Манок для чуда

Был густой теплый июньский вечер. Сережа и Илья, уставшие от собственной беготни и шума, притихли в своем «птичьем домике», который им давно смастерил дед Тимофей – дедушка Сережи – двенадцатилетнего белобрысого сорвиголовы. Илья – закадычный друг Сережи, был принят здесь, как свой. Мальчики, активные, шустрые, с бьющей через край фантазией, после учебного года наверстывали в Бобриках упущенное! Это не город – река, лес, луга заливные! Сколько хочешь бегай, кричи, шали, спи – от благодатной усталости, а не по приказу! Родители с их вездесущим контролем и назиданиями – в душном городе, далеко, за много миль, а здесь – только дед Тимофей. Три месяца назад схоронил дед Тимофей свою верную подругу-жену – бабку Лиду. Замолк, закрылся в себе, уходить куда-то на целый день начал! А то и ночью со двора идет. Соседка, бабка Варвара, охала да приговаривала, когда приносила сорванцам то блинов со сметаной, то творожка свежего, то картошечки вареной ароматной - Я-то плохо сплю, старая уже, не спиться, вот и вижу все, наблюдаю, – скороговоркой тараторила бабка Варвара. - Я ему днем еды принесу, как-никак дальние родственники, с Лидушкой душа в душу, по-соседски хорошо жили. Помирала, просила за дедом присмотреть.

Родители обоих мальчиков, зная добрую душу бабки Варвары, с чистой совестью оставили мальчишек под ее сердечной заботой на все лето.

- Да и отцу не так одиноко будет! – говорила Полина, мать Сережи. – Не дадут ему одиночествовать, совсем в тоску упасть.

Уезжая, она оставила бабке Варваре денег– за свежий творожок, парное молоко, фрукты-овощи и другую заботу (постирать, лобики пощупать – не горячие ли).

Бобрики - село было тихое, спокойное, мужики не буянили по пьяни, а женщины жили без склок и скандалов меж собою. Но со временем жилых дворов осталось совсем немного – многие разъехались кто куда – за техно-богатствами да удобствами-комфортами – говорил, посмеиваясь, дед Тимофей. А еще живая баба Лида возражала тогда - Ничего, нагуляются на чужом добре и – вернуться, свое, родное – оно позовет, приманит. Мальчикам это было странно слушать, как можно уйти от городских благ, интернета, о котором здесь только слышали. Месяц-два здесь поразбойничать – это одно, но чтоб насовсем – нет! Баба Лида улыбалась, слушая их детские восторги о радостях цивилизации в бетоне и асфальте, виртуальных мирах-чудесах, ласково гладила вихрастые макушки их, и молчала. Сам дед Тимофей известным печником на всю округу да мастером по дереву, но с возрастом это дело и забросил. Стал больше в лес ходить – охотничать, ягодничать. – Хочется все больше ручеек послушать да пташек пернатых, чего расскажут! Люди, знаешь, они часто утомляют – балаболят много, молчать не умеют. Говорил - Места у нас щедрые и добрые. Лес открытый, светлый. Сколько живем, никто никогда не слышал, чтоб зверь дикий кого порвал или леший закрутил.

Сереже очень жалко было бабу Лиду – сыновей у нее с дедом Тимофеем не было – три дочки бог послал - так его, внука единственного пока, уж баловала, как могла! И пирожками-кулебяками, и сказками-былями добрыми, волшебными – про зверей говорящих, про птиц далекосмотрящих и многознающих. Знала она тайны трав – собирала, сушила, варила зелья целительные, лечила зверей и людей. Но только своих, односельчан. Говорила – мол, слабый дар ее, был бы хоть один сын, так и обняла бы больше людей.

Так и журчала тихим, мелодичным голосом, на удивление молодым:

- Я их, внучек, не лечу, я их обнимаю!

А сказки сказывать - это был ее особенный дар, от ее бабки и от матери перешел. Те, бывало, соберут-кликнут детвору со всех дворов, и давай волшебством, словно светом лунным, всю комнатушку наполнять. Часто и взрослые приходили. Что тот телевизор и радио? Все не то. Особенно мальчикам запомнилась одна сказочная история, которая покорила полностью их воображение. Сказка о Волшебном Олене. Баба Лида забралась тогда с ними на теплую печку, пахнущую теплым хлебом и травами засушенными, и воркующим голосом начала витийствовать, словно в мир другой сразу перенесла – или так и было?

