Felis Catus

Теперь, когда я сижу взаперти, у меня появилось очень много свободного времени. Но я замечаю, что все больше его уходит на бесцельное слоняние по комнатам, игры с многочисленными игрушками, которые мне подарил Хозяин Коттэр и сладкий безмятежный сон совершенно без снов. Порою у меня даже возникает сомнение, что я когда-то видела сны. Правда, я помню, что в самом начале меня постоянно съедали различные сложные и неприятные мысли. Я все время пыталась что-то выяснить, что-то, что, как мне казалось, было очень важно и для меня и для других людей. Но постепенно мысли эти сами собой куда-то исчезли. И осталось только теплое уютное и совершено безоблачное бытие.
Хозяин Коттэр обращается со мной хорошо – я ем три раза в день, раз в неделю он лично купает меня и вычесывает мои волосы. Мне разрешено прогуливаться по наружному фасаду его дома. Сетовать на жизнь в моем положении было бы просто грешно! Ведь, в конце концов, он не стерилизовал меня. Мне приходилось видеть стерилизованных домашних людей – жалкое зрелище, как будто вместе с гениталиями у них отняли те крохи собственного достоинства, которые еще кое-как удерживала память о прошлой жизни.
Кроме того, Хозяин Коттэр разрешает мне читать книги, закрывает глаза на то, что я иногда говорю с ним. Он вообще очень добр ко мне. И я беспредельно рада, что он оказался таким благородным котом – он помнил, что я тоже была добра к нему в прежние времена.

***
Надо сказать, сначала я даже не испугалась. Но тело мое одеревенело, а пакет с продуктами сам как-то выпал из рук. Он глухо упал на сиреневый кафель, и оттуда выкатилась жестяная банка с кошачьим кормом.
В двух шагах от меня Кузя – согнутый пополам, стоя на коленях – дрожал всем телом и издавал звуки, похожие на звериный рык и человеческий стон одновременно. Это точно был Кузя. Кое-где на спине и плечах еще даже остались клочки рыжего меха, и волосы на голове были жесткие и рыжие. А на пальцах красовались длинные загнутые когти. Почувствовав, что он не один, Кузя подпрыгнул и прижал меня к стене, схватив за горло.
- Имей в виду, я тебя не выбросила, когда ты в обувь напакостил, и даже не кастрировала! – выпалила я, взвизгнув, и вот тут по-настоящему испугалась.
Если говорить начистоту, то я была ужасно неряшливой хозяйкой. Ив мне давно прожужжала все уши, что пора его кастрировать, но я все откладывала это дело. Не только потому, что денег лишних у меня не водилось. А еще и потому, что мне было жалко уродовать зверька. Я редко мыла его, правда и в доме я убирала редко. Да и кормился он у меня несносно, хотя, когда денег не хватало на корм, я приносила ему объедки с работы.
На двух ногах он стоял уже вполне уверенно, только слегка сгибал дрожащие колени. В целом он выглядел как человек, если не считать слегка раздвоенной верхней губы и немного удлиненных острых ушных раковин. Ну, еще у него были слишком длинные пальцы с нечеловеческими когтями. И зрачки-щелочки.
Мой крик, кажется, вывел его из состояния помутненного сознания. Он часто заморгал, потом быстро разжал пальцы, отдернул руку и отступил на шаг. И тут мы оба одновременно обратили внимание на то, что он совершенно голый. И как это ни странно я почувствовала, что у меня щеки порозовели и отвернулась.
- Пардон, - проговорил Кузя и наскоро обернулся кухонным полотенцем. Голос у него оказался грудной с низким внутренним рыком.
- Э… а что с тобой собственно произошло? – у меня вырвался истерический смешок. И дураку ясно, что произошло: мой кот у меня на кухне в мое отсутствие превратился в человека!
- Да черт его знает, - пожал плечами Кузя, нервно расхаживая из угла в угол, – лежал, как обычно, спал в своей корзинке. И тут меня замутило. Я еще подумал, это из-за несвежих куриных шеек.
- Если тебя вырвало, убирать будешь сам, - категорически заявила я.
Он рыкнул что-то тоскливо, сел на табуретку, упер локти в столешницу и обхватил голову руками.
- Господи, как это вышло? – я села напротив. У ног валялась банка кошачьего корма.
- Не знаю, - пробормотал Кузя.
- Хорошо, - я поднялась, подобрала пакет и принялась раскладывать продукты на полки. Голова была тяжелая от прошедшей бессонной ночи. И краешком сознания я все еще надеялась, что это или сон наяву, который может привидеться, когда долго не спишь, или какая-то галлюцинация. – Что случилось, то случилось. Будем как-нибудь исправлять эту проблему.
- Как? – Кузя поднял на меня страдальческий взгляд. – Что тут можно исправить?! Я на двух ногах, облысел, на собственном хвосте сижу…
- А у тебя хвост остался? – мне стало любопытно.
- Да.
- Покажи!
- Ты что, издеваешься?!
- Да, ладно, - вид у него был жалкий, и мне захотелось хоть как-то утешить его. - Может тебе вообще понравится быть человеком.
Кузя продолжал сидеть. Но хвост теперь я заметила. Кончик его свисал под стол и нервно дергался. Обычный пушистый кошачий хвост. В полметра длинны.
- Давай для начала ты помоешься, - предложила я и поставила перед ним открытую банку корма. – А то я не помню, когда последний раз тебя купала.
- Зато я помню…
Кузя зарычал и прошествовал мимо меня, нервно дергая хвостом под полотенцем. Он оказывается выше меня почти на две головы! Надо же! Как непривычно. До этого прискорбного превращения он был совсем маленьким дворняжным рыжим котиком, которого я подобрала возле нашего мусорного бака позапрошлой зимой. Он был ленивый и пакостный, большую часть времени проводил либо у себя в корзинке, либо на подоконнике. Гонял по дому, царапал стены и грыз мою обувь, за что я его прозывала фетишистом.
А теперь он сажень в плечах и я смотрю на него снизу вверх.
