Чудеса в Решете города Нечёсинска

4-я психиатрическая больница города Нечёсинска получила неожиданно статус Экспериментального Закрытого Центра, правда ненадолго, так как события, которые там происходили, просачивались слухами через все щели решеток и замков. И так она вскоре стала 1-ым Экспериментальным Открытым Центром по ПВФТЧ ибо скрыть всю правду от недовольного народа города было уже невозможно. Что такое ПВФТЧ, спросите вы? Отвечу без экивоков – Психические возможности физической трансформации человека. Обычному жителю это мало что скажет, он этими заковыками словесными и не интересуется – главное для него – это получить результат за свои немалые денежки.

Итак, начнем с самого что ни есть начала этой увлекательной истории ранее никому не известного города. Некто Степан Равлик, находясь на стационарном лечении в связи с очередным «запойным» деструктивом личности (допился-таки до чертиков!) в 4-ой псих. больнице их города, в простонародье названной просто «Решето», так как находилась на ул. Большой Решетинской, вдруг, вернувшись домой в пустую однокомнатную квартиру заядлого алкоголика со стажем – изобрел Аппарат, как он это всем рассказывал потом с замираем сердца, закатывая куда-то на затылок глаза. Схему этого Аппарата дала ему, как он утверждал, некая симпатичная медсестра этого многопроклятого учреждения (а в Решете, добавим от себя, со дня основания симпатичных! медсестричек не было!!! Одни санитары-тяжеловесы да тетки громогласные в белых халатах, больше напоминающих маскировочную одежду штурмовой военной группы). Профессора и академики, приезжавшие теперь регулярно на симпозиумы в город Нечёсинск, с запотевшими стеклами очков в сотый раз слушали эту историю, пытаясь обнаружить в ней хоть какую-то зацепку для ума и логики, чтобы воспроизвести хоть что-то подобное этому Чуду. Но слышали одно и то же от Степана Равлика, абсолютно трезвого с того самого дня, помолодевшего, набравшего неплохой здоровый вес, при новом доме, дорогой машине и гараже:

- Она сказала мне, пока я лежал под капельницей…

- Кстати, с глюкозой! – обычно вставлял здесь свое слово глав.врач Решета Афанасий Беленький, скромно опусакая глаза, мол, ну забыли тогда поставить положенные мед.препараты или – по другой версии – глав.бух разворовал всю кассу! Чудо без всяких инъекций!!!

Степан Равлик снисходительно косился на глав.врача, как бы говоря, ладно, расплатились уже за мои мытарства тут и, откашлявшись, продолжал:

- И вот эта, простите за высокопарность, богиня, сказала мне, рисуя пальчиком знаки в воздухе – Степушка, берешь это, это, соединяешь это с этим и с этим вот так и так – и показала комбинации опять же на пальцах, - и получишь Аппарат, который сделает тебя счастливым и богатым. И не только тебя – посмотрела она на него ласкаво ( Степа грозно сверкнул очами в сторону главврача, мол – не все я забыл, хоть мы и бизнес партнеры теперь!). Но, улыбнулась она божественной улыбкой, штуковина эта пречудесная работать будет только с безумцами, то есть, в простонародье с дуриками, сумасшедшими, значит. Она оставила мне какие-то винтики, трубочки и исчезла – Степа здесь обычно вздыхал.

- Вы можете изобразить на бумаге или описать, как это все выглядело, эти винтики и трубочки? – допытывались в сотый раз профессора свои и иноземные через переводчиков. Степа в сотый раз закатывал кверху глаза, любуясь своим пышным чубом, как у юнца, и разводил руками:

- Делайте со мной что хотите – вспомнить не могу, так как, сами понимаете, был не при себе.

С ним и вправду делали что хотели – и гипнозили, и манипуляции со всякими техноштуками применяли– память Степы была чиста на этот счет – все помнил, даже все свои галлюцинации, помнил, как сам позвонил в Решето, вызвал бригаду, сам всучил главврачу все наличные, что были запрятаны на совсем уж черный день – водка оказалась совсем , видимо, паленой, и Степыно нутро, заалкав жизни, кричало, топало, разливалось слезливими реками, крича, что завязывает навсегда, спасите, люди добрые. А потом – провал, тьма.

Профессура ученая недовольно морщила лбы, и Степа в сотый раз продолжал:

- Винтики из какого-то странного теплого мягкого метала я положил в рот, трубочками обвязался, капельницу снял и – осознал, что полностью трезв и вменяем. Утром написал самоотвод у главврача и – бегом домой. Закрыв на три раза замок хилой двери, Степа выплюнул все винтики, размотался от всех трубочек и согласно схеме, которая точно стояла у него перед глазами, быстро соорудил этот аппарат. Как только аппарат заурчал, схема моментально стерлась из памяти Степы.

