Чужбина не встречает коврижками, гл.27,28

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Прервав свой контракт в «Ла Осе», я должен был подать новый в Эстранхерию, чтоб не лишиться визы. Валерия обещала сделать с документами всё, как положено. Мы отдали ей свои паспорта, поскольку по устной договоренности с работодательницей решили так. Марине зарплату будут выплачивать сразу, а мне – после того, как оформят все документы, а до того мой заработок будет аккумулироваться в бухгалтерии их строительной компании, по штату которой проведут меня, оформив строительным рабочим. Плата же Виктории будет оставаться хозяевам в счёт погашения нашего долга за оплаченный ими переезд моей семьи из России.
Оформление документов затянулось надолго. Хозяйка это объясняла тем, что Эстранхерия находится аж в Сантьяго и все запросы приходится отправлять по почте, вследствие чего всё и затягивается так надолго. Итак, мы получали лишь вознаграждение Марины и терпеливо ждали… И всё шло своим чередом: мы присматривали за жилищем
и воспитывали хозяйских чад, Валерия занималась собою, Николай продолжал попойки.
Так прошло лето. Мне прибавилось забот во дворе. Нужно было приготовить к зиме зелёные насаждения: обрезать деревья, взрыхлить почву, постричь траву на газонах, убирать опавшие листья.
Обильно лили дожди. Осень!

Дождливая осень…
Насупилась туча,
отсырели рощи, поля.
И всё это сносим,
уверовав в случай,
надеждой себя утоля:
да будет в грядущем
хорошей погода, -
удача проявит свой нрав!
Единственно в сущем
осталась забота –
забыться, судьбе подыграв.
А небо грохочет,
зигзагами молний
кромсая душевный покой, -
как-будто пророчит
кликуша крамольный,
грозя суковатой клюкой.
Кошмарная участь
клеймит наше время:
эпоха рыдающих вдов!
Угодливо скрючась,
как евнух в гареме, -
и я к причитаньям готов.
Потоки всё хлещут,
тоску намывая, -
душа – захлебнувшийся птах.
И люди трепещут,
на рок уповая, -
в глазах обезумевших страх.
Пора приловчиться
к капризам погоды.
Весь век экстремальность кляня,
хочу излечиться –
фатальность природы
совсем доконала меня…

В одно осеннее утро я подметал коридор и вдруг из-за двери хозяйской спальни отчётливо донеслась забористая нецензурная брань. Но какое мне было до этого дело. Ведь милые бранятся – только тешатся! Однако, из спальни далее донеслись глухие звуки ударов и, затем, загрохотала дверь – кого-то дубасили об неё. Вопли обоих супругов смешались в единый гвалт. Я побыстрее смылся подальше от спальных апартаментов и посвятил во всё происходящее Марину. Так мы постигали царившие нравы в этой миллионерской семье.
Сначала появился сам хозяин с расцарапанной до крови физиономией, он живо проскользнул мимо нас к своему автомобилю, не изъявив сегодня желания позавтракать. Через некоторое время вышла Валерия с растрёпанными космами и свежим кровоподтёком
под глазом. Она искала солнцезащитные очки. И тоже спешно укатила в своём автомобиле.
Неделю супруги спали раздельно по разным спальням и все дни проводили вне дома. Но в один вечер заявились домой в обнимку и у Валерии в руках был огромный букет
цветов. Дня три они вместе до обеда не покидали спальни, а затем, совместно уезжали куда-то. А когда возвращались обратно, привозили детям много подарков и откровенно заигрывали со своими чадами. В них внезапно проснулись неодолимые родительские чувства. Со стороны было приятно наблюдать за такой совершенно замечательной и любящей семьёй. Теперь здесь царила идиллия. Нам же глава семейства торжественно объявил, что скоро уезжает с супругой в путешествие на Сейшельские острова на месяц. Какие проблемы у миллионера? Сказано – сделано!
Итак, мы остались одни в огромном доме с чужими детьми. Изредка нас навещала секретарь Люба. Любезно справлялась о том, как обстоят дела в доме. Но сами хозяева за месяц так ни разу даже не позвонили, чтобы справиться о собственных чадах.
Да, нам не понять причуды богатых!

