Умри вместо меня!

Автозаки, большей частью переполненные, стояли по периметру площади. Снова и снова здоровые мужики в формах полиции и Росгвардии оценивающе разглядывали толпу, затем, подбегая втроём, выхватывали кого-нибудь, кто казался самым дерзким, в чьих глазах виделось меньше уважения к правоохранителям и власти в целом, и вели в автозак. Если же выбранный мешкал, не торопился идти или просто смотрел на стражей порядка как-то не так, как полагается провинившемуся крепостному смотреть на барского управляющего, для такого случая всегда есть дубинка. Впрочем, можно и без неё – руки-ноги у полиции и Росгвардии крепкие, достаточно пары ударов, чтобы всем было видно, кто здесь власть. Конечно, потом эти непокорные будут требовать адвокатов, писать жалобы на превышение должностных полномочий, но ни Александра, ни его сослуживцев это особо не волновало. Он прекрасно знал, что для следствия, прокураторы и судей эти люди априори преступники, можно даже сказать, отверженные и неприкасаемые. Зато какой это кайф – ощущать себя вершителем судеб людских! Вот молодой парень, видимо, строит далеко идущие планы на жизнь. О чём он думает? Закончить институт, найти хорошую работу, или собственный бизнес открыть. А не тут-то было! Дубинкой его, в автозак, в отделение – в протоколе написать, что тронул полицейского за руку, и всё, голубчик – сломана твоя жизнь на корню! Посадят тебя в тюрягу эдак на несколько годков, и всё, плакал твой институт, на работу тебя после отсидки фиг возьмут, да и девушка или жена непонятно дождётся ли? Ну, так тебе и надо – будешь знать, как по митингам ходить!
Впрочем, почему только молодых людей? Вот сколько баб тут – и молодых девушек, и пенсионерок. Ну, что, бабушка-старушка, сейчас как разомнём тебе косточки дубинкой, и в автозак! Штрафанут тебя потом тысяч эдак на двадцать – как раз вся твоя пенсия! Как до пенсии будешь жить? Встань у церкви на паперть, авось добрые люди на хлебушек дадут!
А вот бабёнка совсем не старая, намылилась куда-то. Да только он, Александр, тоже не промах – лишь взмахнул дубинкой, и вот она уже на асфальте. Пищит чего-то, что беременная, что оказалась здесь случайно, и вообще она за Путина. Да что её слушать – пусть в отделении с ней разбираются, случайно она здесь или нет! Добро пожаловать, милочка, в автозак! Извини, что мест сидячих нет – кто ж думал, что на митинг выйдет так много народу? Ух ты, какой-то ранее задержанный молодой парень вскочил с места, сажает её (благородный, ёлки-палки!), потом кричит: женщине плохо, вызовете врача! Врача, говоришь? Александр вытаскивает его за шиворот из автозака и бьёт его дубинкой по голове: а вот тебе врач! Бабёнка из автозака что-то там опять пищит – про кровь, про ребёнка, но Александр её уже не слушает. Ведь на площади столько ещё борзых, возомнивших, что в этой стране у них есть какие-то права! Ну, ничего, сейчас устроим им права! И «Свободу политзаключённым!» и «Россию без Путина!» устроим! Давай, дубинушка, ухнем!...

- Сашенька! Сашуля!
Бабушка ласково тянула руки, пытаясь обнять любимого внука. Совсем как при жизни. И голос её был так же ласков.
- Иди ко мне, Сашуля!
- Но бабушка, ты же умерла.
- Да, это так, - кивнула она седой головой. – И ты тоже скоро умрёшь.
- Но я не хочу!
Бабушка ничего не ответила, лишь подошла поближе…
«Фу, приснится же такое!» - подумал Александр, глядя на часы.
Нет, ещё рано – можно ещё пару часов поспать.
Впрочем, поспать ему не удалось. Буквально сразу послышался детский плач. Опять, чёрт возьми! Вот, блин, эти Прохоровы! Ребёнка своего успокоить не могут! Да и когда они его родили, непонятно. Он вроде не видел Ирку с животом. Может, усыновили? Или просто не обращал внимания? И что они с этим ребёнком делают, что он так заходится в крике? Режут они его, что ли? И так третий день подряд. Уж зарезали бы, наконец, и не трепали нервы соседям!...
«Ну всё, моё терпение лопнуло! - рассердился Александр, вскакивая с постели. – Сейчас я вам задам!».
Через минуту он уже звонил в дверь соседней квартиры. Дверь открыл молодой хозяин, заспанный, в семейных трусах.
- Сашка, ты? Какого чёрта? Ты на часы смотришь?
- Нет, это ты мне скажи, какого чёрта? Вы тут вообще охренели? Своего ребёнка не можете угомонить!
- Миш, кто там? – раздался из комнаты голос хозяйки.
А через минуту вышла и она сама в халате, накинутом на ночную сорочку.
- Ваш выродок тут орёт, - продолжал кипятиться Александр. – Спать мешает. А вы чё? Родили – а остальное по фигу! Так я на вас опеку натравлю – заберут его от вас нафиг!
- Какой ещё выродок? – удивлённо проговорил Михаил. – Какая ещё опека? Ты что, Сашка, обкурился?
- Обкурился, значит? Тогда я сам вашего выродка угомоню!
