ЕГО ХИМЕРА

Каждый из нас видел эти объявления. Они висят у отделений полиции, на вокзалах. Они о пропавших без вести.
Что скрывается за сухими строками? Преступление? Несчастный случай? А может что-то иное?..
Одно из таких объявлений гласило:
24 июня 1993 года ушел из дома и не вернулся Сергей Андреевич К-в, 1966 года рождения. Всем, кому что-либо известно о местонахождении К-ва Сергея Андреевича просьба позвонить по телефонам … .

Три дня назад Ольга вышла замуж.
Она сидела в солнечном кабинете на первом этаже краеведческого музея и вертела в руках бронзовую Психею, пытаясь заняться ее дати¬ровкой. Но не получалось c датировкой: мысли, обтекая обнаженную фигурку, уносились в иное - в сладостные перипетии начавшейся жизни с мужчиной. Опершись свободной рукой о стол, она задумчиво крутила завиток русого волоса; глаза, в оправе припухших век смотрели сквозь статуэтку и видели мужа.
Ее главный страх оказался пустым: Сергей, вначале пораженный - это в двадцать-то три года! - три но¬чи страстно, но терпеливо, настойчиво, но сглаживая нежностью уколы боли, рыхлил ее лоно. В прошлую ночь она, наконец, избавилась от обременительного девства и - при этой мысли у нее кружилась голова - с сегодняшней ночи она бу¬дет с ним настоящей женщиной.
Дверь приоткрылась и в ней появилось сметанное лицо с черными глазами: подружка Ната.
- Привет, Олюнчик! - сказала Ната, входя и сразу повернулась к зе¬ркалу. - Совсем замоталась! Новая прическа, а я трясусь в Толином драндулете и совсем не вижу... Конечно! - вскрикнула Ната, - На го¬лове полный кавардак! - она наманикюренными пальчиками поправила нежную солому челки, косой волной падавшей на лоб, осторожно взбила твердые от лака боковины и посверлила себя критическим взором. Роясь в сумочке, спросила. - Надеюсь, наш завтрашний девичник остается в силе?
- Да. Я Сереже сказала.
- И как он? Со скрипом?
- Легчайшим. Он у меня ангел.
- Знаем мы этих ангелов! - Ната извлекла из сумочки помаду, раскрыла рот и заработала над губами. Завершив косметическое таинство, она захлопнула лягушачью пасть сумочки и ткнула пальцем в акварель с морем и пальмами, ви-севшую рядом с зеркалом. - А это что за баунти?
- Муж подарил.
- Му-уж! - насмешливо промодулировала подруга и по-змеиному ка¬чнула головой. - Ну что ж. Вполне, вполне!
Полуобернувшись, она иронично покосила глазом на Олю.
- Не нравится - не смотри, - сухо ответила Оля, поставила Психею и раскрыла альбом репродукций.
- Ну-ну! Не надувайся! - примирительно сказала Ната и присела на край Ольгиного стола. - Нравится, так нравится! - она вздохнула. - А мне еще два дня с выставкой возиться.
- Ну что ж «возится», - Оля бесцельно листала альбом. - Держись художники...
- Вот именно - держись!.. За стены, за косяки, при сильном ветре не высовываться! Они там все ровесники Репина Ильи не помню каковича, - она наклонилась к подруге. - Ну, хватит, несмеяна! Старая больная обезъяна немного завидует тебе.
Ольга оторвала полусонные глаза от лощеных картинок и тихо, но твердо сказала. - Ната, я перед тобой не виновата.
Наташа вздохнула, посмотрела в окно. - Ну кто тебя винит! Это жизнь... Ладно... - она соскользнула со стола, повесила су¬мочку на плечо и, лукаво улыбнувшись, погрозила Ольге пальчиком. - А тебя мы завтра напоим и заставим рассказать как расстаются с не¬винностью. А то мы с Машкой забыли, как это делается.
- Наташа, замолчи! - Ольга сморщилась и воткнула пальчики в ви¬ски. - меня воротит от твоих пошлостей!
- Наталья Сергеевна! - крикнули из-за двери. Она тут же распа¬хнулась и вошел шофер Толик со вздёрнутым носом Ивана-дурака и клю¬чом зажигания, вечно болтающимся на указательном пальце. - Наталья Сергеевна, сколько можно ждать?
- Стучать нужно, изверг, когда, к дамам заходишь!
- Тут что, туалет?
Ната приподняла плечи, закатила глаза и томно произнесла. - Ах, этот мой кучер!.. Он становится невыносим!..
Она грудью выдавилась вместе с ним из кабинета, успев сделать Ольге ручкой и сказать. - До завтра-а!
Ольга поставила Психею в угол кабинета, в компанию Артемид и Фе¬мид, и, коли уж не работалось, решила пойти наверх к столяру, узнать, как продвигается стенд для новой экспозиции. Выйдя в прохладный коридор катакомбного вида, Ольга зябко повела полными плечиками и cо свету толком не поняла, что там за фигура в конце коридора, а разглядев, сказала себе: ну это уж слишком! - и то-ропливо зашагала вслед странной девице.
Из, бокового коридора вышла Ната и пошла в Ольгин кабинет...

