На те же грабли. часть третья

Праздник, который свалился на головы родителей столь неожиданно и потому поначалу был встречен с недовольством, оказался просто замечательным. Подготовленный ребятами с их молодой классной руководительницей концерт понравился всем мамам и папам, сидящим на составленных рядами стульях. Класс был преобразован до неузнаваемости. В глубине устроили сцену, до поры она была скрыта от зрителей плотной синей тканью, которая использовалась для затемнения. На стенах висели газеты, нарисованные самими ребятами с помощью учительницы. На больших листах ватмана были изображены «семейные древа» в виде раскидистых дубов с зелеными зубчатыми листочками. Так как Маринка несколько дней возвращалась из школы перемазанная зелеными красками и фломастерами, Юля догадывалась, что дочь приняла самое непосредственное участие в создании этого «стенного» леса. На каждом таком «древе» красовались фотографии членов семей: бабушек, дедушек, мам, пап и самих устроителей мероприятия.
За две недели до этого Мариша с таинственным видом копошилась в старых фотоальбомах, а потом о чем-то шепталась с дедом. Результат этих тайных переговоров Юля и видела сегодня: внизу у корней немного кривоватого, видимо, порывом ветра клонимого в сторону дуба, были наклеены снимки Анны Николаевны и Андрея Ивановича, а с другой стороны – родителей Кирилла. Последний снимок был приклеен целиком, в отличие от других, которые вырезались из общих семейных фотографий. Юля догадалась почему – этот снимок ее бывших свекра и свекрови был у них единственным, и дочка не захотела его портить. А может, дед подсказал, что лучше будет прикрепить карточку целиком. Так или иначе, «корни» дерева Маринкиной семьи были представлены полностью.
Выше, где-то посередине, в листве, помещались физиономии мамы и папы. Свою фотографию девочка приклеила на самом верху, и теперь ее мордашка задорно улыбалась на вершине кроны, как бы плавая над деревом. Юлино изображение было тщательно вырезано по контуру, и так как на снимке Юля сидела, казалось, будто она восседает прямо на ветвях, словно русалка в пушкинском «Лукоморье». Увидев это, она не удержалась от веселого смешка, чем заслужила настороженный взгляд дочери, которая волновалась, как маме понравится ее сюрприз. Юля скорчила гримаску и показала на газету, мол, что за безобразие. Маринка из-за импровизированного занавеса хихикнула.
- Вот придумают же, - проговорила женщина, рассматривавшая ту же газету, что и Юля, - это ведь надо – притащил нашу свадебную фотографию! Попробуй тут узнай, где я, где отец.
Юля, обернувшись, увидела пухлое миловидное лицо матери одного из дочкиных одноклассников, окруженное мелкими кудряшками, а затем перевела взгляд на газету, куда указывала соседка. На снимке была молоденькая девушка с длинными светлыми волосами. Понять, что это один и тот же человек, можно было, лишь присмотревшись внимательнее. Рисунок лица, на снимке четкий, с высокими скулами, сейчас казался словно смазанным, расплывшимся.
- Нет, вы очень даже похожи, – покривила душой Юля, - вполне можно узнать.
- Спасибо за комплимент, - улыбнулась женщина, - но я-то знаю. Вот папа у нас отлично сохранился. Как был невысоким и тощеньким, таким и остался, - она указала на мужчину, который разговаривал с темноволосым мальчиком, очень на него похожим.
- Да, ваш папа прекрасно выглядит, - улыбнулась Юля.
- А это ваш муж? - уточнила собеседница, тыча пальцем в снимок на газете.
- Да, муж, - пробормотала Юля, не желая уточнять детали.
- Симпатичный какой. И молодые вы с ним какие оба! – восхитилась женщина, - чтобы у таких молодых родителей была такая большая дочка.
- Мы рано поженились, - рассеянно пробормотала Юля, изучая лицо Кирилла. Бывший супруг заразительно хохотал на фотографии, выглядел беззаботным и счастливым. Просто идеальная семья получается, для тех, кто не знает подробностей.
- Молодец все-таки Ирина Борисовна, - продолжала собеседница, - в нашей бывшей школе такие праздники не устраивались, а тут, надо же, как повезло: чуть больше месяца как мы сюда перевелись – и такое событие! Редко мы так все вместе собираемся, а тут и нашему папе пришлось прийти. А ваш папа где же?
- Он … позже подойдет.
- Да-да, трудно вырваться бывает, - закивала женщина.
Чувствуя, что у нее сейчас закружится голова, Юля поспешила отойти от разговорчивой соседки. Поразительное у людей умение с первых минут вступать в беседу и вести себя, будто встретил друга детства! Хоть бы Кирилл сумел все же приехать, неожиданно подумала она, Маришка так ждет. И почти все дети – с обоими родителями, Маришин класс в этом плане представлял собой счастливое исключение: у большинства детей были и мама, и папа. А многие из тех, кто в разводе, сумели уже обзавестись новыми половинами, и теперь эти новоиспеченные родители смущенно оглядывались по сторонам.
Может, надо было все же Марину уговорить и прийти с Игорем? А то, хотя многие и знают, что родители девочки разведены, наверняка придется еще не раз объяснять, почему ее папа не пожелал прийти на праздник. Таким вот новичкам, вроде этой говорливой мамаши, сердито подумала Юля.
Слонявшихся по классу родителей, шумно рассматривающих стенгазеты и обменивающихся мнениями, неожиданно призвали к порядку. Молоденькая, но весьма уверенная в себе классная руководительница ребят вышла на середину и похлопала в ладоши:
- Прошу минутку внимания!
И когда все обернулись на ее звонкий властный голос и установилась относительная тишина, прерываемая возгласами ребят из-за ширмы, Ирина Борисовна продолжила:
- Дорогие мамы и папы, мы рады, что вы смогли прийти к нам на праздник, что у нас установилась такая непринужденная обстановка. Но программа праздника у нас достаточно насыщенная, ребята волнуются перед выступлением. Поэтому, предлагаю не затягивать с началом. Прошу рассаживаться по местам!
Родители послушно потянулись к стульям. Через несколько минут, когда все разместились, девушка потушила верхний свет в классе, оставив гореть только те лампы, что были расположены над «сценой», и раздвинула занавес. Спектакль начался.
Представление, подготовленное за три с лишним недели, под руководством учительницы и музыкального руководителя вызвало оживление и улыбки довольных родителей. Ребята показали самый настоящий мюзикл, так популярный в последнее время, на тему разных сказок, этакий сказочно-музыкальный винегрет. Красочные костюмы, обилие грима на детских мордашках, принесенного одной из мам, работавшей гримершей в театре, веселая музыка и неплохо поставленные танцевальные номера, старательно исполняемые юными артистами – все вместе смотрелось очень забавно. Юля от души смеялась и громко хлопала вместе со своими соседями.
Звонко спетая Маринкой и двумя ее подружками песенка маленьких ведьмочек и страшные гримасы, призванные убедить зрителей в том, что ведьмы – самые ужасные существа на свете, заставили буквально плакать от смеха. А Пеппи-Длинный-Чулок с ее разноцветными чулками (пришлось покупать двое колготок красного и зеленого цвета и мастерить нужный наряд), активно мешающая заниматься послушным детям и хулиганящая на уроке, вызвала вскрик одного взбудораженного папы:
- Молодец, девчонка!
Хохот родителей, раздавшийся тут же, заглушил последние слова номера.
Юля с любопытством ждала, когда же будет номер, для которого понадобился многострадальный китайский веер, и ее ожидание было с лихвой вознаграждено.
Три девочки, старательно семенящие под «китайскую» музыку, в платьях с огромными бантами и набеленными личиками, изображая «танец китайских царевен», вызвали бурю восторга.
Юля сожалела только об одном - что Кирилл не видит всего этого чуда. Как обидно, должно быть, Маришке, что обожаемый папочка не стал свидетелем такого успеха. Но, может быть, он еще успеет?
Однако спектакль закончился, а Кирилл так и не появился. Разгоряченная Маринка, с лицом, испачканным гримом, подбежала с вопросом:
- Ну как?
- Потрясающе, дочь, - искренне ответила Юля, - я даже не ожидала, если честно.