***

- Детей наших, как подменили, - откровенничала по возвращении из путешествия Валерия. - Спасибо вам, Марина, за воспитание. Они стали такими послушными.
- Я рада, Валерия, что вы оценили, - отозвалась Марина. - Но как обстоят дела с нашими документами? Когда же мы их наконец получим готовыми на руки?
- Как только – так сразу!.. - неопределенно отшутилась хозяйка и скорее заторопилась по своим делам.
- Мне это совсем не нравится, - жаловалась Марина мне.
- Давай-ка ещё потерпим, - уговаривал я. - Что нам ещё остается?
Отдохнувшие на островах хозяева снова включились в обыденную жизнь. Время текло размеренно, как вода в застоялой заводи.
Расслабившись в путешествии, чета до поры не имела новой причины для конфликта. А нам объявили, что строительство нового микрорайона в Консепсионе успешно развёрнуто и главе компании нет больше необходимости присутствовать постоянно здесь, а посему скоро
всем двором переберёмся жить в Вийяррику.

***

- Марина, что за мужик приходил сегодня к Валерии? Они говорили по-русски, - полюбопытствовал я.
- Это какой-то новый друг наших хозяев, - объяснила Марина.
- А почему он такой озабоченный?
- У него большие проблемы. Он опасается, что может оказаться на улице, без средств к существованию.
- Смотри-ка! А внешне такой солидный и благополучный. Что же у него случилось?
- Он какой-то большой начальник из российского Дальневосточного пароходства. У него во владении были три рыболовецких судна, которые он хотел зарегистрировать на себя, открыв в Чили собственную рыболовецкую фирму. Но по чилийским законам иностранец не имеет права здесь оформлять коммерческое дело на собственное имя. Вот он и договорился с одним чилийцем, оформил на него корабли. А заверив нотариально соответствующий документ, наш доверчивый соотечественник утерял юридическое право на собственное имущество. Ещё ему присудили большой штраф за какое-то нарушение чилийского законодательства в области частного предпринимательства.
- Ну, теперь мне понятно! Вор у вора шапку украл. А с виду такой интеллигентный, но три корабля у государства притырил без зазрения совести. Вот такие и разворовывают Россию. Глотку дерут с трибун о высоких чувствах и идеалах, а сами с потрохами продали
свое отечество. Так таким и надо! Хоть одного настигла божья десница.
- Но Валерия так хорошо о нём отзывалась. Говорила: порядочный человек!
- Это он под благообразным видом порядочного человека умело скрывает своё сатанинское обличье. Как много таких оборотней окопалось во властных структурах нашего разорённого отечества. Поэтому порядочному человеку там нет места…
А ночью нахлынули воспоминания, и я сложил свои мысли в такие строки:

Не прощу ни за что терзаний народа
этому свердловскому уроду.
Время придёт, вцеплюсь ему в глотку:
хватит, попил крови и водки!
А пока жернова судьбы перетирают
дни мои на муку, умирают
надежды на ковкую волю масс,
не смеющих во весь могучий глас
объявить нелюбовь такому президенту:
пусть на пенсию – и получает ренту.
Вопреки разуму, всласть поправил, -
мужика принародно совсем ославил, -
и теперь хоть ложись поперёк на рельсы,
как некогда сделать сам грозился Ельцин.
Да вот только потомства воспроизводство
исключительно требует руководства
мужеских признаков – это так!
Подожду – пусть подрастёт молодняк.
А потом – пулю в лоб либо петлю на шею:
не спеша порешу – коим образом околею!
Будет жалкого праха вскоре забыта могилка –
лишь опорожнится поминальная бутылка…

Грешному завсегда дорога – в ад, -
может там и сочтут, что не во всём виноват.

