Чужбина не встречает коврижками, гл.15,16

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Ночные дискотеки в Чили функционируют три раза в неделю: в четверг, пятницу и субботу. Я хорошо отработал все три ночи в конце недели, перезнакомился со всем персоналом дискотеки и собой, видимо, произвел достойное впечатление, ибо легко влился в
коллектив. Я был доволен. Своими впечатлениями о работе не преминул поделиться и с соседями – Лёней и Надеждой.
- Да что это за работа продавать ход-доги, - скептически канючил сосед. - Здесь нужна какая-нибудь квалифицированная специальность, чтоб ты мог твёрдо смотреть в будущее.
- Где я возьму такую профессию? Другая страна – другой мир. Сначала нужно присмотреться, разобраться что к чему.
- И тебе нравится там работать? - влезла в разговор Надежда.
- В принципе, на данном этапе мне подходит эта работа – справляюсь. Других вариантов пока нет.
Краем глаза я заметил, как у Лёни передернуло физиономию и он нервно затянулся сигаретой. А на следующий день Надежда сама подобралась ко мне с предложением:
- Слушай, Владислав, у Лёнчика появился большой объём работ, а чилиец, которого он взял к себе, оказался лодырем. Лёня боится тебя без документов брать, но если хочешь, я поговорю с ним. Всё равно он решил индейца выгнать и место освобождается. Он тебе будет платить так же, как на дискотеке – пять тысяч песо за рабочий день, зато работать будешь пять дней в неделю, а это всё-таки двадцать пять тысяч песо и научишься сварочным работам.
- Я-то согласен, только неудобно перед ребятами на дискотеке, меня там так хорошо приняли.
- Чего тут неудобного? Это твоя жизнь и ты прежде всего должен о себе позаботиться. Тебя все поймут – это ведь не в России.
- А что я им скажу?
- Ничего не надо говорить. А Чикину я сама всё объясню.
- Спасибо, Надя.
- Так, что сказать Леониду?
- Я согласен…
Серёга конечно обиделся на меня, но Надежда, как и обещала, поговорила с ним и всё уладила. А у Лени оказывается нерешённая проблема обозначилась на производстве. Хозяин фабрики по изготовлению металлических дверей Виктор Кальдерон, у которого брал подряд на работу Лёня Обойчук, предложил демонтировать большую двухкамерную сушильную печь, перевезти её в новый цех и там заново установить. Какую сумму хозяин фабрики предложил за эту работу, Леонид, конечно, не обнародовал, но по тому, как он хотел взяться за это дело, о плате можно было только догадываться.
Я ещё раньше рассказывал Лёне, что мне приходилось некоторое время потрудиться монтажником на заводе в ремонтно-механическом цеху. Видимо хитрый хохол это принял к сведению. А вечером на кухне за пивом он будто невзначай завёл со мной разговор на эту тему. Его интересовало смогу ли я разобраться с таким сложным оборудованием. Я сказал, что сначала нужно посмотреть печь.
- Хорошо, завтра с утра выходи ко мне на работу и поедем на фабрику, я покажу объект.
- Договорились.
- Я-то сам мореходку в Херсоне закончил и кроме моря нигде не работал. А сварочным работам немного научился, когда судно на ремонте стояло, - оправдывался мой новый патрон.