Говорилось в ней, в сказке, о юном принце, которого отец-король снаряжал в дорогу и давал напутствие: - Путь у тебя будет трудным, много соблазнов. Найти истинную принцессу, единственную – стоит немало потерянных подков с крепких копыт твоего коня. Благородство так легко подменяемо! Не смотри на богатство-дорогие уборы да на манеры девиц. Гордыня, тщеславие, жестокосердие, скупость, высокомерие и своенравие, коварство, подлость, лицемерие – все это узурпировало-присвоило себе незаконно, обманом, чудесное звучание слова «благородство», надело на себя, как чужую одежду не по размеру и не по возрасту. Много повстречаешь таких принцесс, обходи их стороной, хоть и красоты будут неописуемой и знаниями премудрыми блистать. Ищи настоящее благородство, без прикрас, – слушай свое сердце! Доброта, щедрость, милосердие, справедливость, изящество и гармония – вот то, что скрывается в этом волшебном слове! Юный Принц внимательно слушал отца. Рядом стояла его мать-королева, держа в руках его дорожный, в золотых звездах, синий плащ. Принц знал, что любящие родители будут всегда с ним рядом, охраняя в пути своей любовью! Он взял плащ из рук матери и вдруг остановился: – Я не могу уехать, не узнав, как ты, отец, нашел мою мать! Вы никогда не рассказывали мне об этом!

Король и королева переглянулись: – Ты прав! Ты должен, наконец, узнать и нашу историю.

И отец-Король рассказал сыну-принцу о Волшебном Олене, поймать которого, привести во двор и покормить хотя бы несколько дней – было желанием каждого благородного рыцаря их королевства и всех других. Замок, где гостевал Волшебный Олень, становился навсегда чашей всех-всех благ! «Но я был молод и глуп, - вздохнул отец-Король. – Тщеславие и жадность затмили мое сердце – я ослеп, тень снизошла на меня! Я хотел не просто поймать это Сказочное Существо, а убить, а шкуру его повесить на стене своего замка, чтобы все приходили ко мне, единственному владетелю всех благ. Я выследил Волшебного Оленя, я загнал его на край высокой скалы – он был великолепен! Как Солнце, как сама Жизнь! Я натянул тугой лук и выпустил стрелу в его сердце. Но… твоя мать-королева, тогда юная благородная принцесса, спасла меня от неминуемой гибели – она своей белокрылой стрелой сбила мою стрелу - смертоносную. В тот миг, когда моя алчность-стрела была выпущена уже, я вдруг увидел все свое ужасное будущее! Если бы я убил Волшебного Оленя – раздоры, распри, голод, нищета, враги – все это обрушилось бы на мое королевство!» - Отец-Король взял руку матери-Королевы и поцеловал ее – «Вся моя жизнь, богатая и радостная, и всего королевства – это заслуга этой благородной, смелой, не дрогнувшей, руки». « Я положу эту историю в свое сердце! – сказал потрясенный услышанным Принц. – И найду принцессу истинного благородства, как ты, моя матушка! » - он горячо обнял мать на прощание, обнял отца – и отправился в долгий путь.

После этой волшебной истории Сережа и Илья потеряли покой – они любой ценой должны были найти Волшебного Оленя! Год за годом, приезжая в Бобрики, они строили планы своей охоты-выслеживания этого Благородного сказочного Зверя. Но все было пока без результата. Только они не сдавались! Луки и стрелы были всегда при них – пусть и антуража больше, ведь игра – есть игра! Но, главное, это - фотоаппарат! И вот сейчас, сидя в «птичьем домике» на толстых, крепких ветках высокого ясеня, подпирающего небо,, они рассматривали внимательно на цифровом экране сделанные за сегодняшний день снимки - Оленя не было ни на одном! Грустно, конечно, но мальчики не отчаивались, а размышляли, куда пойдут завтра на поиски, в какую часть леса.

«»»

Дед Тимофей в свои семьдесят, был крепок, остер зрением и за словом в карман не лез. Но после похорон бабы Лиды - ссутулился и свет потерял – огоньки-костры веселые в глазах погасли, замолчал.

