На те же грабли. часть пятая

Когда совершенно озверевший от двадцатиминутного стояния за дверью Кирилл ворвался в квартиру, которую изволила все же открыть Юля, решившая поиздеваться над ним, он в первый момент даже не сообразил, что странного в ее внешнем виде.
- Ну, знаешь! – только и смог сказать он, оказавшись в коридоре. – Всякого мог от тебя ожидать, но такого!
- Чего?
Юля задала вопрос с абсолютно непонятным ему и показавшимся совершенно неуместным в данной ситуации любопытством.
- А ты считаешь, это нормально, - процедил он сквозь зубы, - столько времени держать меня на лестнице? Или у тебя здесь куча любовников, и ты их прятала по шкафам столько времени?
Выпаленная со злости последняя фраза для него самого прозвучала глупо и даже оскорбительно. Юля, как ни странно, кажется, вовсе не оскорбилась, а только недоуменно покачала головой:
- Нет, - протянула она, - у меня нету кучи любовников. И я никого не прятала.
Такой ответ – буквально отвечавший на поставленный вопрос, а по сути, весьма неожиданный, если знать характер его экс-жены, заставил мужчину более внимательно посмотреть на нее. Юля стояла, прислонившись к стене, в одной измятой блузке и капроновых колготках. Лицо заспанное, а выражение глаз абсолютно отсутствующее. И сама она какая-то заторможенная…
- Ты спала, что ли? – наконец сообразил он.
- Ага, - подтвердила Юля. Она, с некоторым опозданием сопоставила появление супруга с теми звонками, что не давали ей покоя.
- Это ты звонил, да?
- Да, это я звонил… И не только звонил… Скажи-ка на милость, где… - приступил было он к выяснению тревожащего его вопроса, но оборвал сам себя и резко спросил:
- Почему ты дома?
Странный вид бывшей жены вызвал в его душе какое-то беспокойство, и он, злясь сам на себя, не смог его проигнорировать. Хотя, почему он должен о ней заботиться? У нее вроде есть кандидат на роль сиделки…
- А где же мне еще быть? – вяло удивилась Юля и зябко поежилась.
- На работе, - пояснил он, снова вгляделся в ее глаза, вздохнул и захлопнул входную дверь, которая до сих пор была распахнута настежь. От грохота у Юли зазвенело в ушах, она поморщилась.
- А меня с работы отпустили. Не шуми, пожалуйста, - попросила она, - голова болит.
- Не буду я шуметь, - проворчал Кирилл, подошел к ней, поднял голову за подбородок и внимательно всмотрелся в лицо, потрогал лоб. Потом подхватил на руки и понес в комнату:
- С работы ее отпустили… А лечить тебя кто будет?
- Я сама буду лечиться. А куда ты меня несешь? – поинтересовалась она.
- В постель, - пояснил Кирилл, входя в зал. Увидел диван с наполовину сползшим на пол пледом, аккуратно повешенный на спинку стула костюм, криво лежащую диванную подушку и остановился в дверях.
- Ты здесь спишь? – уточнил он, получил ответный кивок, снова тихо вздохнул.
- Ты как себя чувствуешь? Постоять можешь?
- Могу, - закивала Юля, и, охнув, приложила ладонь ко лбу, ткнулась головой ему в грудь.
- Голова болит?
- Ага.
Не задавая больше вопросов, он усадил ее в кресло, быстро разложил диван, положил на подлокотник кресла подушку и набросил Юле на колени плед:
- Где у тебя простыни?
- В шкафу, - кивнула она головой в сторону стенки, и хихикнула: - Ты будешь меня укладывать? А откуда ты узнал, что я заболела?
- Интуиция.
- А-а.
Получив этот невразумительный ответ, Юля совершенно им удовлетворилась и больше уже ни о чем не спрашивала. Она с любопытством наблюдала, как Кирилл ловко постелил постель, нашел на полке ее ночную рубашку, послушно подчиняясь его движениям, дала снять с себя блузку и бюстгальтер и надеть рубашку. В общем-то, она могла сделать это и сама, о чем попыталась сказать, но услышала приказ:
- Не придумывай и делай, что говорят.
