Сказка про Веселого Банщика и Царство Забобонное

В одном сказочном государстве- царстве Забобонном, где все давно было изведано и взято на учет царскими казначеями, хожено-перехожено царскими гонцами многоглазыми и длинноносыми, было местечко, куда доступа не было ни царю, ни его прислужникам рукастым-заграбастным. А поскольку им туда не было ни дороги ни стежки ни по земле, ни по воде, ни по воздуху – то издал Царь свой очередной указ-забобон – ходить туда никому неразрешаемо ибо Плохое это место, опасное, значит. Генералы советовали Властителям просто его уничтожить – раз в руки не идет, то зачем оно здесь, на территории государственной, как пень посреди поля торчит. И Царь согласился, и даже полк ратников отправил к нему – только глядит Генерал в бинокль – вот оно, местечко то, стрельни из лука или ружьишка по последним технологиям – один пух полетит. А подходишь ближе – и нет его, не видно в бинокль генеральский, то ли очень большим становиться, что взором стеклянным не объять, то ли мельче меньшего – наступишь каблуком железомкованным – не заметишь, пройдешь, а оно дальше себе живет-процветает.

Одним словом, не вышло у Царя с Генералом убрать это место дурное с карты их державы. Кордоны сняли, указ-забобон огласили – и спать успокоенные легли – царь с царицей, а генерал с генеральшей, само собою. Все чин по чину, все ранг по рангу, хотя Царек-хорек любил хлебать с чужих тарелок молочка – то генеральшу на чай позовет, когда царица по театрам гуляет, развлекается, то и садовничью жену зазовет уборочку в царских палатах сделать, вроде мало ему прислуги без числа. Генерал, конечно, воевода, знал о проказах царя, но молчал, ус пышный под носом крутил, мол, бери, батюшка Царь Забобон – ничего не жалко. Плакали и генеральша и садовница поначалу, но глядя на своих придворных мужей услужливых, успокоились и начали детей рожать, все как один на Царя-то и похожих. Бегают по палатам царским, сладкие карамельки кушают, что сама Царица Забобонная им выдает, так как сама та царица детей не смогла в свет привести или не захотела – какие такие детки-принцы-принцессы, когда тут каждый день то театр, то увеселения у речки, то примерка у портнихи, то у шляпницы. Ну, то дела царские, Дворцовские, а мы вернемся к тому местечку, что само по себе, в обход Царским желаниям жило и поживало, добрых людей к себе приманивало.

И жил в том месте, что царю занозой торчало, сам Веселый Банщик. И был у него служка вертлявый да толковый – быстрый, шустрый, тут же все приказы этого Банщика исполнял: то сбегать на окраину леса за пухом черемух, а в ложбины- за слезами читсыми чистыми орещника да можжевельника, то дров березовых-кедровых нарубить на ровные половинки, щепки все собрать до единой – все в дело будет! - то веники намотать из веточек пахучих кустовых да древесных. И все то у этого помощничка споро и ладно! А чего ж и нет? Слова он говорил ласковые, ясные, понятные! Ай-да помощничек, любой царь, что не-забобон такому позавидовать может! А была еще у него и помощница веселая – девчушечка, светленькая да ладненькая, в сарафанчике алом с узорами по подолу разноцветными ниточками самоцветными вышитыми. И ходила она всегда с веточкой березовой, к одному камешку подойдет, ударит легонько – цветочек красненький появляется, на глазах растет. К другому подойдет, ударит – другой, синенький. И так, глядишь, с радугой цветочной к баньке подбегает, в ушат глубокий их бросает, водой из колодца синего-пресинего заливает и смотрит, как водица сама радугой становиться, да сама в сердце смотрящему этой радугой льется.