…Какая странная красота! И прическа! Вавилон какой-то! И почему
она так одета? Действительно: рыжие волосы незнакомки были уложены в прическу в форме туземной яранги, из-под которой выглядывали удлиненные ка¬пли оливковых глаз, черное платье-мини с блестками, с низким лифом -так что видна была ложбинка между грудей - плотно облегало округло¬сти и выпуклости смуглого тела и делало ее похожей экзотическую ба¬бочку, невесть как залетевшую в проплавленное июльским солнцем дре¬безжащее нутро троллейбуса.
Она поймала его взгляд, приоткрыла рот и провела язычком по алым губам. Намек на жажду известного рода был такой неожиданный и оча¬ровательно-бесстыдный, что Сергей смутился и отвел глаза. Собственная слабость разозлила его, и он в упор взглянул на не¬знакомку. Та не обратила внимания на вызов, поднялась и подошла к двери. Когда двери раздвинулись, она пове¬ла черными каплями в его сторону, невинно улыбнулась и вышла. Секу¬нду поразмышляв, Сергей катапультой, опережая сдвигающиеся створки, вылетел вон.
Незнакомка удалялась до странности быстро. Ее чужеродность стала еще разительней здесь - на погрязшей в обыденности и заполненной флюидами послеполуденной скуки улице. Она была босой. Она двигала ру¬ками так, будто гладила пушистые шары.
Сворачивая за угол, незнакомка оглянулась еще раз и, по кошачьи
выгнув спину, исчезла.
Не в силах угнаться, он срезал путь и через проходной двор вы¬шел на нужную улицу. Ей некуда было деться, и она должна была быть здесь, и, тем не менее, улица была пуста. Повторив в обратном поря¬дке ее путь, он пробежал до угла и опять вернулся назад.
Сергей попытался собраться с мыслями. Он спрятался в тени топо¬ля и вдруг погрузился в пучину такого отчаяния, что впору было лезть в петлю. Мир сжался до безобразного черного комочка и этот комочек гладили две ладони с алыми коготками. Нежность этой кожи была не¬выносима!..
…Луч солнца резанул по глазам, ожег лоб, щеки, перед глазами поплыли оранжевые круги. Сергий встрепенулся, сбрасывая наваждение.
Рядом стоял малыш с велосипедом
- Ты дядя не умер? - спросил мальчишка.
- Чего? - спросил он непонимающе и часто-часто заморгал гла¬зами.
- А че ты все стоишь да стоишь тут и ничего не говоришь.
- А-а, - откликнулся Сергей и посмотрел на часы. Они показывали пятнадцать минут пятого. Он не поверил собственным глазам. Выходило что под тополем он простоял больше часа.
Свернув за угол, он медленно побрел по улице. И опять ему привиделись эти же ладони с розовыми коготками. Они трогали шероховатую кору дерева.
…Очнулся он сидящим на лавочке напротив костела. Из-под остроко¬нечного шпиля слетел звон, и Сергей взглянул на часы: было восемь ве¬чера. Он вспомнил об Ольге и жгучий стыд столкнул его с лавочки и погнал в сторону дома. У дверей он почувствовал, как посыл стыда ослабел и исчез совсем. Сергей собрал безвольно распустившийся рог, придал глазам блеск молодого счастья, толкнул дверь и почти столкнулся с Ольгой. Опере¬жая вопросы и выигрывая время, он притянул жену к себе и поцеловал в молочной белизны щеку, там, где струился завиток русого воло-са, отчего-то потерявший свою умопомрачительную магию. Сергей не удивился.
- Ты заставил меня волноваться, Сережа, - сказала она, уткнувшись в его шею и ловя запах измены. Потом отстранилась и пытливо загляну¬ла в глаза. - В следующий раз звони, когда задержишься.
От этих слов повеяло холодком. Ольга развернулась и пошла в зал.
Андрей улыбнулся пустой улыбкой, разулся и прошел вслед за женой. -Там он повалился на диван. Ольга же стояла у стенки с рядами книг за сте¬клами. Смутно отражаясь в этом стекле, она водила по нему пальцем, рисуя невидимый узор. Потом нервно тронула волосы, собранные в шишку на затылке, взяла с полки лоскут и повернулась к мужу.
- У тебя, Сережа, есть женщина на стороне?
- Что-о?! - приподнялся он с дивана.
- Вот - посмотри.
Сергей развернул лоскут плотной бумаги, больше похо¬жий на пергамент. Текст был таков: "Я люблю твоего мужа. Тебе приде¬тся потесниться на супружеском ложе. Готовься!"
Он перевернул лоскут с глупой надеждой найти обратный адрес.
- Бредь какая-то!.. Чушь!..
- Эту бредь, как ты выражаешься, я нашла на своем рабочем столе.
- Может у тебя опять с Натой? Старая любовь не забывается?
- Оля! Никакой любви с ней у меня не было и быть не могло! Так - недоразумение!
- Так где же ты был? Я жду тебя четыре часа! С ума схожу!
- Где я был? - Сергей сник. – Где был? - он сжал губы и зло посмотрел в сторону. - Ты уве¬рена что хочешь это знать?
- То есть как это? - потерялась Оля.
- Я не знаю где я был! - крикнул Сергеи. - Наверное у меня боля¬чка в голове! - он опять сжал губы. - Хорошо. Я скажу! Плевать!
Ольга слушала с недоверием, но в конце рассказа, когда бы¬ла описана внешность незнакомки, ее глаза округлились. Она затаратори¬ла высоким противным голоском, будто ее завели ключиком. - Я видела ее сегодня в музее... Я вышла в коридор... я тогда удивилась: неужто такие девицы ходят в музеи? Ей больше пристало вертеться где-нибудь в кабаке или на панели. И - вот еще: она была босиком! Я пошла за ней - хотела выпроводить, но ее нигде не было! Я не могла понять, куда она делась! Вот только была. Потом… - она споткнулась, посмо¬трела по сторонам, поежилась и сказала нормальным голосом. - Потом я нашла записку... Что это со мной?.. -
Сергей и слышал, и как будто не слышал ее. В туннеле музейного коридора, воздушно ступая босыми ногами, проходила раз, другой, третий - ОНА. Повернув лицо с глазами удлиненной египетской формы, она призывно взглядывала на него и уходила - он видел куда: в темноту под лестницу... в темноту под лестницу… в темноту…
...- Сережа! Что с тобой? Да очнись же ты!
Ольга тормошила его за плечи. Сергей потер виски и застыл с ладонями, прижатыми к щекам.
- Я вижу ее, - сказал он, глядя в пустоту через ее плечо. Ольга с ужасом обернулась и, ничего не увидев, барашком ткнулась в мужнин лоб. - Сережа, мне страшно! Умоляю тебя!..
Ее лицо передернулось и почти неуловимо изменилось. Она сказала противным голоском. - Смотри на меня! Смотри! Люби меня! Люби! - и отведя ладони от щек, поцеловала его в губы.
Сергей безучастно покорился ласкам жены и лег на спину. Сладостная дрожь, охватывавшая его при одном только упоминании имени жены, сейчас не приходила вовсе, молчание собственного либидо ужаснуло его. Не в силах ответить на пылкие поцелуи, жалившие щеки, шею, губы, он оттолкнул ее, сел на край дивана и обхватил голову рука¬ми.

