Сказка. Аленка-богатырка и Трон-Гора

Море глубокое,
Поле широкое,
Трон-Гора высока -
Дорожка кому широка да шатка,
А кому опориста, хоть и узка.
Ступила отважно девица на узкую тропу,
Да уж шибко спешила –
Порвались рубиновые удила!
Конь взбрыкнул,
На тропе поскользнулся,
Выпала Аленушка из седла –
Весь мир ее перевернулся.

А чего спешила? Куда поспешала?
А на Трон-Горе Змея Черная почивала,
И не то страшнО, что черна,
А то страшнО, что ядовита-зла.
И зло то Хмарь-Змеи зловонными ручьями вниз стекает,
Колодцы живые губит-отравляет,
Кто выпьет из них – сердечных тяг лишается,
Кто глянется в них – тот умом нищается.
Тварь эта без сердца, но жива,
Тварь эта без разума, но хитра.
Злодейка изначальная – по многонорам-лазейкам гуляет,
Все красно добро, что есть у кого, ворует-хищает,
Детки плачут, кричат,
Молодые друг на дружку с опаской глядят,
Зрелый люд замками железными гостей пугает,
А старые да седые – о злых временах вещают -
Хмурые песни на гуслях да дудках играют,
Где нет утешенья,
Где нет обновленья,
Наводят на сердце тоску да мрак-сомненья,
Пред бедою неутешною покорного склоненья.
И блестит-лучится красотою наворованной вершина Трон-Горы,
Шипами ядовитыми увенчанная,
А вся округа вокруг – бедна-бедным,
И нет веселья уже, нет песен бубенчиков.

Но Стар-Богатырки и Стар-Богатыри на Совете сидят,
Думу думают, доспехи рядят,
Да доброго знака ожидают,
Мудростью живут, не поспешают.
Кони их на травах вольных пасутся,
Гривы их светлыми реками в землю льются,
Копыта их тихо, но важно ступают,
Ухо же чуткое не отдыхает –
Времечка чудного ждут-привечают
Для дела доброго час начинания,
Для дела богатырского срок коней оседлания.
Но Аленка годами молода,
Хоть и длинна ее коса,
Да все же еще тонка, не крепка,
Чтоб Советом Богатырей управлять,
Чтоб в кольцо их стать
Да Слово Последнее вещать.
У Стар-Богатырок толста коса,
И крепка и гибка,
И не на поясе увязана,
А в три кольца на головушке улажена,
Первое кольцо – от химер защищает ночных,
Второе – от химер оберегает дневных,
А третье – броня от славы-побед дурмана,
От деяний добрых оков почестей-славы.

Но что для Аленушки молодой Стар-богатыри,
Когда играют-резвятся сердечны незрелы ключи?
Кровь бурлит, к бою взывает,
Победы былые к новой славе толкают.
Щеки румяны,
Глаз – без изъяна,
Чело белым-бело,
Твердо девицы плечо.
Искры из глаз сыпит, мудры слова не вразумляют –
Вся горит да пылает!
Вот и выбежала на заре из своей светлицы,
Полна решимости воевать богатырка-девица,
Коня своего запрягла,
Удила рубиновые напрягла
И к Трон-Горе поскакала,
Зелен-удаль являла.

А и правда – всем хороша
Удаль ее богатырская!
Золот-пыльца
Ее стать окружает
Да дороженьку узехоньку освещает.
- Али не сильна?
Али не ловка?
Мудрено – то ждать!
Смелым – клич боевой держать!
Молодость Время опережает
Да дела скоро вершит и решает –
Так мыслила богатырка пока
Не потеряла нога стремена.

…И вот летела она в глуби Моря шумливого с высокой высоты,
Летела с каменной да изрытой ядами, пещерной Трон-Горы,
Каблучком о камешек острый задела –
В головушке ее затрезвонило-загудело!
А то отлетела ее золотая подковка –
Ее богатырская удаль-сноровка,
Пусто стало в груди, в очах темно,
И плюхнулась богатырка на самое Морское глубинное дно.

Быстренько богатырка поднималась,
Быстренько она оправлялась,
И диву давалась,
И изумлялась,
Что может по дну Морскому ходить, может дышать,
Может по дну глубинному ковылять
С одной-то подковкой -
Одна ноженька-сапожок добро-след оставляет,
А вторая ноженька-сапожок лишь песочек взрыхляет,
Муть поднимает.