Начались сборы. Николай прислал бригаду рабочих, которые грамотно упаковывали многочисленное хозяйское добро. Несколько дней прошло в предотъездной лихорадке. Я снова спрашивал у Валерии о состоянии наших документов, но она только досадливо
отмахнулась:
- Вы же видите, Владислав, сейчас не до того. Приедем домой и там со всем разберёмся.
- А как с задолженностью по моей зарплате? Мне нужны заработанные деньги, - напомнил я.
- Ну, вы нашли время когда заводить речь об этом, - укоризненно пристыдила меня хозяйка.
Поняв всю бесполезность своих меркантильных притязаний сейчас, я с сожалением оставил попытку до следующего подходящего случая.
Утром следующего дня прибыли грузовики и рабочие принялись их загружать. Валерия на своём «Мерседесе» уехала с детьми раньше, а нам поручила проконтролировать погрузку и, затем, ехать в Вийяррику с одним молодым хорватом – ему дано указание доставить нас на место.
Когда погрузка подходила к концу, вдруг мне позвонила Валерия и встревожено попросила:
- Владислав, пожалуйста, посмотрите в моей спальне в платяном шкафу мою сумочку. Я где-то потеряла все свои документы. И немедленно позвоните мне.
- Но уже почти всё загрузили. В доме много посторонних. Я сейчас посмотрю.
- Ради бога, поторопитесь. Эти индейцы все воры. Там у меня… деньги.
- !?
Я бегом бросился в спальню. По дому свободно сновали чилийцы. Надзирающий не успевал уследить за всеми. Да, если кто-нибудь побывал в спальне, то плакали хозяйкины денежки! Но… как раз, к спальне ещё не приступили и, возможно, там никто не успел пошариться. Быстро открыв шкаф, изумлённый я, там, прямо на виду увидел женскую сумочку. Да, такая беспечность могла бы дорого обойтись! С замершим сердцем я схватил сумочку и открыл её. Какое везение! Паспорт, банковская карточка, водительское удостоверение и толстая пачка американских долларов находились здесь.
Оставалось только успокоить хозяйку и я схватил телефон:
- Валерия, документы и доллары в сумочке в сохранности.
- О-о-х! – облегчённо вздохнули на другом конце линии. – Спасибо вам. Заберите сумочку с собой, привезёте ее мне лично.
- Хорошо. Вы не переживайте так, всё благополучно обошлось…
Водителя-хорвата звали Яном. Это был молодой тридцатилетний красавец: высокий, стройный, светловолосый. Он был разговорчив и ему явно льстило пообщаться с европейцами:
- Это Патагония. Вот характерный для этих мест пейзаж, - наш гид широко повёл рукою.
Кругом возвышались какие-то конусные нагромождения.
- Всё это вулканы. Некоторые действующие, ведь Анды - горы молодые и здесь продолжается процесс формирования.
- А вон, смотрите, какие необычные деревья с раскидистой кроной, - показала в окно Марина.
- Это араукания – символ Патагонии.
- Ян, ты так хорошо всё здесь знаешь. Наверное, долго живёшь в этих местах? - спросил я водителя.
- Я здесь родился. У меня и жена из этих краёв.
- И как вам живётся в такой глухомани? - полюбопытствовал я.
- С детства я занимался в школе верховой езды сеньора Имженецкого, был даже чемпионом Чили в конкуре. А теперь работаю в той же школе старшим тренером.
- Не страшно белому в такой глуши среди индейцев? - спросила Марина.
- А чего их бояться? Я среди них вырос.
- И даже в Сантьяго не хочется?
- Нет! Здесь у меня работа, дом.
- Дом?
- Да. И даже два дома. Я их взял в кредит в строительной компании Имженецкого. Теперь в одном живу со своей семьёй, а второй сдаю в аренду. С этой аренды плачу ежемесячный кредит за оба дома.
- Практически, получается, вы не платите из своего кармана за эти дома, а со временем они станут вашей собственностью?
- Это так. Я только внёс за дома небольшой первоначальный взнос и всё.
- Хм! Мудро, - только и промолвил я.