Если уж быть совсем честной, забота Кирилла была ей приятна, да и сил было не столько, чтобы настаивать на своем. Конечно, если бы существовала необходимость, она бы переоделась и самостоятельно, но ведь нет же такой нужды? Хочет человек помочь, почему она должна противиться? Тем более что и голова начала вдруг кружиться…
Уложив Юлю в постель и накрыв одеялом, Кирилл, запыхавшись, присел на край дивана. Огляделся по сторонам, увидел, что юбка от костюма сползла на пол, встал, чтобы поднять ее и внезапно отметил, что в квартире стоит тишина.
- Юля, а где Мариша?
- В школе.
- Почему? – удивился он. – Каникулы ведь.
Против обыкновения, Юля не стала злорадствовать, что отец не в курсе дел дочери, а, прикрыв глаза, пояснила:
- А у нее репетиция сегодня… Только уже должна была закончиться, - внезапно заволновалась она и села, - надо пойти позвонить… - она попыталась вылезти из-под одеяла.
- Стой! – метнулся Кирилл и придержал ее за плечи. – Не смей никуда ходить! Я сам позвоню.
- Не кричи на меня, - обиделась Юля, - и не надо со мной обращаться, как с инвалидом. Я все могу сама сделать.
- Да кто на тебя кричит? На тебя крикнешь – самому дороже станет, - проворчал он, - а раз болеешь, так и лежи.
В этот момент он заметил, что его руки так и лежат на ее плечах, причем, левая – практически на груди, и отдернул их. Юля, похоже, даже не обратила на это внимания и только попросила:
- Ну тогда ты позвони все-таки.
- Какой телефон? – не глядя на нее, спросил Кирилл.
- Я … наизусть не помню, в синей книжке рядом с телефоном. Синцова Катя… Бабушку зовут Светлана Андреевна…
Вернувшись через несколько минут с информацией, что Катя тоже еще не вернулась с репетиции, Кирилл обнаружил, что Юля дремлет. Остановившись у дивана, он разглядывал ее лицо, которое ему давно не приходилось наблюдать в таком спокойном состоянии – обычно, разговаривая с ним, Юля или сердилась или расстраивалась. А она похудела. Под глазами круги, да и бледная очень… И легкая – это он почувствовал, когда нес ее в комнату. Наверное, не намного тяжелее Маринки. А это не нормально для женщины ее возраста. Или все в порядке? Вон Алена тоже худенькая… Правда, Алену он не носил на руках. А Юльку не поднимал больше трех лет… почти четыре, вот и забыл, какой вес для нее нормальный. Ну, положим, с весом он может ошибаться, бледность может быть от простуды … А выглядит усталой – наверное, работает много…
Вот ведь упрямая дурочка, выругался он шепотом, сколько раз предлагал денег побольше, так нет, твердит: «Мы не нуждаемся в благотворительности». Брала всегда только сумму, установленную судом – алименты на Маринку. А сама, видно, работает, как папа Карло.
Что же это ее богатенький ухажер не помогает, рассердился он внезапно. Видит же - девчонка надрывается, и нет, чтобы облегчить жизнь…
Да, как же, возьмет она, возразил он сам себе, мы ведь бедные, но гордые! Ладно, чего зря время терять.
Припомнив все, что мог, о том, как полагается лечить заболевших, он направился на кухню и поставил чайник – надо ее напоить чаем с малиновым вареньем. Интересно, а есть оно, малиновое-то?
Дождавшись, пока вскипит вода, Кирилл поискал варенье, не нашел, зато обнаружил таблетки и довольно улыбнулся. Налил чаю, полез за сахаром и, закрывая шкафчик, уронил на стол крышку от сахарницы.
- Что там случилось?
Ну, вот, проснулась. Юля сидела на диване, напряженно выпрямившись, одна лямочка рубашки сползла с ее плеча.
- Ну чего ты переполошилась, - тихо упрекнул Кирилл, - крышка упала.
- Какая крышка? – удивилась Юля, однако, на самом деле успокоившись от его будничного тона.
- От сахарницы, - пояснил он, - ты ложись, ложись давай. Я тебе сейчас чаю принесу. Кстати, где у вас малиновое варенье?
- В холодильнике, - машинально ответила она, поправила лямку и внезапно покраснела. Кирилл, отметив это, слегка усмехнулся и исчез на кухне. Посидев немного, Юля вспомнила, что хотела узнать, где Марина. Выбравшись из-под одеяла, она дошлепала до кухни и поинтересовалась:
- Ты звонил?
