным ветром занесло.
Подойдя к двери, рассеянно потирая ноющие костяшки пальцев, он не придумал ничего лучше, чем громко поинтересоваться, кто там. И почти сразу же за дверью раздался голос, который он никак не ожидал услышать.
Поспешно распахнув дверь, парню показалось, что он точно не в себе: человека, стоявшего на пороге, просто не могло тут быть. Нежданный гость тем временем спокойно вошел и, бросив белый взгляд на полутемную прихожую, взъерошенного хозяина и тускло светящийся в отдалении экран, поздоровался:
- Да уж, не думал, что ты когда-нибудь начнешь спрашивать, кто к тебе ломится. Ты и раньше этим никогда не интересовался, а тут вдруг... Видимо, последние пять лет пошли тебе на пользу.
Голос у пришедшего был спокойный и располагающий.
-Привет. Я не ожидал никого сегодня увидеть. Прости, – парень постарался скрыть замешательство от столь внезапной встречи. - Как дела?- закрывая дверь и зажигая на кухне и в коридоре свет, скорее из вежливости поинтересовался Енот.
-Движутся понемногу, - ответил мужчина, приглаживая встрепанные темно-русые волосы, осматриваясь на небольшой кухне, последовательно переводя взгляд с мойки на холодильник и обратно. - Мирослава опять посуду мыть ленится, хитрюга? - сочувствующим голосом подколол гость, выразительно глядя на скопившуюся у раковины посуду. Пятачок столешницы между мойкой и газовой плитой действительно вызывал жалость: немытая посуда, чашки со старой заваркой и засохший лимон, лежавший на самом видном месте, безмолвно привлекали внимание.
– Впрочем, аккуратность никогда не была нашей фамильной чертой, - рассеянно заключил он, переведя взгляд на рваную футболку копошащегося у плиты парня.
Такое пристальное внимание уже порядком раздражало Енота, но по опыту он знал, что проще не реагировать, иначе этот монолог не закончится.
- Раз сам знаешь, то смысл спрашивать? - дипломатично произнес он, даже не глядя на собеседника.
3аварив чай, он выставил на стол кружки и варенье. Пододвинув к гостю его кружку и ложку с блюдцем, парень уселся напротив него и выжидательно посмотрел глаза в глаза. Мужчина будто этого не заметил.
Отхлебнув чаю, он задумчиво произнес:
- Приятно видеть, что хоть что-то в этой жизни остается неизменным, а что-то меняется к лучшему. Чай тебе теперь удается, - благодушно констатировал он.
Проигнорировав странный ответ, парень задал максимально прямой вопрос: игра в «Кто кого разговорит» никогда не была его сильной стороной.
- Зачем пришел? Я не помню такого, чтобы ты хоть раз пришел просто поговорить и выпить чаю. Что на этот раз? - взгляд у молодого человека был напряженный и сосредоточенный, ощутимо убеждающий гостя не тянуть с ответом, чтобы не оказаться за порогом раньше, чем он успеет изложить суть проблемы. Но тот в ехидной полуулыбке себе не отказал:
- Варенье вкусное, - облизнув ложку, мужчина бросил мимолетный взгляд на сдержанного собеседника и, заметив первые признаки недовольства, перестал ломать комедию. – Все ты нервный какой-то. Я просто в гости зашел, проведать.
Он потупился и неохотно выдавил:
- Я хотел бы поговорить о твоем будущем... сын.
Внезапно нависшая пауза тут же была разорвана:
- Мы о нём уже говорили, - устало потерев переносицу, парень добавил. - С чего ты взял, что за пару месяцев что-то изменится?
Тяжело вздохнув, отец отставил кружку и, скрестив длинные чуткие пальцы, поднял глаза.
- Я еще надеюсь, что произойдет чудо.
- Какое же на этот раз?-иронично поинтересовался парень. - Что я резко стану добрым, белым и пушистым? Или еще что-то, о чем я не догадываюсь?