***

Приехали в Вийяррику мы вечером. Городок распростёрся по берегу живописно расположившегося среди гор огромного озера. На фоне малинового заката чётко отпечатались зубцы окружающих горных вершин. Над самой Вийяррикой нависла громада вулкана с одноимённым названием. Над вершиной природной кочегарки постоянно курился лёгкий белёсый дымок.
Мы въехали в частные владения Имженецких. Впереди нас встречала широкая роща, вдоль дороги возвышались высоченные развесистые каштаны, кругом простирались пастбища, на которых паслись многочисленные кони – прямо владения сеньора Карабаса из
сказки про Кота в сапогах.
Красота просто сказочная!
За зелёной рощей открылись строения: главное двухэтажное здание и вокруг жилые дома и хозяйственные постройки. В стороне располагалась внушительных размеров конюшня и целый гараж различной техники: автомобили легковые и грузовые, прицепы, косилки, трактора, подъёмные краны, треллеры, автоцистерны и прочее. Всё здесь вовсе не было похоже на частное жилище, но больше напоминало какое-нибудь предприятие.
Теперь оставшийся дом в Консепсионе нам уже не казался дворцом.
И здесь нам предстояло работать. Кроме нашей семьи у Имженецких трудился целый коллектив обслуживающего персонала: охранники, кочегар, садовник, прачка, слесарь-сантехник, плотник, шофера, конюхи и т.д.
На жительство нашу семью разместили на другом конце Вийяррики. Это было ещё одно частное владение Имженецких площадью в восемь гектаров, где среди деревьев были живописно разбросаны несколько деревянных домов. В этих домах миллионерская семья расселила своих работников. Один из таких домов предоставили в наше пользование. Сюда рано утром за нами присылали автомобиль и вечером, по окончании работы, нас снова привозили назад. Круг наших обязанностей был ограничен тем, что Марина готовила на кухне русские блюда и занималась воспитанием хозяйских детей. Вика, всё так же, помогала ей. А я стал вроде правой руки при Валерии. Она меня везде таскала с собой для представительности – чтобы все видели её белого телохранителя.
Отношения у нас сложились прямо товарищеские. Но так продолжалось недолго. Вскоре хозяин стал приревновывать ко мне свою супругу, которая была значительно моложе его. Я это понял тогда, когда он вдруг стал мне давать разные поручения, сведя мой статус фактически до курьера или «прислуги за всё». То я должен был ему передвинуть кресло, то принести газеты, то разжечь камин, а то, вообще, вымыть его «Мерседес». Причём, он стал донимать своими придирками, и я почувствовал, что работать здесь долго не придётся.
Обстановка накалялась.
А однажды к нам в гости приехал Батин на своём старом «Форде». С ним вместе прибыли и Лёшка с Мотей. Ночевать они остались у нас. Полночи проболтали о том, о сём.
-…дискотека совсем обанкротилась, - жаловался Саша. – Эвенты (вечера) проводятся редко и зал пустует.
- Что будешь делать? - спросил я.
- В Вийяррике хорошее озеро. У меня появилась идея создать здесь спортивную школу по обучению гребле на байдарке. Я ведь много лет занимался этим сам и могу обучать других. А в Чили нет хорошей команды гребцов.
- Это было бы так замечательно! Может и мне нашлась бы тогда у тебя работа, - размечтался я.
- Вот я и приехал, чтобы встретиться с мэром Вийяррики и поговорить на эту тему. Только не знаю как до него добраться.
- В этом я тебе помогу. Его зовут Гиермо и я был у него дома с Валерией. Они дружат семьями. Завтра мы встретимся с моей патроншей и побеседуем…
Валерия помогла в нашем деле, и Саша встретился с мэром. Беседа оказалась весьма продуктивной, и мой друг остался вполне доволен её результатами, о чём он поделился со мной. Я же, в свою очередь, посвятил его в свои опасения:
- У меня с хозяином отношения разлаживаются.
- Ничего, Влад, будешь работать со мной.
- Ну это когда ещё будет. А если меня раньше попрут отсюда?
- Тогда приезжай в Сантьяго, там как-нибудь вместе перебьёмся. А когда открою спортивную школу, работа тебе найдётся.
- Договорились! - воодушевился я предложением.
На утро мои друзья, весьма обнадёженные, уехали в столицу, а мы продолжали трудиться на старом месте.
После работы в тот день Марина мне рассказала вот о чём:
- Сегодня я слышала, как Маклай поругался с Валерией. Они снова подрались и он уехал разозлённый опять в Консепсион.
- А нам-то какое дело?
- Всё дело, как раз, в тебе. Кто-то из индейцев донёс Николаю, будто ты организовал встречу Валерии с каким-то молодым красивым парнем. Наши работодатели долго выясняли отношения между собой сегодня.
- Ну, да! Это был Саша Батин.
- Да-да, понятно. Но ты же знаешь как нам здесь завидуют индейцы и всё доносят про нас, да ещё со своими комментариями. Хозяин кричал, будто ты у Валерии любовник давний, а теперь она завела себе ещё одного.
- Кошмар! Идиотизм!
- И это ещё не всё. Он орал, что выгонит нас прочь из своего дома.
- Да пошёл он к чёрту! Ничего мне не платит. С документами уже десять месяцев тянет. Фактически я работаю даром. И ещё я должен терпеть несправедливость? Всё, хватит! Завтра же серьёзно поговорю с Валерией: либо пусть выполнит обещание, либо мы больше у них не работаем. За десять месяцев они мне уже задолжали один миллион двести тысяч песо. Я хочу ещё раз побыть реальным миллионером, пусть хоть и в чилийской валюте.
- А что, ты уже был миллионером? - удивилась моя жена.
- А разве ты не помнишь?
- Нет! И когда же такое у тебя было, что я не знаю?
- А когда в России кризис разразился и буханка хлеба стоила, что-то, около полутора миллиона рублей…
- А-а-а! Ты вон о чём… всё шутишь!
- Всё равно приятно осознавать, что ты хоть какие-то, но держал в своих руках миллионы. Это даёт моральное право держаться на равных с Имженецкими. Хочу ещё почувствовать себя миллионером.
- Да ну тебя со своими шуточками! Положение-то у нас серьёзное.
- Завтра я предъявлю хозяйке – пусть платит по счетам. И если что, мы больше у них не работаем.
- Ты хорошо подумал? Куда мы потом?.. - испугалась Марина.
- Вернёмся в Сантьяго. Я с Сашей уже говорил на эту тему.
- Боюсь я. Но делай как знаешь!..