Кирилл, наливая чай, поднял голову, взглянул на жену, которая стояла у притолоки, завернувшись в одеяло, и кивнул:
- Она, скорее всего, еще на репетиции. По крайней мере, ее подружка там.
Он подвинул чашку, положил в нее две ложки варенья, размешал:
- Садись, пей.
Повинуясь командному тону, Юля, еще не отошедшая толком от сна, ощущая, как голова продолжает слегка кружиться, направилась к столу. Она смутно чувствовала, что что-то неправильно в самой ситуации, но никак не могла сообразить, что именно. И только когда Кирилл, уже совершенно свободно ориентируясь в кухне, открыл холодильник и поставил туда баночку с вареньем, до Юли дошла вся неуместность его присутствия здесь.
- А что ты здесь делаешь?
- Сообразила, слава Богу, - проворчал он, закрывая дверцу холодильника и прикрикнул:
- Ну, может, сядешь, наконец? Или ты любишь во время болезни босиком расхаживать?
Юля послушно села на табуретку и повторила:
- Что ты здесь делаешь?
- Чаем тебя пою, не видишь разве?
- Вижу… Кирилл, ответь, пожалуйста!
- Сейчас, подожди…
Юля недоуменно продолжала наблюдать, как Кирилл исчез в коридоре, чем-то там пошебуршал и вернулся с тапочками в руках:
- Это твои?
- Мои.
Надевая ей на ноги тапочки, муж ворчал:
- И она еще хочет от ребенка каких-то разумных действий, в то время как сама не способна сообразить, что не надо ходить босиком по холодному полу, особенно во время болезни.
Смотря на его склоненную у своих ног голову с красиво постриженными густыми волосами, Юля внезапно ощутила в груди какое-то волнение, природу которого разгадывать почему-то не захотела и, вместо этого решила взбунтоваться:
- Ты ответишь, наконец, на мой вопрос? И не так уж я больна, что ты ко мне прицепился.
- Пей чай, - невозмутимо велел он, поднялся и сел на соседнюю табуретку, - здоровых людей с работы не отпускают ни с того ни с сего. И с каких это пор ты, будучи совершенно здоровой, заваливаешься посреди дня в постель, наполовину раздевшись?
- Не твое дело, - не найдя другого ответа, буркнула Юля. Он спокойно кивнул, поднес чашку с чаем к ее рту:
- Пей.
Она гневно взглянула на него:
- Чего ты тут распоряжаешься?
- Ты в состоянии раз в жизни сделать что тебе говорят, причем для твоей же пользы, и не спорить? Что за человек! Хорошо еще ребенок не видит, какой капризулей может быть его мать. Ну, быстро пей!
Обозленная его властным тоном, Юля демонстративно, показывая свое послушание и умение следовать разумным советам, схватила чашку с чаем и, не подумав, отхлебнула. И тут же охнула – горячая жидкость обожгла гортань.
- Горе ты мое, - пробормотал Кирилл, - подуть же надо было.
Он налил в стакан холодной воды из графина и заставил ее сделать пару глотков.
- Хватит, - промычала Юля, отодвигая стакан.
- Ну, хватит, так хватит. Теперь могу рассказать, что меня сюда сегодня привело. Кстати, температуры нет?
Не успев среагировать, Юля позволила ему приложить ладонь ко лбу и нахмурилась, видя, как он удовлетворенно кивнул. Сложившаяся ситуация ей очень не нравилась. Непонятно как, Кирилл оказался в главенствующем положении, рот жгло, а чаю очень хотелось, от чашки поднимался изумительный аромат малины.
- Так вот, милая моя, - с расстановкой продолжил он, - приехал я сюда, как ты сама понимаешь, не просто в гости, хотя в данном случае, видимо, вовремя. Мне бы хотелось забрать дискету.
Делая попытку отпить чай, Юля вопросительно округлила глаза.
- Мою дискету, - терпеливо повторил Кирилл, - я не знаю, кому из вас двоих пришла в голову эта гениальная мысль заставить меня ехать сюда, но она сработала, как видишь. Я здесь. Так что прошу тебя, скажи мне, где дискета, я ее заберу, и дело с концом.