Куда ни глянет девица – темно, словно в дремучем лесу,
Вверх взглядом метнется – словно кто провел невидимости черту,
Не видать ей Солнышка светлого,
Нет и его тепла,
Только водица глубинная Морская вокруг – холодна.
Глянула богатырка в сторону, где двурогая Луна
Заливает сиянием голубые луга,
Но и туда очам не добраться,
Как ни спеши вскачь,
Что делать девице,
Хоть садись и плачь.

Как подковку золотую в этой тьме-глубине сыскать?
Как себя к свету белому вызволять?
Али на помощь кого себе звать?
Доброе то дело – богатырке друга позвать,
Верное то слово – подмогу в беде получать.

Крикнула она во тьме, верхним гласом воззвала,
Тьму-близкую глубину криком закачала.
Слышит, эхо назад прилетело,
И пустотой на правое плечико село.
Близкие соратники-молоды друзья
Видно, крепко спят еще, тем сладка заря!
Крикнула она снова, да погромче, средним гласом воззвала,
Тьму-срединную глубину, как в бурю закачало,
Затряслись срединные мраки-глубины, эхо пришло
И тоже пустотой безответной село на Аленкино левое плечо.
Постарше соратники – зрелы друзья
Не слышат ее, работы невпроворот у них с самого утра!
Набрала отваги Аленка в три начала,
И трубным, низким гласом во всю мощь воззвала –
И распахнулась разом глубинная тьма-потьма
И принесло эхо из самого далека дружеские голоса –
И стало богатырке на душе вольготно-тепло,
И стало ей на сердце ровнехонько-весело!
То Стар-богатырки да Стар-богатыри неспящим ухом-то зов услыхали,
Да приветик трисветлый упавшей богатырке прислали:
- Здесь мы, рядом, с тобой,
Смело держи путь свой!

Аленка и рада-радешенька,
Что и на самом Морском дне не одинешенька!
- Что ж, теперь-то знаю, и здесь не пропаду,
И подковку свою золотую уж точно найду!

Посмотрела Аленка на свой узорный след и на след кривой,
Покачала недовольно головой.
А глубь Морская приветлива стала, широка,
Не давит, не пугает, Аленушка ходит весела.
Огляделась близенько – камушки да ракушки на дне махонькие лежат,
Переливы-песни свои поют, да не манят,
Кругом вихорки водные малыми ужиками вьются, играются,
Да своим танцем веселятся- забавляются.
Только не увидела она здесь своей золотой подковки – богатырской сноровки!
Огорчилась богатырка, но не унывает, подальше, словно огнь-стрелу, свой взор бросает –
А там поле хрусталь-камней небывалое,
Песни звучат да такие удалые,
Что вихорки глубинные высоко-высоко поднимаются,
Радужными пузырьками переливаются!
Полюбовалась на то богатырка, но и там своей подковки не нашла,
Но горит солнышком-надеждой ее горячая душа.
Бросила свой островзор еще дальше огненными шарами,
А там, в далеких далях глубинных – лежат Великан-камни китами,
Цари на глубинном полюшке-лугу,
И поднимают своей песней Морскую Царь-волну,
И вихри те колоннами до самого верха Моря достигают,
Фонтаны их многоцветные берега радугами поливают,
Тайны чудные, глубинные открывают
Тому, кто в час нужный к берегу подойдет,
Тому, кто сердце откроет, а не холщовый мешок.
Но и там Аленка своей золотой подковки не нашла, не увидала,
И что делать теперь ей, она не знала.
Все видимое она оглядела,
А невидимое? Новое дело!
Как в невидимое заглянуть,
Как ручку туда хоть одну протянуть?

Лишь пожелала,
Дно Морское под ногами ее задрожало,
Не удержалась на ногах богатырка – и в Невидимое провалилась,
Да за ведерко серебряное рукой ухватилась,
Что бросила дружеская рука,
И зависла Аленка там, где ни свет и ни тьма.

На время и не глядит, времени и не знает,
А только еще дивнее чудеса наблюдает –
Видит над собою широченный шатер,
Словно бархат синий с изумрудом живой покров,
А под ним – ствол широченный, древесной,
И нет ему обхвата, крути-не крути головой.
На той лазуритовой листве
Плоды звездами горят, как на зорьке-заре,
А по стволу три нити крученые бегут – где начало, где конец? -
Одна золотая реченька – словно веселый птенец,
Другая белая, как молоко,
И нет ничего слаще его,
А третья ниточка черная, словно гривастый конь,
Эх, зачесалась рука богатырки от удали боевой.
Хвать ручкой ниточку, что черна, коснулась,
И мудрость Тихо-Времени
Перед ней развернулась,
И услышала она музыку Его и сама душою пропела,
И пропала зелен-удаль куда, сердце ее тишью подобрело.
Расправились богатырки плечи от Тиховремени шелест-сиянья,
Окрылилась она новым-заглубинным копьем-знаньем,
Как глас зычный с молчанием совместить,
Как нить золотую по косе-то пустить,
Чтобы и ножки и сердце и голова –
Были – одна да счастливая стезя!