- А папы так и нет, - полувопросительно констатировала девочка, оглядевшись, и радостный огонек в ее глазах стал затухать.
Юля молча положила руку на ее плечо, сжала его:
- Кто знает? Может быть… Еще ведь не конец?
- Нет, - снова оживилась Маринка, - сейчас соревнования будут! А потом – чаепитие.
Она умчалась переодеваться, а к Юле подошла ее недавняя собеседница.
- Здорово, правда?
- Да, замечательно.
- Олежка говорит, мы сейчас будет играть во что-то вроде «веселых стартов», - опасливо поделилась она, - бег в мешках, и еще какие-то штуки…
- Если откровенно, я не совсем представляю себя в мешке, - тихонько засмеялась Юля.
- Да уж, - усмехнулась женщина, оглядывая ее наряд, - не продуманно немножко. Надо было предупредить, чтобы мы в спортивной одежде пришли. Хотя… Я вот, например, в брюках на людях стараюсь не появляться. И сюда бы уж точно в трико не пришла.
- И совершенно зря, - не согласилась с ней Юля, - вам бы очень подошли брюки. Не настолько вы и полная, чтобы так стесняться…
- Да уж нет… Вас, простите, кажется, Юлией Андреевной зовут?
- Лучше просто Юлей.
- А я – Надежда, Надя, - представилась дама, - не люблю я себя в штанах. Такая толстая, просто ужас что такое! Вот уж пусть наши мужчины потрудятся. Они привычные, им проще, в штанах-то. А ваш папа так и не появился? – с любопытством спросила она.
Юля, рассердившись на такую назойливость, уже хотела прямо заявить, что папа с ними не живет, и потому вряд ли сюда приедет. Она открыла рот и… улыбнувшись, закрыла его. Помахала рукой пробиравшемуся через родителей и детей Кириллу.
- Вот и он, - сообщила она Надежде, - успел все же.
- Ну и слава Богу, - обрадовалась та, - а то ребенок-то прямо извелся… Работают слишком много мужчины наши, вот и времени все нету на детей.
- Привет.
Кирилл упал на свободный стул рядом с бывшей женой, который она не дала занять, положив на него свою сумочку.
- Привет, - просияла улыбкой Юля, видя, что Надежда смотрит на них с интересом, словно ждет, что они сейчас начнут выяснять отношения, - здорово, что ты смог выбраться. Она ждала.
- Да, мчался, как сумасшедший, - ответил Кирилл, окидывая ее внимательным взглядом, который не упускал ни одной мелочи, - у вас все в порядке?
- В полном, - заверила Юля.
Кивнув, Кирилл завертел головой, оглядываясь по сторонам в поисках дочери:
- А где Маришка?
- Переодевается. Как Никита?
В ее голосе отчетливо прозвучала тревога, и Надежда, которая собралась было отойти, с явным любопытством снова уставилась на них.
- Оказалось, что ничего смертельного. Перелом, правда, есть, и сотрясение мозга заработал, но жить будет.
- Ну и слава Богу, - облегченно вздохнула Юля, - я звонила Ларисе, но она мне не сказала ничего конкретного, только что он пострадал не слишком сильно.
Убедившись, что речь не идет о чем-то, что может быть интересно ей, недавняя собеседница наконец-то решила заняться своими делами и предоставила бывших супругов друг другу.
Юля проводила Надю глазами и улыбнулась. Вот ведь болтушка.
- Да, мне Ларка сказала, что ты звонила, - Кирилл перестал озираться, повернулся к Юле, - тебе, кстати, привет от нее. А ты прекрасно выглядишь. Видимо, есть для кого… Собирался сразу тебе сказать, но не хотелось при этой, - он мотнул головой в сторону Надежды, которая уже во весь голос обсуждала с кем-то проблемы учебы детей.
- Стараюсь, - коротко ответила Юля, вспыхнув от намека на ее предполагаемую бурную личную жизнь. Снова он за свое, даже здесь не может удержаться от выпадов. Хотя, в общем-то, его мнение ей абсолютно безразлично. С другой стороны, пусть видит, что она может быть привлекательной и без него. Хорошо, что уступила Маришкиным просьбам и обновила макияж…
- Это заметно, - чуть усмехнулся Кирилл.
В этот момент на них налетела счастливая дочка:
- Папа! Ты приехал! Класс! А мы сейчас выступали, жалко, что ты не видел, но здорово было, мама тебе расскажет. Эх, жаль, что не сняли на камеру, ты бы посмотрел!
Слушая, как Маринка тараторит, Юля подосадовала: как же это она, в самом деле, сплоховала, и не попросила Игоря одолжить им видеокамеру. Она, правда, не слишком умеет ею пользоваться, но что-нибудь бы снять смогла.
- Да, мам? – услышала она.
– Что, дочь?
- Не трогай маму, она мечтает, - сказал серьезно Кирилл, но Юля, услышавшая в его голосе иронию, рассердилась. Да что, в самом деле. Опоздал на целый час, а теперь еще иронизирует.
- Да вот, задумалась, - виновато улыбнулась она девочке, - и правда, замечталась, ты извини, Мариш, я не слышала, о чем ты спросила.
- Ты будешь участвовать в конкурсе «Назови сказку», – сообщила дочка и заглушила слова отца, еле слышно пробормотавшего: «о чем, интересно?»
- Какую сказку?
- Ну, любую, на нужную тему, - засмеялась Маринка, - скоро сами увидите. Сейчас начнутся соревнования. А тебе, пап, придется, наверное, собирать бусинки и кидать в цель…
- Потрясающе, - протянул Кирилл, - я всю жизнь мечтал собирать бусинки.
Вид у него при этом был такой уморительно-сокрушенный, что Юля прыснула, потом не выдержала и громко расхохоталась. Внезапно обида, которую она так старательно сохраняла в себе все это время, не давая угаснуть, исчезла, оставив лишь смутное ощущение небольшого дискомфорта. Но и его можно преодолеть, если сделать над собой усилие, хотя бы на этот вечер. В конце концов, ведь это так важно для Мариши…
- А вам нужно будет соревноваться вдвоем против других родителей! – сообщила девочка. – Кто быстрее сложит фигурку. Мы специально такой конкурс придумали, семейный. Кто победит, тому будет присвоено звание…
- Что ж ты все секреты раскрываешь, - с улыбкой укорил ее отец, - болтушка ты моя.
Маришка прервалась и, несмотря на упрек, поглядела на него с таким откровенным обожанием, что у Юли защемило сердце.
- Начинаем вторую часть праздника, - раздался голос Ирины Борисовны. - Дорогие гости, сейчас вы окажетесь не только зрителями, но и непосредственными участниками наших соревнований. Мне понадобится ваша помощь.
Заинтересованный гул взрослых на мгновение перекрыл слова учительницы. Затем под ее умелым руководством трое отобранных ею пап расставили необходимый реквизит, и соревнования начались.
Родители (особенно папы), до сей минуты относившиеся к происходящему снисходительно, как к обычному обязательному мероприятию, уже через какие-то десять минут превратились в самых азартных болельщиков и спортсменов. Они с жаром состязались друг с другом в кидании шаров в цель, решении ребусов, рисовании с закрытыми глазами и прочих нехитрых конкурсах, придуманных учительницей при активном участии ребят.
Юля с радостным изумлением увидела, что Кирилл с неподдельных интересом включился в борьбу, старательно выбирая обещанные Маринкой бусинки синего цвета из целой кучи разноцветных стеклянных шариков. Ему и трем другим мужчинам выпала роль «синичек, готовящихся к зиме» – так их назвала Ирина Борисовна под громовой хохот остальных зрителей. У Маринки глаза блестели от восторга, что сбылась ее мечта, и мама с папой встретились, и все в классе видят, какие красивые и умные у нее родители. Она от возбуждения подпрыгивала на стуле и громко хлопала в ладоши, поддерживая отца и теребя за руку Юлю:
- Мам, посмотри, папа опережает! У него больше! Пап, быстрей, десять секунд осталось! Ура!
Когда время, отведенное на этот конкурс, вышло, Кирилл, к собственному удивлению, обнаружил, что с большим отрывом обогнал двух других пап, собиравших красные и желтые бусинки. Под гром аплодисментов и сыгранный на пианино туш ему повесили на шею медаль победителя, на которой были нарисованы синички и обозначено 1-е место чемпиона.