- Пропадает куда-то дед-то ваш! – опять повторила бабка Варвара, подкладывая мальчишкам вареничков дымящихся с лесными ягодами. – Вы б поглядели, куда ходит-то. То раньше все по двору – там латает, там стучит, там копает. А теперь – словно место иное сладкое себе нашел. Нехорошо это – дом при жизни менять…

Мальчики ничего не поняли – какой дом? Почему плохо? – но решили, что за дедом проследят. Сказки сказками и охота за сказочными существами – это, конечно, одно, а вот деда и впрям жалко – переменился сильно. Они дождались, когда соседка ушла, и начали строить разные предположения.

– Давай так, Илька, я завтра за дедом пойду, узнаю, что там и как, а ты дом сторожи - предложил Сережа.

- А вдруг там что-то опасное? Заманило деда Тимофея, и держит! Всегда с пустыми руками приходит. А если там инопланетяне его загипнотизировали? Сигнал подают, он приходит, как лунатик, а они опыты на нем ставят?

- Да нет, - мотнул головой Сережа. - Дед знаешь какой? Он десантником был, он любую опасность обойдет, не то что инопланетянина вредного.

Илья согласился, что дед себя в обиду не даст так просто, он и их научил бойцовским приемчикам – для самоуверенности, а не хвастовства – как он говорил.

- Но ты на всякий случай палку или топор возьми!

- С топором в лес? Ой, баб Лида строго настрого запрещала! Лес меня вытолкнет и больше не пустит – ни в ягодные места, ни в грибные.

- Ну, тогда свисток возьми, если что, я старших позову, и на помощь прибежим! – смело сказал Илья. Ему очень не хотелось одному в доме оставаться, но дед-то Сережин, ему и следить за ним.

Мальчики почти не спали, ворочались, пытаясь не пропустить деда. И вот – дед Тимофей набросил непромокаемый плащ – мелкий дождик заморосил – и вышел, скрипнув входной дверью. Сережа быстро вскочил, влез наскоро в брюки, схватил легкую куртку и, крадучись, вышел из дома. Илья смотрел через окно, как дед и затем Сережа исчезают за калиткой в моросящем тумане. - Эх, хоть бы все было благополучно! – заерзал он на стуле, затем посмотрел на хмурое вечернее небо и забрался под стеганое одеяло. Покрутился и – вскочил опять на ноги: – Что ж это, Сережа и дед Тимофей, может, в беде, а я спать! – оделся и вышел во двор, чутко прислушиваясь, не свистнет ли Сережа!

Сережа, практически не прячась, шел за дедом Тимофеем. Тот шагал уверенно, широко, раздвигая мешающие ветки подлеска, не глядя по сторонам. Когда совсем стало темно, он достал фонарик, так прокладывая себе путь. Мальчик шел, крадучись, след в след. Падающие редкие капли дождя заглушали его шаги и дыхание. – А если дед оглянется? Ну и что? Дед-то меня любит, ну домой отправит? Сереже было жаль деда, который в одночасье вдруг стал сиротой, как говорила бабка Варвара. Может, русалки какие мысли мутят! Но нечисти в лесах здесь вовек не водилось! Эх, вот если бы Волшебный Олень появился вдруг! – подумал Сережа, свято веря, в его сказочное могущество. От этой мысли стало веселее, а русалки и инопланетяне разом куда-то исчезли из воображения.

И вот дед остановился, отвел в стороны ветки жимолости и через шум мелкого дождика Сережа услыхал радостное, щенячье поскуливание. Жимолость заполнила собой весь неглубокий овраг, дед спустился вниз. Сережа подкрался поближе и увидел в ярком луче фонарика какое-то логово между кустами. Дед убрал небольшой заборчик, открыл вход, и оттуда выбежали трое волчат. Дед глухо засмеялся, обнял их, потрепал, словно собачьих щенят. Они ластились, смешно подпрыгивали и лизали деда в колючие щеки. Его седые брови смешно двигались. – Ну, ну, хватит вам! – нежно-грубовато говорил он, присев на землю. – Баловники! Затем он встал, подошел к силку, куда еще вчера вечером попался заяц. Заяц был уже мертв, дед достал нож, освежевал зайца, разрезал тушку на части и дал волчатам. Волчата набросились на еду, а дед повернулся в сторону Витька. – Ну, внучок, выходи, раз уже здесь.

Сережа от неожиданности поскользнулся, и проехал по мокрой траве вниз. – Дед, ты не злишься?

Волчата остановили свое трапезничанье и с интересом уставились на гостя.