А мимо главного-то чуть и не прошла! Веник-то у Веселого Банщика особый был! Веточки его, сказывали люди добрые, что там побывали, от особого дерева собраны были – Живдерева! Прутик к прутику, листик к листочку – тонюсенькие, и не сосчитаешь!!!! Хлесткие, огненные, словно насквозь проходят гребеночкой частой, тело гореть пламенем ярым начинает, душа песни веселые, радостные вспоминает, а «дурь» вся сама собой растворяется, вроде и не бывало ее тут никогда. Звонок человек от Веселого Банщика выходит, крепок и бодр, словно колокол праздничный! А тут уже и помощничек новорожденного у входа встречает со словами ласковыми, сказами затейными, и девчушечка водичку с радугой с поклоном подаем, улыбается.

А слухом, как известно, земля полнится. И вот прознала Царица про место такое, где любой очиститься может от всякой скверны – что в голове, что в душе, что в сердце. Кому глаза просветлить надо, зависть выпарить-прогнать, кому язык злой от яду освободить, кому руки от загреба спасти, кому ноги от худобы – удаль вернуть. И что еще говорили – люди не только здоровыми, но и помолодевшими на много лет возвращались!

А Царица страсть как хотела быть всех краше! Не очень, видать, те крема заграничные да специалисты с дипломами по красоте ей помогали. Узнала Царица, ногами застучала, руками Царя за волосы ухватила: - Что ж ты, такой эдакий за законы-забобоны издаешь, если ни тебя, ни твои эти написалки люд-чернь ни во што не ставит? Я, царица ихняя, с образованием заграничным в парике за миллионон денег забобонных, а должна стареть на троне при таком муже-царе безтолковом на потеху дворовым котам?

А Царь тот за спину Генерала прячется, у того хоть настоящее ружье есть, а у Царя – одна деревянная имитация – палка с бриллиантовыми инкрустациями, врага не одолеешь, иностранных послов удивишь, бок натрешь, вобщем, толку никакого. Жену-супружницу законную уж точно таким не напугаешь, не урезонишь. А с дурной, кричащей бабой, хоть и с царицей, царь-не царь, а сладу нет, хоть бежи из собственного дворца.

Вобщем, ругала она его и огурцом плешивым и перцем заквашенным. Генерал рад бы убежать, да знает, кто ему жалованье платит, потому стоит, глаза таращит, Царя грудью в медалях больших, блестящих защищает. Успокоилась, наконец, Царица, пары выпустила, и сама давай указы новые по этому делу строчить, потому Царица, как никак, власть равную с Царем имеет.

И вот, по Царицыному тайному указу начали наводить справки, искать тех, кто там, у Веселого Банщика, был. Шпионов и так хватало в царстве том Забобонном, а тут штат увеличили вдвое, казны не пожалели для дела такого архиважного. Искали по особо моложавому виду, бодрому и заливистому смеху – что в этом царстве категорически запрещено для черни- люда было иметь. Забобоны царские гласили – веселье и смех – расстраивает желудок, от песен и хороводов-плясок – лысеешь, жиреешь, деньги пропадают, реки высыхают, пчелы не роятся, свиньи не плодятся – ну и все в том же духе. Выловили шпионы длинноносые, кого смогли. А почему не смогли всех поймать – потому что у этих людишек подлых, власть не уважающих, прыть небывалая в ногах появилась после гостевания у Банщика Веселого того – то прыгнут на милю вперед, то подпрыгнут на верхушку дерева – не изловить!. Ловили сетями, спящих или задумавшихся. Ишь ты, гневно кричала Царица, думать они начали – не ваше это холопское дело – думать! Вот попотчует тебя Царь да Генерал кашей из еловых веток – всякое желание думать пропадет! – так смеялись шпионы царские, таща за собой на привязи заарканенных. А те – и девчата с косами до земли, и хлопцы - бравые усачи, и молодухи задорные и мужички с бородами черными, не седыми, только посмеивались – так позвал бы Царь, сами бы с миром пошли! Чего сразу армию присылать! Нам прятаться нечего!

- Кто ж это к Царю зовет чернь? – смеялись шпионы. – К Царю призывают, не баре-дворяне ж вы да и не родня.

