Т. №15. Гений авангарда.

Великий Испанский художник Сальвадор Дали, в своем знаменитом наставлении начинающим художникам когда-то написал:
----''Лучше быть богатым, чем бедным!''
Майкл Мэдлок, против этого ничего не имел, но вот научится рисовать так:
----''Что бы из-под каждого мазка кисти, сыпались золотые монеты!''----Он так и не смог. Может, не хватило упорства и целеустремленности, а может просто Господь Бог, не зажег в нем ту искорку, которая зовется талантом. Все может быть! Но как там бы не было, результатом того, что ему чего-то явно не хватало, было то, что он был просто сказочно беден. Бедность, как общепризнанно не порок, и он стойко переносил все те ''прелести'' которые ей неизменно сопутствуют.----Все это мелочи, были бы кисти, краски, холст и совсем немного места, где бы он мог спокойно творить!----Так рассуждал он. Но было одно – но. Все, эти ''прелести'', ему приходилось делить со своею многочисленной семьей. К сорока годам, из всех одушевленных и не одушевленных предметов, которые сопутствуют нам в этой жизни, Майкл приобрел следующие: - Доставшуюся ему по наследству ветхую, трехкомнатную квартиру, в одном из самых грязных районов города, жену Джулию, с ее старой и больной матерью, и четырех детишек.
Его жена, считала его просто неудачником, и при каждом удобном случае напоминала ему об этом, а стонущая, доживающая свои последние дни теща, и оборванная и вечно голодная гурьба ребятишек – были именно той солью которой жена регулярно, и безжалостно посыпала, его и без того кровоточащую рану. Когда накал страстей доходил до предела, он, обычно крепко выругавшись, и громко хлопнув дверью, направлялся к ближайшему ресторанчику, где и напивался вдрызг. Происходило это обычно в долг, или на те, жалкие гроши, которые ему удавалось стащить у жены.
*******
Может, вам доводилось слышать такое: Когда судьба хочет вволю поиздеваться над кем-нибудь, она дает ему шанс! Вот нечто похожее произошло и с нашим несчастным художником. Однажды, после очередного скандала, он бесцельно шатаясь по городу в поисках халявной выпивки, нашел конверт, в котором к величайшему его изумлению он обнаружил тысячу долларов, двадцать бумажек по пятьдесят. Никогда не держа до этого в руках такого количества денег, он сначала просто не поверил, потом, поверив, – растерялся, и не зная что с ними делать даже сдуру хотел отнести их в ближайший полицейский участок. Но, вовремя одумавшись, просто отправился в ближайший магазин, где накупил кучу всякой ерунды. Потом зашел в ресторанчик, где отдав долги, изрядно напоил своих собутыльников, не забывая естественно и о самом себе, и уже далеко за полночь, в весьма пьяном виде в новом костюме, при галстуке, он, наконец-таки добрался домой. Предварительно несколько раз, свалившись на лестничной клетке, он с ворохом свертков, и с сияющими от счастья глазами предстал, пред ясны очи, своей дорогой супруги. Которая, отворив двери с полыхающими злобой и ненавистью глазами сразу же бросилась в атаку. Но после того как она заметила произошедшие с ее супругом изменения, опешила и впустила его в квартиру. Через пять минут все семейство было разбужено и сидело за столом, смакуя невиданными доселе сладостями и продуктами, примеряя обновки, и влюбленными глазами глядя на Майкла, и слушая его рассказ, о том, как один очень богатый коллекционер за пятьсот долларов купил его картину, с очень странным названием – ''Кислый снег, на зеленой крови''. Все кроме Джулии поверили его рассказу, и еще немного погалдев, улеглись спать, а Майкл с супругой, долго о чем-то разговаривали на кухне, и только после того как он отдал ей оставшиеся деньги, они тоже пошли в спальню.