По судорожному дыханию за спиной он понял, что Ольга заплакала. Беззвучно и безслезно.
Однако, она касается его нежной, эфемерной, нет - не ладонью - дланью!
Сережин взгляд, подражая замедленной съемке, заскользил вверх и еще не видя ЕЕ, по сладостной дрожи, пробежавшей от головы до пят, он все понял.
ОНА стояла над ним. Одна бретелька соскользнула с плеча и отва¬лившаяся капсула лифа обнажила смуглую грудь. Египтянка толкнула Сергееву руку и замедленно развернула к Ольге, лежавшей на спине и, в упоении беззвучного плача, закрывшей лицо ладонями.
Немея от счастья, он упорно развернулся, но ЕЕ уже не было. Он опять повернулся и ему почудилось что незнакомка истаяла под же¬ниным халатом. Сергей рывком, так что отлетели пуговицы, раздернул его и, не обращая внимания на Ольгин восклик, впился глазами в обна¬женное тело. Низко склонясь, он всматривался в плечи, грудь, потом опустился и обследовал купол живота и вокруг пупа, сдернул трусики и откинул ладонь, пытавшуюся прикрыть женский лес. Раздви¬гая джунгли, искал и там.
- Что ты делаешь? - простонала Ольга. - Мне стыдно!
Сергей так по удавьи взглянул на нее, что жена онемела. Он остановил колени, пытавшиеся сомкнуться и сказал, - Но где же?
Его взгляд упал на ступни жены - они затуманились, ногти налились кровавым перламутром. Он завибрировал всем телом и на месте Ольги увидел то что искал - ослепительную химеру в короткой обертке бле¬стящего платья.
Египтянка подняла ногу и ступней уперлась в его лицо, пальцем на¬чертала на лбу таинственный узор. Сергей отвел ногу и, клонясь все ниже и ниже, ухнул в яму нарастающего счастья.
И тетива наслаждения лопнула!