- Не жалей шампуня, - бросила я ему вдогонку, глянув на короткий рыжий мех, тянущийся вдоль позвоночника. – И, это, можешь пользоваться моей зубной щеткой.
- Во что же мне тебя одеть, - размышляла я озадаченно, пока Кузя мылся. Женский шкаф, как известно, это склад всяких ненужных тряпок, но Кузя оказался слишком большим для одежды моего размера. – Так, сиди здесь и никуда не уходи, - крикнула я через закрытую дверь в ванную. – Я схожу, одеться тебе куплю.
- Угуррр-ффррр-ммррр… - послышалось в ответ сквозь звук льющейся воды.
Было воскресение, 10.00 на часах. Я как раз возвратилась с ночной смены и до того, как увидела Кузю, планировала первую половину дня провести в постели. Пустынные улицы воскресного утра – привычное зрелище в нашем квартале работяг. Живу я тут относительно недолго – с тех пор, как устроилась продавцом в круглосуточную аптеку – но уже уяснила одно заветное правило: нет ничего более постоянного, чем временное! Весь наш квартал служил наглядным пособием этому правилу. Люди проживали в нем целую жизнь, до конца будучи уверенными, что они тут долго не задержатся, что это только временная необходимость, пока не закончатся тяжелые времена. Они и одевались соответственно, дескать, зачем сейчас тратиться, вот приведу дела в порядок, а там развернемся; и ели что придется, и пили безбожно всякую дрянь, чтобы хоть как-то скрасить мерзость своего униженного бытия…
Но вот что я поняла – у неудачников тяжелые времена не заканчиваются. Никогда.
Бессовестно зевая так, что челюсти становилось больно, я затворила за собой покосившуюся дверь подъезда. И вот, когда я оказалась на улице, меня вдруг охватило смутное беспокойство. Слишком много людей сейчас точно так же как я торопливо шагали вдоль решетчатой изгороди парка, поглощенные какими-то смешанными чувствами и разноречивыми мыслями. Чувства и мысли эти проступали у них на лицах так явственно, что в меня невольно стала закрадываться паника.
- Привет, Антон!
Он затворил дверь в подсобку и повернулся ко мне. На плешивой голове пылинки заиграли в луче света. Насколько мне было известно, он уже месяц не появлялся дома, а оставался ночевать или прямо в магазине или где-то неподалеку у своего друга-собутыльника.
- Что?
- Ты чего такой напуганный? – я принялась выбирать Кузе одежду. – Что, опять свою подружку в подсобке прячешь? Смотри, босс узнает – уволит.
- Ага… - рассеянно как-то ответил продавец и оглянулся на дверь, ведущую в служебное помещение. Обычно шутки про подружку (которой у Антона уже не весть с каких пор не было) выводили его из себя, но сегодня он почему-то пропустил мои слова мимо ушей.
- Так и еще… Да! Исподнее. Угу, - я прикинула в уме, во сколько мне обойдется Кузина обновка. Вот же зараза! – как все дорого. – Да, и вон ту шапку тоже давай.
- У тебя, что мужик появился? – не преминул подколоть меня Антон.
- Да, замуж вышла, - огрызнулась я, пересчитывая деньги, прежде чем отдать ему.
Тут из подсобки послышалась какая-то возня, потом что-то с треском упало. Антон ругнулся и бросился туда.
- А деньги?
Он уже стоял у двери и осторожно приоткрывал ее, но услышав мой голос, поспешил закрыть ее и повернулся ко мне:
- Да на стол положи, все свои, – и скрылся в подсобке, откуда продолжали доноситься звуки возни.
Когда я возвратилась, Кузя сидел на кухне, кутался в одеяло и упражнялся с вилкой. Мелкая моторика пальцев у него оставляла желать лучшего. Вилка все время выпадала из руки, он нечаянно царапал когтями крышку стола, недовольно муркал что-то.
- Трудно, - сказал он, заметив меня.
- А то, - я протянула ему пакет с одеждой, - люди этому с детства учатся.
Кузя озадаченно достал из пакета штаны.
- Ммрррэээ… я это не надену!
- Поздно! Стал человеком – носи штаны. Если выйдешь на улицу без штанов, проблем не оберешься. И, кстати, бирки пока не срывай, если тебе размер не подойдет, поменяю.
- Как это надевать? – побеждено спросил Кузя.
Одним словом, одевать мне его пришлось самой. И процесс это был душещипательный, так как одежду Кузя, оказывается, считал полным извращением. Все ему было не так, все казалось плохо сидит, жмет и совершенно не к месту.
Когда ужас был позади, вид у Кузи оказался весьма симпатичный. Хвост мы спрятали в штанину, уши и мех на голове прикрыли шапкой. Особо пришлось помучаться с обувью. И хоть я взяла ботинки на размер больше, чтобы не ограничивать свободу когтям, ему все равно было жутко неудобно.
- А как ты говорить научился? – вдруг осенило меня. Ведь действительно говорил он почти идеально.
- Я с рождения с людьми, - фыркнул он, - что я тупой, что ли.
- Вот как, - проговорила я, - так значит, все животные говорить умеют.
- Не знаю, - пожал плечами Кузя, - я никогда не видел других животных. Кроме того рогатого урода, которого ты на меня натравила на даче.
- Ты имеешь в виду, когда я хотела познакомить тебя с бабулиным козлом?
- Познакомить?! Он меня чуть не укусил.
- Он не ест котов.
- Эххммр!- Кузя махнул рукой, почесал шею, оттягивая воротник свитера, и затравлено глянул в зеркало. - А теперь что?
Я смотрела на него растерянно. Ведь действительно. Куда его девать – у него нет никаких документов, он ничего не умеет, и вообще он кот!
- Надо выяснить, как это произошло, - сказала я и поспешила набросить плащ. – Давай! Пошли.
- Куда? – запротестовал Кузя, но куртку натянул и последовал за мной.
А пошли мы к моей бывшей однокласснице Иванне (для друзей – Ив), которая жила почти в другом конце города. Она была одним из лучших ветеринаров в нашей округе.