***

Я осмотрел сушильную печь. Ничего особенного. Только электроники много напичкано, да опутывающая каркас паутина газовых и воздушных труб пугала.
- Наше дело только отсоединить всю эту электронику с трубопроводами. А подсоединять специалисты будут. Мы же должны заниматься непосредственно монтажом печки.
- Тогда можно браться за эту работу.
Леонид просиял:
- Значит, я на тебя надеюсь?
- Надо тщательно ознакомиться с оборудованием.
- Давай приступай. Даю тебе день. Хватит?
- Думаю, хватит.
- Если понадобятся какие-нибудь инструменты – они в машине. А я пойду оформлять договор с Кальдероном.
За день я измазался, как чёрт, но был доволен: всю печь досконально облазал, изучил и даже успел кое-что отсоединить. Теперь я точно был уверен, что работу выполню. Сложность заключалась в том, что демонтаж придётся производить в действующем цеху, где тесные проходы и печь придётся разбирать на мелкие части, чтоб вытащить её наружу.
С порученным делом мы справились успешно. Когда смонтировали сушильную печь во вновь построенном цеху, сам хозяин приехал принимать работу. По его довольному виду было заметно, что он вполне удовлетворён увиденным.
Я получил свои честно заработанные двадцать пять тысяч песо. Все стороны остались довольны друг другом. А в субботу я, Леонид с Надеждой, Игорь и чета Долгушиных собрались у нас на кухне за совместным чаепитием. Обойчук пылко рассказывал как мы лихо расправились с печкой.
Игорь подал идею:
- Так это дело обмыть надо. Пусть ваша печь долго прослужит на благо Чили.
- Да, у меня долги не оплачены,.. налоги… - начал плакаться Леонид.
- Влад сегодня богатый. Ему Лёня аж двадцать пять тысяч зарплату выдал, - быстро нашлась Надежда.
- Точно! К тому же, ты ещё не обмыл новое место работы, - умело вывернулся Лёнчик, переведя стрелки на меня.
В общем, праздник получился на славу. Правда, почти всё моё недельное вознаграждение в этот день осталось в супермаркете.
Я продолжал трудиться у Леонида. После сушильной печи мы мотались по разным адресам: кому-то железный забор чинили, кому-то ремонтировали гараж или навес от солнца, много было работ, связанных с ремонтом трубопроводов. Я старался, выкладывался на работе, с обязанностями вполне справлялся. Только вскоре заметил, что после сушильной печи Леонид почему-то охладел ко мне, совсем потерял интерес, и стал проявлять недовольство в мой адрес. А однажды просто вывел из терпения своими придирками: не так, видите ли, я покрасил забор! Я вспылил и мы чуть не подрались.
- Всё! Ты больше не работаешь у меня, - отрезал Обойчук. - Ищи себе другое место.
- Ну и пошёл ты…
А вечером Лёня отошёл от гнева, и Игорь за пивом помирил нас, но работать меня к себе глава фирмы больше не пригласил. Я снова стал безработным. Итак, у Леонида удалось продержаться полмесяца.
Тут Ирина, как сорока на хвосте, принесла свежую новость:
- Скоро к вам новых жильцов поселят.
- Кого это? - поинтересовался я.
- Ты ещё не знаешь? - удивилась Надежда. - Из Аргентины приехали три парня и Церковный совет уже решил их поселить сюда.
- Как хорошо! - обрадовался я. - Значит, в нашем полку прибыло. Наша коммуна пополняется.