- Я тебя не понимаю, - подумав, сказала Юля, - я не имею представления ни о какой дискете. И вообще, если у тебя что-то потерялось, почему ты решил, что это – у нас?
- Потому что во всех нормальных местах я уже смотрел, - рассердился Кирилл, - теперь пришел черед ненормальных.
- Да иди ты знаешь куда! Нет у нас никакой дискеты, не суди других по себе. Ничего мы не брали.
- Ты уверена? Юль, я серьезно, если ты на меня за что-то обиделась, то не надо мстить мне таким образом. Эта дискета мне для работы нужна, там важный материал.
Кирилл еще не оставлял надежды, что Юля просто дурачит его, или из каких-то других соображений не желает так просто расстаться с нужным ему предметом, но в глубине души уже понимал, что, скорее всего, приехал он напрасно. У его бывшей супруги характер, конечно, не сахар, и назвать ее святой у него бы язык не повернулся, но склонности к садизму и открытому обману за ней, вроде бы, не водилось.
- Кир, я понимаю, что из-за ерунды ты не приехал бы, - тихо сказала Юля, - но, честное слово, не знаю, о какой дискете ты твердишь. Я у тебя ничего не брала, поверь.
- Верю, - кивнул он.
Юля посмотрела ему в глаза, желая понять – он говорит искренне или устраивает ей какую-то ловушку. Взгляд Кирилла был открытым и грустным.
- Там что-то нужное?
- Ага, - кивнул он. Оба помолчали. Потом Юля медленно произнесла:
- Кирилл, я, конечно, не хочу наговаривать на родного ребенка, но…
- Но? – Кирилл, боясь спугнуть удачу, смотрел на нее, затаив дыхание.
- Я сейчас вспомнила: она в субботу зачем-то к тебе в комнату заходила… Я думала, она тебе записку оставила, ну, вроде прощального письма. Ты ничего не находил в таком роде?
Он помотал головой, затем улыбнулся:
- И почему я не удивляюсь, не знаешь?
- Не намекай, пожалуйста, что это я во всем виновата, - моментально ощетинилась Юля.
- Ни Боже мой. Я намекаю только на то, чтобы ты помогла мне ее найти.
- Сейчас?
- Тебя не затруднит?
- Нет, но… - нерешительно протянула Юля. Она сама не знала, почему, но ей отчего-то не захотелось, чтобы Кирилл так быстро нашел дискету. Найдет и сразу же уедет, а она опять останется одна…
Пока она размышляла, Кирилл ушел в глубь квартиры. Ну вот, сейчас он перевернет все, потом слез не оберешься…
Юля поднялась на ноги, и, забыв, что она в одеяле, сделала шаг вперед и наступила на край. Звук падения и легкий вскрик заставили мужчину бегом вернуться на кухню. Юля барахталась, запутавшись в одеяле и не в силах подняться на ноги. Он решительно подошел и вместе с одеялом подхватил ее на руки.
- Что ты делаешь? Поставь меня сейчас же!
- Самостоятельно ты пока передвигаться не можешь.
В Маринкиной комнате он усадил жену на кровать и скомандовал:
- Ну, выдвигай предположения, куда она могла ее засунуть.
Все еще злясь на возмутительное самоуправство, Юля молча кивнула на стол.
Кирилл принялся выдвигать ящики один за другим, ворча про себя:
- И как только вы до сих пор ничего не натворили? Правильно твои родители боялись вас с Маринкой оставлять одних, это же просто опасно.
- Ничего, как-то справлялись без тебя, - бросила Юля, - и дальше без твоей помощи обойдемся.
- Что-то верится с трудом… Непонятно, о чем думает твой Ромео?