Передвигались мы в основном глухими проулками и пустырями, так как Кузе обувь немилосердно жала, и он заметно хромал сразу на обе ноги. А еще потому, что лицо его при свете дня все меньше походило на человеческое. Глядя не это лицо, я ощущала смутную не поддающуюся словесному описанию тревогу, во мне росло непреодолимое чувство уверенности, будто грядут огромные перемены.
Ив мы нашли у нее дома. Она была большая, но весьма привлекательная брюнетка – из тех, кого называют аппетитной пышкой – и обожала подчеркивать это яркими откровенными нарядами из магазина «Для Больших Красавиц». Волосы она неизменно стригла так, чтобы кокетливая челка сама собой наводила мысли на что-то французское, немного пошлое и в то же время строгое. Не знаю, как у ее парикмахера это получалось.
- А, привет! – она улыбнулась мне и кивнула моему спутнику (Ив была ужасно близорука, и пока очки висели у нее на груди, на цепочке, она вполне могла принять Кузю за человека). Мы редко виделись, но сохраняли, тем не менее, весьма теплые отношения, какие могут оставаться между двумя подружками только в том случае, если они вместе годами противостояли насмешкам и гонениям целого класса.
- Привет, Ив, - мы обнялись и чмокнули друг друга в щечку.
- Давно не виделись, - защебетала Ив, но как-то натянуто. Похоже, моему появлению она была не рада. – Как поживаешь?
- …это… - я закрыла за нами дверь, - это, Ив, одним словом, то, из-за чего мы без предупреждения вторглись к тебе сим воскресным утром… это мой кот, Кузя, только с ним что-то стало и вот…
Взгляд Ив все время, пока я говорила, рассеянно блуждал по мне и Кузе. Похоже, мы создавали впечатление психов, потому что она была несказанно напряжена. Обычно, когда к Ив приходили гости, даже незваные, она всегда приглашала их на кухню и щедро угощала какими-нибудь сладостями собственного приготовления, которыми ее холодильник изобиловал неизменно. Но сейчас видно было, что Ив не расположена никого угощать. Она выслушала меня, еще раз посмотрела на Кузю.
- Как интересно! – видно было, что Ив нисколечко это не интересно. А вот с двери, ведущей на кухню, она глаз не спускала.
- А где твои Шарон и Тайлор? – вдруг вспомнила я. Ив держала дома пару ротвейлеров. И они всегда приветствовали гостей беззлобным лаем.
- Гуляют, - соврала Ив. Она никогда не умела врать. – С Машей гуляют. Она приехала ко мне на выходные и вот вызвалась помочь, представляешь!
Я не представляла, так как ее сестра Маша не только не любила собак, но и не разговаривала с Ив и другими своими родственниками уже больше четырех лет.
- А… хорошо, что она наконец-то… Так ты посмотришь на Кузю, а то мы не знаем, что дальше делать?
На кухне определенно кто-то был. Этот кто-то грузно и нервно расхаживал из угла в угол, стараясь ступать бесшумно. Но безуспешно.
- Может не надо? – напряженно спросил Кузя, враждебно глядя на кухонную дверь. Он сгруппировался, словно перед тем как отразить чью-то атаку.
- А давай завтра, а? - взмолилась Ив. Мы знали друг друга слишком долго и близко, чтобы не понять этот ее взгляд. «Уходи немедленно! – умоляли ее глаза, - уходи, не то хуже будет…»
- Хорошо, - торопливо ответила я, шаги за дверью становились все более нервными. – Хорошо. Я позвоню к тебе в клинику и запишусь на завтра. Пока.
Мы с Ив даже не поцеловались на прощание! Кузя подтолкнул меня вперед, словно мы выходили из клетки с тиграми. Он уходил из дома Ив, пятясь, прикрывая меня словно телохранитель. Когда мы оказались на улице, он облегченно вздохнул.
- Ты знаешь, что твоя подружка сейчас спасла тебе жизнь? – спросил он, сунув руки в карманы.
- Как это? – я посмотрела на своего кота, и что-то тяжко упало мне в желудок. Боже мой! Страшная догадка заставила меня задрожать, как осиновый лист.
- Они убьют ее, - хмуро заключил Кузя. – Может, она и не понимала этого, когда прогоняла тебя, но…
- Мы должны спасти ее, слышишь! – я схватила Кузю за отворот воротника.
- Хорошо. – Кузя мягко отстранил меня, словно истеричного ребенка. – Твои предложения, как мы это сделаем.
Я бессильно оглянулась на бежевую дверь, за которой сейчас Ив осталась один на один со своими ротвейлерами. Нет! Я не имею права оставлять ее.
Пустота и тишина городских улиц действовала угнетающе. Словно все жители нашего мегаполиса разом затворились в своих домах. И теперь за каждой дверью они таились и прятались, подавленные каждый своей невероятной, но страшной тайной.
- Кажется, я знаю, что тут произошло, - проговорил Кузя, поднимая обломок арматуры, прислоненный к будке. Самого сторожа нигде не было видно. Мы стояли перед входом на автостоянку на противоположной стороне улицы и смотрели в окна дома Ив.
Я не ответила ему. Мне было ужасно страшно. И еще я не могла понять, почему все люди враз стали прятаться друг от друга со своими… животными?! Ведь если это произошло с каждым, то нет никакого смысла в тайне. А есть только огромная – пусть и невероятная – проблема, которую предстоит решать.
- Я не смогу их одолеть, - мрачно заключил Кузя, пробуя на вес свое нехитрое оружие. – И убежать от них у нас тоже не получится, потому что они бегают быстрее.
- У Ив есть машина, - вспомнила я. – Вон она, - и я указала пальцем на красную «тойоту» почти у выезда со стоянки.

