Чужбина не встречает коврижками, гл.13,14

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Как-то в субботу я отправился в монастырь навестить моих друзей: Кочерыжкину Галину и Черёмушкиных Юру с Аллой.
Собрались мы, как всегда, у Галины за столом под виноградником. Я прихватил с собой бутылку красного чилийского вина «Канепа», у хозяев тоже нашлось кое-что. В доброй компании время протекало весело. Мы потихоньку пели русские песни, шутили, смеялись. В соседнем доме кто-то копошился, оттуда доносились приглушённые звуки, хлопала дверь.
Юра вдруг спохватился:
- Сегодня же Ярослав здесь. Надо его позвать. Заодно и с Владом познакомим.
- Давай его сюда. Как это мы о нём забыли? - тут же подхватили женщины.
И Юра пошёл звать соседа присоединиться к нашей компании. Тем временем Галина с Аллой заочно познакомили меня с обитателями соседнего дома.
- Ярослав из Львова. Он интеллигентный человек, из профессорской семьи, сам работал геологом, - начала Алла.
- А здесь он живёт и работает у богатой семьи из Австралии. Это его какие-то дальние родственники, - продолжила Галина. – Глава семьи Рональд Модра – австралийский миллионер, а супруга его Вера имеет русские корни. Её отец был донским казаком и во время
Гражданской войны воевал на стороне белых, а после поражения бежал из России в Австралию. Рональд, в прошлом, известный штангист, а сейчас здесь возглавляет филиал американской фирмы «Аминас», производящей витамины и пищевые добавки, входящие
в рацион спортсменов. Что они забыли в Чили – нам не понять.
- Да, у миллионеров свои причуды. С жиру бесятся, - пояснила Алла.
- А вот и мы! - объявил неожиданно появившийся Юрий. Его сопровождал невысокий, худощавый, с аккуратной стриженой бородкой, пятидесятилетний мужчина.
- Ярослав, - представился мне незнакомец. - Разрешите примкнуть к вашему шалашу?
- Всегда рады тебя видеть, Ярослав, - радушно отозвалась хозяйка стола. -Присаживайся сюда. Как твои дела?
- Как сажа бела. Всё работаю. Сегодня приехал сюда, чтобы в доме уборку сделать. Завтра Вера со своими здесь будут. Хотят от города на природе отдохнуть.
- Только для того дом в монастыре арендуют, чтоб иногда побывать
на природе? - спросил я.
- Иногда я здесь ночую, - уточнил Ярослав.
- Ничего себе! - изумился Юрий. - Снимать такой дом, чтоб пару раз в месяц побывать в нём. Нам этого не понять! Променять такую замечательную страну, как Австралия, на какое-то Чили.
- Говорят, там у них было большое фермерское хозяйство? - поинтересовалась Алла.
- Да, у них в Австралии было ранчо. Они имели табун лошадей, стадо коров и другую живность, - подтвердил Ярослав. - Но у Рона много друзей в Штатах, и они ему предложили в Чили хорошее дело – возглавить фирму «Аминас». Вот и оказалась семья здесь.
- Тогда наливай, Влад. Выпьем за богатых родственников нашего друга Ярослава, - перевёл разговор в другое русло Юра.
За дружеской беседой мы и не заметили как опустились сумерки. Нам не хотелось расставаться. Вино способствовало общности интересов, родству душ. Сходили в гости к Ярославу, там ещё посидели. Далеко за полночь решили, наконец, разойтись. Дочь Галины
Наталья в ту ночь осталась ночевать где-то у друзей в городе. Муж Николай всё пребывал в погоне за длинным рублем, то бишь, - за длинным песо, где-то на юге Чили и сын Дима все каникулы гостил у него.
Помню, как Галина стелила мне на знакомой веранде. А потом снился сон, приятный сон из детства – я помогаю маме по хозяйству. Мать что-то готовит на печи, а я отправился за дровами.
