ЗОЛОТИНКА

©, Алексей ИВИН, автор, 2009 г.


Алексей ИВИН


ЗОЛОТИНКА

Вот вы утверждаете, что способны понять, почему поступаете так, а не иначе. А я вам говорю, что если вы и интерпретируете свои поступки, то, как правило, поверхностно, по первому впечатлению. У поступков бывает более глубокий второй и даже третий смысл, тот, который называют мистическим откровением, озарением. Я вам просто расскажу случай, происшедший с моим другом, малоизвестным поэтом Родионом Кусницыным, и вы догадаетесь, о чем я, даже если я не достигну при этом художественных красот.


Кусницын хоть Иммануила Канта не читал ни одной работы, но очень одобрял затворничество, порядок и строго упорядоченную духовность немецкого философа: тот был хилого здоровья, но заботился о нем, гулял в одни и те же часы по своей Княжьей Горе, - словом, тянул резину, чтобы еще больше прославиться по всей Европе. Кусницын тоже никому не был известен, тоже укреплял здоровье и тоже любил повторять мудрость, уже расхожую: в России, чтобы преуспеть, надо жить долго. И вот Родион Кусницын, сознавая, что стихотворные сборники ему издавать не на что, спонсоры скупы, издатели алчны и требовательны, редакторы безграмотны и ничего не смыслят в настоящей поэзии, решил тоже, как и Кант, хоть потянуть время: гулял в десять часов утра, перед тем как идти на работу, гулял и вечером, перед сном, чтобы крепче спать. В выходные гулял, причем подолгу, в лесу или вокруг озера, по периметру, набирая километров по десяти-пятнадцати в день. А в будни и когда ленился, прогулочным шагом, ни шатко ни валко огибал два-три квартала неподалеку от дома.


Запомним также, что Кусницын был бедняк и с утра до вечера мечтал разбогатеть. Не на биржевой игре, не на маркетинге автомобилей, не на поэзии даже (с ней-то все ясно, это занятие нищих), а случайно: найдя кошелек с долларами, откопав старинный клад.


Однажды, увидев, что улицу, по которой он обычно гулял, заасфальтировали, он соблазнился тем, как жирно переливались дождевые капли на свежем асфальте, как влажно журчали по черному пути легковые авто, и решил тоже стать участником дорожного движения: вернулся с прогулки, вывел велосипед из подвала и с мальчишеской отвагой покатил. Конечно, обидно в его-то годы быть всего лишь велосипедистом, когда по всем дорогам так вальяжно катят богачи автомобилисты, но что ж делать: может, и до Логатова, как до Копенгагена, доберется Гринпис, и в один прекрасный день все горожане пересядут на экологически чистый транспорт – велосипед. Он катил по черному, еще клейкому асфальту под темными липами, которые уже отцвели, - и вдруг был привлечен золотым блеском. Он затормозил, благоразумно пропустил «жигули», ехавшие следом, и, как лошадь, повел в поводу свой велосипед обратно, к тому месту, где увидел золото.


Это была дециметровая пластина желтого металла, какие часто привинчивают на бамперах щегольских автомобилей спереди или сзади. Возможно, она отвалилась от бампера или днища; возможно, попала сюда с асфальтом или щебенкой; возможно, эти оглоеды дорожники так пошутили: они ведь любят иногда выложить из камешков свое имя или даже грубое слово. Эти хохмачи подбросили яркую медную пластину на полотно асфальтового слоя, а затем каток аккуратно закатал ее. Надо же им, работягам, повеселиться: ведь каждый водила обязательно притормозит: как же, золотой слиток! Расчет точный. У каждого, кто ее увидит, возникнет хотя бы минутное сомнение: может, и правда золото?


Вот и Родион Кусницын захотел быстро разбогатеть. Забыл, что деньги на дороге не валяются. Даже для дурака поэта, который любит на всем готовеньком пожить…


Родион Кусницын колупнул золотую пластину носком ботинка, но заровняли ее очень хорошо, заподлицо с асфальтом, как горельеф на постаменте памятника. Пластина была чистая, без надписи, из чего следовало, что вряд ли она отвалилась от автомобиля. Заинтересованный поэт, пропустив еще одну машину, отломил с ближайшей липы ветку и присел над непонятным феноменом, хотя чувствовал: если кто-нибудь сейчас наблюдает за ним из окон пятиэтажки неподалеку, то наверняка смеются. Пусть смеются! Он ковырнул пластину веткой и попытался расшатать. Впереди по курсу показалась еще одна машина, встречная.


- Сволочи какие! – обругал он дорожников. – Только бы поиздеваться над людьми…


Липовая ветка сломалась: асфальт уже затвердел; выковырять пластину теперь можно было разве что долотом или стамеской. Кусницын подождал, пока проедет машина, затем, слегка одураченный и этим смущенный, сел на велосипед и продолжил вечернюю прогулку. Самодовольства в душе уже не осталось, а только досада, только горечь и смута.


Но что вы думаете: он перестал считать, что это золото? Как бы не так.