Утром, Майкл взял у жены пятьдесят долларов, и отправился в специальный магазин покупать себе новые кисти и краски. Тем временем, Джулия, так и не поверив, что за эту ''мазню'' один придурок отвалил другому придурку, кучу денег, упорно искала картину. Но к величайшему своему изумлению, так ее и не нашла. И в этом не было ничего удивительного. Еще месяца два назад Майкл, отнес ее бармену из соседнего ресторанчика, пытаясь всучить ее ему в счет долгов, которые к тому времени у него накопились. Бармен, и так, и эдак, повертев в руках ''лучшую картину'', так толком и не разобрав, где у нее верх, а где низ со всей силы стукнул нею, об стойку бара, от чего она разлетелась на кусочки. После чего, простил ему все долги, и твердо пообещав, что если он еще раз увидит Майкла в ресторане без денег, то он вышвырнет его вон. А как он это сделает, он тут же продемонстрировал на остатках картины, которые тут же и вылетели в распахнутую дверь.
После обеда Майкл вернулся с покупками, и на скорую руку перекусив, закрылся у себя в мастерской. Джулия, не найдя ''мазню'', в конце концов, таки поверила его рассказу, и перекрестив дверь, за которой он работал, подумала:----А, чем черт не шутит. ---И решила создать мужу самые благоприятные условия для его творчества, к чему стала призывать и всех остальных. С этого дня, все в доме стали ходить на цыпочках, разговаривать полушепотом, что бы, не дай бог, чем нибудь его не потревожить. Даже когда к нему, приходили его собутыльники, она их вежливо выставляла за дверь, и, сделав загадочное лицо, говорила----Некогда ему, - ''творит'', вместо обычного, в подобных ситуациях – ''мажет''. Таким образом, благодаря стараниям всего семейства, в их доме впервые за всю их совместную жизнь, установилась спокойная, творческая атмосфера. Нужно отдать должное Майклу, он работал день и ночь. Перестав посещать даже ресторанчик, для того что бы, как он раньше выражался: - ''хапнуть вдохновения'', он покидал свою мастерскую, только для того, что бы перекусить, и немного побыть с женою и детьми. Так продолжалось месяца два. За это время он окончательно закончил всю намеченную им серию картин, а Джулия, окончательно растратила все деньги. Вернее, деньги закончились уже давно, но она, ничего не говоря об этом мужу, боясь его расстроить, потихоньку начала продавать свои обновки, затем обновки детей, и, в конце концов, очередь дошла и до его костюма и галстука.
Как-то утром, Майкл проснулся раньше обычного, чисто выбрился, и в прекрасном расположении духа, преступил к завтраку. Его прекрасное настроение, было омрачено, сразу же по его окончании. Допивая дешевенький кофе, он попросил жену почистить, и принести его костюм. Джулия разревелась, а затем, сквозь слезы рассказала ему обо всем. Майкл негодовал, он наговорил жене кучу незаслуженных грубостей, и так толком до конца и не выслушав все ее оправдания и упреки в свой адрес, собрал все картины, и напоследок хлопнув дверью, отправился в ресторанчик за – ''вдохновением''. Напоследок прокричав что:----Они его еще вспомнят. Домой он больше не возвратился никогда. В ресторанчике, он первым делом напился, а, протрезвев, договорился с одним приятелем о ночлеге,
отнес к нему домой свои ''шедевры'', а сам, направился в городской выставочный зал. Там он почти даром, арендовал на неделю, давно пустующее помещение, в типографии отпечатал красочные объявления, и с помощью своих друзей, развесил их по всему городу. Сам же тем временем, купил еще более шикарный костюм, бабочку, всю ночь развешивал свои картины, и утром с нетерпением стал ожидать посетителей.
Плохо быть плохим инженером, поваром, или дворником, водителем или
продавцом! Но как бы там не было, любая профессия, даже если ею и плохо
владеешь, дает человеку какую ни какую возможность, хоть как-нибудь но существовать. Плохо быть плохим художником! На огромные гонорары, выставочные залы, и мировую известность, конечно же, надеяться не приходится. Но, можно рисовать плакаты, раскрашивать витрины магазинов, в конце концов, можно просто пойти красить заборы, и этим жить. Но еще хуже, быть художником, которого никто не понимает. А он, не смотря на это, все равно продолжает рисовать свои никому не понятные картины, и кроме этого ничего больше не умеет, да и не желает уметь. Такой художник, просто обречен, прозябать в унижении и нищете, уповая разве что на посмертное признание потомков. Так вот Майкл, был именно таким художником, он видел мир по-другому, чем все остальные, и что было самое ужасное, таким его и изображал.