И вот, снится будто несу я полную охапку хвороста, прижав её так крепко к себе, что прутья аж больно давят в грудь, передавили пальцы. Мне неловко нести эту охапку хвороста, и я хочу переменить положение рук, освободиться от груза. Я просыпаюсь и… что это?.. в моих объятьях спит Галина, а её тощее тело ребрами грудной клетки, словно прутьями хвороста, больно упирается в мою грудь, давит на руки…

***

Утром мы снова собрались своей компанией, только без Ярослава. Решили забраться выше в горы. Мы поднялись к вершинам Анд. Сверху был чудесный вид на монастырь и его окрестности. По ущелью внизу живописно извивалась речушка, блестя под лучами солнца живым серебром своих вод. А возле нас, тут и там, знаменитые ушастые кактусы радушно распростерли конечности, будто завлекая к себе в колючие объятия. Эти великаны с пятиметровой высоты величественно взирали на незваных пришельцев, но не чинили нам никаких препятствий и терпеливо сносили чужое присутствие. И мы за это были им благодарны.
Насытившись чистым воздухом и видами горных пейзажей, мы спустились вниз и снова собрались в гостеприимном доме Галины. А вскоре Ярослав покликал нас. Рядом с ним стояла семья его богатых австралийских родственников: рыжебородый коренастый мужчина в ковбойской шляпе с лихо завернутыми полями; миловидная женщина средних лет и две девочки, похожие на персонажей из романов Марка Твена – в одинаковых соломенных шляпках с яркими лентами, клетчатых платьицах и с жиденькими косичками, торчащими из-под шляпок.
Мы подошли, поздоровались. Ярослав переводил на английский. Девочки живо обозревали нас любопытными глазенками. Глава семейства добродушно улыбался и восклицал: «О`кей… о`кей…» Только Вера на ломанном русском произнесла в наш адрес несколько любезностей. И после этого мы расстались.
Я впервые увидел эту австралийскую семью и, почему-то, сразу же проникся к ним тёплыми чувствами. От них веяло неимоверной добросердечностью и… наивностью. И чувство умиления ещё долго не покидало меня после встречи с этой семьей. Непонятная реакция организма на незнакомых людей! Подобные положительные эмоции давали столь
необходимый в моем положении заряд оптимизма.
Компания наша продолжила свой домашний праздник. Но через некоторое время веселье прервала послушница Аврора. Она пришла сообщить, что матушка Ульяна прослышала о том, что у Галины собрались в гостях русские и среди них есть недавно приехавший из России журналист.
- Матушка приглашает вас в свои апартаменты для личного знакомства, - на плохом русском обратилась ко мне Аврора.
Что ж, надо было идти. Визит вежливости к хозяйке данного заведения является важным дипломатическим актом, имеющим целью установить желательные контакты. Полезность такого знакомства сулила столь необходимые мне перспективы в дальнейшем, что я с радостью принял приглашение.
Послушница привела меня в уже знакомое здание самого женского монастыря, но не в главный вход, где я имел счастие ранее побывать, а сбоку – через небольшую дверь, и я очутился в рабочем кабинете игуменьи. Здесь были: пара письменных столов, компьютер, шкафы с документацией и прочие атрибуты, присущие канцелярии или, по-современному, - офису. Сама матушка выглядела этакой неприметной серенькой мышкой: небольшого росточка, хроменькая на одну ножку, одетая в выгоревший серо-чёрный монашеский балахон. Лицо характерно-арабского типа венчал внушительный баклажанный нос, нависающий зрелым плодом, набравшим необходимую кондицию – в смысле величины.
- Здравствуйте! Будьте любезны, проходите сюда, - показала хозяйка обители мне на стул возле своего стола, поднимаясь навстречу.
Я был приятно поражен её чистым русским произношением. Монахиня продолжила:
- Я наслышана о вас и с нетерпением хотела лично познакомиться, но никак не представлялся случай. А сегодня узнала, что вы здесь, вот и решила форсировать событие. Я вас не сильно побеспокоила?
- Нет, что вы! Мне приятно, что вы проявили интерес к моей персоне. Самому как-то неудобно было беспокоить вас.
- Да. Тут, в наших палестинах, порой, за делами насущными забываешь о главном – простом человеческом общении. Как вы устроились?
- Спасибо, хорошо. Мне выделили комнату на авениде Голландия. Я так благодарен Церковному совету.
Обменявшись любезностями, мы поговорили о России. Матушка живо интересовалась теми процессами, что происходят там. Поговорили о Чили, об эмигрантах. Напоследок игуменья благосклонно предложила свою помощь, если у меня возникнет вдруг в том необходимость. Я, естественно, загружать её своими проблемами, сразу же, на первой встрече не рискнул. Вежливо поблагодарил за участие. И с тем мы расстались.