***

Теперь у меня снова была масса свободного времени. В поисках работы я опять стал наносить визиты знакомым. Так, однажды, заехал к Лацкам. Приняли меня тепло. Любовь Александровна угощала борщом. Татьяна подробно расспрашивала о делах. Она уже знала, что я рассорился с Лёней.
- У него несносный характер, - сетовала Татьяна. - И я уже поговорила с ним насчёт вас, высказала своё мнение. Он признался, что вынужден был так поступить по настоянию Зои Степановны. Она захотела, чтобы Леонид принял к себе на работу трёх ребят, приехавших из Аргентины. Якобы, у них очень тяжёлое материальное положение и дома, на Украине, остались семьи.
- Ну, ничего. Я поищу другую работу, - неуверенно промолвил я.
- Кстати, Владислав, у меня есть для вас хорошая новость.
- Я рад услышать.
- К отцу Вениамину на днях приезжала богатая семья из-под Ранкагуа, это в ста тридцати километрах от Сантьяго. Они хотят взять к себе на парселу русскую семью, чтобы жили там и работали. У вас ведь жена с дочкой остались в России и вы хотите их привезти
сюда?
- Да, это так. Но у меня нет денег им на билеты.
- Это не проблема. Хозяева парселы богаты и если вы им понравитесь – они сами оплатят проезд вашей семье.
- Было бы замечательно встретиться с этими людьми.
- По этому поводу с батюшкой уже встречались эти трое ребят из Аргентины, но он пока не принял решение. А я взяла на себя самовольное право и от вашего имени поговорила с батюшкой.
- Татьяна, огромная вам благодарность.
- Теперь вы должны съездить к батюшке и лично поговорить с ним на эту тему. Он ждёт. И важно то, что хозяева официально оформят с вами контракт, а это необходимо для ваших документов. У вас ведь туристическая виза скоро заканчивается?..
На следующий день я отправился в монастырь на аудиенцию со святым отцом. Я знал, что он из своих родственников больше всех любит Татьяну и если она его о чём-нибудь просит – поп ей никогда не отказывает.
- …А, Владислав! Проходите, проходите. Будьте добры, разделите со мной мою скромную трапезу – мне только что завтрак принесли из монастырской столовой.
- Спасибо, отец Вениамин, - поблагодарил я, прикладываясь устами к его длани.
По обыкновению, перекрестив меня, старик продолжал:
- Я, вот, из Америки очередной номер газеты «Новое русское слово» получил. Боже мой! Что у вас там в России творится. Нет, коммунизм – это такая зараза! От сей болезни нужно любыми путями избавляться. В самом деле – что это такое? Опять новый вид зенитных ракет ваши испытали на полигоне в Капустном Яре. И куда вы ещё вооружаетесь?
- Батюшка, но ведь обороноспособность страны необходимо поддерживать на должном уровне. Любое государство об этом заботится. А коммунистический режим в России уже закончил свои дни. Как говорится, почил в бозе.
- Ну нет же! Здесь пишут, что коммунисты проводят реформу в своей Красной Армии.
- Батюшка, да Красной Армии, как и Советской, уже нет. В девяносто втором Союз развалился и договор в Беловежской Пуще это официально засвидетельствовал.
- Владислав, какой же вы упрямый. В вас говорят ваши коммунистические гены. Весь мир помнит как вы в Венгрии подавили жестоко народное восстание. А в шестьдесят восьмом ваши танки вероломно ворвались в Чехословакию. И что вы натворили совсем недавно в Афганистане? Нет-нет, не защищайте коммунистов…
Я увидел, что наши политические дебаты принимают для меня невыгодный оборот и необходимо как-то уходить от этой щекотливой темы.
- Уважаемый отец Вениамин, вы на меня пытаетесь повесить ответственность за действия советского режима, между тем, когда я сам пострадал от его последствий. Я ведь вам показывал некоторые газеты с моими статьями, осуждающими государственную политику и войну в Чечне, и коррупцию, и криминал…Но сейчас у власти Ельцин, а он ориентирует государство на демократический путь развития.
- Да ваш Ельцин законченный алкоголик. И как такому человеку можно поручать руководство страной?
- Больное общество – соответствующее и руководство. А как иначе? Главное, что Россия осудила своё прошлое и сменила приоритеты. А это, согласитесь, обнадёживает.
Мне кое-как удалось перевести беседу в иное от политики русло и успокоить разбушевавшегося борца с коммунизмом, многие годы черпающего сведения о России исключительно из столь авторитетного для него источника информации, как антироссийская газета «Новое русское слово». Это оголтелое антисоветское издание продолжало свою
идеологическую войну с уже не существующим государством. Призрак боролся с призраком. В правлении этого пропагандистского органа столь прочно укоренился образ врага, связанный с Россией, что за долгие годы «холодной войны» там навсегда сжились с сей мыслью. Это, видимо, стало просто смыслом их существования. Я читал у священника раньше номера этой самой газетёнки и понимал, что окопавшиеся в редакции маразматики, бежавшие в свое время от сталинской расправы, никак не могли смириться с реквизированными у них дворянскими титулами и имениями и посвятили всю свою жизнь бессильному злобствованию и брюзжанию. Это как в той басне про моську и слона.
Примирившись наконец с батюшкой во взглядах и придя к общему консенсусу на почве продолжающихся мытарств русского народа, мы смогли перейти к насущной для меня теме.
- …Таня за вас поручилась, и я могу вам предложить хорошую работу на парселе. Вас возьмут в семью, и вы будете трудиться там на плантации киви. Это очень порядочные люди. Они помогут вам с документами, дадут жилье, положат суэльдо (жалованье) и вы не будете испытывать недостатков в жизни. Прошу только: работайте хорошо – не подведите меня.
- Спасибо, батюшка. Я буду стараться. Вам не будет стыдно за меня.
- Хорошо. Значит, так! Я договорился с Серёжей Лацко и он в воскресенье после церковного богослужения отвезёт нас на парселу, и я вас представлю хозяевам.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