- А Игорь здесь не при чем! – взвилась Юля, и тут же горло у нее от напряжения перехватило, и она закашлялась. Кирилл моментально бросил просматривать содержимое Маришкиных ящиков и повернулся к жене. Постучав ей по спине и видя, что результатов это не приносит, тем более что Юля энергично вырывалась из его рук, он кинулся на кухню. Вернувшись с недопитым чаем, сел рядом и поднес чашку ей к губам:
- Пей. Помедленнее… Вот так…
Когда приступ кашля прошел, а чай был наполовину выпит, Кирилл обнаружил, что держит Юлю в объятиях. Он убрал было руку… Затем передумал, чуть повернулся и сел плотнее на кровать, устраивая ее поудобнее, так, что она оказалась в кольце его рук. Давно уже он не обнимал ее… четыре года… это долгий срок, очень долгий. Но, как, оказывается, приятно, когда эта милая упрямица становится послушной и тихой и позволяет за собой ухаживать. Кирилл придержал чашку, чтобы Юле было не горячо ее держать, и улыбнулся: раз сидит спокойно, значит еще не уяснила всей двусмысленности их положения, иначе бы уже принялась вырываться… Просто так, из чистого упрямства.

В горле по-прежнему першило, но не так сильно, чай был вкусным, а сидеть было удивительно удобно. Подняв голову, она затылком уткнулась во что-то твердое и ойкнула от неожиданности.
- Ушиблась? – заботливо спросил муж.
- Нет… А почему ты меня держишь? – тихо спросила Юля. – Я и сама могу, мне не так уж плохо, правда… Я же не при смерти лежу, чтобы ты так обо мне заботился.
Кирилл отодвинул немного ее от своего плеча - так, чтобы видеть ее лицо:
- А ты, правда, считаешь, что я могу заботиться о тебе только когда ты не в состоянии делать это сама?
- Не знаю, - задумчиво покачала она головой, - наверное, нет. Я уже не знаю, хочешь ли ты вообще обо мне заботиться. У нас все так по-дурацки получилось…
- И продолжилось тоже не по-умному, - не удержался, чтобы не съязвить, он, - я ведь сколько раз хотел все обсудить?
- Много раз, - подтвердила Юля, наблюдая, как в его глазах, так близко от нее, загораются огоньки. Серый цвет превратился в серебристый… А ресницы у него просто девчачьи… Хорошо, что у Маринки такие же глаза… и ресницы отцовские… - Это же надо – у мужчины такие коровьи ресницы.
- Что?!
Увидев потрясение в серебристых глазах и почувствовав, как ее легонько встряхнули, Юля сделала над собой усилие и попыталась снова сосредоточиться на разговоре, нить которого от нее куда-то ускользнула.
- Что ты сказала? При чем здесь мои ресницы? – рассерженно повторил Кирилл. – Опять твои штучки? Ну, нет, дорогая, на этот раз твой номер не пройдет.
- Никаких штучек, - задумчиво улыбнулась она, - я просто подумала, как хорошо, что у Мариши такие же длинные ресницы, как у тебя.
- И у коровы?
- Ну да. У коров ведь ресницы, знаешь, какие длинные…
Кирилл рассмеялся.
- С тобой просто невозможно серьезно говорить. Ты точно как Маринка.
- Это Маринка как я, - поправила Юля, - я же ее мать, а не наоборот.
- Иногда я в этом начинаю сомневаться.
- Знаешь что!
Юля рассерженно начала возиться в своем коконе, пытаясь высвободиться из плена его рук.
Но Кирилл покачал головой и усмирил все ее попытки освободиться:
- Не надо… Давай уж поговорим, раз такая возможность выдалась… А то неизвестно, когда еще получится. Юль, ну, сколько можно, в самом деле?
Юля затихла.
- Я понимаю, ты на меня обиделась тогда… Может, я и не прав был, признаю. Но ты тоже хороша – ничего не объяснила, носом фыркнула и укатила в неизвестном направлении.
- В известном…
- Не перебивай. Неужели было трудно сказать все толком?
- А ты бы слушать не стал, - не глядя на него, ответила Юля, перестав отвоевывать свою свободу, - ты же тогда как тигр набросился, сразу сделал все выводы и успокоился.
- Я не успокоился… Я, между прочим, через день с Пашкой встретился. Он мне, правда, почти ничего не смог рассказать. Пьяный ведь тогда был, почти ничего не помнил.
- Я знаю, что пьяный.
Кирилл двумя пальцами, осторожно, за подбородок, повернул Юлино лицо к себе:
- Скажи, Юль… У нас, что, совсем никаких шансов нет? Как ты считаешь?
Юля помолчала. Ей казалось, что все решается как-то очень уж быстро. Так не бывает – столько времени обид, недопониманий – и вот так, раз - два, пять минут разговора по душам – и все. Разве так делают?