С этими словами он оттолкнул хозяина и его жену и прошествовал в квартиру. Горе-родители даже не подумали ему помешать, как-то вступиться за своего ребёнка. Они просто стояли и молча смотрели, как Александр ищет в комнате колыбельку или детскую кроватку. Но ни того, ни другого в комнате не было. Не оказалось никаких следов присутствия ребёнка ни в соседней комнате, ни на кухне.
- Не понял, - Александр был крайне озадачен. – Где ребёнок?
- Какой ребёнок? – хозяин начал терять терпение. – Нет у нас с Ирой никакого ребёнка.
- Мы пока ещё для себя хотим пожить, - поддержала его Ирина.
- А кто ж тогда орёт, как резаный? – в тот момент снова раздался душераздирающий детский плач. – Вот опять!
- Что опять? – не понял Михаил.
- Ну, ребёнок орёт!
- По-моему, Сашка, ты перетрудился. Отдыхать надо, чтобы всякая хрень не мерещилась!
- Не, вы чё, реально не слышите?
- Сейчас, по крайней мере, всё тихо, - ответила Ирина.
Такое заявление окончательно сбило Александра с толку. Либо соседи прикалываются, либо у него уже и вправду крыша едет?
- Ладно, я тогда пойду.
Оставив супругов Прохоровых досыпать остаток ночи, Александр позвонил в соседнюю дверь.
- Кто там? – раздался из-за двери голос Виктории Павловны.
- Это я, Саша. Открой.
- Что случилось, Саша? Чего среди ночи ко мне ломишься?
- У Вас тут ребёнок орёт?
- Ребёнок? Ты шутишь? Мой ребёнок как уехал в Штаты, так до сих пор ни разу не навестил. Забыл родную мать! – пенсионерка грустно развела руками.
- Да я не про Лёшку – я про совсем маленького.
- Маленьких у меня давно уже нет. Да и откуда? Думала, женится Лёшка, внучат буду нянчить. А вижу их только на фотографиях, да и то…
Не успела она закончить мысль, как площадку снова огласил детский плач.
- А чей тогда ребёнок сейчас плачет? Я думал, у Прохоровых, а у них, оказывается, детей нет.
- Да вроде бы никто и не плачет, - ответила Виктория Павловна, округлив глаза. – А Прохоровы – они вообще себе на уме! Хотят жить в своё удовольствие, глядишь, так и проживут до старости совсем одни. О детях-то надо заботиться, любовь им отдавать…
- Ладно, я тогда пошёл.
Тогда Александр подумал, что, может быть, плач доносится из квартиры наверху. Но когда он поднялся по лестнице, никто ему не открыл. Устав звонить, он стал стучаться в квартиру, угрожая вышибить дверь к чёртовой матери.
- Чего шумишь? – из соседней квартиры выглянула баба Маня. – Петровы вчера в Грецию улетели, никого дома нет.
- Вы детский плач слышите? – спросил Александр.
- Когда? Где?
- Да уже третью ночь ребёнок где-то орёт.
- Не знаю, кто где орёт, но у нас тут тихо. Я, знаешь, Саш, сплю в последнее время плохо, и если бы кто-то орал, да ещё и ребёнок, я бы слышала.
«Это чё, я один слышу этот визг! – подумал Александр невесело. – Нормально! Только глюков для полного счастья не хватало!».

Следующий день был для Александра выходным. Он надеялся, что отдых, да ещё и в компании Настюхи, пойдёт ему на пользу. Но только они с девушкой легли в постель, как откуда-то снова заорал ребёнок. И даже, как показалось Александру, ещё громче, чем прошлой ночью.
- Насть, ты слышишь?
- Что именно?
- Ну, что ребёнок орёт?
- Где?
- Значит, меня точно глючит.
- Слушай, а вдруг это роговик?
- Какой ещё роговик?
- Да сущность тёмная. Та ещё гадость! Его какими-то заговорами приваживают, ну, чтобы жизнь испортить, и подклад в доме оставляют. Вот моей двоюродной тёте соперница роговика подослала. Она то детский плач слышала, то посуда билась просто так, то всякая хренотень снилась. Потом с работы уволили, потом муж ушёл, потом болеть стала.
- Ты чё, Настюх, веришь во всю эту чушь?
- Да не поверила бы. И тётя не верила, пока сама не столкнулась. Потом обратилась к ясновидящей Юлиане, та ей и сказала, что это роговик вредит. Ну, и помогла выселить этого роговика. После этого и здоровье пришло в норму, и муж вернулся, и работу себе нашла. И вся эта фигня прекратилась.
- Да ладно!
- И всё-таки сходи к ней.
Александр скептически усмехнулся, однако телефон всё же записал и на следующий день решил сходить для интереса, послушать, что скажет эта Юлиана.

Полумрак в подвальной комнатке, большой стол с разложенными картами таро, много всяких разных свечей – именно так, в его представлении, выглядела обитель гадалки-ясновидящей.
- Проходи, садись! – поприветствовала его женщина с тёмными волосами. – Рассказывай, с чем пришёл?
- Да вот, детский плач слышу. И главное, я один. Что скажешь? Что рогач, или как его там, в квартире поселился и гадит?
- Дай мне руку.
Александр послушно протянул руку ясновидящей. Та взяла её в свои ладони, с минуту держала, потом спросила:
- Ты часто видишь во сне покойную бабушку? Она зовёт тебя с собой?
- Ни фига себе? Откуда ты знаешь?