А в царском дворце штат писарей орудует рьяно гусиными перьями, чернила брызжут во все стороны – по бумаге берестовой буковки прыгают – протоколы строчат, данные по запретному месту, что спорить с царской властью надумало. Появилось ниоткуда, прописку в надлежащих органах не прошло, документа никакого со штампом не имеет – а поди ж ты – живет себе вольнехонько, к Царю и Царице на поклон не ходит, ведомо, вражье детище и плохое что-то замышляет – такие выводы делали придворные аналитики – мудрецы с шишковатыми лбами, на которые ни одна шапка уже не налезала.

Приведенные бунтовщики – а как иначе-то назвать? - без разрешения властей на такое сподобились, на своеволие – оздоровиться и омолодиться! – на коленки не падали, пощады не просили, стояли ровнехонько и все в один голос – да какой голос - Голоса певучие, громкие, как серебряные колокола на высоченной колокольне церкви у мужчин да звонкие перепевки девушек-весенних пташек! – твердили: Дорог не знаем, шли за вороной, за сойкой, за совой, за щеночком, за котейком, за козой – вобщем, добиться ничего путного было нельзя!

- Так зовите сюда ворон ваших! – рявкнул раздосадованный Царь, думая, не шутят ли над ним, Царем? А это строжайше запрещено приказом запретным, опять же, забобонным – а то счастья не видать.

Бунтари и бунтарки переминались с ноги на ногу, смотрели друг на друга недоуменно – мол, ну как глупцу объяснить такие простые вещи? Помощь из этой недоступной глупцам-царям земли сама приходит к тому, кто страдает от несправедливости да муки от забобонов терпит.

- Какие-такие муки? – угрожающе сдвинул брови Царь, а Царица охнула и в ужасе замахала руками. – У нас самое счастливое королевство по последним сводкам мира на этом материке мирском! У нас – все счастливы и все всем довольны! Или нет? – Царь хмуро посмотрел на всех бунтарей и бунтарок. Служки-вояки при царе достали кнуты-хлысты жалящие пребольно, по-осиному люто.

Бунтари почему-то не испугались, а некоторые, видно, устав, от глупой траты времени, сели на царские скамейки, молодежь даже ногами махать начала, достав сладких петушков, и весело перемигиваясь друг с другом. Страх где?

- Вы что, на деревенские вечорницы пришли? – задохнулся от люти Царь.

Самый крепкий бунтарь, дядя Петро, тут выступил вперед, поклонился в пояс Царю, Царице, и сказал:

- Ты, Царь, не гневайся, ты нас без согласия привел, от работы оторвал – а нам сеять надо, за животиной смотреть, в доме убираться, за детками малыми присматривать. Ты нам только скажи, чего точно желает твоя душа, а мы, глядишь, что-то и вспомним…

- Душа? – Царь призадумался. То ли о том, что такое душа, то ли о том, чего ему в первую очередь хочется – или выпороть всех, наказать за непослушание, или дорогу-таки в тот край найти. Царь-то все-таки сказочный был и хорошо знал, больше трех желаний золотые рыбки не исполняют! Царица же вскочила с трона и забегала по тронному залу, нервно посмеивалась и тараторила:

- Хочу, чтоб щечки, как у Марфутки, а глазки, как у Феклы, а формы, как у Мотри, а поступь, как…

- Урезонься уже, - прикрикнул тут впервые на жену Царь, понимая, что двоим им будет тесновато на Банном дворе.

Царица застыла с открытым ртом – супружник характер проявить изволил! Хитрым умом смекнула, что царственный муж решил ее интересы проигнорировать полностью, а потому взвилась, как юла, прыгнула к его трону и вцепилась тому в бороду:

- Не бывать тому, чтоб без меня! А то всем расскажу о твоих извращениях – как сладкое в коморе по ночам ешь, а потом воровство на других списываешь, а еще…

- Тише, тише, - съежился Царь, - не гоже супругам сор из избы-то выносить. Вместе пойдем, не жена ли ты мне, не законница?

Царица села на трон и, довольная, замолчала.

Когда в тронном зале все стихло, подошел дядя Петро к окошку – семечек рассыпал вокруг и, рот прикрыв рукой, позвал тихо кого-то.

