А судьи кто?

А судьи кто?
(почему у нас не работает судебная система)

В европейской общественной науке вот уже несколько столетий господствует теория разделения властей, сформулированная Д. Локком и Ш. Монтескье. Согласно этой теории, власть делится на законодательную, исполнительную и судебную.
Сформированная в период борьбы с абсолютизмом, теория имела, несомненно, прогрессивный характер. Да и сейчас необходимость разделения власти на законодательную и исполнительную не вызывает возражений.

Иное дело — судебная власть. Разумеется, не вызывает никакого сомнения необходимость ее независимости. Но практика конкретного судопроизводства показывает недостаточность механического применения теории разделения властей. Даже на Западе видят необходимость приведения действия "судебных властей" к какому-то единому знаменателю, необходимость устранения "всевластия" судей. Ведь привычка судиться друг с другом по самому, что ни на есть, надуманному поводу уже входит "в плоть и кровь" жителей Западной Европы и особенно Соединенных Штатов Америки. Судятся из-за всего: начиная от исков феминисток к мужчинам, которые уступают им место в транспорте, и заканчивая многомиллионными исками по громким бракоразводным процессам, во время которых бывшие супруги выносят на публику наипикантнейшие подробности своей семейной жизни. (1) (Примечания см. в конце статьи) Причем зачастую выходит, что побеждает (особенно в суде присяжных) тот, у кого больше денег.
Но это на Западе. Там судебная система за сотни лет развития прочно вплелась в другие институты, регулирующие жизнь общества, и выглядит более-менее органичной.

Иное дело у нас.
Давно известно, что механическое заимствование одним народом (государством) традиций, обычаев, законов и институтов другого может иметь печальные последствия, если для этих заимствований нет укорененной "почвы". И попытка буквального копирования западной судебной системы, без учета особенностей нашего образа жизни, подтверждает этот тезис.
В царской России и СССР не было широкого афиширования судебной системы как третьей власти. Но для нужд того общества она работала нормально, занималась в основном гражданами, а не исками к государственным институтам, и имела множество противовесов, которые изредка могли использоваться как давление на суд, но большей частью "спасали" судей от злоупотреблений своим положением. (2)
Естественно, и в этих условиях было много “казусов”. Но "казусы" эти относятся не столько к состоянию судебной системы, сколько к положению, в котором находится государство в целом. Скажем, пресловутые "Столыпинские" суды или знаменитые "тройки" 1930-х годов надо рассматривать не столько с точки зрения судебной системы в "чистом виде”, (3) сколько как защитные (и репрессивные) органы государства, в которых было абсолютное преобладание исполнительной власти, а если точнее - власть была единой и неразделённой. (4)
Осторожная практика применения теории отделения (независимости) судебной власти приводила к разным последствиям, иногда давая интересные прецеденты.

Скажем, знаменитое дело В. Засулич, которая была оправдана царским судом присяжных, после произведенного ею покушения на петербургского градоначальника Ф. Трепова в 1878 году. Надо сказать, что согласно Закону, дело это власти вовсе не должны были передавать в суд присяжных. По некоторым данным, передали они его туда, чтобы показать себя либералами в глазах отечественной прогрессивно настроенной интеллигенции и, особенно, — влиятельных кругов Запада (тогда они нуждались в улучшении своего имиджа в глазах европейского общественного мнения). То есть, власти сознательно проиграли суд. Об этом косвенно свидетельствуют воспоминания юриста А. Кони, который вел данное судебное заседание.

Но в основном — там, где дела не касались большой политики и не велись в чрезвычайных условиях (во время войн, революций, борьбы с разными уклонами и т. д.) советская (да и царская, в целом) судебная система выполняла свои функции. Мы имеем в виду, в первую очередь, обслуживание "житейских" потребностей населения.