- Так сказать, самоликвидировалась – грустно вставил опять главврач Афанасий Беленький, уже давно подсчитав убытки, которые он из-за этого несет. Эх, Степа, Степа, а могли бы…

Профессура с академиками и их замами, ерзала своими могучими ягодицами по гобеленовым сиденьям дорогих кресел, недовольно переглядываясь. Да, Решето уже давно не было нищим, облезлым зданием, пугающих даже ворон, которые по кругу облетали всю его территорию, стремясь на городскую свалку. Деньги, которые потекли реками полноводными, сделали свое дело. Ученое Международное Сообщество по изучению Нечёсинского феномена хорошо вложилась валютой в благосостояние Решета, так как сидеть, есть и отдыхать в местной гостинице не хотело, привыкшее к комфортным условиям своим, иноземным. Все здание быстро подверглось евроремонту, с картинами, кинозалом, деревянной антикварной мебелью, лучшим поваром из иноземной столицы, садом цветущим с фонтанами, с мраморными скульптурами, своими оранжереями и парниками со свежими овощами и ягодами. Птицы пели, розы цвели. Пациенты, которых теперь называли только по имени и отчеству с глубоким уважением – лечились комфортно и с удовольствием в Новорешете, как стали ласково называть местные это место, раньше вызывавшее ужас у большинства или саркастический смех у юмористов-сатириков Нечёсинска.

- А что дальше? – раздался из дальнего угла конференцзала голос. Ягодицы тяжело заерзали в креслах, все ученые лица удивленного оглянулись – неужели есть еще кто-то в ученом мире и не только, кто не слышал хоть раз всю эту удивительную историю. Молодой парень, нисколько не смущаясь своей молодостью и невежеством в этом вопросе важного международного уровня, опять повторил свой вопрос, пристально глядя на Степана в центре большой освещенной ярким светом сцене, утопающей в цветах их собственного оранжерейного производства. Степа полюбил пафос и внимание к своей персоне, как автору, и требовал особых почестей.
Итак, Степан, соорудив Аппарат, загадал желание – естественно, самой дорогой водки и самого дорогого закусона к ней. Аппарат приятно, доброжелательно жужжал, но ничего не происходило. Степа сверлил его глазами, легонько тыкал пальцем – но все в пустой комнате было по-прежнему. – Обманула, зараза, - холодно процедил он, сверкнув очами. Но, вдруг всплыло из памяти – желания сбываются только у безумцев, то есть обычных психов. Степа застонал, схватился за голову, вспомнив, что его-то желание как-раз и сбылось – он протрезвел тогда, слушая милую медсестричку, моментально. Он уже не безумец. Степа схватил Аппарат и помчался назад в Решето. Главврач собирался домой, увидев Степана, напрягся, неужели этот нахал пришел требовать деньги назад? Но Степа ничего не требовал, кроме как выслушать его. Афанасий Беленький еще помнил, как когда-то, очень давно, произносил «Клятву Гиппократа», вздохнул и терпеливо начал выслушивать весь привычный для него бред алкоголика со стажем. Степа понимал по пустым глазам главврача, что тот видит в нем только недолечившегося психа.

- Понимаете, мне нужно испытать этот аппарат на одном из ваших больных, - с потухающим запалом, внутренне уже рыдая, сказал Степа.

- Завтра, дорогой, завтра, - поднялся с кресла Афанасий, думая в какую палату Степу уже оформлять – деньги-то не все еще потрачены да и клятва Гиппократа где-то еще всплывает из закоулков памяти, гори она пропадом.

И тут случилось неожиданное. Какой-то псих, убегая от санитара, начал стучать в дверь главврача, безумно крича что есть мочи – Спасите!Поди прочь, гад! Чтоб тебе козлом быть, демон!

И тут, что-то грохнулось на пол, покатилось и вдруг заблеяло. Афанасий Беленький обладал быстрым, практически молниеносным умом, когда того требовали обстоятельства. Он пристально посмотрел на Аппарат, больше похожий на кофеварку на колесиках и с выхлопной трубой, который вдруг запиликал какую-то музыку и так же неожиданно умолк, потом посмотрел на застывшего с открытым ртом Степана, размеренным шагом подошел к двери, повернул ключ, открыл дверь – и был сбит с ног козлом. Больной лежал на полу без памяти, а озлобленный козел запрыгнул на стол и гневно блеял на все Решето.

Совместное Экспериментальное предприятие было в два счета, то есть в два дня, зарегистрировано на двоих учредителей – Степана Равлика и Афанасия Беленького и – история Решета круто повернулась, выйдя из тупиковой петли замирания и бессмыслицы в крутой вираж самопреображения и процветания.