Без грому и молнии, вроде как облако в небе, появился вдруг юркий служка Банщика, а за ним и девчоночка тут же стала, березовой веточкой помахивает. - Чего, Петро, звал? Кому помощь потребовалась? – смотрит парнишка на Петра, вроде Царя и Царицы не видит, не глядит в их сторону.

Показал Петро на Царя и Царицу:

- Вот, мучаются, страдают.

- Чем? – весело спросил помощник, стрельнув в их сторону озорными очами. Девчоночка заулыбалась, засветилась вся радугой.

- Лютью да обманом, да языком скверным.

- Эй, эй, - вдруг закричал Царь, - ты что врешь, бычий хвост! Не это мне надо, не то хочу!

Помощник весело посмотрел в сторону Царя:

- Кто вызвал, тот и заказывает. Хочешь не хочешь, а в баньку пора! Оплачено!

Схватил помощник Царя и Царицу, словно петуха с курицей в обе руки, к себе в подмышки положил – и – пропал вместе с ними. Девчоночка по камню Дворцовому прутиком ударила, полезли из землицы цветочки яркие, где решетки были – душистый горошек зацвел. Засмеялось весело, всем поклонилась – и тоже пропала.

Служки-вояки, шпионы штатные стояли с открытыми ртами, не понимая, что им делать. Бунтари тихонько выскользнули за царские ворота и – только их и видели. Челядь придворная устроила пир-бал! Как известно – царь со двора, челядь гуляет! С комор все вынесли, с амбаров – тоже, с погребов – бочки с пивом да вином отменным выкатили!
Эх, долго длилась гульба, пока Царь с Царицей не вернулись-таки. Тут все попрятались, икают,глядят в щелки, чего будет, уже и бумаги официальные подготовили-доносы, на кого вину ложить за товар сворованный, спорченный.

А Царь и Царица сидят каждый на своем троне, молчат, друг на дружку не глядят. Вроде не понимают, где они и зачем. Промыла их Баня веселая, очистила, веничек от Живдерева чудесный «дурь», что людям честным жить радостно мешает, всю вынесла. Да вот без дури – пусто. Ничего не звенит у них, не трещит. Сидят, как куклы разодетые, на вопросы придворных вроде связно отвечают, даже приказы-забобоны диктуют по привычке старой. Присмотрелись - в руках у Царицы – сверток из бересты, вытянули аккуратно, прочитали – Царя с Царицей семь дней не тревожить, кормить пять раз в день манной кашей, поить семь раз в день отваром из березовых почек и одуванчиков, в опочивальню на ночь снести, утром – опять на троны усадить – пока не обвыкнуться, пока на пустых местах зерно доброе, живое, человеческое не прорастет да пустое место, чистое, не обживет!

Удивились придворные, в затылках почесали, что сие значит – живое, доброе, уж забыли, вспомнить трудно! Но, выученные наказы вышестоящих инстанций исполнять безпрекословно, тем более от мест неизвестных, неизученных!, начали все делать согласно предписанному.

А что было дальше? А это уже другая сказочка, на все свой час и срок уготовлен. Зерно прорастает, а ножки дальше шагают. Сказочка – по праву ручку, басенка – по леву. Говорят, - а земля слухом добрым быстро полнится! - проросло-таки доброе зерно у Царя и Царицы! Все, как в берестяной грамоте было сказано! Исчезли чвары-раздоры между ними, уважение да любовь возродились, один Трон на двоих соорудили, как испокон веков было заведено в том царстве, что называлось издавна Величавством. И началась жизнь в том сказочном царстве-государстве совсем другая – веселая у всех, как песня у жаворонков, сладкая для всех, как медовые пироги, счастливая и красивая повсюду, как смех у деток беззаботных! И никто старого не вспоминает, по-новому живут – вольготно да просторно, дела добрые творя, друг дружку хваля и в гости зазывая. Чего еще сказать, добавить? А чего добавлять, когда жизнь сказочным счастьем полниться, мудростью благозвучной, безконечной? А Банщик Веселый все там же живет, веточки своего венечка поглаживает да зорко по миру посматривает.

2021г. 04.04.2022

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.