Одним мощным ударом он высадил дверь и успел ударить Тайлора поперек лица куском арматуры. Тот пошатнулся, но Шарон пришла ему на помощь и повалила Кузю на пол. Дом наполнился нечеловеческими криками, грохотом разрушения и надсадным треском мебели. Я нашла Ив на кухне. Платье на ней было порвано, и из пухлого бедра сочилась кровь. Она плакала – косметика грязными струйками стекала по щекам – что-то непонятное было с пальцами ее правой руки. Но тогда я не обратила внимания, что два из них сломаны, а третий откушен.
Я схватила Ив за плечо и потащила к выходу, крича:
- Ключи от машины! Где ключи?!
Она только водила дрожащим подбородком и всхлипывала. В прихожей мне представилась с ума сводящая картина. Шарон и Тайлор – голые черные с клочками гладкой шерсти на плечах и спинах… Залитое кровью лицо Тайлора напоминало самого черта! Между глаз его красовалась глубокая трещина, обнажающая желтоватую черепную кость. Он нависал над Кузей и замахивался на моего кота тем самым куском арматуры, которым тот совсем недавно раскроил ему голову. Кузя, стоя на коленях, отчаянно вырывался, шипя совсем по-кошачьи. Куртка его была разорвана, на плечах и груди кровоточили раны. Шарон крепко держала его, перехватив локтем за шею.
Я пронзительно закричала. И скорее всего я даже не отдавала себе отчет, что я делаю.
- Плохие собаки! Плохие! Плохие собаки! Фу!
Шарон и Тайлор оба остолбенели на мгновение. У Тайлора даже опустилась рука со злосчастной арматуриной, а Шарон слегка ослабила хватку. В их памяти еще остались отголоски своей прошлой животной жизни, где эти крики имели над ними власть и внушали страх и стремление к повиновению. Замешательство, правда, было коротким. И очень скоро собаки пришли в себя. Но даже тех нескольких секунд, что они таращились на меня в недоумении, хватило, чтобы Кузя вырвался из рук Шарон. Он с остервенением схватил журнальный столик и разбил о ее голову. Коротко жалобно заскулив, собака осела на пол. Тайлор взвыл, поняв, что Шарон умирает и ринулся на Кузю. Его большое нескладное тело казалось ожившим черным облаком, он двигался грузно, но при этом неумолимо быстро. Кузя, наученный горьким опытом, моментально сориентировался. Он вспрыгнул на люстру, обильно посыпая наши головы штукатуркой, раскачнулся и приземлился прямо перед нами с Ив. Дрожащая и плачущая, она указывала теперь покалеченными пальцами за его спину.
Размахивая куском арматуры как дубиной, Тайлор мчался прямо на нас, но Кузя почему-то не двигался с места. В ужасе я закричала и закрыла лицо руками.
Сначала несколько секунд был только мой крик и темнота. А потом я услышала глухой удар, какой-то сдавленный болезненный рык и наступила тишина. Даже Ив перестала плакать.
Когда я открыла глаза, Тайлор лежал на полу в луже крови. Ив стояла перед ним, прижимая к груди больную ладонь здоровой. Шарон по-прежнему неподвижно сидела у стены, свесил голову на сломанной шее набок. Кузя стоял на коленях, часто и глубоко дыша. Он смотрел в пол перед собой.
- Я же говорил, что это была скверная идея, - отозвался он и тяжело сел на пол.
- Ты в порядке? – спросила я.
- Я живой, а они нет, - ответил Кузя. – Значит, я в порядке.

Городские улицы были ужасающе пустынны. Мы очень быстро добрались ко мне домой. На дверях магазинов все чаще встречались вывески «обед», «переучет», «ремонт» и тому подобное. Кое-где двери домов оказывались раскрыты настежь, повсюду видны были следы разрушения и мародерства. Но нигде мы не увидели больше людей!
- Почему люди прячутся?! – нервно отозвалась я, не выдержав.
- А мы, по-твоему, что сейчас будем делать? – спросила Ив, она вела машину одной рукой, держа забинтованную ладонь на руле только для симметрии.
Рядом со мной на заднем сидении Кузя усердно зализывал глубокие царапины на своих руках. Бинтоваться он категорически отказался. Я так и не поняла, как ему удалось одолеть Тайлора. Скорее всего, он проткнул ротвейлера осью от люстры, которую сорвал, когда прыгнул на нее. Но убираясь впопыхах восвояси, я так и не подняла голову к потолку.
В подъезде остро неприятно пахло звериной мочой и чем-то мне незнакомым. Кузя подтолкнул меня в дверь, и мы поспешно закрылись на все замки.
- Надо узнать новости, - проговорила Ив.
- Вот, - я вручила ей полотенце и отправила умываться. – Сейчас включу телик и приду, помогу тебе с рукой.
Из двадцати каналов, доступных моей потрепанной антенне, работало всего два. По первому суровый диктор зачитывал с листа, что необходимо сейчас делать и куда направляться, чтобы получить укрытие в убежище.
На втором канале шел прямой репортаж с центра города. Там происходило настоящее сражение между людьми и животными. Непонятно как некоторые звери уже успели сформировать вполне отлаженную группировку и раздобыли огнестрельное оружие. Судя по их внешности, это были собаки. Они весьма успешно противостояли наряду ОМОНа!
- Что будем делать? – Ив первой нарушила тишину, утираясь полотенцем.
Мы больше не смотрели трансляцию поединка. И так стало ясно, что животные очень быстро освоились в новой роли и позиции сдавать не планировали.
Кузя высвободил ноги из обуви и с блаженным видом растянулся на диване. Но расслабленность его была обманчива. Как я смогла убедиться, аллертность, это самое естественное для него состояние. Он некоторое время принюхивался к своей чашке кофе, но отпить из нее так и не рискнул. «Никогда не понимал, зачем ты пьешь эту гадость!» - признался он. «Да затем, что иначе я свалюсь на ходу и усну», - объяснила я. Но тут Кузя тоже понять затруднился. Он был все же ночным животным.