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Ночью я не очень хорошо спал: обдумывал, взвешивал разные варианты. Решил окончательно прояснить свой статус-кво. А там, будь что будет! Понятно было, что нас Имженецкие обманывают и не собираются никакие контракты делать. Плату выдают только Марине. Нужно разрывать этот порочный круг. И я решился…
В голове засели две строчки из какого-то стихотворения:
…и Бог обрёк возлюбленное чадо
на муки, испытания и смерть…
и никак не покидали пределов моего сознания. Христом я, конечно, себя не ощущал, но мысленно взывал к всевышнему: за что насылаешь на мою бедную голову новые испытания?
Теперь обременённый семьёй, я чувствовал повышенную ответственность за предпринимаемые мною решения. Сомнения раздирали душу: а надо ли проявлять решительность в данной ситуации, либо ещё какое-то время подождать?
Но внутренний голос весьма активно противоречил:
- А чего ещё ждать? Только оттягивать финал. И продолжать бесплатно работать…
Утром машина пришла за нами с опозданием, да ещё не легковая, как обычно, а грузовик, в котором перевозили лошадей. В кабине находились два индейца, так что, место там нашлось лишь для Марины, а нам с Викторией пришлось забираться в кузов через высоченные борта. Я почувствовал в этом недобрый знак: что-то там изменилось в отношении ко всей нашей семье. Я наливался гневом, как бык, разъярённый назойливостью матадора.
Впрочем, напряжение нагнеталось всё последнее время и от этого никуда не деться.
Машина тронулась и нас повезли к месту работы. Свежий встречный ветер рвал ворот куртки и, завихряясь в кузове, кружил частицы высохшего конского навоза и швырял их мне прямо в лицо. Я негодовал, но осознавал, что мне давали понять: ты здесь обыкновенный бесправный раб. Такое снести мой возвышенный дух не мог. Поздно прибыв на место, мы поспешно приступили к работе…
- Исабель, почему детские вещи не выглажены? - недовольная хозяйка распекала прачку.
- Вчера было так много работы, сеньора. Я не успела, - оправдывалась чилийка.
- У тебя вечно находятся отговорки. Я плачу деньги совсем не за то, чтобы ты отлынивала от работы. А-а-а… ну вот, наконец, и Владислав.
Раздосадованная хозяйка решительно повернулась ко мне:
- Вы что-то не очень торопитесь на работу.
- А вы будто сами не знаете? Как нас привезли, так мы и приступаем к работе, - сдержанно парировал я.
- Я ещё должна вас обеспечивать транспортом! Это уж слишком. Мне совсем не выгодно иметь с вами дело.
- Выгодно, ещё как выгодно! - раздражённо прервал я патроншу, словно дикобраз, ощетинившись сотнями игл. - Я на вас работаю даром. А теперь мне ответьте: когда я получу, наконец, свои заработанные деньги?
Мои решительные речи привели в замешательство Валерию и она, забегав глазками, попыталась отделаться потрёпанной шуткой:
- Как только – так сразу!
Меня подобный ответ совсем не устраивал, и я предъявил ультиматум:
- В общем, так! Мы больше у вас не желаем работать. Немедленно верните наши паспорта и причитающееся жалованье.
- Подождите… подождите, Владислав… - растерялась от такой неожиданности миллионерша. - Вот Николай приедет и я поговорю с ним.
- Уже десять месяцев вы говорите с ним. Больше я не хочу с вами иметь дел. Когда я могу получить своё?
- Николай сейчас в Консепсионе. Как только вернётся, я его поставлю в известность.
- Хорошо! На этом мы прерываем работу и подождём приезда Николая…