- По руке увидела. Плохи твои дела! – покачала головой Юлиана. – Ты неделю назад избил беременную женщину. У неё случился выкидыш. И теперь нерождённый ребёнок хочет забрать тебя на тот свет. Его плач с каждым разом всё ближе?
- Ну да. Сначала слышался как бы за стенкой, а сегодня уже как будто прямо в моей квартире.
- Чем ближе плач, тем ближе твоя смерть. Опусти руки в воду.
С этими словами ясновидящая подвинула к Александру чан с водой. Прозрачная, она вдруг сделалась красной, словно кровь.
- Твою мать! – выругался Александр.
От всего этого ему стало явно не по себе. Мало того, что эта Юлиана в точности описала то, что с ним происходит, хотя он ни словом об этом не обмолвился, так ещё и вода…
Ясновидящая тем временем подвинула чан к себе и что-то над ним бормотала.
- Я попыталась договориться с душой этого ребёнка, - сказала она, наконец. – Но он тебя не прощает. В полнолуние ты умрёшь.
- Э, ну, я вообще-то не хочу умирать! У меня работа такая – задерживать нарушителей порядка. Иначе каждая собака будет митинговать по любому поводу, раскачивать лодку. Тогда России не будет.
В ответ Юлиана покачала головой:
- Ты не о России печёшься. И приказы ты выполняешь незаконные. Просто тебе нравится чувствовать свою власть над людьми. Потому ты и пошёл в Росгвардию, чтобы бить и унижать.
- Слушай, Юлиана или как тебя там! – Александр начал не на шутку сердиться. – Ты вместо того, чтобы морали мне тут читать, взяла бы и спасла меня от смерти! Давай, что ли, заговорённую воду, отвар какой-то, чтобы этот ребёнок от меня отстал! Или, может, мне квартиру поменять?
- Это не поможет. Нерождённый ребёнок тебя везде достанет. Если только ты не решишь уйти в монастырь. Тогда, возможно, Господь помилует тебя и избавит от смерти. Или если кто-то близкий по крови не захочет добровольно умереть вместо тебя.
Александр задумался. Из близких родственников у него осталась только мать.
- Если он решит пожертвовать собой, пусть выпьет вот этот отвар, - ясновидящая протянула ему сосуд с узким горлышком, расширяющийся книзу. – Тогда он будет вместо тебя слышать детский плач и в полнолуние умрёт. А ты останешься жив. Только отвар он должен выпить добровольно. Если ты решишь напоить его силой – это мало того что не поможет, так ещё и до полнолуния можешь не дожить.
«Вот засада! – подумал Александр, выходя из подвала на улицу. – Что же теперь делать?».
Хотя он не сомневался в том, что мать его любит, но захочет ли она жертвовать своей жизнью? Так бы, если бы артачиться начала, можно было бы влить ей в глотку этот отвар – и дело в шляпе. Но нельзя. Нужно, чтобы она добровольно… Хотя, есть идея. Недаром мама говорит: «Ты у меня очень умный, Сашенька!».

Не откладывая дела в долгий ящик, Александр поехал к матери. Та очень обрадовалась, увидев сына.
- Привет, Сашенька! Проходи, раздевайся! Если бы знала, что придёшь, пирог бы испекла твой любимый.
- Да ладно, мам. Ты лучше скажи, как у тебя дела?
- Да нормально! Только давление скачет. Видимо, от погоды.
- Слушай, мам, я тут был у одного хорошего доктора. Он людей травами лечит. Как раз про твоё давление говорил. Он дал отвар, сказал, выпьешь – всё будет в норме.
- Ой, Сашенька, ты думаешь, травами здесь поможешь? Тут таблетки надо.
- Я тоже сначала так подумал. Но он так убеждал, что я решил попробовать. В любом случае вреда не будет.
- Ну, давай тогда свой отвар. А вдруг действительно поможет?
Боясь, как бы она не передумала, Александр поспешил налить зелье в чашку и дал матери. Та выпила до дна.
- Фу, какой горький! Чего там намешали?
Но состава Александр не знал. Да и какая теперь разница. Теперь главное – он будет жить. Маму, конечно, жалко, но она уже своё пожила, а он ещё молодой – для него жизнь только начинается.

Этой ночью, Александр надеялся, спаться ему будет спокойно. Однако детский крик слышался так отчётливо, словно доносился из соседней комнаты. А когда ему всё-таки удалось заснуть, бабушка снова стала звать его с собой.
«Обманула, шарлатанка!» = с досадой думал он, ворочаясь в постели в самом мрачном расположении духа.
Однако пойти к ней сразу же он не мог – в этот день ОМОН и Росгвардия снова разгоняли митинг оппозиции. Раздосадованный, что какая-то Юлиана обвела его вокруг пальца, как последнего лоха, он был свиреп как никогда – дубинка вовсю гуляла по головам, спинам и другим частям тел демонстрантов. Тех, кто пытался прикрываться, ждала ещё более суровая кара – их Александр валил на асфальт и со всей злости обрабатывал ногами. «Так вам, сволочи! Будете знать, как несвоевременно устраивать митинги!».
После работы он двинулся к Юлиане.
- Чё, гадалка, надула меня, да? Ни фига твоё зелье не помогло! Мамка его выпила, а я сегодня опять слышал детский плач. И бабку видел во сне.
Ясновидящая оставалась до неприличия спокойной, словно не на неё он сейчас орал.
- Есть у тебя фотография матери?