Вопросительно изогнутая правая бровь немым укором напомнила мужчине о жене: та тоже так делала, когда аргументы в споре заканчивались, а боевой задор еще не прошел. В кого же он такой упрямый? Неужели в нее?
-Это, наверное, сложно представить, но у меня все-таки трое детей, и душа за каждого болит. Хочется, чтобы у них все в жизни сложилось, чтобы счастливы были...
Перебив отца, Енот попытался сразу же, на корню пресечь тягостную для него тему:
- Я своей жизнью доволен. И все у меня сложилось просто отлично. Что же по-твоему не так? - недовольство набирало обороты, то и дело повышая голос на тон-полтора.
- Ты не живешь. Ты прожигаешь жизнь. И не хочешь Жить. Тебя душит одиночество, твоя замкнутость, нежелание верить людям и неумение довериться. - Голос был тихий и будто утешающий, что выводило из себя, заставляя неприязненно слушать правдивую речь. Ведь можно сколько угодно врать окружающим, но в глубине души ты всегда знаешь, где и в чем обманываешь других, надеясь вместе с ними обмануть и себя.
-И что может изменить это?
Голос стал еще тише, и был больше похож на шепот:
-Только любовь.
Пораженное молчание было ответом. Отец выжидающе смотрел на молодое, но уже очень серьезное лицо, пытаясь тщетно угадать, о чем думает его сын.
“За что мне это?"
Разговор уже в который раз заходил в тупик, выматывая обе стороны, но пока упрямства у них было поровну, о чьей-либо победе не шло и речи.
-Я уже давно не верю в то, что любовь есть, - Енот откинулся на спинку стула, собираясь с мыслями. - Вы ничего не сказали мне и не стали оспаривать мое решение, когда я ушел из института, когда уехал на Урал на полгода, когда переехал сюда, наконец. Вы все приняли. Может, не приняли, но постарались понять и простить. Не читали нотаций, не пытались что-то поменять, - голос был потерянный и хриплый, слова давались с трудом, а в груди будто выжгло весь воздух. - Но почему именно сейчас, именно здесь, ты хочешь от меня чего-то невозможного? Почему? - парень был готов кричать, но сдерживался, и потому говорил медленно, глядя в одну точку.
- Я просто хочу, чтобы ты потом об этом не пожалел. Я правда хочу тебе помочь, но только не знаю, как. Совсем не знаю... - искренность брала верх и обстановка уже не походила на линию фронта между двумя враждующими, но удивительно похожими лагерями.
-О чем «об этом»? О том, что я сейчас один? Или о том, что пока не хочу и не собираюсь женится? - смутно подозревая какую-то недоговоренность, спросил Енот.
-О том, что ты можешь навсегда остаться один. И позже будешь корить себя за это, - опустив на руки подбородок, ответил отец, внимательно наблюдая за сменой эмоций на прекрасно знакомом лице. Недовольство сменила растерянность, а затем и задумчивость. Но буквально спустя мгновение, в серо-зеленых глазах появилось озарение и последовавшая за ней работа мысли.
«Как же все объяснить, чтобы он понял?»

Глубоко дыша и с трудом собираясь с мыслями, парень посмотрел на начинающуюся метель. Снежинки кружились в непонятном танце, то опускаясь до земли, то вдруг взлетая на гребне подхватившего их ветра.
«Может, проще рассказать, как есть, и будь что будет?» Он уже устал от недоговорок, нейтральных и ничего не значащих фраз. Устал скрывать и скрываться. « Просто по-человечески рассказать, не отделываясь односложными ответами. Должно стать легче, проще. Тогда почему так кружится голова и ломит виски?»
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что поставил отца в тупик:
-Помнишь, ты мне рассказывал, как вы с мамой познакомились?
-Конечно, помню, но причем тут мы с мамой?