Внезапно ей стало очень жарко, она снова начала возиться и разозлилась:
- Ну что ты меня спеленал! Пусти же, мне неудобно.
Кирилл медленно разжал руки, Юля молча выбралась наружу, одернула задравшуюся рубашку, покосилась на него – не усмехнется ли? Нет, лицо Кирилла было спокойным, только на щеке подергивался нерв.
«Переживает», подумала она, и почему-то от этой мысли стало легче. Сев рядом на кровать и поджав одну ногу, она негромко спросила:
- Ты уверен, что продолжаешь хотеть этого разговора? Тебе еще не все равно?
Кирилл молча покачал головой.
- А Алена не будет возражать, если мы тут сейчас все разрешим? – ей хотелось сразу поставить все точки над «и».
- Какая Алена? – изумился Кирилл.
- Твоя Алена. Бухгалтер твой.
На лице мужчины отразилось сначала непонимание, затем искреннее удивление. И, наконец, он рассмеялся. Юля, которая внимательно следила за ним, недовольно сказал:
- Не вижу здесь ничего смешного.
- А то, что ты дурочка, это, по-твоему, не смешно? – Кирилл еще раз фыркнул. – У Алены, к твоему сведению, есть муж, Виктор, она его очень любит. Тоже мне, Шерлок Холмс.
- Между прочим, я сделала совершенно такой же вывод, как когда-то ты, - запальчиво сказала Юля и поежилась. Прохладный воздух в квартире напомнил о себе.
Кирилл молча набросил на нее одеяло, закутал так же, как и в первый раз, и только затем медленно произнес:
- Знаешь, только со стороны иной раз становится понятно, каким идиотом иногда выглядишь.

С трудом дождавшись, когда лифт доставит его на Юлин этаж, Игорь выскочил из кабины и надавил на звонок. Ожидая, пока ему откроют, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и постукивал пальцами по стене. В тот момент, когда он позвонил Юле на работу узнать, не забыла ли она о предстоящем визите к его родителям, и услышал, что Юля заболела и уехала домой, он не находил себе места от тревоги. Пока ехал к ее дому, весь извелся, представляя, как она там одна, больная, беспомощная… и Маринка при ней, бедная девочка, наверное, не знает, что делать, куда позвонить… Игорь уже довел себя этими мыслями до состояния тихой паники, когда наконец добрался до места, хлопнул дверцей машины и кинулся в подъезд.
Открывать ему не торопились, но Игорь не ожидал ничего другого – видимо, Марина размышляет, стоит ли отпирать дверь, она девочка осторожная. А Юля, раз она больна, лежит, наверное, без сил… Звонки ее беспокоят…
Но, вопреки собственным уговорам, он решил еще раз позвонить: а вдруг в первый раз не услышали?
Не успел оторвать палец от звонка, как послышался звук отпираемого замка, и Игорь облегченно выпрямился. Дверь распахнулась.
- Я сразу же приехал, как узнал… - начал было он, и осекся.
Прямо перед ним стоял смутно знакомый молодой человек с растрепанными волосами, в наполовину расстегнутой рубашке, а из-за его плеча выглядывала Юля, укутанная в одеяло.
- Здравствуйте, - выдавил Игорь.
- Здрасьте, - ответил молодой человек и вопросительно оглянулся на Юлю. Она вспыхнула, отчего-то покраснела, и вид у нее стал немного смущенный. Взъерошенная, с размазанной косметикой и полыхающими щеками – то ли от жара, то ли от смущения, она выглядела очаровательно.
- Игорь, - протянула Юля растерянно, - ты пришел… Зачем?
Голос у нее был хрипловатый… это тоже вполне соответствовало ее болезненному состоянию… а могло говорить и о чем-то еще, к болезни отношения не имеющем. Игорь ощутил на себе слегка насмешливый взгляд мужчины и сам смутился, хотя и не видел для этого причины.
- Я узнал, что ты заболела… Позвонил тебе на работу, а там сказали…
С этими словами он перешагнул через порог и сразу почувствовал себя увереннее. В конце концов, он имеет полное право здесь находиться, в отличие от этого молодца… Молодец же в этот момент воскликнул сердито:
- Ты опять босиком! Ну, сколько же можно!