В самом начале новой эпохи Новорешета не обошлось без казусов. Сумасшедшие реализовали только свои сумасшедшие идеи. В результате – семеро пациентов Решета, считавших себя Наполеонами, вышли из Экспериментального кабинета реально, офизиченно Наполеонами Бонапартами. Семь Наполеонов с ужасом смотрели вокруг, друг на друга и - реально сошли с ума. То же произошло с тремя Сталинами. Две лошади Пржевальсого и козел временно были пристроены к конюшне Решета. Общение с животными было приятно больным, и Афанасий Беленький, любитель недорогих экспериментов, держал там двух стареньких кобылок и одного породистого жеребца, своего, для участия на скачках, о чем никто не знал, кроме конюха Мустафы, который здесь и жил, и питался, так как был без паспорта и прописки и угрозы не представлял по разоблачению «этой маленькой махинации», как думал про себя главврач. Больница-то была на городском бюджете, а Афанасий был азартен.
Более-менее повезло с тремя Матерями Терезами – они с ума не сошли, быстро адаптировались и предложили свою помощь по уходу за больными, притом абсолютно бесплатно. Афанасий Беленький обрадовался, но больные начали вдруг поправляться при таком уходе и палаты пустели, чего Афанасий ну никак не мог допустить по самым очевидным меркантильным причинам. Три Матери Терезы за его счет были отправлены в Индию, пусть индусы думают, что с этим делать.

А главной задачей для экспериментаторов стало, как заставить безумцев желать – вслух, это важно! – то, что нужно им – Степану и Афанасию. Ожидать блистающих идей от Степана не приходилось, поэтому Афанасий Беленький, переступив через целую кучу вбитых ему жизнью шаблонов, согласился на нововведения в Решете. Уволил всех санитаров-горилл, одну Мать Терезу вернул прямо из аэропорта, принял на работу молоденьких выпускниц медучилищ, симпатичных, и Мать Тереза обучала их ласке, нежности по уходу за больными. Саму Мать Терезу во избежание чудесных самоисцелений, к больным не подпускали. Девушки быстро усвоили основные принципы доброты и ласки, и больные в восторге и в сильном вдохновении желали им много денег, жениха и все благ. Женихов Афанасий оставлял им, а деньги и все другие материальные блага клал в сейф. Девушки заартачились – Афанасий согласился давать им долю и с этих благ. Сейф в кабинете главврача рос в размерах, каждую неделю приходилось заказывать новый, пока интересующие лица не обратили на все это внимание. Нечёсинский гор.совет прислал своих наблюдателей в это ранее отверженное всеми место (нате мол денег, и не трогайте нас!) – и Афанасий Беленький скромно объявил миру о чуде, которое вот так (и за какие заслуги?!!!!) произошло в их Решете.

Город это свалившееся на них счастье в виде материального богатства и славы международной – принял с достоинством, без суматохи и криков. Все в границах одного Решета. Решето цвело и блаженствовало, горсоветные воротилы тоже, а граждане города – что ж, теперь мечтали о том, как самим стать безумными и попасть в Решето или – незамужние девушки платили по установленной таксе, выждав необходимый срок в очереди, чтобы пройти обучающий курс у Матери Терезы и побыть месяцок ласковыми сиделками при каком-нибудь дурике и получить от него желанное вознаграждение.

История эта, как видите, набирает только обороты. Два коня Пржевальского и козел при конюшне от ласкового ухода медсестрички Валентины снова стали людьми и благополучно разъехались по домам. Больные Решета, несмотря на то, что Мать Тереза к ним и близко не подходила, тоже начали выздоравливали. Так скоро в городе Нечёсинске не стало ни одного безумца. Но Афанасий Беленький и Степан не переживали, комнаты в атласах и богемском хрустале не пустовали, так как мир весь был полон сумасшедшими, которых везли сюда согласно установленному твердому графику. Решетинская Мать Тереза, обучающая сиделок, пока отказывалась вернуться в свой прежний облик, скромно умалчивая, что в бытность слесарем местного завода Гришей Грушкиным подписался на разные кредиты (зарплату уже полгода не выплачивали), потому пока ему лучше лет десять переждать здесь на казенных харчах в полной любви и уважении окружающих. А насчет двух других Решетинских Матерей Терез, отправленных в Индию, Афанасий рассудил по-медицински здраво – рано или поздно дети возвращаются в альма-матер, так что чего их искать – приедут сами, вылечим.

И мы уверены, наш дорогой читатель, что этот молодой любопытствующий ученый, не зря оказался в конференцзале Решета. Именно он и разберется со схемой этого Аппарата, запустит его в массовое производство, и этот безумный, безумный мир бесконечных гонок за миражами и фантомами, наконец, повернёт свое рулевое колесо в другую сторону, и яркие паруса прекрасной мечты его наполнятся веселыми и радужными ветрами садов «леди» надежды, украшенных колокольчиками звонкого смеха и песней радости. Разве не все этого хотят?

24.03.2019г. 23.05.2020

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.