- У нас есть несколько вариантов, как поступить, - проговорил он, почесывая затылок, – можем остаться дома и ждать, пока ситуация сама не вырулит как-нибудь. Но у меня такое чувство, что это самый плохой путь. Можем послушать дядьку из телевизора и продвигаться к ближайшему убежищу, чтобы примкнуть к людям. Но тогда мне – хана. А еще можем поискать здесь таких же отщепенцев и сколотить свою банду. Тогда у нас больше шансов выжить.
- Это замечательно, - нервно сказала Ив, - хотя я бы предпочла искать убежище. И почему ты решил, что люди станут с тобой плохо обращаться.
- Потому что я слишком хорошо знаю людей, - огрызнулся Кузя. – Не задумывалась, отчего твои собаки так хорошо к тебе отнеслись? Нет? Ну, так поразмысли на досуге: мужику яйца отрезала, бабу бесплодной сделала. Еще и уши и хвосты им покалечила…
- Тогда почему ты помогаешь нам, – спросила я, посмотрев Кузе в глаза, – если мы, люди, такие плохие?
- Гммррррр… - он шумно выдохнул. – Эти, - он кивнул на телевизор, - меня не примут. Ты единственный друг, который у меня есть.
- Решено, - я поднялась, залпом осушив свою чашку кофе. Ужасно хотелось спать, в голове что-то назойливо звенело.
- Что решено? – уточнила Ив.
- Идем искать друзей, - объяснила я.
- Нет! – запротестовала Ив. – Убежище. Только убежище. Это единственный правильный поступок.
- Ив, - я остановила рассерженного Кузю жестом, - в одиночку мы до убежища все равно не доберемся. А так есть шанс выжить и еще помочь кому-то. Или ты бы предпочла, чтобы мы с Кузей за тобой тогда не возвращались?
Надув пухлые алые губки, она нехотя согласилась.
Там, где мы оставили машину Ив, было пусто. Моя подружка нервно хихикнула и швырнула ключи в открытый сточный люк.
- Интересно, как они ее угнали? – пробормотала Ив. – И кто это сделал: люди или животные?
Пришлось идти пешком. Как и где искать товарищей по несчастью, мы не знали. Одно было понятно. Люди и животные теперь по разные стороны баррикад. Но всегда должны оставаться отщепенцы вроде нас с Кузей. Всегда! И еще следовало бы учесть – как будут складываться отношения между животными разных видов? Все ли виды очеловечились? И если не все, то по какому принципу это происходило?.. Вопросы роились в моей голове как туча назойливых мух.
Но главный вопрос был один – есть ли в этом городе еще люди и животные, которые не стали врагами друг другу?
Время перевалило уже далеко за полдень, длинные прозрачные – какие бывают только весной – тени ложились впереди нас. Ив не привыкла много двигаться и ужасно задерживала нас. Кузя, казалось, полностью освоился в своем человеческом теле. Даже обувь ему приглянулась, после первой же попытки ходить босиком.
На старика мы буквально натолкнулись. От неожиданности он попятился и вскинул свое корявое ружьишко, но как только заметил, что компания у нас разношерстная, опустил оружие и негромко крикнул кому-то сзади:
- Выходи!
Это была… кошка, наверное… Я не смогла бы сказать с уверенностью. На первый взгляд, просто высокая стройная девушка с некрасивой раздвоенной верхней губой и растопыренными ушами. Густые бурые космы торчали пучками, образуя на голове настоящее воронье гнездо. Она куталась в грязную фуфайку, которая была ей до середины бедра, на голых ногах красовались старые армейские сапоги.
Она недоверчиво посмотрела на меня и на Ив, а потом взгляд ее упал на Кузю и она замерла с раскрытым ртом.
- Деда…
- Да, милая, видишь, – радостно проговорил старик. - Не одна ты такая.
- Деда? – я посмотрела на старика, приподняв одну бровь.
- Это внучка моя, - воинственно произнес старик. – У меня документ есть!..
- Хорошо, хорошо, - я примирительно подняла ладони, – а это мой… брат, двоюродный.
Ив нервно прыснула смехом. Старик посмотрел на нее осуждающе и подошел к своей «внучке». Только теперь я заметила, почему старик так ревниво поглядывает на Кузю.
Оба сомнительных родственника – мой «двоюродный брат» и его «внучка» – не сводили глаз друг с друга. Девушка нервно подергивала хвостом, выбивающимся из-под фуфайки. И тут Кузя… замурлыкал! Никогда еще он не издавал подобных звуков.
- Но, но, кобель! – прикрикнул старик и потянулся за своим ружьем.
- Деда, брось! – остановила его «внучка» и подошла к Кузе.
Некоторое время мы, люди, все трое остолбенело пялились на них. И мне казалось, что я просто сплю и вижу бредовый сон. Они осторожно обнюхали лица друг друга, потом взялись за руки и принялись изучать пальцы друг друга. Весь этот ритуал сопровождался дуэтом невероятного мурлыкания, урчания и фырканья.
Старик озадаченно поскреб затылок, и мирясь с неизбежным отныне родством, протянул мне руку для пожатия.
- Георгий Саныч, ввиду неформальной обстановки, можно просто дед Жора, - представился он.
Я ответила ему рукопожатием и тоже представилась. Ив продолжала истерически смеяться. Похоже, ей стало совсем плохо. Я извинилась перед дедом Жорой и принялась трясти подружку за плечи, чтобы привести в себя.
- Да ты смотри! Смотри! – не унималась Ив, показывая на животных.
Я обернулась и остолбенела.
Кузя стоял на одном колене и держал свою неожиданную любовь за руку. «Конечно, - мелькнуло у меня в голове, - он же ничего не знает о животном мире. Но он смотрел телек и… «Айвенго»! Книга. Он читал ту книгу!»
От последней догадки я опешила. Вот откуда он взял, как признаваться девушке. Я недавно принесла домой книгу «Айвенго». Какой-то пьяница на улице пристал и продал мне ее за гроши. Я конечно не букинистка, но мысль о том, что книгу – живую бумажную книгу, а не эти электронные суррогаты – безжалостно выбросят на помойку, меня огорчила. И я, запустив руки в карманы, выудила оттуда магазинную сдачу и протянула алкашу.