Усевшись на свое место, Кирилл тут же показал медаль Маринке и получил поцелуй, а Юля сказала:
- Поздравляю, это было просто великолепно.
В ее глазах прыгали веселые чертики, но она вполне серьезно пожала ему руку. Кирилл отнесся к ее прикосновению подчеркнуто заинтересованно, с любопытством поглядев, как она, словно что-то вспомнив, поспешно убрала ладонь. Юля приняла безразличный вид и постаралась безмятежно встретить его взгляд. Маринка, светясь от гордости, показывала медаль сидевшим сзади девчонкам, и не видела этого безмолвного диалога.

Другой диплом победителя достался Юле – за быстроту реакции и хорошую память, как сказала учительница. Она сумела вспомнить больше сказок, в названии которых были животные и птицы, чем другие три мамы, уложившись в требуемое время.
Хотя подсказывать не разрешалось, к этому моменту и гости и сами хозяева праздника – дети - так разошлись, что, не обращая внимания на запрет, чуть ли не хором кричали мамам, стоило им на секунду замедлить с ответом:
- «Курочка-ряба»! «Три медведя»! «Кот в сапогах»!
Ирина Борисовна, улыбаясь, внесла поправку в правила:
- Если подсказано членом семьи игрока, ответ засчитывается, если названа подсказка от «чужой» семьи, очко не дается!
У Юли проблем пока не возникало, помогала и нынешняя работа, и громадное количество книг, которые они читали вместе с дочкой. Но под конец и ей приходилось тратить все больше времени, чтобы вспомнить нужное название – все сказки, бывшие, что называется, на слуху, уже были засчитаны.
- «Лягушка-путешественница»! – с жаром выкрикнула Олеся Сидорчук, видя, что ее мама, пытаясь ответить в свою очередь, не может больше вспомнить ни одной сказки.
- Это уже называли, – заметила учительница, - время ответа заканчивается. Раз… Два… Три. Право ответа переходит к другому игроку.
Теперь отвечать должна была Юля, но ей, пунцовой от смеха и стараний (и, что скрывать, от желания выиграть), не приходила на ум больше ни одна новая сказка. Время шло, зрители гудели, игра подходила к концу.
- Пап, ну пап! – дергала Маришка Кирилла за руку. – Ну, вспомни, ну, пожалуйста!
Он и сам хотел помочь, но в голове крутился только какой-то «Колобок». Назвать его животным можно было лишь с очень большой натяжкой. Кирилл сомневался, что строгое жюри, и еще более бескомпромиссные зрители согласятся считать это за правильный ответ.
Юля, следя за песочными часами, где струйка песка бежала все быстрее, безуспешно пыталась принести своей семейной команде еще одну победу:
- «Лиса и журавль»! «Маша и медведь!» «Гуси-лебеди»!
Но все эти сказки уже были названы раньше, и чем больше секунд протекало, тем яснее становилось, что этот конкурс она проиграла.
И вдруг Кирилла осенило.
- «Калиф-аист»! – выкрикнул он и сам ойкнул от неожиданности, испуганно посмотрел на дочку:
- Или это не сказка?
- Сказка, сказка! – оглушительно захлопала в ладоши Маринка. – Ура, мы победили! Мама победила! Папа, ты молодец!
- Предполагалось, что это будет конкурс мам, - прерывающимся от смеха голосом сказала Ирина Борисовна на церемонии награждения, - но так вышло, что в соревновании принимали участие все члены семей.
Вручив Юле расписанный фантастическими зверюшками диплом победителя, она предложила:
- А теперь – аплодисменты дружной семье Свиридовых, которые в упорной борьбе смогли обогнать соперников.
Шквал хлопков, подбадривающие выкрики и смех были ей ответом.
Пробравшись на место, Юля отдала диплом дочери:
- Это ваша победа! Если бы не вы…
- Это все папа, - выпалила девочка, - это он помог.
- Ты права, - Юля чуть искоса взглянула на бывшего мужа, - уж и не знаю, как и благодарить.
- Простого «спасибо» будет достаточно, - спокойно ответил Кирилл, уже успевший прийти в себя от недавнего возбуждения, - члены «дружной семьи» должны во всем помогать друг другу, - добавил он ироничным тоном.
Юля, слегка вздрогнув, посмотрела в его глаза, чтобы понять, не издевается ли он. Кирилл ответил на ее взгляд своим, прямым и чуть вопросительным. Ирония и насмешка, столь привычные для него, через мгновение исчезли, сменившись чем-то похожим на замешательство и растерянность.
Маринка, заметив, что что-то происходит, притихла, с замиранием сердца наблюдая за родителями. Она не могла поверить своему счастью. Она так мечтала, так надеялась, что родители хотя бы не будут сердиться друг на друга, а они выглядели так, словно очень радовались встрече… «А вдруг…», - внезапно подумалось ей, и, боясь до конца сформулировать мысль, чтобы не спугнуть возможного чуда, девочка лишь скрестила за спиной пальцы.
- Маринка! Свиридова! – позвали ее. Очнувшись, девочка увидела, что стоящие возле магнитофона девочки машут ей руками. Ох! Она же совсем забыла! Сейчас их очередь петь. Стараясь не тревожить родителей, она начала пробираться с другой стороны, но те уже и сами опомнились, услышав голоса детей, и оглянулись. Разочарованно вздохнув, Мариша вышла на середину. Жаль, что их отвлекли друг от друга. Кто знает, что из этого могло выйти…
Та же самая мысль, неожиданно для нее, посетила и Юлю. Слушая, как поют девочки, она размышляла о только что случившемся обмене взглядами. Если быть честной с самой собой, надо признать, что в тот момент, когда их с Кириллом глаза оторвались друг от друга, она ощутила что-то вроде сожаления.
Скосив глаза на мужа, Юля увидела, что Кирилл, откинувшись на спинку стула, внимательно слушает девичье пение, но взгляд его устремлен куда-то поверх детских головок. Можно было подумать, он о чем-то вспоминает… или сожалеет…
- Хорошо поют, верно? – спросил ее Кирилл негромко, и Юля, вздрогнув от неожиданности, рассердилась на себя. Все-таки она неисправимая мечтательница. Как можно было подумать, что он изменил свое отношение к ней? Ему совершенно не о чем сожалеть, и, в отличие от нее, этот прагматичный человек не придает значения случайному взгляду.
- Да, замечательно, - постаралась спокойно ответить она вполголоса, - у Мариши абсолютный слух, я даже хотела, чтобы она ходила в кружок пения, но она предпочитает танцевать.
- Я наслышан, - кивнул Кирилл, - у них ведь скоро концерт, да?
- Да, показательные выступления. Ты придешь?
- Я буду обязательно, - заверил он, и снова перевел взгляд на дочь. У Юли внезапно испортилось настроение, но, чтобы не огорчать Маришу – и не дать заметить этого Кириллу, она продолжала активно участвовать в празднике и в заключительном конкурсе даже оживленно перебрасывалась с ним репликами.
В этот день семейству Свиридовых, похоже, фортуна улыбалась, потому что в последнем задании, когда надо было соревноваться командами – одни родители в полном составе против других, они заняли второе место, обогнав при этом соперников на четыре секунды. Семейство Михалевых – та самая Инга, которая подняла сегодня Юлю с рассветом, и ее супруг, худенький, в очках, доктор наук Виталий, приняли свое поражение философски. Виталий осторожно положил на место последнюю часть сложенной из фрагментов картинки, полюбовался сделанным, перевел взгляд на Кирилла и улыбнулся:
- Нас подвело мое пристрастие к аккуратности. И работали вы, надо сказать, более слаженно.
- Поздравляем, - поддержала Инга.
- Мы только вторые, - улыбнулась Юля, - поздравлять нужно их, - она указала на удивительно похожих друг на друга дородных супругов, которые умудрились меньше чем за полторы минуты собрать картинку, изображавшую Винни-Пуха и ослика Иа.
Тем не менее, победный марш звучал для них снова, и, получая третью по счету медаль «за почетное второе место», Кирилл на мгновение приобнял жену за плечи.

