Неизвестные страницы из жизни Пушкина

(из дневников графини Завадовской)

На журфиксе у княгини Волконской придумали интересную забаву - все должны были нарисовать портрет царя по памяти. И мольберты и карандаши принесли для всех. Но оказалось, что рисовать никто не умеет. Но все загорелись. Всем хотелось отличиться. А дело шло туго. Уж гости и кряхтели и языки высовывали от старания, а дело туго продвигается.
Только Пушкин рисовать умел. Быстро нарисовал портрет царя. Что ж? Похоже получилось. Потом смотрит вокруг - все кряхтят, стараются. А дело не идёт. Скучно стало Пушкину. - А что? - думает, - Чего мне только портрет рисовать? Я целиком царя нарисовать могу! Пока они с портретом возятся я царя целиком нарисую. И нарисовал!
Очень красиво нарисовал. В виде греческой статуи. Совершенно голого. Величественно так вышло.
Тут конкурс закончился и все стали рисунки сравнивать. И сразу хором закричали, что у Пушкина лучше всех получилось. И все Пушкина хвалили.
Но некоторые дамы сказали, что мотовило у царя на самом деле вовсе не такое большое. Что такой кукурузины даже вовсе не бывает. Что это скорее конский причиндал, чем человеческий.
Пушкин с дамами спорить не стал. Взял ластик и стёр. И нарисовал царю маленький аккуратненький стручок. И дамы захлопали в ладоши - Ах! как красивенько получилось. И все дружно сказали, что рисунок Пушкина самый лучший.
И стали для себя перерисовывать.

А один из гостей незаметно выскользнул, побежал, и донёс всё Бенкендорфу. Бенкендорф побежал и самому царю донёс.
Царь на Пушкина давно смотрел косо. Знал, что Пушкин сукин сын. Да всё никак не мог прихватить поэта как следует за жабры. А тут такое! Ну, царь взбеленился не на шутку. Велел мигом Пушкина к себе представить. А пока подать мольберт и карандаши. Тут и Пушкина доставили.
- Погоди! - думает царь, - Сейчас я тебе задам! Век помнить будешь.
- Раздевайся! - приказал царь Пушкину, - Рисовать тебя буду!!
Что тут делать Пушкину? Надо повиноваться. Он ведь на придворной должности камер-юнкера. А там всё чётко в контракте: царь сказал раздевайся, - так раздевайся!
Ну Пушкин и разделся.

Царь глядит и понять ничего не может. Пушкин оказался такой волосатый, что прямо как шерстью оброс. И такая шерсть курчавая. Вот что тут царю делать? Как тут рисовать? Ведь вроде как Пушкин голый? а вроде как и одетый? а вроде как голый? а вроде как одетый?

Вот что тут делать? Царь подумал было даже сгоряча Пушкина обрить. Но остановился. Что Европа скажет? Нет, конечно, царь Пётр боярам бороды брил. Лично! И не стыдился. Но то бороды. А вот ноги и животики придворным брить это другое. Да и век другой. На это ещё надо решиться. В Европе могут не понять.
Бросил царь карандаши, да и выбежал вон.
А Пушкин надел картуз и поехал к Жуковскому обсудить последнюю статью Чаадаева.


Так царь убедился, что хоть он и царь, а до Пушкина ему далеко . 08.07.2018

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.