Т. №35. Заряжающий.

Клепикову по большому счету повезло. По крайней мере, не в Афганистан, или еще хуже не на растерзание так называемым “дедушкам Советской Армии”!
Просто на следующий день после принятия им присяги, на утреннем разводе к их отделению подошел старший прапорщик, и внимательно осматривая личный состав, в конце концов остановил свой тяжелый взгляд именно на нем. Спустя пол часа, он вместе со всем своим нехитрым скарбом, /легко умещавшемся в солдатском вещмешке/, ждал того самого прапора возле канцелярии. Прапор время зря тоже не терял и за то же время, в штабе, оформил перевод рядового советской армии Клепикова для дальнейшего прохождения срочной воинской службы, из взвода охраны, на вверенные ему склады стрелкового вооружения. Уже трясясь по ухабах на стареньком УАЗике, в направлении тех самих складов, он набрался смелости и спросил: А что я буду делать????? Старший, или как он сам больше любил про себя говорить “старый” прапорщик Ластенко, ведя машину, чуть притормозил и оглянувшись назад посмотрел на наглого салагу, и сказал только одно единственное слово – ЗАРЯЖАТЬ. Сказано это было таким тоном, что у бойца сразу же пропало всякое желание, что-либо уточнять, по поводу его дальнейшей службы.
Ну, заряжать так, заряжать! Подумал он про себя, и решил немного вздремнуть, раз уж ему представилась такая возможность. И всю оставшуюся дорогу, /а это часа два не меньше/, он продремал, то и дело, просыпаясь, от глубоких ям на дороге, и еще от панического страха уснуть настолько крепко, что бы удариться лбом, в затылок сидящего впереди прапора.
Прапор не соврал, и уже на следующий день, его привели в огромное бетонное здание, которое было буквально битком набито каким-то зелеными ящиками. Ефрейтор Муляр, /уже почти гражданское лицо, как ни как 4 дня до приказа/, заменой которого, собственно говоря, и являлся Клепиков, подвел его к одной стопке ящиков и приказал открыть нижний. Клепиков открыл ящик, в котором находились так называемые “цинки”, металлические коробки с патронами.
-----Бери один!
Клепиков выполнил приказ.
Дальше, они прошли в противоположную сторону склада, где в точно таком же зеленом ящике, он взял еще один. И уже с двумя “цинками” в руках, его привели непосредственно на место его дальнейшей воинской службы.
Место, можно описать поподробнее. Обыкновенный металлический стол и стул. Которые, располагались как бы в каменной нише. Слева и справа бетонные стены с прорезями на высоте стола, через которые проходила самая обыкновенная пулеметная лента. /Помните фильмы про революцию, там такими лентами любили обматываться революционные матросы/. Лента была пустой, /по крайней мере, пока/, и вот оставшиеся год и десять месяцев, рядовому Клепикову, предстояло провести сидя вот за этим самым столом, восемь часов в день, вставляя, /заряжая/, патроны в эту самую бесконечную ленту.
Да, чуть было не забыл, патроны были не простыми, а трассирующими, /тоисть светящиеся в темноте, /соответственно, в одном “цинке” светящиеся красным цветом, а в другом зеленым. И еще, патроны в ленте должны чередоваться. Не обязательно через один, /можно и через два и через три, но как уточнил Муляр, только не через пять…..
В чем был глубочайший смысл подобной очередности, он так и не понял за все два года, точно так же он не понял и для чего, собственно говоря, /для каких видов войск, для какого вида боя, для какого вида вооружения, и вообще для каких таких стратегических или тактических целей/, использовалась подобная бесконечная трассирующая лента. Точно так же и его сослуживцы, изо дня в день выполнявшие точно такую же работу, не могли даже приблизительно ответить на вопрос ДЛЯ ЧЕГО. Можно было конечно спросить у прапора, но тут существовала реальная угроза нарваться на неприятность и не потому что /кто это у нас тут видите ли такой слишком умный? /, а не исключалась возможность и того что и сам прапор тоже понятия не имеет ДЛЯ ЧЕГО?