Как не странно, но в день открытия выставки, посетителей было много. Может, это было связано с тем, что это была первая, такого рода персональная выставка в этом городе, да еще к тому же местного, абсолютно никому неизвестного, художника – авангардиста. А может просто, слишком много обывателей, в этот день, не знали, чем себя занять. Тут не лишним будет заметить, что и входные билеты, имели просто символическую стоимость. Но это так, как говорится к слову. Вообщем, как бы там не было, но в первый день, выставку посетили около трехсот человек. Публика, была самой, что ни на есть пестрой, от мелких дельцов, и светских барышень, до бродяг, и собутыльников самого автора, для которых вход вообще был бесплатным. Было даже несколько журналистов из местных газет, один из которых даже взял у него интервью. Но как показалось самому Майклу, он вовсе и не слушал то, что он ему рассказывал о своем творчестве, а больше обращал внимание на длинноногих представительниц прекрасной половины человечества, присутствующих в зале. Что же касается посетителей, то они в основном толпой бродили среди развешанных картин, в недоумении пожимая плечами, о чем-то, друг с другом перешептываясь, и то и дело, поглядывая на автора. Майкл вообщем был доволен. С твердой уверенностью, что благодаря рекламе и отзывам посетителей, завтра их будет еще больше, сразу же после закрытия, по поводу ''его премьеры'' он устроил маленький банкет, и за свой счет напоил знакомых, и незнакомых посетителей ближайшего ресторана. При этом сам, лишь слегка пригубил бокал с шампанским. Но, увы! На следующий день, выставку посетило не больше пятидесяти человек, а на третий день и вовсе, не было ни единого посетителя. Все это повергло его в глубокое уныние. Но то, что он потерпел полное фиаско, Майкл понял это только после того как в вечерке, появилась разгромная статья, под многообещающим названием, которое как будто специально состояло из единого слова, которое, так часто использовала его жена, для оценки его творчества: - ''МАЗНЯ''.
Ознакомившись с рецензией, он не на шутку разгорячился, и клятвенно пообещав набить морду написавшему эту чушь журналисту, так крепко напился, что уснул прямо за стойкой. Утром, его сладко спящего, на составленных стульях, разбудил старший сынишка, со словами: ----Папка, папка!----Он его толкал, и размахивал перед лицом каким-то конвертом. Майкл умылся, опохмелился, и только после этого, дрожащими руками вскрыл странный конверт, и прочитал письмо. Некий денежный мешок, меценат и коллекционер современной живописи, человек известный в городе, фотографии которого, то и дело мелькали на страницах городских газет, писал следующее:----Прочитав рецензию в газете, и услышав отзывы людей, которые посетили выставку, он очень заинтересовался его неординарным творчеством. И хотел бы, ознакомится с ним поближе, и возможно даже приобрести несколько полотен для своей коллекции.
Майкл ликовал. Вот она удача! Вот оно счастье! Наконец и ему улыбнулась судьба! Значит не зря, были все эти годы унижений и лишений! Тут же, за барной стойкой он написал ответ. В конце, поблагодарив за оказанное ему внимание, он вежливо пригласил мистера Джеферсона, лично посетить его выставку. Ответ пришел через несколько дней. Мистер Джеферсон, писал, что очень благодарен мистеру Мэдлоку, за любезное приглашение посетить его выставку. Но будучи человеком, чрезвычайно занятым, в данный момент он не располагает свободным временем, но в ближайшем будущем, он непременет, воспользоваться его предложением. Далее, он интересовался самим творческим процессом, промежутком времени, которое он затрачивает для написания очередного полотна, и т.д. А в конце, выразил искреннее желание, что бы их переписка, не прерывалась, и что бы он, если это его только не затруднит, и далее сообщал о своих планах, и творческих достижениях. И что возможно, у него, для мистера Мэдлока, есть одно заманчивое предложение, подробности которого он сообщит ему, в своем следующем письме. В ответе, Майкл очень скрупулезно описал то, как он рисует свои картины, что пытается выразить, что хочет донести до зрителей. А что касается работоспособности, то он очень плодовитый художник, и если кроме живописи он ни чем больше не будет заниматься, то способен за год нарисовать до ста картин. На этот раз, ответ пришлось ждать недели две. И вот, наконец, он его получил, распечатал, и прочел. По эффекту, прочитанное, произвело на него такое же впечатление, как если бы, например, внутри ресторана, в котором он находился, вдруг ни с того ни с сего стал извергаться Везувий, или стал низвергаться Ниагарский водопад.