Он быстрыми шагами ушел в комнату, вернулся с тапочками и бросил их на пол перед Юлей:
- Надень сейчас же!
Юля тихонько рассмеялась:
- Ты сегодня, как спаниель – носишь мне все время тапочки… Надевая тапок, она пошатнулась, и сильная рука мужчины поддержала ее:
- Осторожно!
Игорю показалось, что он здесь лишний. Это чувство было унизительно, и он попробовал возмутиться:
- Юля, что здесь происходит? Я специально приехал узнать, как ты себя чувствуешь, и застаю тебя в компании Бог знает с кем! Кто этот молодой человек?
Мужчина присвистнул, Юля сердито взглянула на него:
- Нам нужно поговорить. Уйди, пожалуйста.
- Сначала ты уйдешь в комнату, - потребовал он, сверкнул глазами на Игоря:
- Если вы хотите поговорить, это можно сделать и в зале, а не на сквозняке. Она, вообще-то, больна.
Его выражение лица показалось Игорю знакомым, где-то он уже видел такую манеру морщить нос и приподнимать бровь. И тут его осенило. Маринка. Точно. Как же он сразу не догадался? Этого парня он не раз видел на фотографии в комнате девочки. Да и живьем видел – недавно, в день праздника. У школы…
- Игорь, - заговорила Юля торопливо, - спасибо, что приехал. Я, правда, простудилась немного, на улице под дождь попала, вот и затемпературила. А Кирилл заехал… - она оборвала себя, - давай, пройдем сюда, поговорим…
Юля увела неожиданного гостя в зал, Кирилл ушел пережидать на кухне. Он рассеянно вслушивался в неясные голоса за стеной и улыбался своим мыслям. Забавно, что его приняли за любовника собственной бывшей супруги. Хотя, в данных обстоятельствах, надо признать, в этом есть смысл… Интересно, о чем они беседуют?
- Игорь, - с трудом подбирая слова, говорила, тем временем Юля, - видишь ли… Спасибо тебе еще раз, за то, что пришел… Мне приятно, что ты беспокоился…
- Видимо, напрасно, - выдавил тот. Он отказался присесть, и сейчас стоял возле кресла, на котором сидела Юля. Его правый глаз от напряжения немного подергивался.
- Нет, что ты! Но… наверное, я должна тебе была раньше сказать прямо... это моя вина…
Голос ее утих. Игорь покосился на застеленный диван и почувствовал, как его лицо заливает краска. Смешно, право слово, зрелый мужчина с приличным опытом интимной жизни, краснеет как мальчишка при мысли, что тут могло происходить, на этом вот диване, только что… Посмотрел на Юлю. Она избегала его глаз, теребила край пододеяльника. Выглядела она виноватой и очень юной. Внезапно Игорь почувствовал себя старым и усталым. Сколько можно себя обманывать? Он же давно все понимал, но надеялся, что время и частые встречи сделают свое дело. Но чудес не бывает, во всяком случае, для него. Юля кашлянула, и Игорь вздрогнул. Еще не хватает, чтобы она по его вине заболела еще больше. Он присел на корточки, натянул сползшее одеяло ей на плечи и мягко произнес:
- Юленька, я, кажется, понимаю, что ты хотела мне сказать… Не надо так нервничать. Давай-ка перебирайся в постель, ты и в самом деле нездорова.
Не слушая протестов, он помог ей лечь и накрыл одеялом.
- Выздоравливай. Я пойду.
- Но, Игорь, - прошептала Юля, - мы же не договорили… Я бы хотела все объяснить…
- Не надо, - прервал он, - я, возможно, произвожу впечатление тугодума, но иногда все-таки соображаю достаточно быстро. И… Да неважно. Мне, знаешь, пора.
- Игорь…
- О тебе, я вижу, есть кому позаботиться, - добавил он от двери. Дождался, пока Юля, помедлив, кивнула.
- Ну и замечательно.
Снова прозвенел звонок, Юля выжидающе посмотрела в сторону двери. Послышались уверенные шаги Кирилла, открылась дверь и в ту же раздался счастливый вопль:
- Папа! Ты все-таки приехал!