Иное дело теперь, когда над судьями исчезла власть "царя-батюшки" или Компартии. Да, формально над судьями никакой власти нет (кроме вышестоящих судей), но на деле вместо одного "господина" появилось множество "господ", да еще нередко воюющих друг с другом. Судьями пытаются командовать разные люди, начиная от представителей власти, а заканчивая "денежными тузами" и лидерами преступного мира.
И это при том, что теперь судье приходится часто выступать в качестве последней инстанции не только в судьбе граждан, но и организаций, общественных и государственных институтов. Святая вера, что суд всегда прав, оборачивается на деле множеством несправедливостей. Судья, не защищенный ни охраной, ни большой зарплатой (да и невозможно это сделать сейчас), подвергается сильнейшему давлению.
Вот и получается, что государство создает, допустим, институт для решения проблем в том же телерадиовещании, создает его на высочайшем уровне (Верховной Радой и Президентом), снабжает огромным квалифицированным аппаратом, (5) а на деле лицензии на частоты может, по сути, выдавать райсудья, который решил вдруг, что госинститут не прав, судья, который не является специалистом в этом деле и на которого нередко оказывает давление та или иная заинтересованная телерадиокомпания.
Сегодня, в отличие от недавнего советского прошлого, существует громадное количество законов, регулирующих самые разнообразные сферы деятельности. (6) Часто законы, касающиеся одного и того же, готовятся в разных комитетах Верховной Рады, под разными названиями, разными "лоббистскими" группами, да так, что представители одной группы не знают, чем занимается другая. Часто, чтобы решить тот или иной вопрос, законодатели "забивают" свои идеи в закон, касающийся совершенно другой отрасли.

Так, телерадиовещание Украины, кроме "базового” Закона Украины "О телевидении и радиовещании", пыталось регулировать законами "О кинематографии", "О связи" ("О телекоммуникациях"), "О радиочастотном ресурсе", "О рекламе", "О Национальном совете Украины по телевидению и радиовещанию", "О защите прав журналистов", "Об общественном телерадиовещании", "Об авторском праве и смежных правах" и т. д.
И это не говоря уже о том, что для телерадиоорганизаций, как и для других юридических лиц, естественно, обязательно выполнение многих не связанных с телевидением напрямую законов, — начиная от законов по налогообложению и заканчивая законодательством о местном самоуправлении. Причем, принятие некоторых из законов, касающихся телевидения, члены профильного парламентского комитета (по СМИ) просто пропустили мимо внимания. Ведь каждый день на рассмотрение депутатам Верховной Рады даются десятки "толстенных" законопроектов, и даже при желании их все не то, что проработать — прочесть нельзя. Трудно также и вычленить законы, касающиеся "своей" отрасли, — ведь формально никто не мешает тому или иному законодателю "застолбить" моменты касающиеся телевидения в закон "О сахарной свекле", например.
В подобном случае даже привлеченные эксперты могут пропустить в огромном "непрофильном" законопроекте несколько слов, которые могут многое изменить в телерадиовещании. К тому же, различные "лоббистские" группы могут внести в тот или иной законопроект различные противоречащие друг другу моменты и "продавить" свои идеи во время голосования по Закону. Надо еще учесть, что при принятии новых норм законодатель не всегда изменяет старые, выписанные в других законах, надеясь на то, что, чем позже принят закон, тем он "законнее”. (7)

Таким образом, законы Украины нередко внутренне противоречат сами себе, одни законы нередко противоречат другим, а иногда и Конституции. Поэтому один и тот же вопрос можно "законным" путем решить по-разному, выбирая "удобные" для себя статьи из того или иного закона (мы оставляем здесь за скобками возможность незаконного "решения" вопроса) (8).

И в судебном процессе ныне побеждает нередко тот, у кого больше возможностей воздействия на судью.
Один райсудья может "выкачать" из госбюджета десятки миллионов, перечеркнуть своим решением работу тысяч специалистов налоговой службы, один судья…
В данной статье мы сознательно не касаемся таких заслуживающих особого рассмотрения тем, как возмещение "морального ущерба". Когда от произвольного решения судьи нередко зависит судьба того или иного средства массовой информации, которое вынуждено выплачивать многомиллионные иски лицу, понесшему этот самый "ущерб" (такие иски зачастую превышают сумму, выплачиваемую при гибели человека).

Судьи ныне пожизненны и формально независимы. Но на самом деле независимы они от граждан и зависимы от больших денег (могут купить), бандитов (могут убить), властей (могут, при желании, посадить и судью). А у отчаявшихся граждан скоро и выхода другого не будет, кроме как обходить судей "десятой дорогой" — судьи сейчас "всесильны", не пожалуешься в обком или ЦК, как раньше. Недаром люди часто жалуются на коррумпированность судей. А из-за того, что суд нередко необоснованно подменяет работу государственных органов, он не может заняться своим прямым делом — рассуживать граждан (гражданское право) и судить граждан (уголовное право). Вот и тянутся годами дела, а неосужденные (то есть, формально, а иногда и фактически невиновные) граждане годами сидят в переполненных камерах.