...- Какой ты ненасытный!.. Хватит - я устала!.. Прошу!
Он очнулся на Ольге, мокрый теплой липкой влагой. Он с недоуме¬нием смотрел на завиток, потной спиралью прилепившейся к когда-то любимой щеке, на чужие испуганные глаза. Гримаса отвращения скриви¬ла его лицо,
- Что ты здесь делаешь? - сказал он и перевернулся на спину. Ольга приподнялась на локтях. Губы ее дрожали, - Я твоя жена, Сережа!
- Жену хотят! - отрубил он равнодушно. - Я тебя больше не хочу!

…Саднящая забота тоски сморщила Сергееве лицо и вытолкнула из по¬стели. Жены не было, но это никак не тронуло его. Между штор пробивался утренний луч, пропитанный желтым ядом тоски. Сергей протянул ладонь и поймал солнечную нашлепку. Он убедился, что это яд.
Без НЕЕ все - яд!
Он наскоро оделся, не умываясь, не чесанный, и не бритый, пошел вон из квартиры.
На улице яд разнообразно мимикрировал - то сверкал в зеркальных витринах магазинов, то стекал с завитушек чугунных оград, то заливал отравленными узорами асфальт. Отрава, испаряясь, попадала в кровь и оттуда передавалась слюне: во рту было так, словно он сжевал клок жженой шерсти. Он поминутно отплевывался, пробивая коридор брезгли¬вости в спешащей толпе.
В музее длинноносая билетерша сказала, что Ольга ушла. Только что. Плевать он хотел на всех Ольг!
- Я сейчас, - буркнул Сергей. – Там подо¬жду.
- Дак кабинет закрыт!
- Ну и что! - он зыркнул на билетершу с такой ненавистью, что музейный цербер проглотил язык. – Около кабинета подожду...
Свернув в катакомбный коридор - тот что упирался в 0льгин кабинет - он застыл, прислонившись к холодной стене. Ему было сосем дурно. Рвотная спазма подкатывала к горлу. Еще он пытался вслушиваться: не поплелась ли длинноносая нюхалка за ним. Оттуда послышались голоса - пришли первые посетители. Сергей выскочил из своего укрытия, больной птицей пролетел перекресток сходившихся коридоров и забежал за лестницу. Голоса смолкли как по команде, но он сей факт проигнорировал - перед ним было то, что привиделось в его вчерашней грезе: металлическая дверь, за которой скрывалась сладкая химера.
Он потянул ручку многопудовой двери, и она на удивление легко и без скрипа подалась, открыв зовущую черноту нутра.

...Когда в застойную прохладу влился новый запах, ему казалось, что в непроницаемом мраке и полной тишине он провел уже несколько лет, неустанно шагая к влекущему фантому, несомненно обретающемуся где-то там, в неизвестности долгого пути.
Впереди начало сереть и стало теплее. Он ускорял шаги. По бокам проступили стены, сложенные из изве¬стняковых плит с концентрическими узорами и таинственными письменами - египетскими, вавилонскими? В сходящейся дали каменного туннеля засветился прямоугольник, похожий на кусочек рафинада. Сергей почти побежал.