Впечатление от знакомства у меня сложилось положительное - мать Ульяна вполне расположила к себе. Мои друзья тоже признали, что такое знакомство может быть весьма полезным.
К себе домой я вернулся поздно в воскресенье, довольный обретёнными новыми знакомствами, ведь никогда заранее не можешь определить какую в будущем пользу можешь извлечь из своих новых связей, а таковые были крайне необходимы в моём неустановившемся положении.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Время шло, я обрастал новыми знакомыми, а работы всё не было. Мои соседи Леонид с Надеждой окончательно обосновались на новом месте. Из их комнаты больше уже не доносились стуки и шорохи от производства ремонтных работ. Жизнь протекала своим чередом. Лёня весь день пропадал на работе. Надежда всё время проводила либо в своей комнате у телевизора, либо в гостях у Ирины Долгушиной. Я же по-прежнему изучал испанский язык, иногда наносил визиты знакомым. До меня дошёл слух, что Леонид принял к
себе на работу чилийца и тихо от меня делает своё дело. Было обидно, но в моём положении правильно - делать вид, что я ни о чём не ведаю. По вечерам мы по-соседски пили вместе чай или пиво. Мы – это я, Леонид и Игорь Стратович. Изредка к нам присоединялся Николай Долгушин. Обычно он приходил один и, если видел на столе спиртное, то быстро наливал себе и поспешно выпивал залпом сколько успевал, ибо следом всегда появлялась его благоверная Ирина, как всегда, с флегматичным Вадиком на руках. Супругу свою Николай откровенно боялся. Боялся он и Фельдфебельшу, и Гаузена, и своего шефа на работе, и многих других. Это был человек, поистине, боявшийся собственной тени. Но со мной держался вполне уверенно, даже несколько вызывающе, как бы, подчеркивая тем самым наше неравенство в классовой иерархии, разграничивающей чилийское общество. Я находился на низшей ступени и с этим надо было мириться.

***

Чикин нашёл меня сам. Он с утра подкатил на своей задрыпанной «Мазде» к воротам, торопливо посигналил, вызывая меня. Сергей спешил развезти копчёную рыбу клиентам. Помимо работы охранником в дискотеке, он занимался ещё копчением рыбы. Это был его
маленький бизнес, который приносил небольшой доход. А хорошего дохода копчение рыбы в латинском мире приносить не могло, ибо индейцы не употребляют в пищу копчёности и не понимают вкуса подобной продукции. Клиентами Чикина были лишь немногочисленные соотечественники, обитающие в Сантьяго.
Сергей сообщил, что договорился на дискотеке насчёт меня, всё уже улажено и сегодня мне необходимо быть на рабочем месте в двадцать три часа. Но чтоб ознакомиться с обязанностями, мне следовало прибыть в «Ла Ос» минут на пятнадцать раньше. С этим он
укатил на своём драндулете, бросив на прощанье:
- До вечера!
Ликованию моему не было предела. Неужели наконец у меня появится работа? Невероятно! Два месяца нахожусь в Чили и вот посетил миг удачи. Фельдфебельша да и другие смотрят на меня, как на дармоеда, а это очень угнетает мою натуру. Спасибо Сергею Чикину. За тот период, что я нахожусь в Чили, меня не раз посещала мысль: а может всё бросить и вернуться в Россию? Но решительность не покидала, и я упорно продолжал добиваться своего – ждал благосклонности фортуны. И вот, кажется, желанный миг настал.
Раньше назначенного времени я появился на дискотеке. Самого Сергея ещё не было на месте. Персонал меня принял тепло: все улыбались, хлопали по плечу, подбадривали, весело говорили что-то, но я, к сожалению, не понимал их быстрой речи и в ответ только пожимал плечами, да в такт кивал головой. Пришёл Сергей и моё присутствие обрело официальный характер. Он провёл меня по территории увеселительного заведения, ознакомил со всем. Там был огромный зал с колоннами, поддерживающими изнутри металлический каркас крыши, до которой от пола было никак не меньше двадцати метров. Прекрасная широкая сцена сверкала свеженадраенным паркетом. Прямо против сцены широким амфитеатром простиралась трибуна в виде лестницы, ведущей на верхний этаж, где разместился VIP-ресторан. Бары пестрели яркими этикетками бутылок, пюпитры активно шарили разноцветными прожекторными лучами по сцене, персонал оживленно сновал по залу, настраиваясь на работу. Всё бурлило и суетилось.