- Да вот она, в телефоне. Чё ты мне тут всякую чушь впариваешь? Не можешь мне помочь, так и скажи, что гадалка из тебя никудышняя!
Пока Александр выпускал свой пар, ясновидящая водила руками над телефоном, с экрана которого смотрела его мать.
- С этой женщиной у тебя нет кровной связи.
- Чего?!
- Она не твоя мать. Эта женщина в шестнадцать лет сделала аборт. Больше у неё детей не было.
- Слушай, ты чего гонишь? Я же могу легко это проверить!
- Проверяй на здоровье! – Юлиана невозмутимо перетасовала колоду и вытащила из неё карту. – Вижу, если придёшь к матери сегодня вечером, она скажет тебе всю правду.

Тем же вечером Александр был у матери.
- Скажи, мам, только честно, я твой родной сын?
Женщина, судя по лицу, не была удивлена таким вопросом. Словно ожидала, что рано или поздно её могут об этом спросить.
- Нет, Сашенька. Я не думала, что ты об этом узнаешь, но, видимо, всё тайное становится явным. Когда мы с папой поженились, тебе было два годика. Его бывшая познакомилась с каким-то иностранцем, бросила вас с папой и умотала с ним в Каталонию, кажется. И ни здрасте, ни прости, как будто бы так и надо! А мы с папой решили правды не говорить. Свидетельство о рождении исправили. У папы там знакомые были, договорился, с кем надо, дал на лапу, они и написали, что я твоя мать. Мы решили, что так будет лучше для всех. Ну, и почти сразу переехали, чтобы знакомые не проболтались. Не хотели, чтобы ты чувствовал себя хуже других. Потом хотели ещё братика или сестричку тебе родить, но как ни старались, не получалось. Всё этот чёртов аборт!
- Аборт… это который…
- Я тогда ещё школьницей была. Влюбилась в одноклассника, залетела. Он сказал: не мои проблемы. А я не готова была рожать и воспитывать одна.
- Так получается, что ты мне вообще никто!
- Ну что ты, Сашенька? Я тебя всегда любила как сына родного!
- А на кой хрен мне твоя любовь? – взорвался Александр. – Ты, старая пердунья, даже умереть за меня не можешь! Пошла ты на…!
С этими словами он вскочил из-за стола, сбросив чашку с горячим чаем, и не слушая причитаний: «Сашенька, родной, ну, ты чего?» - бросился к выходу. Дверь квартиры, захлопнутая мощным усилием, едва не слетела с петель. Как назло, под ноги ему бросился соседский рыжий кот. Увесистым пинком ноги Александр отбросил наглое животное к противоположной стене.
- Ты что делаешь, ирод? – раздался возмущённый голос старой женщины, очевидно, хозяйки того кота.
Крикнув старухе, что имел он в рот её маму, Александр кинулся из подъезда. Так цинично его ещё никто не обламывал. И что теперь делать? Отец года три назад как умер от рака. Мамаша родная вообще непонятно где, да и забила она на него давным-давно. Можно, конечно, попросить у гадалки ещё отвар, но только хрен заставишь эту кукушку его выпить. Если малого бросила, то и на взрослого ей на него, очевидно, плевать. А насильно не заставишь. Видимо, теперь только и остаётся, что уйти в монастырь…
- Стёпа, пошли домой! – какая-то мамочка на детской площадке звала ребёнка.
- Мам, ну, можно, я ещё полазаю? – попросил мальчишка лет семи, подтягиваясь на перекладине.
- Ладно, но только недолго.
Мальчишка… Александру показалось, что он его где-то видел. Ну да, конечно, именно это лицо смотрело на него из зеркала, когда он был того же возраста. А мать мальчика… Семь лет... По срокам всё сходится.
- Оксан, привет!
- Сашка, ты? – ответила молодая женщина с прямыми тёмными волосами. – Вот уж не думала, что встречу тебя!
- А ты почти совсем не изменилась. Всё такая же красивая.
- Да ты тоже не изменился.
- Я смотрю, у тебя сын. Большой уже малец.
- Да, подрос за семь лет.
- А кто счастливый отец?
- А отец бросил меня беременную, - произнесла с вызовом Оксана. – Сказал, что ребёнок ему не нужен, и чтобы я делала аборт. Я сначала хотела сделать, а потом передумала. Сначала было трудно, я даже думала о том, чтобы доказать твоё отцовство и подать на алименты. А потом решила, что раз ребёнок тебе не нужен, чего я буду унижаться. Сама воспитаю, сама на ноги поставлю. Чем такой отец, лучше уж вообще никакого!
- Ох, Оксанка, - Александр печально закатил глаза. - Если бы ты знала, как часто я тебя вспоминал! Как корил себя за то, что бросил тебя, заставил делать аборт! Я вёл себя как последняя свинья! Я так и не смог найти своё счастье. Были у меня, конечно, девушки, но лучше тебя реально никого не было. А теперь оказывается, у меня есть сын.
- Не у тебя, а у меня! – возразила Оксана.
- Оксанка, ну, прошу тебя, прости меня, непутёвого! Я очень жалею о том, что сделал. Умоляю, Оксан, давай начнём всё сначала! Клянусь, я сделаю всё, чтобы стать хорошим отцом!
- Это невозможно! Я тебя ведь так любила! Ждала, что ты одумаешься, вернёшься. А потом перестала ждать. И чувства как-то перегорели.
- Я понимаю. Но хотя бы видеться с сыном позволь! Малому ведь нужен отец!