Книга была мне известна. Даже не помню, в каком классе я ее прочла, и я просто положила ее на подоконник (книжного шкафа у меня не было) – на тот самый подоконник, где любил спать Кузя…
И вот он сейчас признавался в любви этой кошке, повторяя слово в слово отрывок из «Айвенго»!
Дед Жора прослезился.
- Вот уж не думал, что внученьку замуж выдам так скоро…
Ив побагровела от смеха.
Я стояла и смотрела на двух кото-человеков с чувством принятия и спокойствия. Все правильно – в бредовом сне не бывает ничего невероятного.
- Вашего зятя зовут Кузьма, - объявила я деду Жоре.
- Маришка она, - ответил старик, кивая на свою «внучку».
Как выяснилось, раньше у него и правда была внучка. А это была ее кошка. Девочка умерла два года назад от лейкемии. Дети ухали из города. И он остался один. Все, что напоминало ему о семье – маленькая сиамская кошка Мурка. Которая сегодня утром превратилась в девушку!
Разумеется, это чудо Господне, это его Маришка воротилась с того света в такой необычный способ. Но радость тут же омрачили мародеры. Когда он накрыл праздничный стол и вручил «внучке» только что принесенное из магазина платье, в дом ворвалась банда дюжих парней, вооруженных кто чем. Они громили все подряд и выкрикивали всякую ругань в адрес таких как Маришка.
Дед Жора, знававший военные беспорядки с детства, оказался сообразительным малым, и они с Маришкой ушли через подвал, правда, оставшись в чем мать родила. Потому что захватить с собой он успел только ружье. Весь день они скитаются по опустошенным улицам, не зная, куда податься. К людям-то, понятно, соваться – смерть! А зверье тоже какое-то злобное…
Пока старик рассказывал свою историю, я вела Ив под руку, надеясь, что она наконец-то успокоится. Кузя и Маришка шли впереди, держась за руки как влюбленные подростки.
У одежного магазина, где еще сегодня утром торговал Антон, а сейчас на распахнутой настежь двери болталась вывеска «закрыто», Кузя остановился задумчиво, потом нырнул внутрь и вынес ворох одежды.
- Ну, это же не воровать, раз она все равно уже никому не нужна, - проговорил он, глядя на меня.
Я согласно кивнула. Конечно, не самый лучший поступок. Но магазин, похоже, до нас обнесли. А одеться Маришке не помешало бы.

Солнце уже клонилось к закату, когда они загнали нас в глухой проулок.
Их было больше десяти. Похоже, те самые отморозки, которые лишили деда Жору и Маришку праздничного обеда. Но не они были самой большой нашей проблемой, так как убегали мы сначала не от них. И очень скоро, когда люди увидели наших истинных преследователей, им стало не до нас.
Насколько я поняла, это была обычная стая бродячих собак – голодные, грязные и почти все голые они неловко еще передвигались на ногах и размахивали дубинами, обломками арматуры и прочими средствами подручного вооружения.
- Господи, хоть бы они друг друга перебили… - взмолилась Ив, прижимаясь ко мне.
И никогда в жизни я не хотела так сильно, чтобы ее желание сбылось.
Они схлестнулись, как набежавшие друг на друга волны, заполнив пространство вокруг воем, руганью и скрежетом металла, камней и древесины.
- Сматываем, - приказал дед Жора.
Но тут от общего побоища отделилось несколько собак, и бросились на нас. Кузя выскочил вперед, прикрывая свою новоявленную невесту.
- Успеется, - пробормотал старик и потянул его за рукав.
Мы с Ив заметно отставали от остальных. Ну, что я могла с ней поделать – Ив никогда не отличалась особой физической подготовкой. И в прежнем мире ей это совершенно не мешало.
- Все… я больше… не могу… - она упала, уперевшись руками в асфальт и тяжело хватая ртом воздух.
- Черт! – я оглянулась на убегающих товарищей.
Кузя остановился и подался назад. Дед Жора потянул его за собой, но тот высвободился и подбежал ко мне. Собаки уже были совсем рядом. Он подхватил Ив и потащил вперед. Маришка кинулась помогать.
- Мы ее не дотянем, - злобно крикнул дед Жора, – погубит нас эта толстая баба…
- Заткнись! – не выдержала я, подталкивая Ив сзади. Она уже почти теряла сознание от напряжения.
В отчаянии Кузя бросил ее мне и Маришке на руки и выхватил у деда Жоры ружье.
- Да оно не заряжено, - горько признался старик.
К счастью, псы его признания не слышали. И при виде оружия отпрянули. Кузя остервенело заорал по-кошачьи и двинулся на них. Шапка съехала на затылок, обнажая острые уши, дергающиеся от волнения. Собаки не спешили уходить, но и не нападали.
Медленно пятясь, мы выбирались из проулка. Шум драки, к сожалению, приближался – побеждающая сторона гнала пораженных прямо на нас.
- Сюда! – Маришка навалилась на массивную железную дверь. Та неохотно отодвинулась на сантиметр. Мы с Ив и дедом Жорой тоже повисли на ней. Надсадно скрипя, дверь еще немного приоткрылась, Маришка юркнула внутрь и потянула дверь на себя.
Еще чуть-чуть и мы все оказались в сыром темном помещении. Кузя заскочил последним, ударив прикладом по просунувшейся морде. Мы как прежде почти синхронно навалились на дверь, и с помощью Кузи она поддалась намного быстрее.
- Засов заржавел… - Кузя шипел, сдерживая напор снаружи, пока Маришка и дед Жора сражались с засовом. Наконец-то им удалось заклинить дверь.
Ив сидела на полу, шумно сипя.
- Кто-то что-то видит? – осведомилась я, склоняясь над подружкой.
- Да, - в один голос отозвались Кузя и Маришка. Теперь на кошке красовалось серое шерстяное платье до колен, фиолетовые шерстяные гетры и короткие ярко-желтые сапожечки на низком ходу. Оказывается, они с Кузей плохо различали цвета, зато отлично видели в темноте.