Дальше Сергей увлёк меня на кухню. Там было много посуды и огромные, размером с добрую хозяйственную выварку, кастрюли, вокруг которых устроились несколько человек. Все держали перед собой тарелочки и с аппетитом уплетали кто куриную ножку с картошкой-фри, кто макароны с мясом, кто что-то ещё. Всё ну как в известном романе Ильфа и Петрова, когда Остап Ибрагимович явился в дом престарелых за одним из стульев. Сережа сразу же ринулся к чанам. Со словами «аглоеды, не всё ещё сожрали?» – он прямо руками стал извлекать на подвернувшееся блюдо тушённые куриные окорочка. От такой наглости присутствующие перестали жевать. А один атлетического сложения двухметровый великан аж оттолкнул хама.
- Ты, Сергей, руки хоть бы помыл, прежде чем шарить ими в кастрюлях, - возмутился гигант. - Не один ты здесь, не забывай. Мы знаем, что один можешь всё съесть.
- Да с вами только зазевайся и останешься голодным, - оправдывался Чикин. - Я беру не только для себя, вон его ещё надо накормить, - показал он на меня.
Тут все повернулись ко мне, а здоровяк с интересом спросил:
- Это ты к нам работать пришёл? Гена Башкатов говорил о тебе. Значит, недавно прибыл из России?
- Да.
- Я Александр Батин, будем знакомы! - протянул он мне огромную ручищу. - Чувствуй себя, как дома. Но с Серёжи не бери пример. Все знают, что он здесь самый наглый.
Мне тут же придвинули тарелку, щедро наполненную едой и предложили принять участие в совместной трапезе. Основательно подкрепившись, мы с Сергеем пошли в кабинет к администратору Паулине, чтоб упорядочить моё пребывание на дискотеке. Начальница являла собой некий образ, присущий ренуаровским полотнам. Миндалевидные жгучие чёрные глаза, шоколадный цвет кожи безошибочно выдавали в ней коренную островитянку с полинезийских атоллов. Она так радостно встретила меня, будто всю жизнь только и мечтала, чтобы я у неё ход-доги продавал. Но, надо признать, было приятно испытывать к себе такое внимание. Мы поговорили. Вернее, Сергей поговорил с Паулиной, а мне потом перевёл всё.
Работа нехитрая: выкатывай себе расписную тележку, в которой приспособлены газовая горелка с бачками для разогрева сосисек и хлебцов , – да продавай желающим.
Тележку надо было ставить на улице в отведённом месте, недалеко от главного входа в дискотеку и ждать покупателей. Дискотека открывалась для посетителей в двадцать три часа и до семи утра длилось веселье, а затем, нужно было помыть тележку, закатить её в склад и сдать оставшиеся продукты (сосиски, хлебцы, майонез, кетчуп и горчицу) кладовщику Чапи. После этого следовало идти к Паулине сдавать выручку и получать заработанные за ночь деньги (в моем случае пять тысяч песо) и у Чапи забирать положенную бутылочку пива.
Такой был заведён здесь порядок.
Мы установили, как положено, тележку и, пока было свободное время, Сергей ввёл меня в курс дела. Сам он работал здесь же - на улице парковал автомобили клиентов дискотеки и охранял их. Так что, я не оставался без присмотра моего покровителя.
- Сергей, а почему ты не работаешь охранником внутри дискотеки? – полюбопытствовал я.
- Что ты! На парковке мне выгодней – здесь дают клиенты пропину (чаевые). А там внутри я бы имел за ночь только свои двадцать тысяч песо – и всё.
- Интересное название у дискотеки «Ла Ос». Это что такое?
- Ла Ос – это волшебная страна из детской сказки.
- Серёга, здесь такие «шкафы» работают в охранниках. И много среди них наших?