- Держи, дочь, - вручил он Марише очередную награду, - их у нас целый ворох сегодня. Ай да мы!
- Мы лучше всех! – поддержала Маринка, сияя. Праздник превзошел все ее ожидания.
Юля промолчала. Кирилл вопросительно посмотрел на нее, натолкнулся на ставший отчужденным взгляд только что веселых зелено-голубых глаз и слегка пожал плечами.
Праздник закончился поздно. После конкурсов началось чаепитие с пирожными, испеченными собственноручно двумя мамами-активистками. Дети, взбудораженные шумным соревнованием, громко обсуждали каждую игру, поминутно призывая в свидетели родителей и Ирину Борисовну. Взрослые вели себя более сдержанно, но тоже были явно довольны вечером. Обмен мнениями, шутки, перемежающиеся вопросами по поводу успеваемости и других школьных проблем затянулись до начала девятого. Затем, как по сигналу, все стали поспешно собираться, договорившись, кто завтра придет пораньше, чтобы ликвидировать следы праздника.
В половине девятого Кирилл, Юля и державшая их за руки Мариша вышли на школьное крыльцо. Задрав голову, мужчина поглядел на небо:
- Марин, смотри, звезд-то как много!
- Точно! Мам, глянь, все созвездия видно!
Не в силах сдержать охватившую радость от столь замечательного вечера, девочка стиснула их руки в своих ладонях. Кирилл нарочито охнул, чтобы доставить дочери удовольствие:
- Однако!
Юля же, поеживаясь от озноба, охватившего ее после душного помещения, высвободила руку из Маришиной и, нашаривая в кармане плаща перчатки, взглянула наверх:
- Да, красиво.
Она не торопилась спускаться с крыльца и стояла, постукивая каблучком.
- Ну, что, барышни, помчались? - предложил Кирилл, вынимая свободной рукой ключи из кармана, - я буду вашим личным шофером, так что вам крупно повезло.
Юля фыркнула. Марина подпрыгнула на месте:
- Пап, а ты останешься на ночь? Или мы сразу к тебе поедем?
- Да нет, дочь, я думаю, ты сегодня побудешь дома, я, наверное, завтра буду занят, - осторожно произнес Кирилл, и, не давая вырваться возгласам разочарования, добавил, - а в воскресенье мы с тобой поедем на дачу к дяде Андрею и тете Свете. Я заеду за тобой, или дедушка тебя привезет…
Темноту прорезал свет фар, раздался знакомый сигнал, и в машине, стоявшей у ворот школы, распахнулась дверца.
- Игорь, - проговорила Юля рассеянно, - надо же, приехал…
- Ну, мам. Я хотела, чтобы мы все вместе поехали, хотя бы сегодня, - недовольно протянула Марина и умоляюще взглянула на мать. Но Юле стало жаль Игоря, который выполнил свое обещание и приехал за ними, терпеливо сидел здесь, поглядывая на освещенные окна школы. Кроме того, внезапно захотелось показать Кириллу, что его намеки на ее личную жизнь не напрасны. Пусть убедится, что есть человек, которому она небезразлична.
- Ты поезжай с папой, а меня дядя Игорь отвезет, - быстро сказала она, - видишь, он специально приехал. Неудобно сейчас его отсылать.
- Конечно, пусть мама едет, - вмешался Кирилл, - не надо мешать ее планам. А мы с тобой на моей «Ауди» помчимся. С брызгами!
Юля бросила на него взгляд:
- Вот именно, «с брызгами». Постарайтесь только в аварию не попасть, очень вас прошу.
- Мы постараемся, - преувеличенно вежливо ответил Кирилл, которого стала злить холодность, напускаемая на себя бывшей супругой. Не поймешь этих женщин. Вначале как будто была довольна встречей, даже искренне улыбалась, а потом вдруг словно отгородилась стеклянной стеной. Могла бы приложить усилие хотя бы ради дочери. Он ведь приехал же, и делал все, что от него требовалось, хотя и предполагал, что удовольствия от общения с Юлией Андреевной не получит.
Юля кивнула, не глядя на него, чмокнула в щеку Маришу и устремилась к тихо урчавшему мотором джипу.

Оказавшись в собственной квартире ближе к полуночи, Кирилл небрежно бросил ключи на полочку под зеркалом в коридоре и, не раздеваясь, прямо в ботинках прошел в комнату, на ходу снял куртку и швырнул ее в кресло. Упав на диван, устало откинул голову на спинку. Дорога домой оказалась не из приятных, фонари горели через один, колеса скользили по мокрому и грязному асфальту, машину едва не занесло. В принципе, не было никакой необходимости так мчатся сегодня в Москву, можно было переночевать в пригороде, и уже утром спокойно поехать. Но Юля под конец праздника так недвусмысленно дала понять, что его присутствие ей будет неприятно… Да и отношения с бывшей тещей были столь натянутыми, что его пребывание в той квартире исключалось. Да и он сам, честно говоря, не горел желанием продолжать общение с бывшими родственниками.
Довезя дочь до дома и поднявшись с ней на этаж, он передал девочку с рук на руки деду, договорился с ним, что тот в воскресенье с утра привезет Марину к его матери, расцеловался с ней и спустился вниз. Решив перед поездкой покурить, Кирилл хотел присесть на скамейку, но обнаружил, что она мокрая, и не рискнул. Отойдя под козырек, он щелкнул зажигалкой, затянулся и внезапно подумал о Юле. Интересно, где она пропадает? Наверное, кавалер так сразу не хочет расставаться, мелькнула непристойная мысль, к себе сначала отвез. И правильно, дочь в надежных руках, чего ж зря время терять? Он и сам не мог понять, отчего эти мысли испортили ему настроение, но даже сигарета приобрела неприятный, какой-то кисловатый привкус. Кирилл раздраженно смял ее и щелчком отправил в урну.
Словно в ответ на его догадки, во двор заехал джип, мягко шурша колесами, развернулся и остановился у подъезда. Распахнулась дверца со стороны водителя, из машины вышел высокий мужчина крупного телосложения, обошел джип, открыл дверь для пассажира и протянул руку. Из джипа выпорхнула Юля, рядом со своим спутником выглядевшая маленькой и хрупкой. Она не доставала ему до подбородка, и Кирилл, и сам немаленький, внезапно подумал отвлеченно, насколько же хорошо смотрится его бывшая супруга на фоне таких вот здоровяков. Может, она нарочно выбирает себе подобных кавалеров, чтобы производить впечатление беспомощной крошки? Но он тут же устыдился собственного сарказма. В конце концов, когда они с Юлькой познакомились, ей было всего семнадцать. Трудно представить, чтобы у столь юного существа были такие расчетливые мысли.
Тем временем Юля с сопровождавшим ее мужчиной двинулись к подъезду, и Кирилл отпрянул в сторону, стараясь укрыться за поддерживающей бетонный козырек колонной. Еще не хватало, чтобы его здесь увидели и подумали, будто он подглядывает.
- Ну, Игорь, спасибо за твои хлопоты, - раздался Юлин голос. – Ты сегодня на нас столько времени потратил, мне даже неудобно.
- Ну что ты, Юленька, - ответил невидимый Кириллу сопровождающий, - ты же знаешь, мне приятно быть тебе полезным. Правда, как выяснилось, торопился я зря – вас с Маришей было кому подвозить.
- Да, Кирилл все же приехал, Маринка так обрадовалась. Я, честно говоря, не ждала, что он сможет вырваться.
- Он, наверное, очень любит дочку, – утвердительно произнес Игорь.
- Очень, - кивнула Юля, и Кирилл увидел из-за столба, как рука Игоря осторожно дотронулась до Юлиной ладони, приподняла ее, накрыла другой рукой.
- Юля, а тебе небезразлично было его появление?
- Конечно, я же говорю, Маринка была просто счастлива.
- Только Маринка? А для тебя это имело значение?
- Ну, что ты, Игорь, все уже давно прошло. Знаешь, мы с Кириллом так нехорошо расстались, что все чувства, какие были, давно исчезли. Я имею в виду хорошие чувства, - поправилась поспешно Юля.
А вот тут ты, голубушка, права наполовину, мысленно возразил Кирилл. Расстались мы, и правда, нехорошо, но сегодня ты поначалу была довольна встрече.