Скорее всего, это был погреб какого-то склада-магазина. Немного пошарив в темноте, я отыскала переключатель, и тусклая лампочка осветила крутую цементную лестницу, ведущую куда-то вниз.
- Ну, что? Пошли! – я помогла Ив подняться. Она уже немного отдышалась и теперь вполне могла идти, опираясь на мою руку.
Маришка ухватилась за Кузю, дед Жора забрал у него свое символическое ружье и мы все вместе принялись спускаться в неизвестность.
Спуск оказался коротким. И внизу нас ждала неприятность – большая новая металлическая дверь, которая никак не поддавалась, даже когда Кузя, дед Жора и Маришка наваливались на нее одновременно.
- Придется возвращаться, - подавленно произнес Кузя, – мы тут все равно не прорвемся.
Маришка прильнула к нему напугано и посмотрела туда, откуда мы спустились.
- А если она нас ждут?
Кузя что-то замурчал ей, и я с удивлением поняла, что они разговаривают на совершенно незнакомом мне языке, хоть и состоящем из слов, отдалено напоминающих человеческие. Они мяукали и мурлыкали что-то друг другу тревожными голосами, обнимались, Маришка все жалась к нему, а Кузя все утешал ее. И эта их инопланетная беседа уже начала сводить меня с ума.
- Довольно, дети, - отозвался дед Жора. Он, похоже, воспринимал кото-людей как своих родных детей и нисколько не удивлялся их причудам. – Слезами горю не поможешь, милая, - сказал он своей «внучке», - придется выходить. И лучше сейчас, когда у нас еще силы есть. А не то они нас измором возьмут.
- Может, немного отдохнем, - предложила я, покосившись на бледно-синюшное лицо Ив.
Мы отдыхали примерно час. То ли снаружи действительно было тихо все это время, то ли звуки просто не доходили до нашего крошечного подземного укрытия.
Кузя расстелил на полу свою продырявленную еще Тайлором и Шарон куртку и усадил Маришку. Наблюдая за ними, я чувствовала себя динозавром. Вот перед моими глазами новый разумный вид. Они наследники человечества – как ни крути! Я не знала, что послужило этому невероятному превращению. И скорее всего, не узнаю никогда. Но я была уверена в одном – эти кото-люди, собако-люди и не весть еще какие зверо-люди будущие правители планеты Земля. Сам факт их появления – такого внезапного, что застало человечество врасплох – свидетельствовал о том, что люди отживали последние дни на земле. Ведь если говорить откровенно, единственное преимущество перед другими видами у человека – это его разум. А поскольку теперь он не один наделен этим благом, то больше козырей у него нет.
Кузя прислушивался почти минуту, прежде чем осторожно отодвинуть засов и просунуть голову наружу. Маришка напряженно следила за ним.
- Чисто, - прошептал Кузя и шагнул вперед.
Действительно, было чисто. Ни людей, ни животных – только зловещая тишина и следы разрушений.
Но стоило нам выйти на открытое пространство, как тут же словно из-под земли перед нами выросли две высокие темные фигуры. Я оглянулась – еще двое приближались сзади.
- Смотри! – Ив показала одними глазами, боясь пошевелиться. На крыше ближайшего дома было еще двое.
Они что только парами ходят?
Это все были кото-люди. Кузя притянул к себе Маришку и обнял ее за плечи, давая понять, что она его самка. Один из тех двоих, что шли нам навстречу выступил вперед.
- Это твои люди? – первым делом спросил он, кивнув в нашу сторону.
- Эти люди мои друзья, - ответил Кузя.
Большой серый кот с объеденным правым ухом издал какой-то неопределенный звук. И мне показалось, что он смеется. Потом взгляд его упал на Маришку.
- А это, - Кузя прижал ее к себе еще плотнее, - моя невеста.
Он откровенно враждебно смотрел на старого кота. Но тот снова «засмеялся» и проговорил:
- Хорошо. Пойдем.
- Куда? – осведомилась я. Но кот не удостоил меня ответом.

- Меня зовут, командор Спарк, - представился старый кот, когда ворота за нами затворились. – Так меня называл мой человек, и я решил сохранить это имя в память о нем.
А они неплохо тут все обустроили. Заброшенная недостроенная консервная фабрика, в которую упирался наш квартал, теперь превратилась в военную базу кото-людей.
- И много вас тут? – поинтересовалась я.
Командор Спарк смерил меня взглядом, не то презрительным, не то снисходительным и ответил.
- Много. – Потом посмотрев на меня словно под другим углом, снизошел до более пространного ответа. – Я собрал команду, когда еще был… диким. Так легче выживать, если тебя бросили. Мой человек умер, и его самка прогнала меня. Это случилось почти год назад. С тех пот я обитал на базе, - он указал размашистым жестом на посеревшие от времени стены.
Молчаливые и суровые кото-люди деловито ходили мимо нас, казалось совсем не замечая. Здесь были и коты и кошки, все они были одеты, многие хорошо вооружены. Где кото-люди достали оружие и одежду, оставалось только догадываться.
- Новости на сегодня таковы, - сообщил командор Спарк, запустив руки в карманы и не глядя ни на кого из нас, - мы имеем дело с двумя серьезными противниками: собаками и людьми. Да, увы! – он покосился на раскрывшую было рот Ив, - люди не стали делать различия между нами и собаками. И теперь мы вынуждены воевать на два фронта, поскольку ни на какие переговоры люди не соглашаются!
- А как же другие животные? – снова вмешалась я.
- Какие другие животные? – насмешливо спросил командор Спарк.
Я решила не испытывать его терпение и больше вопросов не задавала.
- Я видел тебя, когда собаки наступали, - командор Спарк обратился к Кузе, - ты смелый малый. А нам смелые ребята всегда нужны. Если останешься, обеспечу место тебе и твоей невесте.
- А люди? – спросил Кузя, коротко глянув на меня.
Командор Спарк проследил его взгляд и смерил меня очередным снисходительным взглядом.
