Без денег жить нельзя

Не помню точно уж кто, но, кажется, младший из основоположников марксизма-ленинизма прогнозировал в обозримом будущем полное исчезновение из употребления человечеством денег (разве только среди нумизматов и бонистов), а также то, что из основного валютного металла - золота - станут производить унитазы для общественных туалетов. Не прошло и века, как это пророчество, в исчезающе малой части, правда, сбылось, ведь золотой унитаз, в единственном экземпляре, был действительно изготовлен, но не в стране победившего было (а, потом, очевидно – проигравшего) пролетариата, на некоторое время избравшего своей целью коммунизм, когда «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям», а в одном из ювелирных магазинов Гонконга.

Понятно, что без денег, дабы по потребности унизать абсолютно все пальцы рук перстнями с бриллиантами и другими драгоценными каменьями, в ювелирные магазины не ходят, - уход денег из жизни человечества так и не произошёл, без них и по сей день, как без воды: «и не туды, и не сюды». Особенно это ощущается в дороге, когда кругом незнакомые люди, перехватить «до получки» или просто до вечера абсолютно не у кого, а «за спасибо» - автостопом - может и довезут, но далеко не так быстро, как хотелось бы. Особенно, если спешишь к Новому году или, допустим, просто к жене и детям после более, чем месячной отлучки из дома.

Вот так попал однажды в город Атырау, бывший Гурьев, с двумястами в кармане, но не евро или долларов, и даже не рублей, а – тенге, казахской валюты. На них можно было купить с десяток пирожков, но никак не доехать на такси до Уральска, где находился филиал нашей организации, и существовала квартира, в которой можно было переночевать. Никакого другого транспорта, кроме ещё, конечно, более дорогого самолёта, не было, а такси стоило ровно в двадцать пять раз дороже всей моей наличности (да и то, если все четыре пассажира наберутся), - путь-то неблизкий, полтысячи километров с гаком ещё в тридцать.

Приближаясь с востока к Атырау, из Азии в Европу, - границей между этими странами света там река Урал служит, - в битком набитой пассажирами «газельке» я не особенно волновался за своё будущее, ведь ещё обладал и доказавшей в Уральске свою дееспособность карточкой «Маэстро» с достаточными на ней денежными средствами, но, увы, банкомат в железнодорожном вокзале Атырау деньги выдать отказался.

Узнав, что сравнительно неподалеку есть ещё такой же денежный ящик, поспешил туда, ведь уже начинало смеркаться, - стояла пора самых коротких дней в году. Этот банкомат оказался ничуть не более сговорчивым. Повторялась история, случившаяся несколькими годами раньше в Ханты-Мансийске (см. «Не циррусом единым!»). Положение, мягко говоря, становилось если не отчаянным, то неприятным, ведь я находился в адайском краю, а адайцы слывут самым воинственным из казахских народов, об этом был предупреждён, а уголовный элемент он, к сожалению, в любом народе имеется, да и национализм в Казахстане, хоть и не так явно, как на Кавказе, но тоже иногда проявляется.

И тут я достал из кармана свою «козырную карту», сотовый телефон, великое изобретение человечества, - буквально накануне, совершенно случайно узнал номер своего однокурсника Аманжола, или просто Амана Суесинова (см. о нём в рассказе «Alma mater»), который – об этом ещё много раньше слышал - проживал как раз в Атырау. В предыдущие приезды в Казахстан никак не удавалось выйти на его след, а вот на последней вахте встретился с человеком, хорошо знакомым с Аманом и даже имеющим номер его телефона. Прямо со скважины позвонил ему, оказавшемуся в командировке в другом городе, но завтра он уже возвращался домой. Это обстоятельство, которому я сначала не придал никакого значения, стало для меня спасительным. Аман с трудом меня вспомнил, - всё-таки тридцать с лишним лет прошло, как мы разъехались по разным концам государства, а далеко не все имеют такую «лошадиную» память на события и людей далёких лет, как моя, не удержусь, чтобы не похвастаться.