Тут парень легко улыбнулся и почти шутливо кивнул головой:
-Я еще тогда, давным-давно решил, что Она должна быть не менее удивительной и живой, чем мама. Такой же светлой и домашней, всепонимающей... Такой... - сын пошевелил кистью левой руки, будто перебирая невидимые струны. - Родной, такой своей... - улыбка потускнела и стала грустной, - но я ее еще не нашел. А на меньшее... На меньшее я просто не согласен. И никогда не соглашусь, - твердо закончил он, глядя прямо в глаза такому же романтику, как и он сам. И кажется, впервые за долгое время, оба поняли друг друга.
- Если ты в этом так уверен, то я, конечно, не буду настаивать, - в голосе мужчины смешалась и теплота, и гордость за сына, и, чего уж греха таить, радость. Наконец-то они смогли поговорить как люди, не ругаясь друг с другом. А это уже хороший знак.
Подойдя к окну, отец провожал взглядом серебристо-белые росчерки, пробегающие по земле. Сын начал убирать посуду со стола, полагая, что разговор окончен, но минутной заминке не суждено было стать концом:
- Но хотелось бы получить ответы на некоторые вопросы, - развернувшись лицом к сыну, мужчина внимательно и долго вглядывался в его глаза.
Радость и облегчение сразу же сменились настороженностью и беспокойством:
-Да, конечно. -тщательно протерев стол, парень слегка повернул голову.-Что за вопросы?
Хитро улыбнувшись и прищурившись, отец покачал головой:
-Вопрос на самом деле только один: с кем ты кормил на моей квартире кошек, когда я был в командировке? Я уже знаю, что это была девушка, можешь не отпираться, - шутя пригрозил он, довольно усмехаясь: такого растерянного выражения лица на столь невинный вопрос он не ожидал. Прямо по лицу видно, что сын пытается лихорадочно понять, как же можно было об этом узнать. Мужчине хотелось побыть немного волшебником, поэтому он не торопился раскрывать свои простые источники. На самом же деле, соседи слышали женский голос в квартире, да и от кошки по его возвращению совсем немного, но все же пахло легкими духами. Абы кого в родительский дом этот конспиратор бы не повел, значит, можно смело спрашивать, вдруг какая ниточка и вытянется...
-Мы летом познакомились, когда я отдыхать ездил, - тщательно подбирая слова, неохотно ответил Енот. Опустившись на стул, парень побарабанил пальцами по влажной столешнице, смущенно поглядывая на догадливого мужчину.- А как ты об этом узнал? – любопытство- таки пересилило первое удивление, а главное, интересно же знать, в чем ошибся!
-Кошка рассказала, - упиваясь своей загадочностью, ответил отец. И прикрыв глаза пояснил. - Чунька даже на руки не сразу полезла, как приехал, все вокруг круги наматывала, будто еще кого ждала. И открыв один глаз, с укором добавил:
- Сам знаешь, она же ласковая, а ты бы ее вряд ли гладить и расчесывать стал.
…Да, день был классный. С таким удовольствием он уже давно никого по городу не таскал. Даже ему, коренному жителю, те же самые улицы и дворы открылись абсолютно с другой стороны. И хотелось носиться кругами от радости, выгуливая такое маленькое чудо вдоль широких проспектов, смотреть, как она строит вредные рожицы магазинным витринам и улыбается. Всем и каждому, тепло и искренне, так, что ответная улыбка выходила сама собой...
Отец, видя, что более развернутого ответа добиться сейчас вряд ли удастся, решил оставить сына в покое, в конце-концов, со своими проблемами он прекрасно справляется сам, как вдруг тот заговорил.
-Знаешь, я действительно очень скучаю. Иногда я разговариваю с ней во сне. Знаю, что это не она, но все равно радуюсь. И в метро оглядываюсь в след каждой девушке, хоть немного на нее похожей, хотя прекрасно знаю, что сама она слишком далеко.
-А какая она?- мужчина внимательно слушал, не упуская ни слова.