Кутерьма у дверей позволила Игорю незаметно выйти. Остановившись на минутку на лестнице, он глубоко вздохнул, поправил ворот наглухо застегнутого плаща – он предпочитал его носить именно так, и начал неторопливо спускаться по лестнице. На площадке между этажами оглянулся на дверь, из которой только что вышел, посмотрел на нее долгим взглядом, словно запоминая, и пошел вниз, уходя из этого дома навсегда.

Спустя час, когда обо всем было переговорено, и дискета, извлеченная Маришей из коробки со старыми фломастерами, лежала у Кирилла в боковом кармане пиджака, он позвонил Алене и сообщил новость: пропажа найдена. Что касается него, то он приедет домой завтра вечером и поработает в выходные. У него изменились планы – поездка в санаторий отменяется, поэтому время на работу найдется. Во время разговора Мариша сидела, прижавшись к отцу, и счастливо улыбалась. Юля, уже в теплом халате, умытая и причесанная, сидела с другой стороны и молча, сияющими глазами смотрела на прильнувшую к мужу девочку. Дождавшись, когда он закончит говорить и затем, попросив дочку принести ей теплый платок, она тихо произнесла, когда девочка выбежала из комнаты:
- А все-таки, как здорово, что есть дети.
- Зрелая мысль, - отозвался Кирилл, взяв ее руки в свои ладони и глядя Юле в глаза.
- Я хочу сказать, здорово, что они заставляют нас оглянуться назад и понять, все ли правильно мы делаем.
- Спасибо господу за упрямого ребенка, - хмыкнул Кирилл, - за то, что она оказалась упрямей и настойчивей своих родителей. Если бы не ее гениальные планы, кое-кто вскоре мог бы совершить еще одну непоправимую ошибку, - намекнул он на ее согласие выйти замуж за Игоря.
Юля чуть покраснела, но взгляда не отвела.
- Я, наверное, сама бы тянула до последнего, но что-то мне подсказывает, что решающего шага сделать бы не сумела. Мне хочется так думать.
- Мне тоже, - улыбнулся Кирилл и спохватился:
- Между прочим, ты у нас вроде бы болеешь. А ну-ка марш в постель!
Сгреб жену в охапку и вынес из комнаты дочери, где все они сидели на Маринкиной кровати. В коридоре он чуть не налетел на девочку, тащившую Юлин платок. Увидев, каким восторгом засияли ее глаза при виде мамы, лежавшей на руках у отца, Кирилл подмигнул дочке. Та радостно хихикнула.
- Что это вы шутки шутите здесь над больным человеком! – возмутилась Юля. В ответ ей прозвучал дружный смех.

* * *

В предновогодней суете, когда продавщицы были утомлены бесконечным потоком покупателей, в маленький магазинчик, торгующий разной галантереей, вошли молодой мужчина и девочка. В руках у них были коробки с подарками, завернутые в блестящую бумагу и украшенные бантиками и завитыми ленточками. Оглядевшись на пороге, девочка решительно потянула отца к стойке с зонтами:
- Вот, папа! Точно такой, как маме нужен.
- Ты думаешь?
Вместо ответа девочка сняла с подставки синий зонт с серебристой каймой:
- Вот этот ей понравится! Он похож на тот, старенький.
Мужчина взял зонт у нее из рук, повертел и неуверенно проговорил:
- Да, кажется, похож.
Стоящая рядом немолодая женщина, придирчиво выбирающая перчатки под стеклянной витриной, оглянулась на звук их голосов, увидела предмет обсуждения и проговорила уверенно:
- Мужчина, зонтик на Новый год дарить неуместно. Купите лучше своей даме перчатки… Или шарфик.
- А нам нужен зонт! – уверенно сказала девочка и добавила:
- А перчатки мы маме уже на день рождения подарили, вместе с сумочкой.
Мужчина, взяв дочку за руку, направился к кассе, бросив на ходу:
- Большое спасибо за совет. Но нам нужен именно зонтик. Причем, такой же, как старый.
Он улыбнулся женщине, проводя мимо нее девочку, нагруженную свертками, и та, сообразив, что этот подарок – символический, тоже улыбнулась, но не мужчине, а какому-то далекому воспоминанию. Видимо, в ее жизни тоже был случай, когда подарок, не соответствующий моменту, значил гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. 01.06.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.