В конце разговора сказал, что не теперь, конечно, - задерживаться по дороге домой, в Атырау, планов тогда ещё не имел, - но как-нибудь потом встретимся, телефон нам в этом поможет. И вот это «потом» наступило, уже на следующий день, - как вовремя всё-таки попался мне на пути наш общий с Аманом знакомый. Не стану вдаваться в подробности дальнейшего, но уже через час после нашего разговора я сидел за накрытым богатым дастарханом столом в большом гостеприимном доме Амана, и поднимал тосты за нашу непреходящую дружбу и другие хорошие дела.

Назавтра мы поехали с Аманжолом в его офис, - он был главным геологом одной из нефтяных компаний, - оттуда по его поручению позвонили в разные банки, выяснили в каком из них смогу получить по своему «Маэстро» деньги, затем Аман посадил меня в свой служебный автомобиль, наказав водителю отвезти сначала в банк, а потом – на автовокзал, и мы расстались, обнявшись на прощание. Уже скоро после этого я сидел в такси, на крейсерской скорости летящем по прямой трассе на Уральск, покрывшем упомянутое выше расстояние за четыре с небольшим часа, ещё и с остановкой в придорожном кафе.

В другом таком кафе, на трассе между Курганом и Челябинском, проезжая на рейсовом автобусе следующим летом, я тоже решил подкрепиться, полагая, что остановка будет достаточно длительная для этого, - по много раз вот так же проделанному пути между Самарой и Уральском такая остановка была, и все желающие вкусно поесть могли это естественное желание удовлетворить, времени вполне хватало. Позади у меня была более, чем месячная вахта на скважине с «привольным» названием Северо-Привольная, где я вдоволь напился берёзового сока, «накачивая» его по пять литров в день из стоящих неподалеку берёзок.

Заказал себе пельмени и стал ждать, пока их сварят, наблюдая за весёлой компанией молодых мужиков в уголке, - один из них по своей комплекции годился в штангисты-тяжеловесы или в борцы сумо. Водитель автобуса тоже сидел за одним из столов, поглощая быстро поданную ему еду, потом он незаметно для меня исчез, и, когда я обнаружил вдруг это, в голове шевельнулась тревожная мысль, - а не уехал ли без меня автобус, увозя мой новенький синий рюкзак, отнюдь не пустой. Выскочил наружу, - на площадке перед кафе было девственно пусто, автобуса и след простыл, его не видно было даже на далёком горизонте.

Забежал обратно в кафе, – не терпелось поделиться с кем-нибудь своим негодованием, что и сделал в довольно резких выражениях, не рассчитывая, впрочем, на чью-либо помощь. И вот тут вновь подтвердилось, что безвыходных положений не бывает: за углом кафе, оказывается, стоял «рояль в кустах» - вазовская «девятка», а те самые мужики были таксистами, по крайней мере, один из них, «сумоист». Они тут же предложили мне догнать сбежавший автобус на их машине, но не за «спасибо», разумеется, этого было бы слишком много, а всего лишь по десять рублей за каждый километр пути, - сие расстояние было пока неопределённой величиной. Торг в моей ситуации, понятное дело, был неуместен, поэтому я сразу согласился, снял свой заказ на пельмени, и мы всей гурьбой двинулись к машине.

Справедливости ради должен здесь заметить, что «сумоист» не пытался накрутить цену за поездку, гнал своё авто на предельной скорости, и это благо, что ни постов ГИБДД, ни просто блуждающих по трассе гаишников со своими радарами, нам по пути не попалось, иначе не миновать было их свистка и взмаха полосатой палки, а следовательно длительной задержки в пути. Догнали автобус на тридцатом километре, где я расплатился тремя красными бумажками с изображением Большого Театра, и забрался в остановившийся по нашему требованию автобус, попеняв водителю на его поведение, - на это он сказал, что не обязан следить за всеми пассажирами.