Хотя с другой стороны если траву красят зеленой краской, а листья желтой и еще и приклеивают опавшие, то почему бы и не позаряжать….
Просто так без лишних вопросов. Ведь как известно - Солдат спит а служба идет! А это как ни крути, для срочника в армии самое главное.
Но наш герой был личностью ищущей, пытливой, и даже к столь монотонно-дебильному виду деятельности как заряжание ленты патронами, решил подойти творчески, и вот однажды, придя утром в свою камеру, /так за глаза они сами называли свои рабочие места/, он сначала достал пятикопеечную монету, а затем, листок бумаги, исписанный его мелким почерком. Монета, тут же, с помощью всем хорошо знакомого движения большого пальца руки, взлетела вверх, и, упав на стол, была молниеносно прикрыта ладонью.
----Пусть орел, будет зеленым! А решка, красным!
Выпал орел.
----Ну что же, раз так, то пусть орел будет точка! А решка, тире!
Снова выпал орел.
Он развернул листок бумаги, на котором его рукой была написана азбука Морзе, вчера переписанная им в гарнизонной библиотеке. Вот с той самой минуты его рутинно-монотонно-дебильная работа, приобрела совсем иной смысл. И простое вставление в крепление патрона, превратилась в увлекательную работу по созданию доселе никем, не виданного оружейно-интеллектуального, светового шоу. Для начала он просто взял песню Аллы Пугачевой “Все могут короли!” и в строгом соответствии с выпавшими цветами в ленте как в перфокарте, светящимися патронами, стал с помощью морзянки записывать слова: Жил да был, жил да был, жил да был один король,
Морзянкой это выглядело так: /…-, .., .-.., -.., .-, …, -.--, .-.. …-, .., .-.., -.., .-, …, -.--, .-.. …-, .., .-.., -.., .-, …, -.--, .-.. ---,-..,..,-.,-.-,---,.-.,---,.-..,-..-/.
А с помощью придуманной им технологии это выглядело так:
/Три зеленых красный, два зеленых, зеленый красный два зеленых, красный и два зеленых, зеленый и красный, три зеленых, красный зеленый два красных, зеленый красный два зеленых, Три зеленых – красный, две зеленых, зеленая красная две зеленых, красная и два зеленых, зеленый и красный, три зеленых, красный зеленый два красных, зеленый красный два зеленых, Три зеленых – красный, две зеленых, зеленая красная две зеленых, красная и два зеленых, зеленый и красный, три зеленых, красный зеленый два красных, зеленый красный два зеленых, Три красных, красный два зеленых, два зеленых, красный и зеленый, красный зеленый красный, три красных, зеленый красный зеленый, три красных, зеленый красный два зеленых, красный два зеленых красный/ и так далее по тексту.
Таким образом, он материализовал с помощью патронов, весь репертуар Пугачевой, Ротару, Леонтьева, и многих иных звезд советской эстрады. А когда закончился запас его любимых песен, очередь дошла до поэзии, и уже бессмертные стихи Пушкина, Лермонтова, Маяковского, Есенина записывалась придуманным им методом. После чего, эти /согласитесь уникальные записи/, использовались по /непонятному назначению/, или перевозились в какие-то надежные хранилища, где возможно хранятся и поныне. Ожидая своего часа, что бы однажды, /какими-то видами войск, для какого-то боя, для какого-то вида вооружения, для выполнения каких-то стратегических или тактических задач, ночью из стволов, освещая все вокруг, поражая живую силу и технику противника, вырваться сотнями, да что там сотнями тысячами красных и зеленых трассеров/. В чередовании которых, конечно же, ни кому и в голову не придет искать какой-то скрытый, тайный смысл. Но, тем не менее, в этом казалось бы спонтанном потоке света, будет, то и дело звучать симфония прекрасных слов: “Я вас люблю, любовь еще быть может в душе моей угасла не совсем”, или “Не жалею, не зову не плачу, все пройдет как с белых яблонь дым”! А возможно даже “Отче наш, иже еси на небесех!” 24.01.2016

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.