- Игорь, я пойду, уже поздно. Извини, что не приглашаю… Был такой сумбурный день.
- Да, я тоже поеду, - заторопился тот, - мы ведь скоро увидимся? Наши планы пойти завтра в театр еще в силе?
- Да, разумеется, я давно мечтала увидеть этот спектакль.
- Я за тобой заеду, как договорились, - пообещал Игорь.
Через полминуты Юля исчезла в подъезде. Кирилл видел, как Игорь постоял еще пару минут, задумчиво глядя на свою машину, тихо вздохнул, неторопливо, как-то основательно ставя ноги на землю, вернулся к джипу, сел в него и уехал.
Теперь Кирилл сидел дома, рассматривал фотографию Маринки, висевшую на стене в металлической рамке, и размышлял, отчего факт наличия в жизни Юльки пышущего благополучием гражданина по имени Игорь испортил ему настроение. С чего он взял, что бывшая жена должна жить монахиней? Свободная-то женщина, не связанная никакими узами… Хотя, - Кирилл скривил губы, - можно подумать, эти самые узы останавливали ее раньше… Женщина всегда сумеет устроиться так, чтобы удовлетворить свои желания, независимо от того, есть в ее жизни какие-то ограничения или их нет. Это он на себе испытал…
И при этом они имеют такой невинный, удивленный, а потом – и оскорбленный вид, что поневоле начинаешь думать, а не совершил ли ошибки? Благо, доказательства неоспоримые были налицо, а так бы ни за что не поверил…
Кирилл порывисто поднялся с дивана, схватил куртку, прошагал в прихожую и почти рывком нацепил ее на крючок вешалки. В конце концов, если бы ничего не было, в тысячный раз убедил он себя, она бы постаралась как-то прояснить ситуацию. Она же разумный человек, не стала бы замыкаться, когда решается судьба. Это ведь глупо? Глупо. А Юльку назвать дурочкой никак нельзя, очень сообразительная особа. Да и после развода у нее была возможность все расставить на свои места, если он тогда погорячился и сделал неправильные выводы. Он ведь, как дурак, сколько раз звонил, предлагал – давай, мол, встретимся, поговорим. Вполне могла воспользоваться случаем. Так не хотела же. Значит, нечего ей сказать в свое оправдание.
Так что нет необходимости снова и снова ворошить ту историю почти четырехлетней давности и терзать себя вопросами на тему: «Не осел ли он?» Все было правильно и вполне логично. Теперь они оба – свободные люди, и каждый из них давно мог бы заново устроить судьбу. Да вот почему-то не спешат.
Ну, с ним-то все ясно – он, Кирилл, обжегся и не торопится снова стать официальным супругом. Положение любовника его устраивало как нельзя лучше – пришел, ушел, сам себе хозяин, и в любой момент можно навсегда уйти первому.
А вот Юлия Андреевна, видимо, всерьез подумывает окольцевать этого Игоря.
Ну, ничего, с неожиданным злорадством подумалось ему, очень может быть, что новый муж сильно удивится в один далеко не прекрасный для него вечер. Чего только не случается в этом мире…

* * *
Прохладный ветерок ворошил усеявшие дорожку желтые и уже успевшие потемнеть опавшие листья. Марина поддевала их носком ботинка, подбрасывала в воздух и рассеянно следила за тем, как они снова ложатся на мокрый асфальт. Обычно ей всегда становилась жаль деревья, так быстро терявшие свой наряд, и, вместе с тем, нравилось смотреть, как разноцветное шуршащее покрывало прячет под собой грязь и слякоть. Она любила побегать по желто-красной листве, слушая, как каждый шаг отдается таинственным шорохом, но сегодня у нее такого желания не возникло. Остановившись у скамейки с двумя перекладинами, на которые нельзя было сесть – кто-то уже успел походить по ней в грязной обуви, девочка осторожно пристроила на чистом островке свой рюкзак и сошла с асфальта на газон. Подхватила охапку листвы, подбросила ее вверх, проводила глазами невесомые листья, которые порыв ветра раскидал в разные стороны.
В сквере было тихо и безлюдно, не хотелось уходить. Дома бабушка увидит ее и сразу спросит, что случилось. Придется что-то сочинять, потому что правду говорить было никак нельзя. От этой правды бабушка разволнуется и даже может рассердиться на нее. А еще хуже, что она может все рассказать раньше времени маме, и тогда у Марины ничего не получится. А ей просто необходимо, чтобы все прошло гладко, и ничего не сорвалось. Именно поэтому она так задержалась сегодня здесь - никто не мешал думать и прикидывать так и этак.
Несколько дней назад Марина поняла, что у нее нет другого выхода, кроме как самой заняться приведением в порядок дел ее семьи. К такому выводу она пришла в прошлую пятницу, когда окончательно убедилась, что самим взрослым доверить такое важное дело, как примирение и соединение распавшейся на две части семьи, никак нельзя.
Просто поразительно, как можно не понимать простейшей вещи: люди, которые любят друг друга, должны жить вместе. И они, Свиридовы, смогут быть по-настоящему счастливы только втроем. Ведь это же ясно. Но… как выяснилось, сомнений это не вызывало только у нее одной. Даже дед, которого Марина считала своим союзником, посоветовал ей не вмешиваться в дела родителей.
Они сами разберутся, это касается только их двоих, сказал он уже не в первый раз. И она следовала этому совету, хотя и была с ним не согласна. Как же это может ее не касаться? Она ведь им не посторонняя. И потом… у них было много времени, чтобы разобраться – и что же? Все становится только еще хуже, и чем дальше, тем больше.
Но Марина верила деду и честно пыталась держаться в стороне от родительских отношений. Она даже не говорила с мамой об отце, видя, как той не нравится подобная тема для беседы. Встречаясь же с папой, она старалась рассказывать все, что считала важным в их с мамой жизни: о том, как бывала у мамы на работе, как они ходили на день рождения к маминой подруге, как бабушка пригласила к ним свою знакомую с сыном, «смешным и толстым». Папа слушал внимательно, с интересом, иногда посмеивался над рассказами дочери, но сам никогда ни о чем не расспрашивал.
В глубине Маринкиной души все эти годы жила уверенность, что ссора, которая разбила их семью на две неравные половинки, со временем престанет иметь для родителей значение, и они снова помирятся. С людьми так случается: они ссорятся, говорят друг другу обидные слова, не хотят общаться, а потом проходит время, и они понимают – обида прошла, все закончилось. Можно снова проводить вместе время, шутить, разговаривать. Все это Марина за свою более чем долгую жизнь – целых десять лет – познала на собственном опыте. Сколько раз она ссорилась с подругами и одноклассниками: и там, в их старом московском дворе, и в детском саду, и в школе, в которую она пошла уже здесь, на новом месте. Иногда казалось – все, больше не будет никакой дружбы, они враги навсегда. Но даже когда она так ужасно поругалась с Алиной из их класса, и та сказала, что не будет с ней разговаривать «никогда в жизни», и они не здоровались целую неделю, все равно все закончилось примирением. И сейчас ни одна из них даже не помнит, из-за чего вышла та ссора…
Но мама с папой не делали никаких усилий, чтобы в их отношениях хоть что-то изменилось к лучшему. Мало того, они старались вовсе не встречаться. А как можно все выяснить и простить друг друга, если даже не разговаривать?
Школьный праздник был прекрасным шансом на примирение родителей. Но, к Марининому отчаянию, ничего из ее ожиданий не вышло. Да, они замечательно играли вместе, болели друг за друга, не сказали ни одного обидного слова, чего она немного опасалась…
Да только этим все и закончилось.
И вот теперь ситуация осложнилась еще больше.
На время каникул Марина должна была поехать с папой в Петербург к дяде Леше. Так было запланировано еще в начале октября. Но из-за аварии, в которую попал Никита, папа никак не мог сейчас уехать из города – вся срочная работа осталась на нем. Марина не обиделась на отца, напротив, только порадовалась, когда он сказал, что постарается разгрести «весь завал» к утру следующей пятницы, и они с дочерью тогда смогут на два-три дня съездить в лесной санаторий.
План был замечательный во всех отношениях, и Маринка уже предвкушала радость этой коротенькой, но обещающей столько приятного поездки, как вдруг случилось непредвиденное.