Боюсь, что утратил бы свой рюкзак вовсе, если бы счастливым образом не воссоединился с ним, - за моей спиной сидел парень, последним в полупустом автобусе, наверняка видевший, что я не появился на своём месте. Соседнее было занято моим рюкзаком, - парень мог бы предупредить водителя о моём опоздании, но не сделал этого. Он вышел из автобуса в самом начале Челябинска вовсе без вещей, а не догони я автобус, то, возможно, с моим рюкзаком. Впрочем, его содержимым он был бы явно разочарован, ничего ценного он бы там не нашёл, - несколько смен одежды, отнюдь не новой, комплект постельного белья, старенький радиоприёмник «Россия», половинка бинокля и … чугунный утюг, когда-то очень давно разогреваемый углями, его я «выкупил» в соседней со скважиной деревне, в одном из домов, используемого в качестве частного магазина. Этот утюг, годящийся теперь только в качестве экспоната краеведческого музея, валялся там на подворье, был замечен моим наблюдательным взглядом и выпрошен взамен сдачи рублей в пятнадцать.

… Приключения на этом же маршруте, несколько другого плана, произошли у меня ровно через год, и опять, чтобы из них выпутаться, потребовались деньги, куда же без них, ведь обещанный вождём пролетариата коммунизм так у нас и не наступил.

Если годом раньше при посадке в автобус, как и много раз прежде, на тот самый синий рюкзак не обращали никакого внимания, то сейчас впускающая пассажиров женщина-контролёр в категорической форме потребовала оплатить багаж, - по её мнению он на сколько-то сантиметров превышал допустимые для ручной клади габариты, и она была готова приступить к их измерению.

Всё бы ничего, если бы денег у меня не оставалось ровно на автобусный билет от Челябинска до Миасса, но даже их, оказалось, не хватало на оплату багажной квитанции, равнявшейся аж половине стоимости проезда, и это при том, что я весил вшестеро больше самого рюкзака. Попытался уговорить контролёршу, взывая к её добродетели, но, видимо, в тот день она была обозлена на весь свет, поэтому стала угрожать снятием меня с маршрута.

И вот тут одному из передних пассажиров надоело слушать наши с ней препирания, он протянул мне сторублевку, вместе с которой хватило уплатить за багаж, ещё и полтинник на электричку осталось, правда, только на две трети пути,- остальное пришлось бы проехать «зайцем». Сдачу, поэтому, своему «спонсору» я отдавать не стал, а предложил взамен свои тёмные очки, - они стоили вдвое дороже спонсированной суммы, - но он благородно отказался.

По пути в Челябинск снова случилась остановка у кафе, другого, целого ресторана, стоянка у которого, - закон подлости ведь никто не отменял, - на этот раз была не меньше часа, но идти туда у меня было не на что. В итоге я на какие-то минуты опоздал на последнюю, всего лишь шестичасовую вечернюю электричку, а на автобусный билет явно не хватало. Как назло, карточки-выручалочки на этот раз со мной не было, уж здесь-то платёжеспособных банкоматов было предостаточно, но что толку. Выходило, что, находясь в полутора часах езды от дома, мне придётся оставаться до первой утренней электрички, либо ехать автостопом, «христарадничать», а ведь ещё надо было на столбовую дорогу М5 выбраться.

Всё это сообщил по телефону домой, огорчив своих домочадцев, уже приготовившихся к встрече со мной после длительной разлуки. Некоторое время спустя на мой сотовый пришло сообщение, - номер телефон брата подруги дочери, Паши, с которым как-то даже знакомился, и рекомендация связаться с ним, ясно для чего. Позвонил ему, выложил свою просьбу. Выяснилось, что дать денег он готов, но в данный момент находится в качестве свидетеля на свадьбе, и отлучиться с неё, разумеется, не может. Челябинск большой город, но, на моё счастье, свадьба проходила совсем недалеко от вокзала, всего в нескольких остановках на троллейбусе.

Под проливным дождём поехал на это вынужденное рандеву, взял у Паши три сотни, которых с лихвой должно было хватить и на автобус, и на такси до дому, общественный транспорт к тому времени уже ходить не должен, но по приезде в Миасс снова столкнулся с финансовой проблемой, - заблаговременно вызванное по телефону такси на вокзале не объявилось. Только потом догадался, - чтобы не отбивать пассажиров у привокзальных «бомбил», загибающих за машину две с половиной цены. Снова пришлось звонить жене, чтобы она приготовила доплату к имеющейся у меня сумме. Так вот, наконец, и добрался до дому, а где бы я был той ночью, если бы не деньги? 08.12.2017

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.