Тот факт, что пластина так и блестит невыковырянная и послужит приманкой кому-то еще, смутно беспокоил его весь вечер, будоражил ночью и вспомнился утром: чем черт не шутит, ведь вполне же могло быть, что
это настоящее золото. Часов до одиннадцати пополудни Родион Кусницын еще маялся, а потом прихватил стамеску и поехал на прииск. Он ехал очень внимательно, чтобы не пропустить, и вскоре остановился. При свете дня золотая пластина выглядела совсем тусклой, занюханной, на сто процентов медной. Помнится, еще мальчишкой из такой же вот меди он изготовлял самопал: свернутую в трубку, он укреплял ее скобками на деревянном ложе парабеллума, а сбоку напильником надпиливал; порох легко воспламенялся, в грохоте и пламени кусок свинца летел иногда на двадцать метров, но иногда ствол разрывало. «Старею», - подумал он, останавливаясь, потому что возврат в детство, пусть на новом витке в сорок лет, его не устраивал: хотелось денег. Он прислонил велосипед к столбу и склонился над находкой. Несколько уверенных движений, и пластина оказалась в руках. Поскольку днем движение здесь было интенсивное, он решил рассмотреть ее дома.


Это была медь. И на сгибе медь, и на изломе медь, и на распиле медь. Он не поленился – попросил у соседа пилку по железу, глубоко пропилил находку, но она целиком состояла из меди, причем из мягкой. «По-моему, еще встречаются конденсаторы из таких пластин», - безучастно подумал Родион Кусницын, замел веником ее и опилки на совок и мокрой тряпкой всё вытер. На душе было противно, как если бы он подобрал и расчленил дохлую крысу, но не в научных целях, а в пищевых. Общее впечатление было такое, что некий верховный насмешник искушал его на предмет сребролюбия и добился своего. Если вас обманывают, это всегда противно.


Надо было забыть этот досадный случай. В детстве, когда над ним издевались в п е р в ы е, он так и поступал. Но, понимаете, когда гроза формируется здесь и теперь, бывает, что она через пару часов возвращается в то же место, усилившись и обогатившись энергией. Может, ей так нравится, грозе; может, она тоже зациклилась; в говорах для таких явлений есть слово «перевала»: гроза «перевалилась», сделала пируэт и объявилась снова.


Даже когда мешок с мусором, в котором была и драгоценная находка, отправился на свалку, Кусницын все еще переживал происшествие. Он понимал только, что в стране правит Путин. В стране правит Путин, все ездят, кто на «мерседесе», кто на велосипеде, по Пути, а кто ходит пешком, тот Ходорковский. И вот он, Родион Кусницын, тоже сегодня ехал по Пути и нашел Золото. У нас рыночные отношения, и вот нищий поэт нашел золото, граммов двести. Сколько это по курсу? Но оказалось, что это обман. Золотинку закатали в асфальт, чтобы смущать таких дураков, как он. На самом же деле на этом Пути нет ничего хорошего. Восемь лет, пока правит Путин, на этом Пути и на этом, можно сказать, асфальтовом покрытии, а также в этой исторической перспективе не было ничего хорошего, кроме откровенной лжи. Один голый битум, черный, как ночь, как школьная доска. И на этом безотрадном Пути золотинка-то как раз он, поэт Кусницын, единственное светлое пятно. Автомобили его «закатали», впрямую: укатали сивку крутые горки. Он, Родион Кусницын, человеческий фактор, единица измерения, велосипедист, а чаще вообще пешеход, - это его «закатали»- то, это по нему проехались всею мощью все водители страны, все шофера во главе с шофером Путиным, со студенчества шофером, царем шоферов. А кто ходит, тот сидит в тюрьме в Краснокаменске Читинской области, все же остальные – ездят. И велосипедист Кусницын тоже, того и гляди, последнего своего транспортного средства лишится, и тоже станет ходить, и тоже сядет. В этой стране одни ездят, передвигаются, а другие – сидят: им куда передвигаться-то? – если они, например, убирают озимые или собирают холодильники?..


Следовательно, это он только по первому впечатлению захотел разбогатеть на халяву. По второму же смыслу, глубинному, он захотел убраться с этого Пути, выковырять себя, золотого, чтобы не закатали окончательно. Не хочет он по этому предуказанному Пути даже на двух колесах ехать. Это грязный путь только для четырехколесного транспорта, для мягкой мебели с рулевым управлением. Лучше уж убраться, и пусть они газуют. Тем более, у них там с Газом постоянно какие-то проблемы: не поступает по трубам, дорожает.


Родион Кусницын, который мечтал разбогатеть, но предпочел убраться с Пути, чтобы не закатали, правильно интерпретировав свои действия, успокоился и занялся другими текущими делами. И мы не станем его упрекать в том, что он не догадался смастерить парабеллум из своей ценной находки и зарядить его куском свинца потолще. Как вы считаете, на кого бы он стал охотиться с таким оружием? 15.05.2016

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.