- Я сказала Стёпке, что его папа героически погиб. Не хотела, чтобы он чувствовал себя брошенным. А теперь ты вдруг решил заявиться, живой, здоровый…
- Ну, давай скажем, что я чудом выжил. Что память потерял и всё такое.
Оксана задумалась. Тем временем мальчик подошёл к скамейке. Александр опустился перед ним на корточки:
- Здравствуй, сынок!
- Здравствуйте! – растерянно потянул мальчик. – Мам, а кто этот дядя?
- Я твой папа!
- Мой папа погиб.
- Я действительно был на волосок от смерти. И только чудо меня спасло. Я тогда думал о тебе, о маме, и понимал, что не могу умереть и оставить вас одних.
- Мам, так значит, папа живой?
- Ну да, выходит, живой. Ты рад?
- Папа! Папа вернулся! – малец тут же кинулся на шею Александру.
Тот поднял его высоко в воздух и обнял обеими руками:
- Как же я рад тебя видеть, сынок!
- Так, давайте, может, завтра поговорите? А сейчас – домой!
- Домой так домой, - согласился Стёпа. – Ведь папа тоже пойдёт с нами?
Оксана хотела было возразить, что приглашать Александра домой никак не входит в её планы, однако, заметив, как желает этого ребёнок, уступила:
- Ну что ж, пойдёмте.
Дома Оксана поставила чай. Ребёнок, забравшись к отцу на колени, без умолку тараторил о том, как чтил память отца-героя, какие картинки рисовал. Потом принёс эти самые картинки. Папа в военной форме, в каске и с автоматом, папа едет на танке, папа в костюме супермена…
- Я ещё сказку сочинил, как ты, папа, спасал мир от паука-монстра!
Сказка оказалась настолько скучной, что Александру больше всего на свете хотелось уйти. Но чтобы не оттолкнуть от себя ребёнка, он старательно делал заинтересованное лицо. Ещё пришлось выслушивать о школьных буднях, об учительнице математики, которая, вредина такая, на всех кричит и занижает оценки, о девочке со двора, на которой он, когда подрастёт, непременно женится. Пытка болтовнёй продолжалась до позднего вечера. Положила этому конец Оксана, которая стала откровенно намекать, что присутствие Александра ночью в её доме крайне нежелательно, и что пора и честь знать.
- А что, папа не останется? – Стёпа был явно разочарован.
- Но Стёп, у папы сейчас ответственное задание, и он никак не может остаться.
- Прости, сынок, - поддержал её Александр. – Сейчас никак не могу. Но завтра мы непременно увидимся. А послезавтра суббота. Хочешь, пойдём в парк, покатаемся на аттракционах, поедим мороженое?
- Здорово! – воскликнул мальчишка.

Наступления субботы ожидал с нетерпением не только Стёпа, но и его отец. Накануне он сходил к ясновидящей и, не вдаваясь в подробности, попросил ещё отвару, сказав, что неожиданно нашёл ещё одного родственника. Та не стала уточнять и спрашивать – просто отдала ему сосуд.
Оксана отпустила ребёнка с новообретённым отцом скрепя сердце, но прежде они обменялись телефонами, и она взяла с него обещание, что вечером Стёпа будет дома. Слушая её, Александр с трудом сдерживался. С какой радостью он бы ударил сейчас её по морде, забрал бы ребёнка и влил бы ему этот отвар в глотку! Но нельзя – нужна добрая воля этого сопляка. Вот и приходится унижаться перед этой дурой, чтобы сына не оттолкнуть. Никогда прежде не думал Александр, что его жизнь будет зависеть от какого-то мальца. Ну ладно, лучше уж поунижаться и остаться в живых, чем гордо уйти на тот свет, повинуясь воле другого шкета – нерождённого.
Для Степана поход в парк с отцом стал настоящим праздником. Героический папа, вернувшийся буквально с того света, позволял мальчишке всё – и кататься до упаду на аттракционах, и бегать кругами, и мороженое покупал, какое тот пожелает. И главное, слушал всё, что мальчик ему взахлёб рассказывал.
- Какой же ты у меня молодец вырос! – отец, казалось, не мог нарадоваться на свою кровинушку.
Стёпа, довольно улыбаясь, сидел за скамеечке, откусывая от шоколадного пломбира кусок хрустящей вафли.
- Пап, а где ты был так долго? Я очень скучал без тебя! Думал, вот был бы папа жив, что сказал бы? что сделал бы на моём месте?
- Ой, Стёпка, злые люди меня сильно ранили, и я был между жизнью и смертью.
- Так долго?
- Нет, пришёл в себя я гораздо быстрее. Но оказалось, я вообще ничего не помню. Ни как меня зовут, ни откуда я. Так и бродил по свету, пока память ко мне не вернулась.
- А когда вспомнил, что делал?
- Тогда сразу пришёл к тебе и к маме.
- Пап, а кто тебя пытался убить? И зачем?
- Видишь ли, нашу Россию пытаются захватить америкосы. И не брезгуют для этого ничем. Вот посылают злых дядек и тётек, чтобы те устраивали митинги, раскачивали лодку. Но дядя Путин мешает им это сделать. И мой долг – охранять от них дядю Путина и Россию. Чтобы был мир и порядок.
- А, этот Навальный с оппозицией? Это они пытались убить моего папу? Они плохие! Вот вырасту – тоже буду охранять Россию и дядю Путина!