Прыгнул взор богатырки вниз, через узорные облака,
А там Черепаха да невиданная, огромадная!
Панцырь у нее такой,
Что возвышается над любою земной горой!
Ствол Великанского Древа в него упирается,
А потом дальше течет, в бесконечьях теряется,
Как ни старалась Аленка корень его увидать – все зря,
Только задрожала ее тонкая коса.

И то странно Аленке, точно ли видит? – на Черепахе – Змея,
В каждой чешуйке – солнце живет! - и до того вертлява, и до того длинна!
И играются они, обнявшись, то вверху одна,
То вверху другая –
И все Дерево от того свой облик меняет.
Если верх Змея берет – все Древо радугами покрывается,
Самоцветными огнями его мир украшается,
Змея танцует, кольцами лучистыми извивается,
Древо-Великан радостью необъятною наливается,
И несметное число окошек открывается,
И праздник-веселье учиняется,
Песни разные раздаются,
Молнии веселые туда-сюда несутся,
Словно колесницы из яхонтов да бирюзы,
Жители Древа срывают плоды
И сами плодами-звездами сверкают
Да сияньем своим друга друга радуют-питают.
А если Черепаха верх занимает -
Дерево-Великан умолкает,
И слушают все Дивную Песню Черепахи – не устоять,
Веки слипаются, так и тянет поспать –
В блаженстве и сияющей всепустоте,
В хрустальной чистоте и новизне.
И тогда все узелочки-бугорочки на Стволе Древа исчезают -
Песня Черепахи все очищает, преображает.
И стало от того виденья Аленке спокойно-хорошо,
И зазвенело что-то в серебряном ведерке –
Глянула, а то подковка золотая ее!
И ах, дернула ведерко дружеская рука,
И вот уже Аленка на своем Коне,
И крепкие в руке снова рубиновые удила!
Конь послушный ее желанью не споткнется,
Дорожка узенькая богатырки уж не прервется -
Ровные остаются узоры-следы,
Не летят следом сухие пески,
Кто-то присмотрится-углядит – там черепаха со змеей играют,
А кто-то мимо пробежит, пустой телегой протарабанит.

А рядом стоят, улыбаются Стар-богатырки и Стар-богатыри,
- Вот теперь уже нам ждать нет нужды!
- А что, неужто так скоро Время Доброе пришло? -
Аленка интересуется, и трогает свое бело-чело,
А там толста коса выложена вокруг маковки в три кольца.
Ахнула богатырка, удивляется,
Неужто чудеса такие в мире случаются?
Отвечают ей Стар-богатырки и Стар-богатыри:
- Ждали мы твоего помудренья, твоей чистоты
От славы былой да от побед невязанья,
Времечка силы великой – дела и ожиданья
Твоего взросленья, твоего подобренья-помудренья!
Поклонилась им всем богатырка, заволновалась,
Не было от них ни укора, ни потехи кривой – на них поровнялась,
Заняла свое место в честно-богатырском ряду,
И превратилась их дружная рать в неодолимую никаким коварством-злом Алую Звезду,
Кольцо замкнулось Мудрости и Доброты,
Открыло Врата Побед Время Доброе для их Ал-Звезды -
И освободили они вершину Трон-Горы,
Змею ядовитую расплавили их алмаз-мечи,
И вздогнула Трон-Гора, задышала,
Все трещинки-лазы худые заживляла,
И зеленью-травой-нарядилась, прихорошилась,
И серебряными накидочками-облачками счастья укрылась.
Ручьи чистые по ней побежали,
Колодцы низинные правдою наполняли!

- А для кого Трон Горы назначается?
Кто будет царицей или царем? – богатырка после боя спрашивает, улыбается.
Покачали головами Стар-богатырки и Стар-богатыри:
- Это Мудрости Трон, иные здесь не сидят ни царицы, ни цари.
И поклонились они Трону тому, уваженье явили,
И назад в свой удел коней боевых шагом неспешным поворотили.

И до теперь Трон-Гора там стоит, Мудростью золотой сияет,
А Дружный Круг-Совет богатырок и богатырей ее оберегает,
А ТихоВремя-черна нить плывет, не спешит, не подгоняет,
А ТихоВремя – черна нить вразумляет весь мир да умудряет.

2021г. 28.07.2021

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.