Позавчера приехал улыбающийся дядя Игорь, с обязательным букетом роз, что-то сказал маме и прямо в коридоре протянул ей коробочку. Она открыла миниатюрный сундучок, сначала как будто растерялась, долго смотрела на то, что внутри, потом улыбнулась и вынула из него колечко. А затем она сделала совершенно невозможную вещь – поцеловала дядю Игоря и примерила кольцо. Потрясенная Марина видела это своими глазами.
Это была катастрофа. Необходимо было срочно что-то предпринимать, пока не стало слишком поздно. И тянуть до того момента, как она увидит папу и расскажет ему о том, что случилось, тоже никак нельзя. Марина вначале не сомневалась, что, как только он узнает о кольце, немедленно примчится сюда. Но, поразмыслив, пришла к выводу, что нельзя быть в этом уверенной – взрослые такие непредсказуемые. Значит, тем более, надо браться за дело самой, но не затягивать, иначе к пятнице, когда папа должен забрать ее к себе, может случиться все, что угодно – ведь впереди целая неделя. А вдруг они успеют пожениться за это время?
Двое суток она ломала голову. Напряженно размышляла, прикидывала и так и этак, но в голову не приходило ни одной дельной мысли. Но наконец вчера поздно вечером позвонила бабушкина старая подруга из Самары и пригласила их с дедом на юбилей. И тогда Маринку осенило – вот он, шанс, который ей дается, и его необходимо использовать. Она останется дома одна, пока мама будет на работе, значит, вполне можно будет осуществить тот замысел, что она отмела накануне. Но требовалось все тщательно продумать, выстроить подробнейший план. Именно поэтому сейчас девочка слонялась по парку, раздумывая над своей затеей и зябко поводя плечами. Осенний ветер не располагал к длительным прогулкам на свежем воздухе. Но идти домой прежде чем все не будет расписано до мелочей, было нельзя, иначе замысел может провалиться. А рисковать в таком деле никак нельзя.
Наконец план был готов. Он был просто гениальным и, по убеждению девочки, заслуживал самых горячих похвал. Подхватив упавший со скамейки рюкзак, она весело зашагала на остановку.

Раздавшийся в три часа дня пятницы телефонный звонок застал Марину за лихорадочными сборами. Выронив не желавший влезать в плотно набитую сумку вельветовый сарафан, она кинулась к телефону, по дороге зацепившись ногой за угол ковра и едва не растянувшись на полу.
- Да?
- Мариша? – раздался голос мамы. – Как дела? Ты ела суп?
- Да, мамуль, все нормально.
- Правда? – в мамином голосе появились подозрительные нотки. – Мариша, суп нужно есть обязательно, я надеюсь, ты его не вылила?
Маринка спохватилась. Нужно, чтобы все было как обычно, иначе мама что-то заподозрит.
- Ну, мам, - протянула она, – я не люблю супы. Я плов разогрела, а суп тебе оставила.
Эта была чистая правда, за исключением того, что Маринка руководствовалась не столько заботами о мамином здоровье, сколько своим нежеланием возиться с суповой кастрюлей и нелюбовью к первым блюдам.
- Ну, Мариша, мы же договаривались, - сердито проговорила мама, - что ты будешь обедать как следует, пока меня нет дома. Я же еще не скоро приду, ты проголодаешься…
- Мам, я наелась, правда…
- Ох, Маринка, что мне с тобой делать!
- Ничего не надо делать. А ты когда придешь, скоро? - задала она интересующий ее вопрос.
- Нет, солнце мое, не раньше семи. Нужно еще в магазин заехать. А ты, пожалуйста, не сиди все время у телевизора, ладно?
- Ладно, - пообещала девочка, и мама отключилась.
Марина заспешила в комнату. Надо было столько всего успеть, а времени оставалось не так много. Ее гениальный план начинал вступать в силу, и требовалось максимально придерживаться разработанного распорядка.
Вчера вечером бабушка с дедом уехали в Самару. Бабушка перед отъездом долго сокрушалась, что приходится оставлять ребенка одного, но под нажимом дедушки и самой Марины сдалась.
- Я уже не ребенок, - сердилась Маринка, - у нас в классе почти все дома одни остаются, пока родители с работы не придут, и ничего с ними не случается!
- Аня, девочке одиннадцатый год, – внушал ей дедушка, - пора приучаться к самостоятельности. Она вполне способна разогреть себе еду и даже содержать квартиру в относительном порядке, пока не вернется Юля.
- Мама, у нас нет другого выхода, - спокойно заметила дочь, - Кирилл не сможет ее забрать раньше пятницы… Ничего страшного не случится, я думаю.
- Я ведь у папы давно все сама делаю, - тихонько пробурчала Маринка, опасаясь, что взрослые придумают что-то такое, что не позволит претворить в жизнь блестящий замысел, - и квартиру убираю, и в магазин хожу.
- Ну, вот, видите – вполне самостоятельная личность, - подвела итог Юля, - не вижу причин переживать. И, в конце концов, мама, существует телефон, я буду звонить домой время от времени.
Бабушка внесла было предложение попросить соседку тетю Катю присматривать за Маринкой в течение дня, но это вызвало такой бурный протест девочки, что она отступила.
Наготовив еды, по выражению Юли, на месяц вперед для роты солдат, она наконец позволила деду и дочери увезти себя на вокзал. Игорь по такому случаю приехал за ними на машине и отвез будущую, как он надеялся, тещу, на вокзал, выехав из дома с таким расчетом, чтобы прибыть как минимум за час до отхода поезда. На этом настаивала Анна Николаевна, и он с удовольствием подчинился. Игорю нравилась Юлина мама, он чувствовал ее поддержку и понимал, что для окончательного завоевания любимой женщины должен покорить всю ее семью.
Правда, Андрей Иванович не выказывал ему такого безоговорочного одобрения, как супруга, но в последнее время и он как-то смягчился, видя неподдельную заботу дочкиного кавалера о ней самой и ее семье. Оставалась одна Маришка, но Игорь не терял надежды, что со временем его примет и этот чертенок. Поэтому он, как только зашла речь о поездке, тут же предложил использовать его в качестве шофера. Участие в семейных делах Юли приближало его к заветной цели. Он успокаивал Анну Николаевну, беспокоившуюся, что они опоздают, заверял Андрея Ивановича, что приглядит в их отсутствие за Юлей и Маринкой, и лично ручался, что в ближайшую неделю с «девочками» все будет в порядке. Он намеревался использовать это время и для укрепления собственных позиций, предполагая видеться с Юлей каждый вечер.

Теперь Марина, благодаря собственной настойчивости, осталась предоставлена сама себе на целый день, до маминого возвращения. Этого времени ей должно было хватить с лихвой.
Вернувшись в свою комнату, девочка подняла с полу свой любимый сарафан и присела на край кровати. Что-то она не продумала… Зачем набирать с собой столько вещей? Надо взять только то, что понадобится первые пару дней, а остальное можно будет забрать позже. Ведь маме-то наверняка придется вернуться за одеждой и другими вещами, тогда они и заберут то, что осталось…
Приняв такое мудрое решение, она вытряхнула из сумки все, засунутое туда получасом раньше, и, отобрав несколько вещей, которые могут пригодиться сегодня, завтра и в воскресенье, закрыла сумку.
Справившись с этой проблемой, она подняла головой и критически оглядела развал на кровати и на полу у шкафа. Так не пойдет. Мама первым долгом заглянет сюда в поисках дочери, увидит все это безобразие и разволнуется. Еще решит, что в доме были бандиты, перепугается раньше времени…
Потратив еще четверть часа на приведение комнаты в порядок, Марина вынесла сумку в коридор, затем забежала на кухню, убрала в холодильник кастрюлю с остатками плова: маме может быть не до него, и он испортится.
Надела куртку, застегнула ботинки и, уже взявшись за ручку двери, спохватилась. А записка-то? Как же она забыла, вот растяпа.
Не раздеваясь, девочка вернулась в свою комнату, присела у стола, и, вырвав из тетрадки листок, написала на нем заранее обдуманный текст, старательно выводя каждую букву.