- Молодец, сынок! Но для этого ты должен быть здоровым и сильным. Выпей-ка для начала травки.
- И что будет? Я стану сильным?
- Да, сынок.
С этими словами Александр протянул мальчику сосуд. Тот пригубил траву и поморщился6
- Какая-то она горькая!
- Но зато полезная. Ты же хочешь охранять дядю Путина. А дяде Путину нужны богатыри, а не хлюпики.
- Ну, если так, буду пить.
- Вот и умница!
Наконец, мальчик выпил отвар до дна и протянул отцу пустой сосуд. Вот дело и сделано. Больше можно не прикидываться любящим отцом. Не говоря больше ни слова, Александр встал со скамейки и направился по дорожке к выходу.
- Пап, ты куда?
- Домой. А ты давай марш к своей мамаше и е.. ей мозги! Ты у меня уже вот где! – он дотронулся рукой до своего горла.
- Пап, я же всё выпил, как ты сказал.
- Выпил – и хорошо. А теперь исчезни, чтоб я тебя больше не видел!.. Чё, не понял? Пошёл вон – я сказал!
Он уже не слушал ни всхлипываний мальчика, ни умоляющего: «Папа, не уходи! Пожалуйста!». Душа его была спокойна, ибо теперь он знал, что останется жив. А малец… Всё равно из безотцовщины ничего хорошего не вырастет.

«Да что за чёрт!».
Разбуженный среди ночи детским плачем, Александр ничего не мог понять. Он же всё сделал как надо. Почему же этот плач не только не исчез, а слышится даже громче, чем вчера? Неужели Оксанка, стерва такая, обманула, и Стёпка не его сын? Но как тогда объяснить это поразительное сходство с ним самим?
Поэтому на следующий день он снова отправился к Юлиане. Не стесняясь в выражениях, он рассказал ей о том, что было вчера.
- Скажи, чёрт тебя дери, этот малец мне родной или нет? Вот его фотка – мы в парке сделали селфи.
- Да, это твой сын, - кивнула ясновидящая, поводив пальцами над изображением.
- Какого тогда этот отвар не подействовал? Он же выпил всё до капли!
- Отвар как раз подействовал. Но я ещё до того, как ты пришёл, увидела во сне, что ты против ребёнка худое замыслил. И дала совсем другой отвар. Так что всё будет как ты сказал: твой сын вырастет здоровым и сильным. Правда, я не вижу, будет ли он охранять Путина или нет?
- Ты что, издеваешься? – взорвался Александр. – Да плевать на Путина! Меня хотят убить, понимаешь, дура? Убить! А ты мне вместо этого зелья суёшь какую-то хрень!
- Ты погубил невинное дитя, а отвечать как мужчина не желаешь – другое невинное дитя готов за свой грех погубить. Этого я тебе сделать не дам.
- Слышь, стерва, да я тебя за экстремизм упеку! В тюряге сгною!
- Если тюрьма мне по судьбе, - ответила Юлиана, - то я не стану ей противиться. Если же не по судьбе, то не упечёшь. Так что иди в монастырь. Может, Господь спасёт?
- Слушай, ну, может, моя мама жива? Не та, что воспитала, а та, что бросила. Может, посмотришь, а?
- Давай посмотрю. Дай сюда руку… Да, твоя мать жива.
- Может, поможешь мне её найти? Она же меня совсем малого бросила. Я её вообще не видел. Вдруг она согласится загладить свою вину и выпьет отвар? Ну, а если нет, то хоть увидеть её перед смертью, попрощаться.
- Помыслов твоей матери я не вижу. Она далеко отсюда. Сейчас достану карту.
Александр с недоумение следил, как маятник – камень на серебряной цепочке – движется вместе с рукой ясновидящей от одного населённого пункта к другому. Когда же её рука добралась до Испании, маятник стал усиленно раскачиваться.
- Твоя мать живёт в городе Камбрильс. Ты можешь с ней встретиться, но тебе нужно быть там в среду ровно в пять часов. Прямо возле набережной есть велосипедная дорожка. На пути к Салоу будет белая башенка. Твоя мать будет там в красной блузке…

Самолёт приземлился в аэропорту Барселоны. Как только шасси коснулись земли, Александр вздохнул с облегчением. Наконец-то! Пара часов в летающей посудине, да ещё и с разреженным воздухом доводили чуть ли не до бешенства. Впрочем, впору было не печалиться, а радоваться, что шенген ещё действует, и что на службе согласились дать выходной, а то полетел бы сзади на соломке. А ещё – что сейчас не сезон, поэтому забронировать отель в Камбрильсе оказалось возможным.
Пассажиры стали дружно хлопать пилоту в благодарность за мягкую посадку. Александр даже не подумал последовать их примеру. Обойдётся!
Вот, наконец, самолёт остановился, пассажиры стали собирать свои вещи. Дверь открылась, и в салон ворвался свежий морской воздух. Ну, здравствуй, Испания!
Паспортный контроль, таможня, все дела – и вот Александр уже на улице. Дул свежий ветер, шевеля широкие листья пальм.
Такси до Камбрильса, конечно, влетело в копеечку, но разбираться с тем, где автобусная остановка, и какой автобус куда идёт, Александру было некогда. Тем более, не зная языка, можно было запросто что-то перепутать и уехать в противоположном направлении. А в пять часов кровь из носа нужно быть на месте!