Мистер Джеферсон писал:----Что он очень внимательно ознакомился с его весьма интересным письмом, и сделал заключение, что Майкл именно тот человек, который, ему как раз и нужен. И он не задумываясь, делает ему следующее предложение, которое вкратце заключается в следующем:----Так как он в своем письме, назвал себя очень ''плодовитым'' художником, и в течении года способен нарисовать около ста картин. А скорее свинью, которая своими лапами и рылом в собственном навозе рисует свои странные картины, можно назвать художником, чем его, то он делает мистеру Мэдлоку следующее предложение: ----Он обязуется платить ему по двадцать долларов за каждую НЕ НАРИСОВАННУЮ им картину, и того 2000 долларов в год, за твердое обещание, что больше никогда, и не при каких обстоятельствах, он не касаться кистью холста. От чего, мировая живопись, на его взгляд, не то, что не потеряет ничего, а даже выиграет. Ниже, была нарисована смешная рожица, с высунутым языком, а еще ниже дата и каллиграфическая подпись. Дочитав письмо до конца, ошарашенный Майкл, изорвал его на мелкие кусочки, и выходя из своего нового дома, выкинул их в урну, а сам, целеустремленно направился к одному своему знакомому гангстеру. Через полчаса выторговав у него старенький кольт, он сел на такси и доехав до ближайшей гостиницы, снял там номер, на одни сутки. Из гостиницы, он отправился в редакцию вечерней газеты. В фойе, он встретил автора ''разгромной статьи'', но вместо того, чтобы, как обещано, вцепится ему в морду, Майкл вежливо с ним поздоровался, и минут пять они о чем-то весело разговаривали, как два старых знакомых. После чего, журналист указал ему на одну из многочисленных дверей, в которую, он тут же и вошел, и в тот же день, в вечерке, на первой странице, появилось следующее объявление:
Завтра, 24 сентября, в городском концертном зале, местным, гениальнейшим художником – авангардистом, м – ром Мэдлоком, на глазах у всех присутствующих, будет нарисована, фантастическая, сумасшедшая, уникальная, в своем роде картина! Выполнить, хотя бы приблизительную копию, которой, больше никому просто не представляется возможным! Веселое, и увлекательное зрелище, автор, – он же организатор, гарантирует. Вход платный – 5$.
Приблизительно, такого же содержания телеграмму, он отправил м-ру Джеферсону. В конце он вежливо приписал следующее:----Где вы лично, надеюсь, сможете убедиться, что глубоко заблуждались, давая моему творчеству, такую отрицательную, и грубую оценку.
На завтра, к указанному времени, зал был полон. Что руководило людьми, пришедшими на ''шоу'', врятли поддается, какому ни будь объяснению. Но то, что не последнюю роль в этом сыграл явный эпатаж человека, решившего устроить публичный скандал, или что-то в этом роде, так это, вне всякого сомнения. Стоя за занавесом, и наблюдая в щелку за тем, как наполняется зал, Майкл абсолютно не волновался. Хладнокровия, и уверенности в том, что он справится с поставленной перед собой задачей, ему предавал старенький кольт, который, как бы охлаждая его разгоряченное сердце, спокойно лежал в левом внутреннем кармане пиджака. Единственное что его немного волновало, так это то, что бы:----Пришел ОН! Ему позарез были необходимы его глаза…Стояло ему, только их увидеть, и он сможет сделать все…Выйти, и выстрелить, так что бы видели все… Вся эта бесящаяся от жира сволочь… На середине сцены, стоял заранее приготовленный холст, и рядом с ним, на небольшом столике, лежали кисти, и краски. Майкл ждал. И вот, наконец, появился ОН. С чувством собственного достоинства, обведя высокомерным взглядом, весь ''присутствующий сброд'', он, не спеша нашел свое место, и сел.