Положила бумагу в центре стола на кухне, проверила, на месте ли кошелек с деньгами – недостающую сумму пришлось взять из маминой тумбочки. Это Марину немного беспокоило, но она убедила себя, что такой поступок не может считаться воровством – ведь она действует на пользу всей семьи.
Все было в порядке, и Маринка, подхватив сумку, решительно вышла из квартиры.

Поездка в Москву прошла без приключений. Путь был ей хорошо знаком, за четыре года Марина сумела выучить его наизусть и теперь уверенно купила билет на нужную электричку, дождалась поезда, беспокойно оглядываясь и опасаясь лишь одного – чтобы никто из маминых или бабушкиных знакомых не увидел ее одну на станции. Иначе начнутся расспросы, и могут раньше времени сообщить маме, что ее дочь отправилась в путешествие. А в ее плане большое значение имело время. Важно было, чтобы мама как можно позднее добралась до Москвы. Тогда она не захочет возвращаться, как говорит бабушка, «на ночь глядя», и они останутся у папы на всю ночь. А впереди – выходные, которые, как надеялась девочка, они тоже проведут вместе с отцом – ведь нет смысла возвращаться в пустую квартиру, если не надо на работу. А это – целых два полных дня и три вечера, если считать и пятницу. Куча времени, за которое можно успеть обо всем поговорить и помириться. Они бы снова, как раньше, вместе пошли гулять по городу, зашли в «Макдональдс», мама будет ворчать на них с папой, когда они закажут по двойному чизбургеру: «Это же сплошной холестерин! Ну, ладно, Маринка не понимает, но ты, Кир…!»
А папа будет хохотать и уговаривать ее откусить кусочек: «Да ты попробуй, какая вкуснота! Правда, Мариш?»
Представив себе эту картину, девочка зажмурилась и крепко сжала кулаки. Только бы все прошло хорошо, загадала она и попросила, сама не зная кого: «Ну, пожалуйста, что тебе стоит?»
В понедельник они съездят за вещами, мама уволится с работы, и они насовсем уедут в Москву. Когда закончатся каникулы, Марина придет учиться в ту школу, что совсем близко от их дома, до нее не надо добираться на автобусе. Бабушку с дедом, когда они возвратятся из Самары, будет ожидать приятный сюрприз. А уж как обрадуется бабушка Алла! Марина слышала, как она говорила кому-то по телефону: «Не знаю, что бы отдала, лишь бы Юля к Кирюшке вернулась». Вот она и вернется.
«Следующая станция «Москва Пассажирская. Конечная», - объявил по радио металлический голос. Наконец-то. Маринка, схватив сумку, в нетерпении направилась к выходу, чтобы оказаться на перроне одной из первых.
Подходя к знакомому дому, Марина замедлила шаг, подняла голову и посмотрела на окна отцовской квартиры, словно ожидая увидеть знакомую фигуру. Разумеется, никого не увидела ни в окне, ни на лоджии и, против воли расстроилась, но тут же отругала себя. Глупо так реагировать. Откуда папа мог знать, что она приедет, и высматривать ее? Да его вообще может сейчас дома не быть, очень даже просто. А вот интересно, что ей тогда делать, на мгновение растерялась девочка. Как-то она не сообразила, что папа мог куда-нибудь уйти, в гости, например. Или погулять… Хотя, он ведь сам говорил, что сегодня у него много работы, он приедет с фирмы и засядет за дело. А когда у людей есть дело, они не гуляют, рассудила она и твердой походкой вошла в подъезд.
Нажимая на кнопку звонка на седьмом этаже, Маринка на секунду прикрыла глаза, с тревогой ожидая, откроется ли дверь, или в ее плане обнаружится первый серьезный просчет. Но, как выяснилось, волновалась она напрасно. Через минуту послышался звук отпираемого замка, дверь распахнулась, и в проеме появился отец.
Какое-то мгновение он недоверчиво разглядывал неизвестно как возникшую на пороге дочь.
- Мариша?! Как ты здесь оказалась? – спросил он изумленно, потом опомнился, втащил ее в квартиру и забросал вопросами:
- Что-то случилось? Мама заболела? Ты приехала одна? Я не слышал телефонных звонков…
Он метнулся в комнату, схватил телефон, послушал трубку, удостоверился, что аппарат работает. С трубкой в руке вышел в коридор и снова, уже спокойнее, так как дочь была, по всей видимости, в полном порядке, поинтересовался:
- Мариша, так что случилось?
- Ничего, - спокойно ответил ребенок, деловито вешая куртку на крючок и наклоняясь, чтобы расстегнуть ботинки, - просто мама решила, что лучше мне побыть с тобой, пока она на работе. Раз уж у меня каникулы…
- Мама решила? – недоверчиво переспросил Кирилл, наблюдая за действиями девочки и постепенно приходя к выводу, что тревожиться нет нужды. – Но я ведь вчера звонил, она ничего не говорила…
- А когда мы бабушку с дедом проводили, вечером, она и решила, - безмятежно пояснила Маринка, стягивая обувь и одним глазом наблюдая за отцом, - бабушка так волновалась, что я одна буду дома целыми днями… Она говорит: «грабители по домам ходят, маньяки…» Мама сначала сказала: «Ничего страшного», а потом тоже начала беспокоиться…
- И она отпустила тебя одну? Между прочим, на дороге тоже встречаются разные нехорошие личности, если уж на то пошло. А вдруг бы ты заблудилась?
- Не заблудилась бы, - обиделась Марина, - я сколько раз ездила с дедом, всю дорогу наизусть знаю. Ведь не поздно еще, и темнеть даже не начинает. И никаких… личностей нету.
- Понятно, - протянул Кирилл, начиная закипать, но стараясь не показывать виду, чтобы не расстраивать девочку, - а когда мама планирует за тобой приехать? В понедельник? А в театр вы разве не пойдете? Она, вроде бы говорила, что вы должны завтра… Или она с утра за тобой заедет?
- В театр, - растерянно протянула Марина – у нее совершенно вылетел из головы этот спектакль, на который собрался повести ее дядя Игорь, но тут же, справившись с собой, пожала плечами, - мы, наверное, не пойдем. Я его уже видела, мама просто забыла.
Кирилл в замешательстве смотрел на дочку, потом попытался прояснить хоть что-то:
- Но мама сказала, когда она за тобой приедет? Видишь ли, ребенок, я, правда, не смогу развлекать тебя всю неделю, я не обманывал. Мне в понедельник с раннего утра надо быть в Подольске. Да и на работе дел по самые уши. Хорошо, если к вечеру четверга освобожусь.
- Я помню, ты говорил, - кивнула Мариша, ставя ботинки в уголок у шкафа и разыскивая под ним свои тапочки – их купил папа еще весной, и они всегда ждали свою маленькую хозяйку, - а насчет мамы ты не волнуйся. Она сказала, что завтра вечером меня заберет. Наверное…
- Ну-ну…
- Пап, а покушать что-нибудь есть? – поторопилась спросить девочка, по опыту зная, что этот вопрос наверняка отвлечет отца от дальнейшего выяснения ситуации.
- Я вообще-то сегодня не готовил ничего, - хмыкнул Кирилл, - некогда было. Пойдем на кухню, посмотрим, что там есть в холодильнике. Кажется, борщ оставался, бабушка готовила позавчера…
Следующие полчаса прошли за едой и оживленной болтовней. Борщ, поглощаемый с одинаковым аппетитом как отцом, так и дочерью, оказался ужасно вкусным, и Мариша, облизывая ложку, проговорила с сожалением:
- Вкусно было.
- Но мало? – расхохотался Кирилл. – Я же не знал, котенок, что ты приедешь, а то бы что-нибудь еще состряпал. Ты вообще-то ела сегодня?
- Да, плов. А суп маме оставила…
- Молодец… А ты знаешь, что застала меня дома просто чудом? Я хоть и планировал уйти рано, мог на работе задержаться, дел – по горло, - он провел ребром ладони под подбородком.
- Хорошо, что не задержался, - протянула задумчиво Маринка, собирая пустые тарелки, - а то бы мне пришлось на лестнице сидеть.
- Еще не хватало, - проворчал Кирилл, следя за действиями маленькой хозяйки, аккуратно ставившей тарелки в раковину, и сейчас привычно завязывающей за спиной тесемки длинного ей фартука.