В субботу в наш особняк вселялись новые жильцы. Все члены общежития плюс Игорь собрались на втором этаже в кухне за чаем. Хотелось скорее познакомиться с вновь прибывшими ребятами из Аргентины. Сразу видно было, что предводительствовал в троице тридцатилетний Олег. Это был малый с ленинской проплешиной на черепе, с маленькими поросячьими глазками и непомерной самоуверенностью. Его красноречивые жесты с растопыренными веером пальцами выдавали в нем так называемого нового русского – наглого и быдловатого. Второй – Вовчик был немного помоложе, худощав и привлекателен лицом. А третий, назвавшийся Федором, был неприметен и безмолвен, как каменный истукан с острова Пасхи, к беседе не проявлял никакого интереса.
Вскоре появились Долгушины. Ирина прямо рассыпалась в любезностях перед нашими новыми знакомыми. Впрочем, ей-то они не были незнакомы, так как вся троица уже несколько дней наведывалась к Долгушиным и, судя по всему, нашла там взаимность. Кроме меня и Игоря все остальные до прибытия в Чили пожили в Аргентине, и им было о чём поговорить. Леня клял Аргентину на чём свет стоит:
- Я моряк, а там до чего пришлось опуститься! У каких-то паршивых индейцев мы жили в дому и прислуживали.
- Это там ещё хорошим местом считается, - поддакнула супруга.
- Какое там, к чёрту, хорошее. Мне вот этими руками пришлось дерьмо за их собачками убирать. А те, сволочи, гадили где хотели по всему двору. На нервной почве, наверное, там у меня воспалился аппендикс и пришлось делать операцию. Все, что мы накопили, вынуждены были отдать за лечение в госпиталь. А эти хозяева, скоты, вышвырнули нас на улицу. Видите ли, им нужен здоровый раб. Да, было нам очень тяжело, ютились у знакомых где придется. Хорошо ещё, что не пришлось, как другим, ночевать на скамейке в парке.
- Да это только потому, что мы вовремя дернули в Чили, - пояснила Надежда. - Наши знакомые Кочерыжкины ещё раньше перебрались сюда, ну мы и приехали к ним. Спасибо, Галина приняла нас на первых порах.
Лёня принялся расспрашивать у наших новых соседей где они работали в Буэнос-Айресе, с кем общались. Но те всё отмалчивались и не особенно о себе распространялись. Только из уст Вовчика невзначай проскользнула какая-то кличка – толи Хазар, толи Казар, да только предводительствующий Олег быстро его осадил и перевёл разговор на другую тему. Видно было, что ребята скользкие. С ними надо быть начеку. На том и разошлись. Новички удалились в свою комнату на втором этаже рядом с кухней.