- Человек десять. Саня Батин – чемпион мира среди юниоров в гребле на байдарке. Гена – серебряный призер по плаванию на сеульской олимпиаде. Руслан – чемпион Молдавии по каким-то японским единоборствам. Сергей Булка – чемпион Южной Америки по
культуризму. Это самые большие. Есть ещё размерами поменьше, они работают барменами, официантами, водителями, кладовщиками. Наша дискотека самая знаменитая в Чили. Каждый чилиец знает её, но далеко не каждого сюда пускают – руководство держит марку на высоком уровне. У нас развлекаются известные состоятельные люди. Здесь встретишь сенаторов, артистов, миллионеров и т.д. Хозяин наш Алехандро Тонда сам бывший чемпион Чили по
каратэ, он имеет американский паспорт, а жена его – американка. Он очень деловой человек и с большими связями, распространяющимися за пределы Чили. Здесь очень престижно, когда у тебя работают белые, вот он и набрал к себе наших. Индейцы ведь низкорослые и коротконогие, имеют мешковатую фигуру. А наши посмотри какие! Гренадеры! Гордость за славян берёт.
- Ещё я заметил, что все наши подтянутые, аккуратно одеты, а местные какие-то небрежные, запущенные.
- Они не придают значения внешнему виду. Можешь увидеть здесь местную знаменитость в столь шокирующем наряде, что челюсть отвалится от удивления. На прошлой дискотеке, например, одна топ-модель пришла в таких драных колготках, а сверху напялила
прозрачную комбинацию не первой свежести. Эх!.. ещё насмотришься. А сколько здесь бывает тех, которые нетрадиционной сексуальной ориентации, всякие там геи, травести, лесбиянки… причем, они этого и не скрывают. А попробуй-ка что-нибудь скажи против, так
тебя быстро привлекут за дискриминацию сексменьшинств.
- Кошмар!..
- Ничего, это сначала с нашими российскими комплексами непривычно, а со временем всё это будешь воспринимать как норму. Наркотики и сексуальные отклонения здесь вполне вписываются в рамки современного общества. Алкоголь индейцам не подходит, они от него быстро пьянеют и сильно дуреют – латиносы ведь по натуре очень горячие. Алкоголь они потребляют в малых дозах, поэтому у них так распространены всякие коктейли, где лишь одну десятую часть стакана занимают виски, а остальной объем заполняют соками. Ты, наверное, слышал как в России шутят некоторые, мол, я пью только для запаха, а дури у меня своей хватает? Так это, как нельзя лучше, для индейцев подходит.

***

После полуночи народ потянулся на дискотеку активнее. Сергей суетился, едва поспевая устанавливать автомобили на парковку. Время от времени ко мне подходили и другие охранники, все интересовались как я обосновался. Но покупателей ход-догов всё не было.
- Ничего! – успокоил Батин. - Часов после двух ночи они проголодаются и тогда начнут покупать твои ход-доги, ведь в барах кроме напитков ничего нет.
- Саша, а сколько обычно покупают сосисек за ночь?
- Штук десять-двенадцать. Но твои предшественники были индейцы и у них не очень брали. А ты – белый, значит более привлекателен для местной публики. Паулина на тебя ставку делает.
- Ума не приложу как я буду рекламировать свой товар? Я ведь испанского языка не знаю.
- Вид твой – это самая хорошая реклама. А чтоб продавать – ничего сложного в этом нет: один ход-дог стоит одну тысячу песо. Что тут считать? Если что, мы рядом – зови, не стесняйся. Поможем.
Батин оказался прав: около двух часов ночи ко мне подошла какая-то крашенная девица в джинсовом костюме. Она что-то пробормотала скороговоркой и протянула розовую банкноту достоинством в пять тысяч песо. Я с таким невозмутимым видом, будто всю
жизнь только и занимался продажей ход-догов, вилкой подцепил из бачка горячую сосиску, сунул её в заранее приготовленный хлебец, намазал майонезом и подал. Четыре тысячи песо сдачи сосчитать было плёвым делом. Серёга подоспел, когда у меня всё уже было «на мази».
- Молодец! – похвалил он. - Главное, что почин есть. Теперь брось под ноги и потопчи первую тысячу песо.
- Зачем?
- Примета такая есть – чтоб привлечь больше клиентов.
Потом потянулись и другие покупатели: весёлые, пьяные, говорливые. Всем было интересно поболтать с русским. Время прошло быстро. Вот уже и дискотека закончила работу. Надо собираться. Я подбил итог и оказалось, что продал 32 ход-дога. Паулина осталась довольна. Я получил свои честно заработанные пять тысяч песо и бутылочку пива.
На душе зазвучали фанфары! 15.10.2016

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.