- Это твой человек, - догадался он и кивнул на меня.
- Да, - признался Кузя.
- И что, ты готов кормить ее за свой счет, держать у себя в доме?..
Такие его рассуждения меня уже совсем раздражали. Я хотела что-то ответить на подобие того, что у командора, очевидно, не все гладко сложилось в жизни, но Ив меня опередила.
- Вы в своем уме?! – вскипела она, махнув рукой перед лицом командора Спарка. – тоже мне, рабовладельцы! Что вы обще себе позволяете?!.
Движение оказалось таким быстрым, что я даже не заметила, как это произошло. Голос Ив резко оборвался, словно командор выключил звук, и она упала на бетонный пол прямо ему под ноги.
Кузя зашипел. Но тут отозвался дед Жора, осадив его. В старых глаза блеснули далекие воспоминания о временах не менее жутких, о его страшном безрадостном военном детстве. Он посмотрел на еще бьющийся в конвульсиях труп Ив, потом перевел глаза на командора Спарка, вытирающего когти замшевой салфеткой, повернулся к Маришке, спрятавшей лицо на груди Кузи, и тихо сокрушенно проговорил:
- Герр Спарк, если ваша милость, выслушайте. Маришка моя, она мне не родная. Она из ваших. Так что Маришку не обижайте…
- Герр… - старый кот покатал на языке незнакомое слово, посмотрел на меня, на деда Жору. – Не герр, а командор, - поправил он совершенно невозмутимо.
Кузя напряженно дергал ушами, все так же обнимая Маришку.
- Эти люди мои! – проговорил он настойчиво. – Вы не имеете права так с ними обращаться. Я готов содержать их, готов придерживаться всех правил, какие вы скажите относительно их содержания. Но вы к ним больше даже не прикоснетесь!
Его слова позабавили командора Спарка. Я стояла одеревеневшая, тупо таращась на истекающее кровью тело Ив. Мне было по-звериному страшно. И не потому, что они сейчас распоряжались моей жизнью, а потому, что они были теми, чьими жизнями еще вчера распоряжалась я и мне подобные.
- Плохи дела, командор, - молодой кот с длинной белой шерстью на голове подбежал к своему начальнику, - собаки разгромили людей и идут на нас…
- Сгруппироваться! – рявкнул командор Спарк. И повернулся к Кузе. – Хочешь, чтобы твои домочадцы выжили, дерись на моей стороне. Собаки не пощадят ни их, - он кивнул на нас с дедом Жорой, - ни твою невесту.
Кузя мягко отстранил Маришку и взял из рук командора Спарка винтовку.
- Покажи, как стрелять, - мрачно сказал он.

***
Сначала я пыталась считать дни. Потом мне это занятие надоело. Нас с Маришкой увели в подземную часть «базы». Здесь располагалась штаб-квартира и разной степени важности объекты.
Маришку отдали в распоряжение какой-то хромой лысеющей кошке. Как я поняла, она была кем-то вроде местного полевого врача. А нас с дедом Жорой поместили в маленькую темную комнатушку, где из мебели были только два прохудалых матраса.
Сколько времени мы провели в этой комнатке, я не помню. Я так же не знаю, кто победил тогда в схватке. Но, по всей вероятности, коты. Иначе меня бы уже не было в живых. Когда Маришка приносила нам еду, она в основном говорила с дедом Жорой, но все чаще ей было трудно объясняться на человеческом языке, а он не мог понять ее мурлыканий. Я тоже не могла разобрать, что она говорит и прислушивалась к интонации, чтобы хотя бы уловить общий смысл ее настроения.
Она очень хорошо с нами обращалась.
Подолгу сидя в темноте на своем матрасе, я пыталась понять, как так получилось, что люди капитулировали буквально в тот же день, когда животные обрели разум и человекоподобие. Как получилось так, что вся научно-техническая мощь, организаторские способности, века эволюции пошли насмарку?! Но я не знаю, почему так случилось, и у меня нет даже никаких догадок. Мне кажется порою, что истина совсем на поверхности. Что стоит немного напрячь разум, и отсвет станет очевиден. Но где-то внутри моего мозга словно срабатывает предохранительный клапан. И я понимаю, что мне тяжело думать.
Что касается деда Жоры, то он был счастлив уже тем, что его «внучка» жива и здорова. Старик со временем впал в бред и стал верить, что Маришка никогда не умирала, что мы сейчас в плену у немцев, но Маришку взял замуж какой-то молодой офицер, и теперь у его внучки все будет хорошо. А он, старый, свое уже пожил…
В принципе, не так уж все у него и плохо получилось. Он умер счастливым. Когда его хоронили, мы еще прятались на базе, но котов стало намного больше. Как я поняла с обрывков случайных раз, брошенных Маришкой, к ним присоединилась еще одна большая команда во главе с кошкой по имени Амазонка.
Они с командором Спарком некоторое время соперничали. Теперь же на базе биумвират…
А еще через некоторое время мы все вместе – Кузя, Маришка и я – переехали жить в новый дом. Кузя занял не последнее место в городском управлении, он очень много сделал для восстановления города. Иногда, возвращаясь после работы домой, он жаловался Маришке, что правительство слишком мягко настроено по отношению к собакам. Что делить с ними территорию – унизительно. Но войны не хотела ни одна из сторон.
И потому город просто разделили огромной стеной, строительство которой должно было вот-вот закончиться. Я окончательно утратила чувство времени. И теперь не могу точно воссоздать события. Но, кажется, стену достроили как раз к тому времени, когда Хозяйка Маришка родила Хозяину Коттэру троих сыновей и двух дочерей. Они счастливы в браке и растят потомков. Я живу в их доме совершено праздно, ибо заняться мне нечем, да и желания нет. Я с трудом понимаю их речь.
Но до сих пор помню и могу похвастаться, что когда Хозяин искал для себя подходящую фамилию, то спросил совета у меня. И я вспомнила старую сказку о кошке по имени Тереза Коттэр. 01.06.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.