По пути проносились оливковые рощи, поля, скалы с редкой растительностью, набережные, заставленные отелями и магазинами сувениров, но Александра сейчас это мало интересовало. Этой ночью он почти не спал – детский плач был так близок, как будто ребёнок орал в той же комнате. Поэтому он решил использовать время пути, чтобы, наконец, выспаться.
Таксист подвёз его прямо к крыльцу отеля. Сунув ему денег, Александр вылез из машины, забрав с собой дорожную сумку и, уладив на ресепшне все формальности с документами и анкетой, поднялся к себе в номер. Свежепостеленное бельё так и манило, обещая спокойный сон, но, посмотрев на часы, Александр понял, что сейчас не сможет позволить себе такой роскоши. До желанной встречи оставался всего час. А ещё нужно найти эту треклятую башенку! Ну да Гугл-карта ему в помощь!
Бросив сумку на кровать, он вышел из гостиницы и направился в сторону набережной. Вскоре он вышел на пешеходную дорожку, отгороженную от песчаного пляжа невысоким бордюром и живой изгородью – от расположившегося вблизи отеля. Посредине узкой розовой полоской вилась дорожка для велосипедистов. Довершали всю эту красоту карликовые пальмы.
«А местечко классное! – подумалось Александру. – Я бы тоже не отказался здесь жить!».
Впрочем, сейчас вопрос не о том, где жить, а о том, жить ли вообще? А значит, надо не головой вертеть, а скорее бежать на встречу с матушкой-кукушкой. Салоу – это налево, значит, башенка должна быть где-то там. Вот курва это мамаша! Укатила, значит, в райское местечко и жила тут себе припеваючи, пока он, её родной сын, маялся в этой немытой Рашке! Да после такого она просто обязана спасти его ценой своей жалкой жизни!
Быстрым шагом шёл Александр по тротуару, волком глядя на встречных туристов, что, неспешно прогуливаясь, любовались морем. Ну, конечно, их же не собираются убивать нерождённые дети, и не надо никуда спешить, чтобы в живых остаться.
Вскоре он миновал утиный пруд с подвесным деревянным мостом… И вот, наконец, то, что искал. Узкое двухэтажное здание белого цвета, с небольшими окнами. И женщина в красной блузке. Эдакая эффектная матрона. Мамаша?
- Простите, женщина! – окликнул её Александр.
Та обернулась.
- Вы случайно не Наталья Демидова? – спросил он, подбегая поближе.
- Да, я. А откуда Вы меня знаете?
- Вы бывшая жена Сергея Демидова?
- Да, он был моим мужем. А Вы кто?
- Я Александр Демидов, его сын. А ты, стало быть, моя мама!
При этих словах лицо женщины озарилось неподдельной радостью:
- Сашенька! Сынок! Так это ты?
- Мама! Наконец-то я тебя нашёл!
Слов больше не понадобилось. Мать и сын тотчас же бросились друг другу в объятия.
- Я уже думала, Сашенька, что никогда тебя не увижу! Я была такая дура! Никогда не прощу себе, что бросила вас с папой!
- Да ладно, мам, всё уже в прошлом. Главное, мы сейчас вместе! Пойдём, может, в кафешке посидим, поговорим?
Новообретённая мать охотно согласилась. Всю дорогу, пока они искали забегаловку, она, не отрываясь, смотрела на Александра, словно не смея поверить, что он её нашёл, обнял, назвал мамой.
Когда, наконец, они нашли кафешку, сели за стол и заказали рыбу (Александр только сейчас почувствовал, что проголодался), мать принялась рассказывать о своей жизни, об ошибке молодости:
- Когда я тебя родила, мне было чуть больше восемнадцати. Молодая была, ветренная и максималистка. У меня было всё: и любящий муж, и ребёнок. Жить бы да радоваться, а я не ценила своего счастья. Всё мне хотелось чего-то большего. И тут появился Педро, молодой, красивый, страстный, ухаживал так красиво. Говорил: разводись, женюсь на тебе, увезу к себе на Родину и будешь жить как в сказке! А я подумала: вот оно – счастье!... В общем, поженились мы, уехали в Каталонию. Только сказка очень скоро закончилась. Оказалось, Педро ещё тот ходок налево, ни одной юбки не пропускал. В общем, стали ссориться, потом разошлись. Но Педро, надо отдать ему должное, не оставил меня ни с чем – устроил на работу, с жильём помог. Но знаешь, я всё думала, что моим настоящим счастьем были вы с папой. А я его по собственной глупости потеряла. Сначала я надеялась, что всё ещё можно вернуть. Думала, если папа не простит, то вернусь за тобой и исправлю всё, что сделала – стану тебе хорошей мамой. Прилетела в Москву, встретилась с папой (тебе тогда было года четыре), а он сказал, что женат, а у тебя теперь другая мама, так что убирайся в свою Испанию и не порти жизнь ребёнку! Ты, наверное, скажешь, что мне надо было бороться, но папа сказал, что Галина любит тебя как родного, и что ты считаешь её мамой. И я поняла, что не могу лишить тебя матери во второй раз. Лучше сама буду страдать – я это заслужила!
«Вот козёл папашка! – думал Александр, сжимая руки в кулаки. – Так обломал! Если б не он, я бы жил сейчас в Испании! Умник, блин!».
- Я, честно говоря, даже не думала, что ты будешь меня искать. И вообще узнаешь, что Галина тебе не родная. Папа ведь сказал, что твоё свидетельство о рождении исправили.