***

В воскресенье, по окончании богослужения, отец Вениамин позвал меня, и мы сели в «Фольксваген» к Сергею Лацко, где уже находился и Игорь. Как и договаривались, поехали знакомить меня с хозяевами парселы.
Я впервые уезжал из столицы Чили вглубь страны. Было интересно всё посмотреть собственными глазами: какие здесь, после России, прекрасные дороги, туннели, мосты, а также, и природу Южной Америки любопытно было увидеть вблизи.
Кругом громоздились высоченные горные вершины, иногда горный поток резво сбегал вниз и нёсся наперегонки с нами. Великолепные кактусы поражали своими гигантскими размерами.
Вроде недалеко отъехали от Сантьяго, а кругом дикая нетронутая цивилизацией природа. Изредка встречались конные кавайерос в чёрных широкополых чилийских шляпах и расшитых национальных рубашках. Мы проехали мимо города Ранкагуа, не заезжая в него. Ещё километров тридцать проехали до Розарио, а там свернули на Апальту – небольшую индейскую деревушку. За деревней потянулись парселы с плантациями сельскохозяйственных
культур: виноград, персики, киви, апельсины, кукуруза, томаты, капуста, баклажаны и прочее возделывали здесь местные аграрии.
Мы свернули с асфальта на грунтовую дорогу и с километр ехали по ней, оставляя за собой, словно дымовую завесу, густой шлейф пыли. На дорогу выходили ворота парсел. Сергей остановил машину возле железных ворот, пронумерованных цифрой 45. Тут же нас
встретили солидным раскатистым лаем три холёных породистых пса. Затем, не спеша подошёл бодрый интеллигентный старик лет семидесяти, европейской наружности. Оглядев нас, хозяин парселы радушно приветствовал отца Вениамина, как своего давнего знакомого.
Он распахнул ворота и пригласил нас въезжать. Внутри оказался широченный двор, там стояли старой модели «Мерседес», джип «Шевролет» и старенький трактор «Форд». Напротив ворот возвышался сам дом – солидный приземистый особняк. С другого края двора разместились хозяйственные постройки и среди них огромный, как самолётный ангар, сарай. А несколько поодаль расположился скромный деревянный домик, окрашенный в нежные бело-голубые тона. И за всеми этими строениями ветвились заботливо ухоженные фруктовые деревья: апельсины, персики, груши, хурма, сливы и главная культура данного хозяйства – киви. Вся территория парселы была чисто убрана – заметна добрая хозяйская рука.
Нас любезно пригласили в дом, в просторном зале разместили на диване и в креслах, предложили фрукты и охлаждённые напитки. В доме работал кондиционер, поддерживая прохладную температуру.
Мебель из натурального дерева подобрана со вкусом и интерьер был живописно дополнен разными сувенирами и национальными украшениями.
Хозяин – дон Энрике с первых минут расположил к себе своей простотой и непосредственностью в общении. Он оказался немцем по происхождению и фамилия его – Маттей. Супруга же его – сеньора Сильвия нам отнюдь не показалась простой. Она была немногословна и её весьма настороженный взгляд зорко фиксировал все наши движения, жесты. Особенно остро её тяжелый оценивающий взгляд пронизывал меня. Типичные индейские черты лица и смуглая кожа не оставляли сомнений в том, что перед нами коренная жительница сих мест.
Стороны вежливо пообщались между собой, я тоже пару раз дал однозначные ответы на вопросы дона Энрике, обращенные ко мне. Для нас сделали экскурсию по плантации, и я впервые увидел как растёт киви. И на том решили расстаться. На прощание дон Энрике тепло похлопал меня по плечу и сказал, что я им понравился и могу перебираться на парселу – хозяева меня будут ждать.
По дороге назад в Сантьяго святой отец подробно наставлял меня как следует вести себя в чилийской семье, какие здесь порядки и что я должен быть благодарен за оказанную мне честь – приглашение на жительство в такую порядочную семью. Я был несказанно
счастлив!..
А дома Игорь с Леонидом наоборот стали меня убеждать, что на парселе я одичаю от скуки. Ведь Сантьяго все-таки семимиллионный город с неограниченными перспективами и здесь есть соотечественники. Они настойчиво мне советовали не торопиться принимать окончательное решение и прежде тщательно всё взвесить.
Я был новичком в этой чужой стране, и они посеяли во мне большие сомнения. Я оказался на распутье, как тот витязь с полотна Васнецова.
- Ну, ничего, хорошенько подумаю, - успокоил я своих друзей, - ведь мы не оговаривали конкретного срока моего прибытия на парселу.