- Пап, а фартук пора новый покупать, этот уже некрасивый стал, - заметила она, наливая капельку пенящейся жидкости для мытья посуды на мочалку.
- Значит, купим, - задумчиво ответил отец, с внезапным ужасом представляя картину: его дочь сидит на лестнице или подоконнике в ожидании его возвращения. А за окном быстро темнеет, и в подъезде часто собираются разные типы… Дверь всегда была гостеприимно распахнула, и поставленный недавно кодовый замок оказался совершенно бесполезным и никого не смущал.
- Когда твоя мать собирается звонить? – резко спросил он.
- Ну… как с работы придет, наверное, - осторожно ответила Марина, - пап, жидкость уже кончается…
- Разве можно было вот так тебя отправлять, не предупредив меня? – не слушая ее, сердито продолжил отец. – О чем она думает, хотелось бы знать? Я ведь мог черт знает когда вернуться, на самом деле!
- Ну, пап, не сердись. Все же нормально получилось, - успокаивающе проговорила Маринка, - а если бы тебя не оказалось дома, я бы… у тети Лены подождала.
- У какой тети Лены?
- Ну, из 106 квартиры. Она же меня хорошо знает. И, пап, ты не сердись на маму, - виновато посмотрела она на Кирилла, - это я…
- Что «ты»? – все еще недовольно посмотрел тот на дочку, но, увидев полные раскаяния глаза и умильную мордашку, смягчился:
- Так чего «ты»? Давай, давай, признавайся.
- Мама велела мне позвонить, а я… - она замялась на секунду, лихорадочно придумывая продолжение:
- А я… ну, долго собиралась, и потом…
- И потом забыла, - закончил он за нее и улыбнулся, - ну, что с тобой делать? Маша-растеряша. И почему я не удивляюсь, не знаешь?
- Не-а, - отрицательно помотала она головой, уже понимая, что гроза миновала, подпрыгнула и повисла у поднявшегося со стула отца на шее:
- Пап, а ты рад, что я приехала?
- Да я-то рад, конечно, чудо ты мое, - подхватил он дочку на руки, потянул ее за прядь и покружил по кухне, - только вот немного неожиданно это все. Ну, да с вами, женщинами, всегда так… Ладно, зайка-хозяйка, ты только мне пару часов не мешай, идет? Мне и правда поработать надо. Я ведь сегодня специально раньше с работы ушел, чтобы дома спокойно над документами посидеть. Когда мама должна позвонить, говоришь?
- Скоро. Она сказала, в семь придет.
- Интересно, - озвучил Кирилл мелькнувшую у него внезапно мысль и опустил дочь на пол, - а на работе у нее нет разве телефона? Твоя мамочка не волнуется, как ты доедешь?
- Волнуется, наверное, - пожала Маринка плечами, - но у них на работе что-то с телефоном.
- Все ясно… Ну, вот что, - подвел он итог, - расклад такой. Ты – сидишь у телевизора, рисуешь, читаешь, смотришь в окно или стоишь на голове, только тихо. А я пойду займусь делом. Ага?
- Ага!
В следующие полтора часа в квартире царила рабочая тишина, прерываемая иногда щелканьем мышки, стуком клавиш на клавиатуре и неясным бормотанием телевизора. Маринка, повинуясь распоряжению, сделала звук тише и плотно прикрыла дверь из зала, чтобы папе не мешал шум. Довольная, что на первом этапе все прошло удачно, она с увлечением смотрела «Зачарованных», сопереживая приключениям героинь, лихо справляющихся с жизненными затруднениями. Вот если бы она умела колдовать, внезапно подумала девочка, как просто можно было бы все устроить. Только внушить маме с папой, что они больше не сердятся друг на друга, а потом стать невидимкой и проследить, чтобы они во время разговора ничего не напортили. Ну, ладно, и так, кажется, все получилось неплохо. Теперь надо дождаться звонка от мамы…

Мерно мерцал экран компьютера. Кирилл шелестел бумагами, подготавливая документацию к проверке налоговых служб. Обычно этими делами занимался Никита на пару с бухгалтершей, но надо же было так совпасть, чтобы Алене потребовалось уехать к заболевшей матери как раз накануне аварии, в которую попал Ник. Вот и приходилось ему пыхтеть, занимаясь непривычным для него делом. Правда, в начале недели документы уже почти подготовили, остались лишь завершающие штрихи, но вот их-то сделать уже некому. А он, Кирилл, в бухгалтерии смыслит столько же, сколько кролик в биохимии. Вот и пыхтит, пытаясь привести бумаги в надлежащий вид и поминутно сверяясь с памяткой, которую надиктовал ему Никита по телефону.
Одна надежда – вечером должен позвонить старый знакомый Никиты, про которого он вспомнил, лежа в своей комфортабельной палате, окруженный неусыпной заботой жены. Именно из-за него он, Кирилл, мог прийти домой намного позднее, если бы не удалось найти мужика по одному из шести номеров телефона, что оставил Ник.
Он уже названивал ему вчера вечером, но нигде не мог застать. Поэтому готов был рвануть прямо к нему домой и там сидеть хоть на лестнице, ожидая прихода хозяина. Но, к счастью, Алексея Васильевича удалось-таки отловить, и он, подумав и сосредоточенно помычав в трубку, согласился помочь с этим тягомотным делом, если у него не возникнет «ничего неотложного». Поэтому Кирилл напряженно прислушивался, не раздастся ли телефонный звонок, означающий, что появится спаситель, на которого можно будет спихнуть всю эту бухгалтерию. В противном случае сидеть ему с бумажками до скончания века…
Нет, все-таки со стороны Ника было порядочным свинством угодить в аварию, не подготовив до конца документы, сердито подумал Кирилл, напряженно вглядываясь в цифры на экране. Лежит там, с Лариской воркует и медсестер охмуряет, пока жена в магазин бегает, а он должен этой ерундой заниматься… Тут мысли перекинулись на его собственную бывшую супругу, и настроение испортилось еще больше. Он, конечно, очень рад приезду дочери, но кто же так поступает? Не предупредив, отправить девчонку к отцу, потому что ей, видите ли, показалось, что так будет лучше.
Сам Кирилл не видел ничего страшного в том, что Маринка провела бы пару часов в день одна – девчонка взрослая вполне, одиннадцатый год человеку. Это бабушка с нее пылинки сдувает… Интересно, они что же, думают, она до сих пор не в состоянии о себе позаботиться? Да когда девочка приезжает к нему в Москву, еще неизвестно, кто о ком заботится. И квартиру убирает – правда, этим они занимаются чаще всего, вместе, и в магазин бегает, благо, он тут, в соседнем доме. Да и когда девочка гостит у его матери, та не устает повторять, какая из Маринки помощница выросла, во всем положиться на нее можно, любое поручение выполнит. А «те» - этим словом Кирилл привычно обозначал жену и ее родственников – готовы ее пеленать чуть ли не до пенсии. В институт они ее тоже за руку водить собираются, что ли?
- И не логично как-то это все, - пробурчал мужчина себе под нос, разыскивая среди бумаг нужный документ, - дома ее, видите ли, нельзя оставить одну, а отправить опять же одну в Москву – это можно. А электричка, метро, дорога? Отморозков полно, психи по улицам разгуливают… - продолжал он себя накручивать. В чем, в чем, а в этом Анна Николаевна права. А если бы, не дай Бог…
При одной лишь мысли о возможной опасности Кирилл похолодел. Заботливая мамочка, называется! Да он бы никогда в жизни ее не простил, если бы с девчонкой что-то случилось… Хотя, с другой стороны, ходят же дети и в школу во вторую смену, и на разные там секции – и ничего ни с кем не случается. Это он просто поддался панике. Дражайшая супруга умудряется воздействовать на его образ мыслей даже на расстоянии. Странно, однако, раньше за ней, кажется, нелогичного поведения не водилось. Мужчина усмехнулся, посмотрел в окно, за которым уже сгущались сумерки. С другой стороны, женщины – существа непостоянные, никогда нельзя быть уверенным, что им придет в голову в следующую минуту. Слава Богу, за Маришей пока непоследовательного поведения не замечалось. Может быть, в дочери преобладают его гены? 01.06.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.