...Ступени были залиты нестерпимо ярким светом. Он шагнул в све¬товую ярь и тут же отступил под защиту каменного свода - глазам та¬кого не вынести. Он пощупал необъятный карман гавайки и вытащил темные очки. Там же была початая пачка сигарет. Смертельно захотелось курить. Брякнув мелочью - звон был неестественно силен в абсолютной тишине - он выудил из такого же необъятного кармана полотняных брюк зажигалку.
Вкус у сигареты был детский - запретный. Докурив, он шагнул вверх.
Перед ним открылось море - ослепительно-синее в морщинах слабо¬го волнения. Песчаный берег выгибался дугой и выносил в райскую синь мыс с пальмами.
- Не может быть! - прошептал Сергей.
И тем не менее - этот пейзаж был на акварели, нарисованной им после неотвязчиво-галлюцинаторного сна. Сна в последнюю ночь у Наты, когда он объявил, что они расстаются, а Ната заявила, что она ведьма и расстаться с ней невозможно. Сережа тогда посмеялся над ней.
Сергей отступил вглубь скального прохода и естественный оригинал, заключенный в каменный прямоугольник, принял полное сходство с ори-гиналом рукотворным, висевшем в кабинете женщины, которую он когда-то называл женой.

…Ольга слепо смотрела в окно своего кабинета, не в силах избавит¬ся от потока мыслей, болезненным колесом крутившемся в голове.
«Конечно, - он просто договорился с этой ряженой дрянью и разыграл комедию с видениями. И она, дура, поверила! Три дня замужем!.. Какой стыд!.. Как смотреть в глаза матери!.. А подруги!.. А на работе!..» - она прикрыла глаза и прислонилась лбом к холодному стеклу. – «Но зачем ему нужно было это?» - утомленный горем и бессонницей мозг тре¬бовал ясного и простого ответа. – «Ради квартиры?.. Конечно ради нее! После неизбежного теперь развода они разменяются и у него будет свой угол, куда он приведет эту... эту...» - она думала слезы давно ко¬нчились, но – нет.
В дверь постучали. Она торопливо достала платочек и стала промокать глаза. В кабинет заглянул водитель Толик. Спросил, куда Ната пропала? С утра её не было. Ольга, не поворачиваясь, ответила, что не знает. Она её не видела.
Когда дверь захлопнулась, она подошла к зеркалу, привести лицо в порядок. Рядом висела акварель - подарок изменника. На песчаном берегу была фигура - что-то она не помнила ее раньше. Ольга близила и близила к ней заплаканные глаза. Но это же девица, отнявшая у нее мужа! Она сходит с ума?! Женщина сдернула акварель со стены, рванула тугой картон попо¬лам и бросила на пол.

… Луна висела за его спиной. Свет был ярок и мертв. Сергей стоял у основания своей тени. Её шпиль дробился в набегавших волнах. Их мерный шум был знаком молчаливой вечности, окута¬вшей его. Сергей ждал, когда надмирное метафизическое спокойствие его духа, которого не касался яд солнца, возмутит ОНА.
Подул ветер, зашумела пальма рядом. Да! Вот оно!..
Сергей повернулся. Совсем рядом в шезлонге сидела… Ната.
- Наташа!? – несказанно удивился мужчина. Волны лизали её босые ступни, ветер шевелил соломенную чёлку.
- Но как же так я… я…
- …ты ждал её.
- Да! Да!
- Посмотри туда, – она кивнула в сторону пальмы.
Совсем рядом, из-за толстого ствола, выглядывала ОНА, одной рукой химера прикрывала грудь, другой трогала шероховатую кору дерева.
- Иди к ней, - сказала Ната.
- О, моя несказанность! – выдохнул он и шагнул к египтянке. – Кто ты? Откуда ты? Назови себя?
- Она, это – я. – сказала Ната. – Зови её «Ната».
- Что? Не понимаю? – остановился Сергей.
- Не важно. Иди к ней. Она – твоя. Твоя сладкая химера...

…Оля выходит из отделения полиции. Поземка бьет по лицу, девушка уворачивается, ладонью защищаясь от злых струй. Рядом, на стенде «Розыск» висят два портрета-ксерокопии – Сережи и Наты. Оля косится на них, вздыхает: и сегодняшнее посещение милиции ничего не дало. Сведений о пропавших нет. Исчезли и всё…

КОНЕЦ 25.01.2016

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.