***

Три дня мы не работали, нервничали, совещались. Ждали в отведённом нам для жилья доме телефонного звонка от хозяев. И вот зазвенел аппарат. Я поспешно снял трубку.
- Здравствуйте, Владислав, - сам хозяин был на проводе.
- Здравствуйте, Николай.
- Вы всё решили окончательно?
- Да. Дальше у вас находиться не имеет смысла.
- Хорошо. В восемнадцать часов я привезу ваши деньги, и вы немедленно освободите квартиру.
- И паспорта не забудьте, - напомнил я.
- … - на другом конце связь оборвали и в трубке раздались гудки.
Что ж, решение принято, всё свершилось как есть. Теперь нужно обдумать, что предпринять нам дальше.
- Марина, до вечера мы свободны. Значит, необходимо сходить на автовокзал и часов на восемь вечера купить билеты до Сантьяго, - сказал я.
- …и позвонить Александру, чтобы нас встретил, - добавила Марина.
День провели нервозно в ожидании дальнейшего развития событий. В чужой стране, да без документов! Это чревато… Но будем, однако, надеяться на благоприятный исход. Так мы решили…
Опасаясь провокаций со стороны бывшего хозяина, я старался предвидеть всякие неожиданности. Поэтому ещё до наступления шести часов вечера отвёл Марину с Викторией в город и спрятал их, наказав дожидаться меня с вещами на отдалённой скамейке в сквере неподалёку от автовокзала. Марину я заранее предупредил, что если не вернусь к отправлению автобуса, чтобы ехали без меня в Сантьяго, а я приеду позже. Сам отправился в дом и там дожидался хозяев. В назначенное время на территорию двора влетели три легковых автомобиля. Валерия с Маклаем в сопровождении нескольких своих работников решительно направились к дому.
- Так значит решил от меня уйти? - сдержанно начал Маклай. – Дай сюда ключи! - он раздраженно протянул руку.
Я спокойно положил ключи от дома на стол перед ним. Это ему явно не понравилось: так независимо вёл себя с ним какой-то там смерд. Перед присутствующими индейцами это принижало его значимость.
- Сдай мне сейчас же всё имущество! - гневно засверкал очами хозяин.
- А что, разве я его принимал по описи? Смотри! Всё здесь на виду: вот дом, вот кровати, шкаф, стол со стульями. Всё в сохранности. А где наши паспорта и деньги?
- Я тебе покажу паспорта и деньги! - свирепел оскорблённый частный собственник. - Ты жил у меня на всём готовом.
Я понял, что ничего мне здесь не собираются возвращать. Но личные документы – это ведь не предмет торгов, а посему их мне обязаны вернуть. Об этом я и напомнил:
- Сейчас же отдай наши паспорта.
- Сначала ты мне подпишешь вот эту бумагу! - уже не сдерживаясь, завопил Имженецкий.
- Это шантаж. Сначала отдай документы – это не обсуждается! - а потом я посмотрю что за бумагу ты мне подсовываешь, - пробудившаяся ярость рождала во мне отчаянную решимость.
Очевидность провокации теперь не вызывала сомнений и, рассудительно взвесив силы сторон, дабы себя обезопасить, я проворно проскользнул к двери и поспешно выбрался со двора наружу. Пока мои бывшие хозяева решали что им предпринять дальше, я уже был за воротами на автостоянке, где всегда находился народ, а значит, было много свидетелей, что исключало возможность провокации со стороны бывшего моего патрона.
Вскоре ко мне подкатил «Мерседес». Сам Николай сидел за рулем, а рядом расположилась Валерия. Свита на двух других машинах дожидалась поодаль. Миллионер решил ещё раз попытаться разрешить вопрос со мной.
Начала Валерия:
- Владислав, здесь ваши деньги и паспорта, - она приподняла со своих коленей папку. - А вы подпишите эту бумагу.
Ушлая соотечественница протянула мне через открытое окно отпечатанные листы.