----Ну, вот и все…---- Подумал Майкл, и шагнул из-за занавеса на сцену, так как будто бросился в бездну. Выйдя на середину, он повернулся к залу, и слегка поклонился. Потом взял кисть, тюбик краски, и выдавил ее на палитру. Затем не спеша, размазал ее кистью, и повернувшись к холсту, в правом нижнем углу, неряшливо написал 24. сентября. 19** года, и расписался. В зале, стояла гробовая тишина. Все с нетерпением ожидали, - что же будет дальше! Расписавшись, он повернулся к залу, не торопясь, поднял голову, и посмотрел в зал. И, как бы ничего не видя перед собой, сделал несколько шагов вперед, к самому краю сцены, как будто кого-то высматривая. И вот их взгляды встретились. М – р Джеферсон, сидел, и ехидно улыбался, как бы спрашивая у него:----Ну - Ну, Что же, посмотрим, что из всего этого получится? Тем временем Майкл, достав из кармана сигарету, не спеша, вставил ее в рот, и начал искать в карманах спички. Затем он вспомнил, что оставил их на столе, и направился туда.
Кто-то из зала крикнул:----Эй, кто там, поближе, дайте ему прикурить! В зале
послышался хохот. Майкл, как бы извиняясь, улыбнулся и произнес:----Благодарю, я сам. После чего он быстрыми шагами направился к столу, подкурил сигарету, сделал пару глубоких затяжек, и воткнул сигарету в размазанную по палитре краску. А потом, засунув руку, в левый, внутренний карман пиджака, он резко выдернул оттуда кольт, и, вытянув руку вперед, как бы целясь сразу во всех сидящих, стал медленно вести через весь зрительный зал. Зал ахнул, от такого, неожиданного поворота событий. Кто-то начал кричать, кто-то пытался спрятаться, у кого-то началась истерика. Но, боясь, как-то выделится, и стать первой жертвой, все находились на своих местах. Майкл, с нескрываемым интересом наблюдал за всем происходящим, а, доведя ствол, до того места, где сидел м-р Джеферсон, он добродушно улыбнулся, и, кивнув головою, и пистолетом, как бы спрашивая его: ----Мол, Ну как? И увидев, его лицо, перекошенное от ужаса, видимо получив то, что он хотел получить, удовлетворенный собой, Майкл, подойдя к холсту и, повернувшись к нему спиной, поднес пистолет к лицу, как бы с интересом заглянул в ствол, и медленно вставил его в рот, и нажал на курок. Хлопнул выстрел. Но основная масса присутствующих, его только услышала. Потому что, видимо каким-то внутренним чутьем, все кто находился в зале, вдруг поняли, что ему нужны вовсе не они, а кто-то конкретный, тот ради кого и было затеяно все это шоу. И как только они это поняли, тут же все сорвались, и рванули к выходу. Те же, кто были более хладнокровными, или скованные ужасом, или просто те, кто за свои 5 долларов, все-таки хотели получить обещанное автором – ''веселое, и увлекательное зрелище'', видели, – как после выстрела Майкл покачнулся, и, выронив пистолет, упал на спину, повалив холст.
Когда всё успокоилось, прибывшие на место происшествия санитары, увезли тело несчастного Майкла в морг. А самые любопытные, в том числе, и успевший, прийти в себя м-р Джеферсон, взобрались на сцену, и подняли холст, то их взору предстала, как и было обещано автором – фантастическая, сумасшедшая, /как и было, анонсировано/, уникальная в своем роде картина, нарисованная разноцветными человеческими мозгами, в центре которой зияла дыра с ровными краями.
Картину вскрыли лаком, и на ближайшем аукционе, продали за рекордную для этих мест сумму – 50 тысяч долларов. Этих денег вполне должно хватить миссис Джулии Медлок, для того бы рассчитаться с долгами, в которые она по уши влезла в связи с похоронами Майкла, а также, чтобы жить по-человечески, вырастить, и поставить на ноги детей, и даже на новейшие лекарства, для своей умирающей матери.
А те, кто посещают знаменитую коллекцию современной живописи, м-ра
Джеферсона, сразу, чуть ли не с порога попадают под необычное влияние одной картины. По словам людей, которые в этом разбираются, в ней чувствуется особая энергетика. Вот только имя автора, никому ничего не говорит, да и еще ее странное, длинное название – ''Не такое, оно уж и серое, серое вещество!'' 06.01.2016

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.