***

В тот же день к вечеру в наше общежитие приехали Лацки – Татьяна и Сергей.
- Давай собирай всех наших, мы сегодня будем гулять у вас! – широким жестом повёл Сергей, обращаясь к Лёне. А Татьяна шепнула мне потихоньку о том, что хочет вблизи посмотреть на наших новых соседей.
- Уж больно рьяно эта троица активизируется здесь. Нужно их подпоить и тогда увидим чего они стоят на самом деле, - заговорщически подморгнула она мне.
Все собрались быстро. Пришли Долгушины, Игорь со своей Олей, Обойчуки. Пригласили и наших аргентинцев. По обыкновению, меня Татьяна усадила рядом с собой, и мы тихонько от других перешёптывались вдвоём, делясь впечатлениями. Застолье развивалось по обычному сценарию: ели, пили, сыпали шуточками, а между делом наблюдали за реакцией новичков. Чем дальше, тем больше моя авторитетная соседка была не в восторге от новых постояльцев нашего «замка Иф». Изрядно набравшись за чужой счет, те наглядно продемонстрировали свою неуемную быдловатость. Их друган Вовчик от глубины чувств вдруг кинулся в пляс, нетвердыми ногами выписывая такие коленца! В подражание Элвису Пресли он развязно принялся исполнять подобие танца с вульгарной имитацией сексуальных телодвижений.
- Давай, давай, Вовик! Покажи им… - азартно хлопая в ладоши, подбадривал вожак.
- Помнишь, Олег, как я на последней дискотеке на барной стойке дал жару?.. - прерывисто выдыхал танцор.
- Да, это был класс! Нам вся публика такую жаркую овацию устроила. Вот дискотека гудела!..
А третий их молчаливый товарищ, чем больше стопок опрокидывал внутрь себя, тем становился мрачнее. И упорно не издавал ни звука. Умопомрачительная цельность натуры!
- Да! Что-то у меня всё меньше остаётся желания гулять в такой «весёлой» компании, - шепнула мне Таня.
Тем временем, развернувшийся предводитель, видимо, решил оторваться по полной программе и, обращаясь ко мне, бесцеремонно заявил:
- Я слышал, что ты стишки хорошо сочиняешь. Ну-ка почитай нам что-нибудь из своих виршей.
Я обалдел от такой неожиданной наглости, но сдержанно произнес:
- Нет, я не хочу!
- Чё ты тут ломаешься, как пряник? Давай! Тебя все ждут, - напирал плешивый Олег. - Почему не хочешь?
- Не хочу и всё тут! И, вообще, кроме тебя больше никто не говорит об этом, - отрезал я. - Да и не читаю я стихи в пьяных компаниях.
- Да ты с кем так разговариваешь, козёл! - яростно сверкая очами, подскочил ко мне Вован.
Тут неожиданно и угрюмый Фёдор зашевелился в своём углу, примыкая к компаньонам. Ситуация принимала серьёзный оборот. Этого Татьяна в своём присутствии уже не выдержала. Она резко вскочила и ледяным тоном быстро привела в себя не в меру разошедшихся новичков:
- А ну-ка по местам! Вас пригласили в компанию, как человеков… Быстро убирайтесь прочь, чтоб вашего духу за нашим столом не было.
Кто такая Татьяна Лацко все хорошо понимали и с её мнением необходимо было считаться. Наглецы, словно падшие ангелы, мгновенно спустились на грешную землю. Бестолково выпучив глаза, они принялись извиняться перед Татьяной. Но она оказалась непреклонной, как маршал Жуков перед несметными полчищами наступающего неприятеля, и отправила их проспаться. Словно побитые волки с поджатыми хвостами, все трое живо убрались восвояси, а мы продолжили застолье.
А тут и подвыпивший Лёнчик неожиданно открыл нам:
- Вы не всё знаете про этих ребятишек. А я ещё вчера их раскусил. Хоть они и скользкие типы и совсем не хотят ничего о себе рассказывать, но их Вовчик вчера ненароком проронил, что в Буэнос-Айресе они кентовались с неким Хазаром. А я знаю кто он такой.
- И кто он, этот Хазар? - спросила Татьяна.
- Он возглавляет банду рэкетиров в морском порту в Буэнос-Айресе, и они жестоко бьют наших моряков, и отбирают у них зарплату. Вот кто такие эти парни.
- С ними необходимо быть осторожными, - заключила Таня. - Владислав, вы не связывайтесь с этими субъектами, пожалуйста.
- Да что вы! - встрепенулась Долгушина. - Ну перебрали слегка ребята. С кем не бывает? А вообще, они славные.
- Помолчи, Ирина. Мы хорошо разглядели твоих протеже, - отрезала любимая внучка отца Вениамина.
- Что ты, Таня, взъелась на меня? Какие они мои?.. – оправдывалась «правозащитница», чувствуя собственную неизгладимую вину, как пастор, нарушивший тайну исповеди. 15.10.2016

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.