- Да я и сам не думал, пока мама… Галина Ивановна, то есть, мне всё не рассказала. Говорит: ты уже взрослый, пора тебе знать правду.
- Но как ты меня нашёл?
- Ой, мам, это долгая история. Как-нибудь я тебе расскажу, но не сейчас, окей?
- Ну, хорошо! Ты и вправду не злишься на меня?
- Да нет, ну что ты? В конце концов, все ошибаются… Кстати, классная рыба!
Белое вино, которое мать и сын заказали к основному блюду, оказалось тоже выше всяких похвал.
- Ну, расскажи мне теперь ты, как жил всё это время? Как папа, как Галина? Здоровы ли?
- Папа умер три года назад. А Галина Ивановна жива, но, конечно, со здоровьем – то голова болит, то давление скачет.
- А жена, дети есть?
- Да нет, как-то всё не доводилось. Работа у меня трудная и опасная….
«Ещё и какая опасная!», - подумал Александр при этом.
Заплатив за обед, мать и сын решили прогуляться, получше друг друга о жизни расспросить.
- Может, пойдём в Салоу? – предложила мать. – Вечером там фонтаны танцуют – так красиво!
- Давай в другой раз. А сегодня – ко мне. Мы так долго не виделись, нам нужно много чего друг другу рассказать. Заодно чайком тебя угощу – с травами.
Мать охотно согласилась, и вскоре они оба были у Александра в номере.
- А вот и чай! Говорят, молодость и красоту продлевает. А я опять хочу, чтобы моя мама как можно дольше оставалась молодой и красивой, как сейчас.
- Ой, спасибо тебе, Сашенька!
Александр налил отвар в чашку и поставил на стол. На хотела было взять чашку в руку, но неожиданно рука дрогнула. Чашка упала на пол и разбилась вдребезги. Спасительный отвар оказался на полу.
- Что ты сделала, курва безрукая! – Александр уже не мог сдерживать своих чувств.
- Сашуль, ну, ты чего психуешь? – мать была явно удивлена его внезапным и, главное, как ей показалось, необоснованным приступом ярости. – Ну, не получилось, бывает. Давай просто чёрный попьём.
- Да какой на хрен чёрный? Ты понимаешь, б…, что ты меня убила? Мне теперь реально трындец! А всё потому, что у тебя руки из жопы растут! Мало того, что ты шлюха подзаборная, так ещё и дура!.. Чего зенки вылупила? Пошла на.., б…! Видеть тебя не хочу!
- Саш, ну ты же говорил…
- Да я хотел, чтобы ты сдохла вместо меня! А ты, тварь… Сначала бросила, а теперь убила!
Дальнейшее и сам Александр помнил смутно. Помнил, что мамаша всё-таки ушла, что потом он в ярости и отчаянии расшвыривал всё, что видел вокруг, катался по полу и выл. Оставалось только спуститься в баз и надраться как следует.

Утром Александр обнаружил, что валяется возле бассейна. Организм требовал опохмелиться, что он, кстати, и сделал в том же баре. Случившееся вчера постепенно представало перед ним со всей ясностью. Последний шанс был упущен. Что теперь делать? Неужели в монастырь идти?
«Нет, Сашка, я тебе удивляюсь! – пришла неожиданно в голову спасительная мысль. – Какая-то гадалка тебе чего-то там сказала, а ты взял и вот так поверил, что можешь умереть! Да я молодой, здоровый, ну, с чего мне умирать? А насчёт детского плача – так это банально глюки, это пройдёт. Просто эта тёлка беременная меня, видимо, сильно впечатлила. Хотя я вообще не виноват, что она потеряла своего выродка! Не фиг было по митингам шастать! Надо было сидеть дома и мужику своему борщи варить!».
Словом, надо брать себя в руки и собирать вещи. Сегодня вечером самолёт. А там – на работу – Родину защищать. И по Настюхе соскучился. Жениться на ней Александр, конечно, не собирался – на кой фиг ему нищебродка сдалась? – а вот в постели покувыркаться – самое то, тёлочка сексуальная!
«Так что не дрейфь, Сашка! Жизнь продолжается!».
Успокоенный этими мыслями, Александр немного прогулялся по окрестностям, пока не настала пора собираться в аэропорт.
Такси, регистрация на рейс, таможня, паспортный контроль. А вот уже и самолёт. Ну, до свидания, Испания!
Самолёт разгонялся по взлётной полосе, когда закат над морем окрашивал небо в розовый цвет. Отрыв от земли, домики снизу, как игрушечные…. Солнце всё дальше заходит за горизонт, уступая место луне. А вот и она, царица ночи, полная и пышная, как женская грудь в самом соку.
«Полнолуние!? Твою мать!».
Тишину салона вдруг разорвал оглушительный плач ребёнка. Теперь он был так близко, словно кричали в самое ухо. Барабанные перепонки Александра едва не полопались от этого крика. Александр вскочил с места и безумными глазами уставился в переднюю часть салона. Оттуда прямо на него медленно двигалась знакомая фигура. Бабушка!
- Иди ко мне, Сашуля!
- Спасите! – завопил Александр не своим голосом. – Я не хочу умирать! Не хочу!
В поисках защиты, он метался по салону, хватал пассажиров, норовя спрятаться за чью-нибудь спину. Но бабушка была уже близко. Её холодные объятия, детский крик… Это было последнее, что он услышал и почувствовал, прежде чем наступила темнота. 10.05.2020

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.