Для того, чтобы все стало на свои места, надо ввести суд в должные рамки — облегчить проблему контроля над судом и снятия судей коллегиальными органами извне (той же Верховной Радой), и освободить суд от несвойственных ему функций. Если есть государственный орган, отвечающий за проблему частот, то он в этом разбирается не меньше, чем райсудья.
А если орган не прав? Вот тут-то и нужна коренная реформа. Не надо держаться за догмат о "третьей власти". Догмат придумали люди, и совсем недавно. (9)
Нужно не бояться создавать специализированные суды по отдельным направлениям (10) и сделать так, чтобы решения этих органов обжалованию в простых судах не подлежали. Например, хотим, чтобы гаишники не свирепствовали на дорогах — хорошо, взимайте штраф через суд, но транспортный (11) (он может быть один на несколько районов). Чем-то недовольны по СМИ, по выдаче лицензий на частоты — вперед, в информационный суд (такой можно один на область создать). И аппарат брать из тех же судов и специальных органов, немного его сократив (чтобы не плодить чиновников).

А суды пусть гражданами занимаются. И надо жестко ограничить срок предварительного заключения (исключения в ограничении срока можно сделать для рецидивистов и лиц, подозреваемых в организации преступных групп), но поставить строгие сроки ознакомления подследственного с делом (например, один том — 3 дня), чтобы те, кто будет специально затягивать время (12) — сидели столько, на сколько затянут. Только в особых случаях, по решению вышестоящего суда, срок предварительного заключения можно продлить. А если срок прошел, дело не "выгорело", но отпускают явного преступника — пусть отвечают судьи и следователи. К тому же, за срок невинного заключения нужно выплачивать гражданину компенсацию.

И в заключение. Человеческая цивилизация постоянно развивается (не будем здесь задаваться вопросом — в лучшую ли сторону). И если во времена Дарвина каждый образованный человек мог охватить взглядом все достижения науки своего времени, то теперь даже для гения это невозможно. Так и все нюансы нынешнего законодательства одному, даже самому грамотному, судье понять невозможно — он "утонет" в одних только терминах — от специфически медицинских, до "связистских". И привлечение экспертов здесь не поможет — их многостраничные заключения для "непосвященного" обычно так же непонятны, как и объект экспертизы. К тому же, возможен и произвол экспертов.
И все это не чей-то злой умысел, а вызов времени. Поэтому на повестке дня стоит сейчас вопрос о создании специальных органов, разрешающих споры между различными субъектами в тех или иных специфических областях. Органы такие должны создаваться на самых демократических началах (желательно, представительской властью) и иметь грамотный аппарат (его можно взять из тех же специализированных ведомств). И только в случае спора между подобными "судами" в дело должен вмешиваться Верховный Суд.

Сергей Аксёненко

Примечания:

1 — Подкармливая при этом "желтую" прессу.

2 — Попробовал бы председатель райсуда в СССР не выполнить решение бюро райкома КПСС, членом которого зачастую сам и был!

3 — Конечно, никто не оспаривает того, что функционирование судебной системы связано с функционированием других государственных институтов.

4 — И это был сознательный подход - немало светлых умов юриспруденции потрудились над опровержением теории разделения властей и обоснованием легитимности единой и неделимой царской (а позже - советской) власти.

5 — В данном случае имеется в виду Национальный совет Украины по телевидению и радиовещанию.

6 — Во времена СССР для регуляции тех или иных специфических отраслей хозяйства и даже областей общественной жизни вполне обходились постановлениями Совета Министров, а законы принимались лишь в важнейших случаях.

7 — В СССР, да и в дореволюционной России все нормативные акты готовились в одном центре и поэтому противоречили друг другу нечасто.

8 — Иногда такие решения бывают и безо всякого "злого умысла" мне в качестве представителя (и. о. руководителя) Национального совета Украины по телевидению и радиовещанию приходилось встречаться с такими "служителями Фемиды", что они просто не знали о существовании того или иного закона, регулирующего отрасль телерадиовещания. Иногда сотрудники судов просто не понимают, что законодатель имел в виду, принимая ту или иную статью закона. Мне, например, приходилось читать трактовку некоторых статей законов текст, которых был мною же написан и, которые я же (как народный депутат Украины) докладывал в Верховной Раде. Трактовали эти статьи в ключе совершенно противоположном их смыслу.

9 — Раньше судили князья (что-то вроде исполнительной власти) и старейшины (что-то вроде власти законодательной).

10 — В законодательстве Украины прописаны хозяйственные и административные суды. Кстати, Государственный департамент по интеллектуальной собственности недавно предлагал создать патентный суд, который бы занимался такой специфической сферой, как интеллектуальная собственность.

11 — По аналогии с транспортной прокуратурой.

12 — В надежде затянуть ознакомление с делом до окончания срока предварительного заключения.

Эта статья была напечатана в журнале «Твоё Время» в 2003 году. 24.10.2025

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.