- Пока едят, их лучше не трогать. А ты садись! – и дед начал рассказывать свою историю. О том, как начал он ставить капканы на зайцев, как увидел у капкана волчицу и убил ее.Как бабка Лида испугалась и причитала, что волчиц убивать нельзя, мол грех. Но дед тогда отмахнулся тогда – бабские сказки. Шкуру снял, растянул на сушку – шапка будет. Мясо же отдал соседским собакам – волки - падальшики, лучше не есть, так он решил, – дед замолчал, зачем вздохнул и продолжил. – Спросишь, зачем убил? Да вот, знаешь, увидел ее и, понял, что испугался. И это я-то! Злость меня взяла, что какой-то зверь надо мной такую власть имеет, пугать-то. Тщеславие взыграло, гордыня – вскинул ружье и выстрелил, а она и не убегала, а очень так спокойно смотрела на меня, вроде изучала…А бабка Лида всю ночь простояла перед иконкою в углу, охала и крестилась. А через несколько дней провалилась она в подпол, доска сгнила. Перелом бедра. Отварила она себе каких-то трав, - продолжал глухо дед, - пила тот отвар несколько дней, но становилось все хуже. Температура высокая, не падает, рана на ноге горит. Поехал дед в райцентр за фельдшером. Приехали – умерла уже на руках соседки бабки Варвары. Фельдшер сказал, что от переломов не умирают, видимо, тромб сердечный оторвался – вот сердце и остановилось. - Или от испуга, - шептал про себя дед тогда, хотя в проклятия волчьи так и не верил.

- И вот, внучок, - сказал дед, наблюдая за волчатами, - как умерла она, так стало мне сниться, что в лес идти надо, что-то звало и толкало. И я пошел на то место, где капканы на зайцев ставил. Пришел, смотрю – никого нет. Пошел дальше – услышал писк и тявканье, волчата у логова голодные сидят. Как их медведь или лиса не забили, ума не приложу! Не хотел в дом брать, знал, что вы приедете, не хотел Полинку пугать, расстраивать. Моя беда, мне и расплачиваться. Вот и хожу сюда, кормлю их, вместо мамки, да про подвиги свои прошлые боевые рассказываю. А может, исповедуюсь так.

- Дед, а по ночам чего ходишь?

- Так они тявкают, воют, далеко слышно. Охотники придут, да перебьют. Вот я и прихожу, успокоить да согреть.

- Дед, а можно я с тобой приходить сюда буду, кормить их? – Сережа заглянул в глаза деда, в которых сейчас опять горел живой огонечек. Тот смотрел, не моргая, куда-то сквозь чащобу леса. Может, в свою душу человеческую заглядывал.

- Можно, внучок, можно! И Ильку своего бери, он парень смелый, толковый. Только родителям пока не рассказывайте, и сами без меня сюда не ходите…

- Обещаю! – торжественно сказал Сережа. Дождь успокоился, небо очистилось, появился тонкий серпик молодой луны и - заблестели капельки на хвоинках и листиках. Что-то волшебное, чудесное мелькнуло между деревьями. Волшебный Олень? Но Сереже было не до этого в такую минуту. – Дед, а можно с ними поиграть?

- Не сейчас, принесешь им еды в следующий раз, покормишь, пусть привыкнут…

Когда на следующее лето мальчики снова приехали в Бобрики, дед Тимофей встретил их радостно, бодро, заговорщицки подмигнув. Усы весело топорщились, белые брови хитро танцевали над глазами со звездочками.

- Отдохнете, покажу вам что-то!

Мальчикам было невтерпеж, но, дождались, когда уехали родители, быстро переоделись и – пошли за дедом в лес на хорошо знакомое место. Дед легко свистнул и трое молодых волков вышли из кустов жимолости. Они подошли к деду, обнюхали и радостно облизали его лицо. Затем так же опознали и облизали Сережу и Илью. Те аж задохнулись от счастья – Узнали!

- Благородные существа! – сказал, улыбаясь, дед.

- А мы разве нет? – гордо выпятив тонкую, подростковую грудь, запротестовал Сережа.

- Мы? Конечно, благородны,– дед задумался. – Жаль, что вспоминаем о нем, благородстве, поздновато…А ведь без него и не жизнь это совсем…

Пара волков – он и она – ушли в дальний лес и мальчики их больше не видели. А третий остался с дедом Тимофеем, жил с ним, во дворе, пять лет. А как дед Тимофей умер, - исчез. Ушел, наверное, к своим.

2020г. 19.07.2020

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.