- Она необыкновенная. Такая живая и непосредственная, почти как ребенок. С ней везде тепло и все понятно, - Енот с радостным блеском в глазах рассказывал о своем маленьком чуде, которое любит яблоки и ромашки и почти ничего не боится.
Глядя, как светлеет измотанное лицо сына, мужчина проникался все большей благодарностью к этой неизвестной девушке. Иногда ты и сам не знаешь, как просто бывает сделать одного человека счастливым. Не знаешь, пока сам однажды не сделаешь кого-то счастливым только потому, что ты для него есть. Не важно какой, но есть. И ради этого человека ты готов свернуть горы, перейти море и подняться к звездам. И только с такими людьми жизнь обретает смысл.
-Знаешь, - задумчиво произнес отец,- плюнь на все и поезжай к ней. Ей без тебя, думаю, тоже плохо. Или позови к нам на Новый Год.
Удивленный и непонимающий взгляд.
-Так, думаешь, будет лучше?
-Я в этом не сомневаюсь. У вас самое начало пути. Там и так будет много препятствий, так зачем добавлять те, которые вы для себя придумываете сами?- ласково улыбнулся он.
Метель стихла, и теперь темноту улиц разбавляли оранжевые островки фонарей. Отец встал и начал собираться домой. Сдвинув грязную посуду к раковине, парень пошел его провожать, как вдруг в кармане куртки тренькнул телефон. Вытащив злополучный аппарат из кармана, он неожиданно увидел два новых сообщения. С очень знакомым именем. Казалось, кнопки обжигали дрожащие пальцы, пока он набирал ответ, но когда он повернулся к стоящему у двери отцу, счастливая улыбка играла на его лице.
-Пап, она совсем скоро приедет, - если бы счастье излучалось в видимом спектре, то пасмурная прихожая играла бы всем цветами радуги. – И ты прав, что веришь в чудеса. Потому что они, не смотря ни на что и вопреки всему еще с нами случаются.
А на другом конце этой невидимой линии, девушка с высоты десятого этажа смотрела на засыпающий город, надежно укутанный снежным покрывалом. Несмотря на распахнутое настежь окно с оседающими на подоконник снежинками, ей против обыкновения было тепло.
«Не грусти, я скоро приеду. 21 декабря, поезд 168 в 18.30. Встретишь?» . И затем, через десять минут: «Ты меня еще ждешь?»
Долгое молчание было невыносимым. И уже когда она, расстроенная, собиралась закрывать окно, пришел ответ. В первые секунды было страшно его увидеть, но неизвестность все-таки страшнее.
«Я всегда тебя жду. Конечно, встречу, не беспокойся. Твой Енот».
Казалось, что от счастья за спиной выросли крылья, и все остальное казалось таким неважным и ненужным. С радостным смехом девушка подхватила спавшую на кресле маленькую собаку и закружилась с ней по комнате. Та приоткрыла один глаз и уткнулась холодным носом в шею хозяйке, не выражая недовольства из-за потревоженного отдыха.
И уже перед тем, как лечь спать, она заметила на высотных крышах домов легкие серебристые силуэты. Пляска бледно-серых вихрей расцветала новыми красками в свете ночных фонарей. Фигуры извивались и меняли очертания, плавно перетекая друг в друга, завораживая и заставляя, затаив дыхание, наблюдать за буйством метели. Ветер трепал волосы и пел свою зимнюю песню, но девушку это только радовало.
-Спасибо вам за мое чудо...- она помахала рукой снежным ангелам. Те будто на мгновение замерли и рассыпались блестящими искрами, сразу же подхваченными порывистым ветром. В лицо пахнуло сосновой хвоей, и, улыбнувшись, девушка закрыла окно, не сомневаясь, что ее услышали.

Скоро Новый Год. И все-таки сказки оживают, несмотря на то, что мы уже давно из них выросли. Но даже не смотря на это, мы ждем чудес, зачастую забывая о том, что мы можем творить их сами.

Ведь каждый из нас — уже чудо. 08.04.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.