- Но здесь всё написано по-испански! - воскликнул я.
- Ты ещё будешь рассуждать! - открыто нервничал Маклай.
- Короче, я без перевода ничего не буду подписывать. И верните немедленно паспорта.
- Ты не хочешь по-хорошему? - закипятился зарвавшийся богатей, - Я сейчас тебе покажу! Я тебя сдам в полицию и вышвырну в два счёта за пределы Чили.
И он тут же по сотовому телефону принялся набирать номер полиции.
А тем временем Валерия снова стала совать мне под нос листы и ручку:
- Подпиши – и дело с концом!
Но во мне уже поселились бесы. И я теперь ничем не мог помочь самому себе:
- Зовите полицию. Зовите! Пусть заведут дело и тогда там узнают как вы незаконно берёте на работу людей, жестоко их эксплуатируете, налоги государству не платите, обманываете рабочих…
- Ах, как он заговорил! Наглец! - извергающимся вулканом клокотал капиталист, пытаясь дозвониться в полицию. - Нет! Я не я буду, если его не… Алло!.. алло… полиция? Срочно приезжайте… адрес… Здесь в моём доме находится какой-то посторонний человек… нет, он уже на улице… но я не смог его задержать… да-да, он уже вышел на улицу… он русский… Как это вы не будете связываться с иностранцем?.. Алло!.. алло!..
Надо же! Во мне теперь колобродили не какие-то там мелкие бесы, но сам Сатана воцарился внутри и правил мной, как искушённый кукловод. На моей физиономии проступила злорадная усмешка:
- Ну что, съел? Вышвырнул меня из Чили?
- Ты как со мной разговариваешь?
- Как ты того заслуживаешь! Учти: я тебе не индеец. Это ты с ними привык вести себя так. А я тебя приобщу к цивилизации.
- Хам! - взвизгнула Валерия.
- Паспорта сюда!
- Будешь дело иметь с моим адвокатом… - только и последовало в ответ из рванувшего прочь «Мерседеса».
А рядом уже кучковалась приличная группа любопытных. Солидарные со мной представители неимущего класса индейцев явно были на моей стороне. Хотя они и не понимали языка, на котором дискутировали конфликтующие, но безошибочно отнесли меня к
угнетённому сословию. Вслед трём удаляющимся машинам понеслись улюлюканье и свист…
И вот я уже со своей семьёй в автобусе.
В Чили на дальних междугородних автобусных маршрутах существует такой порядок: водитель перед отправлением обходит всех пассажиров и заносит их имена в маршрутный лист и обычно шофёр никогда не сверяется с удостоверением личности – просто пассажир называет своё имя, а тот записывает со слов. Мы все трое устроились раздельно, имена назвали вымышленные. По пути следования автобуса были полицейские посты, где бы при необходимости могли нас арестовать. А такое вполне могло приключиться, ведь оскорблённый и униженный в самолюбии перед своими работниками миллионер мог каким-то образом оговорить нас в полиции, чтобы карабинеры стали разыскивать беглецов. Ехали мы в нервном напряжении, не замечая красот окружающего пейзажа. Только бы добраться до Сантьяго! Только бы…
Несколько постов миновали благополучно: автобус не остановили. Впереди показался ещё один полицейский кордон. Карабинер поднял жезл. О, боже! Будет проверка.
Я чувствовал как кровь отливает от лица. Страж порядка поднялся в салон и бегло оглядел пассажиров.
- Меня зовут Ян Черни, я польский турист,.. - повторял я про себя сочинённую легенду.
Служивый наклонился к водителю. Тот протянул водительские документы и маршрутный лист. Официальный представитель правопорядка пробежался взглядом по представленным бумагам,.. откозырял… и покинул автобус.
Уф! Кажется пронесло.
А на вокзале в Сантьяго нас встречал Саша Батин. 15.10.2016

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.